Демон Пепла и Слез

– Пусть попробует сюда сунуться, – усмехнулся жених, схватил мою сумку и, не спеша, двинулся к дому. – Так, говоришь, третья комната на втором этаже? Учти, я собираюсь поселиться рядом!

– Кладовка вся твоя, – ехидно прошептала я ему вслед.

Ветер с тихим шелестом гонял листья по тропинке и раскачивал звенящие колокольчики на дубе. Я пробежалась пальцами по защитным амулетам, свисающим с ветки, – все эти бесчисленные стекляшки, огранённые кристаллы, рунические амулеты, амулеты от сглаза, от демонов, талисманы для отвода глаз, пентакли, магические печати, – и мягко отвела все это в сторону, чтобы, нагнувшись, проскользнуть к дому.

Хотя бы пахнет приятно. Уютной осенью, дождями и мокрой землей. По грядке скакала ворона, не обращая внимания на увешанное амулетами пугало. Пугало вышло настолько дружелюбным, что вороны взяли "чудовище" под крыло, агрессивно нападая на любого подозрительного типа.

Услышав мои шаги, ворона перелетела поближе к "другу" и громко каркнула. Да не трогаю я это пугало, в самом деле! Ветер взлохматил волосы, едва не сбив с ног, а старые качели во дворе тоскливо заскрипели, со стуком ударяясь о стены.

Пасмурно, жутко и прохладно. Я поежилась, чувствуя себя здесь чужой и не к месту. Уже готова выть от тоски, что будет через пару недель?

– Что ты там копаешься? Я заболею и умру, как тебе не стыдно, – дождался меня взъерошенный Алекс.

Выглядел он действительно не очень. Для Алекса, по крайней мере. От бессонной ночи, а может, и ночей, под глазами у него залегли синяки. Ссадина на скуле налилась багровым. Он держался молодцом, но я, взглянув на него, все-таки ускорила шаг.

Правда, заболеет и умрет. От него и так не скрыться, а уж призраком он меня точно со свету сживет! Будем жить в доме-склепе вдвоем и собачиться до конца времен.

Но прежде чем нырнуть в дом, я резко обернулась. Тошнотворно-густое предчувствие накатило без предупреждения. Сердце тревожно заныло. Внезапное чувство неправильности заставило меня замереть на пороге и всмотреться в плотные ряды деревьев. Я чувствовала: здесь кто-то есть… кто-то чужой. Враждебный.

И он за мной наблюдает…

Но наблюдала за мной разве что ворона. Крупная и нахохленная, она сидела на нижней ветке дуба, теребя лапами веревки амулетов, и смотрела на меня злым взглядом.

– Кыш, – неуверенно сказала я. Ворона не прониклась, и я, напоследок осмотрев сад, закрыла за собой дверь. Покажется же.

Глава 20. Привет от демона

Когда я пришла, бабушка с аппетитом уплетала последние "спрятанные" оладьи, а мама в спешке жарила новую партию. Вкусно пахло домашней выпечкой и почему-то шоколадом.

– Там в верхнем шкафчике мазь, помоги жениху, – быстро проговорила мама, сражаясь с шипящей сковородкой.

Кухня осталась такой же, какой я ее запомнила. Мрачноватая, подавляющая размерами, вся в свидетельствах времени и печатях старости. То там штукатурка облетела, то здесь на стене не поддающееся ремонту темное пятно. Допотопная мебель, массивная и крепкая, служила верой и правдой еще бабушке. Огромный овальный стол посреди кухни изредка скрипел и возмущался, но, вдохновленный обещанием отца "расшатается, заменим", шататься не собирался.

Я бросила взгляд на Алекса, подпирающего кулаком щеку и дрыхнущего без зазрения совести. Бедный! Подтолкнув к шкафчику стул, я полезла наверх. Так, склянки-склянки… веточки полыни… сушеные – фу! – мыши… амулеты-амулеты… я оттолкнула плечом массивную дверцу, решившую прищемить мне нос, и та со скрипом отлетела обратно.

А, вот, кажется! Я повертела в руках баночку с надписью "от ушибов и синяков". Открутив крышку, принюхалась к запахам трав. Ну, Алекс! Месть моя будет страшна.

Воодушевившись, я спрыгнула на пол и плюхнулась рядом с Алексом. И правда, дрыхнет, бессовестный! Ноль внимания. Я на всякий случай посидела пару мгновений, но жених не реагировал.

