Псы войны: дневники Шеннона

На другой стороне лётного поля вспыхнула перестрелка: люди Курта атаковали ангары с фронта и с тыла. С облегчением Жан отметил, что пулеметы врага молчат. Схватка затянулась: то и дело слышались взрывы гранат, глухо рвались снаряды базуки. Через четверть часа все стихло. Не скрывая беспокойства, Жан стал вызвать Курта. Он долго не выходил на связь. Примерно через пять минут Земмлер явился сам:

– Рация повреждена, – пояснил он, задыхаясь от быстро бега.

– Чем закончилась твоя атака?

– Дело было горячим, но окопы захвачены.

– Много ли жертв?

– У нас пятеро убитых и дюжина раненых.

– Кто убит?

– Трое людей доктора и двое добровольцев. Там, – он махнул в сторону поля, – ещё трое тяжелораненых. Если их быстро не доставить в госпиталь, то они умрут. Я приказал их тащить в автобус.

Жан согласно кивнул головой и поинтересовался:

– А у тех что?

– Много убитых и раненых. Человек двадцать забаррикадировались в ангарах. Им удалось унести пулемет… – После небольшой паузы Курт добавил. – Тимоти был просто великолепен! Без него… и без миномёта, нам пришлось бы туго. Три последних выстрела угодили прямо в окопы. Потрясающий эффект! Сам увидишь.

– Будем продолжать штурм?

– Мины в нескольких местах попали в ограду и повредили её. Следует продолжить обстрел.

– К сожалению, они на исходе. Осталось всего пара выстрелов…

– Жаль. Их хватит только на пристрелку. Чтобы полностью снести этот треклятый забор, нужно приблизиться на расстояние прямого выстрела из базуки. Их пулемёт этого не даёт: у него очень удобный сектор обстрела.

– Надо что-то придумать.

– Когда я полз назад, я видел что-то вроде сточной канавы, ведущей в направлении ангаров. Если туда послать подрывников…

– Отличная идея! – воскликнул Жан, – Я иду делать бензиновую бомбу, а ты с Пренком отыщи среди пленных проводника.

Бензиновую бомбу сделать не трудно. Всякий диверсант или террорист знает, как она устроена. Взяв из грузовика небольшую канистру с бензином, Жан направился в бар аэровокзала. Затем он его разлил в шесть бутылок из-под минеральной воды, добавил по пригоршне сахарного песку, взятого из вазы и, аккуратно завинтил пробки. Теперь дело было за Земмлером. Пренк довольно быстро нашёл нужных людей, выставив на обозрение мешок с местной валютой, который прихватил Жан из банка. Как выяснилось, местные франки здесь именовались кимбами.

Проводниками быть вызвались четверо пленников. Все они были из племени бакайя. Ни один из солдат или проживавших в лагере беженцев-ибо, не изъявили желания рискнуть своей жизнью. Один из потенциальных проводников на плохом английском важно произнёс:

– Мы согласны отнести эту штуку за пятьдесят долларов.

Даже привыкший ко всему Земмлер был поражён: люди готовы рисковать своей жизнью за сущие гроши. Он не колебался ни секунды и, открыв мешок, достал три запечатанные пачки по 10000 кимб. В каждой из них было ровно сто купюр по сто кимб. По официальному курсу это было двое больше, чем просил проводник. По мнению Пренка, но местном чёрном рынке её хватало, чтобы купить долларов шестнадцать-семнадцать.

Бакайя подозрительно посмотрели на деньги, глаза у них при виде загорелись, но потом потухли. Они отошли в сторону и пошептались. К Земмлеру подошёл другой проводник и произнёс:

– Масса, мой товарищ плохо знает английский, он хотел назвать другую цифру…

– Какую? – нахмурился Курт, который привык к подобным уловкам жуликоватых ибо.

– Он имел ввиду, что каждый из нас хочет получить по тридцать долларов!

