Не к ночи рассказанное…

Очнувшись в кресле-качалке и протерев глаза, я возмущенно хватала ртом воздух.

– Это что блин за нафиг! – воскликнула я, пытаясь всеми силами забыть дурацкий сон.

– Что-то видела интересное? – вышла из-за спины Нина с Антошкой на руках.

– Кошмар жуткий…

– А-а, – как-то хитро протянула Нина, оглядев меня и вогнав в краску.

– Эль, скоро приедет Кирилл, вам нужно будет смотаться в деревню, там творится чертовщина…

Не желая слушать ее, я вскочила с кресла:

– Нет!!! Я сама…

И вылетела из детской комнаты.

Взъерошив черную шерстку и поджимая короткие лапки, на дощатое крылечко вбежала кошка, пристроившись у входной двери. Но ждала она недолго. Вскоре из дома вышел хозяин, укутавшись в фуфайку. Мужик невысокого роста, с морщинистым лбом и добрыми чертами лица, он зевал из-за бессонной ночи в кулак. А после подкурил сигарету.

– Ну, давай, – мурлыкала я и терлась об его ноги. – Приюти меня! Приюти-и!

Он наклонился и, увидев меня, пригладил мою вздыбленную пушистую шубку:

– И откуда ты, маленькая? Заплутала или выкинули?

– Не так и важно, – продолжала ластиться я, при этом громогласно мурлыча. – Что-то страшное творится в твоем доме. Приюти? И я помогу!

Мужик, докурив, открыл входную дверь, пропустив меня вперед.

– Ты прям няшка, – бежала я вперед, довольная тем, что все идет по плану.

Пока на моем пути не встретилась жена хозяина, оказавшись не в восторге от моего появления. И даже попыталась преградить мне путь, но я легко просочилась у нее между ног и в отдаленной комнате забилась под кровать.

– Это что такое, Коля? – взревела она на мужа. – Ты зачем ее принес? Мне еще не хватало, чтоб кошка пакостила везде!

– С чего ты взяла, Лена? – заспорил мужчина. – Мышей ловить будет. Да и вообще, кошка к счастью – примета такая.

– Черная? Да выбросил ее кто-то, потому что ходила где попало! И мне этакой радости в доме не надо.

– Может, покормим ее? – не отступал тот, спросив виновато.

– Давай, мужик, – болела я за него, сидя под кроватью. – Поднажми! Надави на нее. Че такой каблук?

– А вдруг это твоя жена? – шепотом прикрикнула Лена на мужа. – Ведь эта кошка черная.

– Что за кошачий расизм? – рассердилась я, прикрыв морду лапой.

И вроде бы на недолгий период Лена смирилась с тем, что в ее доме черная кошка. Но к вечеру залезла под кровать, где я забилась. Схватила меня за шкирку и, поскорее выскочив во двор, метнула мной в ограду:

– Кыш! Пошла из моего дома, нечистая.

– Что? Нечистая? – было возмутилась я, громко мяукая. Но взяла в себя в руки. Люди на нервах. Не каждый день увидишь то, что с ними происходит!

Засеменив лапками к соседнему пустующему дому, я забралась на перила крылечка и, прищурив глаза, осталась наблюдать за объектом и терпеливо ждать ночи.

Вечер мягко опускался на деревню, насыщая воздух морозной свежестью. Еще не оттаявшая земля была черна как смоль и казалась твердой как камень. Шерстка моя вновь встала дыбом, но холода я не ощущала. Я подогнула под себя взъерошенный пушистый хвост, помяла лапками деревянную перекладину. И, вздохнув, продолжила наблюдение, непроизвольно вспоминая дневной сон, прогоняя его из головы и мучаясь от смущения. Как хорошо, что я здесь одна! Какие бы еще способы придумать, чтоб и дальше избегать Кирилла?

– Ну что? Выгнали? – запрыгнул на параллельную перекладину крылечка черный гладкошерстный котяра.

Вздрогнув, я услышала шум в ушах, долбящий по телу животного, в которого я обратилась. А кошачья натура требовала делить территорию с чужаком:

– Тебе чего надо, облезлый длинный хвост с котом на конце? – взвыла я по-кошачьи.

– Проще по морщинкам скорлупы грецкого ореха понять, о чем думает твердый плод, чем мысли кошки! Я же пришел помочь, а тут такой прием, – удивился Кирилл, но со стороны орал.

