Полное собрание стихотворений

150

Те пармские фиалки на окне,Что выходили на Неву, завяли.Их нет давно. И нет Невы. И нетМеня, которого узнал едва ли б,Когда бы нынче встретил. Он хранилЕще наивность детства, нежность, жалость,Писал стихи и девушку любил,Что, – нет, не с ним, – с другими целовалась.Где он теперь? Его давно уж нет.Его убили. Нет, совсем не люди.Так просто где-то затерялся след,И лучше мы о нем совсем забудем.А то он будет ночью в дверь стучать,Заглядывать в окно, слезлив и жалок,И требовать любви, Невы, фиалок…А что ему ответить? Что подать?1955

151

О, только бы припомнить голос твой —Тогда я вспомнил бы и этот город.И реку (не она ль звалась Невой?).И колоннаду грузного собора.И тонкий шпиль в морозной вышине.И сад в снегу такой нелетний, голый…О, если б голос твой припомнить мне.Твой тихий голос, твой далекий голос!Что это все мне без него? А он…Он потонул, как все тогда тонули:Без крика, без письма, без похорон,В тифозной качке, в орудийном гуле,С последней шлюпкой, на крутой волнеОтчалившей от ялтинского мола…О, если б голос твой приснился мне,Твой дорогой, твой потонувший голос!1955

152. Весной

Уже серебрятся веткиУ старых печальниц-ив,Вздох ветра сквозь ельник редкийТак нежно-красноречив.Настойчивей стали реки,Податливей – берега.…Лишь повесть о человекеМучительна и долга.А здесь все быстрей и проще,Все радостнее стократ:Легко зеленеют рощи,Легко расцветает сад.А сколько душе скитанийПокамест она пройдетКак этот подснежник ранний.Сквозь этот тяжелый лед!1954

153. Чистота

Есть недоброе что-то в том.Что к себе чистота нас манит.Чистота… Кто ее тайкомНе растопчет и не обманет?Упоительнее всех негС чистотой быть беспечно-грубым:Резать лыжами свежий снегИ девичьи неволить губы.Будь названье твое цветок.Утро, девушка иль страница —Чистота, твой недолог срок,Он всего лишь мгновенье длится.Почему везде и во всемЧистота или вся в былом,Иль вот-вот облететь готоваОт дыхания, взгляда, слова…Чистота, как тебя сберечь,Братом рядом с тобою лечь?1955

154

Дряхлеют вечные слова.И страшно пользоваться ими.Они порой едва-едваЖивут под пальцами моими.Напишешь и глядишь: ужеОни тускнеют на странице.О, сердце, будь настороже.Подумай, стоит ли трудиться?Сердить людей, сердить богов,Противоречить всем законам,Чтоб мутной изморозью словРастаять на стекле оконном.1953

155

С тех пор, как сердце заблудилось,А тело продало меня —Так хороша простая милостьНетрудно прожитого дня.Он начался кустом сирениЗа приотворенным окномИ был без писем, без мигрени,Без сожалений о былом.Вот он уходит, потревожен…Опять уже щемит виски…Возьми меня с собою тожеТуда, где все, как ты, легки.1955

156

Вот она идет со мною рядом.Девушка с «Онегиным» в руке.Мы заброшенным спустились садом.Мы выходим к дремлющей реке.Растянулись на ковре весеннем.Оба в золоте и синеве.И пока презрительный ЕвгенийВозле нас скучает на траве.А вокруг крылатым аллилуйяТополя и яблони звучат —Родинку лукавую целую.Ту что возле правого плеча.Миновалось все, переменилось.Дразнит лишь порой издалека.И одна бессмертной сохраниласьПушкинская легкая строка.Та, что в то сияющее утро,Той неповторимою весной,Не нужна была совсем как будто,А теперь – одна еще со мной.1953

157

В том, что вчера не причиняло боли,Уже сегодня странный привкус есть.Еще, конечно, можно выйти в поле,И закурить, и Фета перечесть.Но даже в Фете, в поле, в папиросе —Уже горчинка уходящих дней,Предчувствие разлуки… Хочешь, спросим,У смерти спросим (ей-то ведь видней!),Что остается от благоуханныхЗемных страниц, волокон и копен?Она ответит: пепел безымянный.И вот во всем мне нынче виден он.1954

