Манагер

Перейдя на бег, помчался вдоль реки, надеясь. что успею выйти из опасной зоны, а если оставлю преследователей за спиной, то тут уже будет моя выносливость против их выносливости, и ещё неизвестно кто выиграет – всё-таки мои мышцы сильнее, сила тяжести для меня тут маленькая – может все-таки и уйду?

Не ушёл. Впереди, метрах в ста, заметил туманные фигуры людей, и существ пониже, «росомах», сладострастно завывающих в предвкушении крови. Похоже, они выставили кордоны впереди, вниз по реке – запоздало пришло мне в голову. Скорее всего, пока я спал на ветке, они выдвинулись вниз и поставили эти самые заставы.

Я даже застонал от своей недальновидности и чувства обречённости – надо было идти всю ночь и не останавливаться! Какого чёрта я дрых на этой ветке?! Вот городской болван, всё никак не привыкну к реалиям этого мира, а они таковы – ошибка тут стоит не испорченной накладной, а целой (моей!) жизни!

Кольцо стягивалось всё плотнее и плотнее, и даже моим хилым зрением уже отчётливо были видны серые фигуры солдат и чёрные шкуры собак.

– Эй, Белый Вас, давай, сдавайся, побегал и хватит! – крикнул один из преследователей и весело засмеялся – попортят тебе шкуру, так первый раз, что ли?! Побежишь – пристрелим!

У меня даже слёзы потекли от отчаяния и разочарования. Как сомнамбула, я двинулся с места, разбежался и прыгнул в воды Моора.

– Эй, болван, ты чего делаешь? – отчаянно завопил тот же голос – нам твою башку надо принести, самое меньшее, иначе с нас шкуру сдерут, скажут, соврали, что тебя нашли! Вас, скотина, вернись, там тебя точно сожрут! Идиот!

Я заработал руками и ногами, уносясь наискосок по течению реки к противоположному берегу. Лодок тут у них не было, моста тоже – кто мог подумать, что раб решится на такой самоубийственный поступок! А я вот взял, и решился – помирать, так с музыкой! Пусть лучше я сдохну в пасти чудовища, чем под кнутом палача.

И через несколько минут уже пожалел о своём решении, и кнут палача показался мне не таким уж и страшным наказанием.

Справа от меня вода всколыхнулась, и на поверхности показалось самое ужасное чудовище, которое я только мог представить – помесь крокодила и каракатицы. Вокруг воронкообразной пасти колыхался венчик щупалец, каждое из которых оканчивалось чёрным когтем, красные глаза с интересом смотрели на то, как я бултыхаюсь в воде – спасибо речке Глязьме за моё умение плавать, чуть быстрее и ловчее топора.

Это чудовище было размером с джип, и приближалось ко мне спокойно и уверенно, как крузак задним ходом на парковке у Ашана, сияющий красными глазами габаритов. Я дико заорал и так активно заработал руками, что взбил пену – это ещё больше порадовало чудовище и оно ускорило своё неумолимое движение к шустрому, и явно вкусному бифштексу.

Мои преследователи завопили, и вдруг выпустили в мою сторону тучу стрел – я не знаю, в кого они целили – может в меня, может в чудовище, однако это их действие меня спасло.

Несколько стрел ударило в прямо в венчик щупалец в тот момент, когда он уже готов был накрыть меня смертельным объятием – чудовище заклекотало, забилось, поднимая волны высотой в метра полтора, так, что я чуть не захлебнулся мутной водой, и все вокруг меня окрасилась кровью и запенилась.

Неожиданно из пены выскочили с десяток чудовища поменьше, каждый размером с крупную собаку – они оценивающе осмотрели поле битвы и решили, что вот эта мелкая пенящая воду хреновина менее заманчивый объект, чем здоровенная кровавящая туша, и набросились на «крокодила». Тому пришлось туго, и резко стало не до меня – он терял щупальца и куски мяса из бочкообразного тела, отбиваясь от стаи и тут же заталкивая в пасть неосторожно приблизившихся на расстояние досягаемости хищников. Его жрали, но и он жрал пожирающих. Отвратительное зрелище!

Глядя на этот лукуллов пир, я так ускорился, что, наверное побил бы мировой рекорд по плаванию где-нибудь на чемпионате мира или даже Олимпийских играх.

На глинистый топкий берег я вылетел просто-таки как торпеда. И рядом тут же воткнулись две стрелы, дрожа оперённым древком. Но было уже поздно – я скрылся в джунглях.

