Аккадская формула

– То есть? В каком смысле? – переспросил Альфред.

– Ну, вы, должно быть, знаете, что духи, как и люди – все разные, но есть и нечто общее, что дает возможность их как-то классифицировать. Дибуки, например – самый многочисленный отряд. Они агрессивны, и именно они чаще всего убивают одержимого.

– И они боятся зеркал? – уточнил Альфред.

– Практически все духи боятся зеркал, это не специфическая особенность. Дибуки же пригодны лишь для каких-то злодеяний, вроде убийства, ну, или слежки…

– Не понял, вы ведь говорили, что смерть одержимого, это что-то вроде издержек, и никак не является целью?

– Да, но вы меня не поняли. Некоторые маги используют дибуков, чтобы заставить одного человека, убить другого. Например, помните дело об убийстве графа де Гроссо его сыном?

– Да, это что тоже дело рук Ирен?

– Нет. Это дело рук Себастьяна Гроффа, вы, вероятно и не слышали это имя.

– Нет, не слышал, – признался Альфред.

– Из рассказов Ирен, я как-то узнала, что Себастьян был одним из сильнейших магов Севера. Не помню уже точно, что именно с ним случилось, то ли он не поклонился, когда граф проезжал мимо, то ли что-то в таком роде. А граф в тот день был в дурном расположении духа, и приказал устроить публичную порку. Себастьяну тогда было за шестьдесят, и он поклялся, что прервет этот поганый род. Так он сказал. В общем, через служанку, он проводил дибука в сына графа, звали его, кажется, Мишелем, а затем заставил перерезать отцу горло на глазах у сотни человек. Я не знаю, кто у него был возничим, Ирен не говорила. Хотя… Я вот сейчас подумала, что это вполне могла быть и она сама. В общем, Мишель был обезглавлен, а сыновей более у графа не было. Так что род действительно прервался.

– А где теперь Себастьян?

– Не знаю, думаю, что он уже умер. Во всяком случае, Ирен сказала, что после того трагического случая он исчез и более в тех местах его никто никогда не видел. Да и прошло уж никак не меньше двадцати лет, так что…сами понимаете.

– Интересно…Дальше…

– Дальше? Ну вот, например, в добавление к разговору о дибуках как убийцах… Вы, должно быть уже догадались, что именно Ковач убил этого безликого человечка в хранилище…

– То есть? – обомлел Альфред.

– Ну, то есть, Ирен никак не могла понять, что это какой-то странный человек делает в хранилище по ночам? Она решила, что он ищет тоже, что и мы, хотя было довольно очевидно, что это не так. Ну, она и решила его убрать. Во-первых, чтобы испытать одержателя Ковача, а во-вторых… ну, просто на всякий случай. Она тогда заявила, что, мол, мы проделали такой путь вовсе не для того, чтобы какой-то дурак утащил у нас книгу просто так из-под носа. В добавок, она уже и сама намеревалась посетить хранилище, но тот несчастный ей явно мешал. В общем, я была против этого. Я не видела в том человеке никакой угрозы: обычный книгочей. Зачем его убивать? Но, Ирен меня и слушать не желала, и приказала Ковачу его зарезать. Это был один из немногих случаев, когда она решила стать возничим.

– Понятно… – Альфред с трудом совладал с собой, и затем продолжил, – Любопытно. А что касательно остальных разновидностей духов? – спросил он, – Вы вроде упомянули каких-то «оборотней»?

– Ну, «оборотень» в людской молве, имеет такое же отношение к действительности, как василиск к змее-петуху. Это просто обозначение довольно редкого типа духов, который, подобно бальзаму Арнольдо де Виланова способен изменять облик человека. Разница лишь в том, что бальзам этот почти легендарный, и его из ныне живущих алхимиков, пока никто не смог получить. Кроме того, сам де Виланова, вроде бы писал, что не смог добиться желаемого портретного сходства. Оборотень же меняет внешность очень близко к тому, кого копирует. Но, тут нужно оговориться, что, как и в случае с бальзамом де Виланова, физически внешность не меняется. Меняется лишь восприятие окружающих. Деталей я не знаю, говорю вам сразу…

Да, вот еще, быть может, вам будет интересно, что соотношение количества этого вида духов к дибукам примерно такое же, как, скажем самоцветов в природе, к обычным строительным камням.

