Медь и компания. Сборник возмутительных рассказов

Через три месяца Алене уже стала нравиться ее работа. Спустя год генеральный директор фирмы отметил старание своего секретаря и, неожиданно для всех, предложил ей место старшего менеджера в новом филиале. Зарплата росла прямо пропорционально обязанностям.

Алене было интересно попробовать себя в роли начальника, поэтому девушка с радостью согласилась. Теперь на дорогу до работы она тратила в два раза больше времени. Домой приходила поздно и ничего не успевала. Муж терпел это все недолго:

– Алена, мне кажется, тебе стоит уволиться.

– Как так «уволиться»? Я только-только освоилась, у меня начало получаться, а ты пытаешься снова заставить меня сутками сидеть дома? Прости, милый, но хоронить себя у плиты я не готова!

– Ты посмотри вокруг! По углам пыль, Каринка ходит в неглаженных платьях, ворох грязного белья лежит в корзине. Хозяйка ты, в конце концов, или нет?

– Знаешь, мог бы и помочь! От тебя не убудет, если ты лишний раз закинешь белье в стиральную машину, включишь автомат и потом развесишь свои же вещи. Ты ведь не маленький!

– Мне надоел вечный бардак! Я все сказал!

Алена обиделась, и с мужем долго не разговаривала. Потом конфликт вроде бы утих, но холодок между супругами остался. На развод девушка подала спустя полгода, когда узнала, что у мужа давно появилась другая.

Уход Димы из семьи особенно болезненно переживала дочь Карина. Алена с головой окунулась в работу, ей было некогда горевать о бывшем муже. Дочка тянулась к отцу, а он, увлеченный новой пассией, все реже забирал малышку на выходные. Со временем ребенок привык к отсутствию папы и перестал его ждать.

Карине как раз исполнилось восемь, когда Алена встретила нового мужчину. Сергей был старше ее на три года, работал в крупной турфирме, не имел вредных привычек и материальных проблем.

Когда Сергей предложил Алене съехаться, женщина поняла, что пришло время сообщить о нем Карине:

– Малыш, я встретила хорошего человека. Мы хотим быть вместе. Ты ведь уже взрослая… Что ты об этом думаешь?

– Мам, а как же папа?

– Папа? Никто его у тебя не отнимает. Если у папы возникнет желание, ты всегда можешь увидеться с ним.

– А жить дядя Сережа будет у нас?

– Скорее всего, да, милая. Из его квартиры нам с тобой будет неудобно добираться до школы.

Алена боялась зря: встреча Сергея и Карины прошла прекрасно. Он сумел увлечь ребенка, рассказывал много интересных историй, разбирался в астрономии, которая так нравилась Карине, и даже показал, как нужно водить машину.

Через две недели Сергей и Алена съехались, через пару месяцев – расписались. Но после свадьбы дочку как подменили.

Алена стала замечать, что Карина старается избегать Сергея. Мать попыталась вызвать ребенка на откровенный разговор:

– Доченька, вы с дядей Сережей поссорились?

– Он злой, мам! Помнишь, позавчера ты нашла осколки вазы в мусорке? Это он кинул в меня тапочкой, но не попал. Зато попал в вазу и разбил ее.

– Как это «кинул тапочкой»? За что?

– Заставлял меня мыть посуду, а я не могла сразу пойти. Хотела сказку про единорогов досмотреть. А тебе он сказал, что вазу разбила я, когда баловалась.

– Я понимаю, солнышко, ты еще не привыкла к дяде Сереже, но, пожалуйста, не надо пытаться очернить его в моих глазах. Я знаю, как он к нам относится. Пусть ты ему и не родная дочь, но он тебя любит. Карина, ты уже взрослая. Я прошу тебя, не пытайся нас поссорить, хорошо?

Девочка опустила голову. В этот момент она поняла, что теперь мама всегда будет на стороне дяди Сережи.

