Главное задание

– Иди ты знаешь куда! – Я сорвал со лба датчик. – Я отказываюсь играть.

– Вы не можете.

– Все равно отказываюсь. Не хотите возвращать меня домой, ну и хрен с вами! Буду сидеть здесь, пока не сдохну от голода.

– Вы зря горячитесь, мой друг. Это всего лишь начальный профиль. По ходу игры…

– В задницу вас и вашу игру! Не хочу!

– И все же это единственный способ выжить. Не хотел вам говорить, но Главный Квест подчинен определенной логике. Если вы начнете игру с неверно определенным профилем, ваши шансы на выживание будут ничтожными. Сразу предупреждаю вас: раны от оружия, травмы, ожоги, обморожения, отравления и прочие виды физических и магических воздействий на вас будут совершенно РЕАЛЬНЫ!

– Я готов рискнуть.

– Не советую. Честное слово, поверьте мне и согласитесь с выбором программы. Я потому и зовусь Консультантом, чтобы уберечь моих… клиентов от возможных ошибок. Фатальных для них ошибок. Мы совсем не заинтересованы в гибели нашего героя. Невыполнение Главного Квеста повлечет большие проблемы для всех нас. Для нашего мира. Поверьте, я знаю, что говорю. О том, с каким профилем вы начинаете игру, знаем лишь вы, я и мой компьютер. Уверяю, ваши НПС ничего не будут знать.

– Первое, что я сделаю, когда вернусь домой, – со злорадством сказал я, – это возьму молоток и оставлю от компьютера мокрое место.

– Обязательно вернетесь и оставите, но только если будете следовать моим рекомендациям. Я ввожу окончательные параметры в систему. Смотрите!

На панели появилась моя визитная карточка:

ГЕРОЙ – АЛЕКТО

Профиль – лох

Раса – человек

Уровень – 1

Специализация – боевой лох-новичок

Особые способности – фехтовальщик, стрелок

Дары: Ловкая Рука, Обольщение

Недостатки: Венец Безбрачия, Страх Темноты.

– Ну вот, мы закончили, – с удовлетворением сообщил мне Консультант. – Можем начинать игру «Главный Квест». Помните, от исхода игры целиком зависит ваше возвращение в тот мир, из которого вы прибыли. Да, совсем забыл вам сказать: от нашей компании вам полагается бонус, три дополнительные жизни. Это значит, что в случае вашей смерти при выполнении Главного Квеста вы будете трижды воскрешены нашими специалистами по Анастазису. К сожалению, большего количества дополнительных жизней вы получить не можете. Однако при переходе на новый уровень Воплощения вы будете получать приз, который может быть четырех видов: приз здоровьем, деньгами, снаряжением или магическими способностями.

– Спасибо и на этом. – Я вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой. – Сам не знаю, что мешает мне всех вас передушить. Поговорим потом, когда игра закончится. Назло вам, козлам, выживу. Что теперь?

– Все, – ответил Консультант и нажал что-то на ноутбуке.

Глава четвертая

Завещание папаши Пертинакса

Вам оставлено завещание. Чтобы получить его, перейдите по ссылке…

Очнулся я на лесной поляне. Солнце ярко светило мне в глаза, и в кронах деревьев щебетали птицы. Я лежал в густой траве, и длинные травинки щекотали мне нос и щеки. Потом появилась крупная белая бабочка; облетев меня, она исчезла в сумраке под деревьями.

Я сел, повертел головой, осмотрелся. Поляна была окружена высокими деревьями, но прямо напротив меня была тропинка, уходившая в глубь леса. Вероятно, именно по ней мне и следует начать свой Главный Квест.

В следующее мгновение я заметил, что одет вполне в духе того мира, в котором очутился. Не скажу, что одежда была удобной: рубашка с рукавами до локтей из грубого небеленого холста, жилет из толстой кожи, штаны замшевые и будто сшитые из лоскутов. Особенно меня позабавила ширинка – большой кусок кожи проходил между ногами от поясницы и крепился к поясу кожаным ремешком. Развязал ремешок, вся мотня откидывается – и справляй хоть малую нужду, хоть большую. Однако, сделав несколько шагов по поляне, я понял, что пресловутый кожаный лоскут, заменяющий молнию на брюках, довольно ощутимо натирает мне некоторые чувствительные места. К этому придется привыкать, не могу же я разгуливать без штанов. Единственное, что мне понравилось, так это сапоги – высокие, до середины бедер, плотно облегающие ногу, на вид прочные и довольно удобные. На голенищах сапог были нашитые кармашки для ножей или огнива. Карманов на одежде не было. Не фонтан прикид, но хорошо уже то, что одежда смотрится вполне прилично. Никаких идиотских штанов с пуфами, разноцветных чулок, кружавчиков и рюшечек.

