русская классика
Аудиокнига Николая Васильевича Гоголя "Ночь перед Рождеством" в исполнении Дмитрия Суслина погрузит вас и ваших детей в удивительный сказочный мир "Вечеров на хуторе близ Диканьки". Весёлые герои одной из самых смешных повестей великого русского писа…
Аудиокнига Николая Васильевича Гоголя "Ночь перед Рождеством" в исполнении Дмитрия Суслина погрузит вас и ваших детей в удивительный сказочный мир "Вечеров на хуторе близ Диканьки". Весёлые герои одной из самых смешных повестей великого русского писа…
Издание представляет роман Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам», созданный во Франции в 1919-1921 гг. и впоследствии существенно переработанный автором в первую часть одноименной трилогии (после переработки получил название «Сестры»). Нап…
Издание представляет роман Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам», созданный во Франции в 1919-1921 гг. и впоследствии существенно переработанный автором в первую часть одноименной трилогии (после переработки получил название «Сестры»). Нап…
«Безоблачный жаркий день достиг силы коротких теней, болезненной зрению белизны стен и полного воздушного оцепенения, стесняющего разгоряченное дыхание. Белые, красные и голубые зонтики утомленно порхали над толпой извилистых улиц маленького городка …
«Безоблачный жаркий день достиг силы коротких теней, болезненной зрению белизны стен и полного воздушного оцепенения, стесняющего разгоряченное дыхание. Белые, красные и голубые зонтики утомленно порхали над толпой извилистых улиц маленького городка …
«Жестокое наказание, которому мы подверглись, было скоро забыто. И я, и Коля после примирения простили отцу, Стёпе и даже злому мельнику – и опять зажили прежней жизнью, полной для нас интереса даже в трудные минуты. Совершенному забвению помогло ещё…
«Жестокое наказание, которому мы подверглись, было скоро забыто. И я, и Коля после примирения простили отцу, Стёпе и даже злому мельнику – и опять зажили прежней жизнью, полной для нас интереса даже в трудные минуты. Совершенному забвению помогло ещё…
Михаил Юрьевич Лермонтов – вечная загадка русской культуры. Поэт, прозаик, мыслитель, погибший в 27 лет, оставил огромное наследие. Он воевал за Россию не только в стихах, Лермонтов – герой Кавказской войны, человек, ежедневно рисковавший жизнью. Это…
Михаил Юрьевич Лермонтов – вечная загадка русской культуры. Поэт, прозаик, мыслитель, погибший в 27 лет, оставил огромное наследие. Он воевал за Россию не только в стихах, Лермонтов – герой Кавказской войны, человек, ежедневно рисковавший жизнью. Это…
«В одном произведении Достоевского выведен офицерский денщик, который разделял свет на две неравные половины; к одной он причислял „себя и своего барина, а к другой всю остальную сволочь“. Несмотря на то, что такое разделение смешно и глупо, в нашем …
«В одном произведении Достоевского выведен офицерский денщик, который разделял свет на две неравные половины; к одной он причислял „себя и своего барина, а к другой всю остальную сволочь“. Несмотря на то, что такое разделение смешно и глупо, в нашем …
Исторический рассказ о «сильных и слабых мира сего 16 века».
© FantLab.ru
Исторический рассказ о «сильных и слабых мира сего 16 века».
© FantLab.ru
«Снег рыхлый, почерневший от солнечных лучей, покрывал крыши южного города Е., когда вновь назначенный податной инспектор Петр Иванович Орлицкий ехал с вокзала, по предместью, к главной улице…»
«Снег рыхлый, почерневший от солнечных лучей, покрывал крыши южного города Е., когда вновь назначенный податной инспектор Петр Иванович Орлицкий ехал с вокзала, по предместью, к главной улице…»
«… – Ах, боже мой, – шепнул Тугай и заторопился. Он огляделся кругом и прежде всего взял со стола очки и надел их. Но теперь они мало изменили князя. Глаза его косили, как у Хана на полотне, и белел в них лишь легкий огонь отчаянной созревшей мысли. …
«… – Ах, боже мой, – шепнул Тугай и заторопился. Он огляделся кругом и прежде всего взял со стола очки и надел их. Но теперь они мало изменили князя. Глаза его косили, как у Хана на полотне, и белел в них лишь легкий огонь отчаянной созревшей мысли. …
Сборник сказок Алексея Толстого.