Карина пришла из школы, скинула ранец в коридоре и прошла в свою комнату. Мамы дома не было – теперь она редко приезжала днем: обедала на работе. Зато на кухне сидел отчим.

– Пришла из школы? Ну, как успехи?

– Сегодня получила пятерку по математике!

– Ладно, раздевайся. Иди обедать. Так, я о чем предупреждал? Ты почему бросила портфель в коридоре?

– Он тяжелый. Я хотела сначала переодеться, а потом занести ранец в комнату.

– Я не пойму, в кого ты такая неряха? Мать у тебя вроде женщина чистоплотная, бардака не любит. Пошла и убрала!

Карина вздохнула и молча отправилась в прихожую. Чтобы не выводить из себя лишний раз дядю Сережу, она закрыла в комнату дверь и стала переодеваться.

Слух уловил легкий скрип. Карина резко обернулась, но за спиной никого не увидела. Зато дверь оказалась приоткрытой.

Пройдя на кухню, девочка села обедать. Отчим уже собирался на работу и попутно раздавал указания:

– К нашему с Аленой приходу обязательно вымой посуду. Только нормально мой, а не как в прошлый раз. Тарелки вообще-то моют не только изнутри, но и снаружи. И вытри за собой брызги, вечно после тебя вся столешница у раковины заляпанная.

– Хорошо, я помою.

– Сколько раз говорил: развесь зимние вещи в шкаф! Почему твоя куртка до сих пор висит в прихожей? Ты уже взрослая, должна учиться за собой ухаживать.

– Дядя Сережа, почему вы на меня кричите? Я же не делаю ничего плохого!

– Не хватало еще, чтобы ты мне пакостила. Учти, у меня разговор короткий – ремнем по голой попе пару раз получишь, будешь как шелковая.

Карина почему-то испугалась. Она была уверена, что отчим, в случае чего, сдержит обещание. А мама ей опять не поверит.

С каждым днем отношения между отчимом и Кариной становились все хуже. Отчим знал, как он дорог Алене, поэтому стал позволять себе лишнее. Карина периодически получала подзатыльники за неповиновение. Пару раз говорила об этом матери, но та лишь отмахивалась.

Алена считала, что Сергей таким образом воспитывает ребенка. Да, жестко. Но верно. Хотя сама никогда Карину не била.

Ребенок замкнулся в себе. Карина старалась не оставаться наедине с отчимом, приходила поздно. Пару раз Алена даже искала дочку у подруг и одноклассниц.

Разговоры не помогали, девочка на любые вопросы отвечала дежурной фразой «Все нормально». Как-то вечером Сергей вызвал жену на разговор.

– Алена, я давно хотел тебе сказать. Мне кажется, что Карина курит.

– Чего?! С чего ты это взял?

– Ни ты, ни я не курим, поэтому запах я различаю отчетливо. Пахнет от ее одежды и иногда в ванной, после того, как Карина примет душ.

– О чем ты говоришь, Сережа? Она же совсем ребенок!

– Знаешь, какие сейчас дети? Больше нас, взрослых, знают и умеют. Пусть не закрывает дверь в ванную, когда купается. Я дома бываю чаще, чем ты. Буду следить.

– Да ты что, Сереж! Разве так можно? Она же девочка, тебя стесняется. Не выдумывай!

Об этом разговоре Алена впоследствии забыла и не вспомнила бы, если бы не случилось беда. В пятницу Карина не вернулась из школы.

Алене позвонила классная руководительница, напомнить о конкурсе стихов. Учительница спросила, почему Карина стала так часто пропускать школу.

Алена удивилась: быть такого не может! Она же лично каждое утро довозит дочку до дверей школы. Пообещав разобраться, Алена повесила трубку и стала набирать номер домашнего телефона.

Ответил Сергей. Муж сказал, что Карина до сих пор не пришла, и не преминул съязвить, мол, совсем распоясалась девчонка, управы на нее нет.