Даже не являясь вдоволь наделенной чувствами смертного человека, и вообще в принципе человеком, я знала, как срываются маски в животном мире, и даже меня-существо закружила стыдливая стихия после эротического сна с тем, кого я терпеть не могу. Я улавливала ритм и понимала, что мне не спастись, что если я себя не возьму в руки, то умру от стыда и не смогу сделать и шага рядом с Кириллом. В каждом чувстве имеется логика, но свою я не хотела понимать. Не было времени. Нужно было срочно успокоиться.

– Это, видимо, не я, – виновато и тихо оправдывалась я. А с виду было видно, что продолжаю орать. – Это кошачья натура…

На мое счастье, глаза уловили прозрачный объект, выскользнувший из-за угла дома, за которым я вела наблюдение, пока меня не отвлекли.

– Все, хватит! – заорала я, рассерженно уставившись на призрака, заглядывающего в окна.

– Ладно, давай разрядим обстановку? Хочешь анекдот про кошек? Провинившегося котенка поставили в угол, где он провинился еще раз…

***

От кошачьего ора у соседского дома проснулась Лена, разглядев в кромешной темноте комнаты пар изо рта.

– Не надо, мама! – закричал в эту минуту за стенкой сын Николая. – Не надо, мама…

Спрыгнув со своей постели, Лена понеслась в детскую комнату и не мешкая принялась будить мальчика:

– Проснись, мой хороший, – бережно тормошила женщина ребенка. – Это сон… Проснись, сынок!

От криков брата проснулась Вика, дочка Лены и Коли. И, натянув одеяло по горло, со страхом забилась в угол у стены.

По телу Лены пробежала дрожь от внезапного холода в натопленном доме. Медленно разворачиваясь в темной комнате, женщина увидела в незашторенном окне невыразительное бледное морщинистое лицо безжизненной благоверной мужа.

– Пришла… – в панике окрестила окно Лена. – Пришла…

Тихо поскуливая, женщина сжималась под властью ужаса. Зеленые точки по ту сторону окна, глядящие в упор с жутким мерцанием, гипнотизировали, не позволяя сдвинуться с места. А черный рот, схожий с дырой, улыбался. Это было не видение, это не казалось. Лена отдавала себе отчет, замечая краем глаза, как развеваются по ветру слипшиеся редкие волосы.

Не сразу женщина заметила, как ее рука медленно, словно змея, крадется по стене к выключателю. И в последнюю секунду, собрав волю в кулак, Лена резко включила свет. Но за окном уже никого не было. Остался только леденящий холод.

Призрак стоял у окна в темном зале, продолжая сверлить глазами насквозь. Не глядя на него, Лена включила свет и там. И вновь призрак исчез, появившись возле окна кухни. Но и оттуда свет прогнал мертвячку, что с шумом обронила гардину с окна.

А я уже неслась в сторону дома на четырех лапах, перепрыгивая громадными скачками препятствия. Следом за мной несся кот-Кирилл.

– Иди сюда! – громко мяукнула я сущности, смотрящей у стены дома.

И прыгнула на призрака, но мертвая исчезла. А я пролетела насквозь, ударившись о стену дома.

После грохота упавшей гардины пробудился Николай, вздрогнув еще раз от внезапного громкого удара о стену снаружи.

– Что случилось? – сонный мужчина вышел из спальни. И морщась от яркого света, тут же разглядел дрожь жены вместе с частым дыханием ее исказившихся в ужасе губ.

Зимний грязный рассвет подкрадывался медленно, словно исподтишка. Как привидение в темном подвале ночью. Все имеет свой закат, и только ночь заканчивается рассветом, за которым я наблюдала через окно детской комнаты, укачивая сына на руках после бутылочки смеси.

Уложив спящего сына в кроватку, я вышла к Нине на кухню.

– Не удалось… – простонала я. – Теперь ждать следующей ночи. Прыткая тетка попалась.

– Не нужно ждать ночи, – возразила Нина.

Приподняв брови и округлив глаза, я уставилась на нее:

– В смысле?

– В прямом. Эль, ты кошачьих сухариков переела? Отправляйся в деревню прямо сейчас. Купи соседский заброшенный дом. Времени у нас край до вечера. До последнего вечера! Иначе бывшая Колина жена доведет Лену до психушки. Сам Коля повесится, а дети в интернат.

– Я, если честно, недолюбливаю частные дома. Не проще мне в образе кошки…?

– И что ты сделаешь кошкой? Зацарапаешь мертвую насмерть? Угомонись, а! Коля не умеет разговаривать на кошачьем языке, чтоб поведать причину явления мертвой жены. И вообще, тебя выдворили оттуда. Все, хватит препираться, кыш, – взмахнула Нина рукой, и я очутилась в неизвестной обстановке с запахом прелости, ударившей в нос.