158

Последний трепет бытия.Мучительное содроганье —И вот уже свободен яОт неуменья и незнанья.Зачем же книги я листалИ к прорицателям стучался.Зачем искать не пересталТого, чего не доискался?Нет, надо было просто ждать,Глядеть в окно, бродить по садуИ не записывать в тетрадьМоих рифмованных догадок.1953

159

С тем, кто глаза закроет мнеВ какой-нибудь большой больнице,Я повстречаюсь, как во снеИ не успею подружиться.А может быть, и в тот же деньИ той же самою ладоньюПриблизит он к лицу сиреньИ грудь девическую тронет.И тем (да будет меж людьмиЕго благословенно имя!)В последний раз еще на мигСоединит меня с живыми.1954

160. Раз в году

По старинному православному верованию, за самоубийц можно молиться только раз в году – за пасхальной обедней.

На отшибе, за погостом,Возле двух осин,Он лежит уже лет со ста,Без креста, один.Выступает чуть заметноНизкий бугорок,Залетает неприветноПыльный ветерок.Люди кромкою дорожной,Не взглянув, идут…За него молиться можноТолько раз в году.*Что ни ночь – ко мне приходит,У стола стоит,Разговор со мной заводитПро дела свои.В каждом слове – боль обмана.Боль глухой тоски.У виска чернеет ранаОт своей руки.Чем тебя я успокою.Боль твою уйму?Как помочь земной рукоюГорю твоему?Жребий твой – страстное бремя.Темная стезя.Ведь тебя в любое времяПомянуть нельзя.За тебя нельзя до срокаИ свечи зажечь.Под осиной, под высокой.Рядом в землю лечь.Ты живешь во тьме острожной.В ледяном аду.За тебя молиться можноТолько раз в году.*Что ни ночь – длинней свиданья.Тише разговор.И глядят воспоминаньяНа меня в упор.Все, что жизнь сожгла былая,В них возвращено.Гость мой страшный, знаю, знаю:Мы с тобой – одно!Это я из давней былиСам пришел к себе.Чтоб за всех, кто мною были.Заплатить судьбе.И в земной моей неволеСам отныне тот.За кого никто не молитИ свечи не жжет.Для кого в одном тревожномВсе слилось бреду.За кого молиться можноТолько раз в году.*Дорогая, ты далеко!Слышишь ли меня?Не проспи скупого срока,Жертвенного дня!Ночью северной, хрустальной,В дальней стороне,За обедней, за пасхальной,Вспомни обо мне!Окропи меня слезою,Осени крестом,Похристосуйся со мноюМне солгавшим ртом!Вспомни, как меня любила,Как клялась, покаНа прощанье подарилаРану у виска!Отыщи к далекой былиЗаметенный след.Вспомни, как мы жизнь разбилиВ девятнадцать лет!Вспомни холмик придорожный!Не забудь – я жду!За меня молиться можноТолько раз в году.1954

161. Прощанье с телом

Пора! Я медлю у пределаИ скоро перейду его.И навсегда закончит телоСвое земное торжество.И станет чуждым несказанно.И странно будет мне извнеЕго увидеть безымяннымНа обмелевшей простыне.Вот ты каков, мой спутник тленный,Со мной обвенчанный двойник,К чьей близости я постепенноКак будто к каторге привык!И все-таки перед разлукойТебя за все благодарю!Ведь было ты земной порукойЗа душу звездную мою.Как бережно ты было с неюИ как всегда терпело тыЕе смертельные затеи.Ее безумства и бунты!Ты с нею все делило ровно.Что было лишь тебе дано:Своих прекраснейших любовниц.Свое тончайшее вино.Ты знало (и давно простило).Что жребий у меня – иной.Что завтра у твоей могилыЗаплачут только надо мной.И даже я, в скитаньях звездных.В моей заоблачной судьбе.Невольно, рано или поздно.Навек забуду о тебе.1959