– Алекс? Я пришла тебя лечить, – решительно сказала я, откручивая крышечку и загребая мазь лопаткой. От души загребая. А запах у мази такой, что и мертвого разбудит, между прочим.

– Эй, ты чего? – Вздрогнув, жених открыл глаза, но удрать не успел.

– Ты же жаловался, что помираешь? Вот, пришло к тебе спасение! – Цепко ухватив его за подбородок, я размазала мазь по скуле, закрывая синюшную ссадину зеленой гадостью.– Не дергайся, а то в глаз заеду!

– Черт, Лия! Смерти моей хочешь?! – вырвался, таки, Алекс, закрывая нос рукой, но целители, одержимые жаждой добрых дел, коварны и жестоки. Я вернула жениха в исходное положение и еще разочек нанесла мазь. Полюбовалась, чуть отстранившись, и на всякий случай подула на ссадину.

И только потом обратила внимание на Алекса. Как-то нехорошо он смотрит… судя по сузившимся глазам, что-то задумал. Его взгляд скользнул по моим губам, медленно и неторопливо.

– Лия? – протянул Алекс зловещим шепотом, пользуясь суматохой на кухне. И подался ближе, а он и так ближе некуда! – Я тут вдруг понял…

– Пойду я… маме… нет, бабушке помогу! – Я резко отдернула руку, закрутила крышку и попыталась встать. Но жених быстро схватил меня за локоть, усаживая обратно, и рывком притянул к себе. Я оказалась с ним лицом к лицу, и чья-то нахальная улыбка меня вовсе не обрадовала.

– Я тут подумал, – невозмутимо продолжил Алекс, – что кто-то так и не поблагодарил меня за спасение.

Я кинула взгляд на маму и бабушку, причем обе смотрели в другую сторону, на оладьи. Мама с грустью, а бабушка с алчностью. Помощи от них явно не дождешься.

Вздохнув, постаралась отцепить пальцы Алекса от локтя, но тот держал крепко. Улыбка его становилась все более довольной. Где моя мазь? Сейчас точно в глаз заеду!

– Алекс, нашел время! Спасибо! Я ведь говорила уже!

– Одним спасибо на этот раз не отделаешься, – ухмыльнулся Алекс. Шипение со сковородки заглушило его последние слова, но мерзкая ухмылочка сама за себя отвечала.

– И чего ты хочешь? – раздраженно прошептала я.

– Ну, – с намеком протянул он, рассматривая мои губы. И тут же уставился в глаза, нагло поднял бровь и ухмыльнулся еще шире.

От воспоминания о поцелуе перехватило дыхание, а сердце забилось чаще. Алекс действительно умел целоваться. Очень хорошо. О-очень. Я поймала себя на том, что подалась к жениху, и резко отпрянула. А вот отвести взгляд смогла не сразу, только когда мама обернулась со словами:

– Ну как, родная, нашла мазь?

– Да! – поспешила я вскочить, и Алекс разочарованно меня отпустил. Задумчиво дотронулся до скулы, размазывая зеленую мазь на пальцах…

– К сожалению, – прокомментировал он, морщась от запаха. И персонально для меня добавил: – Злючка.

– Вонючка, – огрызнулась я, поднимаясь, чтобы поставить банку на полку. И мстительно добавила: – Мазать будешь два раза в день, три дня, пока не пройдет. Можешь не благодарить.

– Ну что ты! Я еще как собираюсь отблагодарить, – хитро сощурился Алекс. В его глазах читалось обещание. Да ну его! Я выпрямилась и отправилась к шкафчику. Пусть своим ходом лечится, раз такой вредный!

…А еще обаятельный, самоуверенный и чего уж там, я понимала тех девчонок, которые бегали за Алексом толпами.

Я со злостью запихнула мазь на первую попавшуюся полку. Травы в шкафчике, аккуратно разложенные по коробкам и свисающие с крючков, пахли засушенным летом. Мама хранила травы и снадобья в идеальном порядке. Все по алфавиту, подписано, тщательно упаковано. Чтобы, когда понадобится, не искать по всей необъятной кухне, а действовать четко и быстро. Вздохнув, я подтащила стул и переставила мазь на верхнюю полку, где взяла.

* * *

– Все сели.

