Лекции по психологии индивидуальности

Юнг подмечает также, что Архетипические картины нарисованы в стиле, который можно назвать «архаичным»: «Все эти картины носят примитивносимволический характер, который в равной степени проявляется как в рисунке, так и в красках. Краски, как правило, варварски интенсивные. Часто имеет место явный архаизм. Эти особенности указывают на природу лежащих в их основе сил» [16. С. 87].

Таким образом, художественное творчество, согласно Юнгу, во многом есть результат воплощения «архаичных образов» или Архетипов.

Но, согласно принципу саморазвития в глубинах «бессознательного» потенциально существуют Метасилы «будущего», т. е. не «архаичные», а «духовные образы».

Воплощение в художественных произведениях именно «духовных образов» рождает здоровое искусство, а воплощение «Архетипов» является искусством нездоровым. Характеризуя состояние душевного мира автора картины «Сеятель огня», Юнг писал: «Следует предположить, что художнику присуща мания величия, вытесненная по причине той тревоги, которую она причиняет своему носителю. Вся проблема, таким образом, ограничивается патологическим аспектом, а произведение имеет смысл лишь как “добровольное признание” невротика» [5. С. 129].

Рассмотрим примеры трактовки символики мистических снов, следуя подходу Юнга.

Юнг искал в снах символику Архетипов, а поскольку изучение детства не приводит к пониманию мистических снов, то для понимания их необходимо изучать детство человечества, а именно – психологию первобытных народов, мифологию, археологию, сравнительную историю религий, сказки, легенды и т. д.

Напомним, что Фрейд искал во снах сексуальные инстинкты, а Адлер – «Личностный идеал» или образ индивидуальной судьбы человека.

Выше мы отмечали, что Архетип имеет два аспекта проявления, поэтому рассмотрим два типа снов.

Аспект 1. Сон как видение коллективного образа.

Случай, когда два человека видят одновременно один и тот же сон возможен, если они образуют Метасистему, например, «Мать-дитя», «Муж-жена» и т. и.

Юнг об этом типе сна пишет следующее: «Имеются серьезные основания считать, что психика ребенка по-прежнему зависит от психики родителей, особенно матери, причем настолько, что ее [психику ребенка] следует рассматривать, прежде всего, в качестве функционального придатка к психике родителей» [16. С. 139].

В качестве примера такого сна Юнг приводит случай, когда мать приснилась ребенку в образе преследующей детей ведьмы [16. С. 138].

Карл Юнг: «Все, что осаждается в бессознательном, принимает ту или иную архаичную форму. Если, например, мать вытесняет комплекс, который ей не приятен и вызывает у нее страх, то ей кажется, что ее преследует злой дух – а skeleton in cupboard [скелет в шкафу] – как говорят англичане. Эта формулировка означает, что комплекс уже принял форму Архетипа. Ее мучают и преследуют “кошмары”. Независимо от того, расскажет она теперь или нет “ночную”, т. е. “страшную сказку”, своему ребенку, она заражает его собственной психологией и оживляет в душе ребенка Архетипические образы страха. Возможно, у нее существуют эротические фантазии, связанные с другим мужчиной. Ребенок же является наглядным свидетелем ее супружеских отношений. Ее сопротивление им бессознательно направляется на ребенка, который должен быть отвергнут. На архаичной ступени это соответствует его смерти. Тем самым мать превращается в злую, пожирающую детей ведьму» [16. С. 140].

А вот более выразительный пример, когда один и тот же сон может сниться и матери, и дочери. Этот случай рассказала автору его дипломница, писавшая работу на тему снов.

«Меня [мать] постоянно преследует сон, который рассказала мне моя дочь. Рассказала не сразу, а приблизительно через месяц. И при этом сказала, что видела его точно два раза и назвала его “ужасом”: “Я живу в замке, я замужем, и у меня есть маленький ребенок. Одежда вся как в средние века. За мной гонится девушка, она молодая и очень похожа на ведьму. Она топором разрубает голову моему ребенку, а также убивает моего мужа”. И далее, зная теорию снов Юнга, она в своей работе делает вывод: “Мать заражает ребенка собственной психологией и оживляет в душе ребенка образ своего страха. А я в последнее время игнорировала и не выясняла проблему взаимоотношений с мужем, зная о его взаимоотношениях с другой женщиной”».

