Театр очищения

Через некоторое время Ричард заскулил ”Пожалуйста…”. Удары уменьшались по силе и Ричард свалился на колени, так, что горизонтальный проем для передачи еды находился на уровне его глаз.

– Не все люди получают то, чего хотят, шеф. Радуйтесь тому, что еще живы, и тому, что ждет Вас впереди.

– Умоляю, – Ричард схватился руками за проем и жалостливым лицом посмотрел на Тодда. Тодд усмехнулся.

– А Вы действительно талантливый человек. Может, видение Картера не такое уж извращенное? Я же все вижу. Уверен, сейчас Вы разыграли эту сцену, чтобы разжалобить меня и отвлечь внимание, а сами выжидаете момента, чтобы схватить меня, выкрасть ключи и сбежать, – сказал он.

Эта мистическая, но верная догадка заставила сердце Ричарда биться чаще. Тодд присел на корточки и сравнялся уровнем глаз с Ричардом.

– Ну же, давайте, Вы можете разбить мне голову, или задушить, потом взять ключи, и открыть замок. Свобода!

Слова Тодда вновь напомнили ему о безумии этого места и вынудили не делать глупостей. Он вспомнил ту силу, с которой Тодд сжал ему руку, и та заболела. Старик силен. Ричард встал на ноги, Тодд за ним. Выглядело так, будто они друг друга поняли.

– Вы должны поесть, Вам станет легче. Я принесу новую порцию, – заявил он, развернулся, и только хотел уйти, как Ричард окликнул его.

Тодд обернулся и Ричард сразу понял – не стоило этого делать. Ему страшно хотелось узнать про того странного соседа за стенкой и об общем количестве заключенных в театре. Почему они здесь, сколько времени находятся и нет ли среди них тела его матери. Но ответ вдруг сам пришел в голову – они тут по такой же причине, что и он. А спросить про соседа, была бы самой глупой и роковой ошибкой. Когда Тодд спросил его, в чем дело, осознание глупости, которую он чуть не совершил, еще сильней ударило ему в грудь.

– Ничего, – задумчиво сказал Ричард. Не менее задумчиво на него посмотрел Тодд и скрылся.

“Наверняка, старик не знал, слышал я голос за стеной или нет”, думал он. Его вдруг пропитала уверенность. Если старик узнает о связи заключенных, то пересадит в другую камеру или уведет соседа подальше. Вновь надежда стала просыпаться. Он не один в этих проклятых стенах. Если удастся связаться с ним, получится сбежать. Вдвоем шансы на успех увеличиваются в два раза, если, конечно, второй окончательно не обезумел.

“Тодд работает тут уже пятнадцать лет. Если бы он хотел скрыть от меня присутствие заключенного, не стал бы бить в дверь соседней камеры и говорить с тем, кто за ней. Значит связь между заключенными он считает бесполезной. Буду надеяться, это не так. И какова вероятность того, что старик не подслушает наш разговор? Проверить это никак не получится. В такой темноте не то что человека – огонь свечи не рассмотришь”.

“Они хотят взять меня пряниками. Ну уж нет”, подумал Ричард, посмотрев на остатки не убранной еды. “Я на это не куплюсь”, заявил он то ли вслух, то ли про себя. “Неужели они думают, если дать мне еды, я стану менее их ненавидеть? Чего еще можно ожидать от кучки психопатов? В добрых и злых полицейских решили поиграть, хорошо”, – после этих мыслей Ричард постарался успокоиться. “Это место действительно сводит с ума”. Он сделал глубокий вдох и выдох. “Боже, они заставят меня выступать на сцене с моей покойной матерью”.

Опять звуки за стенкой, однако, в этот раз не голос. Это был шорох. Будто кто-то роется в комоде в поисках чего-то среди старых бумаг. Ричард поторопился придвинуться к стене.

– Эй, кто там? – крикнул Ричард.