Из-за властного голоса отца, внезапно прозвучавшего за спиной, я чуть не грохнулась со стула. Обернувшись, внутренне сжалась. Ненавижу, когда он так появляется! По отцу никогда не скажешь, что он там себе думает, но сегодня он выглядел особенно хмурым и недовольным. В такие дни его лучше не злить. Даже если очень хочется.

Но чуть-чуть ведь можно? Я переглянулась с Анькой, вошедшей на кухню вслед за отцом, спрыгнула на пол и с душераздирающим скрежетом потащила стул на место. Отец раздраженно следил за каждым моим шагом. Так что я старалась выдавить из стула все возможные звуки, тона и эффекты. Ну что опять? Я послушная девочка, вот приказ выполняю.

Убедившись, что я наконец-то села, отец выждал эффектную паузу, некстати прерванную шипением с маминой сковородки, и в упор посмотрел на Алекса.

– Это была ваша первая охота?

Его голос был полон льда, но Алекс не дрогнул. В отличие от меня и Аньки. Проведя рукой по волосам, жених пожал плечами.

– Тут, скорее, самооборона. Но да, первая.

До этого мы нападали сами. Надо же, и не соврал ни разу.

Я поерзала, опасаясь реакции отца. Но гневной тирады не последовало. Отец подался вперед и неторопливо, со значением, обвел всех взглядом. Бррр, до мурашек!

– У каждого Ковена есть свой покровитель из демонов. В момент инициации охотник получает его защиту, испив крови. – Отец выждал паузу и вдруг с силой опустил кулак на стол.– Какого вы решили, что вам закон не писан?!

Мы дружно вздрогнули. Даже мама уронила половник, и тот угодил прямо на сковородку. Отец, резко встав, прошелся взад-вперед, сцепив руки за спиной. Когда он заговорил снова, его голос был холоден и спокоен.

– То, что вы заварили, называется нарушением древнего договора. За это договор подлежит расторжению, а Ковен наказанию. Ты, Лия, имей хоть каплю мозгов, сообщила бы нам незамедлительно. Но ты подставила весь Ковен. И что мне прикажешь делать? Защищать тебя? – Он остановился и уставился на меня немигающим взглядом. Я похолодела, не столько от его слов, сколько от этого взгляда. Проникающего внутрь, ледяного и опасного. – Ты нарушила закон.

– Это все… – начал Алекс, но отец рубящим жестом остановил его.

– Это все ты, можешь не повторяться! Я слышал. Но это не твоя семья и не твой Ковен. Оправдывайся перед своим Ковеном!

– Но…

– Я не хочу больше этого слышать, – четко произнес отец, закрепив слова гневным взглядом. Я дотронулась до рукава жениха, призывая послушаться, но тот упрямо отдернул руку и встал.

– Нет, – твердо сказал он. – Ваша дочь была бы мертва, если бы мы "соблюдали договор", как того требует Совет!

– Что ж, возможно, это было бы к лучшему, – отрезал отец, едва уловимо повысив тон. Будто предостерегал от дальнейших пререканий.

Но Алекс с гневом выдохнул и резко поставил руки на стол. Он сощурился и, помолчав, тихо, но с угрозой, произнес:

– Не смейте так говорить. Никогда. Больше.

Отец замер, потеряв от такой наглости дар речи. Я испуганно сжалась, нервничая все больше. Я знала Алекса и знала отца. Алекс никогда не сдавался. А отец точил зуб на каждого, кто ему перечил. Причем точил долго и злопамятно.

Надо вмешаться. Это легко, тем более, вопрос вертелся у меня на языке всю дорогу.

– Отец, понимаю, я виновата. Но и к вам у меня вопрос есть, – решительно вклинилась я в молчаливый диалог. Отец нехотя повернул голову в мою сторону, переключая внимание, а значит, и раздражение на меня. Молодец я. – Это правда, что я обещана высшему демону? Это правда, что есть договор, по которому я принадлежу Амброзайосу от рождения?

Я нахмурилась, внимательно наблюдая за реакцией отца. Отступать я не собиралась. Если надо, буду выгрызать правду зубами. Меня до смерти достали все эти семейные недоговорки, так что чья бы корова мычала!

Мама выронила миску с ложками-вилками, и столовые приборы со звоном рассыпались по столу. Я не обратила на звук внимания, как и отец, впрочем. Он помолчал мгновение-другое, переваривая вопрос и пожирая меня мрачным взглядом. Потом глубоко вдохнул… Если бы кто меня спросил, вот это самое выражение на его лице, мрачно-сосредоточенное, ближе всего к удивлению.

