Алиса в стране пиратов

– Если не заткнешься, то это будет последнее, что ты скажешь в жизни, – раздалось из темноты.

Сара вышла на свет и одарила плешивого взглядом, которым можно разрубить на куски.

– Ты что ли ее телохранителем вызвалась? – рявкнул тот.

Весто ответа Сара врезала ему по уху. Плешивый пошатнулся, прижал ладонь к уху и зашипел:

– С-сука!

– Дернешься – без уха останешься, – пригрозила Сара.

Потом посмотрела на Алису и сказала:

– Пошли.

Без разговоров Алиса зашагала за пираткой. Они прошли несколько помещений в молчании.

– Сара, что это было? – спросила Алиса.

В ответ – тишина. Они вошли в темный трюм. Горят редкие свечи. Все пространство заполняют подвешенные гамаки. Некоторые из них пусты. На одних полулежат пираты. На других уже дремлют. Кто-то играет в кости, кто-то бренчит на гитаре – кстати, неплохо бренчит. Кто-то гогочет, а кто-то жует табак.

Запах потягается с амбре ночного плацкартного вагона. Резкий смрад немытого тела, дерьма, чего-то скисшего и гнилого. Оно и понятно, кто ж тут уборку наводить будет? Пиратский корабль – не круизный лайнер.

– Сюда, – сказала Сара.

– О-о-о-о! – донеслось с разных сторон.

– У нас пополнение, да какое!

– А я думал, Доусон трындит про новую женщину на корабле.

– Мистер Дилан, ты как всегда все проспал.

– Такое я точно не просплю. И даже заснуть не смогу.

Сара двигалась как нож в масле. Алиса плелась за ней, не сводя глаз со спины. Не дай бог пересечься с кем-нибудь взглядом.

– Здесь.

Сара указала на свободный гамак.

Спальное место, конечно, не ахти какое, но выбора немного. Гамак красуется темными пятнами, но вроде целый, да и держится крепко. Приловчиться бы еще залезать и слезать. Это только в кино и рекламе гамак ассоциируется с райским отдыхом. А здесь он мало что имеет общего с удовольствием.

– Постельку согреть?

– Может колыбельную? Я ее хорошо пою.

– А может помолимся на ночь? Что предпочитаете «Отче наш» или «Богородицу»?

Алиса смотрела на гамак и боялась оборачиваться.

– Заткнись, Бредли! Тронешь ее – будешь иметь дело со мной, – прорычала Сара.

– Ой-ой-ой, – передразнил тот, кого Сара назвала Бредли.

Здоровенный мужлан с пузом наперевес и страшно густой шевелюрой, разросшейся от пупка до груди, а от груди до подбородка. Сквозь отекшие веки проглядывают поросячьи глазки. Кожа лоснится не то потом, не то жиром.

Бредли не сводил глаз с помощницы кока, но и приближаться не смел.

Сара улеглась на соседний гамак и достала кортик. Она вертела его в руках, чистила кончиком лезвия ногти и перебрасывала из ладони в ладонь.

Помощница кока опомнилась и попыталась влезть на гамак. С первого раза естественно не получилось. Она чуть не свалилась на пол, чем вызвала общий гогот. Не обращая внимания, Алиса попробовала еще. Удача ей почти улыбнулась. Алиса повисла поперек гамака. Шевельнись немного и повалишься либо вперед, либо назад.

– Помочь? – игриво спросил Бредли.

И не дожидаясь ответа, схватил Алису как пушинку и уложил на гамак.

– С-пасибо, – выдавила Алиса.

Бредли ощерился, обдав вонью изо рта.

– Прощу прощения, – произнес знакомый голос. – Мистер Бредли, не будете ли вы так любезны, освободить проход?

Бредли обернулся, улыбка сползла с лица.

– Проваливай, Роллон!

Из-за широченной спины пузана выглядывал рыжий мачо. Он кивнул Алисе и обратился к жирдяю:

– Мистер Бредли, как вы себя ведете с дамой?