– Итак, Николай… – вырвались слова изо рта, когда я обернулась.

И действительно, за моей спиной в дверном проеме, разделяющем комнату с кухней, стоял тот самый мужик, о чью ногу я терлась накануне в образе кошки. В просторной комнате с облупившимся дощатым полом, когда-то давно побеленными потрескавшимися стенами и закопченным от печи потолком было крайне неуютно. Грязные стекла в деревянных оконных рамах едва пропускали солнечные лучи.

– Дом мне, в принципе, подходит, – продолжила я, брезгливо оглядев единственную комнату и при этом второпях вживаясь в роль. – Огородик, вода на участке…

И откуда я все это знала? Информация сама лезла из меня. Впрочем, как и всегда.

– Значит, остаетесь снимать? – обрадовался мужичок.

– А хозяйка продать не согласится?

– Кто? Хозяйка? – поднял брови Николай. – Это дом моей бывшей жены, покойной. Давайте сделаем так – вы пока снимайте. Поживите немного, а далее время покажет. А что если вам у нас не понравится? Кстати, вы животных любите? Тут кошечка к нам прибилась, черненькая, хорошенькая…

Я наклонила голову и улыбнулась:

– Если придет еще раз, скажите, чтоб зашла ко мне.

Николай сморщил лоб, вглядываясь мне в глаза.

– Да шучу я, – мне пришлось рассмеяться, чтобы разрядить накал.

Все причастные к террору мертвой жены Коли оказались на грани срыва, отчего не воспринимали шутки.

Мы вышли на свежий воздух, и я вдохнула его полной грудью, укутавшись в куртку. Дневное солнце впервые сумело растопить морозную холодность, превратив землю, пропитанную с осени дождями, в слякоть. Иногда шпильки на моих полусапожках проваливались в гнилой листве, когда я следовала за мужиком к прилегающему участку.

– А почему мне тут может не понравиться? – сделала я попытку разговорить хозяина.

Но тот только махнул рукой и закурил:

– В каждой деревне свои суеверия и страшные истории. Если что, я живу через забор, – указал Николай пальцем и отправился восвояси.

Там, возле его нового дома, на нас косилась женщина. Будто я снова кошка, которую нужно прогнать. А между тем времени оставалось немного. Сию секунду в дом – обследовать каждый уголок! Я была уверена, что дом и является причиной появления мстительного призрака. Только ни внутри, ни снаружи ничего подозрительного обнаружено не было, что поставило меня в тупик. Времени больше не оставалось. Я ринулась к Николаю, по дороге прокручивая варианты разговора. Абсолютно ничего не приходило в голову. Вот бы сейчас пригодился Кирилл со своим планом! Уже на подходе к калитке Николая я только и смогла придумать, что купить молока, приметив возле ограды валуны сена, и тем самым перевести разговор в нужное русло.

Над головой сгущались свинцовые плотные тучи, как будто на дворе стоял вовсе не апрель, а июнь. Вдалеке даже поблескивала молния. Вмиг стало темно. Не замечая природные перемены, в ограде что-то поправлял Николай. И только увидев меня переполошенную, оглядел округу удивленно.

– Прям мистика… – ахнул мужик.

– Она и есть, – согласилась я. – Где твоя жена?

Дюжина иголок принялась танцевать на затылке Николая, когда тело обдало холодным потом.

– Где жена? Быстрее! Где?

– Какая жена? – было запнулся Николай. – Она… Они… К ней сестра приехала, так они первоначально в церковь… А сейчас уже на могилке у моей покойной жены.

– Вот блин! Быстро иди в свой прежний дом! Бегом! – скомандовала я.

Я разбежалась, ударившись об асфальт, обратилась в орла и полетела в сторону ветхого деревенского погоста.

– Ты кто такая? – прошептал Николай, хватая ртом воздух и пятясь.

***

Демонические тучи извивались, крутились вихрем, испускали молнии, пытаясь меня остановить, но мне удалось невредимой добраться до могилы Колиной жены. А там возле гранитного памятника вертелась воронка из грязи, поглощая в себя Елену. Женщина уже не могла бороться за жизнь. Рядом с воронкой, вжавшись спиной в оградку и подогнув ноги, сидела сестра с застывшей маской ужаса на лице. Из прохладного монумента пыталась выкарабкаться мертвая, разлагающаяся на ходу Раиса, вновь буравя соперницу зелеными точками вместо глаз.

