Копия

– А как же врачебная тайна?

– Он никогда не называл имена, просто описывал сложившиеся положение и если честно, мне иногда казалось, что он выдумывает. Ты даже не представляешь, какие танки разворачиваются в головах у людей! И вот одна из таких ситуаций, – Влад на секунду открыл глаза. – Какой все-таки чертовски красивый здесь закат! Ладно, слушай историю.

– Как-то в очередной раз я зашел к нему. Фред, как всегда, был очень гостеприимным, но как не пытался, небольшая задумчивость не могла скрыть его озабоченность. На мой вопрос, что его тревожит и могу ли я помочь, он ухмыльнулся и ответил:

– Помощь нужна не мне, а одному моему клиенту. Около года назад, может больше, точно не помню, на прием записался некто, назовем его просто “Солдат”, которого недавно армейский психолог списал со службы. Его история вызывала интерес, так как с подобным случаем, я ещё не сталкивался. Он рассказал, что пришел сюда из любопытства и просто хотел услышать мнение другого доктора по поводу диагноза, который вынес ему мой военный коллега, – Влад сделал непродолжительную паузу и продолжил. – Если я не ошибаюсь, её звали Джессика Лейтон. Ну да Бог с ней. Продолжу рассказ Фреда.

– Память у него была великолепная, и он слово в слово повторил заключение со всеми терминами, зачитанное ею на штабной комиссии. Знаешь, Влад, я был горд и поражен. Во-первых, Джессика Лейтон моя лучшая студентка, а во-вторых, это было очень смелое решение с её стороны. Но дело не в этом. Выслушав этого мужчину, я спросил, беспокоит ли его подобное сейчас, на что получил отрицательный ответ и предложил ему пройти несколько сеансов, чтобы как можно точнее определить импульс, запускающий такое поведение. При этом рассказал ему о сложности постановки точного диагноза и выбора курса лечения, поскольку на данный момент его стремление к подражанию отключено, а предупреждающие действия, сделанные на основе предыдущих пиков, могут быть неверными, так как картина раскрыта не полностью. Другими словами, как сказал Конфуций, очень трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если её там нет, так что надо искать, когда появится. Он внимательно слушал, но было очевидно, что мой ответ не удовлетворил его, и с улыбкой, я бы даже сказал ухмылкой, этот солдат попрощался. Надо признать, что через неделю я уже забыл о его визите, полностью занятый поточными делами.

И вот, Влад, пролетел год, может больше, а сегодня он снова пришел ко мне. Я сразу вспомнил этого молодого человека. На его лице была озабоченность с той же ухмылкой, и с порога он сказал, что черная кошка появилась в темной комнате. Пригласив присесть в кресло, я попросил начать свой рассказ с того места, которое считает нужным.

После того первого и последнего визита ко мне, через два месяца он устроился, просто от безделья, охранником в одном небольшом бизнес центре, где-то здесь поблизости. Сам знаешь, в Манхэттене они на каждом углу. Место работы ему понравилось. Это была небольшая комната с окном прямо в холл, которое снаружи выглядело как зеркало. Стол с большим монитором, на котором выведено четыре камеры наблюдения, скромная, удобная офисная мебель и главное для него, который по жизни был одиночкой – никого рядом, сам себе хозяин. Но больше всего ему нравилось наблюдать за людьми, которые подходили к зеркалу, не догадываясь, что в двух ярдах за стеклом сидит человек и видит каждое движение, каждый жест. По словам этого Солдата, его внимание сразу привлек один мужчина лет тридцати пяти, пусть будет “Белый воротничок”. Он редко приходил в это здание, но каждый раз его появление включало тот тайный рубильник, о котором говорила армейский психолог, и теперь уже мой подопечный ничего не мог с этим сделать. На мой вопрос, что именно привлекло его внимание на этого человека, он не мог сразу объяснить. Я сразу начал над этим работать. Это был не внешний вид, хотя Солдат довольно подробно описал его, сравнивая стиль выбора одежды “Белого воротничка” с Джеймсом Вудсом из фильма “Специалист”. Постоянно разные, но всегда качественные, явно сшитые под заказ, старомодные легкие двубортные пиджаки и обязательно другого цвета свободные, с широкими штанинами, брюки, как у игрока в гольф, – Влад повернул голову в сторону брата и слегка издевательской интонацией спросил. – Ваня, ничего тебе не напоминает?