162

Когда душа поймет урокИ удивляться перестанет.Тогда на некий светлый срокОна провидицею станет.И примет все она тогда:И нищету и боль, и этуСквозь раскаленные годаСтремглав летящую планету.И станет дивно внятен ей,Пускай еще неизъяснимо,Весь этот странный строй вещей,Жестокий и необходимый.1952

163

Если я лишь песчинка тленнаяНа пустом берегу земном —Для чего же тогда вселенная.Мой огромный, мой страшный дом?Для чего тогда звезды прядаютСолнца зреют и луны ждутЗа кладбищенскою оградоюЧто ни лето цветы цветут?От сияния до мерцания.От звезды и до лепестка —Все немолчное обещание.Вдаль протянутая рука.Только ввериться, только вслушаться —И узнаешь ты и поймешь,Как деревья и царства рушатся,Колосится душа и рожь.И в чудесном каком волнении,Вырываясь из всех оков,Все спешит к своему свершению,На какой-то далекий зов.1952

164

В легкой роще, в это утро маяПеньем птиц пронизанной насквозь,Наяву или во сне, не знаю,Повстречаться с ним мне довелось.Он скользнул сквозь дрогнувшие веткиНа затрепетавшую травуЖдал меня, – мучительный и светлый.Звал меня, – во сне иль наяву?– Ангел мой! – сказал я. – Почему тыДля меня – на дальнем берегу?Почему я ни одной минутыЗдесь побыть с тобою не могу?Почему ты только гул прибоя,Дымный луч, волнистая стезя?Почему ни говорить с тобою,Ни тебя увидеть мне нельзя?…Облако ль внезапно набежало,Паутинка ль оборвалась сна —Только вдруг, гляжу, его не стало,Снова только роща и весна.Но ответ еще листву колышет,Пригибает долу стебли трав:«Надо услыхать меня, не слышав,И меня увидеть, не видав!»1953

165

Вспорхнув, крылом меня задела,Неуловима и легка.Не из иного ли пределаКо мне простертая рука?Толкнуть вперед хотела илиОстановить и уберечь?Зачем гадать? Мы не училиГрамматику нездешних встреч.Мы просто ничего не знаемИ вот в невежестве своемПрикосновенья забываемИ шорохов не узнаем.А завтра, смотришь, лодка тонет,Лжет поцелуй, густеет мгла…О, если бы вчера я понялЗаботу твоего крыла!Но ты простишь, само терпенье,Лишь покачаешь головой,Мой легкий ангел (весь – паренье!),Неуловимый спутник мой!1954

166

Как больно утром забыватьВсе то, что ночью мне приснилось,Как больно видеть, что опятьСовсем напрасно сердце билось.Оно взглянуло за черту,В неизреченную безмерность,Но где ж ему поверить в туПрекрасную недостоверность?Как с гибнущего корабля,Оно спасло с собой оттудаНе то, чего ждала земля, —Не откровение, не чудо,А только несколько скупых.Косноязычных обещаний.И вот на отмели, в тумане.Изнемогает возле них.1953

167

По дороге в смерть, далеко от дома,Там, где тропка уводит в овраг сырой,Повстречался я с мальчиком незнакомым,Что, таясь за кустами, следил за мной.Я спросил его, кто он, и он ответил,Он сказал мне тихо: я – это ты!Или думал кого ты другого встретитьУ последней, у черной своей черты?Я пришел узнать, что сталось со мною,Не напрасно ли в те далекие дниЯ карабкался вверх вот этой тропою,По которой теперь ты уходишь вниз?– Не напрасно, нет! – ему я ответил.Не напрасно ты в поле песенки пел,К птицам прислушивался на рассвете,Со звездою дружил и котят жалел.Потому что, мой мальчик, песенки эти,Твои котята, твоя звезда —Это все, чем я был и хорош и светел,С чем одним только я и добрел сюда!1952

168

Вот она, моя любимая.Ненаглядная моя.Летним облачком хранимаяОт ожога бытия.Шла да шла своей дорогою.А оно над ней плыло.Легкой тенью мягко трогаяЗапыленное чело.Сохранило и растаяло.Вот и вечер на дворе…И стоит она усталая.Но ясна, как на заре.Всех, кого встречает, радуя,Тем, что день не иссушил:Этой утренней прохладоюНеобугленной души.1953