– Святоша нашелся, – прорычал тот. – Как заслуживает, так и веду.

– И чем же она заслужила такое отношение? Может быть сытной похлебкой на ужин без червяков и жуков? Или может чистыми тарелками?

Жирдяй почесал пузо.

– Если вы не заметили, – продолжил Роллон, – то сегодняшний ужин был на редкость великолепным. Не сойти мне с этого места, если кто-то думает иначе.

Мужики, что с любопытством таращились на спорщиков, закивали.

– Так вот, мистер Бредли, не соблаговолите ли вы сохранить жизнь и честь даме, которая сегодня удостоила всю команду и вас, в том числе, вкусной едой? Одним словом, катитесь к черту.

Недолгую речь Роллон завершил сияющей улыбкой, обрамленной идеальными усами. Ну обаяшка!

Бредли что-то буркнул, бросил озлобленный взгляд на Алису и пошел прочь. Сара пнула его ногой под зад для ускорения. Тот со злостью ойкнул и зашипел. Пиратка, как ни в чем не бывало, продолжила разглядывать кортик.

Алиса посмотрела на своего спасителя и шепнула:

– Спасибо, мистер…

– Саймон, – так же шепотом ответил рыжий мачо, – для вас – просто Саймон.

Затем пробежался раздевающим взглядом по ногам Алисы и отвернулся.

Появился Зак, зевая на ходу. Он протиснулся между гамаками и спросил у Алисы, как дела.

– Н-нормально, – ответила она.

– Хорошо, – сказал Зак и плюхнулся на свой гамак.

Он, как и все остальные, не снимали одежды и обуви на ночь. Да и зачем? Жизнь пирата слишком непредсказуемая, чтобы тратить время на переодевания.

– Зак, – прошептала Алиса.

– Что?

– Я не знаю, во сколько мне нужно вставать. И не уверена, что проснусь к завтраку…

– Я разбужу тебя.

– Спасибо.

Сара покосилась на нее, но ничего не сказала.

Алиса надеялась провалиться в сон после такого напряжения, но не тут-то было. То ли сказалась нервозность, то ли непривычное место, то ли духота и гогот. Но уснуть никак не удавалось. Она ворочалась в гамаке, шорохом пополняя общий шум. Мысли скакали в голове: как же я все-таки здесь оказалась? Как вернуться домой, если это возможно? А может это все сон, и я-таки очнусь в своей квартире? А если нет? А там дома меня сочтут пропавшей без вести? Господи!

А если я усну, и кто-то заберется на меня? Я ведь даже пикнуть не успею. Даже Сара не поможет. Да и с чего бы ей помогать? Что вообще происходит?

Еще казалось, что какая-то гадость ползает по шее, щекочет или жалит. Алиса ерзала и чесалась.

Постепенно гогот и бренчание гитары сменили храп и посапывание. Иногда слышалась ругань и проклятья в стиле «а ну заткнулись все, черт бы вас побрал». Но идеальной тишины так и не стало. Из-за духоты одежда пропиталась потом. Но Алисе хотелось укрыться – то ли по привычке, то ли ради чувства защищенности. Пару раз ей удалось вздремнуть, как она услышала звон склянок. Кто-то тряс ее за плечо:

– Вставай, уже рассвет.

– Спасибо, Зак.

Алиса поднялась – слезть с гамака проще.

Грязные босые ноги виднелись на соседних лежанках. Храп стоял из левого угла. Кажется, это Бредли. Сара спала, закрыв лицо шляпой, а Зак потер лицо и перевернулся на другой бок. Тихонько шагая между гамаками, Алиса вышла из трюма. А теперь куда идти-то?

