литература 20 века
«Она сидела, зажав руки между колен, съежившись от холода, и плакала, как плачут дети, когда утомятся от долгого плача – тоскливо, монотонно, надрывающе.
Было свежо. Солнце еще не взошло, птицы не проснулись. Стояла та напряженная тишина, которая пре…
«Она сидела, зажав руки между колен, съежившись от холода, и плакала, как плачут дети, когда утомятся от долгого плача – тоскливо, монотонно, надрывающе.
Было свежо. Солнце еще не взошло, птицы не проснулись. Стояла та напряженная тишина, которая пре…
«Большая комната, большой стол. Спиной к публике четыре подростка, сгрудившись у стола, чем-то занимаются: один, сидя, рисует, а другие, окружив его, смотрят, нагнувшись. Иногда раздается веселый взрыв смеха. Пятый подросток, Горя, беспокойно ерзая н…
«Большая комната, большой стол. Спиной к публике четыре подростка, сгрудившись у стола, чем-то занимаются: один, сидя, рисует, а другие, окружив его, смотрят, нагнувшись. Иногда раздается веселый взрыв смеха. Пятый подросток, Горя, беспокойно ерзая н…
«Ваня, Маша, Петя и Бабушка, потом Кот в сапогах. Детская комната. У задней стены Петина кровать, у левой стены – Машина, у правой – Ванина. Вечер. Горит лампа. Бабушка укладывает детей спать. Ваня и Маша уже раздеты и лежат в кроватках, Петя нехотя …
«Ваня, Маша, Петя и Бабушка, потом Кот в сапогах. Детская комната. У задней стены Петина кровать, у левой стены – Машина, у правой – Ванина. Вечер. Горит лампа. Бабушка укладывает детей спать. Ваня и Маша уже раздеты и лежат в кроватках, Петя нехотя …
Нобелевский лауреат рисует безжалостный портрет Перу середины XX века. В душном кабаке встречаются бывший хозяин и слуга – оба на дне жизни. 
 Их исповедь – как зеркало коррумпированного общества, где у каждого есть шанс потерять всё. Шедевр латиноам…
Нобелевский лауреат рисует безжалостный портрет Перу середины XX века. В душном кабаке встречаются бывший хозяин и слуга – оба на дне жизни. 
 Их исповедь – как зеркало коррумпированного общества, где у каждого есть шанс потерять всё. Шедевр латиноам…
Это история о мимолетности счастья, о Вечном городе, который становится третьим участником их романа, и о том, как одно лето может изменить всё.	
Рим, конец 1960‑х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случа…
Это история о мимолетности счастья, о Вечном городе, который становится третьим участником их романа, и о том, как одно лето может изменить всё.	
Рим, конец 1960‑х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случа…
«Гражданин министр!
Я не имел никакого успеха у царских министров. Позвольте надеяться, что хоть народные министры не похожи на прежних.
С 1915 года какие ни бывали перемены, – был министром Николай Алексеевич, или заменял его Алексей Николаевич, – к…
«Гражданин министр!
Я не имел никакого успеха у царских министров. Позвольте надеяться, что хоть народные министры не похожи на прежних.
С 1915 года какие ни бывали перемены, – был министром Николай Алексеевич, или заменял его Алексей Николаевич, – к…
«Огромный берлинский цирк Буша был переполнен зрителями. По широким ярусам, как летучие мыши, бесшумно сновали кельнеры, разнося пиво. Кружки с незакрытыми крышками, означавшими неудовлетворенную жажду, они сменяли полными, ставя их прямо на пол, и с…
«Огромный берлинский цирк Буша был переполнен зрителями. По широким ярусам, как летучие мыши, бесшумно сновали кельнеры, разнося пиво. Кружки с незакрытыми крышками, означавшими неудовлетворенную жажду, они сменяли полными, ставя их прямо на пол, и с…
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«И наша литература всегда возникала и развивалась, обретая в борьбе свое право. Художники были взыскательны не столько к своему мастерству, сколько к самим себе, к своей сущности, и мечтали быть не столько „веселыми ремесленниками“, сколько учителями…
«И наша литература всегда возникала и развивалась, обретая в борьбе свое право. Художники были взыскательны не столько к своему мастерству, сколько к самим себе, к своей сущности, и мечтали быть не столько „веселыми ремесленниками“, сколько учителями…
«Две жизни» Конкордии Антаровой – мистико-эзотерическое произведение из четырёх частей, адресованное читателям, интересующимся учением Елены Блаватской и философской концепцией Николая Рериха. Роман-загадка был создан в сжатые сроки, а точнее телепат…
«Две жизни» Конкордии Антаровой – мистико-эзотерическое произведение из четырёх частей, адресованное читателям, интересующимся учением Елены Блаватской и философской концепцией Николая Рериха. Роман-загадка был создан в сжатые сроки, а точнее телепат…
