Лер-Лерок и лень-река

– Кто-нибудь принесет мне завтрак, подумал Габриэль, и заснул. Так прошел весь день. Друзья периодически засыпали, просыпались, но никто не вставал, и даже не менял позу. Сильно хотелось есть, но для этого нужно было встать, а это было не по силам нашим героям. Незаметно наступила ночь. Лер-Лерок с трудом открыл глаза и успел подумать, – мы что же, пролежали здесь весь день? Ладно я, ведь я твердо решил остаться здесь жить, но Габриэль с Акулой? С большим усилием он приподнялся и произнес, – Габриэль! Что с моим голосом, удивился Лер-Лерок.

– Габриэль, повторил Лер-Лерок, но казалось, что это говорит не он, а кто-то очень старый и уставший.

– Габриэль, в третий раз крикнул Лер-Лерок, превозмогая дикое желание закрыть глаза и обо всем забыть. Габриэль открыл один глаз, что означало – чего тебе? Где моя еда? Меня что, все забыли? Как я устал, еще немного полежу. Габриэль жив, хоть и не говорит, а что же там с Акулой?

– Акула, позвал он, – Акула! Акула посмотрел на него печальным, умудренным жизнью взглядом, который говорил, – ну чего ты кричишь? Я устал от мирской суеты, я все знаю, ничего нового уже не произойдет, мне нужен только покой. Акула тоже жив, успокоился Лер-Лерок, чувствуя тепло бруньки у своих ног. Надо выбираться отсюда, видимо, это нехорошее место. Я должен вытащить нас из этой западни, подумал Лер-Лерок, и от одной мысли об этом ноги его налились свинцом. Для начала я должен хотя бы встать. Тааак, еще немного, давай Лер-Лерок, ты сможешь, уговаривал он себя, но не сдвинулся с места. Тело не слушается меня, но мой ум еще со мной. Что же мне придумать, как вытащить нас из этой истории. От таких размышлений Лер-Лерок очень устал и опять закрыл глаза. Полежу так буквально минутку, одну крохотную минутку. Или лучше две минутки, решил Лер-Лерок и уснул. А Лень-река подбиралась к ним все ближе и ближе.

***

Мудрая Белка предупреждала Лер-Лерка, чтобы он держался подальше от Лень-реки, ибо она порождает неодолимую лень у всякого живого существа. Здесь не росли цветы, берега не были покрыты травами, не было ни одного дерева, потому что им было лень расти. Но друзья так устали и переволновались, после спасения угрюмой долины, что уснули прямо на берегу, попав в ловушку Лень-реки. Теперь наши герои лежат подле нее и не могут встать. Но что это? Чья-то осторожная поступь нарушила их уединенность. Кто-то тихонько подбирался к ним.

Когда Лер-Лерок открыл глаза, река была уже совсем рядом. Она, как живая, обволакивала берег своими мутными водами, подбираясь к друзьям все ближе и ближе. Копытца Габриэля исчезли в воде. Река почти поглотила Акулу, оставив только мордочку, но и ее вскоре ждала та же участь. Вода добралась и до лап Лер-Лерка. Что же делать? Сил не было даже позвать на помощь. Неужели, мы так и погибнем, с ужасом подумал Лер-Лерок. Нет, я буду бороться до последнего, сейчас я попробую встать. Он напряг все свои силы, но ничего не получилось. Лер-Лерок больше не чувствовал своих ног.

– Габриэль! Акула, мысленно позвал он. – Попробуйте пошевелиться, ведь мы погибаем, но друзья ему не ответили. Тогда Лер-Лерка охватил такой дикий ужас, что лапа его дернулась. – Вот, уже хорошо, подумал Лер-Лерок, – значит, я могу двигаться. Он еще раз попробовал пошевелить лапой, но у него ничего не получилось. Вода добралась уже до хвоста. – Видимо, это конец, понял Лер-Лерок. Он в последний раз посмотрел на своих друзей. Акулу почти поглотила река, а Габриэль лежал наполовину в воде. Сам Лер-Лерок тоже почти весь был в воде. – Прощайте, друзья мои, подумал он и закрыл глаза.

