Эмили и Волшебное Королевство

Надеясь никого больше не увидеть, Эмили собиралась провести время с мамой, но спустя некоторое время после ухода Лизы в дверь постучали. Опять же, не с пустыми руками – а с пустыми руками в гости было ходить не принято – к ним пришли Маркус и Александр. Эмили стало неуютно. Но она всё ещё отвлекала себя всем, чем можно, чтобы не омрачить сегодняшний день. Выслушав пожелания, она приняла подарок. Это было платье. По одной из старых традиций, которая уже практически не существовала, за день до свадьбы жених дарил невесте свадебное платье, а та, в свою очередь, дарила ему рубаху, в которой он должен был появиться перед алтарём. Чтобы укрепить любовь друг к другу, на платье и рубахе обязательно должна была быть вышивка молодых, не важно, какая и где она будет расположена, даже если это будут несколько стежков. Эта традиция уже уходила корнями в прошлое, и к ней возвращались в основном состоятельные люди, либо же те, кто видел в этом что-то крайне романтичное.

– Оно не обязательно свадебное, – когда родители их уже не слышали, сказал Маркус, – но оно, как по мне, очень тебе подходит.

Платье, подаренное Маркусом, было вне всяких сомнений прекрасно. С одной стороны, оно было достаточно простого кроя: закрытое, с длинными рукавами и расклешённым от талии подолом, который придётся придерживать, чтобы не споткнуться о него и не упасть, горло же прикрывало ключицы, но позволяло шее оставаться обнажённой. Помимо этого, на платье была вышивка, сделанная, определённо, рукой мастера. Бежевая ткань струилась легкими волнами, на лифе были видны контуры вышитых цветов с лепестками, цветом чуть темнее, нижняя юбка была достаточно плотной, подобно остальным частям платья, а вот верхняя юбка вместе с рукавами от локтя были сделаны из более прозрачной и гладкой ткани, которая развивалась на ветру.

Ужин прошёл в более или менее спокойной, расслабленной обстановке, но длился он недолго. За столом в основном говорили Нина и Александр, иногда даже начиная вести диалог, но позже, всё-таки, обращая внимания на молодых. Однако отвечал им, по большей части, Маркус, а Эмили предпочитала молчать. Это было на неё совсем не похоже, но периодически она улыбалась гостям, а потому поводов для волнений, похоже, не было.

Когда же Маркус с отцом ушли, Эмили помогла матери убрать со стола и отпросилась к себе в комнату, сославшись на то, что очень устала. Оставшись же наедине с собой, она смогла, наконец, облегчённо выдохнуть. День выдался не совсем таким, каким, в её представлении, должен был быть.

Она взяла в руки платье, разглядывая его и ощупывая ткань. Оно явно стоило не малых денег, от чего ей было неловко. Никогда она не получала подобных подарков.

– Красивое, – озвучила она мысли вслух. И только приблизив его к лицу, она смогла разглядеть тонкий, кривоватый узор на поясе, розового цвета. Волнистая линия, огибающая талию, была слишком тонкой, чтобы её можно было заметить издалека, не присматриваясь, но сразу стало понятно, откуда она там. Искусный мастер, выполнивший цветы на лифе, не мог её там оставить, поскольку она совершенно не вписывалась в общую картину.

– Маркус.

Эмили упала на кровать и уставилась в потолок. Маркус, вероятно, решил следовать старой почти забытой традиции до конца и сам вышил эту линию. И если бы Эмили была влюблена в него, скорее всего, она с ума сошла бы от счастья. Но сейчас её сердце сжалось. Ей казалось, что Маркус достоин кого-то лучше неё, кто оценит его старания по достоинству, а она только всё портит. Кошки скребли на душе, и она ощутила пока ещё едва уловимый укол вины, который подталкивал её к тому, чтобы выйти за Маркуса.

Рукой она потянулась к шее. Кулон всё ещё был на ней. Она с силой сжала его в кулаке, надеясь отыскать в нём утешение.

– Папа, пожалуйста, – закрыв глаза, шептала она, – что мне делать?

Она шептала ещё некоторое время, прося невидимого духа дать ей ответ на свой вопрос, помочь ей, поскольку обращаться больше было не к кому. Ей хотелось кого-то рядом больше всего на свете. И хотя вокруг неё и так всегда были люди, даже теперь, она всё равно ощутила себя одинокой. Странное чувство, оно долго не оставляло её этой ночью, пока она, наконец, не заснула.