Алена перепугалась, стала обзванивать всех родителей, чьи номера нашла в телефонной книге. Девочки нигде не было.

Алена отпросилась с работы, прыгнула в машину и поехала по городу. Искала дочь в парках, на бульваре, на аллее Сердец и в других людных местах. Тщетно!

Совсем обезумев от страха, мать почти в десять вечера поехала домой, чтобы оттуда вызвать полицию и позвонить в больницу. Подъезжая к подъезду, увидела знакомую фигурку, сидящую на скамейке.

Женщина выскочила из машины, забыв заглушить мотор. Подбежала к девочке, опустилась перед ней на колени и спросила:

– Карина, доченька, где ты была?

Ребенок молчал. Алена прижала Карину к себе и расплакалась:

– Скажи мне, что случилось? Почему ты так себя ведешь? Почему ты не ходишь в школу, где ты пропадаешь?

– Я не хочу идти домой, не хочу жить дома, – глухо ответила Карина. Алена насторожилась.

– Доченька, что случилось? Тебя обижает дядя Сережа?

На этот вопрос мать от дочери ответа не получила. Сергей их встретил неприветливо:

– Ну и где ты ходишь? Почему мать должна полночи кататься по городу в поисках тебя? Отвечай, живо!

– Не смей повышать голос на моего ребенка! – отчеканила Алена. Я сама разберусь с ее поведением, тебя никто не просит вмешиваться.

– Ну-ну, подожди. Принесет тебе в подоле лет в тринадцать! Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Алена, молча взяв Карину за руку, прошла вместе с ней в ее комнату. Пока ребенок раздевался, мать внимательно разглядывала девочку. Слава Богу, ни синяков, ни ссадин на теле у нее не было. Поужинав, Алена прилегла к Карине:

– Малыш, расскажи мне, что происходит?

– Ничего, мам. Просто…

– Просто что?

– Давай будем жить вдвоем, как раньше?

– Ладно, спи. Утро вечера мудренее…

Алена погладила Карину по голове, дождалась, пока дочка заснет, и тихонько вышла из комнаты. Всю ночь она думала. Думала, как правильно поступить. Наутро решение было найдено.

Подъехав к школе, Алена вместе с Кариной прошла к классному руководителю дочки и предупредила, что сегодня она забирает ребенка с уроков. Вернувшись в машину, Алена произнесла:

– Доченька, давай съездим в одно место? А после того, как уладим все дела, пойдем в парк или кинотеатр, поедим мороженого и вместе проведем этот день?

– Мам, а куда мы поедем?

– К одной доброй тетеньке. Она нам поможет справиться с проблемами.

До Центра психологической помощи Алена и Карина добрались быстро. В фойе их встретил администратор и провел в кабинет к психологу. Мария Дмитриевна, моложавая женщина с добрым, ласковым взглядом попросила Алену выйти – дочка при матери отказывалась говорить.

Почти три часа Алена провела под дверью. Женщина не находила себе места. Если бы было все нормально, психолог уже давно бы вышла и все объяснила.

Мария Дмитриевна, выйдя из кабинета, жестом подозвала к себе администратора и попросила ее увести девочку в игровую.

– Иди, Кариша. Тетя Света нальет тебе чаю, даст конфет и вместе с тобой порисует. А мы пока поговорим с мамой. Хорошо?

– Хорошо, Мария Дмитриевна.

Алена заметила, что Карина будто бы даже повеселела. Было ощущение, что ребенок избавился от тяжелого душевного груза. Зайдя следом за Марией Дмитриевной в кабинет, Алена опустилась на стул.

– Расскажите, пожалуйста, что происходит? Почему так разительно поменялось поведение Карины?

– Я даже не знаю, Алена, как вам это сказать… Меры нужно принимать незамедлительно, иначе все может очень плохо кончиться.

– Да что случилось-то?