Мои вещи исчезли бесследно – ни джинсов, ни майки, ни кроссовок, ни содержимого карманов. Коммуникатор, флэшка и российские деньги мне вряд ли тут понадобятся, но вот исчезновение наручных часов, сигарет и зажигалки было неприятным сюрпризом. Зато появилась большая тряпичная сумка, смахивающая на сумку от противогаза. Я тут же занялся изучением ее содержимого. В сумке оказались три свитка пергамента и тяжелый бархатный мешок, в котором что-то звякало. Развязав горловину мешка, я заглянул внутрь и вздохнул – внутри были деньги. Монеты были величиной с российские рублевики, достоинством в один, пять, десять и двадцать пять соверенов серебром. На аверсе каждой был чеканный профиль какого-то чела, вероятно, местного монарха, на реверсе красовался герб, все тот же двуликий Янус. Похоже, я располагал приличной суммой, и это радовало. Чтобы не трясти мешком и не привлекать внимание, я вынул на мелкие расходы десяток монет и запихал их в правый сапог. Отложив мешок, я взялся за пергаменты. Первый из них оказался чистым. Вторым было уведомление от проклятого Консультанта – он почтительно сообщал мне, что раз в день я имею возможность вызвать его для получения справки или совета. В качестве заклинания вызова я должен просто трижды произнести свой игровой ник. Третий пергамент оказался самым интересным. С трудом разбирая неровно накарябанные каракули, я прочел следующее.

Дорогой сынок Алекто!

Я знаю, что поступил с тобой очень несправедливо, когда составлял свое завещание. Но ты должен меня понять и простить. Признаюсь тебе, дорогой сынок, что у меня были сомнения относительно тебя. По собственному недомыслию я ошибочно считал, что ты не мой сын. Твоя матушка, мир праху ее, была особой легкомысленной, склонной к авантюрам и необдуманным поступкам. Тем не менее я всегда любил ее и продолжаю любить и поныне. Так как по законам нашего королевства нотариально заверенное завещание не может быть пересмотрено, я, к великому моему сожалению, не могу перераспределить мое имущество так, чтобы часть его перешла тебе. Но я хочу исправить свою жестокую и несправедливую ошибку. В деревне Мартенек живет мой старый друг и компаньон Жиль Кацбалгер. Незадолго до того, как я слег со своей болезнью, я вложил в предприятие Кацбалгера немалую сумму в имперских дукатах. Несколько дней назад мне пришло письмо от Кацбалгера, в котором он сообщил, что готов выплатить мне мою долю прибыли. Я хочу, чтобы эти деньги достались тебе. Твои братья Мартьен и Кола ничего о них не знают. Отправляйся к Кацбалгеру, покажи ему это письмо и забери себе мою долю. Это то немногое, что я могу для тебя сделать.

Сим препоручаю тебя, дорогой сын, воле Бессмертных и желаю тебе не повторять ошибок твоего бедного отца,

Пертинакса из Рокара.

Итак, по всей видимости, эта трогательная писулька – затравка моего квеста. Если так, нечего торчать на этой поляне, тем более что я сделал еще одно довольно неприятное открытие. У меня нет никакого оружия. То ли так задумано, то ли гребаный Консультант что-то упустил из виду. Ладненько, главное, что у меня есть деньги. Надо добраться до ближайшего населенного пункта и посмотреть, чем там можно разжиться.

Засунув письмо папаши Пертинакса в сумку, я двинул быстрым шагом по лесной тропе. Все мои мысли были о ситуации, в которой я оказался. То, что все происходящее со мной не кошмар и не плод больного воображения, было очевидно. Я мог ощущать запахи цветов, слышать шелест листвы и пение птиц, солнце припекало мне голову, грубая холстина рубахи неприятно драла кожу на спине и плечах, кожаная мотня натирала ноги – и не только ноги. Все это слишком реально, чтобы быть галлюцинацией. Одно понятно – хочу я того или нет, но мне придется выполнить треклятый квест, чтобы вернуться домой, в свой мир, в свое время, в свою уютную квартиру, чтобы стать не лохом Алекто (блин, до чего омерзительно звучит!), а Лехой Осташовым, гражданином Российской Федерации и аспирантом-филологом. Парнем, который больше никогда не будет играть в компьютерные игры, даже если его попросит об этом сам Билл Гейтс.

