За гранью разума. Книга вторая. Робкий шёпот ветра

«Джеймс, Джеймс, о, Боже, это чудо!» – продолжал звучать голос.

– Джессика! – панически повторил Фокс.

– Джеймс, успокойся, это не… – Приверженец приблизился к парню.

– Джессика! – Джеймс стал метаться по поляне. Он забыл о твёрдости почвы, и его ноги вновь провалились под землю, которая стала напоминать желе. Фокс забыл обо всём. Его ментальное тело стало постепенно растворяться. Джеймс хотел выкрикнуть имя Джессики, но вдруг осознал, что кричать опять стало нечем.

– Успокойся, Джеймс, – строго произнёс Приверженец, и на поляне стало пасмурно, как перед грозой. – Что ты делаешь? Если ты хочешь вернуться домой и слышать её голос, возьми себя в руки. Если ты не вернешься в свое тело, то другая душа может занять твое место и тебе придется остаться здесь навсегда. Проснись!

Джеймс был уверен, что голос принадлежал Джессике Маккартни, Приверженец не стал его переубеждать, ведь, чтобы что – то получилось, нужно иметь цель, так пусть это и будет целью Джеймса.

Фокс собрался, сосредоточился, обрёл тело и сделал шаг.

– Вот так – то лучше, – улыбнулся Приверженец, и на поляну вернулось яркое солнце, казалось, оно было ярче обычного, будто его свет кто – то пролил в глаза Джеймса.

«Не сдавайся, Джеймс, больше всего на свете я хочу, чтобы ты вернулся», – послышалось на поляне и солнце перестало так сильно светить Джеймсу в глаза.

– Я не сдамся, Джессика, – улыбнулся Фокс, посмотрев в голубое небо. – Я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе.

Жители маленького Нью–Росса ещё спали, как в город заглянул ОН. За окнами домов была умиротворяющая тишина, которую заполняло лишь весёлое щебетание птиц. Вдруг щебетание стихло, а на смену ему пришла лёгкая барабанная дробь, которая с каждой новой секундой набирала скорость шума. В открытые окна прорвались потоки свежего воздуха и словно змеи обвили спящие тела обитателей коттеджей. Комнатам уже некуда было деться, они были полны свежести, пропитанной неповторимым запахом утра, моря и полевых цветов. В Нью–Россе властвовал Дождь.

Мэри О Коннел бежала по улице, перепрыгивая лужи. Ветер – забияка взъерошивал её рыжие, густые волосы и пытался вырвать из изящных рук красный зонт. Девушка подбежала к дому и, восстанавливая сбившееся дыхание, начала искать в кармане ключ. Тот, немного капризничая, ускользнул от Мэри, но, всё же сжалившись над промокшей девушкой, поддался ей. О Коннел закрыла зонт и вбежала в дом, ветер изъявил желание последовать за ней, но Мэри закрыла перед ним дверь. Девушка улыбнулась, вновь, раскрыла зонт и, оставив его сушиться в гостиной, порхающей походкой, отправилась на второй этаж.

Мэри осторожно вошла в комнату Джеймса Фокса и улыбнулась. Молодой человек всё так же лежал на кровати. Неподвижность его тела иногда сменялась судорогами, а состояние мышц колебалось от сильного сокращения до полного расслабления. Дыхание ещё было далеко не стабильным, но артериальное давление и температура тела постепенно приходили в норму.

– Доброе утро, Джеймс, – поздоровалась Мэри и сменила немного повядшие цветы в вазе на свежий букет. – Как ты? Что за глупые вопросы я задаю? – засмеялась девушка. – Конечно, отлично.

Мэри провела рукой по чёрным волосам Джеймса, вместе с её длинными пальчиками по лицу Джеймса ласково пробежал луч яркого солнца.

– Вот здорово, – улыбнулась Мэри и посмотрела на занавешенное окно, через которое и пыталось пробиться солнце. – Дождь уже закончился.

Девушка быстрым шагом приблизилась к окну и резко открыла занавески. Солнце в ту же секунду ворвалось в помещение и оживило его.

