Великая Восьмёрка

– О-ого… – удивлённо прошептал он.

– Я что-то не так сделала? Простите! Я просто хотела… Утешить вас…

– Нет-нет! Ты всё правильно сделала. Ты так добра. Мне уже легче…

– Я рада.

– А можешь, – помолчав сказал он, – ещё раз поцеловать? Мне этого очень не хватает…

– Да, конечно!

Я повторила поцелуй, он в свою очередь ответил мне тем же, поцеловав мою щёку. И ещё раз, и ещё… И ещё… Последний поцелуй был пущен в мои губы. Я удивилась, отвела голову.

– Что такое? – спросил он.

– Э-э-э, ничего…

О губах у меня тоже не было шаблонов. Но раз Пузан так спокойно целует в губы, значит это в порядке вещей. Должно быть, Настя просто забыла об этом упомянуть. Ну ничего… Я, как она сама сказала, теперь самостоятельная. А значит, и учиться должна сама.

Я снова приблизилась к его лицу, положила ладонь на щеку и поцеловала его в губы. Он в свою очередь снова сжал меня, правой рукой обхватив спину, левой – бёдра. Я почувствовала, как между ног появилось что-то жёсткое. Не успев понять толком, что это, я услышала:

– Идём на диван, нужно больше места.

– Места для чего?

– Увидишь…

Он обхватил меня на бёдра и понёс на диван. Осторожно положив меня, он навис надо мной.

– Ну же, поцелуй меня ещё раз…

Я послушалась. Не думала, что общение с людьми настолько сложно и продолжительно. Это намного сложней того, к чему меня готовил Николай. Рукой он пролез под мой свитер, задрал его до ключиц. Дыхание его было тяжёлым, как и моё теперь. Далее его рука расположилась на моей груди. Он пару раз сжал грудь, начал стягивать лямку лифчика.

И тут я задумалась. А всё ли так, как должно быть? Шак’Хид говорил, что у людей моё обнажённое тело вызовет странную реакцию. Он так и не договорил, какую. К тому же, лифчик, как одежда совершенно бесполезный: он слабо греет, закрывает лишь грудь. Но ведь, у него должно быть какое-то назначение? Может, как раз, в сокрытии груди? Чтобы не вызывать эту загадочную реакцию? Но тогда, что это за реакция, если люди так пытаются её избежать? Не та ли самая, которую сейчас демонстрирует Пузан? Как всё это странно…

– Пузан, – я отвела его от своих губ, – давайте лучше поговорим о моём отце. Он может скоро прийти, а я не знаю о нём ничего, кроме этой печальной информации…

– Ну погоди ты! Давай докончим. Сейчас самое важное будет.

Он схватил меня за джинсы, расстегнул пуговицу, начал стягивать их. Я, в свою очередь, начала ему препятствовать. Так или иначе, я слишком мало знаю, чтобы заходить столь далеко. Справлюсь с отцом сама, без разговоров с Пузаном.

Мы начали шуметь. Старый диван трещал под огромным весом. Я случайно задела ногой стакан с недопитым «Нектаром жизни», который незамедлительно опрокинулся и залил весь стол. Он был сильнее меня, несмотря на мою натренированность. Здесь умения были бесполезны, ведь он придавил меня своим телом, совершенно ослабив.

Внезапно дверь распахнулась. В комнату забежало двое: среднего роста мужчина со светлыми волосами и невысокая рыжеволосая женщина лет сорока. Мужчина начал кричать неизвестными мне словами, но произносились они грубо, и строение их казалось вульгарным. Я поняла, что это ругательства.

Он скинул с меня Пузана, ударил его ногой прямо по животу. Женщина подбежала ко мне, приподняла меня, спустила свитер и подтянула штаны. Затем, приговаривая: «Бедная, несчастная…», обняла. Повела на выход, закрывая картину избиения Пузана.

Она привела меня к двери в ту самую квартиру, куда я час назад пыталась попасть. Но почему она живёт здесь? И кто она? И кем был тот мужчина? Неужели, отцом? Я ничего не понимаю.

