Мышиная возня. Книга конторских чиновников

Дело в том, что «сетевики», как правило, не являются государственными учреждениями и поэтому отношения с ними очень сложные.

Классическая схема такая: государство в лице областных структур или городской Администрации за бюджетные средства строит объект транспортной инфраструктуры (например, дорогу или мост), а инженерные сети, попадающие в пятно застройки как бы покупает у собственника. Чтобы избежать проблем с их привередливыми и неподвластными владельцами, из казны выплачивается компенсация. Подразумевается, что те самостоятельно перенесут коммуникации куда им нужно и как захочется. Способ вполне рабочий, хоть и мудрёный.

В нашем случае дополнительно извратились. Выработанная годами схема была нарушена из-за спешки. При проектировании заложили кусочек теплотрассы в состав проекта на саму развязку, сделав его частью дороги, а Заказчик проторговал весь объект одним лотом. Получалось, что переносом занялись уже не сетевики-собственники, а дорожники. Решение мотивировалось тем, что приближался Единый день голосования, и на процедуру нудного изъятия не оставалось времени.

Далее, как и заведено, всё только усугублялось. Прокладку теплотрассы начал сам Генподрядчик-дорожник собственными силами, а не сетевик, которого было бы всё ж лучше вежливо пригласить к себе на «оказание услуг».

Произошёл такой казус по причине отсутствия договорённости. Сетевая компания (назовем её уютным словом «Тепло») не согласилась с заложенной проектировщиками экономией и работу по таким расценкам посчитала оскорбительной. Проектное бюро не стало перепираться и согласовывать раздел теплосетей с ними, а вполне по закону доказало, что не обязано всего этого делать. Вопрос плавно перешёл в разряд политических.

Государство при планировании объекта поступило не красиво с урезанием аппетитов, проектировщик и заказчик по-своему всё будто учли и выкрутились, а подрядчик (дорожный трест) оказался в плохом положении – между молотом и наковальней.

В последствии, как и предвиделось, сдать в эксплуатацию, построенную ими ударными темпами теплотрассу оказалось делом тем ещё.

Несмотря на всю свою аккуратность и точность Трест не мог получить заработанные деньги (5 млн. $, кстати!). Госзаказчик указал на пункт в контракте с чёткой формулировкой: «Ввести в эксплуатацию», – и был всячески прав. Нет врезки – нет денег. Маленькая формальность, на которую никто не обратил внимание, обернулась бедой. Подрядчику ничего не осталось, как продолжать стройку всего остального на объекте, чтоб не платить штрафы, и бесконечно поднимать вопрос по «замороженной» теплотрассе – нудить и строить. Спустя годы приближалось окончание эпопеи с объектом, к вводу его в эксплуатацию, подключился чуть ли не сам министр энергетики. По причине отсутствия должной консервации отстроенный участок трубы оказался совсем непригодным к работе и требовал как бы не повторного переустройства с нуля. Труба заржавела, изоляция намокла, а о деньгах Тресту лучше было вообще забыть. Все опять отошли в сторону.

Заказчик, как это всегда принято, из закона самосохранения, с безразличием смотрел на Подрядчика и расторг с ним контракт «по соглашению сторон». Оплата произведена по факту выполненных работ.

Чтобы успокоить «Тепло», после всего произошедшего, принимается решение вернуться к классической схеме: мы (государство) изымаем и платим → они (сетевики) пусть строят сами. Главное в этом деле соблюсти все юридические формальности.

Процедура эта проверенная, но не простая, надо признать: инициируется четырехстороннее соглашение (Департамент имущественных отношений + Региональное управление строительства + Госзаказчик + уже прогарклое для всех «Тепло»). Уходят месяцы, а иногда и годы. Наше соглашение, как не странно, остановилось не на ком ином, как сетевой организации. Проволочки вызваны медлительностью их головного ведомства, находящегося аж в далёкой Финляндии! Внутренняя бюрократия мегакорпорации – тоже бюрократия и с ней надо считаться. Да-да, – говорят наши, – конечно-конечно. Подождём.