– Что значит, обещана? – наконец, медленно уточнил он.

– Так сказал высший, – ответила я, не спеша расслабляться. Казалось, только отвернусь, а отец непременно выдаст вранье жестом. К примеру, глаза забегают, руки затрясутся и нос зачешется.

Но пока не за что зацепиться. Отец выжидал, словно пытался осмыслить то, что я сказала. Кухня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шипением масла да стуком дождя по окну.

– Лизавета. Ты что-то об этом знаешь? – вдруг жестко спросил отец, переключаясь на маму. Та вздрогнула, нервно сдула со лба выбившийся локон.

– Нет. Конечно, нет, – спустя пару секунд тихо сказала она и бросила на меня взгляд. Всего один взгляд, неуверенный, сомневающийся… но прежде чем я поняла, что в нем отражается, она вернулась к тарелкам и сковородкам.

Я нахмурилась, подавшись назад. Мама что-то знает? Расспрашивать ее сейчас бесполезно. При отце она ничего не скажет.

– Такие сделки вне закона, Лия. Уже много веков. А ты знаешь, мы всегда чтили закон, – нахмурился отец. – Так. Вот что. Расскажите-ка мне все, что произошло. В мельчайших подробностях.

Я позволила беседе скользить мимо меня. А сама по-прежнему наблюдала за мамой… ее дрожащими руками… нервными движениями… слишком быстрыми, будто мама пыталась доказать всем, что целиком ушла в готовку. Что забыла о моем вопросе.

– Мама? Ты когда-нибудь слышала об Амброзайосе Велорсском? – не выдержала я, и мама, побледнев, быстро на меня взглянула.

– О ком? – поспешно уточнила она.

Я помотала головой, показывая, что вопрос закрыт. Так недолго и собственное отражение заподозрить в подставе. Мама ни при чем. Если говорит, что не знает, значит, не знает.

– Значит, Амброзайос. Это опасный демон, – задумчиво подвел итог отец. – Я послал разведку, но связь с ними пропала несколько часов назад. Подождем, пока…

Последние слова отца утонули в шуме из гостиной. Хлопнула входная дверь, дом вздрогнул, будто пробужденный от долгой спячки, и наполнился звуками поспешных шагов и резких голосов.

– Отец! – Голос Влада резал непривычными нотками паники и ужаса. А спустя мгновение и он сам ворвался на кухню, перепуганный и бледный, будто призрака увидел. – Беда, отец!

* * *

Не обращая на нас внимания, Влад принялся сметать со стола посуду и вилки. Охотники ворвались на кухню вслед за ним. Взволнованные голоса наполнили комнату, запах крови и пота ударил в нос. Я еще не поняла, что к чему, а Алекс уже выдернул меня из-за стола, увлекая подальше.

Вцепившись в его рубашку, я наблюдала за происходящим. За тем, как двое охотников несут третьего. Как отец отрывисто раздает приказания, Влад быстро расчищает на столе пространство, и охотники кладут раненого на стол. Как мама судорожно хватает с полок баночки, мази, зелья. Как Аня хмурится, не в силах отвести взгляда от разодранной груди охотника. Разодранной в клочья, словно диким зверем.

Кровь пропитала рубашку охотника. Волосы спутались, влажные от крови и испарины, но мужчина все еще был в сознании. Боль волнами растекалась по кухне, невыносимая и тягучая; как болото, засасывала в себя, погружала в меркнущее сознание раненого.

– Он велел передать, это только начало… начало, – слабо выдохнул охотник, едва увидев отца. – Велел передать… знает… где мы.

Боль резко схлынула, будто ее выключили. Охотник обмяк, его рука безжизненно упала на стол, свесившись с края. Я вздрогнула.

– Амброзайос? Ты посылал их за Амрозайосом? – выдохнула я, чувствуя, как сердце леденеет.

– Вон отсюда! – рявкнул отец.

– Он знает, где мы? – не унималась я.

– Убирайся прочь! – На этот раз отец посмотрел на меня в упор. И что это был за взгляд! Он насквозь проникал, обжигая и словно говоря, что это моя вина. – Сгинь, пока я сам тебя не убил!

