Театр очищения

Кроме густой тьмы, оттого, что глаза привыкли к свету, ничего видно не было. Только разноцветные зайцы, переливаясь, играли с его глазами. Ричард выглянул обратно. В действиях Роджера отмечалась четкая периодичность. Сначала Роджер стоял возле стола, потом шел направо и бросал мертвеца в дверной проем, потом налево взять нового, потом снова к столу, и так сначала. Ричард решился и стал ждать, пока Роджер отойдет от стола. Но вместо того, чтобы бросить очередного мертвеца в соседнюю комнату и взять нового, он поднял его за подмышки над головой. Он таращился на тело так, словно пробудилось зрение. Широкая улыбка натягивалась, оголяя гнилые зубы, и Роджер, тяжело дыша, зарычал. Он аккуратно посадил свое творение к остальным, подошел к стене и, перебирая пальцами, снял шляпу с одной из голов. Затем надел ее на готового к выступлению актера. В отличии от предыдущего тела, на этом маска из воска выглядела идеально. Хороший художник с легкостью смог бы превратить ее в неотличимое от человеческого лицо. “Наверное, задумка Роджера касательно этого тела удалась”, думал Ричард в то время, как Роджер копошился в комнате рядом. Выбрав очередную жертву, он пошел за стол. В этот раз окунать руку в котел с воском он не стал. Пощупав лицо жертвы толстыми пальцами, Роджер показал свое недовольство, скривив губы и покачав головой. Он пошел обратно в комнату, куда бросал людей. Ричард сделал шаг вперед. Потом еще один. Пройдя в центр комнаты, почти что паря над полом, он остановился. Хоть Роджер и был достаточно медлительным, подобраться к ключу Ричард не успевал, так как громадина уже шла за очередным подопытным. Каждый вдох и выдох казался ветром, который вот-вот заденет кожу Роджера. Он стал рядом с Ричардом. Повернувшись к нему спиной, он пытался увеличить огонь печки, на которой в котле топился воск. “Давай, мать твою, быстрей”, мысленно подгонял его Ричард. Ему казалось, что капли пота текут по щекам слишком громко, и не дай Бог, одна из них упадет на пол. Ключ находится в четырех шагах от Ричарда. Так близко, и одновременно так далеко. Будто ключ висит на другой стороне неширокого бездонного обрыва. Только Роджер прошел мимо него, как Ричард двинулся вперед. Вот она, заветная свобода – висит над залитым воском с запекшейся кровью столом. Достаточно высоко для человека такого роста, как Ричард. Он потянулся, одной рукой держась за стол. Слишком скользко, настолько, что в попытке удержаться пальцы продавливали слой воска до железного основания стола. Несколько сантиметров отделяли его ладонь от ключа. “Нужно забраться повыше”, подумал он и представил, как будет отсюда выбираться. Как ключи случайно выпадут из кармана и Роджер, заметив это, в мгновение его схватит. Помахав головой, он вытряхнул плохие мысли и наступил на нижнюю столешницу, где стояли кастрюли. Она сократила дистанцию между рукой и ключом на несколько сантиметров. Однако, Ричард все равно не дотягивался. Слева от него рылся Роджер и, кажется, он уже нашел то, что искал. Роджер положил тело на плечо. Ричард уже хотел вернуться в центр комнаты, чтобы не рисковать, как с одной из голов на стене слетела шляпа и упала на цепи в бочке, которые издали характерный им звон. Роджер замер. Чего не скажешь о Ричарде. От страха его тело разрывалось на миллион кусочков, а дыхание непроизвольно участилось. За все время в театре он научился дышать бесшумно, игнорируя инстинкт. Бросив труп, Роджер подбежал к месту, от которого исходил шум. Нащупав шляпу, он издал короткий рык и стал искать голову, с которой она слетела. Пока судьба выделила Ричарду пару лишних секунд, он стал на носки и продолжил тянуться. Средним пальцем он коснулся ключа. Этого не хватало. Поставив колено на стол, он почувствовал, что ключ уже у него в руках. Да! Он взял его и бесшумно стянул с гвоздя. Когда он сжал заветное сокровище, чтобы, не дай Бог, не выронить, его рука соскользнула и ноги понеслись вперед – прямо в кастрюли, которые с грохотом попадали на пол. На мгновение Ричарду показалось, что даже Гектор с Алисой слышали этот шум. Одна из кастрюль покатилась к ногами Роджера.