Река окутала его мягкими объятиями и куда-то понесла. На животе у него клубочком лежал брунька. – Все не так уж плохо, и мне даже уютно, успел подумать Лер-Лерок. Но тут движение прекратилось. Его положили на мягкий, устланный циновкой пол и дали воды. Кто-то бережно держал его голову, и вливал в рот свежую воду. Постепенно, к нему начали возвращаться силы, и Лер-Лерок открыл глаза. Он лежал на полу древесного шалаша. Рядом с ним сидел Хокка. Для бруньки он поставил на пол маленькое блюдечко с водой, и тот жадно пил. В углу валялся скомканный пузырь.

– Я не знаю, кто ты, и благодарю за спасение, но на берегу еще остались Габриэль и Акула, их тоже надо спасти, слабым голосом произнес Лер-Лерок. Хокка поставил перед Лер-Лерком целую плошку воды и вышел вон. Через некоторое время Лер-Лерок полностью оправился. Он допил воду, заботливо оставленную Хоккой и смог встать и осмотреться. Внутри шалаша было очень уютно. Все щели были заделаны мхом, на шершавых стенах висели аккуратные поделки, которые контрастировали с грубыми, деревянными полами, застеленными травяными циновками. Этакий спартанский стиль, ничего лишнего. Лер-Лерок вышел из шалаша в лес.

Снаружи шалаш был похож на небольшой холм, полностью покрытый мхом. Если бы Лер-Лерок сейчас не вышел отсюда, он бы не поверил, что в холме замаскирован такой уютный дом. Услышав за спиной шаги, Лер-Лерок обернулся. Хокка нес на руках обессилевшего Габриэля.

– А где Акула? Там был еще Акула, встревоженно спросил Лер-Лерок. Хокка отрицательно покачал головой, – нет, на берегу больше никого не было. Лень-река поглотила Акулу, и они не успели его спасти.

***

Через час друзья окрепли настолько, что уже могли нормально передвигаться и говорить.

– Спасибо, что спас нас, сказал Лер-Лерок.

– Но ты не успел спасти Акулу, укоризненно добавил Габриэль. Хокка опустил голову.

– Я пришел слишком поздно, расстроенно ответил он. – Но мы еще можем попробовать его спасти.

– Но как?

– У нас еще есть время. Пока Акулой полностью не овладела лень, пока он помнит вас, и борется с ленью. А потом Лень-река заберет его навсегда.

– Борется с ленью? О чем ты говоришь? Расскажи поподробнее, и Хокка рассказал.

Давным-давно Лень-река была обыкновенной рекой. Она размеренно текла, омывая берега своей кристально чистой водой. В ней водилось много рыбы, и река давала пищу и воду всем, кто жил на берегу. К сожалению, древние существа не ценили этого, и постепенно загрязняли реку и берег. Со временем, река стала такой грязной, что начала превращаться в болото. Но мусор никто не убирал, потому что всем было лень. Все принимали речные дары как должное, без благодарности, а под конец совсем обнаглели и превратили реку в мусорную яму.

Тогда река поклялась отомстить всем существам. Она стала испарять пары непреодолимой лени и поглощать в себя неблагодарных существ. Существа становились покорными рабами, без воли и желаний, и подчинялись реке во всем. Постепенно, река заставила очистить себя от грязи, но на этом не успокоилась. Все новые и новые существа попадались в ее ленивые сети. Теперь пленники Лень-реки живут на дне, и им запрещается что-либо делать. За ними присматривают речные коньки, а на суше – чибисы. Не осталось свободных племен на берегу, река всех себе подчинила. Теперь в ней снова течет кристально чистая вода, но пить ее нельзя, потому что она забирает волю.

