литература 20 века
«Фрэнк Каупервуд во время своей длительной борьбы в Чикаго за возобновление концессии еще на пятьдесят лет – борьбы, которая, несмотря на все его усилия, кончилась для него полным крахом, – обнаружил на своем пути два труднопреодолимых препятствия.
П…
«Фрэнк Каупервуд во время своей длительной борьбы в Чикаго за возобновление концессии еще на пятьдесят лет – борьбы, которая, несмотря на все его усилия, кончилась для него полным крахом, – обнаружил на своем пути два труднопреодолимых препятствия.
П…
«Мы шли по улице, веселые и беззаботные, хотя за нами след в след ступали две пары ног и так близко, что можно было слышать сдержанное дыхание и ровные, крадущиеся шаги. Не останавливаясь и не оглядываясь, мы шли квартал за кварталом, неторопливо пер…
«Мы шли по улице, веселые и беззаботные, хотя за нами след в след ступали две пары ног и так близко, что можно было слышать сдержанное дыхание и ровные, крадущиеся шаги. Не останавливаясь и не оглядываясь, мы шли квартал за кварталом, неторопливо пер…
полная версия«Старик Длиннобородый прервал свой рассказ, облизал жирные пальцы и обтер их о голые бедра, едва прикрытые рваной медвежьей шкурой. Вокруг на корточках уселись три его внука: Быстрый Олень, Желтоголовый и Бегущий-от-Мрака. Они были похожи друг на дру…
«Старик Длиннобородый прервал свой рассказ, облизал жирные пальцы и обтер их о голые бедра, едва прикрытые рваной медвежьей шкурой. Вокруг на корточках уселись три его внука: Быстрый Олень, Желтоголовый и Бегущий-от-Мрака. Они были похожи друг на дру…
Последний роман великого Фицджеральда, опубликованный уже после его смерти.
История о «золотом веке» Голливуда – эпохе легендарных продюсеров, кинозвезд и фильмов, ставших классикой мирового кинематографа. Герой романа, продолжающий галерею образов «…
Последний роман великого Фицджеральда, опубликованный уже после его смерти.
История о «золотом веке» Голливуда – эпохе легендарных продюсеров, кинозвезд и фильмов, ставших классикой мирового кинематографа. Герой романа, продолжающий галерею образов «…
Это первый роман известной американской писательницы русского происхождения. Главная его тема – человек против государства, личное счастье против общественного блага – мастерски проведена через фон драматических событий в жизни Петрограда-Ленинграда …
Это первый роман известной американской писательницы русского происхождения. Главная его тема – человек против государства, личное счастье против общественного блага – мастерски проведена через фон драматических событий в жизни Петрограда-Ленинграда …
Это история о настоящей русской женщине, о свете в её душе, о непростой судьбе и, в конце концов, о большой любви!
«Хозяйка гостиницы». Это книга о жизни Веры – ее юности, раннем замужестве, преклонении перед тем, в ком она увидела «рыцаря на белом к…
Это история о настоящей русской женщине, о свете в её душе, о непростой судьбе и, в конце концов, о большой любви!
«Хозяйка гостиницы». Это книга о жизни Веры – ее юности, раннем замужестве, преклонении перед тем, в ком она увидела «рыцаря на белом к…
Студия «МедиаКнига» представляет аудиокнигу «Лёвка Демченко» Аркадия Петровича Гайдара (настоящая фамилия – Голиков; 1904-1941), русский советский детский писателя, киносценариста, журналиста, военного корреспондента. Участника Гражданской и Великой …
Студия «МедиаКнига» представляет аудиокнигу «Лёвка Демченко» Аркадия Петровича Гайдара (настоящая фамилия – Голиков; 1904-1941), русский советский детский писателя, киносценариста, журналиста, военного корреспондента. Участника Гражданской и Великой …
«Городская площадь. Задний план занят белым фасадом дворца с высокой и широкой террасой; на массивном троне – гигантский Король. Корона покрывает зеленые, древние кудри, струящиеся над спокойным лицом, изборожденным глубокими морщинами. Тонкие руки л…
«Городская площадь. Задний план занят белым фасадом дворца с высокой и широкой террасой; на массивном троне – гигантский Король. Корона покрывает зеленые, древние кудри, струящиеся над спокойным лицом, изборожденным глубокими морщинами. Тонкие руки л…
«Стояли жаркие, безветренные июньские дни. Лист в лесу сочен, густ и зелен, только кое-где срываются пожелтевшие березовые и липовые листы. Кусты шиповника осыпаны душистыми цветами, в лесных лугах сплошной медовый клевер, рожь густая, рослая, темнее…
«Стояли жаркие, безветренные июньские дни. Лист в лесу сочен, густ и зелен, только кое-где срываются пожелтевшие березовые и липовые листы. Кусты шиповника осыпаны душистыми цветами, в лесных лугах сплошной медовый клевер, рожь густая, рослая, темнее…
полная версияПричудливо и парадоксально сложилось для героя романа «Мятеж на “Эльсиноре“» Джона Патгерста морское путешествие, предпринятое им, чтобы развеять светскую скуку: бурные события круто изменили его жизнь.