– Всего-то, – облегчённо выдохнул немец и ещё пачку. – Этого вам точно хватит?

– Да, масса, – волонтёр проворно подхватил деньги и пошёл к своим товарищам. Они ещё немного поговорили между собой, а потом, сложив свои нехитрые пожитки в кучку, подошли к немцу:

– Мы готовы, – сказал первый из них.

– Вот, – Земмлер вручил каждом из них по бутылке. – Проберётесь по канаве, подожгите и бросите их ко входу в ангар. Ясно? Пренк повтори на их наречии. Лейтенант повиновался.

– Понятно, масса, – поклонились проводники.

– Обращаться с огнём умеете?

– Конечно, масса. Не сомневайтесь…

– Не страшно?

– Нет, масса. Ведь у нас есть вот это, – ибо достал кусочек белой материи, окрашенный по краям в разные цвета.

– Что это?

– Освящённый нашим святым платок. Я в нём неуязвим.

– У твоих товарищей тоже есть такие?

– Да.

– А у остальных?

– Нет. У них нет. Они не верят посланиям отца Харриса. Может дадите и две оставшиеся бомбы, – сказал он.

– Зачем?

– На всякий случай! Вдруг пригодятся…

– Бери, мне не жалко. Сейчас мы откроем заградительный огонь. У вас будет несколько минут, чтобы под его прикрытием добежать до канавы.

– Спасибо, масса, – доброволец махнул рукой своим товарищам. – Мы пошли.

– Вперёд! Пусть вас защитит этот самый ваш Харрис! – Земмлер направился к аэровокзалу, чтобы с его крыши проследить за атакой. Внутри его единственного зала жара была невыносимой, от жужжания мух гудело в ушах, а обзор был затруднён. Обнаружив лестницу, ведущую наверх наёмники забрались по ней на крышу, где за металлической конструкцией одной из антенн оборудовали себе довольно сносный наблюдательный пункт. Между ними стояла полупустая бутылка местного арака, прихваченная немцем из зала. Наблюдая за происходящим в бинокли, они по очереди они прикладывались к ней.

– Жан-Батист, видишь этих болванов,– показал на перебегающих по канаве подрывников Земмлер.

= Да!

– Их защищает от пуль волшебный платок отца Харриса, а нас – нет.

– Вот как? А кто это такой?

– А чёрт его знает? Их пророк, наверное…

– Скорее проходимец…

Минут через десять раздался мощный взрыв и рядом с одним из ангаров вспухли несколько раскалённых красных шаров. Затем пришла очередь базуки Аба. Её снаряд ударил в камень ограды. Полетели осколки. Когда дым и пыль от обоих взрывов рассеялась в злосчастном заборе зияли две большие дыры, В бинокли было хорошо видно как солдаты противника бежали к ангарам. Их люди поднялись и неровной цепью стали приближаться к забору. Едва они его достигли, от дальнего ангара отъехали две машины – джип и грузовик – и покатили к дальнему концу лётного поля.

– Курт, ты видишь их?

– Кого? – последовал ответ.

– Машины…

– Нет. Много дыма…

– Бегут! Мы не успеем их перехватить.

– Никуда не денутся, – меланхолично ответил Курт, фокусируя свой бинокль. – Там широкая дренажная канава. – Он тут же вызвал Тимоти. – Дай дюжину выстрелов по тем двум машинам.

– Мы уже израсходовали сорок пять мин, – доложил Тим, – у меня осталось две!

– Давай…

Впереди уходящих машин с интервалом в десять секунд вспухли два разрыва. Осколки мин задели джип и развернули его перпендикулярно взлётной полосе. Грузовик помчался дальше, но угодил в дренажную канаву и застрял. С крыши наёмники наблюдали, как большая группа людей бросила машины и скрылась в джунглях.