Ступив на землю уже человеком, я поспешила схватить Лену за руки, не уступая бедняжку на растерзание мертвячке.

– Катя! – окликнула я сестру Елены.

Но та не слышала. Страх парализовал женщину, заставив как можно шире раскрыть глаза, оголив белки до максимума, и содрогаться.

– Екатерина, помоги!

Если я не приведу в чувство сестру Лены, то женщина тронется умом.

– Ты моя! – клокотала Раиса глуховатым скрежетом, уже выбравшись по пояс и протягивая к нам черную разложившуюся руку.

– Катька, да очнись уже! – продолжала я призывать на помощь. – Скорее! Мне не справиться без тебя…

Я поднатужилась и, закричав, собралась с силами, вытаскивая бездыханную Елену. И в этот миг еще одна пара ладоней схватила за руки женщину, почти поглощенную могильной воронкой. Это была Катя. Мы, вытащив бедолагу из земли, упали рядом с могилой лицами в грязь. А когда подняли головы, над нами ярко светило солнце на безоблачном небе. Часто хватая ртом воздух, я посмотрела на памятник Раисе, фото которой сверлило нас зелеными точками с демоническим блеском вместо глаз.

Вытирая с лица грязь влажными салфетками, я расхаживала по старому дому Николая. Молчаливые и поникшие Лена с Катей тоже пытались оттереться, стоя вдвоем в стороне у стены. Пол приятно поскрипывал под моими ногами, но раздражал Нину, которая меня остановила. С кухни к нам вошел Кирилл, держа на руках моего сына.

– Антошка так больше к нему привыкнет! – возмутилась я.

– Вы кто такие, черт побери?! – перебил меня Николай.

– Не советовал бы я в вашем положении произносить имя низшего всуе, – посоветовал Кирилл.

– А ты еще не выяснил, пока мы отсутствовали? – удивилась я. – Мы инопланетяне и здесь для того, чтоб вам помочь.

Ну, раз уж пошла такая пьянка и пришлось показать способности смертным ради спасения их жизни, то почему бы и не раскрыть все карты. Я обернулась и с укором оглядела Елену:

– Кстати, это я была кошкой черной. А еще – так получилось… – я указала пальцем в окно.

– Что? – обрела дар речи Лена, больше всех боясь глядеть в окна.

– Времени у нас мало, – договорила я. – Так что прошу вас поторопиться и рассказать про эту даму, которая подглядывает за вами в окна.

Брови у троицы поползли вверх. И мне даже показалось, что люди опять ненадолго, но впадут в транс.

– Ну? – поторапливала я.

– Это Колькина бывшая жена, – запинаясь, начала Лена.

– О! Уже лучше, – нетерпеливо вздохнула я. – А ты любовницей была?

– Нет-нет, что вы, – отмахнулась та. – Мы после ее смерти жить начали.

– А что не жить, – подхватил Николай. – Оба свободные. Я с сыном, а потом у нас с Леной еще и дочурка родилась. Я ведь исключительно с Леной узнал, что есть счастливая жизнь… – мужик ненадолго замолчал, а после продолжил: – Раиса была первой красавицей на деревне. Сколько за ней парней прихлестывало, а выбрала она меня. Жили вот в этом самом доме, скотину держали. Достаток был. Только была моя бывшая бесплодной. На этом фоне между нами разразились жуткие скандалы.

– Меня до глубины души поражает мировоззрение ваших мужчин в браке, – хмыкнула я. – Почему вы такие снобы? Нет чтобы жену выслушать, подбодрить и поговорить. И выросли бы у нее крылья, а не…

– Тихо ты, – цыкнула на меня Нина и намекнула главе семейства продолжать.

– Решили мы усыновить мальчонку, Сережу, – совсем поник Николай, даже голос мужчины стал тише. – Но невзлюбила Рая его, прямо в фурию превратилась. Мне аж домой приходить не хотелось. А сына Рая изводила и издевалась. Однажды прихожу домой, а Рая Сережку в ведро с ледяной водой головой окунает… Спрашиваю – за что? Молчит. Тогда не выдержал я и первый раз как залепил за мальчика, что отлетела она и ударилась головой. Умерла сразу.

– Сложил на ее плечи весь быт, еще и с мальчуганом не помогал, – подвела итог я.

– Элла, – вздохнула Нина. – Да он запамятует все после обряда. К чему это все? Ты инопланетянин, а не психолог!