Сборник сказок Алексея Толстого.
«…Я сидел дома и, по обыкновению, не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове; ободрать, да и в сторону. Да по-нынешнему, так, …
«…Я сидел дома и, по обыкновению, не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове; ободрать, да и в сторону. Да по-нынешнему, так, …
«Поздним вечером, около полуночи, сидели у потухающего камелька пятеро старых друзей и рассказывали друг другу истории.
Многие думают, что в теперешнее время этого больше не случается. Бывало изредка в начале прошлого столетия, стало учащаться к сере…
«Поздним вечером, около полуночи, сидели у потухающего камелька пятеро старых друзей и рассказывали друг другу истории.
Многие думают, что в теперешнее время этого больше не случается. Бывало изредка в начале прошлого столетия, стало учащаться к сере…
«Лучшая из профессий. Ваш капитал у вас в горле. Тенор напоминает того счастливца из сказок Шехерезады, которого добрый волшебник наградил способностью плевать золотом. Куда ни плюнет, – золотой. Тенор, это самая выгодная профессия. Если у него один …
«Лучшая из профессий. Ваш капитал у вас в горле. Тенор напоминает того счастливца из сказок Шехерезады, которого добрый волшебник наградил способностью плевать золотом. Куда ни плюнет, – золотой. Тенор, это самая выгодная профессия. Если у него один …
«Отряхните пыль с переплетов. Листы слежались и прожелтели. Эти тяжелые книги хорошо забыты в архивах и библиотеках.
Но когда вы примитесь читать их, как зарей сквозь пыльное повеет на вас непогасимым светом, неувядаемой свежестью, и вы тотчас услыши…
«Отряхните пыль с переплетов. Листы слежались и прожелтели. Эти тяжелые книги хорошо забыты в архивах и библиотеках.
Но когда вы примитесь читать их, как зарей сквозь пыльное повеет на вас непогасимым светом, неувядаемой свежестью, и вы тотчас услыши…
«Я добрался, наконец, до парохода и отдыхаю после душного дня, тряски перекладных и пыли, от которой час отмывался и все-таки как следует не отмылся.
Надел чистый китель военного врача, причесался, заглянул в зеркало. Да, вот какая-нибудь такая игра …
«Я добрался, наконец, до парохода и отдыхаю после душного дня, тряски перекладных и пыли, от которой час отмывался и все-таки как следует не отмылся.
Надел чистый китель военного врача, причесался, заглянул в зеркало. Да, вот какая-нибудь такая игра …
«В зале первого класса было шумно, накурено и тесно.
Ниточка с провожающими сидела за двумя, сдвинутыми вместе, столиками, и все-таки места не хватало, и Петру Васильевичу пришлось стать за стулом Ниточки, облокотись на его высокую, резную спинку…»
«В зале первого класса было шумно, накурено и тесно.
Ниточка с провожающими сидела за двумя, сдвинутыми вместе, столиками, и все-таки места не хватало, и Петру Васильевичу пришлось стать за стулом Ниточки, облокотись на его высокую, резную спинку…»
«Бузи работал в поте лица. Он натирал сухой, мягкой тряпкой полированную поверхность черного круглого стола. Она давно уже блестела, как зеркало, и Бузи, наклоняясь, видел свою голову – курчавую, черную голову негра, с крупными каплями пота на лбу…»
«Бузи работал в поте лица. Он натирал сухой, мягкой тряпкой полированную поверхность черного круглого стола. Она давно уже блестела, как зеркало, и Бузи, наклоняясь, видел свою голову – курчавую, черную голову негра, с крупными каплями пота на лбу…»
«Две пролётки с дребезгом поехали. На передней сидел священник с женой, на второй – три женщины, а третья со псаломщиком осталась у ворот. Псаломщик поставил большой крест себе в ноги, обнял его руками, прижал к груди, а потом засунул руки в рукава п…
«Две пролётки с дребезгом поехали. На передней сидел священник с женой, на второй – три женщины, а третья со псаломщиком осталась у ворот. Псаломщик поставил большой крест себе в ноги, обнял его руками, прижал к груди, а потом засунул руки в рукава п…