Шорох прекратился. Началось бормотание, из которого Ричард смог разобрать лишь одну фразу – «Не говори со мной». Хотя, возможно, он повторял одно и то же из раза в раз. Ричард было хотел прислушаться к совету, но все же не выдержал и спросил:

– Кто ты? – его щека коснулась холодного камня стены.

– Замолчи, он услышит, оба умрем, – отчетливо ответил некто за стенкой. Сердце Ричарда забилось чаще. Голос казался ему знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, он не мог. – Ты слышишь? Нужно бежать отсюда! – кричал он прямо в кирпичи.

– Не хочу тебя расстраивать, но ты представить не можешь, как часто я слышал эти слова. Сиди тихо и тебя не тронут, – строго заявил сосед.

Диверсия, подумал Ричард. Если сильно кричать или биться в конвульсиях, старик откроет клетку и… И что дальше? Идея ушла так же быстро, как и пришла. Он вспомнил, в каком месте находится, и что всем плевать на состояние его здоровья. Слова человека за стенкой только сейчас дошли до него, и мурашками разошлись по телу.

– Сколько людей тут было до меня? – с ужасом задал он вопрос.

Ричард до последнего надеялся, что он промолчит. Ему не хотелось слышать ответ. Но нечто в нем желало узнать заветное число. Ему действительно казалось, что это именно число, а не цифра. Он ждал несколько секунд в ожидании сокрушающего все его надежды на спасение слова. За стеной тишина.

– Ответь! – он вовсе не хотел кричать и бить кулаком о замшелые кирпичи.

Все происходило машинально, словно должно было произойти. Голоса в ответ он не услышал. Наконец, Ричард замолк, смирившись, что, возможно, никогда не получит ответ. Может, оно и к лучшему. Нужно было думать, как отсюда выбраться, а не забивать голову ломающими психику мыслями. Но голова отказывалась работать, как следует. Это похоже на старания сочинить песню в период посттравматического шока. Никаких идей. Лишь нарастающее отчаяние, тремор в руках и неудовлетворенный инстинкт, с которым ты не способен совладать, из-за чего ты постепенно превращаешься в животное.

“Может, это и есть их задача? Превратить меня в животное, не способное здраво рассуждать, чтобы потом укрощать меня в своем гребанном цирке?”, думал он, протирая глаза.

Босые ноги зашлепали по каменному полу. Перед камерой появился силуэт голубого платья. В темноте казалось, что это призрак, который вот-вот пройдет сквозь металлические трубы тюремной решетки. Силуэт приблизился. Это была девочка.

– Ричард, – прошептала она тонким голоском. – Тяните время. Когда рабочая смена закончится, мы сбежим.

– Алиса? – спросил Ричард, пытаясь найти в темноте ее глаза. – Ты меня обманула, – заявил он.

– Не ешьте еду, которую он вам дает. Не верьте тому, что он скажет. И, пожалуйста, не разговаривайте с заключенными.

Не успел Ричард придумать вопрос, как ее босые ноги зашлепали прочь. Лишь негромкое «Эй!» разошлось эхом по коридору. Видимо, звук до нее не дошел, так как в ответ опять тишина. Он был подавлен. Никто не хотел с ним говорить и отвечать на его вопросы. Что-то явно происходило. Но что – знал только Бог, написавший это психоделическое произведение. Ричард вспомнил, что Алиса вовсе его не обманывала, и аварийный выход действительно был закрыт. “Но зачем она меня вела сюда?” – он успокоил себя тем, что, возможно, вскоре об этом узнает. “Тянуть время? Зачем? Может, она думает меня освободить? Но как?” Ричард вспомнил о связке ключей на ремне старика тюремщика. “Тодд берет их только тогда, когда хочет открыть дверь. Наверное. Возможно, он их оставляет в своем кабинете, и Алиса собралась за время нашего с ним разговора украсть их? А если он обнаружит пропажу, нам конец. Остается только надеяться, что у нее есть план получше, чем у меня”, размышлял Ричард, не замечая отблескивающих свет дальнего коридора глаз.