169

Я видел только край щекиДа локон у виска,Но знал: всем безднам вопрекиТебя я разыскал!А наверху в косом лучеСтруистый ладан гас,И жарко пчелами свечейГудел иконостас.И я по улице пустойВ притихшем городкеОтнес любовь мою домой.Как просфору в платке.И до сих пор она ещеЛежит, все та же, в немИ пахнет воском и лучом —Вот тем далеким днем.1955

170

Смотри: вот эти двое – мы,Вот это здесь – наш дом.Как флорентийские холмыВесь мир лежит кругом.Не потому, что он хорош —Он нас томил и жег,Всегда он за спиною нож,Чтоб нас убить, берег.Но мы ему сказали: тыНе страшен потому,Что есть другой, смелей мечты,Убьешь – уйдем к нему!И добрым стал он с той поры,Он услужить нам рад,Он тихий дом нам подарилИ яблоневый сад.Там, на закате, медлим мы,Не разлучая рук,И флорентийские холмыЛегко лежат вокруг.1953

171

Когда я буду на земле моейЖить (девушкой уже, конечно) снова.Я буду всех наивней и скромней.Совсем как ты в дни давнего былого.Я косами затылок оплету.Надену светлое простое платьеИ бархатку на шею – помнишь? – туВ которой так любил тебя видать я.Твою я повесть свято повторю:Я буду одному верна до гроба.Как я с тобой, весеннюю зарюРука в руке не раз мы встретим оба.И будет у меня ребенок, сын,Которого с тобой нам не хватало.Ему я тихо в зимние часыПерескажу все то, что ты сказала.И я, как ты, не напишу стихов,Из нищих слов сработанных убого,Я буду лишь в тишайшем из садовРастить цветы и ими славить Бога.И если Он благословит меня —Состарюсь я разумной и пригожей,Чтоб в вечер мне назначенного дняУснуть с улыбкой на твою похожей.Так ты во мне себя переживешь.Так я, благодаря твоей любови,С моей судьбы сотру земную ложь:Косноязычье голоса и крови.1950

172

Как поцелуй через платок.Что хуже свел с ума.Как та приписка между строк.В которой суть письма, —Так наша встреча началасьВ те дни далеких лет:Вся любопытство, а не страсть,Вся прихоть, а не бред.Но был губительным ожогТех ветреных утех,Ты не смогла и я не смогРазъять объятий тех.И вот, как видишь, сбереглосьИ будет жить векаТо, что когда-то началосьКак будто с пустяка.1953

173

Я вспоминать люблю об этомДалеком и счастливом дне.Он начался простым рассветом.Зарозовевшим на сосне.И разгорался понемногуВсе радостней и горячей.И вот, в туфлях на босу ногуИ с полотенцем на плече.Сперва дорожкою по садуЗатем тропинкой под уклон —Туда, где пруд ночной прохладойЕще блаженно напоен.И вдруг (я ветки раздвигаю),Вся в брызгах солнца и воды —Ты, ослепительно нагая,Виденье неги и беды.С тех пор (прости мое признанье,Ты будешь им удивлена…),С тех пор в моем воспоминаньиТы навсегда обнажена.И пусть известно мне, что где-то,Давно уже немолода,Живешь ты, тщательно одетаИ оскорбительно горда, —Ты вот такою сохраниласьСквозь все нагроможденье днейВ прозрачной памяти моей.Благодарю за эту милость!1955

174

Я в памяти тебе, как худшему жильцу.Каморку тесную отвел под самой крышей.Там, не причесана и в платье не к лицу,Ты коротаешь дни и с каждым днем – все тише.Я не стучусь к тебе. Но в полночь, в тишине,Со связкою ключей бродя по коридорам,Сомнением порой терзаюсь я, с которым,Я знаю, никогда не совладать вполне:Что если там, одна, ты плачешь обо мне?1954

175

Все сны, все помыслы своиК ней, словно руки, простирая,Ты ждешь прекраснейшей любви,Как ждут младенческого рая.А там давно потушен свет,И пальмы срублены, и ланиРастерзаны, и больше нет,О, даже разочарований.1954

176. Сонет о розовом кусте

«Gloire de Dijon»

«Madame Lelavasseur»

«Helenę Valabreque»

(из каталога роз)Усыпанный цветами, темно-алый.Сквозной беседкой изогнулся он.Не здесь ли Маргарите снился сонИ Доротея Германа встречала?Он спутник готики, в нем неги мало,Его бы миру не вручил Дижон,А имена своих лукавых женЕму бы Франция не завещала.Но в строгости цветенья своегоВенчать героя или божествоЕму зато приличествует боле.Последней славой осенять до гроба,Чтить чистоту девического лбаИ пленнику быть вестником в неволе.