– Далеко не уйдут, – произнёс Курт и демонстративно стал смотреть на ангар: люди Патрика и Джинджи приближались к ограде с двух сторон. Ударил очередной выстрел из базуки: снаряд попал в амбразуру и вражеский пулемёт замолк. Над иссечённым осколками ангаром появился белый флаг.

– Сдаются? Давно пора, – Курт полез с крыши вниз.

– Ты куда? – окликнул его Жан-Батист, продолжавший следить за беглецами.

– За трофеями… – огрызнулся Курт. Недолго думая, корсиканец последовал за ним.

Внутри второго ангара раздалось несколько выстрелов: по-видимому, сторонники сдачи утихомиривали тех, кто хотел драться до конца. Белая тряпка исчезла, потом появилась опять. Затем раздался сильный взрыв, опять прозвучало несколько выстрелов и всё стихло. Опасаясь подвоха, повстанцы не вылезали из укрытий, но огонь прекратили. Через проем выбитых ворот ангара вышел офицер с развернутым носовым платком.

– Патрик, приведи его ко мне! – приказал Земмлер, который тем временем спустился с крыши. Жан следовал за ним.

– Это мы подожгли, – над Лангаротти завис один из добровольцев и зашептал прямо ему в ухо. – Меня зовут Бембе. Я, Поль, Роса и Умбала – разведчики. Там справа есть канава, мы по ней подобрались к этим бакам. Солдаты в нас не стреляли потому, что не видели, а только кричали: «Горим, горим!» Они сидели в укрытиях по четыре человека.

– Можете забрать свою награду в автобусе, – отмахнулся от надоедливого Бембе Жан.

Парламентёром оказался юноша с измученным лицом и запавшими глазами.

– Вы сохраните жизнь моим людям, если мы сдадимся? – спросил он по-французски.

– Вас будут судить, . А если вы не сдадитесь, мы сделаем вас покойниками менее чем за пять минут. Выдайте нам старших офицеров и чиновников и выходите на поляну с поднятыми руками.

Офицер безвольно опустил руки:

– Наш командир сбежал. Его адъютанта нам пришлось оглушить; когда мы выбросили белый флаг, он стрелял в нас, но он жив.

– Понятно. Сообщите своим людям, чтобы выходили, мы ждем.

Из обеих строений стали выходить люди с поднятыми руками. Своё оружие они складывали в кучу у бреши в каменном заборе, по обе стороны которого стояли люди Джинджи. Более двадцати уцелевших вояк безропотно выстроились у каменной ограды, заложив руки за головы. Двое бойцов выволокли адъютанта Буассы. Хотя он был без сознания, к нему приставили караул. С автоматами на изготовку Земмлер и Лангаротти подошли к ним, чтобы изучить трофеи. Всё военное снаряжение было потрепано, измято и запачкано. Ржавые и грязные карабины Маузера калибра 7.92 были свалены в кучу. Земмлер взял наугад один из них, вынул затвор и, направив ствол на свет, осмотрел его. Слой грязи, песок, пыль, сажа, ржавчина и даже частички земли предстали перед его глазами.

– Непонятно, как они создали такую плотность огня? – задумчиво промолвил Земмлер.

– А мы сейчас спросим у этого, – Жан указал ножом на одного из пленных, носившего штатское платье.

– Почему у него? – заинтересовался Курт.

– А, я думаю, это один из их главарей. Смотри как на него смотрят остальные.

– Патрик! Тащи-ка сюда этого перца. – Курт показал пальцем на пленного, одетого несколько более опрятно, чем другие. Двое волонтёров тычками подогнали жертву.

– Кто такой? Твоё звание? Должность? Отвечай быстро! – заорал на него по-французски Курт. Пленник молчал, делая вид, что не понимает.

– Придётся его резать, – Лангаротти вынул свой нож и перекинул его из руки в руку. Глаза жертвы следили за лезвием, играющим в бликах полуденного солнца.

– Не надо крови, Жан, – миролюбиво промолвил Курт по-французски. – Он и так нам всё скажет. Так ведь?