– Джеймс, я открою окно, чтобы ты ощутил, как прекрасен воздух после дождя, – Мэри посмотрела на молодого человека, будто получила его одобрение и отворила окно.

Свежий, прохладный, разряженный морской воздух «Изумрудного острова» тот же час наполнил собой комнату. Вдруг приборы, подключённые к Джеймсу, начали издавать пищащие звуки. Мэри обернулась, посмотрела на монитор, пульс Джеймса значительно увеличился, сам же молодой человек начал шевелить конечностями, и это были не конвульсии, и не беспорядочное сокращение мышц, тело Фокса стало слушаться его. Кома переходила из третей степени во вторую.

– Джеймс, Джеймс, о Боже, это чудо, – Мэри подбежала к парню.

Но вдруг давление, пульс и температура тела стали постепенно падать, Джеймс вновь перестал дышать самостоятельно.

– Джеймс, Джеймс, – Мэри была напугана. Она не могла понять, что происходило. Всё, что ей оставалось делать, чтобы спасти Фокса – это вновь подключить его к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Девушка так и поступила.

– Дыши, мой хороший, только не умирай, – Мэри надела на лицо Джеймса кислородную маску. – Боже, прошу тебя, пожалуйста, – по щекам девушки потекли слёзы. Одной рукой она вытирала их поток, а другой сжимала руку Фокса. – Прошу тебя, Джеймс, не уходи, не оставляй меня.

Фокс в ответ сжал ладонь О Коннел. Девушка резко перестала плакать и бросила взгляд на монитор. Давление, пульс и температура вернулись в норму. Мэри убрала с лица Джеймса кислородную маску. Музыкант вновь мог дышать самостоятельно.

– Спасибо, спасибо, – Мэри двумя руками сжала руку Джеймса, поднесла её к дрожавшим, солёным губам и, упав перед его кроватью на колени, рыдала, глядя в потолок. Но это уже были слёзы счастья.

Глава 7

«Доброе утро, Джеймс! Как ты? Вижу, что хорошо».

Джеймс Фокс сидел на идеальной, зелёной, бескрайней поляне и улыбался, наслаждаясь прекрасным женским голосом, заполняющим всё вокруг своим звучанием.

– Здравствуй, Джессика, – Джеймс улыбнулся ещё шире и посмотрел в нереально – голубое небо над головой. – Конечно, хорошо, дорогая, ведь ты там со мной рядом.

«Кто-то стучит в дверь, похоже, это почтальон. Я скоро вернусь».

– Возвращайся поскорее, – тяжёлый вздох вырвался из груди Фокса.

– Джеймс.

Молодого человека окликнул приятный баритон. Он обернулся и увидел перед собой Приверженца Времени.

– Здравствуйте, – Джеймс поднялся на ноги.

– Здравствуй, Джеймс, – улыбнулся Мудрец. – Хорошо выглядишь.

– Благодарю, – немного смутился парень. – Это всё от того, что я каждый день могу слышать голос Джессики, правда, последнее время он звучит как – то озабоченно и подавлено.

– Ты так уверен, что это именно она с тобой разговаривает? – улыбка постепенно исчезла с лица Приверженца.

– Конечно, – не сомневался Джеймс. – Я знаю, она ждёт меня там, а иначе у меня нет смысла возвращаться.

– Кстати, о твоём возвращении, – Мудрец поспешил сменить тему разговора, и сдержанная улыбка вновь появилась на его лице. – Спешу сказать тебе, что ты готов к возвращению.

– Боже мой! – от счастья Джеймс подпрыгнул на месте. – Это прекрасно! Спасибо! Спасибо!

Джеймс с трудом сдерживал себя, чтобы не заключить Мудреца в крепкие, дружеские объятия.

– Но, Джеймс, – вдруг лицо Приверженца стало серьёзным, а голос строгим. – Твоё возвращение не будет похоже на сказку. Тебе предстоит перенести много боли, как физической, так и моральной. После пребывания в коме больше года, твоё тело полностью атрофировалось. Надо приложить очень много усилий и старания, в которые непременно нужно будет добавить ещё больше терпения, огромное количество терпения.