– Ваш муж, Сергей…. Он домогается вашей дочери. Карина рассказала, что он постоянно подглядывал за ней, заставлял мыться при открытых дверях в ванной и в тот день, когда девочка не вернулась из школы… намекнул ей про отношения…

У Алены закружилась голова. На минуту ей показалось, что она теряет сознание. Шумно выдохнув, женщина прикрыла глаза.

– Этого быть не может… Он же так хорошо к ней относится! Да, у них возникают конфликты, но я списывала это на характер Карины. Она скучает по родному отцу, никак не может смириться с тем, что мы вместе с Димой уже никогда не будем. Да и нормально все было раньше…

– Обратитесь в полицию. Человек с такими наклонностями не справится сам, не изменится. Если вы промолчите, возможно, пострадает другой ребенок.

С разрешения Марии Дмитриевны, Алена ненадолго оставила Карину в игровой комнате, а сама поехала домой. Долго ждать Сергея не пришлось – он как раз приехал пообедать. Женщина открыла шкаф, сгребла в охапку его вещи и вышвырнула на лестничную клетку. Сергей опешил – следом за одеждой полетели ноутбук, чемодан, фотоаппарат, камера и другие его личные вещи.

– Ален, ты что, белены объелась?

– Вон! Пошел вон, подонок!

Наверное, по виду жены Сергей все понял. Он развернулся к двери, вышел лестницу, стал бросать свои вещи в чемодан. Алена закрыла дверь за ним, расплакалась.

Через час стоя в фойе Центра психологической помощи, Алена благодарила Марию Дмитриевну.

Выходя из здания, Карина крепко сжала ладошку матери и произнесла:

– Ничего, мам. Все у нас с тобой будет хорошо!

Какая я тебе мама

Мы с Ванькой поженились летом. Вначале полгода встречались, потом жили вместе. И, вот, в сентябре сыграли свадьбу. Когда я встретила Ваньку, то поняла, что все мои любовные неудачи стоили одной этой встречи. И что это меня бог отвадил от всех тех ненужных людей.

Сейчас мы живем в хорошей евродвушке, которую купили еще на этапе строительства. Платим ипотеку. По субботам я обычно генералю, мама приучила. Муж по субботам работает, а я навожу чистоту. Вот и в ту роковую субботу я оттирала входную дверь и откосы, исчерканные обувью.

Вдруг в палец что-то воткнулось. Стало очень больно. Я бросила тряпку и взглянула на руку. На подушечке пальца появилась пуговка крови.

Я обработала руку перекисью и взяла наждачку, чтобы зачистить проклятую занозу. Аккуратно я провела рукой по косяку. В ладонь упала иголка. Вначале я удивилась, откуда она здесь. Но за откосом иголка была не одна. Исследовав косяки и порог, я набрала восемь штук. Я не особо верю в черную магию, а тут, как кольнуло что-то.

Оно и кольнуло. Мама вечно занятая. Занимается собой, карьерой, дачей. И «на поговорить» у нее часто не хватает времени. Мы всегда смеемся, что с папой они встречаются только в отпуске.

Позвонила бабушке, рассказала. Так, мол, и так, убиралась в квартире, нашла иголки за дверным косяком. Бабушка тоже не особо верила во все это мракобесие. Она в свое время партийной была, человек советской закалки, но сказала: «Это плохо. Кто-то порчу навести хочет. Тот, кто в твою квартиру вхож». Но обо всем по порядку.

Мы с Ванькой тоже съехались еще до свадьбы, и жили четыре месяца без штампа в паспорте. Наверное, поэтому его мама относилась ко мне с некоторой долей недоверия и пренебрежения. Я слышала, как потенциальная свекровь жаловалась сыну, что соседки и родственницы осуждают наши неузаконенные отношения, ну и само собой называла меня недостойной женщиной, которая непременно облапошит его, выгонит из дома и приведет кучу любовников.

Со свекром они развелись, когда Ванька был еще маленьким.