Отбежав метров на сто вглубь, повалился навзничь, предварительно злобно пнув два хищных цветка – я их почему-то недолюбливал.

Мне понадобилось час, чтобы мало-мальски придти в себя – картина окровавленных щупалец и твари, состоящей, казалось, из одних зубов и щупалец, надолго выветрила у меня желание искупаться в тихой лесной речке. В общем, дуракам везёт, решил я для себя, а Чапаев, наверное, дураком не был, вот потому и потонул. Но больше Чапаева изображать не хочу.

Итак, что я имею – рупь за сто, что сейчас преследователи кинулись вниз по реке и скоро будут ожидать меня с обеих её сторон, вооружённые, в этот раз, лодками, или же где-то там есть мост, который я миновать не смогу. В общем – идти вниз по реке глупо и безрассудно.

Значит – альтернативы нет: мне нужно уйти от реки километров на…хмммм…много. Потом опять повернуть в то сторону, в которую течёт Моор, и идти до моря, а потом по побережью – до порта. Задача максимум, понимаешь ли…нарисовали и пошли! Вот только идти будет трудновато – жрать мне нечего, а вот меня – есть кому. Под ногами чавкающая жижа и заросшие травой участки, которые приходится обходить осторожно-осторожно – змей, как грязи. И не надо забывать, что я почти голый! Время от времени какая-нибудь сука норовит отсосать у меня крови, либо отложить яйца в ухо, в ноздрю или в другие естественные отверстия. Я был совершенно против этого, потому сорвал огромный лист, типа гигантский лопух, и шёл, отбиваясь от атак крылатых подонков.

И это ещё был совсем слабый накат кровососов – на работах в лагере все удивлялись, что москиты жрут меня гораздо меньше, чем всех остальных рабов. Размышляя над этим на досуге (досуге для мозга), пришёл к выводу – твари чуют, что я инопланетник, то есть – пахну по другому, вкус другой – и они меня облетают. Боятся меня жрать. Вдруг отравятся?

Так я шёл дотемна, останавливаясь лишь для того, чтобы попить воды из лианы – меня научили, из какой можно пить, а из какой нет. Лиана полезная была похожа на лиану ядовитую настолько, насколько похожи опёнок и ложный опёнок, потому я всё время опасался, что напился не оттуда, откуда надо и скоро мои ноги похолодеют и белый свет потемнеет. Впрочем, честно сказать, иногда посещала мысль и о том – может и правда напиться этого хренова яду и закончить мою дурацкую историю? Но я мужественно отбрасывал малодушные мысли и тащился все дальше и дальше.

Во время ходьбы я бурчал себе под нос русские народные песни – такие как «Степь да степь кругом» и «Чёрный ворон» – это очень даже соответствовало моему настроению.

К вечеру, по моим расчётам, отошёл от реки километров на двадцать – шёл часов десять, скорость движения по жиже километра два в час, вот и получилось – двадцать. И теперь нужно выбрать место для ночлега – не в жиже ведь спать? Ещё залезет в зад какая-нибудь многоножка, отложит яйца, и буду я этаким манагером-инкубатором, поедаемым изнутри мелкими паразитами! Бррр…гадость какая!

Впереди, сощурив глаза, увидел какую-то тёмную стену высотой с пятиэтажный дом – подумал – может горка какая-нибудь, заберусь, всё приятнее на сухом спать, а не в этом болоте – у меня от воды ноги уже распухли так, как будто месяц парил их в горячей ванне, скоро и сандалии налазить не будут.

Вообще – на мои сандалии нужно молиться – если бы не их удобство и крепость, я давно бы поранил ногу, или потерял бы их в болоте. Они крепились к ногам длинными прочными ремешками, обвивающими икры, а сами сандалии были сделаны из очень крепкого, лёгкого дерева, и не оттягивали ноги своим совсем маленьким весом.

Подойдя ближе к «горке», я с удивлением и содроганием увидел, что это совсем не гора, это лежащий на боку ствол невероятно гигантского дерева! Даже в лежачем положении, его высота – или, скорее, правильно будет сказать – толщина, была такова, что если рядом поставить девятиэтажный дом, он был бы ненамного выше! Да что я говорю – скорее всего ещё толще, выше девятиэтажного дома!

Как ни щурился, так и не смог рассмотреть верхнюю точку ствола, он простирался в длину – наверное – на несколько сот метров, а может и километр! Только на планете с низкой силой тяжести мог зародиться такой невероятный гигант.