– А чем же еще они так примечательны, кроме указанной вами способности?

– Во-первых, они не агрессивны и очень редко убивают одержимого. В основном, они, как и все духи слушают возничего, но можно его приучить слушать и того, к кому они препровождены.

Вы, должно быть, догадались, что Манфред был посвящен в эту свою особенность, и сам мог изменять внешность. Нет, разумеется, я ему сказала, что эта особенность у него от природы, просто была в спящем состоянии, а теперь он по какой-то причине может ею воспользоваться. То есть, отчасти он был моим союзником. Но я, конечно, его не посвящала во все детали наших планов. Он просто помогал мне, поскольку был влюблен и был любовником.

– Да, но…– замялся Альфред.

– А, вы, очевидно, хотите спросить о его интрижке с Луиджи?

– Интрижке? – удивился Альфред и слегка кашлянул.

– Мы не знали, как провести одержателя в тело Феррано, и вот, Манфред помог нам, хоть и не знал об этом.

– То есть в какой-то момент в нем сидело уже два духа?

– Нет, не совсем. Сначала, как только он получил с моей помощью должность помощника секретаря, с ним поработала Ирен. Она провела в него «спящего дибука» – это такая очень сложная и тонкая техника, когда не маг является проводником духа, а третье лицо. Затем около недели она творила настойку из магических трав Марса и Венеры, с тем, чтобы вызвать влечение одного мужчины к другому. Когда настойка была готова, я незаметно капнула пару капель в чай Манфреду, во время одного из наших свиданий. После я попросила его капнуть эту же настойку в чай Феррано. Я убедила его в том, что это не яд, а «эликсир истины». Мол, мой муж подозревает Феррано в растрате, и хочет допросить, но для этого нужно использовать эту настойку, с тем, чтобы Феррано не смог лгать. Я также намекнула, что если Феррано действительно окажется виновным, то он – Манфред – наверняка сможет занять его место. Тот, понятно, и согласился… вот ведь, дурачек… Все остальное уже являлось вопросом времени. Ковачем занималась только Ирен, поскольку это была очень ответственная часть. Идея состояла в том, что она должна была попытаться его соблазнить и после провести в него духа.

Все получилось как нельзя лучше, и Ирен даже не понадобилось затаскивать его в постель. Она поняла, что он любитель опиума, и пару раз, когда приносила ему трубку с этим зельем, провела и одержателя.

– Он курил дома? – спросил Альфред.

– Да. По крайней мере, тогда, когда ему опиум приносила Ирен.

– Это она его убила тогда в хранилище?

– Да, я опять-таки была против, но она считала, что Ковач вот-вот проговорится о связи с ней, а это было, по ее мнению недопустимо. Ну, отчасти она была права – вы ведь слышали, что он уже был готов назвать человека, с которым имел дело. Хотя, я до сих пор не понимаю ее. Вы бы все равно ничего не смогли доказать. Но, конечно, понервничать, возможно, и пришлось бы.

– Почему она, да и вы решили, что он вот-вот заговорит? – спросил Альфред.

– Потому что во время его допроса, я, как возничий, пыталась говорить за него, но у меня ничего не выходило. У вас руки были смазаны чем-то, что заставляло его говорить правду. Все, что я могла, это хоть как-то, и с огромным трудом, обходить «острые углы», но не более.

– Понятно, но вернемся к событиям в хранилище. Меня интересует вот что. Там ведь тоже работал некий «оборотень», который, собственно и убил этого архивариуса. Кто это был?