Мы сразу сняли квартиру, и виделись редко. Но Ванькина мама не упускала возможности прикинуться смертельно больной и позвонить ему в три часа ночи, чтобы тот срочно выехал к ней, иначе он больше не увидит свою мать живой.

Мне тогда только исполнилось девятнадцать, и я была глупенькой влюбленной девочкой, ослепленной новыми отношениями, новым счастьем. И не обращала внимания на эти пустяки, как мне тогда казалось.

Перед свадьбой бабушка напутствовала меня: «Свекровь мамой зови. Ласковый теленок двух маток сосет». Когда мы поженились, я выполнила бабушкин наказ.

«Какая я тебе мама? С ума сошла?», – сказала тогда Вера Васильевна. Помню, меня, как водой холодной окатили, а потом бросили в пекло. Вот тогда-то розовые очки с меня и упали.

Правда, после свадьбы она немного успокоилась. Как-то я возвращалась домой раньше обычного. Поднялась на лифте, обвешанная пакетами со вкусняшками. Собиралась готовить том ям для Ванюшки.

Я открыла дверь, звеня ключами, бросила пакеты на банкетку. Ничего не подозревая, наклонилась развязать шнурки на кроссовках. И вдруг услышала шорох со стороны спальни. Подумала, что показалось. Я разулась и прошла в комнату. И вдруг из спальни мне навстречу бесшумно выплыла свекровь. От неожиданности я чуть ни поседела.

– Вера Васильевна, – пролепетала я, – а вы, что тут делаете?

– Здравствуй Наташа, – процедила Вера Васильевна и поджала тонкие губы. – С каких пор я должна спрашивать твоего разрешения проведать сына?

Я смутилась.

– Ваня вечером придет.

– Ты мне предлагаешь к вам по расписанию приходить? – язвительно поинтересовалась свекровь/

– Я просто не ожидала, – виновато улыбнулась я. – Пойдемте обедать.

– Спасибо, конечно, – усмехнулась Вера Васильевна.

– Пойдемте, пойдемте, – я увлекла ее на кухню.

– Ты чем посуду моешь? – брезгливо спросила свекровь, разглядывая вилку между зубчиками.

– Посудомойкой, – пошутила я.

– Ну, оно и видно, – чуть тише проговорила свекровь.

– А чем надо? – спросила я.

– Хозяйственным мылом, Наташа, – выдохнула Вера Васильевна. – Только хозяйственным мылом! Химия портит посуду и столовые приборы, неужели не понимаешь? Это во-первых. А во-вторых, химия остается на посуде!

Я попыталась объяснить принцип работы посудомойки, но Вера Васильевна проигнорировала мои слова.

***

К нам Вера Васильевна приезжала редко, но всегда неожиданно: посреди рабочего дня или когда Ваня уезжал в командировку. Не знаю, зачем она это делала. Я думаю, что пыталась уличить меня в супружеской неверности. Каждый раз она выговаривала за неправильно помытые полы, недостаточно чисто вытертую пыль и так далее. Но в целом относилась она ко мне не плохо. И я не придавала особого значения этим нравоучениям.

Вера Васильевна выросла в многодетной семье. У нее было четыре сестры и четыре брата. И всех звали на букву «В»: Виктор и Виктория, Василий и Василиса, Валентин и Валентина, Владимир и Вера.

Валентина погибла еще в детстве, утонула в речке. Валентин – повесился, кажется в 98-м. Остальных родственников я знала хорошо. Мы часто собирались на праздники семьями.

***

В новый год мы жили у Ванькиной бабули несколько дней. Гостей Нина Ивановна любила. Ее муж, дед Андрей, умер до нашего знакомства.

Это был наш первый с Ваней новый год, который мы праздновали уже в браке. В их семье было заведено, что каждая хозяйка приносит к столу блюдо собственного приготовления. Вот и я испекла «наполеон». Ваня его очень любил.