Таковы два примера коллективных снов. Теперь рассмотрим примеры архаичных мистических снов.

Аспект 2. Сон как видение «архаичного образа».

Для того чтобы примеры были более ясными и надежными, позвольте привести историю одного странного сна из жизни автора этих строк. В детстве (10–13 лет) мне приснился сон: «Я маленький, стою в открытом пространстве и смотрю на небо над горизонтом. На небе начинают появляться строки, написанные красными огненными буквами. Напишется строка и исчезнет, а потом снова напишется. Я пытаюсь прочитать написанное-читаю, а смысла не понимаю».

И забыл бы я этот сон, если бы в армии мне гарнизонный сапожник не рассказал такой случай. Перед Великой Отечественной войной колхозники в поле наблюдали на горизонте борьбу двух светлых шариков, причем сначала побеждал западный, затем начал побеждать и победил восточный, а западный при этом взорвался и исчез. После «борьбы шариков» в небе над горизонтом, так же как и в моем сне, начали появляться огненные строки. Со слов моего собеседника, это видело много людей.

Мне думалось, что видение – «огненные буквы на небе» – случай уникальный. Но оказалось, что в книге «К. Г. Юнг о современных мифах» приводится очень много подобных случаев, происшедших во сне и наяву [5. С. 155].

Рис. 30. Пример массового небесного видения как результат массового действия на сознание людей

В этой книге к рис. 30 дается следующий комментарий: «В “Листке” [в газете “Нюрнбергский листок”] сообщается о “страшном видении”, имевшем место на рассвете 14 апреля 1561 г. Очевидцами были “многочисленные мужчины и женщины”, видевшие “шары” кроваво-красного, синеватого или черного цвета, а также круглые диски, в большом количестве скопившиеся близ Солнца; они объединялись в группы “примерно по три в длину, а иногда и по четыре в форме квадрата; впрочем многие были сами по себе. Между шарами можно было увидеть кресты кроваво-красного цвета”. Кроме того, “были видны две” (на рисунке три) “большие трубы, внутри которых находились шары в количестве трех, четырех и даже сверх того. Эти тела принялись воевать друг с другом” [как в рассказе гарнизонного сапожника], что продолжалось примерно час. Потом “все это, как бы пылая, начало падать на землю с Солнца, с неба; и все сгорело в большом облаке пара”» [5. С. 155].

Оказалось, что тема «огня на небе» имеет вековую историю. Юнг ссылается и на более древние источники.

Он пишет: «В псалме 103 сказано, что Господь “служителями своими” творит огонь пылающий; Бог сам есть “всепожирающий огонь”. Этот “огонь” выражает и обозначает интенсивность чувства; это – символ Святого духа, который в день Пятидесятницы чудесным образом изливается с неба в виде огненных языков (см.: Деяния Св. Апостолов, 2, 3)» [5. С. 131].

Все вышеизложенное говорит о том, что образ «огненные строки на небе» является именно «вечным» или «архаичным образом», который видится многим во сне и наяву.

Содержание подобных видений никак не связано с конкретными событиями детства и может быть понято только через изучение мифологии, архаичных ритуалов, сказок, легенд и т. д. В этом суть психоанализа Карла Юнга.

3.4. Метод психоанализа на основе принципа иерархичности

Теоретическое представление о существовании Метасил является основой для построения методов «надындивидуального» психоанализа. Это означает, что метод психоанализа должен быть построен так, чтобы в проективном материале отображалась символика «Духов».

Следуя своей концепции «коллективного бессознательного», Юнг предлагает искать в проективном материале (сны, фантазии и др.) не ситуацию сексуальной травмы далекого детства (как предлагал Фрейд), а скрытое влияние Архетипов, выход которых на сцену сознания сопровождается не «гадостными», а мистическими переживаниями.