Лес начал понемногу редеть, сплошная чаща стала разваливаться на небольшие рощицы, и очень скоро я увидел вдалеке группу строений. По всей видимости, это и была деревня Мартенек. Тропка, по которой я шел, теперь вывела меня на поля с колосящейся пшеницей. Если использовать наш земной календарь, то сейчас в этом мире должно быть начало августа. Работников в поле я не заметил, хотя день был погожий. Это было странно, но мне совершенно не хотелось искать причину такой непонятной лени местных жителей. Я прошел еще с километр и скоро вышел на широкий тракт, ведущий прямо к деревне.

Здесь мне впервые встретился человек. Какой-то пожилой крестьянин ехал в деревню на повозке, запряженной ослом. И повозка, и осел, и крестьянин ничем не отличались от своих земных собратьев.

– Добрый день, отец! – крикнул я, помахав крестьянину рукой. – Не в деревню ли едешь?

– Приветствую, уважаемый лох, – ответил старик и остановил повозку.

Меня как обухом по башке саданули. Проклятый Консультант! Ведь сказал же, сволочь, что мой незавидный профиль никто здесь не заметит. Ну встречусь я с этим говнюком, я ему покажу…

– Что-то не так? – Крестьянин перестал улыбаться.

– Нет-нет, отец. Это деревня Мартенек?

– Она самая, уважаемый лох.

– Превосходно. – Я скрипнул зубами. – Не подвезешь ли до деревни?

– Охотно, уважаемый… – Старик осекся, поймав мой взгляд. – Десять соверенов.

– А не жирно ли будет?

– Совсем не жирно. А коли жалко денег, топай пешком дальше.

– Прощай. – Я понял, что старик задрал цену как минимум в десять раз. Учтем на будущее, что здесь все видят во мне… Язык не поворачивается назвать кого. И при удобном случае попытаются развести. Вот я и не буду таким словом. Пусть едет дальше на своей таратайке. До деревни не так далеко, прогуляюсь без проблем.

Я демонстративно плюнул в дорожную пыль, смерил старика-рвача презрительным взглядом и зашагал к деревне.

Мартенек оказался грязной и убогой деревушкой: дома были глинобитные с соломенными крышами, дворики перед ними отгорожены от улицы низкими плетнями – курица перепрыгнет. Воздух пропитывал ядреный запах навоза, отбросов, псины и невычищенного свинарника. Кудлатые грязные кабыздохи тявкали на меня едва ли не из-за каждого забора. У домов возились крестьяне – в большинстве молодые крепкие ребята в сермягах и деревянных башмаках и девушки в холщовых платьях и платках, похожих на детские чепчики. Местный народ показался мне не блещущим красотой: мужчины были низкорослые и широкоплечие, с мрачными неприветливыми физиономиями, женщины – мелкие и чернявые. Мое появление было встречено с молчаливым интересом, крестьяне и крестьянки таращились на меня, но заговаривать никто не решался. Тогда я сам решил начать разговор.

– Добрый день, уважаемый, – сказал я коренастому мужику, чинившему плетень. – Это ведь Мартенек, не так ли?

– Мартенек-то Мартенек, – ответил мужик, даже не глянув на меня. – Чего надо-то?

– Что-то, смотрю, у вас в полях никто не работает.

– А праздник сегодня, – заявил мужик. – День Землицы-Хранительницы. Нельзя на земле работать.

– Понятно. Я тут ищу одного человека, Жиля Кацбалгера.

– Пять соверенов.

Я с трудом поборол желание как следует врезать этому парню по загривку.

– Один соверен, – предложил я, взяв себя в руки.

– Ладно уж. – Крестьянин взял у меня серебряную монету, попробовал на зуб и тут же затолкал ее за щеку. – Толстого Жиля ищешь? Это в корчму идти надыть.

– Понял. А кузнец у вас тут есть?

– А как жа. Кузнец есть.

– Где мне его найти?

– Один соверен.