– Спасибо, что волнуетесь за меня, но мне всё равно, – улыбнулся Джеймс. – Вся эта боль ничто, по сравнению со счастьем от встречи с Джессикой.

– И еще, – продолжил Мудрец. – По возвращению, ты можешь не найти не только близких тебе людей, но и себя самого. Весь мир вокруг может измениться до неузнаваемости, как и ты сам.

– Я не понимаю, сэр, – сильное беспокойство охватило Джеймса. – Что вы хотите этим сказать?

– Ты всё поймёшь, когда придёт время, – чуть заметно улыбнулся Мудрец. – А сейчас, тебе пора.

После этих слов Приверженец слегка коснулся ладонью груди Джеймса, и молодой человек исчез с поляны, будто вовсе там никогда и не был.

В маленький, но уютный Нью–Росс пришла осень. Солнце ещё грело по–летнему, стремясь отдать последнее нерастраченное тепло. Небо было удивительно чистым, прозрачным и высоким. Лишь ветер стал более холодным и резким, ненавязчиво напоминая о том, что на «Изумрудном острове» начало сентября. Он разметал все облака по дальним уголкам необъятной Земли, чтобы ничто не мешало яркому солнцу согревать добродушных жителей прекрасной Ирландии.

Мэри О Коннел вошла внутрь небольшого двухэтажного коттеджа. Девушка скинула с хрупких плеч лёгкий плащ и оставила его в прихожей. На секунду она о чём – то задумалась, а затем украдкой смахнула слезу с розоватой щеки. Последнее время слёзы стали лучшими друзьями ранее всегда позитивной рыжеволосой красавицы Мэри. Два месяца назад трагически погиб её жених Мэтт. О Коннел очень тяжело пережила его неожиданную кончину. Родители девушки думали, что она умрёт от горя. Наверное, так и было бы, если бы не Джеймс Фокс. Забота о нём помогла Мэри понемногу справиться с ужасной депрессией и стала единственным смыслом её существования. Было время, когда Мэри просто не хотелось вставать по утрам с постели, но мысль о том, что её помощь просто необходима беспомощному Джеймсу помогала девушке, не смотря ни на что, жить дальше.

Мэри поднялась на второй этаж и вошла в комнату Джеймса Фокса. Молодой человек всё так же неподвижно лежал на кровати и спал глубоким сном.

– Доброе утро, Джеймс! – Мэри посмотрела на него и постаралась предать своему голосу как можно больше бодрости и жизнерадостности. – Как ты? Вижу, что хорошо.

Девушка заботливо поправила мягкую подушку под головой молодого человека, в этот момент раздался стук в дверь.

– Кто – то стучит в дверь, – Мэри перевела взгляд на выход из комнаты. – Похоже, это почтальон. Я скоро вернусь.

Девушка спустилась вниз. За порогом её действительно ждал почтальон. Молодой человек принёс небольшую бандероль с глюкозой, которую отправил Питер Миллс из Лондона. Мэри расписалась в бланке, поблагодарила парня, оставила коробку на столике в гостиной и отправилась на второй этаж. По дороге, девушка думала, о том, что так и не решилась на то, чтобы рассказать Питеру об улучшениях в самочувствии Джеймса.

– А, вот и я, – Мэри подошла к постели Джеймса и застыла от шока, который охватил всё её тело и душу.

Джеймс лежал на кровати и смотрел в потолок. Он пришёл в себя. Вышел из комы. Это было похоже не на что иное, как на чудо.

– О, Боже, – еле слышно прошептала Мэри, чтобы не напугать парня. – Боже мой, Джеймс, мой хороший, – слёзы сами хлынули из глаз девушки. Одной рукой она пыталась остановить их бешеный поток, а другой взяла маленький фонарик.

О Коннел осторожно прикоснулась к лицу Джеймса и посветила ему в глаза. Реакция карих глаз Фокса на яркий свет не заставила себя ждать. Ещё мутные зрачки Джеймса стали жадно преследовать свет фонарика.