– Кто здесь? – зарычал Роджер сквозь зубы.

Вместо того чтобы броситься на него, как думал Ричард, он подбежал к двери и со скрипом задвинул ржавый засов на ней.

Акт 10

Теперь бесшумно выбраться из логова безумия было невозможно. Роджер услышит любые попытки открыть дверь. Осторожно встать с пола было так же легко, как выровняться, стоя на канате. Сжимая в кулаке ключ, Ричард на носочках отошел в сторону, переступая кастрюли. Малейшее касание, как сирена, оповестило бы Роджера о нахождении Ричарда. Роджер двинулся вперед, перебирая толстыми ногами. С каждым шагом он ускорялся, пока кастрюля не остановила его. Он опустил голову и, зарычав, пнул кастрюлю. Та ударилась о стену, заставив Ричарда пригнуться.

– Где ты? – произнес он гнилым голосом, лапая все вокруг в метре от замершего Ричарда.

Время для него остановилось. Все стало походить на ужасную игру, в которой он – главный герой. Если Роджер вытянет руку левее, он победит. А это значило бы, что Ричарду никогда отсюда не выбраться. Он почувствовал себя ответственным за жизни многих людей, включая свою. Роджер, ничего не нащупав, сделал шаг левее и помахал рукой перед лицом Ричарда так близко, что создаваемый ветер обветривал его глаза. Но он даже не моргнул. Ричард думал, что вся наша жизнь – драматургия во всех ее проявлениях. Сегодня он прочувствовал это на собственной шкуре. Рука пронеслась над головой Ричарда, колыхая волосы. Он начал ощущать то, что ощущал после просмотра пьес в детстве, но на уровне предвкушения. Он знал, что если принесет ключи Гектору и Алисе, ему будет так хорошо, как никогда. И не возможность побега подогревала его эмоции, а, скорее, чувство выполненного долга, ощущение хорошей концовки театральной постановки. Катарсис, вызванный жизнью.

– Где ты?! – зарычал Роджер и наградил стену тяжелыми ударами. Грохот, словно по щелчку пальцев, нарисовал на лице Ричарда осознанность, и он отпрянул к двери.

– Девочка? – Роджер коснулся крюка, где висел ключ. Его лицо сделалось недовольным. – Зачем тебе ключ? – прорычал он.

Ричард двумя руками взялся за задвижку и с металлическим скрежетом повернул ее на себя. Скрежет резал ему сердце. Он обернулся и увидел ревущего Роджера, который уже рвался в его сторону. Ричард пригнулся и вернулся к кастрюлям.

– Нет, ты определенно выше, – прорычал он, совсем не запыхавшись.

С его телосложением это было удивительно. Казалось, он вовсе не дышал, чтобы прислушаться к каждому шороху. “Нужно попробовать еще раз”, подумал Ричард, отклонился влево и побежал к комнате, из которой Роджер доставал новые тела. Рядом с ним лежала кастрюля.

– Чего ты хочешь? Выбраться отсюда? Ты заключенный, не девка, значит – ее папаша, бездарный писатель. Ну, здравствуй, – говорил Роджер, лапая засов двери.

Ричард аккуратно оторвал кастрюлю от земли.

– Ты еще не превратился? – он опять оголил свои зубы в улыбке. – Молчишь… Ты уже закончил мою пьесу?

В правом углу комнаты, куда Роджер бросал тела, раздался грохот. Он повернул голову в сторону звука. Хриплый смех раздался из его глотки и показал всю нелепость ситуации.