Дальше в местном отделении «Тепло» некоторые люди всё же начали догадываться (среди них не мало сообразительных, да), что дело пахнет скверной: пока там чухонские начальники размышляют у себя за границей, старая труба прямо здесь под носом разрушается, и по всей видимости вряд ли выдержит очередного отопительного сезона. Может быть даже остынет весь микрорайон вместе с их квартирами, из которых придётся на время уехать в пригород к тёщам или на дачу (это уж кому как повезло в жизни). Для собственной подстраховки предпринимается самый безусловно надёжный на сегодняшний день способ – написать письмо Губернатору. В качестве Настоящей и правильной меры было предложено гениальнейшее из решений: «нужно завершить когда-то начатое». Другими словами, пока они будут думать над выбранным ими же самими вторым вариантом, дорожникам следует на всякий случай не переставать трудиться над первым.

Простите, что утомил, всё ж продолжу.

Отсюда 3 решения:

1.Не меняем позиций. Сетевая компания сама у себя ускоряется с необходимыми согласованиями, потом получает деньги и за них уже строит.

2.Сетевая компания соглашаются на то, чтобы работы всё-таки перевыполнило государство с привлечением другого своего подрядчика (т.к. старый уже разорился). Отопительный сезон будет спасён, но о своих задуманных выгодах придётся забыть.

3.Сетевая организация продолжает дуть свои щёки, а мы (государство) медленно двигаемся ей навстречу, т.е. перепроектируем теплотрассу с учётом их пожеланий и проторговываем объект «Развязка» заново, на что уйдёт около двух лет, если губернатор еще поддержит такое удорожание.

Остаётся официально предложить Заявителям выбрать что-то одно и не морочить больше почтенную губернаторскую голову.

Весь этот узел мне пришлось распутывать по ниточкам почти сутки, не убирая ладони со лба. Чтобы облегчить восприятие информации начальником, приложил к пакету краткую записочку, отображающую суть вещей «на пальцах». Пояснения на простом, а не чиновничьем языке, иногда практикуются для внутреннего пользования и считается вполне нормальным.

Через 2 дня вернулся документ с почеркушками на моей записке. Начальство не удержалось от исправлений пунктуации и перестановки абзацев местами даже там.

А само письмо подписали, да…

Предложение железнодорожников

В этом мире всякий считает себя дофига умным, либо гениально хитрым. В качестве дополнения он имеет безмерный эгоизм, от которого мир непременно начинает вращаться вокруг него и только для него. Рабочий искренне не понимает, зачем его заставляют копать яму лопатой, если на базе имеется экскаватор. Водитель маршрутки убеждён, что руководство у него придумало несусветную ерунду, вообще не понимают элементарных вещей? Со своей позиции, как известно, мир виден гораздо шире. Надо-то чуть-чуть его поменять, и будет всё у меня хорошо. Главное у меня!

Дело было не так давно, и касалось оно не простых работяг, которые, как мы знаем, всегда чем-то не довольны, а целой монополии под названием «Железные дороги». Это самостоятельная структура со своим президентом и своими закрытыми от посторонних глаз инструкциями. Главная цель у неё, как и у любого частного предприятия, зарабатывать деньги. Даже та функция, ради которой создавались когда-то железные дороги, – мучить людей – теперь уже вовсе не главная.

Компания обратилась в адрес губернатора, чтобы он оказал своё содействие по удобному зарабатыванию денег равномерной загрузке железнодорожной инфраструктуры круглый год. В письме шёл рассказ о зимнем простое рельсового подвижного состава и летней перегрузке инфраструктуры настолько, что нет сил справляться, от чего уходит клиент. Просьба заключалась в содействии организовать перевозки (заказы) так, чтобы инфраструктура летом не перегружалась, а зимой не простаивала в ожидании спасительного чуда. Предлагалось настроить строительный процесс и всю экономику региона под удобство железнодорожников.

В этом месте важно привести пару цифр, о которых идёт речь, чтобы ощутить масштабы. Сия заварушка хоть и мышиная возня, но вокруг солидных денег. Наша область ежегодно потребляет только на дорожные нужды около 1 500 тыс. тонн каменного материала и 65 тыс. тонн битума. В пересчёте на транспорт это примерно 225 железнодорожных составов с дальностью следования 400-700 км. Стоимость услуг по перевозке такого объёма инертных материалов равна годовому бюджету целого государства Тувалу, вместе с её известной столицей Фунафути.