– Отлично, – Мэри не могла поверить во всё происходящее, хотя точно знала, что по – другому и быть не могло. Она выключила фонарик и отложила его в сторону. Как и говорил Питер Миллс, тело Джеймса было полностью парализовано. Единственное, чем Фокс мог пошевелить, так это глазами. Мэри аккуратно повернула голову парня так, чтобы он посмотрел на неё.

– Джеймс, дорогой, ты меня слышишь? – девушка наклонилась к нему.

Зрачки Джеймса замерли в одном положении. Молодой человек с трудом сфокусировал взгляд на Мэри. В этот момент его пульс резко участился, артериальное давление, и температура тела стали резко увеличиваться. Тело Джеймса охватили сильные судороги.

– Сейчас, сейчас, – Мэри ввела в кровь парня сильное успокоительное лекарство. – Сейчас всё будет в порядке, потерпи немного.

Мэри плакала и гладила Джеймса по чёрным волосам. Как доктор, она точно понимала какую физическую боль испытывает человек выходящий из комы, а случай с Джеймсом был просто уникальным, никто ранее не выходил из комы четвёртой степени спустя год.

Мэри посмотрела на монитор, все показатели пришли в норму, Джеймс уснул. Девушка продолжала смотреть на него. Фокс вышел из комы, она добилась своего, но на этом не собиралась останавливаться. Следующей целью Мэри было помочь Джеймсу восстановиться настолько, насколько это возможно. Она знала, что будет нелегко, но прекращать заботу о Джеймсе, не собиралась, не смотря на все трудности, которые только ещё ждали её впереди.

Глава 8

Падающий снег завораживает не только детей, но и взрослых, особенно накануне Рождества. Пушистые, огромные хлопья вальяжно и грациозно спускаются на землю, и лишь беззаботный ветер имеет право прикоснуться к ним и закружить в белом, легкомысленном танце. Он бережно доставляет снежинки на землю, а они покрывают землю, будто превращаясь в нежное и сладкое безе.

Мэри О Коннел вошла в небольшой, но уютный старый коттедж своих родителей в Нью–Россе. Девушка стряхнула снег с мягкого воротника коротенькой шубки и оставила её в прихожей. Мэри заглянула в гостиную, там, в углу, около камина стояла высокая, красивая наряженная к Рождеству, которое уже было на пороге, ель. О Коннел улыбнулась дереву и лёгкой походкой направилась вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь одной из комнат.

– Войдите, – послышалось с той стороны двери.

Мэри вошла в светлое помещение и широко улыбнулась. В ответ ей улыбнулся Джеймс Фокс.

За четыре месяца Джеймсу стало значительней лучше. Он заново научился владеть своей головой и руками, другие части тела ещё были атрофированы. Первые недели после выхода из комы Фокс не мог разговаривать, позже его речь пришла в норму. Джеймс знал, что этими успехами он обязан лишь одному человеку – Мэри О Коннел. Храбрая, рыжеволосая девчонка помогала ему переживать и физическую боль и моральную. Хотя моральная боль Джеймса, в первое время, никак не могла сравниться с физическим недугом. Трудно передать словами, что испытал Фокс после возвращения, не увидев рядом с собой Джессику. Он был уверен, что это она говорит с ним. Что это она заботится о нём и помогает его телу быть живым, пока душа готовиться к возвращению. Насколько сильна была его боль, когда он осознал, что на деле всё совершенно иначе. Но Мэри и с этим помогла ему справиться. Девушка стала для Джеймса: и мамой, и другом, и психологом, и няней. Она стала ему необходима, как воздух. Джеймсу было страшно и одиноко, а в присутствии Мэри эти ужасные чувства покидали его.

– Привет, – Мэри подошла к кровати Джеймса. – Как ты?

– Терпимо, – улыбнулся Джеймс. – Как твои дела?

– У меня всё прекрасно, – ответила девушка, тщательно скрывая ту боль, которая ещё жила в её душе после кончины Мэтта. – Давай, я тебе помогу, – Мэри помогла Джеймсу принять полусидящее положение. – Сегодня прекрасная погода. На улице такой снегопад, – Мэри открыла занавески.