Я слышала, как Вера Васильевна нагнулась к уху сестры:

– Ну, кто на новый год торт печет? И так все шире и шире с каждым днем становится, какие уж ей торты! – сделала она это нарочно громко, чтобы я услышала. А надо заметить, что Вера Васильевна была длинной и тонкой, порода у них такая. И она очень этим гордилась.

Мы сели за стол. Хозяйки начали рассказывать бабушке о своих кулинарных секретах. Мне почему-то вспомнилась сказка о Лягушке-царевне, когда невестки принесли пироги на суд Царя-батюшки.

Родственники притащили салатов, копчений, солений всяких. Мужчины наливками домашними друг перед дружкой хвастались. А вот про сладкое как-то никто не подумал. А я по природе сладкоежка. Мясо мне безразлично, вообще могу не есть. Но если на столе нет сладостей, я останусь голодной. Одним словом, мой тортик на ура пошел. «Вкусный торт», – похвалили меня родственники.

Вера Васильевна, как всегда брезгливо, разворошила «наполеон» ложкой:

– Тесто толстовато, Наташ. У «наполеона» коржи, коль уж ты взялась его печь, воздушные должны быть. А у тебя, как блины.

– Не болтай, Верка, – сказал Виктор Васильевич, брат моей свекрови. – Торт – ум отъешь! Молодец, Наташка! Повезло Ванюхе с тобой. Да ты и сама красавица!

Мне показалось, что лицо Веры Васильевны пошло красными пятнами. Она, молча, проглотила похвалу в мой адрес, но ничего не ответила. Потом, я еще не раз подвергалась публичной критике со стороны Веры Васильевны.

К вечеру подходит ко мне Ванька и загадочно говорит:

– Тебя бабуля зовет, учить вязать тебя будет.

Я удивилась, но пошла. Бабушка Нина сидела в своей спаленке. Работал телевизор.

– Заходи, заходи, Наташенька, – скрипучим старческим голоском позвала бабушка Нина.

Я вошла.

– Садись, доченька. Я тебе одну историю расскажу.

Я села на диван рядом с бабушкой. От нее приятно пахло ванильной выпечкой. Нина Ивановна прибавила пультом звук на стареньком кинескопном телевизоре.

– Ты, Наташенька, прости Верку. Она свыкнется, привыкнет к тебе. Ты пойми, любая мать ревнует своего сыночка к жене, особенно, если он единственный. Не сердись, сойдет с нее. А не сойдет, я воспитаю вдоль спины полотенцем.

– Мне Ваня сказал, вы меня вязать научите, – вкрадчиво сказала я, чтобы закончить этот неловкий разговор.

– А ты хочешь? – удивилась бабуля.

Я кивнула.

– Ну, давай, – она вынула из-под подушки вязанье, распустила набранные петли, и принялась объяснять.

– Я, вот, тебе историю одну расскажу. Из жизни, – в полголоса продолжила Нина Ивановна. – Был у меня сыночек, Валя. Погиб он трагически, – бабушка всплакнула.

Я обняла ее:

– Знаю, не надо, не бередите душу.

– Надо, Наташенька, – бабушка утерла красные глаза. – Из-за меня он погиб, из-за меня. Я тогда молодая была, такая же дура, как Верка. Валя старшенький был. И женился первый. Маринку свою, к нам привел. А что, дом большой, всем места хватало.

Мне Маринка так не нравилась. И грязнуля, и лентяйка, а бурды наварит – жрать не будешь! Только ногти красила. Наушники наденет, магнитофон включит и сидит, ногти малюет Тьфу! Я ее пилила, пилила – та и ушла. Внуков забрала и ушла. Валя запил. А потом… Потом его дед Андрей в сарае нашел… За керосином пошел, а Валя там на балке висит. Синий уже.

Бабушка Нина заплакала. Я обняла ее. Худенькие плечи вздрагивали под толстой мохеровой кофтой. Она положила теплую сухую ладонь на мою руку.