Дорогу до камбуза она не запомнила. Уинстон убьет ее своим жутким тесаком, если она опоздает. Ладно, сначала на палубу, там можно спросить кого-нибудь. Только выйти бы. Палуба наверху, значит надо идти наверх. И правда, через несколько минут Алиса оказалась на нижней палубе. Над горизонтом поднимался золотистый блин солнца. Мимо кто-то промчался, сверкая пятками, и как обезьяна взобрался по канатам. Новоиспеченная помощница кока сладко потянулась, сделала несколько наклонов вперед и в стороны, провела рукой по волосам. Фу, какие они спутанные, а у корней уже жирные. Интересно, они тут хоть как-то моются или только по прибытии на берег? Ополоснуть лицо бы…

Алиса осмотрелась и увидела знакомую дверь – ага, нам, кажется, сюда. Поплутав в темноте, она наконец оказалась на камбузе.

– Чшшего дрыхнешшшь? – проворчал Уинстон.

– Я немного заблудилась, – оправдалась Алиса.

– Заблудилась… Иди сюда.

Алиса зашла за перегородку. Кок что-то переливал из кастрюли в кружки.

– Неси давай.

Алиса взяла две кружки и понесла в столовую. По пути понюхала жидкость и чихнула. Кажется, это смесь рома и чего-то тухлого. Есть расхотелось.

– А почему нельзя сначала расставить кружки, а потом разлить в них… это? – спросила она.

– А почему бы тебе не заткнуться?

Что ж, никто и не обещал, что благосклонность будет сохраняться все время. Алиса таскала кружки и расставляла их на столы. Потом Уинстон сунул ей большой поднос с сухарями. И это завтрак? Алиса начала раскладывать сухари по три штуки рядом с кружками.

– Ты шшшто делаешшшь? – зашипел Уинстон.

У Алисы сердце ушло в пятки.

– С-сухари раскладываю.

– По одному! – рявкнул кок. – Расщшшедрилась она.

Алиса исправилась и разложила положенное количество сухарей рядом с каждой кружкой. Он это серьезно? Сам-то поди, вчерашнюю кашу доест и не подавится. А капитан тоже это ест? Вот она романтика золотого века пиратства.

Уинстон таращился из-под мохнатых бровей, уперев руки в боки. Точнее одну руку, обрубок висел вдоль тела.

На подносе еще осталось несколько сухарей.

– Тут еще сухари… может?..

– Я сказал, по одному!

Алиса пожала плечами. Как скажете, камбузный жеребец. Вслух она, конечно, этого не произнесла, но про себя улыбнулась.

И снова топот. Распахнулась дверь, и в камбуз влетела дюжина пиратов. Бодрые взгляды, отвязные шуточки, скалистые улыбки. Вахтенные?

Они поприветствовали Уинстона и перебросились короткими фразами. Тот послал их к черту и скрылся за перегородкой. Алиса поплелась за ним – а что еще делать-то?

Кок вытащил грязный мешок из тумбочки, пошарил в нем рукой, сплюнул и сказал через плечо:

– Принеси ешшше чшечшевицы.

Алиса не сразу сообразила, что он просит ее.

– Эмм, откуда?

– Ну не знаю, у Господа Бога, например.

Амбал выпрямился во весь рост амбал.

– Тебя же Робин водил по кораблю, – сказал он. – Вот и спроси у него, где хранятся продукты.

Алиса сначала дернулась в сторону выхода, потом замешкалась и сказала:

– А чего это мне просить какого-то Робина, когда вы на кухне главный? Покажите дорогу, просветите неумеху.

Уинстон обнажил зубы, затем сплюнул, вытер грязную руку об такой же грязный фартук (он его вообще снимает?) и повел помощницу за собой. Уловка подействовала. Стоило сказать волшебное слово «главный» в противовес «какому-то Робину».

Они миновали пару помещений и вошли в чуть более освещенный трюм. На бочках бликовала какая-то слизь. Несколько ящиков пусты наполовину. Дюжина мешков больше походит на смятые грязные тряпки.

Под ногами хрустнуло. Большой черный жук в последний раз дернул лапкой. Гадость какая! Алиса огляделась. Многие мешки подъедены, ящики погрызаны. Только бочки целы, но мерзкая слизь выглядела тошнотворно.