Пленник от неожиданности кивнул и, тем самым, окончательно выдал себя.

– Так кто ты и как тебя зовут?

– Я -Фортус Кан, начальник администрации аэропорта, – французский выговор пленника был ужасным, но речь понятна, а рассказ занимателен. – Ночью аэропорт охраняет дюжина солдат, полицейские и таможенники появлялись здесь только днём. После обстрела казарм в аэропорт сбежалось много солдат, сотрудников безопасности и штатских. С рассветом появились Буасса и Оббе, потом Дерек. Министры думали сразу сбежать, но майор им помешал. Они спорили до тех пор, пока не прибыли кадеты военной школы. Ими командовал иностранец, которого все звали «Гид». Никто не знает из какой строны он происходит, но кожа у него была пятнистая…

– Как это, – перебил рассказчика Земмлер,

– Лицо, ступни и руки у него чёрные, ладони и лодыжки – жёлтые, а глаза-косые, как улеопарда, – уверенно заявил Фортус Кан. – Все его считают духом, воплощением джу-джу президента Кимбы. Всем было запрещено близко к нему подходить и разговаривать.

– Кимба мёртв, – сообщил Жан.

– Не может быть, – уверенно сказал Фортус Кан.

– Может, сам видел. Продолжай!

– После этого Гид стал высылать курсантов в дозор, чтобы собрать побольше людей, а остальным приказал строить блиндажи. Он хотел послать лазутчика в город, но никто не хотел идти. Министры были против, говорили, что нет оружия. Многие солдаты бросили свои винтовки по дороге. Тут на опушке появились ваши люди. Началась стрельба. Я не умею стрелять …

– Рассказывай, рассказывай, – добродушно сказал Земмлер.

– Гид приказал солдатам подняться и идти в атаку, поскольку курсанты оказались под огнём. Наши… – Фортус Кан поперхнулся, – … солдаты попали под огонь и отошли. Тут у бензохранилища начался пожар, а затем разбили шлагбаум. Гид и Буасса стали ругаться, чуть не подрались. Они говорили между собой на каком-то странном языке. Я такого раньше не слышал. Министры их с трудом разняли. Тут начались взрывы среди блиндажей. Солдаты из них побежали. Гид приказал курсантам по ним стрелять, но это не помогало. Увидев, что нас осталась только половина от прежнего числа, Гид приказал кадетам распаковать оружие с одного из грузовиков и раздать всем такие маленькие пулемёты. Он приказал готовить их к бою, но у них, к сожалению, не было каких-то деталей.

– Что? Какие орудия? Покажи!

– Вот эти, – о показал на несколько сваленных в груду автоматов с дисками.

– ППШ, – пояснил Курт, поднимая один из них.

_ Тяжёлая штука, – задыхаясь от напряжения посетовал Лангаротти.

– Тяжёлая, но убойная, – парировал Земмлер.

Оставив пленнника под надзором Патрика, наёмники направились в ангар. Они обнаружили там Пренка и Тимоти. Под их руководством бойцы методично сортировали брошенное оружие. Земмлер с любопытством стал его осматривать: "Вот на полу валяется с юности знакомая «швейная машинка». Рядом на ремне висит старый добрый сорок третий "гевер" с чешской маркировкой". Тем временем, Жан в стороне от груды оружия обнаружил три миномётные ствола разного диаметра. Рядом в трёх окованных железом деревянных ящиках с китайскими иероглифами лежали мины.

– Я знаю, как из них стрелять, – с гордостью сказал Тимоти, проследивший взгляд немца. – Баас Дюпре меня научил ещё там, в Биафре. К сожалению, для больших миномётов нет опорных плит…

– Годные к употреблению винтовки мы составляем в пирамиды, а негодные сваливаем в ту кучу, – подключился к разговору Джинджи. Жан-Батист с сожалением констатировал, что груда на полу прибывает гораздо быстрее, чем заполняется пирамида. Он окликнул приятеля, который вертел в руках какую-то штурмовую винтовку:

– Курт, ты что, заснул? Давай продолжать допрос!

