Северное сияние в тундре радужных надежд

Поскольку те или иные духовные и интеллектуальные ценности всегда же обретались где-то от него и впрямь вовсе так явно невдалеке, да и под тем самым считай, его боком.

И столь зачастую чисто ведь из-за подобного рода совсем простых житейских факторов не, так уж и редко, что это одно только разве что случайное сочетание хромосом, пожалуй, и определит, кому это, значится, еще предстоит стать образованным человеком, а у кого к тому может и не хватить душевных сил или простого физического здоровья.

Или, в самом лучшем случае, его путь нисколько не будет усеян розами, а этот фактор иногда вот и создает низкопоклонных холуев с большими научными званиями…

47

А, кроме того, общество не СТОЛЬ и давно ведь было сколь еще строго разделено (по чисто секторальному признаку) на своих и чужих.

Ну, а как раз потому и простолюдинов за ровню самим-то себе по уровню интеллекта те господа никак нисколько уж попросту не считали.

Зато общий народный ум в те не очень, кстати, и далекие нынче времена явно так, несомненно, уж при всем том, совсем немало более чем самоуверенно преувеличивался.

Классовое сознание на Руси, оно вообще, быть может, и не само по себе до чего резко и значительно лишь весьма уж поэтапно только усиливалось и усиливалось.

И вполне при этом более чем на деле возможно, что нечто подобное произошло разве что именно в связи с тем и впрямь более чем необычайно огромным багажом духовного наследия Льва Толстого…

Вдоволь впитавши из литературных и философских сочинений целый сонм всяческих сладких грез, а затем и испробовав на свою беду, сунуться в самую гущу простого народа…

И, как то фактически разом еще сходу понятно сколь еще немедля, набив на лбу довольно-то увесистую шишку, а потому и чувствуя от всяких подобного рода устремлений внутри, как есть вполне на редкость самую ужасную же оскомину, российская интеллигенция окончательно заперлась исключительно сама в себе.

48

И что только толку было от тех крайне же задушевных воззваний Льва Толстого весьма незамедлительно объединиться с народом, до чего ярко и прекраснодушно выраженных в его «Анне Карениной»?

Эта вся его чисто внешняя, несколько, пожалуй, совсем невоздерженно одутловатая одухотворенность…

А между тем до чего еще глубоко внутри как уж был Лев Толстой на редкость изрядно надутым барином, так как раз именно им он до самого конца своих дней более чем невозмутимо только лишь и оставался.

И вот он тот самый конкретный всему тому пример из другого его великого произведения – «Война и мир»:

«Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье есть счастье животное, а ты его-то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по-моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в третьем часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет».

49

И главное, вот оно то вполне чистопородное, да и на том самом, считай животном уровне на редкость досконально обдуманное, а заодно и весьма же бросово откровенное мнение высокородных господ.

То есть нечто подобное и есть как раз собственно то, что они и вправду на деле думали обо всем их где-то лишь в той зыбкой дымке совсем еще отдаленно от них сколь уж расплывчато мелькающем исключительно простом и честном народе.

И были ведь данные более чем откровенные мысли весьма ярко же преподнесены, словно на блюдечке, как раз-таки до чего только великим общемировым классиком.

Автору попросту в то и близко уж явно не верится, что писатель Герберт Уэллс вовсе никогда не читал Льва Толстого, поскольку ничего подобного и быть-то никак ни в едином глазу не могло.

А вслед затем он и начертал свое крайне несчастливое и несветлое будущее в его всемирно знаменитой повести «Машина времени».

И уж, не из-за этой ли откровенно натужной сентенции великого русского графа у него и возникла, затем удивительно бравая идея разделить грядущее общество на два тех исключительно же кардинально различных биологических вида?

А между тем некоторые столь наглядно именно нечто подобное всем тем (черным свинцовым порошком на белой бумаге) более чем строго как есть вполне ведь считай и отобразили.