– Я же сказала уже: Ирен и была. У нас оставался один экземпляр, она провела его себе, поначалу с тем, чтобы следить за Йорковичем и его пассией, а после и для того, чтобы убить Ковача.

– А оборотня можно вернуть обратно туда, где вы его хранили? Ну, с тем, чтобы потом подсадить кому-то еще?

– Нет. Его можно только отпустить, и после найти нового, если нужно.

– Понятно. И что было дальше?

– Дальше, это после чего? Я немного потеряла нить беседы.

– После убийства Ковача, – ответил Альфред.

– Хороший вопрос. Я не знаю точно, но с ларцом вы меня удивили, лгать не буду. Думаю, она стащила ларец из хранилища, сразу после убийства, и спрятала его у себя в комнате. Интересно, откуда она узнала, где именно он находится? Мне и раньше казалось, что она не хочет, чтобы завещание попало ко мне. Возможно, боялась моей независимости, я не знаю, честно говоря.

– Понятно. Как часто вы манипулировали Ковачем? Я имею в виду в поисках той книги.

– Сначала часто, наверное, каждый день, а после, когда все уже обыскали, то лишь изредка.

– Понятно, а что дальше?

– А дальше мы заметили, что им манипулирует кто-то еще. Мы до последнего момента были уверены, что это учитель Густав со своей пассией, но лишь недавно поняли, что это не так.

– Не так? И кто же это был, по-вашему?

– Как это кто? – искренне удивилась вдова и на минуту замолчала, – Ваш друг – Маркус. Я полагала, что он действовал по вашему приказу… но, если нет… Тогда я вообще, признаться, ничего не понимаю… Нет, учителя с этой Клавдией, мы тоже видели, но это было так… детский лепет. Ирен бы с ними расправилась в два счета, просто незачем было, они нам почти даже и не мешали…

– А откуда вы взяли, что это был Маркус и почему прежде вы уверены в этом не были?

– Да как вам сказать…– задумалась Брунхильд, – сильный маг редко оставляет следы или же показывает свое, так сказать, лицо.

– Почему «так сказать»? – уточнил Альфред.

– Потому что слова в том мире не работают. Я сказала «лицо» лишь потому, чтобы как-то обозначить ассоциацию с некоей личностью. В нашем мире такой ассоциацией является лицо, а в том… Это что-то вроде неповторимого сплетения цветных линий, форм… Я не умею это объяснить. Так вот сильный маг показывает в лучшем случае лишь тень от лица. Ирен, например, была невидима вообще. По крайней мере, ваш друг ее не заметил ни разу.

– Вот как? А что ему было нужно?

– Откуда мне знать? Но он тоже что-то искал. Правда, использовал для этого ритуальную магию. А это против нашей техники было как мушкет против мортиры. Хотя, надо отдать ему должное – он сильный противник, и пару раз мы даже были на грани раскрытия. Вот он, видимо, и решил вас использовать, чтобы нас остановить.

– Вот как? А он о вас так высоко отзывался…

– Ну, это понятно. Когда один маг, особенно сильный, дурно отзывается о другом, это – не комильфо. Ну, а во-вторых, он не хотел, чтобы вы добрались до меня и устроили этот допрос именно теперь. Я потому и удивилась, увидев вас вдвоем.

– Вы нашли свою книгу в результате?– спросил Альфред.

– Нет. Ее нет в хранилище. Это мы поняли пару недель назад.

– И где же она тогда? – удивился Альфред.

– В библиотеке вашего Маркуса. Во всяком случае, мы были в этом уверены. Больше существенных собраний книг в этом городе нет. Именно поэтому, кстати, Ирен, настояла на проводке одержателя к Иосифу, слуге Маркуса Де Ниро. Я не то, чтобы была против этой идеи, но я чувствовала, что все это плохо кончится.

– Вот как? Почему же не помешали ей?