Я посмотрела в глаза отца, такие чужие и ненавидящие. Смотрела в них долго, пытаясь отыскать капельку любви или, может, хотя бы тревоги.

– Пойдем, – прошептал Алекс.

Ничего. В глазах отца не было ничего. Лишь ярость и презрение. Разочарование. Всегда разочарование – и никогда ничего больше.

Оттолкнув Алекса, я пулей вылетела из кухни. Пнула по дороге ни в чем не повинный пуфик и взлетела вверх по лестнице. Все, чего хочу, чтобы от меня отцепились на пару мгновений!

Все, чего хочу, чтобы на меня не смотрели так, будто я заслуживаю защиты и понимания…

Ведь на этот раз отец прав.

Это действительно моя вина.

– Лия…

– Не сейчас, Алекс! – убийственно спокойно отрезала я, но дверь, как я ни старалась, хлопнула так, что вздрогнули окна в комнате. Пинком отшвырнув с дороги сумку, я нырнула под одеяло с головой и свернулась клубочком.

Не знаю, кого мне бояться больше – Амброзайоса, инкуба или собственного отца. Я ничего не знала наверняка. Может, я тут вообще ни при чем. А охотника оборотень разодрал.

Ну да, конечно, оборотень! Я прикусила край одеяла, зажмурившись, и подавила крик ярости. Все я виновата! И совершенно не знаю, что делать! Как все исправить, как увести демона от Ковена. Я же говорила, мне сюда никак нельзя!

А что теперь? Велор знает, где Ковен? Ведь если он знает… если только знает, где мы…

Я выпуталась из одеяла, встала и нашарила в сумке телефон. Когда проблемы перевешивают способности их решить, проще забить на все сразу. Притвориться, что проблем нет. И к черту все. Плевать, что будет. Плевать, если отец пожертвует мной. Плевать, что высший демон идет по следу и непонятно, что нас всех ждет.

Я помедлила, выбирая номер Ленки, и нажала на кнопку вызова. Что сейчас действительно нужно, так это нормальные люди. Которые не знают о демонах и у которых самая крупная проблема – выбор платья на вечеринку.

– Ну и что вы с Алексом, уже?… – с любопытством поинтересовалась Ленка, едва взяла трубку. – Слушай, подруга, если нет, я вас точно поймаю и в клетке запру! На всю ночь!

Я фыркнула, чувствуя, как тяжесть медленно уходит с сердца. Хоть что-то остается неизменным.

– А еще лучше в магазине взрослых игрушек, чтоб уж наверняка! – не унималась подруга. – Ммм, кстати, классная идея… я бы даже сама не прочь…

Нормальные люди? Я недоверчиво убрала телефон от уха и с опаской на него покосилась. Кажется, я ошиблась номером. Нормальные люди по ту сторону телефона точно не водятся.

Глава 21. Гость из преисподней

Алекса все-таки поселили по соседству. Точнее, он поселился сам, нагло вытолкав Влада из комнаты и снабдив того ковриком, подушкой и тапочками.

Брат повозмущался ради вида, но ему было не до разборок с моим женихом. Раненый разведчик взбудоражил дом, поставив все с ног на голову. Так что братишка прописался в кабинете отца, роясь вместе с папочкой в суперсекретных книжках.

Меня не позвали. Не больно хотелось.

Так что, встав с утра пораньше, я умылась. Вспомнила, что кино и магазины остались в городе, и вернулась в постель. И теперь валялась в кровати уже второй час, наблюдая, как луч солнца скользит по стене.

Солнце приятно грело кожу, за окном пели – то есть каркали – птицы. И тишина. Невероятная, густая… соседи не бегают, хлопая дверьми. Лифты не катаются в подъезде. Злая бабушка не колотит шваброй по перилам. Во дворе не шумят машины, не орут дети, не ругается дворник. Даже сигнализация – а она вездесуща, это каждый в городе скажет! – нигде не орет.

Мертвая, давящая на уши и мозги, тишина. Приятный осенний денек, еще более осенний оттого, что в окно стучит ветка дуба, царапая стекло пожелтевшими листьями.

Вставать никакого желания. Не буду вставать. Буду весь день валяться в кровати. Ни за что не выползу из-под теплого, уютного одеялка, и подушечка такая мягкая, и птички так каркают. И вообще – никто меня не поднимет, я буду сопротивляться…

– Эй, спящая красавица, вставай, а то плесенью покроешься!