– Психолог? – усмехнулась я. – Анализатор!

– Да уж, – подал голос Кирилл. – Здесь кремация поможет.

– Что, уже успел написать план? – покосилась на выскочку я.

– Чья кремация? – побледнела Лена, и ноги женщины подкосились.

– Не ваша, не бойтесь. Бывшей женушки его, – ответила я и посмотрела на Николая: – Пойдешь с нами на кладбище и будешь молить жену о прощении. На всякий.

Нина закатила глаза. Впрочем, процедура с мольбой была не обязательной.

***

Потянувшись в постели ранним утром, Елена счастливо улыбнулась и открыла глаза. И, встав с постели, прошла в коридор, где накинула фуфайку и вышла на крыльцо встретить рассвет. Женщина больше не помнила ни вчерашний день, ни жуткие преследования призраком. Дети спокойно спали в кроватках. Сереже больше не приснится сон, как бывшая мама топит его в ведре с водой, а сестренка не испугается криков братика.

Увидев меня в образе черной кошки, сидящей на заборе, Елена сделала шаг в мою сторону:

– Какая красивая. Иди сюда, не бойся. Пойдем к нам жить? Мышей ловить будешь, а я тебя поить коровьим молочком.

Но я, убедившись, что у семьи отныне все наладилось, соскочила с забора и побежала в сторону проезжей части, чтобы возвратиться домой.

Из дома вышел Николай, приобнял жену и поцеловал в щеку. Мужчина был счастлив с Еленой, как будто рядом с ней нашел островок умиротворения, с которого ни за что не хотел уходить. Он словно обрел крылья, второй шанс.

Но только никто из них предположить не мог, что Катя проснулась этим утром с зелеными демоническими точками вместо глаз…

***

Положив ладони на перекладину детской кроватки, я пустыми глазами смотрела на спящего сына, борясь с тоской по любимому человеку. Я встречаюсь с миллионами фантомов, но почему еще ни разу тот, кто нужен, не пришел ко мне? Почему? Он так ждал рождения ребенка, так радовался, но теперь больше никогда не увидит сына… Боль сжала изнутри и, подкатив к горлу, не позволила сделать вдох. Хотелось сжаться в комочек, хотя со стороны так и было. Я закрыла глаза, виня себя в его смерти. Все труднее и труднее нести миссию после случившегося. И та счастливая улыбка и энтузиазм, которыми я ранее освещала все вокруг себя, постепенно перерастают в сарказм и насмешки. Как вчера, когда я докопалась до несчастного мужика, преследуемого мертвой женой. Кстати, о них. Даже к ним явился призрак, чтобы отомстить, а мой любимый не подает и знака, ведь я почувствую все что угодно! Разгадаю любую загадку…

– Элла, мы тебя ждем, – шепотом поторопила Нина, заглянув в детскую комнату и поманив рукой.

На кухне я подкурила сигарету и апатично уставилась на нее, игнорируя Кирилла.

– В наш город ворвался Никс.

– Никс? – округлила я глаза. – Что заставило лошадь с клейкой шерстью переместиться с озера? И вообще в нашу страну?

Нина пожала плечами.

– У меня еще один пациент, и мы можем приступить к делу. Эль, ты со мной.

– Еще чего! – возразила я.

Но уже через минуту в белоснежном кабинете, пропитавшемся запахом хлорки, разглядывала инструментарий на столике возле кресла.

– Орудия инквизиции… Вот особенно эти крючки.

– Кюреты, что ли? – Кирилл в медицинском халате вышел из смежной комнаты в кабинет. – Ты еще не видела щипцы.

– И видеть не хочу! Ладно, я подожду в коридоре. Твой пациент, скорее всего, уже пришел.

Кирилл посмотрел на наручные часы, что делали его руку еще мощнее. Да и сам он выглядел привлекательно, поймала себя на мысли я и принялась на себя же злиться. Кирилл сочетал в себе благородство и терпение к моей натуре. Его глаза смотрели с теплотой и вниманием. И возраст придавал мужчине еще большей привлекательности.

Да что такое! Как себя заткнуть? Я расширила ноздри, сжав скулы. Кирилл зануда!

– Эля? – видимо, долго дозывался меня Кирилл.

– Что? – я вдохнула. А то в голову уже начали лезть воспоминания того сна…

– Я хотел предложить тебе остаться на процедуре. Чего задумалась?

– Представила процедуру, и стало страшно, – уголки моих губ потянулись вниз.

– Ты покраснела.

– Я уже в обморок падаю, если честно, – врала я, стремительно направившись к выходу.