Оговорюсь, что кроме дорожников есть ещё огромный строительный сектор и ЖКХ, которые Я не учёл в своих расчётах. Кусок пирога значительный и это обстоятельство нужно понимать.

Мне, как представителю системы с её законами, интересно, в каком виде себе представляло помощь руководство Железных дорог? На каковой исход оно надеялось, написав такое официальное прошение? Губернатор должен был собрать всех строителей, коммунальщиков и дорожников, сообщить о неоценимых заслугах перед Родиной, а потом, нахмурив брови сказать: «Возите груз зимой! Точка»?

Если брать застройщиков жилого сектора, то они частники – им вообще плевать на губернатора и его мнение. Свои стройки они организовывают самостоятельно и делают это так, как им выгодно, и точка. Если вы, дофига-транспортники, хотите привлечь клиента зимой, а не летом, то сделайте это выгодным для него: разработайте систему скидок, предоставьте бонусы за зимнюю перевозку и пр. Договоритесь в конце-то концов… Частник должен работать с частником, а не впутывать административный ресурс в свои шкурные дела.

Наиболее ощутимый объём инертного материала используется (извините за опостылевшее слово) дорожниками, но и сними тоже незадача. Дорожная деятельность осуществляется с привлечением бюджетных средств по общепринятой на всей территории государства системе закупок. Схема такая: на конкурсной основе по каждому объекту определяется Подрядчик, заключается с ним контракт, выплачивается аванс и только потом предприятие, уже де-факто являющееся исполнителем работ, без риска для себя, закупает необходимый для своего объекта материал. Заблаговременно, до заключения контракта, никто и пальцем не пошевелит. Рисковать – дураков нет. Это как приобретать запчасти для ещё не купленного автомобиля. Выиграли торги – закупили материал, – всё просто.

Чтобы подтолкнуть Подрядчиков на зимнюю заготовку материала, логичным было бы заключать с ними контракты заблаговременно – с осени на следующий строительный сезон, а не в июне со сроками строительства «до конца текущего года», как это принято сейчас. Если подарить Подрядчикам ценную зиму, предшествующую стройке, они без подсказок чиновника, привезут на объекты всё необходимое заранее, и вопрос решиться сам собою. Способ простой и логичный, но в нашей системе финансирования он нереализуем по причине особенностей бюджетного планирования, стоящего во главе угла. Дело в том, что основной транш денег (расходов) выпадает на лето, после долгих проволочек с программами и согласованиями. Всё тяяянется, пересчитывается да исправляется… Бюрократия – дело меееедленное. С появлением денег начинается спешка по их освоению: контракты, заключённые между госзаказчиками и дорожными предприятиями должны быть исполнены в этом же году, – нужно успеть списать деньги за отчётный финансовый период. Алгоритм финансирования как специально подразумевает транспортировку материалов в самый пик железнодорожных перевозок. Вернее сказать, ажиотаж как раз и случается оттого, что он задуман. Государство создало все необходимые условия для возникновения этой проблемы, и губернатор здесь не способен нарушить естественный ход вещей.

Выходит, даже на дорогах, где всё крутится за государственные деньги, заставить действовать Подрядчиков по удобному для железнодорожников графику, без коренного пересмотра всей системы, не так-то просто.

Чтобы уважить железную дорогу по-деловому, можно было пойти на дополнительные усложнения строительного процесса, который и так не прост. Вариант, кстати, серьёзно предлагался мною и вполне дельно рассматривался высшим руководством.

Предлагалось выделять закупку материала в отдельные от основных объектов контракты. Одни исполнители занимаются заготовкой материала, а другие из него строят. Сразу оговорюсь, что это блестящая идея дурацкий способ: любая заминка (которая случается чрезвычайно часто), и не найдёшь крайних. В настоящее время за любой из проторгованных объектов, материал и технологию на нем отвечает генподрядная организация, с которой весь спрос. Если дробить контракт на части, то Администрация вклинивается со всей своей неповоротливостью куда-ей-не-следует. Плюс ко всему работа получается не под ключ, и нужно найти способ хранения всего привезённого добра.

