Манагер

Евгений Щепетнов

Манагер

Глава 1

Я с трудом разлепил глаза и застонал – ужасно болела рука, тело чесалось и зудело. В глазах мелькали тучи «мошек», кружащихся так, что меня начинало тошнить.

Я повернулся на бок и вытошнил остатками шашлыка и колы. Вид содержимого желудка привёл меня в ещё большее тошнотное состояние и рвотные спазмы последовали один за другим, пока уже нечего стало извергать, кроме желчи и желудочного сока.

Голова немного очистилась, и я стал осознавать, что со мной что-то не так: где речушка, возле которой мы разместились выехав всем офисом на майские посиделки?! Первое мая, дело святое! Как не выехать на природу и не напороться всем офисом во славу будущих продаж комплектующих! А также, параллельно, не потискать свою соседку по офису Аньку – её стол стоит рядом, всего в метре от меня.

Она так-то вполне благосклонно посматривала на меня – хотя может это мне и казалось? Я не отличаюсь особым «мачизмом» – рыхловатый, не очень высокий, под 180 (а точнее, увы, 175) ростом, парень 25 лет от роду, ста килограммов весом (из них, как минимум, двадцать, на жирок и пивной животик), подслеповатые глаза, мне даже справку на машину не выдали, сволочи – как, мол, с таким зрением водить машину?

За четверть века моей спокойной и скучной жизни, у меня была всего одна женщина – и та менеджер с нашей работы, на десять лет старше меня, с неистребимым запахом табака изо рта. Которой после развода требовалось хоть какого-то мужика, даже такого дрябленького и лоховитого, как я.

Как я дошёл до такой жизни? А как все доходят? Спокойная семья, где отец инженер, а мама инспектор в собесе, школа, потом институт – физмат, пристроился менеджером по продаже в крупную фирму, торгующую компьютерным железом – зарплата недурная, думать особенно не заставляют, по тихому можно поболтать по аське с друзьями, после работы пивка хряпнуть и в ролевик погонять – тут я уже просто зверь – фулл золотые доспехи, рву всех, в консте состою, ну а личная жизнь… А что личная жизнь? Или мечты, или тридцатипятилетняя баба с запахом табака и небритостями, или вообще порносайт – что ещё может позволить себе небогатый бесперспективный парень из приличной семьи? (Ой! – какая-то здоровенная крылатая сука ужалила меня в шею. Что за хрень? Где я?)

Мы набрали пива, водяры, и все двадцать человек загрузились в пять легковых автомобилей. Через два часа, пробившись через потоки «леммингов», двигавшихся на дачу, уже мчались по трассе, уносившей нас к светлому будущему – шашлыку, солнцу, речушке Глязьме, тихо несущей свои слегка опоганенные дачниками воды к своей сестре – Оке. Купаться, в якобы пьяном бессмысленном состоянии прижимать к себе упругие телеса офисных красоток, играть в дурацкий волейбол (терпеть его не могу) – вот наше счастье на ближайшие часы.

Всё развивалось так, как я и ожидал – манагеры быстренько перепились, девки визжали, потрясая обтянутыми купальниками большими и не очень сиськами, парни напрягали накачанную в спортзале мышцу, а я, стыдясь дряблых телес, бегал в резиновых шлёпках, слаксах и толстовке с капюшоном.

Не то, чтобы я был совсем уж уродом – несмотря на свою дряблость и категорическое нежелание проводить время в спортзале, я был довольно силён – отец говорил, что это я в прадеда, кузнеца в станице Добринской, что на Дону, но по сравнению со спортивными загорелыми коллегами смотрелся как плюшевый медведь с вытертым ворсом – большой, но…хмммм…плешивый, что ли. Моя старшая подруга говорила, что я слишком уж к себе придирчив и мне не хватает уверенности, не такой уж я и лох, как выгляжу, но я ничего не мог с собой поделать – ну вот такой, какой есть.

Раскрепощался я, лишь выпив пивка, литра эдак три-четыре – как ни странно, выпить я мог очень много, и даже не падал с ног, только потом блевал с похмелья и долго болел.

Читал про это в сети – типа – особенности организма такие, мол, мои телеса долго сопротивляются отравлению алкоголем, не пьянею поэтому, но потом наступает возмездие…трясёт и колбасит по-полной.