Эмили повзрослела ещё на один год. И она точно знала, что этот год будет чем-то особенным. В отличие от многих предыдущих, в нынешнем году в её жизни грядут большие перемены, и она пока не могла понять, к лучшему они случатся или же к худшему. Но, наверное, подобным образом чувствуют себя все в её возрасте, когда они оказываются на пороге в новую жизнь, когда детство остаётся позади, но не кончается, а лишь перерастает в необыкновенную и таинственную дорогу. И Эмили искренне надеялась, что эта дорога не кончится замужеством, а будет продолжаться ещё очень долго, и на всём её пути ей будут встречаться люди и события, которые подарят ей что-то новое, покажут ей то, чего она не видела прежде, и откроют то, чего она никогда не знала. Таким было в этот день её пожелание самой себе.

День. Солнце было скрыто за облаками, и ветер становился прохладнее и сильнее. Эмили стояла посреди пшеничного поля, смотря по разным сторонам, а рядом, по левую сторону от неё, пасся Гром. Ей вдруг показалось неправильным, что она вывела его пастись именно сюда, где растёт еда для всего Капитайбура, поэтому она решила отвести его к дому, окружённому зелёной сочной травой, которой он смог бы наесться. Эмили взяла Грома за поводья и повела в сторону. Погода становилась всё мрачнее, и скоро должен был пойти дождь, если судить по чёрным грозовым тучам, виднеющимся вдали.

– Пойдём, малыш, – сказала Эмили Грому, но чувствовала, что что-то не так. Всё было как в тумане. Может, она заболела? Нужно было как можно скорее вернуться домой, чтобы не простыть сильнее. Но как только она, вместе со своим конём, развернулась и сделала несколько шагов в сторону дома, какой-то зверёк выскочил прямо перед ними. Гром попятился назад, и Эмили начала его успокаивать. Но конь не слушался. Он вырвался из нежных девичьих рук и ринулся вперёд.

– Гром! – крикнула ему Эмили, но он быстро растворился впереди. Тогда она обратила внимание на сидящего перед ней зверька, – надо было тебе это сделать! – рассердилась она, и только потом поняла, что это была лиса. Серая, со светлыми, пшеничного цвета пятнами на груди и кое-где на лапах. Но что здесь делает лиса? Они здесь не водятся. У Эмили заболела голова. Она схватилась за неё и села на землю. Когда она смогла снова раскрыть глаза, зверька перед ней уже не было.

«Да что же это такое» – не понимала она.

Полил дождь. Тяжёлые, будто свинцовые серые капли били ей по плечам, голове, стекая с волос на подаренное Маркусом платье, которое почему-то было на ней надето, и на лицо, а после падая на землю и растворяясь в сухой почве. Эмили съёжилась, а дождь, подобно немилостивому господину, только усиливался, закрывая собой дорогу, как будто специально, чтобы она не смогла ничего увидеть и выпутаться из его ледяных объятий, сковывающих её. Но Эмили не сдалась и пошла вперёд, часто моргая, чтобы капли не попадали в глаза, и щурясь. Ноги сами вели её.

– Кто-нибудь! – крикнула она, но крик её разлетелся в пустоте, и вряд ли кто-то её мог бы услышать. Наверняка все сидят сейчас в тёплых домах, греются у своих печей или под тёплыми пледами.

– Эмили, – призраком донеслось до её ушей. Голос был так ей знаком. Она резко обернулась и застыла, как вкопанная, опустив руки, которыми минуту назад пыталась себя согреть. Дождь более не мог помешать ей. Её глаза были распахнуты, как будто небесная вода уже не попадала в них, хотя ливень и не думал утихать.

– Папа…

Эмили прошептала это так тихо, что сама вряд ли услышала сказанное. Но зато она четко видела стоящего перед ней Теодора, улыбающегося любимой дочери. Слезы покатились из глаз девушки, смешиваясь с дождём. Их отличие было лишь в том, что они обжигали кожу, а не охлаждали.

– Это я, милая, – глаза Теодора заблестели, и он закрыл их руками, чтобы вытереть ненужную влагу, которая вот-вот готова была покатиться по щекам, – это я, – повторил он, убеждая Эмили, что это всё взаправду. После долгих лет разлуки они действительно стояли друг перед другом, вновь друг друга нашедшие. Это было невероятно.

Сон. Эмили теперь понимала это, отчего лишь сильнее хотелось плакать. Она готова была поверить в любую магическую силу, вернувшую отца, лишь бы это не было сном. Но реальность порой бьёт больнее, чем ивовый прут, которым наказывают самых непослушных детей.

