литература 20 века
«Помнишь, как это было? Маленький Моисей (фунтов 20 тогда он весил, не больше) плыл по реке в корзине. В красивой тростниковой корзине, так хорошо пропитанной смолой, что ни одна любопытная капля воды не могла проскользнуть сквозь крепкое плетенье…»
«Помнишь, как это было? Маленький Моисей (фунтов 20 тогда он весил, не больше) плыл по реке в корзине. В красивой тростниковой корзине, так хорошо пропитанной смолой, что ни одна любопытная капля воды не могла проскользнуть сквозь крепкое плетенье…»
Одесса. Город, где море смеется волнами, а улицы шепчут греховные соблазны. Надя приехала сюда за счастьем – а нашла лишь грязь, предательство и долгий путь на дно. Лазарь Кармен без прикрас рисует жизнь одесского подполья: воровские притоны, трактир…
Одесса. Город, где море смеется волнами, а улицы шепчут греховные соблазны. Надя приехала сюда за счастьем – а нашла лишь грязь, предательство и долгий путь на дно. Лазарь Кармен без прикрас рисует жизнь одесского подполья: воровские притоны, трактир…
Рим, конец 1960-х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случайными заработками спортивного журналиста. Любитель моря, книг и вина, он отказался участвовать во всеобщей гонке за успехом, решив, что за жизнью …
Рим, конец 1960-х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случайными заработками спортивного журналиста. Любитель моря, книг и вина, он отказался участвовать во всеобщей гонке за успехом, решив, что за жизнью …
«Пятьдесят лет назад торговая часть Москвы, ее „город“, еще сохраняла свой старинный характер, тот, вероятно, какой имела она и „до француза“. Там, где теперь узкие переулки обставлены величественными зданиями „из стали и стекла“, где непрерывными ря…
«Пятьдесят лет назад торговая часть Москвы, ее „город“, еще сохраняла свой старинный характер, тот, вероятно, какой имела она и „до француза“. Там, где теперь узкие переулки обставлены величественными зданиями „из стали и стекла“, где непрерывными ря…
«Измученный и полузадохшийся, дрожа всем телом от страшного возбуждения, Геник торопливо раздвинул упругие ветви кустов и ступил на дорожку сада. Сердце неистово билось, шумно ударяя в грудь, и гнало в голову волны горячей крови. Вздохнув несколько р…
«Измученный и полузадохшийся, дрожа всем телом от страшного возбуждения, Геник торопливо раздвинул упругие ветви кустов и ступил на дорожку сада. Сердце неистово билось, шумно ударяя в грудь, и гнало в голову волны горячей крови. Вздохнув несколько р…
Лу Синь считается одним из основоположников современной китайской литературы, его влияние на общественную и литературную мысль Китая в первой половине XIX века сложно переоценить.
Рассказ «Записки сумасшедшего» входит в число ста лучших книг XX века…
Лу Синь считается одним из основоположников современной китайской литературы, его влияние на общественную и литературную мысль Китая в первой половине XIX века сложно переоценить.
Рассказ «Записки сумасшедшего» входит в число ста лучших книг XX века…
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952). Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. О любви и семейных отношениях мало кто писал на сербском языке с такой теплотой и глубоким знанием …
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952). Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. О любви и семейных отношениях мало кто писал на сербском языке с такой теплотой и глубоким знанием …
Анатоль Франс – один из самых ярких французских писателей конца XIX – начала XX веков, автор романов «Боги жаждут», «Таис» и «Восстание ангелов», лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года.
Что, если по воле рассеянного святого пингвины стану…
Анатоль Франс – один из самых ярких французских писателей конца XIX – начала XX веков, автор романов «Боги жаждут», «Таис» и «Восстание ангелов», лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года.
Что, если по воле рассеянного святого пингвины стану…
Сорок лет назад это считалось фантастикой.
Сорок лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие веяния, примеряющая общечеловеческое лицо, отважно игнорирующая каинову печать «ж…
Сорок лет назад это считалось фантастикой.
Сорок лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие веяния, примеряющая общечеловеческое лицо, отважно игнорирующая каинову печать «ж…
Некрасивый, нескладный, похожий на маленькую обезьянку подросток с непомерно длинными руками. Родной отец называет его уродом и за каждый промах награждает сына увесистым подзатыльником. Но вот этот болезненный, забитый ребенок берет в руки скрипку и…
Некрасивый, нескладный, похожий на маленькую обезьянку подросток с непомерно длинными руками. Родной отец называет его уродом и за каждый промах награждает сына увесистым подзатыльником. Но вот этот болезненный, забитый ребенок берет в руки скрипку и…
Сборник Салимат Шамхаловой «Под тенью гор» включает, повесть «Под тенью гор», «Записки психолога», «Угрожающая виртуальность» и стихи.