– Не вздумай без меня улизнуть! – только и успел крикнуть вслед Кирилл.

Глава 5. Дом у кладбища

Тоскливый мрачный дух серым апрельским днем витал над мраморными крестами и черными оградками старого кладбища. В отличие от центрального входа, старая часть кладбища заросла высокими скрипучими кленами, скособочившими голые ветки над округлыми или рельефными могилками, сторожащими вечный сон умерших. Земля еще не согрелась, но у могильщиков работа такая – рыть ямы, независимо от времени года.

– Ох, Димка, вляпаемся мы, – сетовал один из гробокопателей.

– Вы оградку с памятником вывезли? – утомленно прикрикнул тот. – На эту могилу уже полвека никто не ходит, с чего бы нам попасться? А где еще погребать? Мест уже нет. А деньги заработать надо.

– Накажет нас всех бог, – ныл второй.

– Нет бога, – возразил Дмитрий. – Или, если есть, то наказал уже хуже некуда! Из нищеты выкарабкаться не можем. А сейчас деньги принесу, может, мамка на жене срываться не будет, потому что живем на ее пенсию…

Много еще бесцветных дней и темных ночей увидело это кладбище после захоронения нового мертвеца поверх старой могилы, прежде чем в рядом стоящий двухэтажный многоквартирный дом заселилась девушка с двумя детьми, а позже я. Там, где живут люди, есть кладбища. Но чтобы там, где были кладбища, жили впритык люди, удивилась я.

На нашей планете с кладбищами, конечно, все иначе! Правда, у нас редко кто умирает, но если и умирает, мы его обязательно хороним и на таких местах заряжаемся бессмертием. Почему же на здесь все так скверно? У нас кладбище святое место, а у смертных – самое страшное, полное всяких скверных историй и проделок нечисти.

Я ощущала как человек чувствует тяжелую некротическую энергию, что душит даже в солнечные деньки. Здесь царят иные законы и обстановка в отличие от городской. И хотя время на мертвом кусочке не остановилось, оно вместе с временами года менялось, сама среда здесь была мертва и умерщвляла все живое, что задерживалось на ее территории. Особый магический шарм здесь ощущала только я. И получала исцеление тоскливой души за счет мертвой энергии. Здесь царствует смерть, ворвавшись в каждую травинку, в каждое дерево и кустарник, пропитав собою все надгробия и отравив землю. А смертные здесь только гости, не больше.

У моей соседки не переставая болели дети. Неужели из-за кладбища по соседству? Вот как раз нам с Кириллом и предстоит выявить источник, не позволяющий выздороветь детишкам. Ведь дети не излечатся, даже если мы просто поможем сменить место жительства.

На пороге моей новой жилплощади, больше напоминающей одну небольшую комнату, где можно было разместить только спальное место и кухоньку, стоял Кирилл.

– Элла, прости меня? – звучно молил он. – Но что изменится от того, что ты здесь жить будешь?

– Дурацкий план, – нахмурилась я и, покачав головой, сложила руки на груди.

– Да ладно, тебе-то точно труда не составит скандал закатить, – шепотом настраивал меня коллега. – Мы же составили план: выйдет соседка, попросит нас быть тише. А ты потом к ней с пирожными, и так познакомитесь. Ну! Давай!

– Видеть тебя больше не могу, – постаралась я артистично.

– Громче. У нас скандал!

– Видеть тебя больше не могу! – как надо возразила я, и в глазах моих застыла ярость.

Просто стоило вспомнить внезапное вторжение нового «члена» в наш с Ниной союз. И еще сон…

Кирилл одобряюще закивал и произнес следующее:

– Но это не выход, я люблю тебя…

Как-то слишком правдоподобно он это заявил, подметила я про себя.

– А ты вжилась, – хвалил Кирилл, как будто на мысли мои отвечал.

– А я тебя нет! Все! Прошла любовь. В понедельник поеду на развод подавать. Иди…

Открылась соседняя дверь, и спустя пару секунд в проеме показалась взъерошенная голова замученной соседки:

– Пожалуйста, можно тише? – вежливо попросила она. И таким тоном, словно сама боялась нам помешать, продолжила: – У меня детки спят.

В подъезд тоже открылась дверь. Вошла бабушка и, не успела ступить на первую ступень, как запнулась упав на колени, отчего из пакета по старому дощатому полу просыпались продукты.

– Чертовщина какая-то, – огорчилась бабулька.

– Баб Римма, – поспешила вниз моя молодая соседка.