«Духи», согласно Юнгу, являются сознанию в виде «мифологических образов» в сопровождении «благоговейного страха».

Один из методов изучения Архетипов предложен Юнгом и называется «ассоциативный эксперимент» [8. С. 28]. Суть этого эксперимента состоит в том, что Архетип отзывается на слова-раздражители, подобно собаке, отзывающейся на свою кличку.

«Комплексы, возбуждаемые наружными раздражителями, могут вызвать внезапное замешательство, или сильную эмоцию, депрессию, или состояние страха и всевозможные душевные расстройства» [15. С. 157].

Позвольте привести бытовой пример. Возможно, вы помните то необычное чувство, когда вас впервые назвали по Имени и Отчеству. По мнению автора этих строк, это чувство объяснимо с точки зрения теории Архетипов. В этом случае произнесение «Отчества», как в эксперименте Юнга, «задевает» вашу родовую память или Архетип вашего рода. Поэтому, когда, например, меня называют по имени и отчеству, я чувствую, будто во мне пробуждаются образы всех моих предков, так и хочется ответить: «Мы слушаем!».

Зная символику Архетипов, мы можем включить ее в произносимые слова-раздражители ассоциативного эксперимента. Если будет на них особенная реакция, то это означает, что «задели» один из доминирующих Архетипов человека.

Например, Архетип «Самость», согласно Юнгу, символизируется безлично в снах или образах – как круг, кристалл или камень, или лично – как царственная чета, как божественное дитя [10. Вып. 2. С. 70]. Символика Архетипа «Самость» несет в себе идею целостности, поэтому пробуждение Архетипа «Самость» – Юнг назвал этот процесс индивидуацией – делает психику целостной, устраняет противоречия между сферами сознания и «бессознательного» (которые Фрейд противопоставлял). Но при этом человеческое «Я» не растворяется, а как бы расширяется, а «расширенное сознание – это уже не тот раздражительный, эгоистичный комок личных желаний, страхов надежд и амбиций, который всегда нуждается в компенсации или исправлении с помощью противоположных тенденций бессознательного» (цит. по [10. Вып. 2. С. 70]).

Таким образом, принцип иерархичности требует разработки «метапсихологии». «Метапсихология» должна рассматривать каждый элемент душевного мира в иерархии живых Систем. Поэтому психоанализ проективного материала должен использовать не только историю человека (его детство), но и историю человечества: легенды, сказки, обычаи, мифы, мистические видения и др. (см. выше, о символике Архетипов).

Психологическое резюме: Принцип иерархичности открыл существование Духов в душевном мире.

4. Патологический аспект: концепция душевных заболеваний и их исцеление в трактовке К. Юнга

Индивидуация – стремление личности к полноте воплощения своих возможностей, исходящих от Архетипа «Самость». Если проблемы жизни этому препятствуют, то происходит оживление Архетипов «коллективного бессознательного», и в сознании человека возникают символические образы, которые повторяются в мифологии разных народов и могут возникнуть у каждого человека, своей силой захватывая его душевный мир [12. С. 549].

Регрессия – возврат психического развития на более раннюю ступень. При этом происходит пробуждение эволюционно старых Сил, делающих психику сильной, но грубой.

Другие статьи словаря: Юнг Карл [12. С. 548], аналитическая психология [8. С. 20].

При рассмотрении психологического аспекта принцип иерархичности был использован в качестве критерия для выделения главной Силы «бессознательного». Патологический аспект предполагает рассмотрение типа невроза, возникающего вследствие нарушения принципа иерархичности, т. е. когда Силы индивидуальные начинают доминировать по отношению к надындивидуальным Метасилам.

Итак, согласно Юнгу, фундамент душевной жизни составляет наследуемый опыт предшествующих поколений, который образован совокупностью Архетипов, действующих как «независимые существа» из глубин «коллективного бессознательного». При этом главной Силой «бессознательного» является Архетип «Самость», обеспечивающий целостность психики. Пробуждение этого Архетипа ведет к целостности осознаваемой и неосознаваемой сфер душевного мира, а подавление его насильственным вторжением в сферу сознания эволюционно старых Метасил (Архетипов) ведет к душевному расстройству – к «мистическому» неврозу по Юнгу.

