ЛитРес: чтец
Когда твой отчим демон, уже ясно – спокойной жизни не жди, особенно если ты всего лишь человек. Забудь о свободе и праве выбора, ведь папочка обеспечил всем, даже женихом. Только вот невеста слишком скромна и неопытна. Лера волей отца отправляется в …
Когда твой отчим демон, уже ясно – спокойной жизни не жди, особенно если ты всего лишь человек. Забудь о свободе и праве выбора, ведь папочка обеспечил всем, даже женихом. Только вот невеста слишком скромна и неопытна. Лера волей отца отправляется в …
Маниакальное тщеславие заставляет Дмитрия Алексеевского вести видеодневник собственных преступлений. Пленка с этим фильмом попадает в руки Тианы, жениха которой он убил. Пластическая операция, изменившая внешность Дмитрия, новая фамилия и даже мнимая…
Маниакальное тщеславие заставляет Дмитрия Алексеевского вести видеодневник собственных преступлений. Пленка с этим фильмом попадает в руки Тианы, жениха которой он убил. Пластическая операция, изменившая внешность Дмитрия, новая фамилия и даже мнимая…
Из-за долгов моей семьи мне пришлось на целую неделю поступить в полное распоряжение человека, которому задолжал отец. Этот мужчина казался мне настоящим чудовищем. Из чувств остался лишь страх, которым я, казалось, была пропитана насквозь. Но тогда …
Из-за долгов моей семьи мне пришлось на целую неделю поступить в полное распоряжение человека, которому задолжал отец. Этот мужчина казался мне настоящим чудовищем. Из чувств остался лишь страх, которым я, казалось, была пропитана насквозь. Но тогда …
Становление маршала империи. Первые шаги. Детство…
Становление маршала империи. Первые шаги. Детство…
«Я помню, как мы бежали по лесу, как жужжали пули, как падали отрываемые ими ветки, как мы продирались сквозь кусты боярышника. Выстрелы стали чаще. Сквозь опушку показалось что-то красное, мелькавшее там и сям. Сидоров, молоденький солдатик первой р…
«Я помню, как мы бежали по лесу, как жужжали пули, как падали отрываемые ими ветки, как мы продирались сквозь кусты боярышника. Выстрелы стали чаще. Сквозь опушку показалось что-то красное, мелькавшее там и сям. Сидоров, молоденький солдатик первой р…
«В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею; у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать; младшего звали Иван-царевич…»
«В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею; у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать; младшего звали Иван-царевич…»
«У меня была мордашка. Её звали Булькой. Она была вся чёрная, только кончики передних лап были белые…»
«У меня была мордашка. Её звали Булькой. Она была вся чёрная, только кончики передних лап были белые…»
«В Лондоне показывали диких зверей и за смотренье брали деньгами или собаками и кошками на корм диким зверям.
Одному человеку захотелось поглядеть зверей: он ухватил на улице собачонку и принёс её в зверинец. Его пустили смотреть, а собачонку взяли и…
«В Лондоне показывали диких зверей и за смотренье брали деньгами или собаками и кошками на корм диким зверям.
Одному человеку захотелось поглядеть зверей: он ухватил на улице собачонку и принёс её в зверинец. Его пустили смотреть, а собачонку взяли и…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку. Впрочем, нич…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку. Впрочем, нич…
«У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи – пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь – живет своим умом.
Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним налич…
«У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи – пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь – живет своим умом.
Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним налич…
«Для посторонних это были просто пять брёвен, сколоченных тремя поперечными досками. Но Серёжка и Гарик знали, что это корабль. Нужно было лишь поставить мачту с парусом из старых мешков и укрепить вместо штурвала тележное колесо с ручками примотанны…
«Для посторонних это были просто пять брёвен, сколоченных тремя поперечными досками. Но Серёжка и Гарик знали, что это корабль. Нужно было лишь поставить мачту с парусом из старых мешков и укрепить вместо штурвала тележное колесо с ручками примотанны…
«Никто, кроме Лёньки, не называл его морским волком. Был он высок, сутуловат, носил длинный вязаный жилет и курил не короткую трубку-носогрейку, а обычные сигареты „Прима“. Только выцветшая чёрная фуражка с якорем говорила о капитанском звании…»
«Никто, кроме Лёньки, не называл его морским волком. Был он высок, сутуловат, носил длинный вязаный жилет и курил не короткую трубку-носогрейку, а обычные сигареты „Прима“. Только выцветшая чёрная фуражка с якорем говорила о капитанском звании…»
«Жил-был старик со старухой, а у них было три дочери. Старшая-то дочь доводилась старухе падчерицей. Дело известное: падчерице при мачехе что за житье? С утра до вечера старуха ее поедом ест: „Экая ленивица, экая неряха! И веник-то не у места, и ухва…
«Жил-был старик со старухой, а у них было три дочери. Старшая-то дочь доводилась старухе падчерицей. Дело известное: падчерице при мачехе что за житье? С утра до вечера старуха ее поедом ест: „Экая ленивица, экая неряха! И веник-то не у места, и ухва…
«– Скоро ли станция, ямщик?
– Не скоро еще, до метели вряд ли доехать, – вишь, закýржавело как, сиверá идет.
Да, видно, до метели не доехать. К вечеру становится все холоднее. Слышно, как снег под полозьями поскрипывает, зимний ветер – сиверá – гудит…
«– Скоро ли станция, ямщик?
– Не скоро еще, до метели вряд ли доехать, – вишь, закýржавело как, сиверá идет.
Да, видно, до метели не доехать. К вечеру становится все холоднее. Слышно, как снег под полозьями поскрипывает, зимний ветер – сиверá – гудит…
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка…»
«Жил-был старик, и было у него три сына. Младшего все Иванушкой-дурачком звали.
Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то ту пшеницу мять да топтать.
Вот старик и говорит сыновьям:
– Милые мои дети! Стерегите пше…
«Жил-был старик, и было у него три сына. Младшего все Иванушкой-дурачком звали.
Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то ту пшеницу мять да топтать.
Вот старик и говорит сыновьям:
– Милые мои дети! Стерегите пше…