Причем это как раз в чем-либо подобном и был, надо сказать, вполне здраво проявлен весь их на редкость искренне безутешный взгляд на довольно многие житейские вещи.

50

Причем буквально во всех своих крайне непритязательно досужих рассуждениях они, как правило, только-то и основывались на одних лишь околонаучно-безумных теориях о той самой уж пресловуто броской и исключительно наглядной разнице между расами или классами всех тех совсем безучастно живых людей.

И вот чего только обо всем том на деле довелось автору отыскать в книге выдающегося писателя Андрея Платонова, а именно в той сколь доподлинно же исторического значения повести «Котлован»:

«Девочка могла бы быть и дочерью Чиклина. Мать ее даже хотела, чтобы было так. Но все равно ребенок едва ли был бы лучше и разумнее. Зачал девочку, наверное, такой же, как и Чиклин, мастеровой человек, стало быть, плоть в ребенке из одного классового котла. А если кто и радовался ласкам умершей женщины, то эти ласки не есть квалификация ребенку. Это не человечество».

Эти строчки были начисто подчищены цензурой из конца третьей части, так что на бумаге их и по сей день вовсе нет как нет, и лишь в аудиокниге они теперь несмотря ни на что все ж таки явно ныне присутствуют.

51

Вот уж, собственно, и впрямь-то как-никак, а до чего оно нынче вообще ведь дошло!

Большевики даже и детей своим немощным умом разом начали бессовестно разделять по их самому изначальному зачатию на некие те, видите ли, извечно враждующие между собой классы!

Да и кроме того, как уж говорится, сколь прямолинейно они без единой здравой мысли одним тем серым веществом своего головного мозга и вправду как-никак, а действительно додумались полностью низвести всю человеческую природу до каких-либо чисто социальных факторов, протоптав при этом в девственно снежной целине всем нам дорогу в то очаровательно светлое никуда.

А главное, на редкость смачно и крайне меланхолично, при всем том так и жуя жвачку той и близко никак не в меру уж как есть еще бесовски разухабистой идеологии…

А люди, они, по всей сути своей, полностью одинаковые, и лишь цвет их кожи или, что тоже порою случается, до чего уж весьма различный культурный опыт, труд и национальный колорит подчас разом и делают их несколько иными.

Однако все это безнадежно же эфемерно в свете наиболее главного, полностью до конца общего для всех их, положительно общечеловеческого начала.

52

И ведь дело тут само собой разом ясное – буквально любые войны нездоровых амбиций и совсем вовсе же неловко ущемленного престижа – абсолютная нелепость и точно та дикость, как и, скажем, тот же каннибализм.

То есть, коли нынешнее человечество, находясь в здравом уме, довольно-то благополучно переживет ту чисто младенческую свою глупость, то уж тогда в грядущих учебниках истории две минувшие мировые войны, а в том числе и та как есть гипотетически и по сей день, возможная третья будут явно находиться совсем непосредственно вовсе неподалеку оттого лишь несколько поболее примитивного первобытного людоедства.

И сколь непременно давно бы пора тем чересчур не в меру одиозным политикам раз и навсегда совершенно уж до конца осознать всю ту самую непременную немощность принципов нелепо амбициозного противостояния культур и наций.

Да и вообще именно нам сейчас ведь ныне живущим людям уж как есть на деле бы надо во всем расстараться, дабы по мере сил разом соединиться в некое дружное и единое сообщество всех стран и народов нашей планеты.

Ну а как раз потому и следует тому или иному народу полностью вот сплоченно и согласовано, весьма уж постепенно приучиться воевать, никак не с каким-то тем таинственным и пресловутым внешним врагом, а исключительно со всем тем невозмутимо тупым и озлобленным невежеством внутри границ своей собственной великой державы.