Во время вырубки лесов я не видел такого огромного дерева, и даже никогда не слышал о таком. Впрочем – я и не расспрашивал – может кто-то и видел подобное растительное чудо. И вот он тут – лежит поверженный, как выброшенный на берег гигантский синий кит. Что с ним случилось? Ураган? А может просто время пришло ему умереть?

Кто знает…скорее всего я никогда об этом не узнаю. Но черт бы с ним – надо решать насчёт ночлега. Прикинул – хватит ли мне силы забраться по коре этого гиганта на самый верх? Это было бы идеально – там, наверху, наверное и ветерок обдувает, и кровососов меньше, да и точно будет посуше. Кора вся изборождена глубокими трещинами, удобными для того, чтобы ставить в них ногу и руки, поэтому подниматься не очень-то и трудно.

Шаг – подтянулся – ещё шаг – подтянулся, перехватился, подтянулся – если бы не маленькая сила тяжести – я давно бы выдохся и свалился вниз, а так – какие-то полчаса и вот я уже стою на вершине…хммм…вершине? На боку! – этого супермонстра. Длина его действительно очень велика, а облако из ветвей располагается где-то далеко, в нескольких сотнях метров от меня.

И я пошёл вперёд, к ветвям, надеясь найти укрытие и пищу – должен же он как-то размножаться, бросать семена, растить какие-то плоды, чтобы я их нормально жрал!

Дерево было реально очень, очень старым – местами его толстая кора отваливалась от дерева, обнажая какие-то глубокие дупла и покрытые плесенью участки древесины, и мне приходилось их обходить, всё время следя за тем, чтобы не споткнуться и не полететь вниз, к центру ствола.

Глава 3

Шагать до первых веток пришлось довольно долго, и то, что увидел в конце пути, привело меня в почтительный восторг – это был целый лес, вздымающийся высоко в небо. Никаких плодов на ветвях, к своему разочарованию, я не обнаружил, но нашёл удобное дупло, ну…просто великолепное дупло, в котором было сухо и уютно. Настоящий домик!

Большая полость в стволе, будто сделанная искусственно, была выстлана чем-то вроде мха, плотным ковром покрывающего всю пещерку, диаметром метров пять. В полость вело узкое отверстие, шириной не более семидесяти сантиметров.

Вначале я с опаской заглянул в пещеру, потом отломил побег дерева, нависающий над головой, и это палкой пошевелил в берлоге, готовясь тут же отпрыгнуть в сторону. Но нет, никаких саблезубых тигров и пещерных медведей не наблюдалось – ну и слава Богу. Не нравятся они мне.

Я залез в это гнёздышко, с наслаждением вытянул ноги, натруженные за день бегом и плаванием, и закрыл глаза. Перед мысленным взором мелькала мешанина из последних событий, и почему-то виделось все только отвратительное – кровь, щупальца, зубы, стрелы, грязь – в общем, всё то, что составляло смысл моей жизни последние два дня. Не сомневаюсь, если бы я путешествовал по саунам и ресторанам, виделся бы мне стриптиз, стаканы и девицы, а не щупальца крокодилокаракатиц. Но что есть, то есть.

Хотя…пару раз мелькнул в голове и силуэт смуглой обнажённой красотки, которая подарила мне незабываемых два часа…

Поймал себя на ощущении, что чего-то не хватает – открыл глаза, пошарил рукой по телу – вроде всё на месте, ничего не откусили и не высосали. Ах, вот оно что – как раз сосущих и откусывающих не было – комаров и москитов. Почему-то они не решались влететь в пещеру – может это дерево их как-то отпугивало? А почему и нет – источают же многие растения фитонциды, отпугивающие насекомых, или приманивающие насекомых – я в сети читал, а тут инопланетное дерево, может оно вообще всех гадов в округе распугивает! Классно я приземлился…хммм…придеревился…призе…

Мысли мои погасли, и я погрузился в тяжёлый, наполненный странными сновидениями сон.

Сновидения были совершенно безумными – мне снилось, что меня кто-то кусал – кто-то вроде тонких длинных червей, глистов – они втыкались в меня, проникали в тело и шевелясь ползали в мышцах, костях, в голове … Я хотел дёрнуться, пошевелиться – и не мог. Это напоминало то, как однажды, когда я был у бабушки в деревне, мне приснился сон, как за мной гонятся цыгане.