– Шеф, – сказал старый тюремщик.

Ричард вздрогнул. Не от неожиданности. Его посетила безумная мысль. “Может, он стоял тут все это время и слышал все, что мне говорила Алиса и человек за стеной?”, спрашивал он сам себя. На этот вопрос голова отказывалась давать ответы.

– Ваша еда, – Тодд протянул тарелку с кашей через прямоугольный вырез в тюремной двери.

“В гробу я видел это прозвище,” подумал Ричард, обозленно посмотрев на Тодда, и взял тарелку.

– Я вот тут подумал, Вам, наверняка, понравилась смерть Себастьяна – ведь она принесла Вам жизнь. Подумайте о том, что мы делаем в таком ключе, – заявил Тодд. – А теперь перекусите, Вам необходимо набраться сил перед следующим выступлением. Приятного аппетита.

Он уставился на Ричарда, словно ждал, пока он отведает лакомство из тарелки. Ричарду сразу же вспомнилась Алиса, которая просила его не есть стряпню старика.

– Спасибо, – ответил он и поставил тарелку на землю, не отводя от старика взгляда.

Тодд посмотрел на него, потом на тарелку.

– Обычно, когда говорят подобные слова, люди начинают есть.

– Мы ведь не в обычном месте, правда?

– Правда… Ешь, тебе нужны силы для следующего выступления, – сказал он.

– Я не голоден, – заявил Ричард.

– Ага… Вот как, – сказал тюремщик. – Ты можешь подойти ближе?

Почувствовав интеллектуальное преимущество, Ричард уверился в себе. Он встал на ноги и, подойдя к решетке, сравнялся уровнем глаз с Тоддом. Оба словно пытались пересмотреть друг друга. Будто дети – сцепились взглядами в смертоносной схватке. Тодд дернулся – и вот кисть Ричарда сжимается в его ладони. Он пытался вырваться из захвата, но сила, с которой семидесятилетний старик сжимал руку, казалась нечеловеческой. Тодд потянул ее на себя так, что Ричард ребрами коснулся металлических труб решетки. Старик оголил его руку и шершавым языком прошелся вдоль внутренней части предплечья. От столь мерзкой мягкости вены попрятались под кожей. Тодд несколько раз чавкнул, проглотил слюну и отпустил его. Ричард отлетел от двери и, врезавшись спиной в стену, ударился затылком. В глазах засияли оранжевые вспышки.

– Завтра увидимся, – сказал Тодд спокойным голосом и растворился в темноте.

Через некоторое время, когда тишина окончательно дала понять, что никто больше к нему не явится, глаза начали слипаться. Спать не хотелось, сердце все еще выскакивало из груди, а адреналин превращал мысли в хаотично кружащуюся в воде стаю рыб. Хочешь-не хочешь, а заснуть не получится. Едва ли веки сомкнулись, как раздался топот. Он напоминал поочередный стук гирь, замотанных в тряпку, о кафельный пол. На каком расстоянии от него находился источник звука – понятно не было. По тяжести шагов Ричард понял, что бредет нечто кошмарное. Он закрыл уши ладонями и зажмурил глаза. Ужасающие образы приходили в голову. Как некое существо выбило решетку в камере, схватило его, и поволокло по полу за собой, в будущем предавая его тело пыткам. Как он вырывался, как кричал изо всех сил, но никто не помогал. Обычно, когда в своих фантазиях перед сном он представлял нечто подобное, он сражался и побеждал, или разыгрывал драму, которая, в конечном итоге, привела бы его к победе. Но только не сейчас. В эту секунду он и представить не мог, что спасется от зловещего существа. Послышались неразборчивые разговоры, после которых захлопнулась дверь.

– Галлюцинации, наверняка, они! – крикнул Ричард.

Сквозь туман страха он решился открыть глаза. Ни топота, ни зловещего образа не показалось.