– Бедняжка, как это ты попалась… – взволнованно тараторила женщина, протягивая мне чай. – С тобой всё хорошо?

– Да, всё отлично…

– Ой, вот и славно. Как же надоел этот Пузан! Всякий месяц находит себе жертв, таких как ты. И насилует их.

– На-насилует?

– Ну да! Это хорошо, что мы услышали.

– Насилует… – всё повторяла я. – Но ведь он меня не бил!

– Да нет же. Насилует в другом смысле!

– В каком?

– В смысле… Ох, зайка… Ты правда не знаешь? Или не помнишь? В любом случае, это ужасно. Такая молодая…

В комнату зашёл светловолосый. Женщина сразу вскочила с места и подбежала к нему.

– Ну что там с ним, Вень?

– Поговорили по-мужски. Снова обещал прекратить, ссылался на его синее пойло, мол это оно его совращает и к действию призывает.

– Может, всё-таки сообщим в полицию?

– Нет, Деля, ты же знаешь… Кто позаботится об Альберте?

– Да, – она раздосадовано вздохнула.

– Простите, могу я спросить? – встряла я в разговор.

– Что, моя милая? – обернулась на меня Деля.

– Я искала отца, биологического. Мне сказали, что он здесь живёт. Его зовут Виктор.

– Нет, здесь мы вдвоём.

– Я сейчас вернусь. – бросил светловолосый и удалился.

– Но, Пузан мне сказал… Что он его старый друг. Что у них жёны погибли при обвале во время отпуска. И сын Виктора тоже погиб, а сын Пузана покалечился.

– А ты не слушай его. Да и вообще, будь внимательней с такими…

– С какими «такими»?

– Ох, бедная, бедная девочка… Как тебя угораздило!

– Я не понимаю. Простите, я мало… очень мало, что понимаю. Можете рассказать мне всё?

– Ладно, – она вздохнула, – наш дорогой сосед, Аркадий Карпов… ну или, как он приказывает себя называть «Пузан» – насильник. Он находит девушек от пятнадцати до восемнадцати лет, совращает. Насильно занимается с ними сексом, если не поняла.

– Занимается сексом?

Деля вновь раздосадовано вздохнула, подвинулась ближе и в минуту обобщённо объяснила значение секса, без окунания с головой в детали. Чтобы не потерять нить диалога.

– Так значит… Он всё это выдумал… Наврал мне, чтобы заняться со мной сексом?

– Ну, вообще-то, он сказал лишь половину правды. Насчёт его жены и сына – правда. Остальное он просто вплёл, дополнил картину. И именно поэтому он выглядел так искренне… Просто вспоминал правдивую историю, пробирающую до слёз. Хитрец…

– Его сын, Альберт, правда покалечен?

– Да, это так. И если бы не сын, мы бы уже давно сдали его полиции. Но иначе, лечение сыну никак не получить. Аркадий непрерывно работает. Что-то продаёт в интернете, деньги собирает. Ну и устаёт жутко, стресса много. – она вновь вздохнула. – Вот и сломался. Ищет отвлечения от всего мира в контакте с девочками. Ужасно!

– Согласна, история просто ужасает…

– Только и остаётся, что вырывать бедных девушек из его лап. Благо, по соседству мы с Веней живём.

Наконец, вернулся светловолосый. В руке у него был листок бумаги.

– Ха-ха, наконец нашёл… – сказал он. – Милашка, я знаю твоего отца. Я с ним переговаривался, когда покупал эту квартиру. Семь лет назад. Он оставил координаты, на случай, если понадобится. Вот, хе-хе, понадобился…

– Отлично! Спасибо вам!

– Впредь будь осторожна! – посоветовала Деля…

***

Дом отца. Наконец я нашла его. И это была не обычная квартира. На этаже их было всего две – самые большие в доме. Я воображала, что же меня ждёт… Кто меня ждёт… Примет ли он меня? Как сильно обрадуется моему появлению?