И те самые люди, которые и вправду могут сколь еще нечестиво кое-кому показаться всего-то навсего ядовитой плесенью века, вполне уж между тем могли бы быть истинными людьми науки, обладать знаниями, просто в их безвестной судьбе совершенно не было никакого должного примера, и все ориентиры их были крайне приземленными и бытовыми.

Но это точно и близко не их вина, а куда скорее того общества, что пока довольно во многом на редкость откровенно, более чем явственно же дико.

Ну а коли в чем-либо оно на редкость просвещенно да и весьма ярко во все цвета радуги более чем пестро разукрашено…

Ну так данная палитра светлого ума и ярых амбиций до чего зачастую считай ведь семимильными шагами идет никак не в ту безупречно наилучшую, а строго как есть именно в чисто же исключительно техническую сторону.

А при данном раскладе тому сколь разностороннему и чисто нравственному воспитанию серых масс простого народа особого внимания уделяться и близко-то никогда совершенно никак вовсе не будет.

И только вот потому и будут эти массы и впрямь-то считай по-прежнему пребывать в точно той же тьме той еще как есть житейски затхлой обеспокоенности, тех самых чисто своих наиболее мелких страстей и горестей.

А действительно на деле дать им несколько иную жизнь сможет одно лишь только самое еще широкое просвещение, всецело ориентированное именно на тот чисто детский и подростковый возраст и вовсе никак не одного, а многих и многих самых различных поколений.

А именно тогда и возникнет тот полностью единый и цельный организм. Причем, ясное дело, появится он именно из того совсем несчетного конгломерата личностей, что и вправду затем и должен будет оказаться, на редкость надежно спаян и объединен именно тем столь уж благовидным и добровольным желанием буквально-то всяческого совместного творческого труда.

И нечто подобное весьма здраво затем как раз и предстанет именно в виде до чего искренне настоящего, а никак не аляповато и вычурно светлого будущего.

Ну а в особенности коли речь тут пойдет именно о том будущем, что всеми силами кем-либо уж будто бы сколь еще спешно ныне созидаемо, как раз во имя тех крайне-то пока до чего отчаянно далеких грядущих поколений.

Да только тем еще доподлинно праведным настоящим сможет уж стать разве что только то будущее в основе которого будут заложены вполне разумные и созидательные принципы.

Но это один только дикий хаос и казенное безличие и могут ведь еще последовать после на редкость явственного разрушения самих же основ нравственности и морали.

Причем возможно, что бездеятельное выжидание тех еще лучших времен можно показаться кому-то целой вечностью…

Но вот даже если ради сотворения другого мира вещей и мыслей и впрямь-то потребуется целых десять тысяч лет – это всего-то навсего попросту уж окажется временем, что весьма так дельно понадобится для той самой еще безнадежно медленной, но при всем том единственно верной и постепенной перековки исключительно неповоротливой обывательской психики.

Ну а в той еще мартеновской печи всяческих ярых революционных преобразований она разве что лишь дьявольски деформируется, а потому и внутри нее довольно-то многое вот и вылетает тогда в трубу, совсем начисто до конца там сгорая.

Да и вообще то самое доподлинно человеческое при этом полностью разом тогда вытесняется мнимыми символами, в которых главным будет одно то самое уж пламенное служение гиблым идеалам, а они, разрушив все и вся и лягут затем в основу сущего беспредела 90 годов 20 столетия.

53

Лучшее будущее еще изначально было явной химерой и поводком, за который с чудовищной силой сколь резво тянули в грядущее серые и безропотные массы точно тех же самых рабов…

Ну а, коль скоро хоть как-то весьма посильно перестраивать любые социальные навыки тех самых наиболее простых людей то ведь делать это надо бы исключительно вот неспешно и очень, и очень уж довольно-то аккуратно.

А это само собой уж сходу еще означает, что за подобные дела действительно никак не следует браться именно, что как есть, буквально-то с бухты-барахты и близко уж никак вовсе-то ни о чем совсем не подумав.