– Гектор, ты думаешь… Думаешь, что возьмешь меня этим детским… Трюком? – говорил он, запинаясь от смеха.

После этих слов мысли Ричарда мелькали как искры от подожженной спички.

– “Куда же мне бежать?”, думает бедный Гектор. А больше всего он переживает, что будет с его дочерью если ее отец исчезнет. Но больше его интересует, в какую сторону я сейчас побегу? Хмм… Дай подумать…

Не успел Ричард осознать его слов, как Роджер бросился на него с такой быстротой, что Ричард не успел бы проскочить мимо него. Ричард отошел и уперся в стену. Повернув голову он увидел единственный путь к отступлению – гора трупов в комнате рядом. Не раздумывая, он бросился туда. Тел было намного больше, чем он думал. Они буквально заполнили всю комнату, давая только один путь к отступлению – вверх. Он не понимал, что было бы лучше – лезть по горе человеческих останков или быть пойманным, однако, Роджер не заставил его долго раздумывать над ответом. Роджер врезался плечом в стену и ринулся за ним. Карабкаясь по телам, Ричард пытался представить, что взбирается на гору из песка. Но тошнота и страх, вызванные прикосновением к конечностям и интимным местам мертвых тел, ставшие для него чем-то нормальным, вышли на новый уровень. Въелись в мозг как кол, и никак не заглушались другими мыслями.

“Вверх! Вверх!”. Руки мертвецов съезжали вниз под давлением ног Ричарда. Он никогда в жизни не взбирался в гору так быстро, разве что в детстве, убегая от покусавшей его собаки. Тогда он и подумать не мог, что окажется в подобных условиях. На вершине он обернулся на карабкающегося за ним и пускающего слюни Роджера. Тела съезжали к дверному проему под его весом.

– Решил поиграть в царя горы, Гектор?! Скоро ты потеряешь корону! – рычал Роджер и разгребал мертвецов руками, как обезумевший ребенок – горку из песка.

Заметив, как куча тел, что разбросал за собой Роджер, перекрыли выход, Ричард остановился. Он смог разглядеть небольшую щель между телами в самом верху дверного проема, куда можно было протиснуться, оставив Роджера в ловушке.

– Иди сюда, я сделаю из тебя актера! – прорычал Роджер.

Он подобрался уже достаточно близко, но, подобравшись к вершине, затих. Наступила мертвая тишина, во всех смыслах этого слова. Ричард отошел в сторону, спустившись чуть ниже. Раздался шелест на другой стороне кучи.

– Гектор, не играй со мной. Ты хочешь, чтобы твоя дочь страдала?

С этими словами Роджер пополз дальше, скрывшись за вершиной горы. Спускаясь, Ричард ускорил шаг. Еще быстрее. Щель была совсем рядом. Его нога зацепилась о чей то открытый рот и он съехал вниз, врезавшись в чей-то торс головой.

– Все-таки придется сделать ей больно, Гектор! Обещаю, я убью ее, – прошипел Роджер, забравшись на вершину горы и повернувшись в сторону Ричарда.

В его голосе слышалась гнев и ненависть. Ричард влетел в дыру и изо всех сил пытался протиснуться вперед, но не получалось продвинуться ни на сантиметр. Оказавшись на другой стороне по пояс, тела слишком сдавили его. Половина его тела вытянулась на другой стороне. Руками он отталкивался от стены, пытаясь выпасть как пробка. Со стороны его ног раздался жуткий крик, который с каждой секундой приближался. Ричард начал рваться вперед все сильнее и сильнее, но казалось, что его засасывает обратно в комнату. Не выдержав, он закричал и потянулся со всей силы, отталкиваясь ногами от воздуха. Его туловище наконец поддалось и протолкнулось вдоль тел. Вытолкнув себя из кошмара, он скатился на пол и выронил ключ. Подобрав его, он побежал к двери, и взялся отодвигать засов. За горой тел, закрывающей комнату, доносился смех Роджера. Ричарду казалось, что в любой момент, словно от взрыва, тела могли разлететься в разные стороны, открыв путь для Роджера.