Кок указал обрубком на грязно-коричневый мешок в правом углу.

– Вон тот, – сказал он.

Как назло именно сюда свет почти не попадал. Алиса подкралась к мешку, ожидая, что какая-нибудь живность так и набросится на нее. Открыла мешок (он еще, блин, и не завязан) и ахнула!

Червяков и жуков там было больше, чем самой чечевицы.

– Это что такое?! – взвыла Алиса.

– Заткнись и набирай, – сказал Уинстон и бросил мешок поменьше.

– Ты спятил? Да здесь сикарашек больше, чем крупы! Это же какие убытки!

– Заткнись, я сказал!

Алиса огляделась и открыла другой мешок – та же история. Жуки и червяки вместо крупы. Мешок поменьше оказался твердым. Мука превратилась в грязные влажные комки. На этом Алиса выругалась отборным шахтерским матом.

В низком ящике полугнилые, изжеванные яблоки. Он них исходит аромат сидра, а не спелых садовых плодов. Алиса всплеснула руками и еще громче выругалась. Это же надо быть такой свиньей! Паек значит – сухари и вонючие супы, а здесь столько продуктов пропадает!

Кок навис над помощницей с готовностью раздавить ее, но Алиса не поддалась на угрозы. Она продолжила ругаться и размахивать руками, причитая «разве так можно?» и «какого черта, Уинстон?».

– Ты ведь знаешь, что так хранить продукты нельзя!

– Я знаю, если ты не заткнешшшься, то отсосешшшь у меня, – прорычал кок.

– Уинстон, если так и дальше пойдет, то отсасывать будем мы оба. Сначала у всей команды, а потом еще и у капитана. Возможно по нескольку раз!

– Неплохая перспектива, – прервал их спор капитан.

Гримм оперся о дверной косяк и одарил Алису уже знакомым взглядом дровосека.

– Сутки на корабле, а уже порядки наводишь? – спросил он.

– Да вы только послушайте! – начала Алиса, но кок ее перебил.

– Закрой рот, с-сука, и делай, шшшто я сказал!

Алиса увернулась от оплеухи и встала рядом с капитаном.

– Вы только посмотрите, а выводы делайте сами.

Она указала на подъеденные мешки, ящик с гнилыми яблоками и грязные бочки.

Гримм приоткрыл один мешок, потом другой. Пнул ящик с яблоками. Из-под него выбежала крыса и скрылась в неизвестном направлении.

Капитан хоть и смотрел на кока снизу вверх, но тот перечить не смел. Уинстон опустил глаза и засопел.

– Делай, что она говорит, – сказал Гримм и направился к выходу.

Алиса не могла поверить. Капитан одобрил ее инициативу?

Гримм остановился в дверях и бросил через плечо:

– И пошевеливайтесь.

Помощница и кок переглянулись и выдохнули. Но прежде чем приступить к реформам, Алиса созналась Уинстону, что не претендует на его место и должность, что он все равно остается главным в камбузе. И что она по-прежнему будет помогать ему в приготовлении еды, не прекословя, за исключением тех случаев, которые вредят желудкам команды и общей прибыли. Кажется, кока это успокоило. Он взвалил сразу три мешка и, пригнувшись, потащился на палубу. А где еще все это просушивать и перебирать? Следом в закутке на корме появились четыре ящика с яблоками, лимонами (почти все гнилые) и сухофруктами.

В бочках обнаружилась солонина и акулий жир. Их Алиса не рискнула проверять, а только скомандовала переставить в более холодное, но менее влажное место на корабле.

– Ого, теперь что обедать будем прямо на палубе? – спросил босой моряк в смешных широких штанах по колено.

Они напоминали юбку или казачьи шаровары, оголявшие лодыжки. Круглый нос, редкая щетина и опаленные брови. На головореза он мало походил. Если только не считать шрамов на шее и руках. У его ног прошмыгнул пират-коротышка с угольно-черными волосами и толстыми пальцами на руках.