Акт 9

Ричард смотрел в стену и нервно, почти что истерично хихикал. “Что это? Еще одна пьеса?“ – мысль стояла в сознании комом. Тарелка с кашей на полу гипнотизировала его. Казалось, он сидит так целую вечность. Где-то вдалеке какие-то звуки. “Раз… Два… Что там дальше?” – Ричард помнил, однако, ему нужно было занять мозг работой, чтобы не сойти с ума. Звуки громче. “Три, кажется, это было три. Впереди еще так много цифр… А потом еще бесконечное множество чисел”. Где-то глубоко внутри он хотел позвать человека за стенкой, кричать, чтобы его выпустили, бить о дверь изо всех сил. Но эти мысли лишь пробуждали за собой боль и страх, которые убивали любое желание что-то делать. Так что Ричард старался об этом не думать. По крайней мере, на данный момент. Звуки были намного ближе, чем он думал. Алиса все никак не могла победить замочную скважину.

– Помоги, – сказала она и взяла ключ двумя руками.

Ричард продолжал смотреть на нее, не понимая, что происходит. Алиса, стиснув губы, повернула ключ и замок щелкнул. Калитка со скрипом отворилась, а девочка убежала в темноту. Ричард уставился на открытую дверь – он находился в метре от свободы, но никак не решался выйти из камеры. Вернее, он не до конца верил, что она открыта. “Может, это сон, или паршивая галлюцинация. Наверняка, сон, ведь если бы это было на самом деле, я сразу бы встал и рванул, куда глаза глядят. Хотя, что даст свобода внутри места где она отсутствует?”, думал Ричард. Он тронул дверь, и та негромко скрипнула. Он хихикнул.

– Ричард, – прошептала Алиса. В темноте ее голос звучал зловеще. – Быстрей, идем за мной, тут никого больше нет, кроме нас.

“Ты мыслишь, следовательно – существуешь”, заявил уверенный голос в голове. “Если сон или галлюцинация является продуктом мысли, значит ли это, что они реальны?”, подумал Ричард. “Уверен, я неправильно трактую эти слова. Но сейчас они нам помогут. Нет! Мне помогут!”. Ричард закрыл глаза, помотал головой и встал на ноги. Но тут же голова закружилась. Сделав небрежный шаг, нога подкосилась и он непроизвольно полетел вперед. Дверь с громким скрежетом распахнулась и Ричард выпал из камеры в коридор. Он молился, чтобы его не услышали. Алиса подбежала к нему из темноты, словно выжидала, пока он упадет на четвереньки. Она помогла ему встать, хоть Ричард не особо это ощущал, и повела его за руку к открытой рядом двери. На мгновение Ричард убедил себя, что отдал свое бренное тело на произвол судьбы. “Будь что будет”. Он наверняка не знал, куда она его ведет, но это уже было не важно. Сейчас он познакомится со своим соседом. Заметив, с каким энтузиазмом она бежит к двери, Ричард понял – именно туда Алиса вела его в прошлый раз. Несильно яркое свечение из камеры освещало открытую дверь оранжевым светом. В отличии от других, дверь в камеру была полой, без каких-либо проемов. Прямо за порогом, сидел мужчина лет тридцати пяти. Худой, как скрепка. Порванные до колена шорты и голый торс создавали впечатление, что они похитили бродягу. Он сидел у стены, рядом стоял табурет без одной ножки, на котором лежала стопка исписанной бумаги. Возле нее – несколько ручек и карандашей. Неподалеку стояла небольшая лампа. Ричард вспомнил – это был тот самый Гектор, который сидел вместе с «судьями» и нагло прикидывался. “Еще один соучастник сраного представления”, подумал Ричард, и ненависть вернула ему рассудок.

– Ах ты, сукин сын!

Ричард, не раздумывая, вцепился ему в горло. Алиса закричала. Ричард не обратил на нее внимания и продолжил душить. Если он сможет избавить мир от еще одного ублюдка, то проживет не зря.