– Мои предки жили здесь всегда, продолжал Хокка. Мы поселились далеко от берега и пили только дождевую воду, поэтому сила реки на меня не действует. Я живу здесь, и спасаю заблудившихся существ от Лень-реки.

– Плохо спасаешь, Габриэль посмотрел на Хокку.

– Габриэль, прекрати, Хокка сделал все, что мог!

– Это правда, Хокка с благодарностью посмотрел на Лер-Лерка. – Я просто не успел.

– А что делают пленники на дне реки?

– Река запрещает делать любую работу. Ты обязан жить в свое удовольствие, много спать, много отдыхать, а вот трудиться нельзя.

– Зачем ты меня тогда спас? Я сейчас же хочу там оказаться, и пусть мне прислуживают коньки, сказал Габриэль.

– Все не так просто, ответил Хокка. Ты не представляешь, как может деградировать существо, которое ничего не делает. Со временем, твой ум станет подобным песку, твое тело перестанет тебя слушаться, и ты сможешь только лежать, словно растение, и принимать пищу от рук услужливых коньков, а потом и этого не сможешь.

– Но зачем ей это, какой в этом смысл, удивился Габриэль.

– Так река наказывает существ, за когда-то проявленную лень.

– И что становится с пленниками?

– Они превращаются в растения.

– Откуда тебе все это известно, Габриэль подозрительно посмотрел на Хокку.

– Мой далекий предок был там, Хокка указал лапой в сторону реки. На самом дне. И ему удалось выбраться.

– А как ему это удалось?

– У него была железная воля. И непреодолимая тяга к свободе, поэтому ему удалось бежать. Он притворился, будто ленится наравне со всеми, а на самом деле, думал только о побеге. Но он единственный, кому это удалось. Потому что оказалось, гораздо удобнее, когда за тебя думает и принимает решения кто-то другой. А ты ни за что не отвечаешь. Многие покорно приняли свою участь и даже не попытались что-то изменить.

– Но почему они не попытались сопротивляться, дать отпор реке?

– Видишь ли, когда твой день начинается с чашечки горячего кофе, любезно поднесенной ко рту, а заканчивается легким массажем ног и расслабляющей ванной с лавандовым маслом, разбавленной прохладительными напитками, разве ты думаешь о восстании? Ты думаешь, что попал в сказку и у тебя все хорошо. Только время показывает, что это не так. Габриэль мечтательно задумался, представляя себе такую жизнь, наполненную душистыми ваннами, ароматным кофе и массажами.

– Как нам спасти Акулу, оборвал его мечтания Лер-Лерок.– Мы же сможем ему помочь?

– Мы попытаемся. Завтра на рассвете, я отведу вас.

– А вдруг мы опять заразимся ленью?

– Нет. Главное, больше не пейте воду из реки.

– Скажи, Хокка, не пролетали ли здесь малинки? Это такие летучие рыбки, которые создают чарующую музыку.

– Они здесь, грустно ответил Хокка. Я думаю, это точно малинки, ведь раньше они здорово играли, разбавляя мои скучные, однообразные вечера.

– Раньше? Значит, сейчас они перестали играть?

– Сейчас они под контролем чибисов. Давно я не слышал их дивную музыку. Скорее всего, лень полностью овладела ими. Я пытался их предостеречь, но они мне не поверили, захотев легкой жизни. А теперь уже слишком поздно.

– Никогда не поздно бороться, горячо возразил Лер-Лерок. – Мы обязательно их выручим. Но сначала, заберем Акулу. А сейчас давайте спать. На ужин у Хокки были бобы. Просто бобы, отваренные в воде. – Здесь ничего не растет, виновато сказал он, приходится далеко ходить, чтобы раздобыть еды.

– Что ты, очень вкусно, уверил его Лер-Лерок.

– Да, в изумлении поднял уши Габриэль.

– Да, Лер-Лерок слегка пнул Габриэля ногой. – Спасибо за ужин. Спать легли прямо на циновки. – Как там наш Акула, держится, подумал Лер-Лерок и уснул. Габриэль уже видел седьмой сон, и копытца его слегка подрагивали. Брунька привычно урчал под боком. Хокка тревожно сопел в углу.

