Любовь и головы. Пособие для начинающих

Бабушка Лена

На кухне были двое и тихо пили чай,

Одна – как мемуары, вторая – как свеча,

Они любили много, но шли всегда в себя.

Между двоих – полвека, но все ж одна семья.

У первой есть герани, сто туфель – у второй,

Но каждой временами казался мир дырой.

Они молчат о важном, кричит лишь кот,

И о своих романах расскажут вскользь.

Никто не будет плакать, не по себе.

Смеются две украдкой своей судьбе.

В часах прибьет кукушка – неровен час,

Одна пойдет работать, вторая – спать.

Не верят обе в слово, сильны в делах

И знают, что сегодня – важней вчера.

Придет к концу отрезок, что был на двух,

Одна уйдет в карьеру, вторая – в слух.

О важном не сказали, не научились быть

И схожими глазами прощались как-нибудь.

И между делом встречи, и наспех связь,

Два добрых интроверта – но все ж одна семья.

После развода родителей получилось так, что я была почти изолирована от общения с бабушкой. Наши нечастые встречи были связаны с общими праздниками, и как-то все не находилось времени просто посидеть за кружкой чая и с толком, с расстановкой объяснить, как я живу, что думаю о людях и кем вообще работаю.

Год большого ремонта моей квартиры подарил вещи гораздо более ценные, чем теплый пол в ванной или гардеробная комната. Он принес новое осмысление семьи. Почти полгода я засыпала под крики главных каналов страны – бабушка смотрит телевизор на полную громкость до глубокой ночи. Почти полгода за меня, отвыкшую от постоянного внимания, кто-то беспокоился и ждал дома вечерами. Уже давно меня никто не ждет, кроме моего зверинца.

В эти полгода я поняла, сколько у нас общего и как много в нас двоих одиночества, несмотря на то, что каждая из нас постоянно окружена или была окружена огромным количеством людей.

За полгода бабушка успела узнать, что я вполне земной человек с множеством пагубных привычек. Шутила только, когда я уходила вечером на очередное событие: «Приходи своими ногами, много не пей». Я слышала, с какой гордостью она рассказывает подругам о том, как много я работаю, и о том, как идет ремонт в моей квартире. Две жизни пересеклись на какое-то время, и это было отличное время, в которое мы не так много виделись, но за которое успели что-то рассказать друг другу о себе.

Как получилось так, что она пережила всех трех своих мужей, многих своих друзей и почти целый век? Что может чувствовать о жизни гордый человек, который к концу своей жизни оказывается в одиночестве роскошной квартиры в центре города и как ей удается сохранять живой интерес ко всему, что происходит вокруг?

Мама всегда говорила, что мы очень похожи – в этой скупой замкнутости, сдержанной нежности и строгом образе. Я не знаю, как отдать любовь за все тридцать лет, не знает и она, но важно, что мы обе это чувствуем.

Люди, с которыми повезло

Нет рецепта спонтанного счастья, и если его кто-то и знает, то как рассказать, откуда оно берется?

Мне говорили, что я плохо умею слушать. Возможно, так оно и есть. И оттого мне кажется, что я не самый чуткий человек на свете. Но, между тем, вся моя работа состоит из того, что я от рассвета до заката слушаю людей. И даже в тот момент, когда я пытаюсь их чему-то научить, начинаю именно со слушания.

За тридцать лет я слушала самых разных людей. Возможно, лицо у меня такое, что со мной все хотели о чем-то поговорить: водители такси, соседи по плацкарту или по электричке. Вероятно, я мало записывала, но кое-что запоминала как следует. Какие-то диалоги могли сами родиться в голове или на уровне контакта глаз. Так или иначе, я не могу похвастать тем, что к тридцати годам стала взрослой или умной, и уж тем более – мудрой. Не факт, что мы вообще такими становимся с возрастом. Просто учимся более эффектно надувать щеки. Чем старше – тем выше градус профанации и уровень апломба в «Девочка моя, вырастешь – поймешь».

Цифры возраста придают нам авторитета. Но вполне можно допустить мысль о том, что в двадцать я была гораздо умнее, просто прогулки по собственным граблям меня не испортили и немного дисциплинировали. Никогда бы не признала за собой право учить кого-то жить. Но ведь я на постоянной основе пытаюсь помочь людям научиться думать. У меня и справка есть, точнее, сертификаты о повышении квалификации. Старший преподаватель кафедры. Умения думать и принимать решения.