Может получиться как с ремонтом в квартире, когда работники говорят, что материал плохой, а магазин пеняет на криворуких мастеров. Отделочники перекладывают вину на сантехников, а те на проект и так далее. Или представьте если б буханку хлеба не продавали в булочной как конечный продукт, а пекли только из муки потребителя и каждый технологический этап согласовывали бы с ним. Хлопот возникнет много, а крайних, как всегда, не найти.

Ещё одним серьёзным недостатком в предложенной мною схеме выступает отсутствие возможностей быстренько поменять планы: если заготовили материал под объект, то его нужно будет сразу строить, и уже не отвертеться. По закону нельзя просто так привезти большую гору щебня «на всякий случай» и бросить в поле до лучших времен. Любая заготовка материала возможна только под конкретный конечный продукт в виде дороги, моста или ещё чего тому подобному. Привезли – стройте, построили – вводите… Приостановка реализации объекта обернётся расточительным хранением материалов в гигантских объёмах. Нужно будет каждый раз его инвентаризировать, сдавать под охрану, назначать виноватых ответственных и т.д.

Для системы, где как минимум 8 пятниц на неделе, подход подразумевающий последовательность действий – вообще неприемлем.

Даже определившись наверняка с объектом и ухитрившись протащить в государственную программу его первый кусочек под названием «горы щебня для развязки» возникают другие трудности: куда везти, где хранить, и кто будет это всё охранять? Площадки под штабели (обычно они размером с паровозное депо) из-за отсутствия самих строек ещё не подготовлены, подъездных дорог нет. Если весь материал для нужд целого города свезти в одно место – это дополнительные погрузо-разгрузочные работы с транспортировкой и как следствие – серьёзное удорожание.

То, что Я описал здесь, на более или менее простом языке, на службе выглядит куда заковыристее. Каждая циферка, буковка или ход мысли требуют детального обоснования, расчётов и ссылок на законы. Ушло не мало моих человеческих сил, чтобы осветить предлагаемый вариант. Просто так написать: «Предложения и замечания по решению вопроса отсутствуют» – не получится. Здесь такое место, где даже своё одобрение нужно аргументировать. Мало сказать «согласен», нужно ещё обосновать ПОЧЕМУ согласен. Сначала конвертируешь и разворачиваешь для высокого руководства то, что предложено в обращении, а уж потом отрабатываешь должным образом свои варианты решения вопроса.

Кроме внутренней головомойки требовался ещё и ответ в адрес Железной дороги. Сколько же раз Я переписывал текст, исправляя замечания руководства и вечеруя до сумерек. Все перечисленные аргументы никак не годятся для официальных рубрик. Дело в том, что по умолчанию нам запрещено сваливать беды на систему. Нельзя себя дискредитировать, – это заповедь. Требовалось написать так, чтобы не обидеть Президента компании и при этом не набрать себе дополнительной работы.

Долго ли, коротко ли, – сочинили:

«В целях обеспечения стабильности транспортного обслуживания грузовладельцев, Правительство области взаимодействует с корпорацией «Железные дороги» и грузовладельцами по вопросам урегулирования ситуаций, связанных с длительными непроизводственными простоями в ожидании выгрузки вагонов и качественного планирования объемов с учетом технических возможностей».

Хорошее письмо, наверное. Досадно только, что Я не понимаю, что в нём имелось в виду.

ИКЕА

Утро. Медленно Я шёл к ветхому зданию с облупленным временем крыльцом и вывеской «департамент». Ноги не хотели переставляться, и странно, что предательски не поскользнулись на заметённом льду.

Не могу сказать с каких пор и откуда повелось, но на работу прихожу рано. Мне нравится ощущение первого жителя этого трудового дня. В утренней тишине лучше думается, меньше времени уходит на дорогу, и вообще спокойнее…

В ранний час самое то заниматься работой, требующей концентрации и собранности. Размышлениями нужно заниматься до 9:00 или на выходных, дальше начнутся «здрасьте, как делЫ и что нового…». Это целый обычай рукопожатий и приветствий, переходящий в бестолковую суету.