– Поцелуй меня в зад, – ответил я и пошел искать корчму.

Глава пятая

Трактирщик и кузнец

Ну и народ! Сплошные хакеры.

Корчма располагалась примерно в четверти километра от деревни, у самой дороги – большой сруб с двускатной драночной крышей и просторным двором. Во дворе стояло несколько подвод, а у коновязи мирно жевали сено из яслей с десяток лошадей. В центре двора красовался колодец, но я не отважился напиться из него – ведро на веревке журавля больше напоминало помойную бадью. Тут же играли детишки, грязные, как шахтеры после смены. Игра заключалась в том, что детки по очереди швыряли камни в спящего у забора мертвецки пьяного мужика и хлопали в ладоши, когда мужик после удачного попадания начинал издавать разные малоприятные звуки.

Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. М-да, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными, скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.

– Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?

– Ни то, ни другое, ни третье, – сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.

– Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?

– Он умер.

– Печально. Но это жизнь. Все там будем.

– Он просил передать тебе это. – Я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.

– Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.

– Было письмецо, и нет письмеца, – ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?

– Я жду, когда ты отдашь мне деньги.

– Какие деньги?

– О которых говорится в письме.

– В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.

– Слушай, ты, наволочка с говном, – прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, – если ты вздумал меня кинуть, я тебе…

– Ладно-ладно, успокойся, я пошутил, – затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток, что ли, не понимаешь?

– Хреновые шутки не понимаю. И бью за них фейсы до получения однородной синей массы.

– Ишь ты, горячий какой лошок попался! Не кипятись, парень. Отдам я тебе папашины дукаты, честью клянусь. Но не сразу. Проблемка у меня одна есть; коли поможешь решить, я к Пертинаксовым денежкам еще и от себя прибавлю хорошую толику.

– Плевать мне на твои дела. Давай мои деньги, и я пойду.

– Да я ведь от души, парень. Дело-то пустяшное, а заработать можно неплохо.

– Неплохо – это сколько?

– Двадцать дукатов. Плюс бесплатно можешь у меня переночевать.

– Что за дело? – Я понял, что мне предстоит какое-то задание, которое так или иначе следует выполнить.

– Я же говорю, пустячок. Здесь неподалеку есть одна пещерка. Мы промеж себя называем ее Дерьмовой Норой. В пещерке есть источник самого настоящего акваголя.

– Акваголя?

– Ну да. Ты что, никогда не слышал про акваголь?

– Слышал, – соврал я. – Ну и что надо сделать?

– Принести мне флягу этого самого акваголя. Есть у меня один клиент, всю плешь мне проел с этим акваголем. Найди да найди. Принесешь – отблагодарю.

– А чего сам не сходишь, если дело, как ты говоришь, пустяшное?

– Стар я стал по жаре мотаться. А послать некого. Жена у меня больна, лежит, бедняжка, не встает. А местных послать нельзя – по дороге все сами вылакают, стервецы.

– Понятно. – Я почесал переносицу. – Как добраться до пещеры?

– Как выйдешь из ворот корчмы, иди по дороге вниз, к озеру. Дойдешь до озера, поверни направо и топай вдоль берега. Там и увидишь вход в пещеру.

– Ладно, принесу я твою водичку. Только запомни, станешь крутить, я тебе…

– Понял, понял. – Трактирщик протянул мне здоровенную тыквенную бутыль на ремне. – Фляжку-то не потеряй, она денег стоит.

– Не потеряю. Жди, скоро приду.

– Ага! – Трактирщик закивал. – А я тем временем денежки приготовлю.

Покинув корчму, я решил для начала найти кузницу. Задание, которое дал мне трактирщик, имело подозрительный запах, и я понял это с самого начала. То ли заметил хитрый блеск в глазах канальи-Кацбалгера, то ли предчувствие сработало. Как бы то ни было, мне нужно оружие. И единственное место в Мартенеке, где его можно раздобыть, – это кузница.

Насколько я помнил историю Средних веков, кузницы, как правило, располагались рядом с гостиницей – это чтобы приезжим не надо было долго искать, кто подкует им лошадей или починит оружие. Так и оказалось: обойдя корчму, я услышал звон молотка о наковальню и через минуту уже стоял под навесом у пылающего горна, рядом с кузнецом.

– Чего надо? – Тощий седой кузнец бросил в бадью с водой откованный костыль, смерил меня хмурым взглядом с головы до ног.