– Да, действительно, погода прекрасная, – подтвердил Фокс, немного пощурившись от дневного света.

– Итак, – ободряюще воскликнула О Коннел. – Что у нас там по списку? Массаж, зарядка, душ, завтрак, прогулка, – девушка загибала длинные пальцы.

– О, Боже, Мэри, – тяжело вздохнул Джеймс. – Мы проделываем всё это на протяжении четырёх месяцев изо дня в день. Давай устроим выходной?

– Какой ты всё – таки смешной, Джеймс Фокс, – усмехнулась Мэри. – У образа жизни, который непременно поставит тебя на ноги, не может быть выходных!

– Мне так неловко, – Фокс отпустил глаза и в миллионный раз покраснел. – Ты молодая, красивая женщина, а возишься со мной как с ребёнком.

– Я не женщина, – улыбнулась Мэри и подкатила к кровати инвалидное кресло. – Я доктор, пусть молодой, красивый, – засмеялась девушка. – Но доктор. Ну, или, – Мэри демонстративно оттолкнула кресло ножкой и кокетливо улыбнулась. – Я могу оставить тебя одного, может, так ты быстрее встанешь на ноги.

– Без тебя я умру, – Джеймс поймал край кресла рукой. – Ты же знаешь это.

– Тогда довольно капризов, – Мэри вздёрнула бровями и поставила на прикроватную тумбу массажное масло. – Начнём с ног.

– Ты – манипулятор, – засмеялся Джеймс. – Пусть и самый милый в мире.

Мэри улыбнулась в ответ и принялась делать массаж. Она о чём – то задорно рассказывала, иногда эмоционально размахивая руками, то и дело, забывая, что они просто необходимы для массажа. Она громко и искренне смеялась, заражая своим смехом. Джеймс внимательно смотрел на неё. Он безумно скучал по Джессике. Мэри напоминала ему Джессику. Или он просто настолько сильно хотел быть с ней, что придумал её в другом человеке.

После массажа, зарядки, душа и завтрака, Мэри, как и всегда, усадила Джеймса в инвалидное кресло, и они отправились гулять. На улице продолжал идти снег, укрывая своим покрывалом землю.

– Куда хочешь? – поинтересовалась Мэри у Джеймса.

– К пруду, – незамедлительно ответил парень. – Он прекрасен даже когда во льду.

– Хорошо, – улыбнулась О Коннел. – Идём.

Они медленно, и молча, приближались к пруду. Джеймс слушал, как хрустит снег под ногами Мэри и о чём – то думал, периодически, то с грустью улыбаясь, то тяжело вздыхая.

– И, какие мысли в голове? – весело поинтересовалась девушка, заметив настроение Джеймса.

– Ирландия прекрасная страна, – улыбнулся Фокс. – Знаешь, последнее время я часто думал о том, что хочу жить в Ирландии. Покинуть «Малышей в чёрном» и жить спокойной, обыкновенной жизнью.

– Мечты сбываются, – тяжело вздохнула Мэри.

– Но в них никогда не было инвалидного кресла, – с болью возразил Джеймс.

– Знаешь, Джеймс, – Мэри повернула кресло так, чтобы Джеймс мог любоваться прудом, а сама присела на скамейку. – На самом деле, мы всегда получаем то, чего хотим, а вот способы получения желаемого – это уже не нашего ума дело.

– Ты хочешь сказать, мечтать надо тоже уметь? Делать это правильно и с осторожностью? – Фокс перевёл взгляд на девушку.

– Да, наверное, – усмехнулась Мэри и покачала головой. – Как бы абсурдно это не звучало.

– Вся моя жизнь – абсурд, я привык, – Джеймс теплее укутался в плед и посмотрел вдаль.

Мэри поднялась со скамейки и осторожно обняла Джеймса за плечи. Он в ответ положил свои руки на её маленькие ручки.

– Знаешь, чего хочу? – вдруг поинтересовался Фокс.