Иногда такая ранняя явка на службу выходит боком. Тот, кто приходит раньше, работает всегда больше, потому что он попадает под раздачу пирожков. Есть высокая вероятность получить задачу, которая сделает весь день (а может и поболее, чем день). Начальство может экстренно засобираться на какое-то совещание, поэтому стоит только попастись ему на глаза, напрыгнут так, что забудешь переобуться в офисные штиблеты, причесаться и включить голову. Всё, вперёд. Тремоло.

На сей раз из-за раннего прихода меня отправили не много не мало, а на целое совещание по вопросу, прости господи, нового инвестиционного проекта. Такое часто бывает: когда не хватает больших начальников для участия во всех намеченных разом мероприятиях, чтобы перекрыться, делегируют кого-то нижнего по чину. На сей раз стоило мне только присесть за свой утренний чай с сахарами, как мне выпала роль свадебного генерала. Не знаю, как в целом, но по мне такое решение показалось совсем беспечным. (Тоже нашли боевую единицу. Много ль Я чего понимаю в их делах? – даже неловко, чеснслово)

Как выяснилось, в нашем городе желает разместить свои торговые площади компания ИКЕА. Вернее, не желает, а обдумывает планы. Вопрос тянулся долго и мороки с нюансами там было на пару архивов. Проект рассматривался как минимум в трёх ведомствах в каждом из которых была определена своя группа ответственных лиц. Меня же отправили без подготовки – пришел утром на службу за 30 минут до начала дня, и влип. Идти некому, поэтому вот тебе растрёпанный талмуд и прямо сейчас беги в соседнее здание. Быстрей!

Всё бы оно ничего – на срочные переговоры ходим постоянно – проблема в том, что с ИКЕА молчаливым присутствием не отделаться. Частный инвестор приехал не для протокола, и не по казённым делам, поэтому неудобные вопросы обязательно будут. Вот же меня угораздило-то… Ладно хоть оделся более-менее и не с похмелья. А то предстал бы сейчас заморским гостям в джинсах и вытянутом джемпере. Лицо областного департамента! Здесь нельзя являться на косолапых ногах и небритым мордасом.

По традиции, полагается присесть на дорожку, но на сей раз нéкогда: поспешаю в назначенный пункт. Резво так, нога пружинит. Хороший знак. Обычно перед такими походами настроение пуганное и мрачное.

Добрался до здания, на проходной предъявил безразличному охраннику свой постиранный в кармане паспорт и поднялся в приёмную конференц-зала. Хорошо тут у них: светло, тепло и мебель новая. Немного тревожно, но настроение пока хорошее. У двери потоптался слегка (ритуал такой), пригладил волосы ладонью и вошел.

В связи с тем, что Я прибыл одним из последних, меня усадили с торцевой стороны стола под большой телевизор. Получается: Я как бы во главе заседания. Усаживаюсь в солидное кресло. Чинно, благородно!

Психологически народ чего-то ждёт от меня и поглядывает в мою сторону. Главного, по всей видимости, ещё нет. Да и будет ли он? Кто есть главный? кстати. Может это «круглый стол» без всяких ведущих? как это принято сейчас на бизнес-посиделках. «Спокойно, спокойно! – приказал сам себе, – веди себя естественно, не конфузься. Доставай документы и ознакомься хоть чуть-чуть с тем, что имеется».

«Хороший материал, пухлый!» – соображается с трудом. Другой бы обрадовался такому, наверное. Только мой опыт показывает, что ничего хорошего, кроме путанной переписки с кем-попало, в нём нет. Стараюсь заставить себя включиться. Голова ленится, как и те ноги, что не желали поутру идти на работу.

Корпоративный лидер ИКЕА, не стесняясь своего гостевого статуса, в доброй манере, почти по-хозяйски, начинает знакомить присутствующих со своей командой (так он её называет). Заметно, что он у них главенствует, и делает это вроде как не по штатному распорядку, а по некоему общему согласию. Из членов этой самой «команды» есть чистейший швед, к которому по всем светским правилам приставлена обаятельная переводчица. Я думал, что представитель Стокгольма должен быть более аристократического образца, но этот походил на одного моего знакомого с ликёроводочного.