А впрочем, и вообще тем еще простым людям надо бы дать медленно брести именно своей общей и широкой дорогой, никак не маня их в светлые дали несбыточно лучшего жития-бытия…

Причем сама та попытка сколь на редкость вполне полноценно поднять сознательность серых масс не столь так, в принципе и глупа, другое дело, что из чего-либо подобного может выйти нечто полезное разве что в случае до чего только самого же осторожного проникновения в одну ту, считай исключительно детскую психику.

То есть, именно того еще, собственно, времени пока все людское мировоззрение считай вот постепенно же формируется и внутри всякого никак еще совсем незрелого сознания не по дням, а по часам медленно, но верно зреет та некая только лишь грядущая взрослая личность.

Ну а во всяком полноценно зрелом возрасте любой человек должен жить разве что в том самом уж как есть еще полном до конца логическом соответствии со всеми теми принципами, что в нем довольно-то давно раз и навсегда вполне устоялись.

И чисто таковым оно будет считай так поскольку, что абсолютно всякое их разрушение весьма же безусловно затрагивает всю социальную природу существующего общества.

Ну а потому и хоть сколько-то лучше от подобных действий точно ведь никому затем вовсе не станет.

А потому и та самая безнадежно грубая ошибка тех слепо же обреченных на неуспех социальных экспериментов до чего еще неизменно заключалась, как раз именно в тех отчаянно-полубезумных стараниях яростно вживлять в давно затвердевшее, словно камень, обывательское сознание принципы, которые станут житейски доступными разве что для тех совсем вот никак неопределенно отдаленных потомков.

Да и то коли чему-либо подобному и сподобится некогда вполне еще случится, то уж произойдет это разве что в том самом единственном случае, коли им и впрямь доведется выбрать именно тот наиболее правильный и верный путь всего того последующего своего тысячелетнего морально-нравственного развития.

Причем речь тут никак не идет только о рамках всякой той считай вот самой же отдельной личности, но и вообще всего общества в целом.

И как раз таково оно, считай потому, что сколь явно оно состоит разве что из всяких на редкость мелких частей, которые весьма плотно подогнать друг к другу более чем наспех вовсе никому и близко уж никогда совсем не удастся.

Для настоящей притирки нужна будет вполне еще самостоятельная и до конца продуманная сознательная воля, а чья-то властная и направляющая рука может ее разве что сломать и еще поболее укрепить всякое стародавнее рабство.

Ну а тогда и те изумительно светлого духа люди будут уж только ведь и способны бессильно лицезреть то самое беспредельно так грядущее засилье серой и убогой умом невообразимо криворукой бюрократии.

А все из-за того, что границу личного и общественного никак нельзя стирать в полную труху даже и во имя самого наилучшего будущего всего человечества.

Потому что результатом всему тому будет не взлет простых душ, а их самое вот стремительное падение в кровавую пропасть чудовищного безвременья.

А следовательно и тот весьма уж бескомпромиссный вывод.

Хотя те сколь еще доблестные идеалисты и стремились к свету, что проник в их души, однако, в результате всяческих их доблестных усилий и настало же время, куда значительно поболее всевластной тьмы.

Слепящий души свет далекого будущего, отразившись в очах безнадежно слепого от рождения невежества, вызвал разве что шквал самого еще чудовищного разрушения, а следовательно и стал он причиной вездесущего произвола.

Причем еще и в таких небывалых масштабах, какие до этого и не знала вся та мировая история.

Причем началось это все именно с того, что люди восторженного ума разве что только уж и захотели донести до масс свои идеалы, совершенно, не понимая, что они им непременно так нужны в точности как рыбе зонтик.

Массам нужен хлеб насущный, а ко всему остальному они неизменно до чего еще явно же полностью равнодушны.

Однако те люди высокие думами ничего подобного и близко никак вовсе не понимали.

