bannerbanner
Лер-Лерок и лень-река
Лер-Лерок и лень-река

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 2

Солнце медленно клонилось к горизонту, щедро делясь последними теплыми лучами с окружающим миром, даря свой живительный свет, наполненный сотней оттенков сусального золота, и разбавленный вечерним багрянцем. Лютики замерли, в ожидании тихого, спокойного вечера, какие всегда приходились на их долю, в этом реликтовом, полном загадок и тайн лесу.

В тени лютиков, заботливо скрытый от любопытных глаз, Лер-Лерок размышлял о цветах. – Какого это, первыми видеть солнце во время рассвета, приветливо раскрывать свои лепестки, подставляя их теплым лучам, а потом не спеша закрывать, как только солнце уходит за горизонт. Если бы я был цветком, думал Лер-Лерок, – то каким? Может, стыдливой фиалкой, прячущей свои лепестки при малейшей опасности, или простодушной ромашкой, доверчиво тянущейся к солнцу, а может, злюкой-кактусом, ощерившимся своими колючками на весь белый свет? Хотя нет, кактусом я не буду, я не хочу никого уколоть.

Его шерстка оливкового цвета почти сливалась со мхом, слегка поблескивая на солнце непослушными ворсинками. Заостренная мордочка была расслаблена, ведь Лер-Лерок никогда не спешил. Выражение полной безмятежности на его лице придавало ему счастливый и беззаботный вид. А еще, Лер-Лерок очень любил писать стихи. В тишине леса, это особенно хорошо у него получалось.

Всё, что у меня есть,

Лес, ручей и небо,

Лютиков осенний листопад,

Я по-настоящему богат.


В небе пролетела стая лебедей. За ними важно летел Габриэль, вальяжно размахивая крыльями, возможно пытаясь сойти за лебедя. Но гордые птицы не обращали на него никакого внимания, и все так же размеренно продолжали свой полет. Тогда Габриэль резко спикировал вниз, будто так и было задумано, а то много чести, гоняться за птицами. Он приземлился рядом с Лер-Лерком.

Лер-Лерок, который в этот момент мнил себя золотым подсолнухом и радостно подставлял свои лепестки солнцу, вздрогнул от неожиданности.

– Как тебе полет с лебедями, спросил он.

– Вот еще! Я летал сам по себе. Просто хотел размять крылья, ответил Габриэль.

– Смотри, что у меня есть. Габриэль вытащил ободок с полями и надел на голову. Его мордочка стала похожа на ромашку в чепчике.

– Хмм, очень интересно. И что это?

– Это уникальная вещь, она спасает от дождя. Видишь? Габриэль помотал головой, демонстрируя Лер-Лерку, как он будет спасаться от дождя.

– Ничего не понимаю. А что именно ты хочешь спасти?

– Ну как… Моя мордочка не намокнет, понимаешь?

– Это здорово! То есть все остальное намокнет, а мордочка останется сухой?

– Ну да, уже не так радостно ответил Габриэль.

– Удивительно. Какая необычная и совершенно ненужная штука. А где ты ее взял?

– О! Это с планеты Алиэкспрессия, слышал? Вся вселенная у них заказывает.

Лер-Лерок отрицательно помотал головой. Ему была чужда радость обладания вещами. Все, в чем он нуждался, и так принадлежало ему. Его лютиковая роща, небо, океан и звезды. Габриэль же был совсем из другого теста. Он обожал вещи. Причем ему нравился сам процесс их приобретения. К вечеру, вещь уже не так радовала его, и он хотел новую. Хорошо еще, что Габриэль был не жадным, и все это раздаривал. Иначе он накопил бы целую гору ненужного хлама и занял бы им весь цветочный лес, а пожалуй и все побережье Лунного океана.

– Ах, Габриэль, порой мне кажется, что будь у тебя возможность, ты купил бы все на свете.

Зажмурившись от удовольствия, Габриэль прошептал, – это было бы замечательно.