– Нет, просто отвлёкся, – немец резко повернулся к пленному. – Рассказывай, что было дальше!

– После того, как солдаты стали убегать со второй линии Оббе по-тихому сел в самолёт и улетел. Гид опять сначала долго ругался на непонятном мне языке, а потом отправил к вам парламентёров. Я был среди них. Нам надо было выяснить, кто вы такие. После первых слов вашего офицера я сразу понял, что он иностранец. Когда мы сразу вернулись и доложили Гид приказал открыть огонь. Мне, право, очень жаль…

– Продолжай!

– Мы сторожили у забора, когда взорвалась цистерна. Потом я увидел, что Гид и Дерек, что-то жгут. Когда они сели в машины и уехали, люди в штатском стали разбегаться. На нас была военная форма и мы решили сдаться. Вот и всё… Ах. да! Вот! – он протянул немцу машинописную страницу. – Это я нашёл среди документов штаба…

Курт развернул листок.

– Ого, смотри Жан, это какой-то перечень оружия.

Жан-Батист отвёл Курта в сторону и тихо ему сказал:

– Интересный тип! Смотри как его французский резко улучшился к концу рассказа.

– Как я этого не заметил, – хмыкнул Курт, говоривший на французском с чудовищным акцентом. – Я его повезу к Шеннону.

Жан посмотрел на листок, затем на – солнце: оно стояло в зените, и вызвал по рации командира:

– Аэропорт полностью очищен от противника. Какие будут указания?

Чужой корабль на рейде заставлял Шеннона нервничать всю первую половину дня. Обстановка в аэропорту его волновала мало, поскольку он прекрасно знал, что его друзья справятся с задачей. Поэтому он нимало не удивился, когда Жан ему доложил о захвате аэропорта.

– Пусть Земмлер возвращается. Он мне нужен здесь. Организуй охрану объекта и осмотри окрестности!

– Что делать с пленными?

– Отсортируй офицеров и отправь их с Земмлером. Остальных отправь своим ходом.

– У меня тут целая масса оружия!

– Отбери годное к употреблению, остальное – уничтожь. Всё!

Лангаротти оглянулся в поисках немца. Стоявший рядом с ним, Патрик сразу понял его:

– Они пошли туда, – махнул он рукой в сторону лётного поля. Корсиканец увидел, как Курт и Аб с полудюжиной бойцов идут к брошенным на краю поля машинам.

Рядом с джипом группу Курта обстреляли. Сухие выстрелы из «калашниковых» сыпались со стороны опушки, находившейся от них на расстоянии трёхсот метров. Засвистели пули. Земмлер, казалось, не обращал на них никакого внимания. Его люди следовали примеру. Пригибаясь, они продвинулись ещё на пару десятков метров и укрылись за джипом. Тут Аб стал прилаживать базуку на плечо, но Курт жестом остановил его:

– Безрезультатно! Слишком большая дистанция, – сказал он. Аб послушно опустил ствол. Минут пять он сидел под прикрытием кузова. Вдруг где-то наверху зашелестела мина. Она плюхнулась на опушке за канавой. Немец резко обернулся, отслеживая направление выстрела:

– Никак Тимоти подвезли мины? – прокричал он в уоки-токи.

– Всё шутишь! Просто ему удалось освоить трофейный миномёт.У нас целый ящик выстрелов к нему.– ответил Лангаротти, Корсиканец видел в бинокль, как Земмлер припав на колено обстреливает из своего «брена» опушку. Его бойцы образовали редкую цепь, но почти не стреляли: опушка находилась за пределами огня «шмайсеров». Немец снова вышел на связь:

– Очень хорошо. Обстреляйте опушку джунглей..