Коварная ловушка – лень,

В своих объятьях зажимает,

Баюкает, и обнимает,

А после – превращает в тень.

***

Лер-Лерку показалось, что он закрыл глаза минуту назад, но оказалось, что прошла целая ночь. Хокка уже подогревал вчерашние бобы для завтрака. Габриэль безмятежно спал. Лер-Лерок принялся его будить. Позавтракав, друзья молча направились к Лень-реке. Разговаривать не хотелось.

– Осторожно! Хокка присел, прячась за кустами, и друзья последовали его примеру.

– Что там?

– Тише!

Лер-Лерок тихонечко выглянул из кустов. Какие-то существа стояли на берегу. Приглядевшись, Лер-Лерок узнал в них длинноногих чибисов, которые приглядывали за пленниками на суше. Со стороны это выглядело, будто звери пришли на экскурсию, а чибисы исполняют роли экскурсоводов, рассказывая местные легенды. Существа покорно разбрелись, и каждый занялся своим делом. Кто-то отдыхал в углу, кто-то присел в тень ореховых деревьев, а кто-то растянулся прямо здесь, на берегу, и с наслаждением заснул.

– Интересно, они знают, что с ними будет дальше, спросил Лер-Лерок.

– Нет. Они думают, что находятся в гостях, тихо ответил Хокка. И что чибисы – самые гостеприимные хозяева на свете.

– Давайте погрузимся в воду, Лер-Лерок вытащил пузырь, и они все вместе залезли в него. Они отлетели на безопасное расстояние от пленников, и охраняющих их чибисов, а потом плавно погрузились вводу. Лень-река была не то чтобы очень глубокой, но и не мелководной. На дне лежал абсолютно чистый, серебряный песочек.

– Здесь даже уютно, подумал Лер-Лерок и испугался своих мыслей. – Не возвращается ли ко мне лень? Он похлопал лапами, потом взял себя за уши, – нет, все в порядке, он жаждал действий. И тут пузырь замер. Оказалось, они заплыли в настоящие водорослевые дебри, и намертво там застряли. Пузырь дернулся – раз, другой, но еще больше запутался в зарослях.

– Вот так-так, спокойно заметил Лер-Лерок. – И Акулу не выручили, и сами попали в ловушку.

– Уже можно кричать караул, испуганно спросил Габриэль.

– Лучше не надо. Тем более, это не поможет. Давайте подумаем, как нам выбраться отсюда. Хокка помрачнел.

– Это река, сказал он угрюмо. – Она не хочет нас отпускать и скорее всего не отпустит. Мы тоже станем ее вечными пленниками.

– Не будем отчаиваться раньше времени. Друзья, возьмите себя в руки (лапы, крылья, что там у вас). В конце концов, мы и не из таких передряг выбирались.

Хокка уже было открыл рот, чтобы возразить, как вдруг Габриэль крикнул – смотрите, пленники!

Из их ловушки дно хорошо просматривалось, но сами друзья были надежно спрятаны в водорослях. Стайка рыб, выдры, бобры и ондатры возлежали на дне и принимали солнечно-водяные ванны. Поодаль от них загорал неуклюжий тюлень. Коньки делали ему массаж ласт. А над ними завис Акула, наблюдая за пленниками.

– Сразу и не скажешь, что они пленники, какое милое зрелище, воскликнул Лер-Лерок, вытаскивая осколок зеркала, которое он сохранил на утесе свинорога. – А теперь посмотрите сюда, он вытянул лапу, и друзья склонились над ней.

Отражение было не столь безмятежным, как им в начале показалось. Некоторые пленники начали обрастать водорослями и ракушками, а иных и вовсе нельзя было узнать, так густо они были покрыты речной растительностью. Казалось, что это не мирные существа на отдыхе, а аккуратно посаженные грядки с овощами. Но Габриэля удивило другое.