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952).  Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. Описание одного типичного дня из жизни дома в Белграде начала 20 в. погружает читателя в атмосферу …
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952).  Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. Описание одного типичного дня из жизни дома в Белграде начала 20 в. погружает читателя в атмосферу …
Александр Степанович Грин занимает особое место в русской и мировой литературе: в своих произведениях он создал удивительный, прекрасный, фантастический мир с гордыми, самоотверженными и благородными героями, мир, в котором добро всегда побеждает зло…
Александр Степанович Грин занимает особое место в русской и мировой литературе: в своих произведениях он создал удивительный, прекрасный, фантастический мир с гордыми, самоотверженными и благородными героями, мир, в котором добро всегда побеждает зло…
Одесса. Город, где море смеется волнами, а улицы шепчут греховные соблазны. Надя приехала сюда за счастьем – а нашла лишь грязь, предательство и долгий путь на дно. Лазарь Кармен без прикрас рисует жизнь одесского подполья: воровские притоны, трактир…
Одесса. Город, где море смеется волнами, а улицы шепчут греховные соблазны. Надя приехала сюда за счастьем – а нашла лишь грязь, предательство и долгий путь на дно. Лазарь Кармен без прикрас рисует жизнь одесского подполья: воровские притоны, трактир…
«Послал в летнее время фельдфебель трех солдатиков учебную команду белить. „Захватите, ребята, хлебца да сала. До вечера, поди, не управитесь, так чтобы в лагерь зря не трепаться, там и заночуете. А к завтрему в обед и вернетесь“…»
«Послал в летнее время фельдфебель трех солдатиков учебную команду белить. „Захватите, ребята, хлебца да сала. До вечера, поди, не управитесь, так чтобы в лагерь зря не трепаться, там и заночуете. А к завтрему в обед и вернетесь“…»
«В лето от Рождества Христова 1604-е, в знойный июньский полдень, украинскою степью к днепровским порогам пробирались два всадника. Степные травы были так высоки и пышны, что всадники то вовсе в них исчезали, то выплывали опять по пояс. Безбрежная де…
«В лето от Рождества Христова 1604-е, в знойный июньский полдень, украинскою степью к днепровским порогам пробирались два всадника. Степные травы были так высоки и пышны, что всадники то вовсе в них исчезали, то выплывали опять по пояс. Безбрежная де…
«Вчерашний мир» – последняя книга знаменитого австрийского писателя Стефана Цвейга, созданная в изгнании, в самый разгар Второй мировой войны. Прежде всего, это книга-прощание. Последний раз Стефан Цвейг оглядывается на величественное здание европейс…
«Вчерашний мир» – последняя книга знаменитого австрийского писателя Стефана Цвейга, созданная в изгнании, в самый разгар Второй мировой войны. Прежде всего, это книга-прощание. Последний раз Стефан Цвейг оглядывается на величественное здание европейс…
«В расчетах выходила невязка, надо было проверить два-три угла. Землемер пошел в поле – последний раз.
На парах – полынь осыпалась сухой, желтой пылью. Веял ветер, пел ветер весь день – и душно было еще пуще от ветра. Еле тащил себя землемер на чудны…
«В расчетах выходила невязка, надо было проверить два-три угла. Землемер пошел в поле – последний раз.
На парах – полынь осыпалась сухой, желтой пылью. Веял ветер, пел ветер весь день – и душно было еще пуще от ветра. Еле тащил себя землемер на чудны…
«Как всегда, на взморье – к пароходу – с берега побежали карбаса. Чего-нибудь да привез пароход: мучицы, сольцы, сахарку.
На море бегали беляки, карбаса ходили вниз-вверх. Тарахтела лебедка, травила ящики вниз, на карбаса…»
«Как всегда, на взморье – к пароходу – с берега побежали карбаса. Чего-нибудь да привез пароход: мучицы, сольцы, сахарку.
На море бегали беляки, карбаса ходили вниз-вверх. Тарахтела лебедка, травила ящики вниз, на карбаса…»
«Дементьев убил свою жену.
Год производилось следствие, потом его судили и приговорили, – ввиду смягчающих обстоятельств и ввиду того, что он уже одиннадцать месяцев просидел в предварительном заключении, – только к церковному покаянию в дальнем мона…
«Дементьев убил свою жену.
Год производилось следствие, потом его судили и приговорили, – ввиду смягчающих обстоятельств и ввиду того, что он уже одиннадцать месяцев просидел в предварительном заключении, – только к церковному покаянию в дальнем мона…