– Крепись, доченька. А Верку я пропесочу!

После тех событий свекровь успокоилась. И я стала иначе на вещи смотреть.

И вдруг среди ночи – звонок. Я сплю чутко. Хватаю трубку. Вера Васильевна кричит в трубку не своим голосом:

– Пожар! Наташа, зови Ваню! Мы горим! Оай!!!

Потом связь обрывается. Я растолкала Ваньку. Мы помчались к Вере Васильевне. Ванька гнал, как сумасшедший. Нам потом листопадом штрафы прилетали. По дороге нас обогнали несколько ревущих пожарных машин. Мы прилетели на другой конец города за пятнадцать минут. Во дворе панельной девятиэтажки стояли пожарные расчеты.

Из закопченного окна восьмого этажа валил черный дым. Свекровь жила этажом ниже, как раз под этой квартирой. Ванька, рванулся в дом. Его остановил мужчина в форме.

– У меня там мать! – заорал Ванька.

Пожарник пропустил его, а я осталась ждать у подъезда.

Через некоторое время они вышли из подъезда вдвоем. Свекровь плакала, Ваня обнимал ее. Мать была очень напугана, и мы забрали ее с собой. Домой вернулись уже под утро.

С рассветом Ваня поехал на квартиру матери оценить ущерб. По счастью огонь не зацепил квартиру снизу. Но она была залита водой из пожарных гидрантов. Проводка сгорела. Жить там было нельзя. Свекровь слегла после этого случая и потом долго болела. Я ухаживала за ней, а Ваня ездил каждый вечер после работы восстанавливать квартиру. И вот, что странно: мы совсем не ругались.

Время шло. Ваня с друзьями слили воду из подвесных потолков, восстановили проводку и даже переложили ламинит в одной из комнат. Говорить о переезде было еще рано. Свекровь тоже была слаба, да и квартира еще требовала восстановления, хотя жить в ней было уже можно.

***

Я работаю в школе. Отпуск у меня шикарный, как у всех педагогов – два лучших летних месяца. Заканчивался июнь. Я дежурила на экзаменах и с предвкушением ждала июля.

Ваня с ребятами закончили ремонт в одной из комнат. Я на работу ходила не каждый день. Вот, тут-то и началось. Стоило мне задержаться дома, свекровь начинала старую песню.

– Ой, Наташа! Ну, кто так вещи в шкаф кладет! Они же все мятые будут!

Она без спроса могла залезть в мой шкаф и начать наводить в нем свой порядок. А еще ей очень нравилось вынимать из посудомойки тарелки и перемывать их руками. Казалось, Вера Васильевна кайфовала от издевательств надо мной, как вампир питалась моей тихой злостью. Так продолжалось целую неделю, и я не связывалась с ней. Вообще. Просто молчала. Она ведь болела недавно, и я ее жалела. Ваньке тоже, само собой, ничего не рассказывала.

Однажды я уехала к подруге, которая перестала бывать у нас из-за свекрови, Когда вернулась, свекровь встретила меня упреками, что я шляюсь целый день неизвестно где, а есть в доме нечего. Вот, ей больной, и пришлось спускаться в магазин (он у нас на первом этаже) и тащить сумки с продуктами.

– А про доставку продуктов вы не слышали? – раздраженно спросила я.

– То есть ты и готовить не собираешься?

– Вы покупали, вы и готовьте, – огрызнулась я. – А мы закажем роллы.

Свекровь, ворча, повязала фартук и принялась готовить. А я ушла в спальню и закрыла дверь. Ваня должен был прийти в девять – начале десятого после работы и последующего ремонта в квартире матери. К этому времени я заказала роллы.

Мать встретила сына словами:

– Сегодня будем есть мою стряпню!

– Ты сегодня решила Натуське помочь? – улыбнулся Ваня и пошел мыть руки.

Вера Васильевна пошла за ним.

– Помогают тому, кто что-то делает!