Из рощи к ним выглянул Слепомышь. Он только проснулся и остатки сна неровными отпечатками виднелись на его лице. Слепомышь протопал к ним. Дело в том, что он пытался подружиться с лесными мышами, доказывая им, что он тоже из рода мышей. Поэтому на какое-то время он отказался пользоваться крыльями. Это было жутко медленно и причиняло ему массу неудобств. Но Слепомышь упрямо следовал своей цели, чтобы подружиться с мышами.

– Что за странное сооружение у тебя на голове, это для того, чтобы пугать косуль? Хотя нет, наверно для того, чтобы они умерли от смеха, пробурчал он, и Габриэль насупился.

– Это для спасения от дождя. Видишь, капли будут падать на эти поля.

– И стекать тебе за шиворот, как удобно, закончил за него Слепомышь.

Габриэль снял свой ободок и посмотрел на него совсем другими глазами.

– Что-то он мне разонравился, подарю-ка я его Акуле, и он взмыл в небо.

– Акуле? Ободок от дождя? Слепомышь в недоумении посмотрел на Лер-Лерка.

– Это же наш Габриэль, улыбнулся Лер-Лерок. Они какое-то время молча лежали, прислушиваясь к шепоту лютиков и пению птиц. Это был один из тысячи одинаковых, радостных дней, которые друзья проводили в лютиковой роще. Зеленый фенек – Лер-Лерок, крылатый единорог – Габриэль, летучая мышь – Слепомышь, и Акула. У Акулы был пузырь, в котором он мог свободно передвигаться по воздуху, так что никаких проблем с посещением лютиковой рощи у него не было. Пока друзья сонно, и позевывая, лежали на солнце, вернулся Габриэль.

– Акула отказался. Он очень хотел взять мой ободок, но, к сожалению, он всегда принимает дождевые ванны, это очень полезно для кожи. Поэтому я подарил его одной из макрелей.

На этот раз Слепомышь промолчал, хотя язвительное замечание так и рвалось из его уст.

– Ой, что же я теперь надену на парад, опомнился Габриэль.

Каждое лето няшные существа устраивали торжественный парад в честь удачно прожитого года. А так как все года были удачными, парад проводился раз в год. Они наряжались и показывали себя во всей красе. Габриэль, разумеется, хотел участвовать в параде, и друзья согласились прийти на него посмотреть.

– Габриэль, ну ты же можешь надеть ожерелье из Божьих коровок, если конечно они согласятся.

– Ты думаешь? Пойду, попрошу их, и Габриэль улетел. Слепомышь вздохнул и потопал обратно. С недавнего времени он облюбовал себе дупло в карликовом баобабе, туда он сейчас и направился. Лер-Лерок посмотрел на верхушки лютиков над головой, будто там находились ответы на все вопросы, но мысли о предстоящем параде уже отвлекли его от каждодневных раздумий, и он задремал.

***

Во сне он плыл в лодке, по гладкой, глянцевой поверхности океана, неспешно загребая веслами, оставляя за собой кудрявые, пенистые бороздки. Напротив него сидела Мудрая Белка и молчала. Грести было нелегко, толи потому что они плыли против течения, толи потому, что белка весила, как слон, а может и то, и другое разом, но Лер-Лерок почувствовал, что устает.

– Ты устал, Лер-Лерок, сказала Мудрая Белка. Она наклонилась к нему, пристально посмотрела в глаза, и вновь приняла расслабленную позу, прижавшись к бортикам, даже и не думая ему помогать.

– Как она догадалась, подумал Лер-Лерок, все сильнее нажимая на весла, почти понимая, почему ее прозвали Мудрой.

– Каждое мое утро начинается с …

… С кофе, спросил Лер-Лерок.

– Нет. Утро не может начинаться с кофе. Утро начинается с пробуждения. Сначала ты открываешь глаза, потягиваешься, потом глубже зарываешься подушку, и лежишь еще минут пять, нехотя прогоняя остатки сна.