Не знаете, что такое вертолёт? Тогда расскажу – это когда вы ложитесь в постель, закрываете глаза, а кровать встаёт вертикально и начинает вращаться, всё ускоряя и ускоряя движение, пока не наступает разрядка – в тазик рядом с кроватью.

Брррр…как подумаешь – так дурно делается…вот как сейчас, под этим здоровенным деревом.

Деревом? Это что за нахрен дерево?! Его высота не меньше, чем метров двести! Это на Глязьме-то? Да там выше чем осина дерева нет! А на той осине даже Иуда бы не повесился, так как она сразу бы сломалась пополам!

Я приподнялся, сел, опираясь спиной на корявый ствол дерева-гиганта, и осмотрелся – впереди зеленела гладь то ли болота, то ли пруда, с затянутой огромными зелёными листьями какого-то плавающего растения поверхностью, вокруг, в неярком зеленоватом свете, пробивавшимся через густые кроны деревьев, стояли и лежали множество красивейших ярких цветов – если бы не болела башка и не хотелось бы поблевать, я б залюбовался такой невиданной красотой.

В воздухе носилось множество насекомых – или птиц? Я не мог понять, птицы это или насекомые, потому, что размером они были с кулак и больше, сверкали всеми цветами радуги, гудели как шмели, стрекотали, как кузнечики, пищали и вопили.

Один из этих ярких, изумрудно-зелёных существ, нацелился на венчик красивейшего цветка, диаметром с крупный подсолнух, завис над ним – видимо пытаясь напиться нектара. Я протёр свои заляпанные грязью очки, потирая их об толстовку, надел, и вздрогнул – цветок неожиданно ожил и со слышным даже отсюда хлопком – как будто ребёнок хлопнул в ладошки – схватил этого любителя сладкого, и замер, сжавшись в тугой красный комок.

Оп-па! – подумал я – так это что-то вроде росянки? Я о такой пакости и не слыхивал! Здоровенный какой цветочек…похоже я где-то в джунглях – Южная Америка, или Африка?

А как же я тут оказался? Меня напоили, усадили в самолёт с Рязановым и заслали в джунгли южной Америки?

Фу! Бред какой…

А это – не бред? Вот эти хищные цветы, размером с тарелку, вот эти деревья, высотой с Эмпайр Стейт Билдинг, эти летающие светофоры – не бред?!

Похоже, что не бред… Явно, не пригородный лес…

Как я тут оказался? Итак: мы жрали, пили, скакали, визжали, потом я собрался в кустах охватить любовью девчонку – Катю Миханькову, ну, типа трахнуть её, пока она поддатенькая и благосклонная (я слышал, что в подпитии она всегда благосклонная, но никак не удосуживался проверить), и мы полезли в кусты подальше от всех.

Катька шла неохотно, приговаривая, что пока мы тут ползаем, там весь шашлык кладовщики сожрут – они парни прожорливые и бесстыжие, однако всё-таки пошла со мной. Вернее потащилась – всё-таки мои сто килограммов и энергия желания, подогретая алкоголем и двухнедельным воздержанием, делали чудеса.

Я пёр сквозь заросли крапивы и смородины как танк, остановившись лишь на небольшой полянке, покрытой слоем прошлогодней травы и новой травкой, пробивавшейся сквозь этот войлочный слой. Прижав к себе податливую, пахнущую водкой и шашлыком Катьку, я впился в её губы, не обращая внимания на попискивания: «Вот ты сильный какой, настоящий медведь! Кто бы подумал! Осторожнее! Лифчик порвёшь, зараза, он стоит столько, сколько ты ни фига не зарабатываешь! Да не рви, скотина! Я сама сниму их! Тьфу, связалась с озабоченным пацаном! Ой! Что это?! Да стой, ты, болван – глянь – шаровая молния, что ли? Да чёрт, остановись ты, отстань!»

Она пихнула меня в грудь кулаками, тяжело дышащего и стоящего уже со спущенными штанами и с удивлением и испугом вперилась во что-то за моей спиной.

Я с досадой натянул на чресла слаксы и с неудовольствием повернулся, чтобы рассмотреть эту погань, которая помещала воссоединению разнополых манагеров великой фирмы «АРРО». Было желание просто разорвать эту помеху – видимо, спермотоксикоз, вкупе с алкоголем сделали из меня берсерка – но рвать оказалось некого. Более того – объект, который появился, совсем не вызывал желания находиться с ним рядом.