Я позвонила в дверь, открыла мне женщина с каштановыми волосами, свисающими до поясницы.

– Что вы хотели? – спросила она.

– Я ищу отца.

– Простите, девушка, вы квартирой, наверное, ошиблись.

– Нет, всё должно быть верно! Моего отца зовут Виктор.

Она удивлённо дёрнула головой назад, крикнула вглубь квартиры.

– Ви-и-итя-я! Иди-ка сюда!

– Что такое? – послышалось из дальней комнаты.

– Тут девушка тебя зовёт! Говорит, ты её отец!

– Чё? – послышались быстрые шаги. На входе возник пятидесятилетний мужчина с сединой на висках. На щеке у него был небольшой шрам. Почесав его, он переспросил. – Чего вам нужно, девушка?

– Вы Виктор?

– Всё так.

– Значит, я нашла вас… тебя… Ты мой папа!

– Чего? Не припомню… Я уже двадцать лет как женат. У меня нет других детей!

– Есть один. Ты помнишь Таисию? Я её дочь.

Он округлил глаза и встал безмолвно, будто проглотил язык, лишь всё яростней почёсывая шрам. Женщина шлёпнула его по руке, чтобы он перестал.

– Витя? Что это значит? Что ты от нас… Ах, ты!

– Молчи, женщина! Дай разобраться. Я её вообще не знаю…

– Мы и вправду ни разу не виделись, но…

– Выйдем, поговорим наедине. – перебил он меня. – Достало неведение!

– Да, отмахивайся, – скрестила руки женщина, – за моей спиной… Ах, ты козёл!

– Молчи, говорю!

Мы вышли в коридор.

– Папа…

– Я тебе не папа. Это было давно. И как ты вообще меня нашла?

– Долгая история. Скажи мне лучше, почему вы с мамой расстались?

– Из-за тебя, мелкая ты дрянь!

– Из-за меня? Почему?

– Мне было хорошо с Таисией. Но потом она забеременела тобой! – он снова начал нервно чесать шрам.

– Но, что в этом плохого?

– А то, что я не хотел детей. Никогда! Я просто терпеть их не могу: вечно ноют, просят есть, пить. А когда вырастут, ещё и подростковые драмы начнутся, вообще сдохнуть можно! Тем более, если родится девочка. Как я вижу, это и произошло… Правильно сделал, что отдал Таисию врачам.

– Ты, ты отдал её?

– Да, тебе мама не рассказывала?

– Она умерла при родах.

– Что ж, мне… жаль…

Молчание. Из лифта вышли два подростка: парень и девушка. Они обменялись приветствиями с Виктором, зашли в его квартиру.

– Эх, твою же мать… Наказал меня Господь Бог! Отказался от одного ребёнка, и у меня появилось двое… – он схватил себя за чешущую руку, осознав, что шрам уже болит от его усердия. – чёрт возьми!

Я промолчала.

– Ну, и чё ты сюда припёрлась? Ожидала прыжков от радости? Думала, я тебя под опеку возьму, денег дам? Нет уж, у меня, вон, жена какая ревнивица! Чуть скандал не начала. Да сейчас начнёт. Давай так: ты забываешь, кто я, где я живу. Я возвращаюсь в дом. Говорю, мол, ты домом ошиблась, и тут неподалёку другой Виктор живёт. И мы будем жить, как жили…

Я ничего не ответила. Повернулась и ушла.