– Я сделаю все возможное, чтобы твоя дочь стала актрисой и причиной бурных аплодисментов, – его голос все отдалялся.

Ричард запер дверь и, спотыкаясь из-за кромешной тьмы и раны на ноге оставленной Себастьяном, побежал к Алисе с Гектором.

– Ключи у меня, бежим отсюда! – подбежав к повороту коридора который освещала мигающая лампочка, крикнул Ричард.

Камер видно не было. Молчание в ответ вызвало у Ричарда чувство, что сейчас из тени выйдет Тодд, приставив нож к голове Алисы со словами “Отлично, а теперь положи ключи на пол или я убью ее”. Ричард уже хотел побежать к выходу один, но из комнаты в освещенном коридоре донеслось негромкое “Эй, сюда”. Ричард подошел к Алисе и Гектору, которые выходили из комнаты рядом.

– Пошли, – сказал Гектор и, взяв Алису за руку, направился к аварийному выходу.

Его лицо на этот раз пестрело уверенностью. За таким человеком хотелось идти, потому что ты понимал – он точно знает, что делает. Ричард вспомнил, что они неминуемо движутся к Катарсису, логическому завершению, которое принесет удовольствие. Ему захотелось рассказать об этом Гектору, но он не стал, так как посчитал подобные мысли проявлением безумия.

Гектор прижался к стене и выглянул из-за угла. Никого. Тогда они пошли дальше и, зайдя за угол, ускорили шаг.

– Нужно торопиться. Этот Роджер, скоро он будет здесь, просто бежим, – сказал Ричард, уставившись на приближающуюся дверь.

Гектор остановился и присел напротив Алисы, а Ричард пошел разбираться с замком аварийного выхода. Гектор взял девочку за плечи и сказал:

– Вдруг что, беги и прячься, как всегда. Не иди за мной, хорошо? – просил он ее, переложив ладони на ее щечки.

– Пап, куда ты собрался? – спросила она. – Папе нужно сделать дело, я скоро буду. Иди к Ричарду и держись его. Когда он откроет дверь, беги и не оборачивайся. Пожалуйста, – он обнял дочь. – Хорошо? – девочка кивнула и подбежала к Ричарду. Гектор, пригнувшись, пошел в кабинет директора, который, на удивление, был открыт. Увидев его взгляд, Ричард прошептал:

– Что ты делаешь? Иди сюда.

– Нужно закончить это безумие… – сказал Гектор.

– Что ты такое несешь? Мы умрем из-за тебя! – сказал Ричард и посмотрел на его дочь, которая вот-вот заплачет.

Гектор подошел к Алисе и погладил ее по голове.

–Никто не умрет, дорогая, – сказал он и зыркнул на Ричарда. Его взгляд можно было понять без слов. “Думай, что говоришь”.

– Не делай глупостей, история идет к Катарсису.

– Что ты сказал? – лицо Гектора поменялось. – Парень, не путай жизнь и вымысел, не превращайся в тех, кто тебя похитил. Это жизнь, а не гребанное представление. Это место сводит с ума, вот почему его нужно уничтожить. Ты здесь всего пару дней, черт, – он развернулся и пошел в сторону кабинета.

Ричард в недоумении на него посмотрел.

– Считаешь, это нормально – думать о побеге в контексте того, что мы находимся в пьесе?

Ричард промолчал.

– Понимаешь, Ричард, это не обычный театр. Помимо того, что тут показывают мои сценарии, тут творится что-то странное. Посмотри на мои руки – они все в гангренах с тех пор, как я оказался тут, но при этом они работают, как прежде. Вспомни себя до того, как ты попал сюда. Совсем другой человек, не так ли?

– Я уже не помню. Или не знаю, – сказал Ричард под нос.