Я не понимал, что это было – на шаровую молнию точно не похоже, ну, как их описывают в литературе и рисуют на картинках. Впрочем – я ещё ни одной не видал за свою жизнь, так что сказать ничего по их реальному виду не могу. В общем – это был шар с зеркальной поверхностью, в которой отражались наши искажённые и глупые лица. Он переливался радугой, сверкал, и был настолько чужд и по виду, и по атмосфере чего-то неуловимо неземного, что становилось ясно – эта штука совсем не с Земли, не из этого мира.

Потом я долго думал – что же это такое было? Спрашивал учёных, мудрецов, никто так и не смог дать мне ответа, дать определение – что это такое могло быть. После многолетних размышлений, я пришёл к выводу, что два мира, наш, и Машрум, каким-то образом соприкоснулись, как будто произошёл сбой (В чём сбой? Да кто же знает! Я же компьютерщик, так что могу только размышлять как манагер по продаже «железа» – сбой, и всё тут!).

В общем – образовался пространственный пузырь, дырка, и в тот самый момент, когда я уже был близок к великой цели этого дня – сексу с Катькой.

Следующим шагом моим стал героический подвиг – типа, спасение прекрасной дамы. Если быть честным – эта «дама» стояла на пути моего спасения, в противоположной стороне от этого хренова пузыря полутора метров в диаметре, который не так уж и медленно двигался в нашу сторону с явно недобрыми намерениями, и чтобы спастись, мне надо было в первую очередь преодолеть барьер из стоящей как истукан с открытым ртом Катьки, прижавшей скомканный лифчик к голой груди. Я задержался на долю секунды, толкнул Катьку вперёд, послав её вперед по ходу движения как мяч для регби (вроде он называется дыня?). Этой доли секунды и хватило, чтобы сфера коснулась моей спины.

Меня завертело, закружило, как кровать-вертолёт после попойки, и я потерял сознание.

В общем – похоже, что я сейчас совсем не в Южной Америке, и не в Африке, а… даже боюсь себе сознаться, где я мог оказаться.

Конечно, я прочитал множество книг про попаданцев, про великих магов и воинов, каковыми становились, по определению, все земляне, попадавшие в параллельные миры, но что-то как-то не чувствовал в себе великих магических сил. Всё, что сейчас чувствовал – это то, что какая-то тварь ползёт мне по ноге, что в шею впивается кусок коры дерева-великана, а в руку…АЙ!

Тварь мерзкая! Я раздавил на руке здоровенного комара, величиной с фалангу пальца, раздувшегося от моей крови. Кровь брызнула, залила мне запястье, и на него с жужжанием, похожим на звук вентилятора бросилось ещё несколько этих тварей, привлечённых запахом крови. Я яростно замахал руками, разгоняя кровососов, сбил в полёте нескольких гадов и увернувшись от жука величиной с мой кулак, тоже собиравшегося полакомиться моей сладкой, вскормленной на коле и бутербродах кровью, с наслаждением впечатал его в ствол дерева-гиганта.

Видя, что дармоедов-кровососов становится всё больше, я вскочил на ноги и помчался прочь от этого места, стараясь выбирать дорогу посуше. Вскочил и побежал – сказано громко, я с трудом поднялся, хромая и накренясь помчался, как подбитый истребитель времён второй мировой войны.

Кровососы вроде как отстали, а сердце моё норовило выпрыгнуть из груди, когда я, неожиданно, наткнулся на тех, кто, собственно, и владел этим миром – передо мной стояли три человека – выше меня ростом, черноволосые, похожие то ли на тайцев, то ли на японцев, то ли на индейцев майя. Они ошеломлённо смотрели на меня, как бы не веря своим глазам. Это и понятно – я бы тоже не поверил своему зрению, если бы возле речки Глязьмы встретил человека в набедренной повязке, шлеме, в панцире и с копьём в руках.

Я остановился, тяжело дыша, и в голове мелькнула дурацкая мысль – а может они сейчас брякнутся на колени, с криками: «Кетцалькоатль! Кетцалькоатль!» Вот было бы здорово! И решило много, очень много проблем.

Однако, я всегда был неудачлив – когда шёл в школу и меня обдавал грязью проезжающий автомобиль, и когда разбивал папину вазу «За ударный труд», и когда вместо Катькиной тёплой вагины получал болезненный портал между мирами. В общем, один из типов отдал резкий отрывистый приказ и второй, тот, который с копьём, врезал оным мне прямиком по тому месту, которое ранее вроде как прельщало любительницу пьяного секса Катьку.