– Откуда у тебя это зеркало, вскричал он, напрочь забыв, где они находятся, и что им угрожает.

– Мне дал его брунька, когда драконово дерево чуть не погубило нас.

– Это осколок того самого зеркала, которое я нечаянно разбил в доме шамана. Но оно работает, только если рядом находится подкова с колокольчиком, а я давно потерял ее. Лер-Лерок пожал плечами.

– Не знаю, сказал он. Там, на утесе свинорога у меня не было никакой подковы, а оно работало. Резкий толчок прервал их дискуссию, и они увидели Акулу.

– Акула, закричал Габриэль – Акула, помоги нам!

– Тише, Габриэль, он нас все равно не услышит, одернул его Лер-Лерок, но Акула услышал. Он поспешил к водорослям, где томились наши друзья. Минуту он смотрел на них, не отрываясь, а потом повел себя более чем странно. Акула бросился на пузырь и попытался его прокусить. Друзья впервые увидели, какие мощные у него челюсти.

– Думаю теперь самое время кричать караул, завопил Габриэль.

– Может, нам сделать вид, что мы невидимы, и тогда он отстанет, с надеждой предложил Хокка.

– Вряд ли нам это удастся, возразил ему Лер-Лерок. Акула тем временем пошел на второй круг. Он немного отплыл назад, для разгона и снова бросился на пузырь. Пузырь был не готов к такому обращению, он сплющился, закряхтел, но выдержал, и пока не лопнул. Друзья ошарашенно смотрели, как Акула отплывает для третьего разгона.

– Мы пропали, прошептал Габриэль, пузырь не выдержит. Акула несся на них со скоростью реактивного кролика и уже разинул пасть для последнего, решающего укуса, как вдруг резко затормозил. Друзья услышали непродолжительный свист. К ним приближались речные коньки, это они издавали такой свист. Речные коньки отличались от морских коньков тем, что хвост у них загибался спиралькой в другую сторону, назад. Из-за этого им приходилось сильно трясти головой, чтобы плыть и движения их напоминали походку суетливых голубей.

Речные коньки следили за порядком под водой. Когда Акула бросился на пузырь, тем самым нарушив негласное правило абсолютного покоя, коньки решили срочно вернуть его в ряды ленивых пленников. Свистом подозвали они Акулу и приказали продолжить брошенный отдых. Друзей, плотно застрявших в водорослях, коньки не увидели, подумав, что Акула просто решил поразмять мышцы. Теперь, когда все вернулось на свои места, и пленники вернулись к своим занятиям, процессия коньков удалилась. Наши друзья переводили дух.

– Предлагаю выбираться отсюда и не трогать Акулу, предложил Габриэль.

– Хочешь бросить его здесь, начал сердиться Лер-Лерок.

– По-моему, ему здесь очень даже неплохо, и у него появились новые друзья, обиженно выпятил нижнюю губу Габриэль.

– Акула не в себе, и наш долг спасти его.

– Даже, если мы погибнем, невинно продолжил Габриэль.

– Мы не погибнем. Мы обязательно выберемся отсюда, вместе с Акулой, твердо сказал Лер-Лерок.

– Да, но как? Пока мы застряли здесь, а Акула загорает, на радость Лень-реке, и мы ничем не можем ему помочь? Мы даже не знаем, как нам вырваться из объятий этих смертоносных водорослей.

– Мы что-нибудь придумаем, Габриэль, Лер-Лерок положил ему лапу на холку, и Габриэль разрыдался.

– У меня тонкая душевная организация, я слишком чувствителен для таких приключений, я хочу домой, всхлипывал он. Брунька прижался к Габриэлю и начал успокоительно урчать. Лер-Лерок по-прежнему гладил его по гриве. Хокка был печален и молчалив.

А в это время под ними шла ожесточенная дискуссия.