– Тимоти стреляет почти наугад. Укажи цель дымовой гранатой или ракетой.

– Ага, сейчас, разбежался, – стал ругаться Земмлер. – Вот только ракетницы у меня нет. Хотя, подожди…

Земмлер знаком подал команду Абу. Тот приладил к плечу базуку и сделал выстрел. Снаряд разорвался метрах в ста от опушки. Лангаротти сориентировался по разрыву:

– Внимание! Начинаем!

Примерно через пару минут где-то за аэровокзалом раздался характерный хлюпающий звук. Новая мина зашелестела в воздухе в направлении опушки. На этот раз багрянец вспух у края небольшой группы деревьев, откуда стрелял пулемёт. Расплывчатые серые завитки возникли на месте взрыва, и ветер медленно погнал их на север. Рядом ударила вторая мина. Курт по рации вызвал Жана:

– Передай Тимоти мою команду! Беглый огонь!

Вновь заухал миномет, исправно отправляя смертельные заряды в цель. Миномётчики действовали быстро и слаженно, исправно отправляя свои выстрелы в цель.

Курт и его бойцы видели, как осколочные мины прицельно ложатся на позиции противника. Одна за другой они поднимались в воздух, а затем падали в самый центр рощицы: две, четыре, восемь, двенадцать… Некоторые мины разрывались прямо в воздухе, поливая землю смертоносным дождем раскаленной добела шрапнели. От неё загорелся подлесок. Дым пожаров и пыль от разрывов закрывали обзор. Единственное, что можно было разглядеть среди черно-серо-коричневых клубов, была очередная вспышка при очередном разрыве. У Тимоти оставалось только три снаряда, когда Земмлер вновь вышел на связь:

– Жан, прекращайте обстрел!

– Хорошо.

Обстрел прекратился, но Курт, как опытный командир, решил задержать выдвижение на минуту: он не хотел подставиться под последнюю случайную мину. Выждав положенное время, он скомандовал:

– Вперёд!

Одним броском он и его люди преодолели пространство, отделявшее его от дренажной канавы, в которой застрял грузовик. Сидеть в канаве было безопасно, но нечистоты, мусор и отвратительный запах делали пребывание в ней невыносимым. Лежа в дренажной канаве, он внимательно оглядел опушку. Полтора десятка мин превратили роскошные джунгли в дымящийся пустырь. Без единого выстрела его люди двинулись дальше, достигли опушки и углубились в лес, но никого не обнаружили.

Прислонившись к обугленному стволу пальмы, он вызвал своего напарника:

– Здесь никого нет.

– Вообще-то, Кот приказал тебе возвратиться во дворец…

Оставив Аба у покалеченых машин, Земмлер направился к закопчённому зданию аэровокзала. За ним тенью следовал Аб. По дороге, он не удержался и заглянул во второй ангар…

ПОЛДЕНЬ

Услышав по радио заветные слова про кассаву и манго, специальный представитель сэра Джеймса Мэнсона, генерального директора горнодобывающей компании «МэнКон», Саймон Эндин вышел на балкон отеля «Эксцельсиор» и закурил сигару: «Жара и сырость – вот первое впечатление…» – вспомнил он слова Грэма Грина, глядя на окутанный предрассветной дымкой Уарри. Тропическая зелень не могла скрасить убожество города: жестяные крыши, белеющие проемы окон, аляповатые вывески лавок и магазинчиков. Нижняя часть города тонула во мгле, но за ней уже едва угадывался силуэт собора. Рой туземных лодок заполнял гавань, окружая стоящие в ней пароходы. Всё понемногу приходило в движение.

– Проклятый богом край, – подумал Саймон. – Малярия, жара и москиты!