– Я так скучаю по тебе, – шептала Эмили, и Теодор слышал её. Даже если бы она молчала, он бы понял всё, что бы она ни захотела ему сказать.

– У меня мало времени, Эмили, – сказал он, – но мне нужно сказать тебе, – его лицо вдруг стало серьёзнее, – найди красный дуб. И оттуда следуй за лисом. Тебе нужно найти его.

– Что мне нужно найти? Я не понимаю, папа, о чём ты говоришь?

– Я говорю о…

Последнее слово Эмили не услышала. Земля начала трястись прямо под их ногами. Везде появлялись трещины, как будто сейчас они с отцом провалятся прямо вниз.

– Мне страшно, – громче сказала Эмили, с надеждой посмотрев на то место, где должен был быть её отец, и где его в этот раз не оказалось, – нет, нет, нет, папа, не бросай меня! Не бросай меня, пожалуйста! – она плакала, не сдерживая себя. – Я не хочу снова потерять тебя! Папа!

Земля разошлась под её ногами, и Эмили провалилась в зловещую бездну, в отчаянии, зовя на помощь Теодора. Ей было страшно. Последний раз она ощущала такой животный страх, когда видела, как её мать падала на колени рядом с охотничьей группой. Эмили закричала.

И проснулась. Когда она только открыла глаза, она поняла, что Нина сидит перед ней и трясёт её за плечи.

– Моя девочка, – Нина обняла свою дочь, крепко прижимая к себе, – что случилось? Что тебе снилось?

Эмили не сразу ответила, пытаясь восстановить дыхание. Она вдруг почувствовала жгучую боль чуть выше груди и посмотрела туда. Там был кулон, подаренный её матерью вчера утром, и он ощущался раскалённым металлом на бледной шее. Эмили пришлось сорвать его, и лишь тогда боль отступила.

– Просто кошмар, всё хорошо, – постаралась убедить Нину Эмили, – кулон шею передавил, видимо, – решила соврать она. Ей не хотелось рассказывать про отца. Она знала, что этим лишь расстроит мать и заставит её переживать.

– Ты уверена?

– Уверена, мама, – Эмили легла обратно на подушку, – я хочу спать. А кулон надену утром.

Нина поцеловала дочь в лоб и вышла из комнаты, пожелав ей добрых снов. Но Эмили больше не хотелось спать. Всю оставшуюся ночь она провела в глубоких раздумьях, так и не сомкнув глаз.

На утро она надела-таки кулон снова, чтобы проверить сложенную за ночь теорию о том, что кошмар ей приснился из-за него. И в следующую ночь догадка подтвердилась.

Она крепко уснула, а, когда оказалась в каком-то лесу, где повсюду пели птицы и слышался шелест густой листвы, была уверена, что находится уже в завтрашнем дне, даже не задумываясь, что не помнит из него ничего до этого самого момента. Как и в первый раз, она не сразу осознала, что всё ещё спит. Пока события не холодили кровь в венах, сон казался улучшенной версией реальности, сладкой и манящей, тихой, где хотелось остаться. Перед Эмили находилось высокое дерево с толстым вьющимся стволом и листьями интересного узора. Оно было тёмно-красного цвета, будто облитое кровью, что создавало не самое приятное впечатление. Когда она обратила внимание на висящие на ветках жёлуди, то узнала в этом дереве дуб. Красный дуб. И вот тогда кошмар начал проявлять себя. Эмили ущипнула себя за руку, надеясь проснуться, но это не помогло. Ей сильно хотелось выбраться из этого сна, чтобы не чувствовать страха и боли, которые настигают каждого, кто видит кошмары. Ей не хотелось, чтобы всё повторилось вновь.

– Эмили, – послышалось сзади, и она закачала головой, пытаясь не сосредотачиваться на этом голосе, – Эмили, посмотри на меня.

«Это всего лишь сон, это не мой отец, это просто сон» – отчаянно убеждала себя она.

– Милая, кулон не навредит тебе, – продолжал голос, – он защищает тебя. Тебе нужно найти дуб, я не смогу постоянно приходить к тебе. Найди дуб, и лис проведёт тебя к реке. Помнишь сказку про Волшебное королевство? Я был там, Эмили. Я был там, милая.

Эмили, наконец, решила повернуться. Она снова увидела перед собой отца, но теперь она не была так доверчива, как в прошлый раз, хотя её сердце больно покалывало.