4.1. Как возникает невроз по Юнгу?

Если по какой-либо причине (например, по причине подавления Архетипа «Самость» или при возникновении сильной душевной травмы) происходит насильственное вторжение в сферу сознания Архетипов «коллективного бессознательного», дающих организму надындивидуальную биологическую мощь, то эта мощь оплачивается регрессом душевного мира – Архетипы необычным своим «обликом» расстраивают психику, рождая «благоговейные» страхи, депрессию и мистические переживания, и, в итоге, возникает мистический невроз по Юнгу.

Активность Архетипов Юнг сравнивает с пробуждением в сфере «бессознательного» Духов разного возраста, начиная от дочеловеческого прошлого и кончая Духами человечества, расы, национальности. С другой стороны, активность Архетипов он уподобляет надындивидуальным инстинктам, в прошлом дававшим большие шансы в борьбе за выживание, чем индивидуальные инстинкты Фрейда.

Причиной бессознательного оживления и воплощения Архетипа в сферу сознания, согласно Юнгу, является травмирующая проблемная ситуация (сильная душевная травма, болезнь, смерть близких и т. п.). При этом вторжение Архетипов носит спонтанный, принудительный и даже демонический характер [12. С. 33].

По мнению автора этих строк, несмотря на то, что вторжение Архетипа разрушает организацию душевного мира человека, тем не менее, только биологическая мощь Архетипа (метаинстинкта) способна «зализать» душевную рану, с которой индивидуальные биологические Силы (инстинкты) справиться не в состоянии. В этом, если хотите, польза от вторжения Архетипа, но оплаченная регрессом психики.

♦ Степени развития невроза по Юнгу, как следствие вторжения Архетипов в сферу сознания.

Слабая форма невроза возникает по причине слабого вторжения Архетипа с обратимыми последствиями. Оно достигается в ассоциативном эксперименте, при котором «слово-раздражитель “задевает” какой-либо комплекс [Архетип]» [15. С. 156].

Ассоциативный эксперимент несложен: производящий его говорит какое-либо слово испытуемому, который в ответ должен немедленно произнести первую пришедшую ему на ум ассоциацию. Продолжительность реакции (она измеряется хронометром) зависит не от сложности слов, а от того, насколько «задело» это слово какой-либо Архетип. Если слово «задевает» Архетип, то время реакции возрастает [15. С. 156].

Слабую форму невроза Юнг описывает следующим образом:

«Комплекс [Архетип] вмешивается в сознание и расстраивает наши намерения, поэтому мы называем его автономным. <…> Я исследовал некоторые случаи, в которых испытуемый субъект отвечал на известные слова-раздражители несвязными и как бы бессмысленными словами, вырывавшимися у него вопреки его сознательным намерениям, точно его устами говорило чужое ему существо. Подобные слова исходят из бессознательного комплекса [то есть, это слова Архетипа]. Комплексы, возбуждаемые наружными раздражителями, могут вызвать внезапное замешательство, или сильную эмоцию, депрессию, или состояние страха и всевозможные душевные расстройства» [15. С. 157].

Психоанализ, согласно Юнгу, заключается в осмыслении различных вариантов откликов Архетипа на слова-раздражители.

«Когда слово-раздражитель затрагивает комплекс [Архетип], ассоциаций иногда не возникает вовсе, иногда же они, напротив, являются в таком изобилии, что мгновенный выбор невозможен. Отсюда происходит нарушение реакции, обнаруживающееся различными симптомами кроме продления ее времени. Сверх того, если мы, закончив весь ряд опытов, заставим испытуемого субъекта повторить данные им ответы, то заметим, что нормальные реакции запоминаются им; те же, которые находятся в связи с комплексом [Архетипом], легко забываются» [15. С. 156].

Юнг подчеркивает, что пробуждение Архетипа оживляет весьма неприятные по содержанию обстоятельства: «Обстоятельства эти носят мучительный характер и даже не осознаются субъектом». Именно поэтому слова, пробуждающие Архетип, легко забываются после эксперимента.