Ну а вполне вот исторически оно так сложилось разве что оттого, что обладали те высоколобые интеллектуалы до самой еще полной нелепости горячей кровью, да и сознанием начисто во всем отстраненным от абсолютно любых весьма исконно же повсеместно обыденных реалий жизни.

Причем и само то собой, в принципе, ведь яснее же ясного…

Всякие те или иные невероятно восторженные и наилучшие намерения, как и более чем нетерпеливые ожидания тех еще самых чудодейственно благостных перемен могли разве что только и окончиться одним лишь сколь уж еще чрезвычайно серым, как и та засаленная простынь чудовищным засильем, куда только поболее прожорливых клопов на теле всего того еще от века многострадального российского общества.

«Благодетели народные» с тем никак не безмолвно переполняющим их души исключительно же безответственным ощущением и впрямь до чего неминуемого краха той будто бы отчаянно лютой и дикой безнравственности, столь откровенно переполняющей просторы вконец им ныне опостылевшего жития-бытия…

Да только ведь между тем коли чего подобные «деятели добра» затем на деле и совершат, так-то уж, собственно, выразится исключительно в том, что это именно им и доведется погубить вполне стоящие ростки крайне пока еще размыто как есть уж чисто вот грядущего общечеловеческого счастья.

Ну и вообще весьма глубокомысленно развивать надобно бы именно что каждую ту или иную отдельную личность, а не те исключительно же светлые и блажные идеи!

И буквально каждого человека надо было весьма уж старательно выпестовать считай, что с самого его зарождения, а поскольку сделать это на данный момент попросту и близко как-никак совсем невозможно, то и лезть в душу к массам, рассказывая им взрослые сказки, было уж абсолютно так вовсе нисколько нельзя.

54

Человек, что вырос, словно тот еще репей за огородом, ничего действительно нового ни в жизнь никогда точно ведь не построит, а только, то самое для него отчаянно чужое, которое явно ведь было некогда кем-либо иным весьма так неспешно благоустроено, он сколь уж еще безоглядно со всем тем холуйским наслаждением разве что враз как-никак затем и задушит.

Причем безлико дик он никак не по тому исключительно и впрямь вполне естественному своему нутру, а разве что по одному тому месту как есть еще самого же изначального своего зарождения.

И вот кабы довелось ему иметь тот самый достойный доступ к величайшим благам цивилизованной жизни, то и главный запал его души оказался бы более чем наглядно вполне общим с людьми, что подчас уж придают своим духовным и человеческим качествам некий ореол ярчайшей святости, да и особо статной интеллектуально над всем же миром возвышенной людской породы.

Ну а то, что неотесанные дети подчас и вовсе ведь никак необразованных родителей иногда имеют внутри себя чего-то, что в ком-либо другом несколько изжилось и атрофировалось, им не понять, причем как раз оттого, что искусственная оболочка возвышенной культуры попросту отнимает у человека всякое понимание великого разнообразия этого невероятно плотно окружающего нас мира.

Да и вообще некоторая часть из тех самых потомственных интеллигентов, попросту дойдя до совершеннолетия, явно так при этом становятся всезнающими снобами, что практически полностью до самого конца вполне вот и будут абсолютно апатичны к тому, что как есть, сколь явственно выходит за узкие рамки их до чего на редкость однобоких и предвзятых представлений.

55

В то самое время как люди, куда поболее близкие к природе, да и действительно связанные с ней безупречно же мертвым узлом, попросту никак не развиты и весь их до чего только самобытный природный ум, всецело находится в сущих потемках мрака невежества.

Но эти черные бездны народного бескультурья и незнания вполне еще можно и нужно заполнить светом самой максимальной всеобщей образованности.

Однако не тащить же их вверх крюками чисто внешней дисциплины!

Поскольку их как есть, вполне еще стоило бы и впрямь-то старательно подталкивать к тому самому духовному саморазвитию, яростно так и давя при этом исключительно же на одно только самолюбие и общую подчас весьма ведь бравую и праведную сознательность.