Может, это и есть то, о чем стоит написать, – о людях вокруг и о том, какие уроки они могут подарить, если пытаться их получить. Ни один дорогой тренер или психотерапевт не даст больше знаний, чем их приносит практика. Это как без практики невозможно научить другого человека журналистике или писательскому мастерству.

Странно, но я не могу вспомнить, как в моей жизни появились друзья. Двух самых близких помню: с Асей мы вместе с роддома, а с Катей – с первого класса. Так вышло, что теперь мы оказались в совершенно разных частях земного шара и совсем редко видимся. Но, как я уверена, родной душе не нужно каждый день рассказывать о том, как у тебя дела. Сегодня она может просто посмотреть инстаграм.

И потом, как-то неожиданно я оказалась плохим другом. Не в том смысле, что я могу предать или что-то в этом роде. Просто-напросто я не умею слушать. И многие – увы! – мои разговоры с близкими людьми похожи на: «Я тут поняла важную вещь… – О, смотри, дрозофила!». Полное и неуместное пренебрежение к жизни важных людей связано не с тем, что мне не интересно, но с тем, что я в курсе общей фабулы событий. А дальше не слушаю – или не слышу. И такие привычки вполне можно клеймить и осуждать. Я каждый раз диву даюсь тому, что друзья до сих пор не отправили меня с моими эгоцентрическими взглядами в дальнее плавание.

Точно знаю, что новых друзей хочется веселить и очаровывать, а старым и сочинить нечего, да они еще и неискренность всегда заметят, а потому – страшно.

(Для друзей выбирай белое вино или игристое – по случаю. Для важных встреч никогда не экономь. Пусть это будет одна бутылка, но настоящая шампань. С настоящими друзьями хмель нужен только для радости и удовольствия – не для того, чтобы отвлечь себя от суеты. Попробуй хорошей испанской Кавы или благородный Совиньон из Мальборо. На закуску готовь местную рыбу и фермерский сыр и паштет с крекерами. Еда не главное, но не исключено, что именно еда потом приведет тебя к воспоминаниям к беседам о главном.)

Ася

Мы всю жизнь вместе – и ни дня не согласны друг с другом. Щекастая рыжая девочка и поджарая хулиганка: если бы нас не свели колясочные прогулки с родителями и семейные праздники, вряд ли мы бы могли найти хоть какие-то точки соприкосновения. Ну или подрались бы.

В детстве Ася меня крепко поколачивала, во взрослом возрасте она практикует то же самое, но только уже словом. Но иногда мне кажется: дай ей в руки детский совочек – она бы повторила знакомый опыт.

Первые сигареты и пивные банки, прыжки по развалинам и гаражам, авантюрные эскапады с драками с соседнем дворе, разбитые коленки и подбородки – все это флегматичная рыжая девочка и сорванец прошли вместе.

Как-то раз мы наворовали щавель на соседней даче и ловко продали его «новым русским». Пока Ася жила на Мальте, мы сочиняли друг другу настольные игры и квесты. Другой раз мы учили кошку плавать посреди маленького озерца. Гуляли по готическим церквям ночной Москвы и чуть не загремели в милицию у мавзолея в попытках разбудить Вову. Школьные выговоры и неуды всегда делили на двоих, как и сигареты в лицейском дворике.

Еще мы писали детективы. У каждой был блокнот с замочком – чтобы не прочитали враги, и в них мы сочиняли криминальные истории. Убийца конечно же садовник. Возможно, так мы пробовали спроектировать успешную взрослую жизнь, в которой есть кабриолеты и колье с топазами. Повествование мы щедро приправляли картинками из журналов и тем родительским парфюмом, который попадался под руку.

В друзьях застывает воспоминание о твоем детстве. И каждый раз при встрече ты обнаруживаешь, что, несмотря на щечки, мы все те же, только грудь немного подросла, а у кого-то и бочка́. «Вино из одуванчиков», которое можно откупорить в непогоду, – это тот самый глоток лета, который ты отпиваешь, вспоминая о дружеских эскападах.