Я выругался матом и свалился на землю, задыхаясь от боли и скорчившись, как зародыш в животе матери. Эти придурки засмеялись, один из них сказал что-то, видимо очень весёлое, в мой адрес, после чего они засмеялись ещё громче. Затем, тот, у которого на поясе я заметил что-то вроде длинного ножа, или меча, подошёл ко мне, схватил за волосы и оттянув голову назад приложил к шее лезвие своего мачете или как его там называют – с очевидной целью лишить меня любимого вместилища разума.

Так бы оно и случилось, если бы их командир не прикрикнул на него, остановив глумление, и не подошёл ко мне поближе. Он осмотрел моё многострадальное тело, пнул его в бок и что-то сказал. Я ничего не понял. Тогда второй опять схватил меня за волосы и потащил вверх, после чего я волей-неволей вынужден был подняться на колени, а потом на ноги.

Со стороны, наверное, это выглядело комично – этакий микро Пьер Безухов стоял на цыпочках перед возвышающимся как гора смуглым худым дикарём, держащим его за хвостик длинных волос.

Надо сказать, волосы свои я отрастил довольно-таки большой длины, так, что они легко складывались в хвостик – такой же, как у пленивших меня солдафонов (А кто же ещё они были, если обвешаны оружием и ведут себя как солдафоны?).

Предводитель что-то с презрением сказал, и держащий меня солдат взмахнул своим мечом. Ну, тут я решил – мне конец! Однако, конец наступил только моему длинному хвосту из волос, полетевшему в грязную лужу. Мои волосы рассыпались, и некоторое время я ничего не видел…до тех пор, пока не лишился остатков волос, срезанных почти под корень злобным «парикмахером». Процедура стрижки завершилась минут через пять – я не видел себя в зеркале, однако справедливо предположил, что зрелище это было жалкое и отвратительное…

Меня ткнули в спину древком копья, и я зашагал вперёд, сопровождаемый смехом и болтовней мучителей. Прислушиваясь к разговорам, пытался понять – что за язык, есть ли какие-то знакомые выражения или фразы – ведь я много читал о том, что параллельные миры время от времени сообщаются между собой, так что может и здешние народы как-то роднятся с теми, что были и есть на Земле. Я знал английский язык, ещё изучал немецкий и испанский – так, по приколу, чтобы материть противника в ролевой игре на их родном языке, вот теперь подсознательно и искал знакомые слова в речи пленителей. Но увы – язык был совершенно мне незнаком.

Через полчаса ходьбы по еле заметной тропинке, мы вышли к опушке леса, за которой был виден лагерь, наподобие концентрационного, или же просто зоны, каких много на севере. Эдакий ГУЛАГ – присутствовало всё – вышки, солдаты на них, ворота, высокие заборы и толпы заключённых.

Впрочем – не сказал чтобы толпы – лагерь был огромным, но заключённых не очень много. Те, что там были – что-то перетаскивали, перекатывали, суетились – обнажённые, только лишь в набедренных повязках, смуглые…и не очень.

С удивлением я увидел там некоторое количество людей, смахивающих на меня – русоволосые, довольно высокие, с более бледной кожей, не от природы тёмной, а загоревшей на солнце.

Наша странная процессия заинтересовала всех – заключённые (Или рабы? Скорее всего рабы, какие к чёрту заключённые…) остановились и заворожено смотрели на нас. Мои сопровождающие гордо и надменно прошли мимо обнаженных работяг, подталкивая меня вперёд пинками и тычками, и остановились перед высоким смуглым мужчиной, в украшенных цветными стекляшками (или настоящими драгоценными камнями?) странных доспехах.

Он отрывисто бросил какую-то фразу – видимо спросил: «Что за чучело вы привели?» Старший ответил, начальник пренебрежительно сплюнул, кивнув на меня, старший опять в чём-то стал убеждать и подтолкнул меня к лежавшему рядом бревну, толщиной сантиметров тридцать, показывая жестами – подними мол, и на плечо! Подумав немного, я решил – лучше бревно на плечо, чем меч по шее, подошёл к бревну, поднял его, и взвалил на себя. Все вокруг радостно закричали, старший развёл руками, как дрессировщик на арене, а главный ухмыльнулся, хмыкнул, что-то сказал, кивнул головой. Похоже, что меня продали?