– Это был ты?

– В самую точку. Зная меня, догадываешься, что я не мог пропустить такую игру. Фред Коулман не провел никакой параллели между мной и “Белым воротничком” по той причине, что он никогда не видел меня в пиджаке.

– Я помню, он всегда аккуратно лежал у тебя на заднем сиденье. Ты одевал его непосредственно перед выходом на деловую встречу и сразу, только всё заканчивалось, на ходу снимал галстук, расстегивая две верхних пуговицы на рубашке, закидывая вещи назад в машину.

– Да, не люблю этот офисный дресс-код. Честно, вообще не понимаю, как можно целый день носить этот ошейник. Он же душит и сковывает. Как по мне, абсолютно бесполезный, ещё и дорогой, кусок ткани. Ладно, вернёмся к этому персонажу. Как сказал Фред, по всей видимости, этого солдата под влияние брала полная уверенность человека в каждом шаге, движении и слове, где все просчитано, ничего лишнего, а искрой или возбудителем был цепкий взгляд, не упускающий ни одной мелочи. Я специально, как будто меня эта история слабо заинтересовала, не стал узнавать, что он ещё рассказывал из своей жизни и кто были предыдущие “манипуляторы”. Последний, как я понял, это был его командир в армии. Немного проследив за ним, я уже полностью знал график дежурств. Под невинным предлогом, что сегодня я опоздал на очень важную деловую встречу здесь в офисе, по причине независящей от меня, когда солдат был на выходном, попал в комнату охраны. Что-то наплел его сменщику секьюрити о сорвавшейся важной сделке, про автомобильную пробку, разрядившийся телефон, и попросил его посмотреть, кто приходил ко мне в офис около десяти утра, так как стоило телефону ожить, он показал два пропущенных вызова от этого важного клиента за десять минут до встречи. Вполне возможно, что он также застрял в этом уличном коллапсе, и тогда ко мне не будет претензий. Типа, я не хотел потерять лицо перед будущим партнером по бизнесу. Охранник сказал, что, в принципе, это не проблема и уткнулся в монитор. Этого было достаточно, чтобы я прикрепил миниатюрную камеру в глубине одной из полок. Ты знаешь, Ваня, у меня несколько арендованных офисов и все под разными именами, но этот я стал посещать чаще. Игра началась, и какое удовольствие я получал, просматривая запись из комнаты охраны. Стоило мне появиться в холле, как этот солдат вставал со стула и сразу подходил к одностороннему зеркалу. Он контролировал все мои движения, не догадываясь, что сам полностью находится под наблюдением. Так прошло месяца три, может больше, и мне надоело смотреть, как он начал поправлять свою куртку точно так, как я делаю это с пиджаком. Также, когда вскидывает часы на руке, копируя меня, делает небольшую барабанную дробь двумя пальцами правой руки по большой фаланге указательного пальца левой руки. Это уже было не интересно и скучно. К тому же появилась большая проблема.

– Коваль? – Айван резко приподнял и повернул голову в сторону брата, который, не открывая глаза, слегка кивнул.

– Я не знаю, как он меня нашел, но это, мягко сказать, был неприятный сюрприз. Выследив и подойдя ко мне на улице, этот ублюдок со своей мерзкой улыбкой предложил поговорить в каком-нибудь ближайшем тихом кафе. Вкратце, он сказал, что долги надо возвращать, а побег в Америку и его пребывание на зоне никоим образом не является причиной невыплаты по счетам, причем с учетом набежавших процентов за эти годы, не будет возражать против компенсации в пять миллионов долларов. Я ответил, что, во-первых, у меня нет таких средств, а во-вторых, это не Россия, и здесь никто не выделяет отдельную комнату в квартире для денег. Всё находится в обороте и чтобы вывести их, на это уйдет время. Он сказал, что не спешит и ему здесь нравится, так что месяц подождет, а потом, либо пятерка с шестью нолями на бумаге, либо девять грамм с могилкой в тихом лесу, которую не увидит даже статуя Свободы, поэтому эти тридцать дней придется очень усиленно поработать. А баловаться он не советует.

– Почему не сказал мне? – в голосе Айвана пробежала мелкой рысью злость, и он снова оторвал голову от шезлонга, посмотрев на Влада.