Главное воспоминание – ночевки у Асиной бабушки Риммы Глебовны. Она была ярая поклонница Фаины Раневской, смотрела на жизнь философски и учила нас стоять на голове. А по утрам каждая из нас получала по ложке сиропа шиповника. Иногда я до сих пор его покупаю – в этом вяжуще-сладком, густом вкусе и сконцентрировалось все детство 90-х, с ключами на шее.

Потом Ася переехала в Москву, и мы стали видеться гораздо реже, а теперь – в США, и между нами океан. Но иногда кажется, что просто кто-то из нас отправился в небольшое путешествие, а значит, скоро мы увидимся снова. Наверное, по этой причине с самыми дорогими людьми в переписке и при разговорах я не прощаюсь и не здороваюсь: мне кажется, что наш разговор просто никогда не останавливается.

Удивительно, что одна воспитанная девочка выросла в совершенного анфан террибль, а вторая стала сдержанной домовладелицей, женой и хозяюшкой с фикусами и стейками из форели. Когда мы находим время поговорить о важном, то выясняется, что у каждой из нас есть множество проблем.

Мы думали, что к тридцати годам жизнь уже станет вполне понятной и стабильной, но вопросов возникло еще больше. Кажется, кто-то подкрутил настройки сложности. За неосмотрительные решения теперь осуждают меня, а я делаю конспекты ее кулинарного блога. Верьте в сорванцов, они иногда устают от беготни и становятся приличными людьми. Бойтесь отличников, у них приключается бес в ребро.

Мы сидели на берегу Атлантического океана и гоняли чаек. Как обычно, кто-то по характерной неуклюжести перевернул контейнер с сыром и фруктами, атака птиц стала неизбежной, но мы выстояли. Это был один из самых счастливых дней: когда есть две подруги, океан и бутылка белого вина. В такие моменты не нужно кому-то что-то объяснять – это просто именины сердца.

Катя

«Просто мы с первого класса вместе». Две девочки из хороших еврейских семей были обречены на дружбу. Тем более что наши деды и прадеды познакомились намного раньше нас. Возможно, наша дружба была предопределена, и каждая мечтала найти сестру, с которой можно было бы как следует подурачиться. Как-то мы оказались в одном классе, потом вместе сменили школу – и так до самого института. Стенгазета, дискотеки, даже дачи соседние. Такая предопределенная всеми условиями дружба.

В этот раз зачинщиком всех сомнительных эскапад стала я, а Катя просто поддерживала. Потому что должен же кто-то эту буйную голову спасать время от времени. Огонь, вода, медные трубы и вступительные экзамены. После первых курсов университета мы проводили время у меня на даче. Вечеринки продолжались сутками: одни гости отбывали на утреннем автобусе, приезжали другие. А мы варили борщ и жарили капустные оладьи.

По негласному согласию Катя стала журналистом: сначала в школьной стенгазете, а потом в нашей интернет-газете «Провинция», самом дорогом моем ребенке. И я знаю, что она пошла на это только лишь потому, что для меня это было важно. Если честно, я не могу припомнить ни одной моей странной затеи, в которой бы Катя не участвовала, – надеюсь, что ей было тоже весело.

В отличие от меня Катя отлично умеет слушать: даже подумать страшно, сколько бреда из своей головы, рассказов, романтических переживаний и стихов я обрушила на ее ни в чем не повинную голову. Мне кажется, в какой-то момент она должны была далеко и всерьез послать меня со всеми моими проблемами и заморочками, но почему-то всегда была рядом. Когда я переживала финалы (каждый раз!) грандиозных романов, когда умерла бабушка, когда умер дед – каждый раз, когда случалось КОГДА, она просто оказывалась рядом, как бы мы вусмерть не разругались до этого.

Если даже я устаю от себя самой, то каково должно быть другу! У которого, тем более, я через раз спрашиваю, как дела – и далеко не каждый раз стараюсь услышать ответ. Она прощает, потому что любит – по-сестрински, и опять же безоговорочно. Потому что знает, я не стану каким-то другим человеком, даже если сильно постараюсь, но ведь именно все эти танцы субличностей в моей голове и делают меня собой.