Уже ближе к вечеру, возвращаясь в лабораторию, я решила. Решила, что нужно вступить в Татар Гетто. Они помогли разобраться в беспокоящих меня вопросах в самых разных сферах: от прошлого моей мамы до загадочных ежемесячных болях в паху. И мотивы их, как я поняла, тоже нельзя назвать плохими, даже спорными. Ведь всё прекрасно. Они стремятся к лучшей жизни для всех. И я хочу им в этом помочь…

Глава 7, Не остывшее блюдо

Хойт

Я поставил одну ногу на ящик, стал чистить джинсы от грязевых пятен. Как же меня бесит эта дыра, и все, подобные этой. Я, чёрт побери, олигарх, владелец многих законных и незаконных предприятий, а также всего, что нужно от жизни, включая дорогущую яхту, на которой я могу выплыть лишь пару месяцев в году из-за этого сраного климата. Реки замерзают на зиму, потом оттаивают до мая, затем ещё месяц вода слишком холодная, ну а к началу августа вода нагревается и становится такой зелёной и вонючей, что купаться там будет лишь конченый извращенец, который уже совсем себя не уважает. И я бы с удовольствием перевёз её на юг, но один мой друг, Гоша, вечно просит меня покатать его. Но когда я предлагаю, он занят. Так и стоит моя «Беатрис» на стоянке, рядом с карликовыми яхтёнками и катерками.

Но хватит об этом. Я, будучи обладателем всего вышеперечисленного, а также одним из предводителей группировки Упырей, всё же вынужден посещать такие дыры. Но ничего. Все мы начинали в подобных местах.

Почистив джинсы, я поправил свой красный пиджак. Наконец, я готов. Пора выходить, произносить речь перед новичками. Да, подобные дыры забиты новичками среди Упырей. Множество гаражей, подвалов этого города. Эта дыра, к примеру, представляла собой небольшой склад. И какого чёрта я должен принимать каждую очередную кучку молодых лично? Надо будет назначить для этого наместников. Ну да ладно, это всё потом…

Я встал на подобие помоста. За моей спиной стояли Вован и Боб, мои приближённые. Перед нами расселись юные парни лет двадцати двух. Я начал свою речь:

– Да, вижу многие из вас сейчас делают вид, что они такие крутые… Но меня вы не обманете. За угрюмыми и мрачными гримасами, которые вы сами состроили, я вижу страх неопределённости. Вы сомневаетесь, туда ли вы попали. Выгодно ли быть Упырём? Ну давайте разберёмся. Вот, посмотрите на меня. У меня есть всё: машины, яхта, много мелких, средних и пару больших бизнесов. Но счастлив ли я?

– Обязан быть. – пробормотал кто-то из сидящих.

– Кто это сказал? Ну, вставай! Не бойся, не ударю. Наоборот. Ты начал диалог, теперь можно разобраться получше.

– Ну, это я сказал. – поднялся с места брюнет среднего роста.

– Отлично, осмелился. Не то что все они… Ну так, каково твоё мнение?

– Я считаю… Что такие богатые люди не должны ныть, ведь у них и так есть всё. Остальные вещи они, либо могут запросто достать, либо их получение является совсем уж чем-то за гранью.

– Интересная позиция. Но вот вопрос. Имея даже все деньги мира, знаешь ли ты, как ими пользоваться. Куда потратить накопленное?

– Машины, девушки, яхты… Мне ли вам объяснять?..

– Хе-хе, – я усмехнулся и на момент отвёл глаза, – яхты, машины… Узко мыслишь, друг мой, очень узко. Счастье не в дорогом транспорте, а в том, как и с кем ты проводишь время.

– Ну я и сказал, девушки! – воскликнул он.

– Ты, как я полагаю, имеешь в виду размалёванных «моделей», проституток и других глупеньких дурочек? Я не о них.

– Ну, ясное дело! Вы уже, наверное, чей-то дедуля. Ваше время прошло.

– Ну что с тобой не так, дуралей?! Совсем значение слова «иерархия» не знаешь? – я повернулся к Вовану и Бобу и намекающе дёрнул головой в сторону наглеца. Они кивнули и сошли с платформы. – Совет на будущее, мальчик: думай, прежде чем что-то сказать. А пока, прогуляйся с парнями на улицу. У них к тебе разговор.

– Чё? Вздумал мне угрожать? Да ты знаешь, кто мой отец?