– У тебя есть оружие?

– Ты что, законы не знаешь? Светлейший герцог Альбано Изысканный строго-настрого запретил деревенским кузнецам ковать оружие.

– Да слышал кое-что. – Я прикинулся простачком. – Но ведь что-то режущее у тебя можно купить? Хороший нож, например. Или, на худой конец, топор.

– Это есть, – кивнул кузнец. – Жди тут, я сейчас.

Он вошел в дом, а я еще раз подивился тому, насколько же алчны местные жители. Сто пудов, что у кузнеца в заначке есть и мечи, и палицы, и наконечники для копий и гизарм. Похоже, этот фрукт тоже собирается набить себе цену. Что ж, посмотрим, что он мне предложит.

Кузнец принес явно не лучшее из того, что у него было. Большой, типа охотничий, нож был выкован из скверного темного железа, клинок был неполированным, а рукоять обмотана пропитанной варом бечевой и неприятно липла к рукам. Заточка была хуже некуда. Под стать ножу был и топорик. Осмотрев оружие, я спросил:

– Сколько хочешь за эти штуки?

– За нож прошу тридцать соверенов, за топор – сорок, – с наглым хладнокровием заявил кузнец.

– Твоим ножом только мамалыгу нарезать на блюде, – сказал я. – А топором курице голову не отрубишь. Еще что-нибудь есть?

– Ничего нет.

– Так уж и ничего?

– Слушай, приятель, или покупай, что есть, или ступай отсюда во имя Бессмертных. Мне работать надо.

– Хорошо. Я ухожу. А потом, как выдастся свободная минутка, зайду к герцогу Альбано и расскажу ему, что кузнец в Мартенеке выдает черную засохшую какашку за охотничий нож и требует за это дерьмо аж тридцать монет. То-то герцог посмеется!

– Зайдешь к герцогу? – В глазах кузнеца мелькнул нешуточный испуг. – Ты что, знаком с ним?

– Знаком. Ну так что, будем дальше тратить твое и мое время?

Кузнец схватил нож и топорик и снова убежал в дом. Не было его минут пять, и я было подумал, что он просто сбежал через другую дверь. Но в конце концов он вернулся ко мне, неся под мышкой какой-то сверток.

– Взгляни, господин, – сказал он, положив сверток на наковальню.

Я развернул грязную промасленную холстину и увидел кинжал, поразительно похожий на кинжалы кавказских горцев. Отделка рукояти и ножен оставляла желать лучшего, но обоюдоострый стальной клинок был откован на славу.

– Ну вот, это уже лучше. – Я тяжелым взглядом посмотрел на кузнеца. – А за него ты попросишь с меня пятьсот монет, верно?

– Нет, господин. – Кузнец замахал руками. – Это не моя работа. Один человек несколько лет назад отдал мне его уплатой за то, что я починил его доспехи. С тех пор он и лежал у меня в чулане. Это настоящая сталь, господин, и работа хорошая. Отдам за сто соверенов, или за четыре золотых дуката, господин.

– Хорошо, беру. – Я развязал свой кошель, отсчитал сто монет и вручил их кузнецу. – Буду у герцога, непременно расскажу ему, какой в Мартенеке отличный кузнец.

– Ох, спасибо, господин! – просиял кузнец. – Благослови тебя Бессмертные!

Я ушел из кузницы вполне довольный собой. Во-первых, у меня появилось оружие. Я подвесил кинжал на пояс и сразу почувствовал себя человеком. Во-вторых, я узнал курс местной валюты. Двадцать пять соверенов равны одному дукату. Это значит, что мой капитал составляет сорок шесть золотых. Посмотрим теперь, попробует ли трактирщик надурить меня при расчете. А пока надо заняться пещерой. Как там назвал ее Кацбалгер – Дерьмовая Нора? Что-то у меня все больше и больше возникало ощущение, что в мире, куда я попал, определение «дерьмовый» можно дать очень многим вещам.

Глава шестая

Бренные останки

Настройки графики: количество трупов – малое.