– Скажете тоже… – Брунхильд передернула плечами, – Кто вообще мог ей помешать? Вы просто не понимаете, какой силы это был человек! Да и самоуверенности тоже…

– Ну, я вот сумел…– ответил Альфред.– Что ж… На сегодня хватит. Я вас навещу позже, видимо, завтра примерно в это же время. Если вы попытаетесь бежать, наш уговор потеряет силу. Это понятно?

– Разумеется. Да и куда мне бежать? Сами посудите…

– В общем, я откланиваюсь. Через час-два к вам явится полиция с тем, чтобы забрать тело Ирен. Им я пока о вас ничего не скажу, так что ведите себя естественно. Через пару дней будьте готовы к отъезду. Это все. До завтра. – Альфред поклонился и направился в прихожую.

Пальто Маркуса и его шляпа отсутствовали. Пропала также и трость со стилетом, которую Альфред оставил у зеркала.

– Вот тебе раз! – подумал он, поискав трость у вешалки, и у полки с обувью, не завалилась ли, – что еще за сюрпризы нас ждут?

С тем он оделся, и решительно направился к выходу.

Глава 26

Альфред почти бегом заскочил в управление полиции, на ходу выяснив у дежурного последние новости. Да, шеф у себя, да, женщину в доме господина Де Ниро арестовали еще утром, она в камере. Нет, более никаких происшествий не было.

Альфред заскочил к шефу и также быстро и деловито объяснил, что произошло в доме вдовы бургомистра. Попросил, после того, как заберут тело, оставить у дома негласную охрану, на случай, если кто-то попытается проникнуть в дом – все может быть. В случае же, если вдова сама решит покинуть дом – проследить за ней. Если она надумает уехать из города, под любым предлогом задержать. Шеф кивнул и тотчас вызвал констеблей. Альфред поблагодарил и снова почти побежал в дом Маркуса. Дверь открыл Иосиф.

– Хозяин дома? – спросил с порога Альфред.

– Да, пришел часа два назад… Он у себя в кабинете.

– Я к нему!– двинулся, было, Альфред, даже не сняв пальто.

Иосиф преградил ему дорогу:

– Хозяин не велел его беспокоить … – старый слуга достал часы и открыл крышку. Слегка прищурившись, он взглянул на циферблат и добавил: – Извольте прийти через два с половиной часа, герр Ланге…

– Вот как? Иосиф, у меня срочное дело!… Думаю, на меня данный вам приказ не распространяется!

– Извините, герр Ланге, но вас он тоже не велел пускать! – сказал Иосиф твердо.

– Что за новости, Иосиф!? Дело действительно очень срочное! Срочнее не бывает!

– Извините, герр Ланге, но я настоятельно прошу вас прийти через два с половиной часа!

Несмотря на напор, с каким Альфред пытался прорваться к Маркусу, Иосиф не сдвинулся ни на дюйм.

Альфред опешил. Он ждал чего угодно, но только не этого. И он ничего не мог поделать, поскольку официальных оснований для проникновения в частный дом у него не было, а составить все документы как следует по форме, и заручиться поддержкой полиции… на это уйдет куда больше, чем два с половиной часа. Арестовать хозяина сыскного агентства, по более, чем эфемерному подозрению, это совсем не то же самое, что вломиться в квартиру к школьному учителю, которого тоже еще, слава богу, что взяли с поличным.

– А Сандра дома? – Спросил Альфред.

– Никак нет! – спокойно ответил Иосиф.

– Вы могли бы передать ей записку, если она придет, раньше этих двух с половиной часов?

– Разумеется, герр Ланге! – Иосиф невозмутимо кивнул.

Альфред достал блокнот, быстро написал в нем что-то, и после, запечатав в конверт, передал Иосифу.