– Все слышали? – указал я на нахала. – Вот этого вообще никогда не говорите! Особенно при мне. Ненавижу эту фразу. Сразу показывает, насколько ничтожен человек, раз сразу же прикрывается достижениями родственников или знакомых.

– Отпустите меня! Не имеете права! – кричал парень, удерживаемый двумя.

Они удалились. Помещение снова погрузилось в тишину.

– Ну и с кем лучше проводить время? – вновь обратился я к слушателям. Они все долго не осмеливались ничего выдавить.

– С близкими людьми! – поднялся ещё один. Но он отличался от всех остальных, был старше лет на десять. Он был щетинист, с уложенными русыми волосами.

– Вот, учитесь! Видно, человек с опытом! Как тебя зовут?

– Эль Гангстре.

– Нет, мужик, зачем давать себе какие-то тупые псевдонимы? Представляйся по своему имени! Вот например, меня звать Хойт. Знаю, имя не местное. Мои предки приехали сюда из Америки. Ну а тебя?

– Ну ладно, меня зовут Дэн.

– Так-то лучше! Приятно познакомиться! – я протянул ему руку, тот без заминок крепко её пожал. – А теперь присядь, я сделаю вывод.

Дэн вернулся на место. Я в свою очередь сделал шаг назад.

– Родные и близкие – люди, которых вы должны защищать, заботиться о них и проводить с ними как можно больше времени. Однако, я понимаю. Среди вас есть те ещё ублюдки. Что плюют на семью, на друзей… Но жизнь научила меня терпеть неприятных людей, поэтому я не буду вас переубеждать. Но лучше бы вы, конечно, ко мне прислушались. В этом самое главное счастье.

Выдержав небольшую паузу, я продолжил.

– Вы наверное недоумеваете: «Как же так, про Упырей говорили столько: про безнаказанность, про криминал и много ещё чего. И, придя сюда, мы слышим, как старпёр распинается о ценности семьи.» Не беспокойтесь. Всё, что я сейчас рассказывал – мои взгляды. Не мне вас перевоспитывать. Быть может, вы хотите развлекаться иначе. И я не буду против. Люди приходят к Упырям, желая стать безнаказанными. И мы даём им такие возможности. Благодаря связям самых авторитетных Упырей, включая меня, и проходит всё веселье. Полиция не будет реагировать на большинство ваших действий. Если же вас поймают на чём-то более серьёзном, мы добьёмся, чтобы ваше наказание было минимальным. Плюс, у вас будет многое для развлечения. Включая незаконное. Вы просто должны помнить о тех, кто обеспечивает вас в ваших деяниях. И, мы будем благодарны, если кто-то из вас, вдоволь наигравшись, посвятит себя работе, станет одним из почётных Упырей, будет обеспечивать таких же новобранцев, как вы сейчас… Ну как, воодушевила вас моя речь? Все хотят стать одними из нас?

Все поочерёдно высказали слова согласия. Осталось лишь дать им ссылку на наш сайт. Телефоны и адреса, естественно, давать не безопасно. Ведь для полицейских одно – получить взятку, чтобы замять дело о мелком преступлении, а другое – выйти на лидеров огромной группировки. Тут взятками уже не отделаешься.

Поэтому сайт, который, к тому же, находился в даркнете, был отличным вариантом. Его мы использовали для общения, планирования дел, ну, а также, принятия различных запросов, от новобранцев, на вроде отмазок от преследования полицией.

Ссылки были у меня, но раздать должны были Вован и Боб. Как раз, на склад зашёл Вован. Ничего себе, его руки были в крови. Тот парень, конечно, взбесил меня, но что-то они перестарались.

– Вован, вот и ты. – я направился к нему. – Не настолько он был нагл, чтобы быть до полусмерти избитым. И, где Боб?

Вован молчал. Он шёл медленно, прихрамывая.

– И, почему ты так ковыляешь? – взволновался я.

Снова без ответа.

– Ну ответь уже! Постой… твою же мать!