– Пока ещё не научилась читать твои мысли, – пошутила О Коннел.

– Посмотреть на себя, – ответил Джеймс.

– Что? – Мэри убрала руки с плеч парня. Она прекрасно понимала, о чём он говорит. Она со страхом ждала этой просьбы.

– Посмотреть на себя, – повторил Джеймс. – После аварии я, наверное, такой помятый, весь в шрамах.

– Нет, – улыбнулась девушка. – Ты прекрасно выглядишь.

– Хочу сам в этом убедиться, – Фокс улыбнулся в ответ.

– Ты мне не доверяешь? – Мэри решила всё превратить в шутку.

– Мэри, брось, – Джеймс стал серьёзным. – Почему в доме нет ни единого зеркала?

– Они там были не нужны, – выкрутилась Мэри и тихо добавила. – Раньше.

– Ну, вот, официально объявляю тебе, теперь они понадобились, просто необходимы, – улыбнулся Фокс.

– Хорошо, – Мэри вновь обняла парня. – Я принесу тебе зеркало, красавчик. Любуйся на себя, сколько влезет, – она засмеялась.

– Сейчас одно желание, уронить тебя в снег и искупать в нём, – засмеялся Джеймс. – Ради этого стоит подняться на ноги.

– Так старайся же, – Мэри отбежала и запустила в Джеймса огромным снежком.

– Джеймс.

Джеймс Фокс открыл глаза. Перед ним, на его кровати сидела Джессика Маккартни, девушка улыбалась и нежно гладила парня по густым, чёрным волосам.

– Джессика? – удивился Фокс, и взял Маккартни за руку. – Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? – не понимая, о чём идёт речь, Джессика ответила вопросом на вопрос. – Как и прежде, дорогой, ухаживаю за тобой и помогаю тебе подняться на ноги.

– А, где Мэри? – Джеймс немного приподнялся, и огляделся по сторонам в поисках рыжеволосой девушки.

– Мэри? – удивлению Джессики не было предела. – Какая Мэри, дорогой, мы здесь одни.

Джеймс внимательно посмотрел на Джессику. Он бережно обвил её руку длинными пальцами, поднёс к губам и стал жадно целовать, ещё не до конца поверив своему счастью.

– Джессика, Боже мой, это ты, – шептал Джеймс. – Я больше никуда тебя не отпущу.

– Джеймс.

Джеймс Фокс открыл глаза. Перед ним, с подносом в руках, на котором был обед, стояла Мэри О Коннел.

– Мэри? – Джеймс потёр сонные глаза, ещё с трудом проводя грань между сном и реальностью.

– Прости, Джеймс, – виновато улыбнулась девушка. – Я разбудила тебя, – она поставила поднос на прикроватную тумбу. – Пока я готовила обед, ты успел задремать.

– Да, – Фокс приподнялся, он всё ещё не мог до конца придти в себя после сна. – Похоже на то.

– Пора кушать, – Мэри заботливо подала парню тарелку с кашей и ложку.

– Что это? – Джеймс недоверчиво взглянул на обед.

– Пророщенная пшеница с зеленью, – улыбнулась Мэри.

– А, где привычный бульон? – не понял Фокс.

– От него никакой пользы, – с важным видом заявила О Коннел.

– А в этом польза есть? – усмехнулся Джеймс.

– Да, – Мэри изобразила ещё более важный вид. – В этом есть. Эта еда наполнена витаминами и микроэлементами, она быстро поставит тебя на ноги. – Кушай.

– Хорошо, – Джеймс покосился на кашу, усыпанную всяческой зеленью, и отправил одну ложку в рот. – Не плохо, – улыбнулся парень, распробовав непривычное на вкус блюдо.

–Я же тебе говорила, – гордо улыбнулась Мэри.

Джеймс посмотрел в окно и задумался.

– Какие мысли в голове? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Что? – Джеймс отвлёкся от зимнего пейзажа за окном, и отправил ещё одну ложку каши в рот. – Вспомнил сон, который приснился мне сегодня.

– Хороший? – Мэри поправила одеяло.