Лер-Лерок задумался, машинально продолжая грести. В его жизни были сотни утренних солнц, и все они были разными. Яркими и блеклыми, теплыми и хмурыми, но всех их объединяло одно – желание начать новый, прекрасный день.

– Но главное, продолжала Белка, – мой день начинался с музыки. Каждое утро меня будили переливчатые трели малинок, под которые я просыпалась. Их музыка стала неотъемлемой частью утра, гармонично объединив в себе теплоту солнца, необъятность неба, и серебро Седого Луня, моего острова.

– А кто такие малинки, спросил Лер-Лерок. – Это такие колокольчики?

– Это летучие рыбки, настоящее украшение моего острова, ответила Белка. Они, словно бабочки, порхающие с цветка на цветок, путешествуют от острова к острову, даря свои чарующие звуки музыки, и каждое утро они прилетали ко мне.

– Принимая тебя за огромный цветок, в котором много нектара, сыронизировал Лер-Лерок. Но Мудрая Белка не обратила внимания на его слова.

– Они пропали.

– Кто?

– Мои малинки. Теперь мое утро лишено музыки, остров наполнился тишиной, и я просыпаюсь в растерянности. Помоги мне их найти, Лер-Лерок. Малинки очень легковерны и охочи до развлечений, их запросто может кто-нибудь обмануть или обидеть. Только у таких беззаботных существ могла родиться такая легкая, почти невесомая мелодия.

– Ты хочешь, чтобы мы их нашли и вернули, спросил Лер-Лерок, тут же почувствовав, что грести стало легче.

– Нет, расстроенно вздохнула Белка. Вернуть их невозможно, они очень свободолюбивые, эти малинки. Но я хочу, чтобы вы нашли их, и убедились, что с ними все в порядке. Что они не попали в беду. Лер-Лерок почувствовал, что весла все плавней и легче погружаются в воду, грести становилось на удивление просто.

– С чего нам начать поиски?

– Вам нужно попасть в тростниковый лес, последний раз малинок видели именно там. Дальше следы теряются. Потом вы получите неожиданный подарок, который спасет и помирит два враждующих племени. Вам надо избегать лени и верить друг в друга. Впереди вас ждут полные опасностей, приключения.

– Я думаю, мы начнем поиски завтра, сказал Лер-Лерок. Он остался в лодке один. Мудрая Белка, с ее любовью к эффектным появлениям и исчезновениям, как всегда неожиданно растворилась в воздухе. Лодка легко скользила, как будто плыла сама, без его помощи.

***

На планете няшных существ, где жили наши друзья, было все наоборот. Маленькие, карликовые горы, порой сердито спускавшие лавины, добрые хищники, дружившие со всеми обитателями планеты, тихие, спокойные океаны, кишащие пестрой фауной и цветы-гиганты, заполнившие своим гранатовым, канареечным и сапфировым цветом леса.

Позже, днем, на главной аллее цветочного леса проходил парад. Лер-Лерок со Слепомышем наблюдали за ним из-за клубничного куста. Гораздо приятнее смотреть парад, поедая спелую клубнику. А парад уже начался. Открывали шествие гусеницы. Они с такой важностью и деловитостью ползли, будто были единственными участниками парада. Но это конечно было не так. Следом за гусеницами вышагивали брюхогрибы. Они чем-то походили на карликовых тапиров, но, в случае опасности, брюхогриб ложился на спину, поднимал свои передние и задние ноги, и становился похожим на гриб. Яркие кисточки на его ногах напоминали шляпку ядовитого гриба. За ними потянулись вездесущие куницы. Они втягивали носом воздух, как будто принюхивались, не нам ли достанется победа? Прюсычки, ежи, бобры, целые ряды няшных существ гордо вышагивали по аллее.