Тот поклонился. Альфред направился к выходу. Он уже понял, что, видимо, проиграл. Если и не всю партию, то уж точно, потерял важную стратегическую позицию. Выловив несколько, пусть и не самых мелких «пескарей», он упустил трехпудовую рыбину, вероятно хищную. Но, делать было уже – увы – нечего.

Вернувшись к себе на квартиру, он, лишь сбросив на стул пальто и шляпу, улегся на кровать, и, закинув руки за голову, стал думать, анализируя и сопоставляя все факты, которые были известны на данный момент. Правда ли то, что говорила вдова? В этом можно было бы усомниться, если бы не поведение Иосифа. Разумеется, Маркус уже где-то в пути, и ему нужно время, чтобы оторваться от погони… А что Сандра? Не была ли она с ним в сговоре? Не ясно. Может быть, – думал он, – я что-то и проглядел, но в ее поведении уж точно не было ничего подозрительного.

Кстати, если Маркус тоже был занят поисками чего-то, зачем ему понадобилось затевать это рискованное действо с магическим кругом? Он что-то хотел узнать у Клавдии или же у Феррано? Что именно? Нет, Феррано тут явно не был целью. Скорее всего, ею была Клавдия. То есть, ему она понадобилась живой? Зачем? Это знает, увы, только он один…

В дверь постучали. Альфред вскочил с кровати, и, поправив галстук и жилет, отправился открывать. На пороге стояла Сандра.

– О, это вы… Не ожидал вас увидеть так скоро… Входите, прошу вас.

Сандра вошла, и Альфред принял ее пальто и шляпку, и затем повесил их на вешалку.

– Что случилось? – спросила она тревожно.

– Случилось много всякого, но главное… я не могу понять, что происходит с вашим дядей? Вы его видели сегодня около двух часов назад?

– Нет, я гуляла, вы ведь сказали, что я свободна?

– Конечно, я не об этом. Я просто спросил, вдруг вы были дома, или встретили его на улице?

– Нет… а что случилось? – в свою очередь спросила Сандра. Она была немного напугана.

– Пока не знаю. Но в начале допроса вдовы, он вдруг ушел, сказал, что ненадолго… Я думал, что он вернется, но он не только не вернулся, но еще и прихватил мою трость! Это мне вообще не понятно.

– Зачем ему ваша трость? – удивилась Сандра.

– Вот и я задаю тот же вопрос… – ответил Альфред.

– Я боюсь, Альфред. Тут что-то не так…

– Не так… – повторил Альфред, – определенно не так…

– Вы знаете, что делать?

– Я-то знаю, но Иосиф не пускает меня в дом, а прибегнуть к силе я бы не хотел, понимаете?

– Иосиф вас не пускает? Что за ерунда?!

– Именно! Но, увы, это так … я бы иначе не посмел пригласить вас к себе.

– Так что же делать? – спросила Сандра и уселась за стол.

– Я не знаю пока… Пытаюсь понять где я просчитался. Первая ошибка была в том, что вокруг хранилища работали три группы. Вернее, две и ваш дядя. При этом каждый из них искал что-то свое. Интересно, что при этом все полагали, что остальные ищут то же самое, либо пытаются помешать их поискам. Отсюда и куча трупов, оставленных, главным образом вдовой и Ирен.

– Ирен? – переспросила Сандра.

– Да. Это прислуга вдовы. Она мертва.

– Мертва? – изумилась Сандра и прикрыла рот ладонью.

– Именно, – ответил Альфред, – очевидно, это я убил ее вчера прошлой ночью, посредством аккадской формулы, что, возможно, к слову, спасло жизнь не только Иосифу, но и нам с вами тоже.

– Вы ее убили? О, господи…

– Ну что ж тут поделать? Вы сами были всему свидетельницей. И вы видели, что творилось с Иосифом.

– Да, конечно… А чего они хотели?

– Им нужна была одна книга из библиотеки Маркуса. Не знаю точно, какая именно, но полагаю, что та самая «без титульного листа», которую он мне так и не показал.

– Книга? Что за книга?