– Отпусти его! – крикнула девочка.

Гектор пытался что-то сказать, но изо рта доносились лишь хрипы. Алиса подбежала к Ричарду и стала колотить его по спине. Маленькие кулачки не наносили ему никакого урона.

– Нет, папочка! – зарыдала она.

Картина в голове Ричарда выстроилась полностью, его тело онемело, а мысли превратились в режущий ужас. Он сразу же убрал руки, но девочка продолжала бить его изо всех сил. Гектор схватился за шею, горло издало жуткий хрипящий кашель.

– Боже мой, – почти что прошептал Ричард и опустил глаза.

– Ничего, я это заслужил, – отдышавшись, прохрипел Гектор. – Алиса, все в порядке, успокойся.

– Прости меня, папочка, из-за меня тебе больно, – она вцепилась в него, и озлобленно посмотрела на Ричарда.

– Все хорошо. Мы выберемся отсюда, – сказал Гектор и погладил девочку по голове.

– Боже, как ты выросла, – Гектор взял девочку за плечи, потом крепко обнял.

На полу стояла тарелка с кашей. К ней Гектор не притронулся. Ричард протянул руку и Гектор принял предложение помощи. Почувствовав в своей ладони нечто холодное и склизкое, он убрал руку словно от огня. Ричард только сейчас обратил внимание. Его руки от плеч до кончиков пальцев покрыты подобием гангрен. Кожа в этих местах была черного цвета и шероховатой, как у старика. Отвратительное зрелище. Создавалось впечатление, что руки давно отмерли и уже начали гнить на живом теле, однако, двигались они без проблем.

– Что у тебя с руками? – спросил Ричард.

– Не знаю, с тех пор, как меня тут заперли и заставили писать всю эту хрень, они стали превращаться в это, – Гектор посмотрел на ладони. – Может, это проявление кармы за все мои грехи? – он усмехнулся и поднялся на ноги. Ричард промолчал. Его глаз задергался.

– Знаю, о чем ты думаешь. Как мы сбежим отсюда? Алиса знает каждый угол здания. После…, – он запнулся, потом продолжил с одержимостью на лице. – После закрытия театра главный выход закрыт снаружи. Все работники уходят, кроме Роджера. Открыть дверь никак не получится. Вентиляции тут нет. Остается единственный выход, – его лицо выглядело безумно. – Аварийный. Ключ от него находится у Роджера, так ведь? – он посмотрел на Алису. Она кивнула. – У Роджера, – повторил он. – По непонятной причине, замки тут не ломаются, приложи ты сколько угодно усилий.

– Пап, он ведь не кукла? – Алиса дернула за штанину отца и спросила.

– Нет, это человек, как ты и я, милая, – немного нагнувшись, ответил Гектор.

– Мы здесь примерно год, а эти сволочи уже успели промыть ей мозги, – Гектор обратился к Ричарду. – Сознанием ребенка управлять так же легко, как и разумом взрослого. Моя личность так же поменялась. Это нельзя объяснить, можно только почувствовать.

– И где этот Роджер? – спросил Ричард.

Дикий рев пронесся по коридору. Гектор посмотрел на Ричарда, намекая, что эти страшные звуки доносятся из уст Роджера.

“Это что, человек?!”, подумал Ричард и холод прошелся по его телу. Мысль, что крики принадлежали человеку, сформировала ком в его горле, глотнуть который оказалось так же нелегко, как проглотить целиком грецкий орех. Ричард выглянул из дверного проема. В конце коридора, откуда доносились ужасные звуки, он увидел еле заметное свечение.

– Я хочу, чтобы ты понимал – мы с Алисой никуда не пойдем. Я не могу рисковать собой и тем более своей дочерью. О ней ведь никто не позаботится. Я попросил Алису освободить тебя и привести ко мне. Люди, которые тут остаются, не доживают до следующей пьесы из-за больного тюремщика Тодда, который завтра от тебя живого места не оставит, если ты не сбежишь, – сказал Гектор.