– Нечто темное таится в этих стенах.

Ричард посмотрел на замок и почувствовал невероятное желание его открыть. Настолько притягивающее, что даже отталкивающее. Он посмотрел на ключ и вспомнил, что раньше открыл бы замок, не раздумывая, и побежал, куда глаза глядят. Но не сегодня. Инстинкты исчезли. Без них побег терял мотивацию. Кроме как стремление к Катарсису. Прекрасному завершению начатого. Обретению свободы. Осознанию пройденного пути. Принятию его нереальности.

– Я не хочу чтобы мои сценарии участвовали в оправдании убийств, нужно уничтожить мои рукописи. Алиса, будь с Ричардом, я сейчас приду, – прохрипел Гектор и зашел в кабинет.

Борьба с самим собой происходит по причине разницы тебя прошлого и тебя настоящего. К сожалению для Ричарда, его борьба началась прямо у выхода из Ада. Все желания, интересы, любовь пропали в момент войны. Какой смысл выходить из Ада, если то же самое ждет тебя где угодно за его пределами?

“До театра я был другим”, подумал Ричард. “Нет, я всегда рассуждал о искусстве. Если кто и сводит меня с ума, так это ты, Гектор”. Он уставился на недоумевающую Алису. “Насилие над людьми не оправдывается никак”, подумал Ричард и взял замок в руку. Только он собрался вставить ключ, как в голове возник образ Картера, твердящий о сияющем бриллианте. “Нет! Я по-прежнему остался человеком искусства этой беспросветной пьесы. Этот ключ приведет меня к Катарсису” – это были не его слова и он прекрасно это понимал. Слова Тодда и Картера сжимали его череп словно тиски. “Сколько я тут уже нахожусь, раз меня смогла одурачить кучка психов? Неважно, по каким причинам, но я сбегу отсюда”. Он вставил ключ в замочную скважину замка. “Это моя цель, как… Как?..”, думал он, но тоненький голосок Алисы прервал его рассуждения.

– Ричард, – прошептала она. Ее палец указывал на конец коридора.

Ричард повернулся и увидел, как под светом мигающей лампочки стоял Роджер. Глубоко дыша, его полуовальные плечи поднимались и опускались, таща за собой громадные руки. Ричарду осталось повернуть ключ и они на свободе. Трясущимися руками он нервно задергал его в стороны, но тот, окаменевши, отказывался отпирать замок.

Алиса на носочках побежала к отцу. Ричард сделал вид, что этого не заметил. Он не знал, что ей сказать, чтобы она послушалась указаниям отца. Присутствие Алисы постепенно угасало из сознания, пока полностью не оставило его наедине с собой и ужасающе мигающим силуэтом. Роджер стоял в метрах ста от него, словно наблюдая за происходящим. Казалось, в любую секунду громадная лапа схватит его за голову и треснет о стену.

На мгновение Ричард подумал, что ключ не подходит к замку, и он останется тут навсегда. Ладони заболели. Он потряс руками и вновь взялся за замок. Выдохнув через нос, он засунул ключ до упора и медленно повернул. Сквозь завесу страха и параноидальных размышлений он услышал сладостный слуху щелчок замка. Он не поверил своим глазам – замок открылся. ”Кульминация” – единственное слово, что пришло в голову. Он обернулся в надежде, что Роджер не сдвинулся с места или вовсе исчез с поля зрения. Так оно и случилось. Вернее, Ричард не понимал. Лампочка в конце коридора погасла, оставив после себя лишь тьму, за которой не удавалось рассмотреть ничего, кроме жуткого предчувствия. Тьма обрела зрение и слух, она надвигалась на него, омрачая разум.

Ричард взялся за ручку и потянул ее на себя. Открыть дверь оказалось не так просто, как он ожидал. С первого рывка он не сдвинул ее ни на сантиметр. Второй рывок заставил дверь издать режущий слух металлический скрежет. От старости петли двери заржавели. “Видимо, этим ходом давно никто не пользовался”, подумал он.