– Думаю, что это древний трактат о способах подселения и извлечения одержателей так, чтобы одержимый не погибал. У них ведь умирали чуть не семеро из десяти одержимых, что лишало смысла весь этот процесс. Сами понимаете…

– А откуда эта книга у дяди? – Сандра казалась сильно подавленной.

– Это я и хотел бы у него спросить, но, время пока не пришло… – Альфред взглянул на часы и затем констатировал, – мне это, возможно, удастся только через час с четвертью… Думаю, что вам лучше пока остаться здесь. Как только я выясню, что к чему, я приду сюда, и затем вы сможете вернуться в дом дяди.

– Что ж, хорошо, – ответила Сандра, – я буду ждать …

– Принести вам чаю? – спросил Альфред.

– Нет, благодарю вас. Какой тут чай…– ответила Сандра мрачно, а затем встала и подошла к окну.

***

Было еще светло, но солнце уже клонилось к закату. Альфред подошел к дому Маркуса и постучал в дверь. Иосиф открыл, как ни в чем не бывало. Альфред подал ему пальто и шляпу.

– Хозяин из кабинета не выходил, но время вышло, так что, я думаю, вы можете к нему подняться. Мне доложить о вас?

– Не стоит, благодарю.– Ответил Альфред сухо, и направился в кабинет на втором этаже.

Он постучал, но никто не ответил. Тогда он тихо вошел, повернув ручку двери. В комнате было пусто. На полу был нарисован круг, и внутри была изображена печать Азраэля. Альфред обошел комнату и не обнаружил ничего необычного: камин догорал, беспорядка нигде не наблюдалось, но… Оглядев комнату еще раз, он вдруг увидел на чисто убранном столе свою трость и рядом с ней еще несколько предметов. Не торопясь, Альфред подошел поближе. Трость прижимала к столу три или четыре листа почтовой бумаги, исписанных совсем недавно. Рядом стоял недопитый бокал с шерри, чуть в стороне лежал тот самый пентакль, который Маркус взял накануне, чтобы очистить, и ближе к краю стола, между бокалом и тростью, лежала указка черного дерева, которой Маркус обычно водил по строкам, читая особенно ценные или же ветхие книги, дабы не засаливать пальцами страницы. Альфред поднял трость и, взяв в руки листки, стал читать их один за другим:

– Дорогой друг,

Простите меня, если сможете, но уверяю, я действительно полюбил вас, как лучшего друга своей жизни, и если бы не обстоятельства, о которых пойдет речь ниже, я бы и сам вам все рассказал в свое время. Причиной тому, что я этого не сделал, был обычный страх. Страх потерять ваше доверие и расположение. Я очень боялся, что вы меня не поймете, а рисковать я никак не мог. Простите еще раз.

Теперь я вам расскажу все, а дальше вы уж сами судите, был ли я прав или же нет. Склоняю голову перед вашим решением. Итак, все началось задолго до вашего приезда. В одной из больших библиотек Парижа я наткнулся в каталоге на странный гримуар48 под названием «Пикатрикс». Ознакомившись с ним, я понял, что передо мной французское изложение арабского трактата "Гайят Аль-Хаким" одиннадцатого века. По большей части, там были описаны всевозможные приемы и ритуалы магии соития, о которой вы уже знаете. Сам по себе трактат оказался бы мне полностью бесполезен, если бы не упомянутая там вскользь «Книга Азраила». В трактате, среди прочего говорилось, что «Книга Азраила» – это вроде как «книга книг» в магии, ибо написана самим падшим ангелом, и что в этой связи она сама по себе обладает огромной силой. Мне было любопытно, и я стал искать ее или упоминания о ней, где только мог, но находил лишь не очень конкретные ссылки, как и в «Пикатриксе». Тем не менее, я понял главное. Эта книга, предположительно написана самим Азраилом (Азраэлем), и передана некоему не то вавилонскому, не то даже шумерскому магу. Кое-кто предполагал, что в книге содержится тайный язык, на котором можно написать письмо самому ангелу смерти, и если Азраил снизойдет, маг, подавший данное прошение становится его правой рукой во многих мирах. При этом свойство этого языка таково, что его «слышит» лишь сам Азраил и некоторые ангелы, находящиеся под его патронажем. Даже сам Всевышний не слышит этих переговоров. Ну, а если и слышит, то по каким-то своим соображениям не препятствует им. Вот я и подумал, а что если я стану правой рукой тьмы, я – Маркус де Ниро, итальянский дворянин из обедневшего исчезающего рода! Быть может тогда, по возможности смягчая гнев Азраила, я смогу уменьшить то количество зла, которое творится на земле?