177. Сонет о меде

Засахаренным солнечным лучомСияет мед на блюдечке стеклянном.Посланец неба! Гость благоуханный!Что хочешь ты поведать нам? О чем?Увы, мы никогда их не прочтем,Те знаки формулы твоей нежданной,Что в золотом ларце, от Бога данном,У ангелов хранится под ключом.Мы будем, волшебство не замечая.Тебе всего лишь радоваться, к чаюМеж булочкой и маслом получив.Ведь тайна тайн твоих неизреченна,И может быть, от нас сокрытый, живНа хрупком блюдце вздох самой вселенной.1954

178

Итак: мы говорим стихами,На языке поэтов. Он,Конечно, выдуман не намиИ миру только одолжен.Недаром он почти дымится,Почти звенит, почти летит,Недаром от него страницаТот след обугленный хранит.Когда приду я за ответомТуда, куда мы все придем,То там (не ангелы ли это?)Заговорят со мной на нем.Он будет весь уже крылатым,Уже без слов, но все пойму,Затем, что на земле когда-тоЯ так любил внимать ему.1955

179. Эпитафия на смежных могилах

Были: он садовником глухим.Я – поэтом, всем внимавшим зовам.И трудились каждый над своим:Он – над саженцем, а я – над словом.Мы ушли. Но на какой-то срокНа земле неистребимо вешнейСохранимся: я – десятком строк,Он – посаженною им черешней.1954

Прикосновенье

Моей жене

180

Мне не придется «там» писать стихов.Но вряд ли ремесло свое забуду.Мне верится, что даже и без словОпять, как здесь, служить я слову буду.Не знаю, чем. Как это разгадать,Земного равновесья не наруша?Быть может, тем, что хочется назватьЯмбическим прикосновеньем к душам?Прикосновеньем стройным, как строка,Которое в душе строку разбудит…Ах нет, не знаю! Пусть со мной покаМечта об этом, затаясь, побудет.1957

181

Чем дольше я живу – тем ненасытней я,Тем с большей жадностью тянусь к усладе здешней.Пусть ждет меня нектар иного бытия —Я от разлуки с ней все безутешней.И радость мне моя последняя горька…Так в блекнущем саду, где астры холодеют,Озябшая пчела с последнего цветкаПьет скудный мед, сама уже скудея.К остывшим венчикам она ревнивей льнет,Неяркий солнца луч ее уже не тешит,А то, что в улье ждет богатство полных сот —Стяжательницы милой не утешит.1957

182

Ну да – и рожь! Та расцветает тоже.Сама как будто тем удивлена.И так на все цветенья непохоже.Что ты не знаешь, что цветет она.Едва заметным лиловатым дымомИз края в край все поле обовьет.Она цветет, цветет почти незримо,Почти тайком, но все-таки цветет.О, не стыдись! Поговорим о чуде,О несказанном таинстве земли,Где все мы, все – поля, деревья, люди —Хотя бы раз, хоть тайно, но цвели.1957

183. Царскосельская гимназия

Есть зданья неказистые на вид,Украшенные теми, кто в них жили.Так было с этим.Вот оно стоитНа перекрестке скудости и пыли.Какой-то тесный и неловкий вход.Да лестница взбегающая крутоИ коридоров скучный разворот… —Казенщина без всякого уюта.Но если приотворишь двери в класс —Ты юношу увидишь на уроке,Что на полях Краевича, таясь,О конквистадорах рифмует строки.А если ты заглянешь в кабинет.Где бродит смерть внимательным дозором, —Услышишь, как седеющий поэтС античным разговаривает хором.Обоих нет уже давно. ЛежитОдин в гробу, другой, без гроба, – в яме,И вместе с ними, смятые, в грязи,Страницы с их казненными стихами.А здание? Стоит еще оно,Иль, может быть, уже с землей сравнялось?Чтоб от всего, чем в юности, давно,Так сердце было до краев полно,И этой капли даже не осталось.1957