Сейчас она в Израиле: изучает искусство и ратует за феминизм. Я знаю, на берегу какого моря мы выпьем при встрече бутылку белого вина.

Нюся

«Мне говорили в детстве: не влюбляйся сразу в двух,

Я не переносила эти лекции на дух,

Я слушала свой плеер и кушала конфеты,

И в детстве твердо знала, что любви на свете нету.

И кем теперь я стала, сижу на парапете,

В зубах косяк сжимаю, а на уме хард-петтинг.

Меня ломает страшно, ведь наступает лето,

Но все равно я знаю, что любви на свете нету».

Этим строчкам около 17 лет, их сочинила подруга, с которой мы провели совершенно беззаботные несколько лет подростковой жизни: со смешными влюбленностями, бунтом против родителей и первыми поисками себя.

С Нюсей мы освоили весь центр города в весьма нестандартном ключе: мы стритовали. Это такой маргинальный способ заработка, когда один играет на гитаре, а второй бегает по прохожим со шляпкой. Стоит ли говорить, что при моем полном отсутствии музыкального слуха, но некотором наличии обаяния со шляпкой бегала я, а Нюся играла – как потомственный бард – очень качественно. Возможно, это было первое мое знание о маркетинге: если продукт хороший, продавать его не стыдно и легко.

Зарабатывали мы вполне достаточно: хватало на пиво и сигареты, а больше нас особенно ничего и не волновало. Потом я переехала из центра города в Академгородок, и наши пути как-то разошлись, ведь в то время не было еще ВатсАппа, чтобы отправлять друг другу дурацкие картинки в знак того, что ты еще помнишь о человеке.

Мне казалось, что в погоне за признанием она бежит совершенно не в ту сторону, меня увлекало журналистское тщеславие – словом, как-то нам оказалось не по пути.

Прошло около 15 лет, и я оказалась у Нюси на массажном столе. До этого мы столкнулись на какой-то конференции, где она была инженером, руководила строительной компанией и училась в аспирантуре, занималась энергосбережением и строила умные дома. А я – подающий надежды молодой журналист, который что-то там ищет.

Так вот, я попала на турмалиновый коврик на массаж к молодой женщине, которая занимается тибетской медициной. И это все та же Нюся, она до сих пор может лихо сплясать в баре и записала свой альбом.

В это время я поняла, что спиной надо заниматься системно – это для нас, пишущих персонажей, один из главных рабочих инструментов. Так что решила сдаться в постоянное пользование честному массажисту, которому я могла бы доверять и который бы не стоил миллионы. (Запомни: когда на массаже расслабились мышцы, слабеет и язык, потому можно сболтнуть лишнего, а потому порядочность специалиста играет одну из главных ролей при его выборе.)

Но где связь между энергосбережением и массажем – казалось бы? Спросила и я. «Знаешь, я вот работала, все было, но я понимала, что где-то в глубине души не чувствую себя счастливой. Чего-то важного не хватало», – рассказывает Нюся, продолжая мужественно воевать с зажимами в моем шейном отделе. «Потом я попала на йоговскую практику на Ольхоне и подумала: зачем мне это все, если я не счастлива? Через пару дней я продала свою долю в компании. И почти сразу меня пригласили в Иволгинский дацан как инженера. Они открыли завод, и им нужно было наладить производство. Я прожила там год, а когда вернулась в Иркутск, наш семейный тибетолог предложил мне выучить тибетский язык и заняться лечением. Тогда же я решила поступить в медицинский колледж».

В очень общих чертах такова история моей старой подруги, которая – что важно – при общей просветленности производит впечатление вполне земного человека. Она любит мужчину, красивые платья, вечеринки и много чего еще.

Как-то после массажа мы решили выпить по рюмке лимончеллы, процесс затянулся, и я решила заночевать где есть. «Саша, мне недавно сказали, что я кого-то напоминаю кому-то. Не могу вспомнить, кого, но это было так неприятно», – говорит Нюся, доставая из холодильника домашний хумус, цветной сыр и прочую снедь.