Вован что-то невнятно промычал. Вдруг он раскрыл рот, брызнув струёй крови. Упал на колени, а затем, не удержавшись на трясущихся руках, рухнул на землю полностью. Из его спины торчал небольшой нож. Все вскочили с мест, достали пистолеты. Ко мне приблизился Дэн.

– Надо убираться от сюда. Я прикрою вас. – сказал он.

– Я и сам смогу за себя постоять. Этот придурок убил Вована ножом, а у нас пистолеты.

Трое начали приближаться ко входу, чтобы узнать, что произошло. Один почти сразу закричал и взялся за ногу. В ноге красовалась дыра от сквозного ножевого ранения.

– Что за чёрт? – закричал его друг и вдруг захрипел.

Раненного в ногу залило кровью. У второго было перерезано горло. Все попятились назад. Должен признать, и я тоже. Такую хрень я ещё не видел. Это ведь ножевые ранения, это невозможно!

– Хойт, надо сваливать! – потряс остолбеневшего меня Дэн.

– Да… В жопу эту дыру. Парни, сваливаем!

Толпа пятилась к нам, ведь именно за помостом располагался второй выход. Дэн бился в прочную железную дверь, которая была так стара, что не открывалась из-за ржавчины.

В это время один парень, что стоял в первом ряду образовавшейся толпы, упал замертво от удала ножом в грудь. Все открыли огонь по пустому пространству. Мы не прекращали стрелять, вдруг среди оглушающих выстрелов послышался женский крик и падение. На земле из ниоткуда образовалась лужа крови.

– Вот, мы ранили его! Стреляйте! – Заорал я.

Пустота над лужей начала искриться, мигать, становясь на миг видимой. Вскоре какой-то объект, похожий по форме на одежду на женском теле, уже совсем видимый, лежал в луже. Мы снова открыли огонь. Пули стали неестественно медленно приближаться к цели. А когда до неё осталось пару метров, и вовсе рассыпались в пыль прямо на лету.

– Да что за дерьмо тут у вас творится? – вскрикнул я разъярённо.

Недалеко от лужи начал бушевать вихрь. Пыль и мусор залетали по складу. Огонь по странному явлению не дал ничего. Пули так же рассыпались в прах. Вихрь начал приближаться. Один бедолага из толпы потерял равновесие, его затягивало. Товарищи взяли его за руку в последний момент, но это не помогло, помощники вскоре и сами начали терять устойчивость.

– Возьмите нас за руки! – закричал один из них. – Всех он не сдвинет! Ну же!

– К чёрту, парни, спасаемся! – прозвучало в ответ.

Толпа побежала к двери, чуть не столкнув меня с ног. Они вдавили меня в дверь, да так, что я ударился виском о петли. Место удара жутко заныло. По щеке потекло что-то горячее. Бедолаг, что пытались устоять на ногах, сорвало с места, раскрутило в воздухе и швырнуло кого куда. Каждый их удар о поверхность был смертелен. Один даже снёс шкаф с коробками. При падении коробки раскрылись, оттуда вылетели журналы, которые сразу присоединились к пыли и мусору.

Вихрь приближался. Вначале он, словно злодей из кино, двигался медленно, как бы давая шанс спастись в последний момент. Но в один миг резко рванул на толпу. Всех, кого касался этот вихрь, убивало ужасным способом: разрывало изнутри, ломая кости и смещая органы. Ещё пару секунд, и мне придёт конец. Я закрыл глаза.

Казалось бы, какого чёрта? Я всего лишь пришёл утвердить новых Упырей. Ради этого я вылез из кровати рано утром, вылез из объятий жены. Чтобы просто так сдохнуть от хрен знает, чего. Ненавижу эту жизнь!

Вихрь просвистел, поддерживаемый хрустом костей ни в чём неповинных людей. Но я не ощутил на себе ничего. Никакой боли. Только сердце сильно сжалось. Неужели смерть не так страшна? Неужели боль совсем не чувствуется, если человек погиб сразу? Но самое волнующее – останусь ли я тут, если открою глаза. Стану ли призраком и буду ли следить за взрослением сына? Или, при попытке открыть глаза, окажется, что их просто нет, как и всего тела. И я просто буду видеть пустоту целую вечность.