***

В дебрях водорослей проживало семейство возмущенных крабов. От обычных крабов они отличались, во-первых, своим окрасом. Крабы были абсолютно прозрачными, что давало им возможность не попадаться на глаза речным конькам, и не участвовать в плане Лень-реки по превращению всех существ в водоросли. Во-вторых, любое действие, или движение, любое событие вызывало у крабов гневное возмущение по поводу и без. Они постоянно спорили друг с другом, возмущенно жестикулируя своими прозрачными клешнями, постоянно жаловались друг на друга и на все, что их окружает.

Крабы-старожилы восхваляли прежние времена, когда все было по-другому, и считали молодежь – возмутительно невоспитанной. Крабы же нового поколения, возмущались оттого, что возмущаются старые крабы, и не дают им спокойно прожить свою молодость. И так продолжалось из поколения в поколение. В общем, династия возмущенных крабов полностью оправдывала свое название.

Сейчас, лагерь возмущенных крабов разделился на две половины. Одни хотели оставить застрявший в водорослях пузырь себе, а другие хотели отпустить пузырь восвояси, пока он не навлек на них еще большие беды.

– Я предлагаю оставить все как есть. Если наши водоросли поймали эту диковину, то она принадлежит нам, выступил первый краб из старшего поколения.

– Наши водоросли чего только не ловили, ни к чему хорошему это не приводило. Вы же сами видели нападение гигантской рыбы, мы могли пострадать от этого, возмущенно возразил ему второй краб, из молодого поколения.

– Ах так, возмутился первый краб, – мои слова подвергаются сомнению, и кем? Молодым выскочкой, едва успевшим появиться на свет!? Волна возмущения прокатилась в рядах старшего поколения.

– Мои слова верны, вы просто не хотите этого признать, надулся второй краб.

– Ничего подобного! Я прожил жизнь! Я знаю, что говорю, перешел на крик первый краб.

– Вы прожили, дайте и нам пожить, возразил ему второй краб, и остальные крабы из молодого поколения одобрительно защелкали клешнями.

– Мы жили для вас. Мы все делали ради вас. Вот как вы решили отплатить нам за добро? Все время оспаривать наши решения? Мы же хотим, как лучше.

– Вы хотите, как лучше для вас. Вы не даете нам жить своей жизнью, а хотите, чтобы мы заново прожили вашу, парировал ему молодой краб. Мы сами будем принимать решения, избавимся от этой штуки, молодой краб с поднятой вверх клешней подбежал к водорослям, которые держали пузырь, и стал их резать.

– Да! Мы сами будем решать, как нам жить, остальные крабы побежали за своим лидером и тоже стали резать водоросли. Старшее поколение осталось стоять на месте. Они возмущенно пыхтели, но уже ничего не могли сделать. Когда-то, очень давно, они точно также ослушались своих старших сородичей, и стали жить своей жизнью. Теперь, по прошествии стольких лет, никто из них об этом не помнил. Память рисует им совсем другие картины. Что они были самыми правильными, самыми послушными крабами и никогда не спорили со старшими.

Тем временем молодая половина крабов перерезала-таки водоросли, и пузырь поплыл. Крабы махали своими прозрачными клешнями ему вслед.

– Это возмутительно, опомнился молодой краб, – они нас даже не поблагодарили за спасение! Надо вернуть их обратно! И они стали махать клешнями, уже не прощаясь, а угрожая. Старшее поколение раздосадовано наблюдало за ними. Пузырь, освобожденный от водорослевых пут, медленно уплывал.

***

– Итак, что мы имеем, подытожил Лер-Лерок.

– На данный момент я имею нервное расстройство, отозвался Габриэль.

– Я не об этом сейчас, возразил ему Лер-Лерок. Акула в плену и не узнает нас, как нам его спасти? Какие будут предложения, Лер-Лерок вопросительно посмотрел на друзей. Хокка опустил глаза, и ссутулился, выражая своей позой полную безнадежность ситуации. А Габриэль сказал:

– Давайте я полечу домой, а вы без меня спасете Акулу, а то я слишком чувствителен для таких волнений.