– Да, – тяжело вздохнул Фокс, посмотрел в окно и улыбнулся. – Даже не хотелось просыпаться, – он поскрёб ложкой по дну опустошённой тарелки.

– Ты молодец, – Мэри, стараясь перевести тему разговора, забрала у Джеймса тарелку. – Всё скушал.

Девушка поднялась с кровати и собиралась выйти из комнаты.

– Мэри, – Джеймс остановил её.

– Да, – обернулась девушка и посмотрела на Фокса.

– Ты уверена, что на месте аварии был только я?

– Да, Джеймс, в сотый раз повторяю, на месте аварии был только ты.

– Ясно, – Джеймс погрустнел.

– Ты всё ждёшь некую Джессику? – Мэри вновь присела рядом с Джеймсом.

– Да, жду, – с грустью и надеждой в глазах, улыбнулся Фокс.

– Она твоя девушка? – первый раз за всё время поинтересовалась Мэри.

– Она – моя жизнь, – не раздумывая, ответил парень.

– Ты любишь её? – в голосе Мэри прозвучали нотки грусти и безысходности.

– Больше жизни, – вздохнул Джеймс.

– А она тебя? – вдруг спросила О Коннел.

– Конечно, – не сомневаясь ни минуты, ответил Фокс.

– У неё очень странная любовь, – занервничав, выпалила Мэри.

– О чём ты? – не понял Джеймс.

– За полтора года она ни разу не поинтересовалась тобой, – объяснила девушка.

– Не надо, Мэри, – Джеймс слегка разозлился. – Не нужно выводов. Ты не знаешь этого человека. У неё свои обстоятельства, – Фокс понял, что Приверженец Времени отправил девушку в своё Время.

– Какие же обстоятельства могут помешать увидеть самого дорогого человека? – никак не укладывалось в голове Мэри.

– Я не могу тебе этого рассказать, – ответил Джеймс и вдруг выпалил. – А мои друзья?

– Что? – от неожиданного вопроса, Мэри растерялась.

– Ребята из группы, – продолжил Джеймс. – Алан, Джордж, Генри, наш менеджер Ричард и, наконец, мои родители, почему они не навещают меня? Забыли обо мне.

– Нет, ну что ты, Джеймс, как ты мог такое подумать? – Мэри опустила глаза, спрятав взгляд. – Наверное, у них тоже есть для этого веские причины.

– И я даже знаю, какие причины, – не остался в долгу Фокс. – Им не нужен друг и сын инвалид.

– О чём ты говоришь, Джеймс, – повысила голос Мэри. – Ты не инвалид, – она вскочила с кровати. – Ты проходишь курс реабилитации, а это две разные вещи. Скоро ты встанешь на ноги.

– Ты что, действительно, в это веришь? – усмехнулся Джеймс.

– Я это знаю, – успокоившись, улыбнулась О Коннел, и присела рядом с Фоксом.

– Мне бы твою уверенность, – Джеймс улыбнулся в ответ.

– Так кто тебе мешает быть уверенным в себе, в своих силах? – Мэри взяла Джеймса за руку.

– Пока ты рядом, я уверен во всём, – Джеймс по – дружески, крепко сжал руку девушки в своих ладонях.

– Я всегда буду рядом, – Мэри улыбнулась в ответ. – А теперь массаж, – О Коннел поднялась с кровати.

– О, Боже, – улыбнувшись, Фокс покачал головой, позавидовав нескончаемому позитиву девушки.

В Нью–Росс гордо вошёл тихий вечер. Он нежно улыбнулся и поманил за собой красавицу, жгучую брюнетку ночь, притаившеюся за его алым закатом. Она кокетливо улыбнулась в ответ и приложила указательный палец к лунным, пухлым губам. Подмигнув вечеру, ночь скрылась за розовыми облаками, ожидая своего часа. Вечер тяжело вздохнул и в свою очередь стал жадно ждать следующего свидания с чёрной повелительницей звёзд, где – то за палящим солнцем, укрывшим их от дневной и ненужной людской суеты.