Этот признак неприятных воспоминаний, который мы назвали признаком «гадостных» воспоминаний, как вы помните, Фрейд использовал даже в качестве критерия приближения к душевной «занозе»: чем ближе пациент приближается к ней, тем неприятней становятся воспоминания. А когда он осознает ту неприятную ситуацию, вызвавшую невроз, то наступит катарсис.

Попутно заметим, что подобные слова-раздражители, оживляющие животные Метасилы и порождающие неприятные чувства в утонченной психике, известны всем как матерщина. Например, рассказывали, что в бой наши солдаты в Великую Отечественную войну шли с крутым матом, который пробуждал надындивидуальные животные Силы, избавляющие их от страха перед смертью (потому что Архетипу безразлична смерть отдельного индивида) и дающие им биологическую мощь. Но если в бою матерщина оправдана, то в мирное время оправдания этому нет.

Итак, слабое вторжение Архетипа порождает слабый невроз, выражающийся в небольшом замешательстве сознания.

Сильная форма невроза возникает по причине сильного вторжения Архетипа с необратимыми последствиями. Оно сопровождается сильным разрушением сознания, и при этом сознание наполняется мифологическими образами, мышление становится архаичным, даже мистичным.

Сильную форму невроза Юнг описывает следующим образом:

«Существование коллективного бессознательного легче проследить в известных случаях умственного расстройства, в особенности при шизофрении. Тут мы находим иногда поразительное обилие мифологических образов. У некоторых больных являются символические идеи, которые невозможно объяснить опытом их субъективной жизни, но лишь историей ума всего человечества. В подобных случаях обнаруживается нечто вроде первобытного мифологического мышления, проявляющегося в особых, принадлежащих ему первичных формах, не сходных с нормальным мышлением, при котором постоянно применяется личный опыт» [15. С. 154].

Если при слабой форме невроза человек испытывает лишь неприятные переживания, то при сильной появляется мистический страх.

«Вторжение комплекса [Архетипа] коллективного бессознательного часто есть неприятное или даже опасное явление. Подобный комплекс представляется обладающим чем-то сверхъестественным, другими словами, он сопровождается чувством благоговейного страха» [15. С. 155].

Итак, сильное вторжение Архетипа вызывает невроз, выражающийся в мистических переживаниях в сопровождении «благоговейного страха».

♦ Каковы причины вторжения Архетипов в душевный мир человека?

Причину вторжения Архетипа с патологическими последствиями следует раскрывать с точки зрения его биологической полезности. Несмотря на то что Юнг рассматривает Архетипы как «адские» Силы, они все-таки приносят биологическую пользу.

«В очередной раз мы видим людей, перерезающих друг другу горло во имя детских теорий о том, как создать рай на земле. Нетрудно заметить, что подпольные – если не сказать адские – силы, в прежние времена более или менее успешно интегрированные в гигантскую духовную конструкцию, где они могли принести даже определенную пользу, ныне формируют или пытаются сформировать систему государственного рабства или государственную тюрьму, лишенную какой бы то ни было привлекательности для ума и духа» [5. С. 237].

Юнг подметил, что вторжение Архетипа в сознание часто происходит, когда человеку наносится сильная душевная травма (например, утрата близкого человека).

В этом случае у человека образуется душевная рана, с которой индивидуальные биологические Силы справиться не в состоянии. Вот тогда из глубин «коллективного бессознательного» поднимаются Архетипы, обладающие мощной биологической силой. Эти Архетипы «зализывают» душевные раны, но вместе с тем психика человека регрессирует, т. е. становится более грубой, животной, и мышление становится мистичным, архаичным.

Но, к сожалению, после «зализывания» душевных ран Архетипы по своей воле не уходят из сознания, а начинают переделывать его на свой лад. И вот тогда, несмотря на то, что душевная рана затянулась вследствие активности Архетипа, наступает патология душевного мира и возникает невроз.