Причудливо и парадоксально сложилось для героя романа «Мятеж на “Эльсиноре“» Джона Патгерста морское путешествие, предпринятое им, чтобы развеять светскую скуку: бурные события круто изменили его жизнь.
полная версия«Я не думаю, что кто-нибудь, кому знакомо имя Аллана Квотермейна, мог бы связать его в своем представлении с какими-либо цветами, особенно с орхидеями. Тем не менее мне однажды суждено было принять участие в поисках орхидеи столь исключительного хара…
«Я не думаю, что кто-нибудь, кому знакомо имя Аллана Квотермейна, мог бы связать его в своем представлении с какими-либо цветами, особенно с орхидеями. Тем не менее мне однажды суждено было принять участие в поисках орхидеи столь исключительного хара…
полная версия«Отворилась высокая белая дверь, и сиделка ввела нового больного.
Запахивая полосатый халат, твердым, даже стремительным шагом больной вошел в палату и быстро огляделся, беспокойно поворачивая голову на длинной, голой в широком вырезе халата, точно ж…
«Отворилась высокая белая дверь, и сиделка ввела нового больного.
Запахивая полосатый халат, твердым, даже стремительным шагом больной вошел в палату и быстро огляделся, беспокойно поворачивая голову на длинной, голой в широком вырезе халата, точно ж…
Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др., считается подлинным мастером психологической прозы. Его книга «Письма незнакомке» начинается словами: «Вы существуете…
Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др., считается подлинным мастером психологической прозы. Его книга «Письма незнакомке» начинается словами: «Вы существуете…
«Это еще мои старики сказывали. Годков-то, значит, порядком прошло. Ну, все-таки после крепости было.
Жил в те годы в нашем заводе Тимоха Малоручко. Прозванье такое ему на старости лет дали.
На деле руки у него в полной исправности были. Как говоритс…
«Это еще мои старики сказывали. Годков-то, значит, порядком прошло. Ну, все-таки после крепости было.
Жил в те годы в нашем заводе Тимоха Малоручко. Прозванье такое ему на старости лет дали.
На деле руки у него в полной исправности были. Как говоритс…
«В 1830 году весною к пану Ячевскому в его родовое имение Рожанку приехал единственный сын его умершего друга молодой Иосиф Мигурский. Ячевский был шестидесятипятилетний широколобый, широкоплечий, широкогрудый старик с длинными белыми усами на кирпич…
«В 1830 году весною к пану Ячевскому в его родовое имение Рожанку приехал единственный сын его умершего друга молодой Иосиф Мигурский. Ячевский был шестидесятипятилетний широколобый, широкоплечий, широкогрудый старик с длинными белыми усами на кирпич…
“Я говорю о человеке поистине необыкновенном”
Т. Драйзер. Питер
“В любом обществе, какое мне когда-либо приходилось видеть, Питер выделялся бы, и не внешностью, – это был человек совсем особого душевного склада. […] он был словно оазис, настоящий ро…
“Я говорю о человеке поистине необыкновенном”
Т. Драйзер. Питер
“В любом обществе, какое мне когда-либо приходилось видеть, Питер выделялся бы, и не внешностью, – это был человек совсем особого душевного склада. […] он был словно оазис, настоящий ро…
«Звали ее Ю-ю. Не в честь какого-нибудь китайского мандарина Ю-ю и не в память папирос Ю-ю, а просто так. Увидев ее впервые маленьким котенком, молодой человек трех лет вытаращил глаза от удивления, вытянул губы трубочкой и произнес: „Ю-ю“. Точно сви…
«Звали ее Ю-ю. Не в честь какого-нибудь китайского мандарина Ю-ю и не в память папирос Ю-ю, а просто так. Увидев ее впервые маленьким котенком, молодой человек трех лет вытаращил глаза от удивления, вытянул губы трубочкой и произнес: „Ю-ю“. Точно сви…
Александра Яковлевна Бруштейн (1884–1968) родилась в России в конце XIX века, ее детство и юность прошли до революции 1917 года. Она видела, как и почему зарождалось революционное движение, и всей душой сочувствовала ему. Обо всем этом уже в зрелые г…
Александра Яковлевна Бруштейн (1884–1968) родилась в России в конце XIX века, ее детство и юность прошли до революции 1917 года. Она видела, как и почему зарождалось революционное движение, и всей душой сочувствовала ему. Обо всем этом уже в зрелые г…
Юные герои Анатолия Алексина впервые сталкиваются со «взрослыми», нередко драматическими проблемами. Как сделать правильный выбор? Как научиться понимать людей и самого себя? Как войти в мир зрелым, сильным и достойным человеком?
Юные герои Анатолия Алексина впервые сталкиваются со «взрослыми», нередко драматическими проблемами. Как сделать правильный выбор? Как научиться понимать людей и самого себя? Как войти в мир зрелым, сильным и достойным человеком?
Драматизм отношений между самыми близкими людьми, мучительная память о трагическом прошлом… Анатолий Алексин никогда не осуждает и не выносит приговор – он остро и беспристрастно показывает самую сущность героев, исподволь испытывая и читателя.
Драматизм отношений между самыми близкими людьми, мучительная память о трагическом прошлом… Анатолий Алексин никогда не осуждает и не выносит приговор – он остро и беспристрастно показывает самую сущность героев, исподволь испытывая и читателя.