Два ночи назад он прилетел в Уарри. "МэнКон" позаботился о нём и снял на три ночи лучший номер в лучшем отеле этого африканского города. Цена бронирования оказалась смехотворной: она составляла всего девять фунтов за сутки. За два последующих дня этот город уже успел ему порядком надоесть. В местную специфику его посветил Ричард Брайант, сотрудник «МэКона» по зарубежным контрактам:

– На первых порах в Уарри, как и в любой другой африканской стране, ни один человек не будет заниматься вашим делом, если не положить ему на лапу даже, если у вас за спиной будет стоять сам президент. Взятки будут варьироваться от пачки сигарет до крупных банкнот. Возможно, деньги понадобятся и для оплаты услуг местных сутяг, которые называют себя адвокатами. Они организуют необходимыме политические связи, соберут нужные документы, будут следить за ведением дел и, что более важно, проверят, все ли поучаствовали, выделяя деньги на взятки. Они также подтвердят, что ни один из чиновников не получил свою долю дважды…

Вчера утром Эндин позвонил управляющему местным филиалом «Бэрклейз Банк». Они договорились о встрече через полчаса. Эндину требовалось сто банкнот по пятьсот африканских франков и еще десять тысяч долларов чеками по пятьдесят и сто долларов, а также банковская ячейка для их хранения. Управляющий его не ожидал вовремя. Когда Эндин вошёл к нему в кабинет, он доедал грейпфрут и очень уливился его пунктуальности. Управляющий менее всего удивился просьбе своего клиента и даже пошутил:

– Как известно, здесь, в Африке, деньги и взятки начинаются там, где тормозит марксизм. Кому это предназначается, сэр?

Эндин многозначительно хмыкнул, не желая развивать тему. Управляющий решил её больше не развивать. Саймон предпочёл оговорить с банкиром о простом устном коде, которым будет пользоваться, если будет давать какие-либо финансовые указания по телефону. Эндин должен был вызвать своего менеджера по имени Гарри, а затем произвести фразу «солёный ветер», менеджер должен был повторить ее и получить новый ответ «морской орёл». Если пароли не будут произнесены в нужном порядке, клерк не станет подчиняться инструкциям, которые последуют отк лиенту, и должит управляющему банку. В свою очередь, тот немедленно сообщит об этом сэру Джеймсу Мэнсону или его заместителю Мартину Торпу.

Общие знакомые в метрополии, схожее воспитание и взгляды расположили двух англичан друг к другу. Когда представитель «МэнКона» покидал помещение банка, его управляющий поймал себя на мысли, что слегка расстроен расставанием с таким приятным человеком. Обычно, когда в африканской столице появляется свежий человек, ему следуют приглашения от остальных белых сходить в клуб, потом зайти в бар, выпить немного, а вечером – встретиться в ресторане. Также поступил и управляющий банком в отношении своего нового клиента. В предвкушении своего нового приключения Эндин пренебрёг этим приглашением и весь вечер боролся со скукой. Утром он взял такси отправился на уединённую виллу, расположенную на берегу океана.

Внешность доверенного Мэнсона была обманчива. При внешнем лоске безупречного происхождения в нём жила душа бандита. Это был человеком того сорта, какой всегда можно встретить в самых шикарных и изысканных игорных клубах, это вышибалы с блестяще подвешенным языком и железными кулаками, которые никогда не пропустят миллионера без поклона, а девицу без щипка. Его отличие от них заключалось в том, что благодаря своей смекалке он достиг стал управляющим весьма богатым и престижным игорным клубом в Лондоне. Для того, чтобы так лавировать между изяществом и жестокостью, требовался определенный ум. Вместе с тем, Саймон считал, что ему хватит и одного миллиона фунтов, а для этого достаточно быть тенью своего патрона – сэра Джеймса Мэнсона. Игривое отношение к жизни позволяло ему содержать шестикомнатную квартиру на Рассел-Сквер, «шевроле корветт», девчонок. Эндину нужен был такой хозяин, как Мэнсон, как и сэру Джеймсу часто требовались услуги такого Саймона Эндина.