Нахрена я им сдался – не знаю, но целая толпа цыган гналась за мной по деревенской улице, освещённой тусклыми фонарями с обычными лампами накаливания и абажурами, раскачивающимися на ночном ветерке (как в блоковском стихотворении «Ночь, улица, фонарь…»). Я пытался бежать от преследователей, но ноги не слушались и двигались медленно-медленно…

Потом в руке одного из цыган появилась удочка – обычная, рыбацкая, с крупным крючком. Он забросил крючок на меня, зацепил воротник рубашки и подтянул к себе. А потом…достал нож и ударил снизу вверх, в печень – больно-больно! Очень больно…

Я тогда проснулся в холодном поту и долго не мог уснуть – настолько картина была яркая, переживательная и страшная.

Вот и сейчас – я вскинулся, встрепенулся и стряхнул с себя сон. Этот сон с червяками, оплетающей меня паутиной, был настолько ярким и чётким, что меня трясло от возбуждения, как в лихорадке. По телу выступил холодный пот, и кожа горела, как от солнечного ожога.

Лихорадка? А и правда, вроде как начиналась лихорадка – теперь уже все тело горело, меня трясло, бросая то в жар, то в холод – а я ведь в этом мире давным-давно не мёрз – замёрзнуть при температуре окружающего воздуха от тридцати градусов и выше – в высшей степени мудрено.

Выбрался из дупла. Сон слетел с меня, как старая листва с дерева-гиганта, и я увидел, что солнце уже встаёт над горизонтом – красный диск показался над линией леса, облака розовели, небо было совсем светлым. Картина джунглей, залитых утренних солнцем, была очень красива – зелёные волны бесконечного лесного моря, тучи разноцветных птиц, взлетающих и садящихся на ветки – красотища!

Если только забыть, что я в этих джунглях не турист, а загнанный раб, бесправное и низшее существо, преследуемое, и в любую секунду готовое погибнуть или драться за свою жизнь. Как бы я хотел увидеть родные леса, перелески, степи России!

Вот когда начинаешь родину-то любить…

Я усмехнулся своим мыслям, почесался – тело зудело, будто его искусали сотни здоровенных жадных комаров. Присмотрелся к рукам, к животу – правда, что ли, искусали?! Множество красных точек испещряли кожу.

Впрочем – точки исчезли минут через двадцать, так что после сна в дупле не осталось никаких неприятных ощущений, кроме некоторой тяжести в затылке – туда будто, вколотили небольшой колышек и обломили. Еще с полчаса не оставляло странное ощущение инородного предмета в голове – а потом и оно прошло.

Нужно было спускаться с дерева – забраться-то одно, а вот спуститься с него – совсем другое. Кто лазил по горам, знает – спуск гораздо опаснее подъёма. Проще говоря – когда ты лезешь вверх – ты видишь все рытвинки, все щели, в которые ты можешь поставить ногу или засунуть руку, а вот в обратную…в общем, понятно.

Я начал «спускаться, каждый шаг осторожненько взвеся» – как в песне, первые метры всё шло хорошо, но где-то на середине пути произошла беда.

В этом месте кора гиганта отщепилась, видимо отгнила, и в образовавшемся дупле поселилась стая то ли летучих мышей, то ли ещё каких-то летучих тварей – тварей довольно противного вида и отличающихся ещё более противным нравом. Стоило мне уцепиться за край их жилища, как я тут же получил укус в правую руку и повис на левой, соскальзывающей по мокрой трухлявой древесине дерева, с ужасом осознавая – всё, трендец!

Говорят, что перед смертью вспоминают прошедшую жизнь, как кино видят, так вот: с полной ответственностью могу заявить – брехня! Всё, что я успел подумать и сказать, когда летел к низу с высоты пятиэтажного дома – всё, п…..ц!

Мне повезло – я не упал на голову, не нанизался на ствол торчашего внизу небольшого дерева, не сломал себе позвоночник, а больше всего повезло в том, что сила тяжести этой планете в два раза меньше, чем на Земле – плюхнулся в грязную жижу так, что забрызгал грязью окружающие меня кусты на десять метров в окружности. Спасибо матери-Земле за крепкую плоть и кости…

Падение выбило из меня дух, и я погрузился в небытие на неопределённое время.

Полагаю, что время довольно долгое – солнце стояло уже высоко в небе – его лучи вертикально пробивались через кроны деревьев, освещая меня, а также охранников, ехидно улыбающихся, которые стояли над моим распростёртым телом.