Ричард подумал, что, скорее всего, не тюремщик виновен во всех смертях. Возможно, они не справились с Роджером, и были посланы Гектором на верную смерть.

– И не слушай россказни Картера о том, что ты избранный – все были избраны. Если Тодд тебя убьет, ему это сойдет с рук. Все они больные ублюдки, заслуживающие только одного. То, что я предлагаю – опасно, возможно, ты умрешь, но другого способа сбежать нет, уж поверь. Алиса все тут проверила и рассказала мне. Выкради ключ у Роджера и мы сбежим отсюда. Он слеп и глуп, но очень опасен, так что, если ты откажешь – я пойму.

– Нет… Я не вынесу ни секунды в этом ублюдском месте, – уверенно сказал Ричард, а внутри сжимался маленький беззащитный Ричи в объятиях мамы. – Тем более, что ограбить слепого – не так уж сложно, верно? – Ричард улыбнулся, но в глазах виднелось отчаяние.

– Хех, – усмехнулся Гектор. -Уверенности тебе не занимать.

– Что-нибудь еще, что я должен знать? Может, стоит поискать оружие, раз тут никого нет? – спросил Ричард.

– Будь предельно осторожен… Оружие против него бесполезно. Это ты сразу поймешь, как встретишься с ним. Его комната в конце коридора.

Ричард неуверенно кивнул и вышел по направлению к свету. По пути он услышал шепот:

– Алиса, иди в коридор. Если что-нибудь случится, беги, прячься, только не попадись ему, – говорил Гектор.

Эти слова сразу опустили Ричарда на землю. Они лишь заботятся о своей шкуре. Обычные люди, которые хотят жить. Такой расклад показался ему несправедливым, ведь они использовали его для достижения своих целей. Ричард уже думал вернуться и обдумать все более тщательней, но мысль, что Гектор ни за что не бросит свою дочь, переубедила его. К тому же, единственный, на кого он мог надеяться, это он сам. Поняв это, он ринулся вперед. В такой обуви можно танцевать чечетку, так что Ричард решил снять ее. Стало легче. Сморщенная кожа на ступнях болела и, казалось, сейчас треснет. Холодный кафель оказывал обезболивающий эффект. Он прошел мигающую лампочку и углубился в темноту. Свет все приближался. Роджер отбрасывал на стене двигающуюся тень. Эта тень напоминала растолстевшего кузнеца, занятого привычными ему делами. В голове появился образ мясника, шинкующего тела людей. Раздался крик. Ричард забыл про него. Вопль был настолько сильный, что с потолка сыпалась штукатурка. Кончиками пальцев ноги он касался пола, и с тщательной осторожностью ставил стопу, перемещая на нее вес тела. От этого зависела его жизнь. Затем вторая нога делала так же. И хоть шел он бесшумно, Ричард думал, что он жужжащая муха в ухе Роджера.

Он остановился около дверного проема. Его держал один вопрос, из-за которого он не решался заглянуть внутрь. Зачем Роджер вообще кричит? Не для того ли, чтобы ориентироваться в пространстве? Из комнаты опять раздался крик. Ричард зажмурил глаза и прижался к стене. Эхолокация – он читал об этом в школьной энциклопедии еще семь лет назад. Слепые хорошо ориентируются в пространстве и с легкостью могут распознавать новые объекты, если звук в привычной комнате отражается по-другому. Вспомнились слова Гектора, что Роджер всегда находится в этой комнате. Значит любые изменения в своем крике он заметит. “Но также Гектор говорил, что он глуп, может, не заметит. Да и почему он еще не заметил меня? Ведь я шел по центру коридора половину пути. И разговаривали с Гектором мы не шепотом. Видимо, настолько сильно эхолокация развита только у дельфинов”, подумал Ричард и открыл глаза. Перед ним все шевелилась та самая тень. “Он слеп, он слеп”, думал Ричард и, вцепившись мокрыми пальцами в стену, выглянул из-за дверного проема.