– Габриэль еще не проходил? К друзьям подлетел Акула в пузыре. Лер-Лерок покачал головой – нет. Лапы и мордочка у него были в красных пятнах, что бывает, когда ешь клубнику прямо с куста. А по аллее тем временем катились голубые пушистые шары, это бруньки шествовали друг за другом. Один клубок отстал от остальных, а потом покатился прямо к нашим друзьям и уткнулся в Лер-Лерка.

– Что случилось, дружок? Лер-Лерок погладил бруньку за ухом (а есть ли у шаров уши). Голубой клубок заурчал. Парад тем временем был в самом разгаре. Кудрявые лисицы, ленивые шиншиллы, опасные бритвозубы проходили по аллее. Замыкал шествие Габриэль. Преисполненный счастья, он аккуратно шел и смотрел по сторонам, разыскивая своих друзей. Ожерелье из Божьих коровок переливалось на солнце, подчеркивая яркость его образа. Народец осыпал его пыльцой, в знак одобрения. Под шумные крики – ура, парад завершился. Габриэль подошел к друзьям таким восхищенным собою, что не сразу заметил голубой комок шерсти на руках Лер-Лерка.

– Ой, что это у тебя, спросил он.

Это брунька, ответил Лер-Лерок, поглаживая меховой шар, который продолжал довольно урчать.

– Похоже, он записал тебя в любимцы, с ревностью сказал Габриэль.

– Не ревнуй, Габриэль, я тоже тебя очень люблю. Кстати, отличный парад! Ты был просто молодцом! И ожерелье тебе очень идет.

– Да? Лицо Габриэля озарилось радостью. – В принципе, я об этом догадывался, но вот теперь, после твоих слов, абсолютно в этом уверен.

Вечером друзья собрались на поляне у Лер-Лерка. Брунька лежал рядом, у его ног и продолжал урчать.

– Завтра предлагаю отправиться в небольшое путешествие, начал Лер-Лерок.

– А оно опасное? А он что, пойдет с нами? Габриэль посмотрел на бруньку.

– А что за путешествие? Есть у него какая-нибудь цель, спросил Акула. Слепомышь промолчал. Он был за любое действо, кроме голодовки.

– Если он не против, то конечно, пойдет с нами. – Ты не против? Лер-Лерок погладил малыша, тот заурчал еще сильнее. – Он не против. Да, цель. Есть определенная цель.

С острова Седой Лунь исчезли малинки. Каждое утро они дарили свою музыку, пробуждая Мудрую Белку. Малинки очень наивны и непредсказуемы.

– Малинки, это такие колокольчики, спросил Габриэль.

– Нет, это летучие рыбки.

– А рыбы умеют петь, удивился Слепомышь.

– Нет. А вот летучие рыбки умеют.

– Ладно. Во сколько завтра отправляемся?

– Я думаю на рассвете. Приходите к лютиковой роще. И друзья разошлись спать.

Только Габриэль долго не мог уснуть. Завтра начнутся приключения, думал он. Наконец-то я разомну свои крылья. Он улыбался во сне.

***

Рассвет – самое прекрасное время суток, если ты хочешь в тишине насладиться рождением нового солнца. Но Габриэль так не думал. Он очень любил поспать и с трудом вставал в такую рань. Правда, мысль о том, куда они направляются, грела его, и он довольно быстро собрался.

Лютиковая роща спала. Лютики еще не распустили свои бутоны и безмолвно стояли в лесной тиши. Друзья отправились в путь. Они были немного нахмурены, потому что не выспались, и всю дорогу до тростникового леса проделали молча. Только Габриэль напевал себе под нос. Солнце тем временем встало и медленно поплыло по небу, даря свои живительные теплые лучи всему миру. Брунька тихо катился рядом, пушистый и безмолвный, словно это был клубок ниток, а не живое существо.