– Нет, – ответила Алиса. – Просто наводим ревизию в продуктах и порядок на камбузе. Теперь еда будет без червяков и жуков.

– Ого, – присвистнул тот. – Порядок – это хорошо.

На этом пират потерял интерес к Алисе и пошел куда-то. Следом, неуклюже переваливаясь, понесся коротышка.

В который раз за сутки Алиса вспомнила детство в деревне у бабушки, когда летом нарезали фрукты и ягоды, потом раскладывали на больших подносах под палящее солнце. К вечеру второго дня курага и вкуснейшая сливовая пастила была готова. Ммм, пастила!

Алиса перебирала яблоки, вышвыривая совсем уж негодные за борт. Более-менее сносные нарезала и складывала в чашку. Может сегодня впервые за жизнь пираты выпьют не сидр и не тухлую его смесь с несвежей водой, а настоящий яблочный компот. Или булочки с яблочной начинкой. Алиса совсем размечталась, но когда услышала звон склянок, решила, что так дело не пойдет. Она ничего не успеет. Нужна подмога. Только кто согласится возиться с крупой или теми же яблоками?

Алиса спустилась на нижнюю палубу и заметила группу пиратов, которые от безделья мерились шрамами. Кто, где, когда и как заработал тот или иной рубец.

– Джентльмены, – обратилась к ним Алиса.

Мужчины нехотя повернули головы и оскалились.

– Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы…

– Еще чего, – ответил плешивый за всех. И тут он, чтоб его! – Иди себе, ветчинная принцесса!

Мужики расхохотались и принялись меряться силами в армрестлинге. Алиса не сдалась, вспомнила навыки маркетолога и пиарщика, приблизилась к лентяям.

– Как давно вы ели булочки?

Пираты застыли.

– Не просто черствые сухари с жуками, а мягкие булочки, – продолжила Алиса. – Еще горячие, которые источают изумительный аромат детства и заботы матери. Берешь булочку – слюнки так и текут, желудок радостно урчит, а глаза закрываются от удовольствия и приятного вкуса.

Пираты уставились на Алису, не отпустив рук от так и не начатой игры в армрестлинг.

– Уже сегодня вы испытаете это удовольствие и вспомните вкус детства, – сказала Алиса. – Но для этого мне нужна помощь двух умельцев, которые хорошо владеют ножами. Две пары рук, одна пара ножей и времени на одну склянку (Господи, надеюсь, правильно сказала). И уже на обед вместе с сытной похлебкой вы съедите мягкие, ароматные, горячие и сладкие булочки.

Моряки сглотнули слюну.

– Куда идти? – спросил один из них, с голым торсом и дряблой татуировкой на плече.

Алиса улыбнулась и не успела открыть рот, как подскочили еще двое. Помощница кока поманила их за собой, усадила рядом с ящиками на корме. И дала задание: самые тухлые яблоки выбрасывать, а червивые обрезать и складывать в кастрюлю. Мужчины достали свои боевые ножи. Алиса хотела им дать кухонные, но те не приняли – их-то острее.

– Тогда может вы наточите пару ножей для меня? – спросила Алиса.

Высокий и тощий парень взял ее кухонные ножи и уже собрался уходить, как помощница кока прибавила задачи. На камбузе еще с десяток тупых ножей, которые требуют заточки.

– За это будет тебе особое вознаграждение, мистер..?

– Смит, – ухмыльнулся тощий и зашагал по направлению к камбузу.

Его товарищи перебирали и нарезали яблоки, болтали о том, о сем с шутками-прибаутками.

– Это ж надо так! – начал тот, что с голым торсом. – Ты оказалась у нас вчера сначала пленницей, а потом помощницей кока. Теперь же сама коком командуешь.

– Да еще нас припрягла, – подхватил его черноглазый сосед с бородкой, заплетенной в три тоненькие косички.