– Ну что, Белый Вас, набегался? Хорошо тебе лежать в грязи? Тут тебе и место, скотина ты неблагодарная! Тебя сводили к бабам, а ты что устроил? Мы за тобой бегаем двое суток, животное ты ублюдочное! Нас из-за тебя жалованья за неделю лишили! Мы все ночи не спали, таскаясь за тобой по лесу! Вставай, ублюдок!

Старший охранник сильно пнул мне ногой в бок, если бы я не был землянином, он точно сломал бы мне ребро, а так он ушиб ногу и запрыгал на одной, поливая меня грязной бранью, поминая всех моих родственников до седьмого колена. Затем выхватил меч и стал лупить по моему многострадальному телу, нанося удары плашмя. Я прикрывался руками – им-то и досталось больше всего. Похоже, скоро руки будут синими от гематом.

Один из охранников остановил его, сказав:

– Командир, может хватит? Забьёшь ублюдка – кто его потащит? Комендант сказал – доставить целиком, и по возможности живым – он сам хотел насладиться его наказанием. Так-то мы ещё жалованья лишимся!

Волшебное слово «жалованье» произвело магическое действие, и старший перестал меня избивать.

Грубо подняв, меня потащили, связав руки за спиной верёвкой. Другую верёвку старший накинул мне на шею, сделав её петлёй, и время от времени мстительно дёргал, когда я перешагивал гниющие стволы деревьев или перебирался через лужи, с тем, чтобы причинить мне как можно больше неудобств.

Мне было очень плохо – болело избитое тело, хотелось есть, но самое главное, я весь горел в огне, похоже заразившись какой-то болезнью. Где заразился? А кто знает – где, может хлебнул водички из тропической реки, когда переплывал её, может грязи в болоте, может укусила какая-то тварь – я ещё удивляюсь, что раньше не заболел, может это как-то было связано с тем, что я с другой планеты? Ну, не по вкусу я был местным бактериям!

Всё это крутилось у меня в голове, пока я тащился к лагерю, как побитая собака, на поводке. У реки нас ожидала большая лодка, что-то вроде катамарана, с прочным широким помостом и стоящими по бокам охранниками с мощными луками.

О как! Для моей поимки была организована целая экспедиция! Вот тебе и два-три солдата! Ошибался Аркан. Не два-три солдата…

Ну а что я хотел? Странная личность, нашли в джунглях, в странной одежде и с странным драгоценным приспособлением на глазах. Ценный раб!

Вот сволочи! Мои драгоценные очки! Как я без них? Как? Да вот так! Ни фига себе!

Что за чёрт – я увидел катамаран на реке метров за сто, да ещё со всеми подробностями – с солдатами у бортов, рассмотрел луки в руках, стрелы на тетиве и даже завязки на их набедренных повязках! Это как понять? Что со мной происходит? Я так никогда не видел, даже в детстве – сколько себя помню, носил очки, а теперь…

Вот это да! Это я теперь типа Зоркий Сокол?!

Тееекс…и с чем это связано? Ну-ка, Васька, давай рассуждать, каким это образом ты вдруг прозрел? – сказал я себе – лихорадка? По логике – лихорадка. Может какой-то вирус вселился в меня?

И что? Исправил мне глаза, вместо того, чтобы выесть внутренности? Как-то глупо… ну, а что ещё-то?

Так – что-то мелькает в голове, какие-то смутные воспоминания, какие-то слова…слова? Стоп! Какие такие слова?! «Носитель», «семя» – это к чему?

Ой, как голова заболела…ну что за хрень? Я никогда не отличался мигренями и всяческой такой головной гадостью – боксом не занимался, по голове в подъезде меня не били – с чего это такая дикая головная боль?

Опять всё сводится к лихорадке. Ладно, потом соображу…если время дадут. А почему не дадут? А потому, что они постараются вышибить из меня дух – я же беглец, за которым отправили целый отряд охранников. А если спросить? Ну, в крайнем случае получу пару лишних тумаков, а может и получу информацию?

– Господин начальник, а чего это за мной столько солдат отправили? Неужто я такая важная личность? – осведомился я у старшего охранника.

Он скривился с отвращением:

– Тварь ты этакая! Я бы тебя и тащить не стал – башку бы отрезал на месте, в знак того, что нашёл, а начальник лагеря потребовал, чтобы тебя живым доставили! Типа – шаман тебя видеть хочет! Вот только мне не было сказано, что тебя надо с руками и ногами доставить, а особенно с языком, и если ты, вонючка толстожопая, не перестанешь болтать, я отрежу тебе язык прямо тут, на месте!