В тот вечер мы удивительным образом не ударились в воспоминания юности, хотя не разговаривали больше 15 лет. Все о настоящем, о сознании, о некоем пути, который имеет каждый из нас. Если в моем пути нет ничего необычного, кроме попыток изо всех сил подружиться со своей головой и одной справки от психиатра, то Нюсина – хороший пример того, что в жизни очень важно делать то, что тебе приносит счастье. И легкости, с которой она живет каждый день и принимает решения по тропинке до своего Я, – стоит поучиться и позавидовать.

«Вспомнила! Меня сравнили с тобой. Тогда я обиделась, но сейчас вот смотрю – совсем и не обидно, ты ведь много делаешь для того, чтобы расти», – говорит Нюся.

Не знаю, кто и почему мог сравнить условную провинциальную светскую львицу с неврозами и просветленного массажиста, но тот вечер стал возвращением прекрасной дружбы. В которой мне еще многому стоит научиться у моей старой новой подруги.

Вдохновлять и учить

Чем больше я читаю книг и слушаю лекций, тем лучше понимаю, что самый ценный и важный опыт в нашу жизнь приносят друзья. Душевно близких мы не выбираем – они просто приходят. Можно считать себя счастливым человеком, если друзья тебя учат и воспитывают. Ну и твоя собственная готовность воспринимать эти уроки. В принципе, как раз это один из лучших навыков: способность извлекать уроки из всего, что тебя окружает, даже из чашки вечернего чая. Можно осмысливать их критически, и стыдно не стараться в чем-то превзойти своего учителя, но главное – в какой-то момент перестать спорить и воспринимать эти уроки.

Вокруг нас нередко оказываются не самые лучшие люди на свете, и стоит бежать из плохих компаний: не таких «плохих», как их охарактеризовали бы наши родители, хотя тусовок людей с пагубными зависимостями тоже сторониться будет не лишним. Большое открытие: исключая из жизни злобных, завистливых и глупых людей, ты становишься чище и счастливей. Словом 2018 года назвали «токсичность»: в этом модном термине есть некоторый смысл. Дурные люди вокруг на самом деле отравляют твою душу и жизнь, и потому нужно набираться смелости и уходить сторону. Если это близкий человек, то шаг не самый простой, но в итоге ты оказываешься в психически стабильном выигрыше.

Важны люди, которые нас учат. Библия предлагает «не создавать себе кумиров», тем более сложно таких найти в нашем мире. В смысле, что странно ассоциировать себя с поп-звездой или с политиком, какой бы привлекательной не казалась такая перспектива. Один из непростых навыков по жизни состоит в том, чтобы никогда и ни с кем себя не сравнивать. Твоя собственная жизнь настолько неповторима и может быть удивительной, если ты, конечно, приложишь к этому некоторые усилия, что нет даже смысла запрыгивать вперед или оглядываться назад на кого-то другого. Тем более что картинки инстаграма никогда не покажут нам настоящее положение дел: в Сети мы создаем дистиллированный образ успешного человека – это тоже тренд нашего времени. Только вот никто никому не должен быть успешным или стройным, как Софи Лорен, или благородным, как мать Тереза. Важно стать таким человеком, каким хочешь ты, – и не так важно, какого размера драгоценные камни или груди у кого-то из твоих знакомых.

Если мы откажемся от идолопоклонничества и будем рассматривать людей несколько более критично, это не значит, что мы откажемся от уважения, – только лишь от копирования. Потому что есть рядом учителя, наставники, помощники, если повезет как следует рассмотреть, то их рядом гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, вселенная имеет склонность к усложнению: без философских выкладок это говорит о том, что по мере того, как мы растем, в наш личный мир приходят новые люди и приносят что-то с собой. Я сейчас не про пиццу для просмотра вечернего сериала. Такие друзья, которые в чем-то лучше тебя, которые учат тебя, – самые дорогие. Они могут заменить собой целую магистратуру… или помочь ее окончить: по части знания жизни.

Таня

Когда мне было 23 года, я с трудом отходила от затяжного романа и еле могла понять, что мне на самом деле нравится. Мне советовали найти себе хобби. Почему-то я задумалась о верховой езде – и оказалась в конюшне. Со мной занималась приветливая девочка Катя, которая переехала в Иркутск из Новосибирска.