Ну, а кроме того, надо бы также разом еще заодно и выяснить, к чему это вообще лежит у всех и каждого из них душа.

Да только как это будет возможно нечто подобное хоть сколько-то осуществить после того самого на редкость полного окончания тех достаточно же невообразимо длительных процессов медленного, но верного взросления всякой той или иной человеческой личности?

А из того сам уж собою разом напрашивается чисто тот довольно-то малоутешительный вывод, что как-никак, а действительно понять, кем мог еще стать (имея к тому самую настоящую возможность) тот человек, что и впрямь получил бы должное воспитание и, прежде всего, домашнее образование, можно лишь только пока он не совсем вот еще полноценно же вырос.

НУ А ЕСЛИ ЛЮДИ ВО МНОГОМ ЗАВИСЯТ ИМЕННО ОТ МЕСТА, В КОТОРОМ ОНИ ОБРЕТАЛИСЬ С МЛАДЕНЧЕСТВА, ТО, КАК ЭТО ТОГДА МОЖНО ИХ ВООБЩЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЖЕ ОГУЛЬНО СУДИТЬ ЗА ТО, ЧТО ИХ ДУШИ ТЕМНЫ И ПОЧТИ БЕСЦВЕТНЫ?

Да и держать самих себя за наивысшую всезнающую касту никому и близко уж ведь истинно попросту нисколько не стоит.

Сегодняшнее безупречно поверхностное знание от сущего невежественного незнания, скорее всего, коли вообще хоть как-либо и отличается, то речь тут может идти об одной той безумно веской возможности все те ныне так или иначе случившиеся по нашу душу невзгоды и впрямь-то сколь еще неспешно разве что лишь той еще безвременно же удесятерить.

И уж если наша нынешняя техногенно переразвитая цивилизация хоть как-то сумеет с грехом пополам на деле действительно же преодолеть возраст нашего нынешнего совершенно бессмысленного младенчества, то, как раз тогда те самые будто бы огромные научные знания сегодняшнего дня ни в какое академическое обучение грядущих тысячелетий попросту никак вот точно уж затем не войдут.

56

Но, правда вполне еще может разом уж на деле еще статься, что эдакого рода более чем дилетантские рассуждения, конечно, мелочи, а главное – оно всегда именно в том, что это значится мы – действительно образованные люди, в самом доподлинно полноценном и светлом смысле этого слова.

А все остальные для нас весьма безнадежно же ничтожны, поскольку явно не было им дано денно и нощно искрить блестящею мыслью, да и, знамо дело, было как-никак, а нечто подобное им попросту никак вовсе так явно и ни к чему.

И вот до чего еще взвешенно и остроумно, как и сколь же, беспечно записав праздных обывателей в тех единственно и впрямь нерадиво безмозглых зрителей великого технического прогресса, совсем же невольно, может еще затем и создашь из самого себя властелина хоть как-либо вполне вширь обозримой вселенной!

Ну а на самом-то деле как есть с виду до чего наглядная разница в уровне интеллекта не столь уж вполне более чем явно разом существенна.

А как раз потому у довольно ведь различных групп населения она в значительной степени определяется, так или иначе, имеющимся культурным опытом, семейными традициями, образованием, наконец, нежели чем всякими абстрактными материями, начисто отвлеченными от буквально всех существующих в этом мире житейских реалий.

57

То есть, коли весьма заострить внимание на этой вполне же важной теме…

Основное различие между интеллектуально развитыми и образованными людьми и всем прочим народонаселением пролегает в одной лишь области, куда разве что поболее углубленно повседневного восприятия первыми как он есть так или иначе окружающего их мира.

А это, в свою очередь, вполне же однозначно происходит именно за счет всего того в свое время полученного ими в тех еще чисто домашних условиях самого вот полностью же конкретного воспитания, а точно также и как-никак само собой затем уж в свое время последовавшего высшего образования.