– Успокойся. Конечно, я сразу подумал о тебе, но потом решил, что скажу об этом позже. По крайней мере, впереди был целый месяц, и надо было собрать кое-какую информацию, чем я собственно сразу занялся. Коваль после освобождения вернулся в город, но время его прошло. Там уже несколько лет всё движение курировало ФСБ, для которых какой-то криминальный авторитет из девяностых абсолютно ничего не значил. Удивительно, но этот отморозок всё прекрасно понял, что здесь, если начнет мутить воду, ничего хорошего его не ждёт, поэтому решил свалить в США и найти контакты среди местного русского криминалитета. Как сказал мне один знающий человек, договор был заключен. Пятьдесят процентов с выбитой суммы, и работай, как хочешь. Кого нельзя трогать, сразу объяснили. Из того разговора я понял, что конкретно за ним никто не стоит и Коваль больше напоминает маленькую ставку «экспресс» с огромным коэффициентом на баскетбольные матчи. Сыграет – хорошо, не сыграет, да и чёрт с ней. С одной стороны от этого стало легче, но с другой, Ваня, ты знаешь, я давал себе слово, никогда не связываться с “мокрыми” делами.

– Это так, но “Glock” ты всё-таки приобрел.

– Не больше как дань американским традициям. Ты же не удивишься, увидев домохозяйку в зрелом возрасте, которая двадцать минут назад мило тебе улыбалась в открытое окно, стоя у плиты, приготавливая сливовый пирог по рецепту из “Нью-Йорк Таймс”, а теперь с ружьем на крыльце гонит прочь от своего дома парочку местных наркоманов. А насчет пистолета, скажу, пришлось вытереть с него пыль и купить кобуру скрытого ношения. Зная неадекватность и на что способен Коваль, когда он употребляет всякую дрянь, лучше, чтобы “Glock” был со мной. В один из вечеров, спустя неделю после той встречи, я решил перезагрузиться, так как чувствовал, что зашел в тупик с этой проблемой и включил запись своей камеры за последние семь дней, так, ради интереса, посмотреть, что делает “Солдат”. Я не мог поверить своим глазам, перематывая видео и снова по кадру пролистывая. Он сидел за столом, а в руках держал такой же “Glock”. Затем встал со стула и вложил его в скрытую кобуру под рубашкой на поясе, как у меня. То, что опытный взгляд военного увидел спрятанное оружие на поясе, это не удивило. Как он узнал, что это именно такой пистолет? Вопрос. Но не самый главный на тот момент. Я решил на следующий день наведаться к Фреду и невзначай перевести разговор об этом солдате. Оказалось, что он прилежно посещает старину Коулмана и старается соблюдать все советы. Хотя, насколько я понял и знаю, рассказывает не обо всём. Но самое главное заключается в том, что Фред решил попробовать, как он сказал, уйти от жертвы и привить ему психологию хищника, где игра на опережение является одной из основ. И теперь при встрече с «белым воротничком», то есть со мной, “Солдат” должен смоделировать дальнейшее его действие и опередить. Весь последующий вечер я снова смотрел записи скрытой камеры и действительно, это было занятно. Он на пару секунд раньше поднимал руку, чем я, чтобы взглянуть на часы. На мгновенье был быстрее, когда я хотел поправить прическу, пиджак или кобуру. Со стороны казалось, что мимикрия у меня. Ваня, психология сильная штука. Ещё я досконально изучил, что показывают мониторы на столе в комнате охраны. Как чувствовал, что мне это пригодится. Оказывается, камера в холле снимала только вход, двери лифта и лестницу, а место перед зеркалом было в мертвой зоне…

Влад замолк для небольшого перерыва и открыл глаза посмотреть последние минуты жизни сегодняшнего заката, красоту которого постепенно и равноценно заменяло темное небо с бесчисленным количеством звезд, что создавалось впечатление, если встать в полный рост, вытянуть руку, то можно их покачать пальцами. Настолько некоторые из них были огромные. И только исходящий холодный свет подсказывал, что это большой обман. Айван тоже сохранял тишину, вспомнив, как он точно так наслаждался этим видом в свои первые вечера на этом прекрасном острове, который в отличие от Нью-Йорка не убивал своим электрическим освещением Николы Теслы лицезрение бездонного моря небесных светил прямо над тобой. Немного спустя солнце уже стремилось на другую сторону земного шарика, оставив после себя этот мерцающий звездный мрак, где только тихий шелест прибоя и мягкая подсветка бассейна напоминали о том, что они ещё на своей планете.