Постойте, что это? Я чувствую, что лежу на земле. Голова всё же заныла, как и руки. В ушах стояло всё то же завывание смертоносного вихря. На губах что-то колющее и холодное. На языке всё то же, но ещё и на вкус немного солёное и, явно, несъедобное.

Я с трудом сжал пальцы рук, а потом понял, что сделал это зря. Пальцы жутко заболели, глаза аж прослезились. Но, несмотря на боль, я радовался. Я могу чувствовать, значит – я, либо жив, либо верна моя первая гипотеза о смерти. Чтобы узнать, что именно из этого, я открыл глаза.

Я лежал на заснеженном асфальте. Губы и язык были утыканы мелкими камушками. Руки были в крови, из правого запястья торчала кость. Пальцы дрожали и от этого ужасно болели ведь судя по всему, они тоже были переломаны.

Я оглянулся, насколько мог. На улице не было прохожих. Никого, кто мог бы помочь. Недалеко от меня лежало два человека. Шея одного была вывернута на большой градус. Его лицо застыло в ужасающей гримасе. Второй лежал ко мне спиной, но он был ещё жив, ведь так же дрожал от боли. Сквозь свист прозвучали стоны девушки. И ветер в секунду стих. За моей спиной начало происходить что-то странное. Но я не мог повернуть голову, чтобы это увидеть. Послышался топот. Топот обычных человеческих ног, в мужских туфлях. Он начал отдаляться. Я попробовал звать на помощь, но не мог произнести ни слова. Звуки просто улетали в никуда. Топот исчез, уйдя обратно в помещение. Я вновь остался наедине со своей болью. И смотрел я только на того живого парня. Ведь он – единственное, что сейчас я вижу из мира живых. Остальное всё холодное, тёмное и безжизненное.

Парень собрался с силами и перевернулся лицом ко мне. Я сразу узнал его – это был Дэн. И он меня узнал, ведь сразу слабо улыбнулся. На вид у него не было травм. Лишь ушибы и ссадины. Потому он, отдышавшись, опёрся на трясущиеся руки и поднялся.

Встав на четвереньки, он медленно подполз ко мне, осмотрел мои руки. Схватив меня за голову, он побил меня по щекам. Я обрадовался ещё больше. Я чувствовал каждое прикосновение. Значит, я всё-таки жив. Я выжил!

– Хойт, нам нужно убираться отсюда. Идти сможете? – глухо проговорил он, во всяком случае, я слышал всё очень глухо. Должно быть, уши заложены.

– Д-да, – ответил я, заметив, что ноги почти не болели, даже безотказно двигались, – но вот подняться…

– Я помогу…

Дэн поднялся на ноги, сначала чуть не упал, но удержался. Подойдя ко мне сзади, он обхватил меня за торс и потянул на себя. Я подставил ноги и снова почувствовал себя в этом мире. Стоял я уверенно. Даже тогда, когда Дэн, снова став терять равновесие, облокотился на меня, чуть задев больные руки, что заставило меня зашипеть от боли.

– Там, – Дэн указал в сторону, – машины. Надо взять ключи.

– Где их взять?

– У него есть, – Дэн показал на труп со свёрнутой шеей. – подойдём.

Я помог ему подойти к телу. Дэн нагнулся, ударил по карманам куртки, штанов. Ключи лежали во внутреннем кармане. Подтянувшись на моей штанине, он снова указал к машинам.

Мы ковыляли медленно, пуская все силы, чтобы не упасть. Падать было нельзя. Падение – смерть. Если упаду – истеку кровью и умру. Я не имею права. Мой сын… Он не должен жить без отца. От этих мыслей глаза налились слезами, а вытереть их не было возможности, ведь руки переломаны. Всё потом. Плевать на всё, сейчас главное – выжить! Чёрт, как же холодно…