184

Как бушевали соловьиНад нашей гоголевской хатой,Луною выбеленной иПодсолнухами полосатой!Их было не перекричать!Но, неуверенно вначале,Еще пугаясь все сказать,Мы их с тобой… перешептали.Как было хорошо прильнутьГубами к маленькому уху!С собой мы взяли в дальний путьТу немудреную науку.И с той поры она для насЗащитой стала неизменной:Таким же шепотом сейчасМы заглушаєм шум вселенной.1958

185

Ты была в моей судьбеСамою хорошею.И любовь моя к тебеСтала легкой ношею.Сколько тропок и дорогНами здесь исхожено!Только скука в узелокНе была положена.И на пнях среди зимыБыло много сижено.Без того, чтоб были мыСтужею обижены.Сапожки совместных днейНами не изношены.Ты была в судьбе моейСамою хорошею!1958

186. Ангелу-хранителю

С детских лет ты был всегда со мною:В первой женской бережной руке.В первой половице под ногою.В первом солнце на моем виске.А потом ты шел со мною рядом.Баловал парижскою весной.Римским утром, андалузским садом —И по-русски говорил со мной.Я тогда не знал тебя. Я думал:Это я с тобою говорю.Слишком много радости и шумаЗаглушало молодость мою.Но теперь, когда так тихо сталоИ вокруг меня и надо мной,Разгадал я голос, что, бывало,Принимал я второпях за свой.И теперь я знаю: если все жеБыл хоть чем-то в жизни я хорош,И была на истину похожаИногда моя земная ложь;Если женщин целовал, не раня,И колосья трогал, не губя, —Это только след твоих касаний,Это все – тобой и от тебя.И всего мудрей, всегда и снова,От рассвета до заката дня,Было то, что ты меня, дурного,Уберег от самого меня.1957

187

Какая-то радость (но кто жеИз смертных ее назовет?)Нам все-таки сердце тревожитИ жизнь разлюбить не дает.Откуда она сохранилась.Свой луч затаила во мгле.Последняя чистая милостьНа нашей недоброй земле?Созвездья ль в нее уронилиСвою потаенную пыль?Пыльца ли в ней утренних лилийС утраченной райской тропы?И мы с безымянного детстваСвоей неизбывной землиТого золотого наследстваИстратить еще не смогли.1958

188

Не камешком в мозаиках Равенны.Не багрецом на фресках Ватикана —Была я лишь клочком веселой пеныНа голубых просторах океана.Но я навстречу парусу взлетала.С прибрежным рифом, ускользая, билась,Я смуглой девушки ласкала телоИ в золотой песок, устав, зарылась.Мой быстрый путь ничем не обозначен.Моя судьба случайна и мгновенна,Но я была счастливей и богаче.Чем все гробницы и дворцы вселенной.1958

189. Стихи о стихах

Они живут какой-то жизнью странной.Не только той, что нам видна сейчас.Им не упасть на землю, бездыханным,Когда рассказчик кончит свой рассказ,И если даже здесь о них забудут —Они в нездешнем ждать и медлить будут.Они войдут какой-то тишинойВ какое-то великое молчанье,Чтоб после, претворяясь в мир иной,Земля в себя впитала их касанье,И наш грядущий ИерусалимСвоим дыханьем был обязан им.И вот от всех, казалось бы нетленных,Сверканий клятв и содроганий битвОстанется, быть может, во вселеннойЛишь этот всплеск ямбических молитв,Прикосновение к истлевшей лире,В котором лучшее о лучшем в мире.1957