Тростниковый лес являлся вотчиной цаплехвостов. Они царили там со времен первого цаплехвоста, который нашел этот лес и решил в нем обосноваться тысячу лет назад. Это были очень гордые и красивые птицы. Они вели замкнутый образ жизни, недолюбливали незнакомцев, и в основном общались только друг с другом. У цаплехвостов были шикарные пушистые хвосты, которые они поднимали и распускали, когда сердились, или были не в настроении, или просто хотели сказать, что разговор окончен. Когда цаплехвосты распускали хвосты, они глохли, и ничего не слышали вокруг.

Наши друзья подошли к тростниковому лесу.

– Слышите? Акула прислонился ухом к пузырю.

– Ничего не слышу, ответил Габриэль.

– Вот именно! Какая неестественная тишина. И действительно, лес встретил их суровым молчанием, хрупкие стебли тростника подозрительно замерли, не издавая ни звука. Лес как лес, ничего особенного, подумал Габриэль. Маленькие тропинки, остатки тростника на земле, только уж больно тихо. Друзья боялись нарушить эту тишину и тихонечко, гуськом продвигались по лесу. Напряжение нарастало. Попробуйте идти по лесу (по чужому лесу) и слушать только свое дыхание, паника вам обеспечена.

И тут Габриэль наступил копытом на сухую ветку. Она треснула так громко, казалось, этим звуком разбудив весь спящий лес и его обитателей. Друзья замерли. Все затаили дыхание, будто это могло заставить исчезнуть раздавшийся треск. Над головой друзья услышали хлопанье крыльев и к ним спустились два цаплехвоста.

– Что вы здесь делаете, довольно недружелюбно спросил один из них.

– Мы пришли сюда по просьбе Мудрой Белки, ответил за всех Лер-Лерок. – Мы ищем пропавших малинок, недавно пролетевших через ваш лес. Нам непременно надо их найти. Вы не видели их?

– Нет.

– Тогда разрешите нам просто пройти по вашему лесу.

– Можете идти, холодно ответил цаплехвост, и Слепомышь с Габриэлем облегченно вздохнули.

– Только он останется с нами, птица указала крылом на бруньку.

– Нет, это невозможно, он пойдет с нами, ведь это наш друг. Без него мы не уйдем.

– Тогда вы не покинете этот лес, цаплехвост с вызовом посмотрел на друзей.

– Но, послушайте, начал Габриэль, так же нельзя. Они в растерянности смотрели на гордых цаплехвостов. Но птицы даже не думали отвечать. Они одновременно распушили свои прекрасные хвосты и перестали слышать. Боже, как красиво! Друзья завороженно смотрели на эти хвосты, которые переливались разными узорами. На них появлялись то ромбовидные фигуры, которые увеличивались и превращались в квадраты, затем квадраты менялись на круги, и они крутились по спирали. Это было завораживающее зрелище, друзья просто не могли оторваться от хаотично меняющихся узоров и смотрели во все глаза.

***

Пока друзья находились под чарами волшебных хвостов цаплехвостов, никто из них не заметил третьего цаплехвоста, который не спеша подходил к ним. Он открыл свой клюв, на мгновение сверкнув острыми зубами птеродактиля, и стал ближе подбираться к друзьям. А они ничего не замечали вокруг, словно под гипнозом смотрели затаив дыхание на эти меняющиеся, переливчатые узоры.

Клюв цаплехвоста уже почти коснулся шеи Габриэля, как вдруг произошло нечто неожиданное. Брунька, этот маленький голубой комочек подкатился к цаплехвосту и пребольно укусил его за ногу.

– Ах, вскрикнула птица от неожиданности и сложила хвост. Другая последовала ее примеру. Они сердито посмотрели на друзей, развернулись и резко взмыли в небо. Третья птица тоже в спешке покинула их, оставив одних в лесу, совершено потрясенных.

– Я не понял, что сейчас произошло, тихо спросил Габриэль.

– А произошло то, что брунька спас нам жизнь, как-то так, сказал Лер-Лерок и погладил бруньку. Тот довольно заурчал.

– Так вот как они избавляются от непрошенных гостей, констатировал Слепомышь. Гипнотизируют своими хвостами, а сами в этот момент убивают.