Повесть «Под тенью гор» –это история о гордых и благородных горцах, сильных духом и суровых нравом, о нелегкой с…
Сборник Салимат Шамхаловой «Под тенью гор» включает, повесть «Под тенью гор», «Записки психолога», «Угрожающая виртуальность» и стихи.
Повесть «Под тенью гор» –это история о гордых и благородных горцах, сильных духом и суровых нравом, о нелегкой с…
Это книга о гениальном скрипаче, чья пугающая внешность и способность извлекать «из грубых жил» звуки неземной красоты приводили публику в экстаз и смятение. А католическую церковь – в негодование. Это роман о невероятно одаренной и жестоко израненно…
Это книга о гениальном скрипаче, чья пугающая внешность и способность извлекать «из грубых жил» звуки неземной красоты приводили публику в экстаз и смятение. А католическую церковь – в негодование. Это роман о невероятно одаренной и жестоко израненно…
«…Когда перебирались наверх в „детскую“, все клубные уставы – и вообще все уставы – оставались внизу. Тут играли по рублю фишка; тут устраивали „чайный домик“; тут в белых японских с драконами обоях – видны черные дыры от револьверных пуль. …»
«…Когда перебирались наверх в „детскую“, все клубные уставы – и вообще все уставы – оставались внизу. Тут играли по рублю фишка; тут устраивали „чайный домик“; тут в белых японских с драконами обоях – видны черные дыры от револьверных пуль. …»
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«Алексея выпустили.
Мы с ним поселились на краю города. Сняли у вдовы мелочного лавочника Окороковой две передние комнаты ее ветхого домика. Алеша сильно осунулся, но от побоев совсем оправился. Он по-всегдашнему молчалив, не смотрит в глаза и застен…
«Алексея выпустили.
Мы с ним поселились на краю города. Сняли у вдовы мелочного лавочника Окороковой две передние комнаты ее ветхого домика. Алеша сильно осунулся, но от побоев совсем оправился. Он по-всегдашнему молчалив, не смотрит в глаза и застен…
«О небесах всегда говорили много пустяков. Поэты описывали их приятный вид, астрономы занимались вычислениями, – каждая звезда у них под номером; обыкновенные люди глядят на небо, когда боятся, что пойдет дождь, а все вообще убеждены, что между челов…
«О небесах всегда говорили много пустяков. Поэты описывали их приятный вид, астрономы занимались вычислениями, – каждая звезда у них под номером; обыкновенные люди глядят на небо, когда боятся, что пойдет дождь, а все вообще убеждены, что между челов…
В «Дьяволиаде» показан гоголевский «маленький человек», ставший жертвой набирающей обороты современной бюрократической машины, причем столкновение Короткова с этой машиной в помутненном сознании уволенного делопроизводителя превращается в столкновени…
В «Дьяволиаде» показан гоголевский «маленький человек», ставший жертвой набирающей обороты современной бюрократической машины, причем столкновение Короткова с этой машиной в помутненном сознании уволенного делопроизводителя превращается в столкновени…
«…Тогда же, судьба, – в целях воспитания моего, – заставила меня пережить трагикомические волнения первой любви.
Компания знакомых собралась кататься на лодках по Оке, мне поручили пригласить на прогулку супругов К. – они недавно приехали из Франции,…
«…Тогда же, судьба, – в целях воспитания моего, – заставила меня пережить трагикомические волнения первой любви.
Компания знакомых собралась кататься на лодках по Оке, мне поручили пригласить на прогулку супругов К. – они недавно приехали из Франции,…
«Между пятью и шестью часами утра и вечера на улицах завода движение. В это время происходила смена. Везде можно было видеть основного заводского работника – „мастерка“, как его звали.
В рубахе и в штанах из синего в полоску домотканого холста, в вой…
«Между пятью и шестью часами утра и вечера на улицах завода движение. В это время происходила смена. Везде можно было видеть основного заводского работника – „мастерка“, как его звали.
В рубахе и в штанах из синего в полоску домотканого холста, в вой…
«Она сидела, зажав руки между колен, съежившись от холода, и плакала, как плачут дети, когда утомятся от долгого плача – тоскливо, монотонно, надрывающе.
Было свежо. Солнце еще не взошло, птицы не проснулись. Стояла та напряженная тишина, которая пре…
«Она сидела, зажав руки между колен, съежившись от холода, и плакала, как плачут дети, когда утомятся от долгого плача – тоскливо, монотонно, надрывающе.
Было свежо. Солнце еще не взошло, птицы не проснулись. Стояла та напряженная тишина, которая пре…