И потом, я часто задумывался: «А что дальше, там за смертью?» Ад меня немного страшит. Немного, ибо описывают его слишком уж по-человечески, а пути господни неисповедимы! С другой стороны, рай меня не прельщает. Безделье, пусть и при полном блаженстве, меня, увы, скорее лишь удручает. Это, видимо, идеал крестьян, и вообще тех, кто ничего кроме адского труда в своей жизни не видел. Нет, меня интересует нечто большее. Что-то такое, где бы я и дальше мог бы работать, пусть это будут не металлы или растения, а, скажем, божественные силы или стихии…

Не знаю, насколько я был прав, быть может даже во мне говорила гордыня, но я загорелся этой идеей. Вскоре я понял, что «Книга Азраила» может находиться только в Марионвиле в секретном хранилище. Просто потому, что это – одна из наиболее опасных книг на земле, и если бы она не лежала в хранилище Марионвиля, уже давно бы себя проявила в виде череды странных смертей, катастроф или тому подбного. В общем, я переехал в этот город десять лет назад и стал искать способы проникнуть туда. Пару раз, переходя в астральный мир, я даже находил ее. Это, понятно, мало что давало, кроме, разумеется, уверенности, что я на верном пути. Тогда я стал искать способы физического проникновения.

Спустя пять лет, наш бургомистр женился и привез молодую жену. И почти сразу же, я стал чувствовать, что рядом со мной в моих поисках присутствует кто-то еще. Я не верил, что это была Брунхильд, слишком она была молода, чтобы обладать такой мощью, но я также не мог поверить и в совпадение, я имею в виду ее приезд и то, что я начал ощущать чье-то присутствие. Нет, это не было слежкой. Это как если бы вы вдруг посреди ночи почувствовали, что в вашей кровати спит кто-то еще, но не могли бы при этом повернуться, дабы рассмотреть пришельца или, тем более – дотронуться до него.

В общем, время шло, я снова время от времени выходил в астральный мир, дабы убедиться, что книга на месте, когда вдруг, несколько месяцев назад, обнаружил, что она исчезла! Как я ни пытался ее отыскать снова – все было тщетно. И я в отчаянии решил, что кто-то ее, видимо, украл. Я тогда и подумал, что это дело рук Брунхильд или же ее сообщника. Я пытался отыскать книгу другими способами, используя самые разные методы: астрологию вопроса49, Таро и все прочее, что хоть как-то годилось для моих поисков. Но, увы, ответ всякий раз был один и тот же. Кстати, в раскладах Таро, например, почти всегда появлялись Король Посохов, Смерть и Рыцарь Мечей. Были и другие, но всякий раз в раскладе присутствовала одна из этих карт. Мне стало понятно, что развязка была возможна лишь после появления в моей жизни некоего «рыцаря мечей» и чьей-то смерти. Честно говоря, познакомившись с вами, я довольно скоро понял, что этим «рыцарем мечей» были именно вы, мой друг, и что смерть бургомистра («короля жезлов») – это и есть то событие, на которое намекала карта «Смерть». И действительно, с вашим приездом изменилось очень многое, и многое в моем сознании встало на свои места.