– Почему же они не сделали еще одной попытки?

– Это очень гордые птицы. Если с первого раза не получилось, второй попытки не будет.

– Значит, они за нами не вернутся?

– Кто их знает, этих цаплехвостов, лучше пойдемте отсюда поскорее. И друзья поспешили покинуть лес. Они даже не успели толком испугаться, так быстро все произошло. Лес почти закончился, друзья шли все быстрее, но тут небо резко потемнело. Ударил гром, и первые тяжелые капли дождя упали на землю. (Габриэль с тоской вспомнил про свой ободок). Прямо перед ними ударила молния. А потом еще одна, и еще. Лес озарился яркими сполохами бесчинствующих молний.

Друзья увидели заросли камыша и решили переждать ненастье там. А погода разошлась не на шутку. Ветер срывал ветки тростника, гнул его к самой земле, будто хотел во чтобы то не стало уложить на землю. Но этого ему показалось мало. Словно играючи, ветер стал ломать тростниковые деревья пополам. По всему лесу пронесся чудовищный треск, лес застонал, ощерившись сухими обломками и в ожидании замер.

Гром гремел неистово, будто на небе разрывали бесконечную парусину, молнии ударяли все чаще и чаще, казалось, небо за что-то разозлилось на вотчину цаплехвостов и приготовилось стереть ее как позорное пятно с планеты.

Друзья забрались к Акуле в пузырь и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Погода не унималась, незаметно наступила ночь. Один за другим друзья заснули под раскаты грома и стук дождя.

Нам показал, как мы ничтожны,


Стихии смертоносный лик,


Мир неизведан и велик,


Его законы непреложны

***

Утром они проснулись от криков – пожааар, пожар!!!! Все, кроме Акулы выбрались из пузыря, и поспешил на помощь. Выяснилось, что ночью, после очередного удара молнии тростник загорелся. Искры, подхваченные ветром, разнеслись по всему лесу, образуя новые очаги пожара. Лес горел со всех сторон, заперев наших друзей в огненной ловушке. Огонь распространялся очень быстро, но еще быстрее, лес заволокло дымом. Сначала они пробовали таскать воду из ручья, но этой воды было ничтожно мало для тушения такого страшного пожара. Габриэль почувствовал, что задыхается, глаза его наполнились слезами, и он с трудом понимал происходящее.

– Скорее бежим, спрячемся в пузыре у Акулы, крикнул Слепомышь, но его уже никто не слышал. Габриэль прошел пару шагов и упал, потеряв сознание, рядом с ним рухнул Лер-Лерок, к которому прижался брунька. Акула с ужасом наблюдал за друзьями из пузыря. Он не мог выйти и помочь им. Что же делать? А огонь подступал все ближе и ближе.

***

Лер-Лерок открыл глаза. Еще не понимая, что произошло, он ощупал себя и сел. Мордочка на месте, усы на месте, лапы, хвост – все на месте. Что-то теплое коснулось его ноги. Приглядевшись, Лер-Лерок увидел бруньку. Он тесно прижался к Лер-Лерку и немного дрожал. Рядом сладко сопели Габриэль со Слепомышем. Только Акулы не было с ними. А где Акула? И тут Лер-Лерок вспомнил, что с ними произошло. Вспомнил про напавших цаплехвостов и пожар. Оглядевшись, Лер-Лерок увидел, что тростниковый лес исчез, как страшный сон, и они лежат в бонсаевом саду.

Бонсаи прекрасны


Весенней порой,


Но лютики шепчут, домой

– Габриэль, Слепомышь, очнитесь, начал он будить друзей. Они очнулись, и недоуменно уставились на Лер-Лерка, как будто он был причиной исчезновения тростникового леса и сейчас вернет все обратно.

– Где мы? Как мы здесь оказались?