Пауза в повествовании пролетела как передышка перед первым дополнительным таймом футбольного матча, когда ты успеваешь только пару раз всполоснуть рот и немного восстановить дыхание, не слыша слова тренера, но машинально молча кивая в ответ головой, прекрасно понимая, что он от тебя требует. Влад продолжил свою историю, только теперь невинными слушателями стали десятки созвездий по обе стороны небесного экватора.

– Поскольку, как я сказал, место у зеркала было в мертвой зоне, этим было грех не воспользоваться и я, как пацан, который пересмотрел вестернов, красуясь в отражении, начал пытаться быстро вынимать “Glock” из кобуры, как в фильмах. Естественно это происходило только, когда дежурил “Солдат”. А уже вечером, я просматривал запись с камеры. Ты знаешь, Ваня, то, с какой скоростью пистолет оказывался у него в руках, готовый открыть огонь, просто поражала. Чувствовалась неслабая выучка. И опять он всё делал, на секунду опережая, иногда недовольно качая головой, когда я принимал позу для стрельбы, видя мои ошибки. Но самое главное, “Солдат” даже не догадывался, что всё происходящее под моим полным контролем. До конца срока, что предъявил Коваль, оставалась неделя, и этот урод теперь звонил каждый день, узнавая своим гнусавым голосом с идиотским смешком, как идут наши дела, так как он начинает нервничать, а на днях обязательно наведается в гости.

В тот день он следил за мной, как и во все остальные, это чувствовалось, потому прекрасно знал, где я нахожусь. После полудня в этот офис, как к себе домой, зашел Коваль. По всему было видно, что отморозок уже нюхнул кокаина или принял дозу амфетамина. Он явно был перевозбужден. Естественно, разговор не получился, и я сказал, что у меня через полчаса важная встреча с управляющим банка, поэтому надо ехать, если он хочет увидеть деньги. Это его успокоило, даже скажу больше, развеселило. Мы вдвоём вышли в пустой холл из лифта, направились к выходу, когда Коваль вдруг остановился и спросил, где здесь “эстрада” (на тюремном жаргоне – туалет). Я повернулся показать направление и тут мой взгляд остановился на зеркале, за которым, сто процентов стоял “Солдат” (сегодня была его смена), и наблюдал за всем происходящем. Не знаю, Ваня, как объяснить этот импульс, но я повел его к зеркалу и когда мы были вне наблюдения видеокамер, указал на коридор слева, а по нему первая дверь направо. Это была комната охраны, а туалет в самом конце. И только он скрылся за углом, пистолет уже был в моих руках, направленный ему вслед. Дальше всё произошло мгновенно. Глухих три выстрела за стеклом, выпущенных с такой скоростью, словно из автомата и уже через пару секунд я был в коридоре, где увидел завалившиеся в открытую дверь комнаты охраны тело Коваля, с огнестрельными, рядом друг с другом, выходными отверстиями на спине. “Солдат” даже не посмотрел на меня, просто присел на стул около мониторов, опустил голову и бессмысленно начал рассматривать пистолет в своих руках. Затем еле слышно сказал, чтобы я вызывал полицию, которые не заставили себя долго ждать.

– Это было красиво, Влад, чёрт побери, – Айван перебил брата и не без толики восхищения, добавил. – Только ты мог до такого додуматься. Что произошло дальше?

– Абсолютно, ничего. Единственное, слегка волновался за документы, когда давал показания прибывшим полицейским. В этом здании меня знали как Стоянова Владимира, русского эмигранта из Латвии. Помнишь? Ты сделал их на славу, копы даже ничего не заметили. Потом стандартная процедура. Я рассказал, что с погибшим познакомился только сегодня днём, а до этого даже не знал о его существовании. По словам убитого, он недавно приехал из России, хотел вложить деньги в ценные бумаги на бирже, а так как, мягко сказать, не сильно владел английским, поэтому искал русскоязычного брокера и таким образом вышел на меня. После встречи мы вдвоём спустились в холл, он спросил, где находиться туалет. Я указал на коридор и остался ждать около зеркала, где услышал три выстрела. Больше добавить ничего не могу. На суд вызвали в качестве свидетеля, но я прислал своего адвоката, который представил справки от лечащего врача, что на данный момент мне требуется постельный режим, и он будет представлять мои интересы на этом процессе. Знаю только, что “Солдату” дали шесть лет. Со слов человека, с которым я до этого общался по поводу Коваля, его сразу забыли и никто не вспоминал. Он оказался законченным наркоманом, а бизнес с такими людьми, ты сам понимаешь, никто иметь не хочет и всё возвратилось на круги своя. Вот такие были, брат, дела.