Старший дал мне пинка, придавая направление движения, и я потащился в центр огромного периметра – видимо там было что-то вроде рабских казарм, или бараков заключённых – я так до конца не разобрался, кто есть ху.

Казарма оказалась длинным помещением, с сотнями, а может тысячами нар, сколоченных из грубо обработанных досок. На нарах лежали тюфяки, вероятно набитые соломой. Одеял, похоже, не полагалось – да и какие одеяла в такую жару – температура приближалась к тридцати градусам, понятно теперь, почему тут все бегают голышом.

Возле входа вытянулись столбами с десяток обитателей казармы – то ли дежурных, то ли постоянных, этаких завхозов, и старший что-то приказал им, после чего двое сорвались с места и побежали вглубь помещения. Мне же, опять же, жестами, было приказано раздеться догола, что я и сделал, под заинтересованными взглядами рабов.

Всё, что я снял, тут же было реквизировано старшим воином. Так-то мне было наплевать – если забыть о том, что он забрал и очки, а без этих стёклышек я был практически беспомощен – видел вдаль не дальше десяти метров – вернее видел, но без деталей – туманные фигуры и всё.

Убежавшие в даль рабы прибежали, держа в руках какие-то тряпки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся набедренной повязкой, такой как и у них, только ещё более затрёпанной. Впрочем – повязку скорее всего хоть плохонько, но стирали – по крайней мере она вроде как не воняла.

Я стал прилаживать к себе эту повязку, но долго не мог понять – как же она крепится и как её наматывать, потом сообразил – это просто два болтающихся спереди и сзади куска ткани, никак не скрепляющихся между собой, и соединённых верёвочкой, завязываемой на поясе. Почему-то я думал, что эти куски ещё и снизу, между ног крепятся или завязываются, чтобы любой ветерок не мог обнажить то, что нравилось моей подруге. Однако, нет – просто тряпочки на бёдрах, и больше ничего.

Старший хмыкнул, глядя на мои потуги одеться и вышел из казармы. Я остался один, если не считать десятка туземцев, дружелюбно и не очень взирающих на меня со всех сторон. Один из них, видимо казарменный старшина, махнул мне рукой – следуй за мной – и пошёл вдоль барака.

Скоро я узнал, что моё место, не так чтобы уж совсем у параши, но и не очень-то далеко от оной…в общем, фигурально, мне сразу указали, что моё место в этом мире очень, очень низко, ниже первой ступени в социальной лестнице.

Моя лежанка была на третьем ярусе, где довольно жарко и душно – казармы вентилировались воздухом из дверных проёмов, и естественно – горячий спертый воздух поднимался вверх. Само собой, скорее всего все верхние места занимали самые слабые и униженные в социальном отношении типы, к коим сразу причислили и такого увальня, как я.

Я горько усмехнулся – придётся пробиваться с самых низов, раз сюда попал. И первое, с чего надо будет начать – язык. Без языка нет информации, а без информации – гибель. Что-что, а это я понимал, как никто другой – всё-таки компьютерщик, как-никак. Жаль только, что не спецназовец, и не боксёр, и не…

Да мало ли ещё кто «НЕ» – надо использовать то, что даровала мне природа, а именно – силу. Я совсем не был слабаком, хотя и испытывал отвращение к физкультуре, крепкий костяк достался мне от прадеда-кузнеца, в юности даже уговаривали идти в борьбу, классическую или вольную, но я отказывался. Лень было…

Лёжа на своей убогой лежанке на третьем ярусе, под самой крышей, я размышлял обо всём, что со мной произошло, и пока не находил в своих действиях ошибки – пока что всё было сделано правильно – я жив, здоров, ну а дальше уже посмотрим как жить.

Кое-что мне казалось странным: я очень легко залез на своё место на полке, а эта демонстрация с бревном, которое я поднял – как-то я очень легко его поднял, даже для моей недюжинной силы. Мозг напряжённо поработал, и выдал результат – сила тяжести на этой планете была минимум на сорок процентов меньше, чем на Земле! Потому я двигался тут быстрее, и был гораздо сильнее аборигенов!

Кстати – я не видел у них ни одного толстого человека – или генотип у них был такой, или условия жизни, но что есть, то есть – толстых совсем не было. То-то они с отвращением взирали на мои телеса – с их точки зрения я был совершеннейшим уродом…с моей точки зрения – тоже. Никогда не считал себя красавцем…

Итак: по меркам туземцев я силён как медведь, и являюсь очень выгодным приобретением. Есть ли шанс у меня выбраться из этих казарм, стать свободным, подняться наверх по социальной лестнице общества? Да кто знает…может они как-то выкупают сами себя, или же отрабатывают, да мало ли какие существуют у них законы – узнаю язык, сам всё точно выясню.