Ричард ожидал услышать уже привычный яростный рев Роджера. Вместо этого, с сумасшедшей периодичностью стали приближаться тяжелые шаги. В это мгновение ему казалось, что, кроме топота, никаких звуков больше не существует. Он обернулся и увидел, как Роджер бежал на него со стремлением олимпийца. Столь тихой ярости он не видел никогда. Прижавшись к стене, он понадеялся, что Роджер врежется в дверь и упадет без сознания. Но вместо этого, он остановился и захлопнул дверь аварийного выхода. Слюни стекали по его подбородку, падая на босые ноги Ричарда.

Он прижался к стене с одной только мыслью – о том, как он станет частью тел, в которые эта тварь будет заливать воск. Это заставляло сердце биться чаще. Смерть Бена на фоне подобной участи казалась ему помилованием. Назвать эту тварь человеком, особенно рассмотрев его вблизи, это как назвать зомби – живым. Воняло это существо так сильно, что Ричард чуть не закашлялся. Смесь сгнившей рыбы и канализационных отходов скручивала солнечное сплетение. Роджер повернул уродливую морду к лицу Ричарда. Перед его носом Роджер открыл рот и вонь приумножилась теплом, которое он выдыхал на него. Заслезились глаза. Желудочный сок подступил к горлу. Роджер коснулся пальцем его шеи и улыбнулся.

– Я слышу, как бьется твое се…, – не успел он договорить, как в кабинете директора раздался грохот, точно разбитой вазы.

Из горла Роджера вылетела насмешка.

– И тут Гектор вспомнил про свою дочь, – сказал он и отпустил Ричарда.

Роджер протиснулся в кабинет так, что накладная планка дверного проема треснула.

Хлопок дверью заставил Ричарда нервно дернутся. Оставшись наедине с самим собой, Ричард не отводил взгляда от кабинета, в котором точно происходила бесшумная война, на которой погибали все его принципы и моральные качества. Он отвел взгляд и медленно подошел к выходу.

– Алиса! – послышался крик Гектора за дверью.

– Даже не думай, Гектор, она выполнит свое предназначение, – прорычал Роджер.

Дверь кабинета сорвалась с петель и врезалась в стену напротив. Щепки разлетелись по коридору и осыпали жюстокор Ричарда.

– Как это мило, отец жертвует собой ради дочери, – заявил Роджер и вновь в кабинете раздался тяжелый удар.

– Папа! – закричала Алиса.

Роджер вышел, придавливая к плечу девочку, и пошел вдоль коридора к себе в логово. Алиса заревела.

– Папочка, помоги, – кричала она и продолжала бить Роджера по спине.

Для него удары ее маленьких кулачков, как для слона мухи. Ричард замер. Он боялся шевельнуться, чтобы не выдать свое присутствие не только Роджеру, но и Алисе. Он знал – если она крикнет ему, Роджер сразу кинется на поиски чужака. Но Алиса лишь кричала, чтобы он отпустил ее, плакала и пыталась вырваться из грязных лап Роджера. Шум от Алисы продолжился и даже, казалось, усилился после того, как он завел ее к себе в комнату.

Ричард со скрипом открыл дверь выхода. За ней достаточно темное помещение с лестницей, ведущей наверх. В голове от радости заиграли мотивы Led Zeppelin. Писк Алисы доносился из комнаты Роджера и резал Ричарду слух и сердце.

“Эта девочка, она хотела мне помочь”, говорил голос внутри. “И помогла”, подтвердил тот же голос. Ричард смотрел на лестницу. Каждая ступенька, та, что выше предыдущей, вызывала в нем еще более извращенный восторг. Ричард повернулся на коридор. Ничего, кроме отчаяния и боли там не было. Он осознавал, что девочка осталась без отца. “Но, может, я проверю Гектора, вдруг он жив и тогда поможет ей. А я смогу убежать”, думал Ричард.