Я благоразумно заткнулся и задумался – шаман? Это тот шаман, что вылечил меня в прошлый раз? С одной стороны – я ему благодарен, хотел он или нет, но спас меня, когда я умирал, иссечённый кнутом, с другой стороны, если бы не его желание меня посмотреть, я бы спокойно ушёл от преследователей, перебравшись за реку, и никто не стал бы тратить столько усилий, чтобы меня ловить. Если взвесить – первое перевешивает второе. Вряд ли сейчас они меня засекут до смерти, раз решили доставить живым.

Впрочем – кто знает? Может они любят смотреть на зрелище наказания штрафников, как об этом и сказал один из солдат. Только мне, почему-то, в это не верилось – если это касалось нынешней ситуации и меня я лично – не хочется же верить в плохое, со мной ничего такого не может случиться по определению! Только с кем-то другим, нехорошим! А я – хороший!

Переправа через реку прошла спокойно, без эксцессов – никаких чудовищ не вылезло, никто не попытался сожрать, выпрыгнув из воды – впрочем, солдаты были довольно напряжены и стояли за высокими бортами, с луками наготове – похоже на то, что попытки сожрать людей, переправляющихся через реку были обычным делом.

Лодка приводилась в движение длинными вёслами, за которыми сидели рабы, так же проклинающие меня, как и охранники – просто какое-то поветрие пошло – все меня ненавидят и всем я насолил в этом мире! Я даже немало возгордился – это же надо так ВСЕМ нагадить! Видимо, у меня талант.

Почему рабы, сидевшие на вёслах, не залюбили меня? А попробуйте грести против течения, вместо того, чтобы сидеть в лагере, в тени от дерева. Никто не радуется лишней работе, вот и они ей не обрадовались.

К тому времени, как я вошёл в знакомые ворота лагеря, состояние моё ухудшилось – меня мотало, в глазах, теперь отлично всё видящих, метались красные искры, а весь мир качался и шумел, как Ниагарский водопад. Или это у меня в ушах шумело? В общем – мне было очень хреново. Хватило меня только на то, чтобы войти в ворота лагеря, сделать шагов пятьдесят, к помещению коменданта, и там я упал навзничь, в нагретую солнцем пыль. Я уже не видел, как меня несли, обмывали, раздевали. Потом узнал, что был без сознания трое суток.

После пробуждения долго не мог понять, где я нахожусь – белёный потолок, кровать – не нары, а именно кровать – рядом на табуретке кусок лепёшки, кувшин с чем-то жидким, кружка, чашка с остывшей кашей. У меня страшно забурчало в животе, я поспешил сесть на кровати и протянул дрожащие руки к еде.

Холодная каша и чёрствая лепёшка пошли так, будто это были яства из элитного магазина для богатеев. Всё познаётся в сравнении – когда-то я нос воротил от вчерашнего супа – не люблю гретый, картошка там дубовая делается – а сегодня рад и лепёшке, твёрдой, как моя подошва.

В кувшине оказалась подкислённая жидкость – что-то вроде сока, сильно разбавленного водой. В глотке у меня так пересохло, что кувшин опустел буквально в два приёма.

Вот теперь можно было подумать и о будущем. Я откинулся на кровать и замер, переваривая пищу как довольный удав.

Итак: меня ни избили, и не убили. От меня чего-то ждут. Чего? В деле замешан шаман, а шаманы, как я узнал, являются хранителями знаний и своеобразными учёными (представил нобелевского лауреата Алфёрова с костью в носу и хихикнул).

Зачем я шаману? Получать знания, конечно.

Как извлечь из этого выгоду? Продавать свои знания постепенно, не все сразу, заинтересовать шамана и выбраться из концлагеря. Возможно, это даже лучший выход, чем бегство по лесам – по крайней мере, более комфортабельный и безопасный.

А ты уверен, что безопасный? Нет, ну а как я могу быть в чём-то уверенным в этом дерьмовом мире? Конечно не уверен! Но делать-то что-то надо! Не сидеть же в лагере до конца жизни!

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Мои размышления прервал стук открывшейся двери, и довольно звучный, поставленный голос сказал:

– Ну что, Белый Вас, поговорим? Не притворяйся – я знаю, что ты не спишь. Давай, открывай глаза и начнём общение.