– Ты готов оставить нас одних, изумился Лер-Лерок.

– Почему одних? С вами будет брунька, возразил ему Габриэль.

– Надеюсь, ты шутишь, Лер-Лерок пристально посмотрел на Габриэля. Габриэль не отвел взгляд, но вслух ничего не сказал. Конечно, он хотел домой. Конечно, он хотел парить в облаках и греться на солнышке, а не любоваться угрюмой физиономией Хокки в подводном плену. Но Габриэль знал, что сейчас лучше забыть о своих желаниях, и он промолчал.

– Я предлагаю дождаться ночи. А ночью выкрасть Акулу и бежать отсюда.

– По-моему, это очень разумный план, поддержал Лер-Лерка Хокка. На том и порешили. Друзья вернулись к Хокке в шалаш, пообедали, (неужели, бобы бывают такими вкусными) и стали дожидаться ночи.

Лер-Лерок с Хоккой сели играть в брельк, и Габриэль заскучал.

– Пойду, прогуляюсь, сказал он, покидая шалаш.

– Габриэль, будь осторожен, напутствовал его Лер-Лерок.

– Хорошо, буду. Чтобы не выйти к Лень-реке, Габриэль пошел в обратную сторону, вглубь леса. Солнце было в самом зените, но в лесу стояла спасительная прохлада. Над головой шептались васильки, обсуждая предстоящую жару, летали птицы, жужжали насекомые, радуясь обычному летнему дню. Но Габриэль не замечал окружающей его красоты, он глубоко погрузился в свои мысли. И даже появись на его пути шоколадный водопад, Габриэль не заметил бы его, так сильно он был увлечен своими мыслями.

– Я не герой? Не герой. Как же не герой, если я отправился за Акулой, когда его похитили синекрылы? И Лер-Лерок вовремя подоспел…

Погоди-ка, получается, что Акула меня спас, на пару с этим, как его, Танистрофеем. И этот Хокка спас от Лень-реки. Йетих проделал долгий путь в поисках своего друга Мамонта, а чем я хуже? Видимо, я эгоист? Нет, я не такой. Я очень люблю своих друзей, хоть они и постоянно меня втягивают в какие-то передряги. В этот момент Габриэль споткнулся, и понял, что пора возвращаться. А еще он понял, что безнадежно заблудился.

***

С какой стороны я пришел, недоумевал Габриэль. Совершенно не помню. Как я вообще здесь оказался? Тревога липкими волнами уже подкатывала к Габриэлю. Так, спокойно, друзья меня найдут и спасут. Разве? Акула в плену, а Лер-Лерок просто подумает, что я сбежал домой. Этого не может быть, испугался Габриэль. Итак, что я знаю о незнакомых лесах? Нуу, что туда не стоит ходить одному, это точно. Но как мне это поможет? Уже никак, поздравляю тебя, Габриэль, ты молодец, продолжал он мысленно размышлять.

Когда-то, еще будучи облаком, Габриэль что-то слышал о мхе, он должен где-то расти, значит с той стороны север. Но что мне это даст, если я не знаю, с какой стороны пришел. Да и мох не растет на васильках. Пока Габриэль размышлял, небо резко начало темнеть, солнце садилось.

Когда за окном окончательно потемнело, Лер-Лерок начал беспокоиться, где же Габриэль?

– Да не переживай ты так, Хокка пытался его утешить, – он скоро вернется.

– Он уже давно должен быть здесь, наверно что-то случилось. Что-то нехорошее.

– А по-моему, Габриэль просто отправился домой.

– Он никогда так не поступил бы, сказал Лер-Лерок и осекся. А может, все-таки поступил? Может, Габриэль малодушно улетел домой, никому ничего не сказав?

– Нет, он не мог так с нами поступить. Я знаю Габриэля, он немного избалован, он любит капризничать и ныть, но он никогда нас не бросит. Хокка пожал плечами, он не поверил Лер-Лерку.