Он подбежал к кабинету директора и увидел, как отец Алисы лежит на полу без сознания, его окровавленное лицо не подавало признаков жизни. Кольнуло в груди. “Я выберусь и сразу позову на помощь”, подумал он. Алиса закричала сильней. “Он убьет ее раньше”, сказал голос.

Ричард направился к выходу, стараясь игнорировать мысли. Увидев в конце лестницы дверь на свободу и избавление от всех бед и здешних кошмаров, он заметил на одной из ступенек веточку сирени. Та ли она была которую подарила ему Алиса он не знал, но теперь, это растение будет всю жизнь ассоциироваться с девочкой, которая спасла его. Цветок заставил вспомнить Бена, зал, и маленькие ручки, освобождающие его конечности от немоты и страшного зуда. Алиса кричала, а Роджер хохотал проржавевшей глоткой. Ричард сжал в руке перила так, что казалось, он сейчас погнет их.

Слеза скатилась по щеке и упала на лепестки, отчего они начали расцветать на глазах. “Если это не Катарсис, тогда что?”, подумал он.

Акт 11

Перед Ричардом появился просторный больничный холл. Его эмоциональное состояние стало менее отвратительным и ужасным, чем было прежде, и будто вышедшим на второй план. Рассудок так же затуманен, но явно по другой причине. Он до конца не мог понять, по какой. Недалеко пустовали лавки для ожидания, возле которых стояла одинокая старушка. Она, сложив руки, нервно перебирала ногами. Заметив ее, Ричард сразу понял, что его судьба с ней не связана. Чего не скажешь о больнице. Казалось, он знал, что таится за каждой дверью.

Из коридора вышел человек в белом халате. Он подошел к старушке и, похлопав ее по плечу, что-то произнес, отчего та прикрыла рот рукой и расплакалась. Он разговаривал с ней, поглядывая на Ричарда, но старуха не слышала. Наконец, она села на лавочку и уставилась в пустоту. Тогда человек развернулся и пошел к Ричарду. Чем ближе он подходил, тем больше слезы накатывались на глаза. Он чувствовал, почему врач шел к нему, но не понимал зачем. Он, конечно, догадывался, но было бы это так, как он думал, это бы означало, что он сошел с ума.

– А, Вы уже пришли? – сказал врач.

“Что происходит?”, подумал Ричард, и медленно кивнул.

– Прошу за мной.

Они пошли по коридору. Его стены казались Ричарду знакомыми, близкими, словно он был тут раньше. Мысли о прошедших ужасах улетучивались. Он хотел спросить врача, куда он его ведет, но не стал. Ричард уставился в конец коридора, словно увидел призрака. Желание остановиться пульсировало в висках, но ноги уже топали за врачом в своем неконтролируемом ритме.

Дверь в конце коридора истощала зловещее и одновременно родное чувство. Стремление к Катарсису вызывало желание попасть в палату.

– Это здесь. Ее состояние тяжелое, постарайтесь не вызывать бурных эмоциональных всплесков, – сказал врач, затем развернулся и ушел.

– Это реально? – спросил Ричард вдогонку.

Человек в халате улыбнулся и ответил:

– Вы сейчас чувствуете? – его очки в прямоугольной оправе заблестели отраженным от ламп светом.

Ричард кивнул.

– Видите меня? Слышите?

– Да.

– Знаете, что будете делать потом?

– Если честно, нет, я ничего не понимаю.

– Никто не знает. Смиритесь с чувствами и отдайтесь им, в данных обстоятельствах это полезно. Они так же реальны, как и все это.

Отвернувшись, он поставил точку в начавшемся диалоге.

Теперь Ричард точно знал, что ждало его за дверью. Он не хотел в это верить. Ему безумно хотелось объяснится перед матерью, но внутренние демоны не давали это сделать. Он оперся о стену. “Я сошел с ума” – эта мысль вросла в голову, как опухоль. “Театр. Я был в театре!”