В тюремной тишине послышался четкий неспешный шаг охранника и, судя по количеству обходов с начала отбоя, Айван быстро прикинул, что уже два часа ночи. Проснувшееся в нём до этого беспокойство прошло и он, вспомнив снова райские пейзажи острова Невис, с улыбкой, незаметно для себя, провалился в обычный глубокий человеческий сон, перевернувшись на живот, крепко обняв подушку двумя руками.

День, как и все остальные до этого, прошел также одинаково, как перед глазами контролера качества автомобильного завода сходят готовые новенькие машины одной модели с конвейерной линии, отличаясь только оттенками цветовой гаммы, а на девяносто процентов внутри абсолютно идентичные.

В Роберте, как он не пытался это скрывать, чувствовалась небольшая эйфория по поводу скорого освобождения. Счет уже перешел на каких-то тридцать пять часов, и вуаля, послезавтра утром он впервые посмотрит на тюремные стены с той стороны. Шесть лет и 35 оборотов минутной стрелки на циферблате. Какая же бездонная пропасть между ними, какой же это долгий путь, вырезанный из жизни! Кто-то скажет, это отличная школа и будет в своём роде прав, но Кейт считал, что с большим удовольствием получил бы другое образование.

– Я не рассчитал, сегодня будет последняя серия, – как всегда тихо, боясь нарушить наступившую тишину в блоке, проговорил Роберт, не догадываясь, что Стеблин уже посмотрел её, но правда, только с одной съёмочной точки.

Рассказ заключительной главы насытил доставшую Айваном ночью из своей памяти картину событий, придав ей резкость, тени и задний фон. Отношения с Кэтрин продолжались ещё около года и закончились также внезапно, как начались. Она поведала, что муж получил повышение на работе и загорелся желанием иметь ребенка, окружив полной заботой, а также желает видеть её только в качестве хранительницы домашнего очага. И ни секунды не сомневаясь, Кэтрин согласилась. Для неё, как и для Роберта это не стало большой потерей, поскольку они не испытывали того тайного глубокого чувства друг к другу, просто на тот момент оба заполняли пустую физиологическую нишу в этом своём отрезке жизни. Насчет того, как Кейт узнал, что пистолет у Влада был именно “Glock”, всё оказалось просто.

– Скрытую кобуру я заметил сразу, а выбор марки оружия был очевиден. Вряд ли человек без армейской подготовки, нет той осанки, походки, сделает выбор в пользу “Beretta 92”. Она тяжела и громоздка для обычного городского жителя, поэтому любой продавец оружия однозначно посоветует таким людям “Glock”.

Роберт абсолютно ничего не скрывал и его рассказ случившегося в холле бизнес-центра во всех подробностях совпадал со словами Влада. Единственное, чего не знал Айван, и этого не хватало для завершения картины, так это концовки, самого суда.

– На процессе всю вину взял на себя, объясняя произошедшее нелепым стечением обстоятельств. В тот момент, находясь в комнате охраны, сидя на офисном кресле, от скуки, я достал пистолет и держал его в руках, развернувшись к выходу. Щелчок дверной ручки показался мне передергиванием затвора и не специально, а автоматически, как учили в армии, я произвел три выстрела на опережение в сторону звука. Всё было на уровне инстинкта, выработанного бесконечными тренировками в SEAL. Конечно, я ни слова не упомянул о человеке в двубортном пиджаке, кстати, на суде он отсутствовал, так как в такую историю не поверил бы никто. Ни судья, ни прокурор, ни адвокат, ни даже я сам, если бы это произошло с кем-то другим. Убитый оказался даже не гражданином США, а каким-то недавно приехавшим в Нью-Йорк русским мафиози, кстати, в крови которого нашли наркотики, поэтому суд был ко мне благосклонен. Они учли мои заслуги перед страной во время службы в рядах SEAL, честно сказать, мне было не интересно слушать речи адвоката и прокурора, поэтому, когда они начинали бросаться юридическими терминами, я просто пропускал их слова мимо, отвечая только на обращенные ко мне вопросы. Мой защитник остался доволен приговором, так как статья 125.15 УК штата Нью-Йорк считается фелонией класса С и карается лишением свободы до 15 лет, а я получил только шесть. Ну как тебе история, Айван? Заслуживает книги?