Это объясняет, почему во время сильной болезни человеку часто снятся кошмарные, даже мистические сны. Это Архетипы, давая биологическую силу организму для его борьбы с болезнью, несут с собой в сознание архаичные образы.

Отсюда становятся понятными польза и вред (причем вреда больше) от музыки типа рок. Если в давние времена низкочастотными ударами больших барабанов поднимали боевой дух воинов, идущих на битву, то сейчас музыка типа рок наполняет той же агрессивной и животной силой молодых фанатов. Ведь не зря они готовы до хрипоты спорить, что с рок-концертов они уходят с зарядом бодрости и силы. Но, к сожалению, цена этой силы – регресс психики, т. е. чрезмерное переполнение душевного мира животными инстинктами, что в последующем может стать главной причиной ноогенного невроза (этому типу невроза посвящена лекция о Духовности). Не случайно оформление рок-концертов и рок-дисков наполнено архаичной символикой (уродливые изображения, черепа, кости и т. и.).

Можно задаться вопросом, а что плохого в регрессе психики – ведь это личное дело каждого? К примеру, вам не нравится рок – так и слушайте свою мелодичную «попсу». Придет время, я стану взрослым и мне тоже, может быть, понравится ваша мелодичная музыка.

Дело в том, что пробуждение животных Сил подобно пробуждению атавизмов души. Конечно, можно, например, регрессировать до уровня, когда у вас на всем теле будет шерсть. Но, к сожалению, шерсть, однажды появившись, сама собой не исчезнет, поэтому регресс психики может стать необратимым.

Очень хорошей иллюстрацией к сказанному является история Незнайки и Козлика из романа-сказки Н. Носова «Незнайка на Луне». Страна дураков, в которую они попали, во многом напоминает индустрию животных удовольствий. Купаясь в океане праздных удовольствий, они постепенно стали превращаться в баранов, от которых потом единственная польза – стрижка шерсти. Так вот, индустрия животных развлечений под музыку типа рок – это страна дураков, из которой еле выбрались Незнайка и Козлик.

Низкочастотные удары боевых и рок-барабанов наносят как бы слабые душевные раны человеку. «Зализывать» эти раны, как и в случае с сильной душевной травмой, поднимаются Архетипы, давая человеку энергию и боевой дух, но превращая его на время в архаичное животное. Удивительно, но многие фанаты готовы стать этими животными, лишь бы еще и еще испытать кайф от подъема животной энергии, постепенно превращаясь в баранов, подобно Незнайке и Козлику в стране дураков.

Таким образом, невроз, согласно Юнгу, возникает как слабое или сильное вторжение в сферу сознания Архетипов (Метасуществ), в далеком прошлом приносивших пользу в жестокой борьбе за выживание биологических общностей. Архетипы приносят биологическую пользу, давая организму силы для «зализывания» тяжких душевных ран, но они же приносят и вред, разрушая человеческую психику, насильственно удерживаясь в сфере сознания, даже после того, как свою полезную миссию они уже выполнили. Поэтому исцеление от «мистических» неврозов Юнга – это искусство усыпления или приручения Архетипов, выполнивших свою полезную биологическую миссию.

4.2. Какова стратегия исцеления по Юнгу?

Стратегия исцеления состоит в адаптации («индивидуации») или возвращении насильственно удерживающихся Архетипов в области сознания обратно в область «коллективного бессознательного».

Образно говоря, Архетип подобен Джинну, выпущенному из кувшина, который собирается сотворить массу неприятностей. И задача терапевта состоит в том, чтобы обратно посадить его в кувшин. В изложении Юнга стратегия исцеления состоит в следующем:

Юнг: «Индивидуальное сознание всегда изменяется в своем характере благодаря соединению с ним содержаний, долженствующих в нормальном порядке оставаться бессознательными. Если врачу удается удалить подобное болезненное соединение из сознания, то больной чувствует себя облегченным от давившей на него тяжести. Внезапное вторжение подобных чуждых содержаний часто имеет место в первых стадиях шизофрении. Больному являются причудливые мысли, все кругом кажется ему изменившимся, лица окружающих чужды и искажены и т. д.» [15. С. 155].