В целом их общество выглядело доброжелательным и благоразумным, в отличие от нашего мрачного и «застёгнутого».

Выходит, что бизнесменов двенадцать человек против наших восьми. Не слабая подготовка! – чувствую, будет жарко. По каждому из направлений у них свой человек, который наверняка имеет заготовленный материал с неопровержимыми фактами. СТОП! Где же мой оппонент? С кем предстоит состязаться мне? – вычисляю как в карточном преферансе «на глазок».

Плавненько погружаемся в деловую беседу. Пока всё идёт мягко и непринуждённо. Тема транспортной инфраструктуры деликатно обходится стороной – её оставляют, как всегда, на бис. Может быть они считают это дело третьим? Посмотрим…

Начинают с Генплана.

– Дайте нам землю, – говорит представитель ИКЕА, добавляя улыбку. – Мы к вам (областному городу) идем на встречу, впервые отступая от своих строгих принципов, наша компания готова закрыть глаза на малую численность населения города и инвестировать грандиозный по своей сути проект, а кругом одни препятствия.

– Ребята, – отвечает директор Департамента градостроительной политики области (наводя порядок на столе и перекладывая ручки с карандашами местами), – мы же вам предлагали пять точек. Каждое из мест имеет свои проблемные вопросы. Мы уже 2 года не можем дождаться от вас решения, чтобы начать двигаться в одном из направлений, а не во всех. Для реализации задумки требуется 62 Га, что в общем-то не шутки!

Улыбочка на лице одного из гостей. Он, наверное, воспринял эту фразу шагом навстречу: понял, что мы готовы сплясать под них, но не готовы подходить к градостроительной политике системно.

– Нам больше всего нравится вот этот участок, – говорит белозубый бизнесмен, – остальные вообще не годятся. Давайте обсудим только его, прошу Вас.

– Давайте, – соглашается его собеседник, рассыпав рукавом контейнер с карандашами. – Этот участок принадлежит крупному застройщику и предназначен для размещения спортивных объектов. По Генплану здесь должен быть стадион. Мы знали, что такое замечательное место лучше резервировать под бизнес и поэтому начали действовать в этом направлении уже давно. Спортивную площадку есть возможность перенести вот сюда (указывает куда-то за границы карты, но всем пофиг). Теперь надо каким-то образом доказать общественности и в том числе жителям прилегающего района, что это правильное решение. Смена назначения земли дело не шуточное. На областном уровне для этого нужна некая комплексная программа, которая утверждается думой.

– В чём встало дело? – недоумевает кто-то из представителей бизнеса.

– Для областной программы требуется много чего, в том числе: технико-экономическое обоснование, расчёты транспортных потоков, градостроительный мониторинг и т.д. Это займёт уйму времени. Если вы поможете, дело двинулось бы скорее.

Nb^ Как подготовился! Пули от него отскакивают, наверное, давно в этом котле варится.

– В чем наша помощь? – подхватывает ещё один представитель делегации.

– Технико-экономическое обоснование и инвестиционная программа, господа. Можно взять вашу документацию из другого города, чтобы данные вставить в нашу программу. К тому же вы, наверное, и под наш город что-то уже посчитали?

– Посчитали, но нет, поделиться не можем, это коммерческая тайна. Да и освобождённую нашими руками землю в последствии может занять любой другой инвестор. Площадку же область не под ИКЕА готовит, а под «бизнес» в целом. Нужны гарантии того, что про нас не забудется.

Молчание. От такой резкой остановки многие растерялись. У ответчика брови доползли до середины лба, и он промямлил на выдохе:

– Гарантий давать мы не имеем права, вы ж понимаете.

– Не совсем понимаем, – воспротивился их остроносый юрист. Власти часто лукавят, мы с этим много раз встречались, и наше активное участие на данном этапе будет являться опрометчивым поступком (ищет слова, чтоб разбавить сказанное, но замолкает).