190

Как много есть прекрасного на свете:Крыло орла, девическая грудь.Кленовый лист, Риальто на рассвете,Раздолье Волги, ландыш, млечный путь…И вот еще: прыжок бегущей лани,Глаза ребенка, парус на волне…Ты видишь сам: не сосчитать названий,Не перечислить ни тебе ни мне.И все-таки не легче ль жить на свете,Когда ты знаешь, что везде кругомЕсть волны, клены, девушки и детиИ даже просто чей-то сад и дом?Ты говоришь: все это преходяще!И ты неправ! Ведь будущей веснойОпять прыжок в зазеленевшей чаще,Опять подснежник свежий под ногой!Наш мир в бреду. Он шепчет заклинанья,Он душит все, чем жизнь еще права,Но в мире нет разрушенного зданья,В котором бы не проросла трава.1958

191

Возьми в ладонь свою планету,Свою привычную звезду,И молви:Я предвидел это.Мы расстаемся. Я уйду.Но что-то с неуемной силой(Ее и смерть не победит)Меня с тобой соединилоИ никогда не разлучит.Твои тяжелые прибоиМне солью пропитали рот.И шрам, оставленный тобою.В моей душе не заживет.Ты будешь ждать меня. ВекамиТы будешь для меня хранитьСвое немеркнущее пламя.Свою нервущуюся нить.И я вернусь. Вот в этой точкеВот этого материкаВосстану в новой оболочке.Непредрешаемой пока.Взгляну… И словно в сновиденьиПредстанет мир передо мной.Уже в лучах преображенья,Уже иной, совсем иной.И, верно, вовсе и не словомВ том неожиданном краю,А чем-то несказанно новымСвои я песни допою.Ведь для того и бред, и муки,И судорога этих строк,Чтоб дольний мир земные звукиВ небесный замысел облек.1957

192

Подснежник узкой льдинкою в горсти.Как та, через которую прошел он.Еще он весь морозной тайны полон.Морозной тайны своего пути.И пальцы холодя прикосновеньем.Мне греет сердце медленный цветок.Который лишь терпеньем превозмогВсю невозможность своего рожденья.1956

193

Вчерашней ветки повтореньеВ моем распахнутом окне.Но все иное: все – цветенье.Все – солнечных лучей биеньеВ сиреневой голубизне!Не так ли ночь и мне поможетСебя осуществить вполне?И на заре и я, быть может.Совсем другим предстану тожеВ Его распахнутом окне!1958

194

Жизнь незаметно, с каждым днем,Мне все становится нужнее.Мы так давно уже вдвоем,А вот впервой сроднился с нею.Так в детстве смотришь, не дивясь.На статуэтку на камине.И сердца не волнует вязьЕе давно знакомых линий.А после как-нибудь возьмешьИ разглядишь ее прилежнейИ подпись Мастера найдешь.Которой не заметил прежде.И вот особое с тех порТы видишь в ней очарованье.И для тебя ее фарфор —Сладчайшей плоти трепетанье.С тревогой размеряешь срок.Что ей отпущен быть твоею.И мыслишь: как я только могВсегда не любоваться ею!1956

195

Когда, протягивая руки,Я вижу молодость мою —Весь сокровенный смысл разлукиЯ просветленно познаю.Пока она во мне, со мноюИ распускалась и цвела,Пока она совсем нагоюВ моих объятиях была —Ценил ли я ее усладу,Ее полураскрытый рот?Нет, нам расстаться было надоИ снова встретиться, – и вотОна встает передо мноюИ приближается ко мнеВсе той же, но совсем иною,Впервые понятой вполне.Пускай и мрак вокруг струитсяИ тяжесть прячется в виске —Я вижу даже тень ресницыНа розовеющей щеке.И как я мог в далекой были,Той ослепительной веснойНе разглядеть алмазных крыльев,Сиявших за ее спиной!1958

196

О, славные содружества поэтовБлагословенной пушкинской поры!Где ваши клятвы, пылкие приветы,Беседы и невинные пиры?Где ваши споры, где ночные бденьяНа берегах торжественной реки,Звенящие, как струны, посвященья,Упоминанья, краше чем венки?Все отошло… Мы вам уже не пара!Мы мелочны, завистливы, скучны,И даже самым совершенным даромРазвлечены, но не потрясены.На сердце нам, заветно и глубоко.Высокой дружбы не легла печать.Вот почему и радости высокойВ стихах у нас – увы! – не прозвучать.1958