– Не знаю, будет ли она пылиться в библиотеке, но то, что я запомнил её на всю жизнь, это точно, – Стеблин задумался и еле слышно спросил. – Что думаешь делать на свободе? Не хочешь, не отвечай. Просто хотел узнать в виде эпилога.

– Сатисфакция.

– Ты будешь мстить? – Айван с большим трудом удержал спокойную интонацию в своём вопросе, а напрягшееся тело скрыло темнота и одеяло.

– Это нельзя назвать местью, скорее возмещение ущерба, но это уже будет продолжение. За эти шесть лет я много думал, анализировал, решая эту задачу. На одном из допросов, следователь спросил, что за камера была установлена в комнате охраны в нише одной из полок и где записи этого видеонаблюдения, так как они не смогли найти приёмник сигнала. Я ничего не знал о ней, когда, кто и как установил, но чувствовал, что это дело рук брокера. Он полностью видел все мои действия. Отбрасывая всевозможные варианты, всё четче прорисовывался единственный ответ. О моей проблеме в этом городе знал только Фред Коулман, но долго, по камушку, разбирая все события, я понял, что каким-то образом она стала известна и этому русскому из Латвии. Вывод напрашивался сам – они знакомы, и ноги растут от психолога. Так что он первый в моем списке посещений, когда вернусь в Нью-Йорк.

– А если ты ошибаешься, Роберт? И они не знают друг друга.

– Я допускал это, но меньше года назад здесь освободился один человек, которому я помог погасить тюремный должок. Он не знал, как отблагодарить и легко принял моё предложение. Задача была не сложная. Я дал ему все адреса, и требовалось только узнать, практикует ли до сих пор Фред Коулман, снимает ли офис в том бизнес-центре некто Владимир Стоянов, которого очень подробно описал. Через три недели он передал информацию. Её было даже больше, чем я рассчитывал. Как и предполагал, русский брокер съехал оттуда практически сразу после убийства, а психолог всё также исправно занимался своим делом. Но самое главное, однажды увидел их вдвоём, выходящих вечером на улицу из офиса Фреда Коулмана. Он ручался, что это был именно тот человек, которого я описал.

У Айвана всё пересохло внутри и чтобы скрыть изменения в интонации, он через фальшивую зевоту, которая придала непринужденности его голосу, спросил:

– Ты пойдешь на преступление?

– Зачем такие громкие слова. Это будет беседа, итогом которой должно стать принятие моих условий. Мне всё равно, кто заплатит, психолог или брокер, а может оба по половине. Пусть сами решают. И только если Фред Коулман не пожелает их принять, вот тогда придется прогуляться по ту сторону закона, что меня теперь не сильно смущает. В SEAL меня научили некоторым нюансам процедуры дознания для достижения требуемого результата, а психолог явно не будет крепким орешком, у которого, кстати, по словам информатора, родился внук, что однозначно сделало его более ранимым.

– Роберт, если не секрет, сколько ты хочешь? – теперь Стеблин произнес вопрос, прикрыв рот одеялом для той же придаче оттенка естественности и неучастия в своём голосе.

– Сто тысяч за каждый проведенный здесь год. Я думаю, это абсолютно объективная цена. Как ты считаешь?

– Давай спать. Это уже другая история, – ответил Айван, понимая, что спокойно уснуть ему, как и прошлой ночью, опять не получится.

Стеблин не переживал за брата, зная, что Роберт не в состоянии будет его достать, так как сразу после побега, несмотря на его исход, один или вместе с ним, покинет границы США. А вот за Фреда Коулмана стоило поволноваться. Выход единственный – завтра позвонить Владу и всё рассказать. Понимая, что местный телефон прослушивается, Айван ещё около часа подбирал слова для составления, с первого взгляда абсолютно безобидного текста, понять и расшифровать который могли только они оба. Он прекрасно знал, что Влад будет записывать разговор на телефон и, максимум, через полчаса раскодирует всё послание. Ещё несколько раз, заучивая, Стеблин медленно повторял про себя шифровку и, удовлетворенный результатом, уснул, повернувшись на бок.