В ухе у него красовалась золотая серьга, а на правой ноге отсутствовали три пальца, из-за чего пират прихрамывал. Хотя по канатам лазал как макака.

– Ей-богу, как тебе это удалось? – не унимался первый.

Алиса пожала плечами, перебросила косу за спину и высыпала содержимое мешка на кусок парусины, расстеленный на солнце.

– Я просто очень люблю готовить, – запыхтела она.

– Или очень хочешь жить, – щурясь, добавил черноглазый. – Ты ведь никакая не помощница, верно?

Алиса выпрямилась, уперла руки в боки и спросила:

– С чего это?

– Да так, наблюдения. Тебя приволокли с торгового судна. И кто бы там что ни говорил, а бабы-поварихи бывают только на суше. Корабль – не для их работы.

Черноглазый оглядел Алису с ног до головы, особое внимание уделив груди.

– На англичанку ты не похожа, на голландку – тоже, – сказал он. – Черные волосы – может есть испанская кровь. Но я бы подумал, что ты беглая американка. Другое дело, куда бежишь и от чего? Или от кого?

Алиса не знала, что ответить – башковитый мужик попался.

Пират дернул подбородком и спросил:

– Неудачное замужество?

Алиса опустила глаза и кивнула. А что еще делать? Рассказать правду о том, что она хрен пойми как перемахнула три столетия назад и несколько тысяч миль из Питера на Карибы?

Черноглазый хмыкнул и продолжил нарезать яблоки. Больше вопросов не задавал – и то хорошо. Воцарилось молчание, когда все ждут, что кто-то другой его нарушит. На это решилась Алиса.

– А сито существует в ваших краях? – спросила она.

– Что? Сито? – одновременно отозвались пираты.

– Ну да, штуковина такая. Знаете, деревянный или металлический корпус, с натянутой на него марлей или…

– Да знаем мы, что такое сито. Только я ни разу не видел его у мистера Уинстона, – сказал черноглазый. – А зачем тебе?

– Просеять муку для будущих булочек, да и с крупой я без него до скончания века провожусь.

– Хитрая ты. Все-то тебе подай, поточи, почисть. Хотя нам эта помощь только в радость, верно, Стоун?

Пират с голым торсом кивнул и бросил гнилое яблоко за борт.

– Попроси Робина, – сказал Стоун. – Он же у нас плотник.

Большего для Алисы и не требовалась. Она вскочила и понеслась в поисках плотника. Спросила двух матросов, где они видели его в последний раз. Оба указали разное направление. Так она бегала несколько минут, пока не услышала знакомый смех где-то над головой. Мохнатая шапка волос мелькала на марселе.

– Робин! – крикнула Алиса. – Робин!

Плотник посмотрел вниз и улыбнулся:

– Привет, Элис! Славная сегодня погодка!

– Спускайся, мне нужна твоя помощь!

Робин с ловкостью мартышки выбрался из корзины (или как же эта подставка называется?) и спустился по канатной сетке (ванты, кажись).

– Мужики сказали, ты рукастый мастер, – начала Алиса.

Робин почесал макушку и выпятил грудь.

– Сможешь сделать мне сито? А лучше два.

Казалось, Робину только этого и не доставало. Он выслушал просьбу и засверкал голыми пятками по палубе.

До летней кухни, как Алиса мысленно окрестила место на палубе, осталось несколько шагов. Навстречу попался плешивый с тремя головорезами. Разглядеть их Алиса не старалась. Она опустила глаза и едва не застонала от вида своих балеток.

– … пошлю всю это на хрен, – с нескрываемой злобой ворчал плешивый. – На хрен капитана, на хрен корабль, все на хрен! Сойдем на берег, уговорим Шеппарда с его людьми, пусть к нам присоединятся.

– Шеппард не дурак, – возразил один из компаньонов.

– Не дурак, потому он для нас самый ценный. Остальные же – шваль. Все под капитана стелятся, и эта в особенности. На хрен все.