– Оно существует, – говорил её отец, – найди его, ты должна закончить то, что не смог я. Следуй за лисом.

– Прекрати, пожалуйста, – Эмили схватилась за голову. Она не понимала, о чём говорил Теодор, что это вообще за чепуха про Волшебное королевство?

– Не веришь мне, так проверь. Найди красный дуб и лиса. И ты убедишься в том, что я говорю правду.

«В прошлый раз сон был гораздо короче, что не так?» – думала Эмили, бегая взглядом по окружающей её местности, состоящей, в основном, из каких-то сухих коряг, торчащих из земли, и деревьев.

– Я не знаю, Эмили, я не должен тут задерживаться, – сказал Теодор, словно прочитав её мысли, и от этого ей стало не по себе, – но помни, что ты должна сделать. И помни, что я люблю тебя. Что бы ни случилось, ты моя маленькая храбрая девочка, которая со всем справится, – мягче добавил он.

У Эмили вновь брызнули слёзы из глаз, которых она не смогла удержать. Во сне, а тем более при виде её мертвого отца, которого, с момента его смерти, она так долго не могла отпустить, веря, что он попал в дурацкую волшебную страну, ей были неподвластны эмоции.

– Я тоже тебя люблю, папа, – прошептала она, и затем её резко выдернуло из царства Морфея. Она подскочила на кровати, вся в холодном поту и с мокрыми волосами, прилипшими к щекам. Она дотронулась до своих глаз и ощутила влагу на пальцах. Кажется, она плакала. Ей стало невероятно грустно после того, что она видела. Конечно, страх не овладел ею, и она не падала в тёмную бездну, но её сердце сжималось. Она всегда будет тосковать по своему отцу, но всё это время она продолжала жить дальше, а теперь эти сновидения напоминали ей о давно ушедшей боли, оживляя её. И чтобы не чувствовать этого, Эмили не легла спать, но вышла на улицу и пробралась в стойло к Грому, после проведя с ним рядом всю оставшуюся ночь.

Глава 8. Новости

Кошмары ещё преследовали её, даже тогда, когда она ложилась спать без кулона. Разница была лишь в том, что с ним она помнила всё до мельчайших деталей, и весь день ходила измотанная, точно после какой-нибудь погони. У Эмили было плохое предчувствие. Свои кошмары она считала дурным предзнаменованием, но, к сожалению, не могла их разгадать. Ей хотелось рассказать об этом кому-то, возможно, свежий взгляд подскажет, что с ней происходит. Что значит этот дуб, который она видела каждую ночь, и почему именно отец является ей в сновидениях.

Волновать маму не хотелось, с Лизой они не виделись уже несколько дней, к Маркусу идти также не было ни малейшего желания, поскольку Эмили предчувствовала, что стоит ей ступить за порог их дома, как разговор снова пойдёт о свадьбе, а сейчас было уж точно не до неё.

Тогда оставался один вариант, который прежде показался бы Эмили диким и нелепым, а может быть даже и не пришёл бы ей в голову. Однако, за неимением другого, она отважилась на страшащую не хуже кошмаров затею.

Дело в том, что в Капитайбуре, ближе к восточной его части, жила старуха. Насколько Эмили известно, в молодости та была повитухой, да при том одной из лучших в своём деле, а потому к ней шли все живущие неподалёку беременные женщины, чтобы она приняла роды. Но, как говорят, из-за того, что она была одинокой, и у неё не было своих детей, она впала в глубокую печаль, и отчаяние пробудило в ней какие-то магические силы, с помощью которых она могла видеть будущее человека. Некоторые ходили к ней, чтобы та открыла им грядущее, из-за жгучего любопытства, кто-то – от безвыходности, но многие жители боялись её и запрещали детям ходить к её дому, опасаясь, что она заберёт их или их души. В общем, вокруг неё ходило много дурных слухов, но не всем из них стоило верить. Кто-то вообще полагал, что она просто старая одинокая женщина, сошедшая с ума, и угрозы не представляет. Что до Эмили, то она хоть и слышала об этой старухе, но никогда не интересовалась её историей. Более того, она не сильно верила в подобные магические силы и тем более в то, что кто-то может увидеть будущее. Но теперь она была как раз одной из «отчаявшихся», и старуха была хоть небольшим, но всё же лучом надежды.