Краем глаза я видела, как спортсмены тренируются у другой, строгой и громогласной, женщины. А так как крик я не переношу генетически, то разумно полагала: какое счастье, что это не мой тренер. Как-то раз по осени я пришла на конюшню и не обнаружила там своего тренера, но зато ко мне вышла та самая громкая женщина и сказала, что теперь она – мой тренер. Я икнула от ужаса и поняла, что попала как кур в ощип.

С этого началась долгая история моего пути к конному спорту и дружба с одним из самых сложных людей, которых я знаю. Когда-то в школе я занималась легкой атлетикой: во-первых, занятия были бесплатными, а, во-вторых, для них не нужно было особенной экипировки, в-третьих, стадион был около самого дома, что очень подходило ребенку из не самой обеспеченной семьи. Золотых медалей я себе не грезила, их и не получила. В какой-то момент бег мне страшно надоел, и до сих пор я стараюсь его избегать.

Спортивная дисциплина и ответственность никогда не были моим коньком. Первое время я пыталась саботировать занятия после бурных вечеринок, прикрывая утро субботы одеялом и душераздирающими историями о гриппе, давлении и пищевых расстройствах. В какой-то момент Таня сопоставила дни недели, в которые у меня возникают страшные недуги, и категорично сказала: «Мне наплевать, какое там у тебя похмелье, чтобы через час явилась на тренировку». С тех пор оправдание неявки на занятие – только смерть спортсмена.

За семь лет, которые мы провели вместе, я стала намного честнее – к людям и к самой себе, научилась исполнительности и покорности. Потому что как в спорте, так и в жизни в какой-то момент нужно просто исполнить определенное действие: без лишних вопросов и рефлексии. Рано или поздно мышцы запоминают все, и можно расти как любитель, достраивая свой спортивный опыт новыми кирпичиками знания. Это постоянная работа – и я говорю не только о спорте, разумеется.

Золотыми медалями я так и не грезила, для меня важнее всего было просто научиться скакать на лошадке по полям и занять себя чем-то дельным. Так поучилось, что пару медалей мы все-таки завоевали, и, кто знает, может, будет еще парочка. Смех и слезы, фиаско и падения – без этой платы не обходится ни одна медаль и ни одна победа. И главная из них – это победа над собой. Некоторая жесткость и отсечение частностей и нюансов могут показаться признаком душевной скупости и грубости – такие все конники. Но за каждой улыбкой, за каждым объятием и похвалой прячется такой неистовый фонтан искренних чувств, что все золоченые фонтаны Петергофа скромно и благосклонно кивают в сторонке.

История самой Тани – отличный пример того, как человек может меняться и расти в любимом деле. В какой-то момент она все поставила на спорт: выполнила норматив кандидата в мастера спорта по конкуру, стала лучшей в Сибирском федеральном округе и поставила региональный рекорд в прыжках на мощность – 185 сантиметров. Ее и ее легендарного жеребца по кличке Панич знает вся Сибирь. Но в какой-то момент она решила для себя, что спортивная карьера – конечна, а продолжение спортсмена – в его учениках. Это мужественное решение для амбициозного человека – в пиковый момент уйти со сцены и начать отдавать свой талант, делиться им. Но именно эта щедрость дает нам гораздо больше и в каком-то смысле делает нас бессмертными.

Она стала лучшим тренером в Иркутской области – строгим, требовательным, но понимающим. В моем воображении они с Паничем, стерев с лица манежную пыль и следы усталости, уходят в закат по Пивоваровскому полю: не из спорта, разумеется, а просто погулять.

Я знаю, что когда прочитает эти строки, она скажет: «Пирогова, ты могла бы лучше». Потому что настоящий тренер радуется глубоко внутри и никогда не оставит идею сделать тебя чуть более лучшим человеком, чем ты есть сейчас.

Лена

Она снова в городе! Самый счастливый момент осознания того факта, что где-то между Амстердамом и Стамбулом в жизни Лены приключился и наш город. Народ обычно ломится в кассы скупать билеты на Дениса Мацуева, но мало кто знает про Лену, у нее нет выставок в нашем городе, и в местной прессе пишут про нее лишь друзья. Даже как-то стыдно (для провинциала это нормальное чувство), что визуального художника с мировым именем не встречают с фанфарами в зале ожидания бизнес-класса нашего хлипкого аэропорта. Впрочем, думаю, Лена бы такое роскошество не одобрила.