Плешивый сплюнул в сторону Алисы. Мужики проводили ее колючими взглядами и зашагали прочь. Вот так поворот. Надеюсь, обойдется без бунта на корабле?

– …а потом я ее смачно ка-а-а-ак… Ох, простите мадам, – прижал руку к груди черноглазый. – Заболтался.

– Да ладно, мои ушки не лепестки орхидей – и не такое слышала, – ответила Алиса и принялась за чечевицу.

– В самом деле?

– Я выросла в шахтерском городке. Суровые угледобытчики не скромничают в выражениях.

Пираты переглянулись. Стоун отрезал кусок яблока и откусил с ножа.

– Раз уж нам с вами сосуществовать еще двое суток, – сказала Алиса, – не могли бы вы рассказать, как тут все устроено? Кого остерегаться, а с кем по душам до утра поговорить можно?

Мужики оживились и наперебой начали рассказывать. Когда все яблоки были нарезаны, Алиса узнала, что Бредли – тот жирдяй – на самом деле нормальный мужик, особенно когда выпьет. Тогда он становится покладистым и даже может похрюкать, если красивая дама его об этом попросит.

Мистер Доусон – лучший канонир команды – ненавидит чернокожих, из-за чего у него с мистером Брауном (какое совпадение) частые стычки на расисткой основе. Мистер Браун некогда работал на тростниковых плантациях, пока испанские военные не спалили к чертям весь городок – около трех тысяч жителей и столько же тысяч голов скота. Зачем? Забавы ради. Выжили немногие, в том числе и мистер Браун. С тех пор он ненавидит испанцев и всех, кто хоть как-то на них походит.

У крепкого боцмана Моро открывается морская болезнь в шторм. Так что в непогоду он совсем тряпка. Но человек он хороший – вот, с кем можно по душам говорить до рассвета, а потом еще полдня. Такие байки рассказывает – заслушаешься. С ним посоревнуется разве что Роллон, причем не только в красноречии, но и спросе у женского пола.

Коротышка Монти – глухонемой, но чертовски хорошо читает по губам. Если кто надумает шептаться – ничего не выйдет. Порой возникает чувство, будто глаза у Монти даже на заднице. Все знает, падла.

Местный писарь Эмерсон – тот еще говнюк. Каждый пенни жмотит. Из-за него команда лишается добротного рома. Вместе с ним Уинстон закупает недолговечный сидр. Самому-то хрен бы что – и морская вода за молочко идет. А Эмерсон, сука, еще и не пьет. Желудком, видите ли, страдает. Вот и экономит на наших желудках. Говорит, алкоголь – это яд.

– А какой же это яд, – разгорячился черноглазый, – когда от него становится теплее, веселее и, черт возьми, женщины красивее?!

Алиса хохотала. Жаль, в кино подобных историй не покажут. Так искренне даже самый гениальный актер не сыграет.

– А этот плешивый, он кто? – спросила Алиса.

– Мистер Джейсон? – уточнил пират. – Плешивый, ха-ха, ты слышал, Стоун, как она его назвала?

Стоун кивнул и набрал в загорелую ладонь еще горсть крупы. Перебирать ее Алиса не просила. Видимо Стоун делал это машинально, а может чтобы хоть чем-то заняться.

– Мистер Джейсон – это отпрыск дьявола, ей-богу, – понизил голос черноглазый. – Уже трижды за последние два месяца он чуть не учинил бунт.

– Из-за чего?

– Из-за всякой ерунды. То якобы его обделили добычей, то Уинстон плюнул ему в суп. А надо сказать, он и правда плюнул. Шесть раз, ха-ха! То капитан не так на него посмотрел. Короче, Джейсону не нужен повод – дай только покомандовать другими.

Алиса пересыпала очищенную крупу в мешок.

– Так чего же он здесь делает? – спросила она. – Давно бы уже собрал команду или нанялся на корабль к другому капитану.