Эмили направилась к ней незамедлительно. Дорога заняла куда больше времени, чем хотелось бы. Эмили поехала на Громе, сказав матери, что ей нужно увидеться с Лизой, однако на всём пути приходилось делать некоторые остановки. Был обычный будний день, и в это время все жители работают вне дома. Первым из встретившихся на пути соседей стал недалеко живущий старик, поджарый и очень бодрый для своих лет. Он с внуками шёл работать в поле. Завидев его, Эмили поздоровалась, а он махнул ей рукой и с приветливой улыбкой произнёс:

– Повезло друг с другом, дочка! Ну вы и молодцы! – смеясь, он прошёл мимо неё.

Эмили не понимала, о чём говорил сосед, но не стала брать в голову и поехала дальше. Второй на пути встретилась ей подруга её матери, с которой они иногда собирались вечером поговорить обо всём насущном. Эмили поздоровалась и с ней. А увидев, что женщина растопыривает руки, идя ей навстречу, пришлось слезть с коня и позволить крепким загорелым рукам сжать себя до хруста в спине.

– Моя деточка! Хорошая! – распалялась мамина подруга, а Эмили пыталась ей улыбаться, всё ещё не понимая, о чём сговорились сегодня местные.

– Спасибо, – неуверенно отвечала она.

– Красавица такая! Как же мать одна останется. Ну и ничего-ничего! Переживёт! В конце концов, сама была такой, понимает. Эмили, как я счастлива!

– Как это «одна останется»? – переспросила Эмили. Всё происходящее уже начинало казаться ей какой-то плохой шуткой.

– А как же ещё? Нечего с ней оставаться, вы чего это, чтобы молодые, да и с матерью невестки жили. Нечего-нечего! Маркус вон парень на все руки, красавец, умница, ещё какой дом построит!

Эмили стояла, как вкопанная, уставившись на знакомую.

«О нет» – проносилось у неё в голове в мольбе, – «нет, нет, нет».

– Вы уж там не затягивайте, я вам на праздник таких пирогов напечь собралась, ум отъешь!

Эмили смогла поехать дальше только после того, как выслушала все новости из жизни маминой подруги. Но теперь ехать никуда не хотелось. Судя по всему, сосед, встретившийся ей первым, тоже говорил о помолвке. И если уже двое о ней знают, знает и весь Капитайбур. Это означало, что свадьба уже готовится. Эмили вдруг вспомнила, как мама говорила, что выкроит четыре дня, стараясь держать помолвку в тайне, чтобы Эмили могла собраться с мыслями. Как она могла забыть об этом! Четыре дня прошли, и теперь новость за одно утро разнеслась по всей округе. Видимо, Александр, как старший в семье, а также как глава их городка оповестил людей о предстоящем событии. Ещё бы, его сын женится. О таком, вне всяких сомнений, должны знать все.

На пути Эмили встретилось не мало людей, и она выслушала от них столько поздравлений, сколько не слышала, пожалуй, за всю свою жизнь. Ей вновь пришлось задуматься о собственном будущем и столкнуться с пугающей неизвестностью. Сейчас она готова была отдать всё, лишь бы у неё было ещё немного времени. Но разговоры соседей и знакомых напоминали о стремительно несущихся на неё переменах в жизни, которых, казалось, невозможно было избежать.

Дом старухи выглядел, откровенно говоря, не очень, и его вид вызывал сочувствие. Сразу было видно, что у неё нет никого, кто навещал бы её и тем более помог выправить крышу, отделать порожек, который вот-вот развалится, поправить завалившийся забор.

Эмили передёрнуло.

– Ну нет, я такой точно не буду, – на фоне всех событий, она представила себя такой же старой и одинокой, но тут же отбросила эти мысли.

Поднявшись по ступенькам, она громко постучала в дверь, предварительно оглянувшись. Если кто-то узнает, что она была здесь, то люди тут же начнут шептаться о всяком, придумывая самые разные причины её визита, и кто-нибудь точно свяжет это со свадьбой, а Эмили не хотела, чтобы слухи касались Маркуса. Поэтому она старалась быть осторожной.

Никто не открыл ей. Тогда она постучала второй раз, громче прежнего. За дверью послышались шаги и тяжёлое дыхание, от которого мурашки бежали по спине. Вскоре дверь отворилась, и перед ней предстала та самая старуха из рассказов. На вид она была совершенно обычной, только запах, исходящий от неё, отталкивал. Но волосы её были причёсаны, глаза, хоть и затуманенные, как у всех стариков, живо бегали, и у неё даже не было острых длинных ногтей.