Незаметно уснул, и когда услышал сквозь сон звонкие удары – будто кто-то бил в тамтам, или во что-то подобное, то решил, что слышу передачу из телевизора. Затем опомнился – какой телевизор? Жёсткие нары, колючий, видимо, наполненный соломой тюфяк, духота под потолком – я в чёртовом чужом мире!

Меня кто-то дёрнул за ногу – спускайся, мол! Я спрыгнул вниз, едва не подвернув ногу (чёртова манагерская неуклюжесть!) – и увидел, что в казарму втягиваются толпы узников – разного возраста, разной комплекции, с зубами и без зубов, со шрамами и без, чёрные и русые, седые и рыжие – кого только тут не было…

Не было только такого придурка, как я – это было сразу видно по тому, как воззрились на меня большинство из вошедших. Впрочем – скорее всего мне показалось. Большинству, основной массе пришедших с работы насмерть усталых рабов было глубоко наплевать, что в бараке добавился какой-то толстый белый коротышка.

Однако как оказалось, части народа хотелось зрелищ и развлечений, и они их получили.

Обступив меня, мужчины хохотали, что-то бормотали, щипали, трогали, дёргали за остатки волос, хватали за нос, пока я не разозлился и не прикрикнул:

– Пошли вон отсюда, уроды!

Это ещё больше развеселило окружающих, и они начали веселиться еще более глумливо – один задрал мне повязку сзади и погладил мой зад с ужимками и ухмылкой, открыто отображая свои гнусные намерения. Этого я уж не выдержал, схватил ублюдка и оттолкнул его от себя. Он пролетел по воздуху метров пять, и ударился головой о столб, поддерживающий крышу барака, где и остался лежать, изображая грязную кучу тряпья.

«Что-то я не рассчитал – хлипковаты они тут!» – запоздало подумал я – «А ведь все выше меня, на голову! Сила тяжести, да, что же ещё. По ходу дела – я попал…».

Толпа взирала на меня с неодобрением и угрозой, придвигаясь всё ближе и ближе – может я какого-то их авторитета зашиб? Так я-то откуда знаю, авторитет он или не авторитет? Нехрена было меня за задницу хватать, что я им, баба, что ли?

Поднялся крик, и на меня бросились сразу трое – один ударил в лицо, другие повисли на спине, пытаясь завалить на пол.

Да хренушки вам, доходяги! Я заревел аки медведь из берлоги, схватил одного из повисших и метнул его следом за угасшим первым придурком, потом второго.

Третий, который бил меня в лицо, тоже неосмотрительно оказался в пределах досягаемости моих загребущих манагерских рук и за что и поплатился: любишь бить в лицо? На! Я зажал его голову в подмышку и долбал кулаком в нос, в глаз, в губы – в общем, куда попало – пока тот не залился кровью и не обмяк у меня в руках неподвижным кулем.

С удовлетворением отметил, что кровь у них тоже красная. Почему-то, подсознательно я ожидал, что кровь окажется голубой или зелёной – ну, инопланетяне же.

Вот теперь мне пришлось совсем туго – толпа, человек двадцать, взревев бросилась на меня, видимо горя желанием отомстить за поругание местных авторитетов, а может, всего лишь боясь их гнева за то, что стояли и смотрели как их безнаказанно избивают. В общем, меня просто задавили телами и теперь я ворочался под грудой организмов, придушенный и пытающийся уберечь свои правильные нордические формы лица от пинков, укусов и царапаний. Паре человек я точно сломал руки и ноги, в ярости пытаясь продать свою никчёмную жизнь как можно дороже, раз так уж мерзко случилось.

Это буйство плоти прервал наряд охранников, обходящий казармы – послышались тонкие пронзительные свистки дудок, набежала куча солдат и палками, древками копий и мечами, которыми били плоской стороной разогнали толпу.

На полу остались только покалеченные мной агрессоры, да я, залитый кровью, ободранный, искусанный и побитый. Сознания я не потерял, а после лёгкого самоосмотра обнаружил, что повреждения, нанесённые моему телу не очень велики – не больше, чем в обычной мальчишеской земной драке.