– Не знаю, давайте выясним это. Друзья гуськом вышли из тени бонсаев и направились вперед. Ветви, будто окутанные мхом тянулись к солнцу, отбрасывая пушистые тени, подобно облакам. Казалось, они впитали в себя всю мудрость земли и теперь смотрели на наших героев с немым укором, задумчиво глядя им вслед.

– Знаете, что я думаю, Слепомышь с ужасом посмотрел на друзей. – Я думаю, что цаплехвосты нас загипнотизировали и съели, а это все нам только кажется. А Акула скорее всего спасся, поэтому его нет с нами. Лер-Лерок потрепал Слепомыша за ухом, – чувствуешь, спросил он. – Если ты чувствуешь мое прикосновение, значит, мы живы, и вокруг все настоящее.

– Смотрите, что это, Габриэль показывал вниз, привлекая внимание друзей. Внизу лежал город. Серый, безликий, с однотонными скучными домами, одинакового размера и цвета. После великолепия бонсаевского сада город остро контрастировал своей невзрачностью, и поначалу, друзьям даже не хотелось туда заходить. Но им пришлось, чтобы выяснить, где они, и как здесь оказались. Не все места, в которых вы бываете во время путешествия, могут быть приятными.

Чем ближе они подходили к городу, тем скованнее себя чувствовал Лер-Лерок. Он давно уяснил, что города не его стихия. Их пыльному и скучному комфорту Лер-Лерок предпочитал простор и свежесть леса, свободу.

В городе было на удивление пусто, но все-таки кто-то тут жил. Улицы серого города были чистыми, ухоженными.

– Есть кто живой, крикнул Габриэль.

–Вой! Ой! Ой! Прокатилось эхом по всему городу. И тут друзья увидели, что навстречу им идет странное существо. Тело имело форму полумесяца, а в разные стороны торчали ручки и ножки (или лапки). В каждой ручке у него был зажат какой-нибудь предмет. Нитки, ножницы, булавки, мел, рулон ткани, все это держал полумесяц. Лапы его двигались независимо от хозяина. Они разрезали рулон ткани, продевали нитку в иголку, завязывали узелки, чертили мелом. Делали они это так слажено и быстро, что пока полумесяц подошел к ним, его руки скроили неплохой фартук, и уже сшивали его.

Полумесяц, а это был манорыч обыкновенный, прошел мимо наших друзей, как ни в чем не бывало. Как будто он каждый день встречал Лер-Лерков, Слепомышей и Габриэлей, не говоря уже о бруньках.

– Стой! Манорыч резко остановился.

– Кто ты? И куда идешь? Он задумался. Его руки тем временем пришивали карман к почти готовому фартуку.

– Я Манорыч. Я шить. Много шить. Нет ниток. Иду за нитками. А то не успею, и он не оглядываясь, пошел дальше.

– Странный он какой-то, вы не находите, заметил Габриэль.

– Здесь все странное, ответил Лер-Лерок. Они шли по пустому городу и заглядывали в окна. Там сидели точно такие же работящие манорычи, и что-то делали. Кто-то шил, кто-то мастерил, кто-то пилил, строгал, все были заняты разными делами. Никто не удивлялся незнакомцам в окнах. Друзья в недоумении, и, слегка опечаленные, вышли из города.

– Куда дальше идти, спросил Габриэль.

– Пока пойдем прямо, дорога обязательно нас куда-нибудь приведет, приободрил его Лер-Лерок. Дорога из города была грязной и неухоженной, о ней явно не заботились. Друзья шли, поднимая легкие облачка пыли, пока город не скрылся за очередным поворотом. Неожиданно они наткнулись на указательный деревянный столбик, заброшенный, и одиноко пылящийся в солнечных лучах. Неаккуратно прибитые таблички со стрелками, указывали направление. Стрелка прямо указывала БАЗАР. Стрелка направо указывала РАЗВЛЕЧЕНИЯ, стрелка в сторону города, откуда они пришли, указывала РАБОТА.

На страницу:
1 из 2