Топать до пещеры пришлось довольно долго. Солнце уже пошло на закат, когда дорога наконец-то привела меня к живописному озеру с заросшими камышом и кустарником берегами. Вспомнив, что сказал мне трактирщик, я двинул вправо и вскоре увидел между двумя пышными ивами темную дыру, несомненно, ту самую пещеру, которая была моей целью. Перебравшись через небольшую впадавшую в озеро речушку, я оказался прямо перед входом и здесь встал в нерешительности. Там, в пещере, было ОЧЕНЬ темно, а я только сейчас сообразил, что у меня нет с собой ни факела, ни фонаря. Выругавшись, я повернулся, чтобы идти в деревню за факелом, но потом вспомнил про Консультанта.

Он появился, едва я в третий раз выговорил свой ник. Свежий, чистенький, весь в черном и очень довольный.

– Мой друг чего-то хочет? – осведомился он.

– Начнем с того, что ваш друг испытывает сильнейшее желание начистить вам физиономию, – сказал я. – Кто-то, помнится, говорил, что мой профиль никому не будет известен. Однако даже крестьяне называют меня…

– Не сердитесь, – сказал Консультант. – Не мог я сказать вам всей правды. Есть определенные правила, которые даже я не могу нарушать. Плюньте вы на эти условности во имя Бессмертных! Перед вами стоит великая цель, а вы, право дело, зацикливаетесь на мелочах. В нашем мире слово «лох» не имеет оскорбительного значения, а обозначает нечто совершенно другое.

– Хороши мелочи. Ну ладно, проехали… У меня небольшая проблема тут возникла. Нужен свет.

– Естественно, я вам готов помочь. Имеются на выбор три варианта: простой факел, магический факел и заклинание «Светляк».

– А поподробнее?

– Простой факел – предмет одноразового использования. К нему необходимы трут и огниво. Магический факел можно использовать много раз, но для этого ваш показатель «Магия» должен быть не ниже двадцати. Заклинание «Светляк» обладает постоянным эффектом и не требует магических умений, но по цене оно дороже остальных приспособлений.

– Сколько?

– Простой факел стоит пять соверенов, магический – сто соверенов, заклинание стоит двести соверенов.

– Грабеж! – вздохнул я. – Ладно, я покупаю заклинание.

– Поздравляю с покупкой. Держите. – Консультант подал мне что-то очень похожее на древнеегипетского скарабея, подвешенного на цепочку. – Наденьте на шею и для активации произнесите слово «Люмен». Когда захотите деактивировать заклинание, просто снимите амулет.

– Вот деньги. – Я передал Консультанту двести монет. – Еще один вопрос – что такое акваголь?

– Природная субстанция с сильным веселящим действием. Еще есть вопросы?

– Нет.

– Тогда прощайте.

Консультант растаял в воздухе. Я надел амулет на шею и, вооружившись кинжалом, шагнул в пещеру.

В ноздри мне ударила тяжелая вонь – смесь запахов псины, плесени, сырости и падали. Темнота впереди была такой густой, что казалось, я могу коснуться ее руками. Я почувствовал страх.

– Люмен!

Меня сразу окружил круг бледного белого света – ни дать ни взять, люминесцентная лампа. Я увидел перед собой низкий глинистый грот, в дальнем конце которого зияло круглое отверстие какого-то тоннеля. Судя по всему, я должен был идти туда.

Тоннель оказался коротким – метров пятнадцать, не больше. А в конце его я наткнулся на мертвеца. Он лежал ничком, совершенно мумифицировался и, скорее всего, покоился здесь очень давно. Труп был в полных доспехах, только без шлема – когда-то эти доспехи, наверное, были великолепны, но теперь сплошь заржавели и пришли в полную негодность. В нескольких метрах от тела лежал ржавый длинный меч, а чуть дальше я увидел треугольный щит. На его поверхности еще можно было разобрать герб – гроздь винограда. Брезгливо морщась, я перевернул мертвеца на спину. На меня уставилось истлевшее безносое и безглазое лицо, обрамленное склеившимися космами и скалящееся в жуткой усмешке. Не самое приятное зрелище. Но зато я увидел на шее покойника массивную золотую цепь и сумел ее снять. Это был какой-то рыцарский орден, весь усыпанный драгоценными камнями. Присвистнув, я вытер орден о рукав рубахи и надел себе на шею – это был более чем ценный трофей. Конечно, грабить мертвых не самая лучшая затея, но я сейчас находился в чужом мире, и мне было не до морали и сантиментов. Кроме цепи я снял с мумии отличное золотое кольцо, а в поясной сумке были несколько серебряных монет и клочок пергамента, на котором изящной вязью было выведено следующее.