– Проходи, – не дав Эмили сказать и слово, старуха развернулась и ушла вглубь дома, оставляя дверь открытой. Девушка последовала за ней.

В доме тоже стоял терпкий запах старости, неприятно бивший в нос. Но его вполне можно было стерпеть.

Старуха ждала её в кресле, закутавшись в поношенную шаль, которая была уже вся в дырках. Эмили села в кресло напротив и сложила руки на коленях, не зная, с чего начать. Она успела подумать, что, возможно, прийти сюда было не очень хорошей идеей.

– Поздравляю со свадьбой, – поежившись в кресле, начала говорить старуха, – жених у тебя хороший. Дети будут красивые.

«Даже она знает. Поверить не могу»

– Спасибо.

– Что привело тебя ко мне, дитя?

– Я… – Эмили отвела взгляд в сторону, – честно говоря, я и сама не понимаю. Я слышала, вы можете видеть будущее?

– Ты хочешь узнать своё будущее? Разве о нём не говорят сейчас на каждой улице? – старуха хрипло засмеялась.

«Ещё и смеётся надо мной»

– Не обижайся на бабушку, – добавила она, – ко мне нечасто заходят, дай хоть посмеяться.

– Не беспокойтесь, – продолжала Эмили, – я не за будущим пришла. Но, вы знаете, меня каждую ночь стали мучить кошмары. Мне так страшно. И я не знаю, с чем они связаны. Может, это какой-то знак?

Старуха попросила рассказать сны подробнее, что Эмили и сделала, а затем задумалась. Она сидела в кресле молча довольно долгое время, прикрыв глаза, от чего казалось, что она просто-напросто уснула. Но вскоре она резко распахнула их, напугав Эмили, и начала говорить.

– Жених у тебя хороший, но замуж ты не хочешь. Рано тебе детей. Ты просила помощи, избавления, хотела судьбу изменить, вот тебе и помогли. Сама навлекла ты на себя кошмары. И они не покинут тебя, пока ты не последуешь за Духами.

– Какими духами? – Эмили испугалась не на шутку. И от слов старухи, и от её интонации. Она говорила, будто заговорщица, хрипя и наклоняясь всё ближе, практически не моргая.

– Молись, девочка, чтобы это были добрые Духи. Кулон не снимай с шеи. Иди туда, куда отец твой показывает. Только так узнаешь, его добрый дух отозвался или что-то иное, – выделив «иное», старуха закончила свою устрашающую речь и откинулась на спинку кресла.

Эмили хотелось рвануть отсюда и бежать домой как можно быстрее, но последний вопрос не давал ей покоя.

– Скажите, мне суждено выйти за Маркуса?

Старуха уставилась вверх, словно что-то там разглядывая.

– Хороший у тебя жених. Ты будешь хорошей женой. Но быть ей сейчас или потом – тебе решать. Я не могу за тебя этого сделать. Только ты знаешь, как поступить правильно.

– В том-то и дело, что я совершенно ничего не знаю, – печально вздохнув, ответила Эмили.

Старуха встала и прошла на кухню, к шкафу. Порывшись там некоторое время, она принесла Эмили какие-то травы и коренья.

– Завари с этим чай и выпей на ночь. Он успокоит твоё сердце, и тогда ты сможешь отыскать в себе ответ. Глаза тебе твои не помощники, но смотреть придётся внимательно.

Эмили, хотя и не до конца понимала сказанное старухой, поблагодарила её, взяла травы и отправилась домой.

Но и там её ждал очередной сюрприз, который звали Лизой. Эмили и не пришло в голову, что раз все знают об их помолвке с Маркусом, то и Лиза тоже, очевидно, узнала. Хуже всего то, что она узнала об этом от посторонних лиц, из разговоров, а не напрямую от кого-то из их компании, которая разваливалась на части.

– Выйдем поговорить? – предложила Эмили, потирая руки, не желая, чтобы Нина услышала хоть что-то из их разговора, который обещал быть неприятным. Но Лиза будто проигнорировала её слова.

– Как ты могла?!

Эмили не помнила, когда последний раз видела, как Лиза плачет. Но сейчас она смотрела на красные припухшие глаза подруги и слёзы, катившиеся по её щекам.

– Я тебя спрашиваю! Что я тебе сделала? Как ты могла?!

– Лиза, прекрати сейчас же, что между вами произошло? – встряла Нина, пытаясь успокоить подругу своей дочери.

– Мама, не нужно, я сама, – Эмили хотела увести Лизу подальше, но боялась её тронуть и усугубить ситуацию.