Столь громадных людей Ричард не видел никогда. Двухметровый, телосложением похожий на свинью, человек стоял к нему спиной. Он был одет в рвущийся на локтях и спине полосатый пиджак времен шестидесятых. Толстые пальцы чесали яйцеобразную голову без волос. Опустив руку в котел с кипящим воском, он закричал. Это был тот самый ужасающий рев. От страха и удивления Ричард открыл рот и мысли об эхолокации испарились. Спина Роджера скрывала дальнейшую судьбу воска на ладони. Однако, Ричард догадывался. Человеческие головы, висевшие на стенах, как трофеи охотника, были одеты в причудливые шляпы. Их веселые лица выглядели так безмятежно и весело, что было сложно до конца осознать, что это отрубленные головы когда-то живых людей. Эта комната забила последний гвоздь в гроб хоть какой-то человечности Роджера. На самом деле, это даже не безумие, а нечто, чего еще нет в мировом словаре. Настолько извращенного поведения у существа Ричард не видел в фильмах и не читал в книгах. Это тот самый момент, когда идеи гуманизма рассыпаются у тебя на глазах.

Кошмар разбежался неприятным покалыванием по затылку. Он непроизвольно представил себя в роли одной из таких голов на стене. Ему ни за что не хотелось быть частью подобного кощунства над творчеством. Роджер полез вниз двухуровневого стола и засунул руку вглубь нижней столешницы. Нащупав нужную кастрюлю, он засунул в нее палец и капнул нечто похожее на пластилин. После чего вытащил руку и продолжил работу издавая чавкающие звуки.

Роджер издал вибрирующий вздох, показавшийся Ричарду знаком недовольства, и потопал в правый угол комнаты, потащив за собой тело. Трупам Ричард уже не удивлялся, однако, кое-что заставило его глубоко вдохнуть. Лицо у мертвеца отсутствовало – вместо него из воска было вырезано его отдаленное, уродливое и потресканное подобие. По сравнению с лицами на стене, Роджер явно желал избавиться от признаков плохой работы. Сомнений не осталось – он лепил новых актеров для пьес. Забросив тело в комнату, Роджер пошел к дверному проему напротив и достал оттуда очередного девственного мертвеца. Рядом с проемом находился рубильник непонятного назначения. Положив тело на стол, он опять окунул свою лапу в воск, заорал и резко обернулся. От ужаса Ричард застыл. Он всматривался в давно зажившие раны на глазах. По шрамам было видно, что глаза ему вырезали. Припухлости в области щек казалось пульсируют. Мерзкий оскал оголил его грязные зубы. Дышал он сквозь них, еле сдерживая хрипы легких. “Он знает, что я тут!”, подумал Ричард. Сердце его с чудовищной периодичностью стучало по ребрам. Изо всех сил он пытался не дышать, с каждой секундой казалось, что сознание отключится. Он думал, если сделает хоть один вдох, через рот будет слышно биение сердца. Несколько раз Роджер издал рык, отвернулся и продолжил заниматься своим делом. Ричард выдохнул через дрожащее горло и вспомнил про ключи.

Осмотрев комнату взглядом, ничего похожего он не заметил. Лица мертвецов, разложенных как куклы на полу в детской комнате, кричали ему покинуть это место как можно скорей. Но какой-то скрыто безумный интерес вызывали эти веселые мордашки. В таких условиях сложно сосредоточиться на поиске маленькой блестящей вещи. Только когда Роджер наклонился вперед и издал звуки, которые обычно издают люди, подышав на очки, а затем протирая их, он увидел висящий на гвозде небольшой ключик прямо за Роджером. “Ну, конечно, где же еще?”, иронично подумал Ричард и спрятался обратно за стену.