Занавески разлетелись в стороны, впуская чересчур много света. Я зажмурилась и резко села. Ни капли совести! Зевнув, добавила беспорядку на голове пару лишних деталей: запустила в волосы руку и от души их взлохматила.

– Чертов Алекс, – вздохнула я, приоткрывая глаза и наблюдая, как жених, развалившись в кресле, довольно пожирает меня взглядом. – Исчезни, а? Только тебя не хватало.

– Да ни за что! Буду сидеть здесь, пока не встанешь, – жизнерадостно ответил он, сияя отвратительной бодростью и энергией.

Одетый в легкий свитер и домашние штаны, он каким-то образом умудрялся выглядеть "с иголочки". Как ему это удается, хоть убей – не понимаю! И настроен явно решительно. Исчезать точно не собирается.

Я сощурилась, взглядом приказывая Алексу сгинуть. Но, видно, до Велора мне далеко: жених расплылся в сверкающей белозубой улыбке, демонстративно закинул ногу на ногу и развалился в кресле. Всем видом показывая, как ему тут комфортно.

– Я никуда не уйду, – нагло подтвердил Алекс. – Даже не мечтай.

– Проклятье, ты мне явно в наказание послан! – простонала я, нехотя выползая из-под одеяла и ступая босыми ногами на пол. Осень сразу подрастеряла свое очарование. Холодно как! – Все, я встала, видишь? Дай переодеться.

– Так я не мешаю, – прикрыв глаза, Алекс с интересом за мной наблюдал. – Даже предвкушаю.

– Алекс!

– Лия? – насмешливо поднял он бровь.

Я вскочила и, поймав взгляд Алекса, нахмурилась. Даже кулаки сжала! А ему хоть бы хны! Ни смущения, ни извинений, ни поспешного бегства. Как сидел, так и сидит! Зато я себя неуютно почувствовала. В одной сорочке…

Рассмеявшись, жених легко поднялся и полез в карман.

– Я к тебе не с пустыми руками. Вечно все теряешь! – Он протянул мне цепочку со знакомым кулоном из магазина Алексии. Я невольно потерла шею, цепочки там, конечно, не оказалось. И правда потеряла.

– Где ты его нашел? – Я попыталась забрать кулон, но жених перехватил меня за руку и притянул к себе.

– Где надо, там и нашел, – сощурился он. – Ладно там кулон! Стоит тебе инкуба встретить, так и голову где-то оставляешь. Не девушка, а сто несчастий.

– От ста несчастий слышу, – обиделась я, упрямо не отводя взгляд.

– Хотя… сто несчастий в такой сорочке дико заводят. – Взгляд Алекса оценивающе пробежался по мне, заставив сердце биться чаще. – Между прочим, с тебя причитается.

Алекс выразительно изогнул бровь. Я переступила босыми ногами, невольно затаив дыхание. Но – стоп. Второй раз на те же грабли за какую-то неделю – уже перебор!

– Давай… больше никаких поцелуев, Алекс? По крайней мере, сейчас, – я попыталась отстраниться, но он схватил меня за локоть, настойчиво притягивая обратно.

– Как интересно звучит… «По крайней мере, сейчас», – задумчиво передразнил он, следя за своими пальцами, бегущими по моему плечу.

Я нервно поправила лямку. Что он со мной делает? Внутри разливался жар, и сердце стучало в бешеном ритме.

Алекс перевел взгляд на мои губы, заставив задержать дыхание от внезапного желания, и медленно дотронулся до моего подбородка.

– Алекс… – нахмурилась я, но остаток фразы вылетел из головы, когда его губы коснулись моих, решительно, но легко.

Я могла бы его оттолкнуть, но вместо этого обхватила за шею, отвечая на поцелуй. Его пальцы соскользнули вниз, сминая сорочку и обхватывая меня за талию. Притягивая ближе… Он не делал попыток залезть под одежду, но его прикосновения и без того обжигали через тонкую ткань, заставляя голову кружиться, а сердце биться часто и неровно.

Это был другой поцелуй… не страстный, а чувственный. И с каждым мгновением он становился более глубоким, требовательным… я знала, что должна это прекратить, но уже не могла. Запустив руку в волосы Алекса, запутывалась в прядках пальцами, скользила ладонью по его груди…

Свитер Алекса как-то сам собой полетел на пол, и, тут же вернувшись к поцелую, я увлекла жениха за собой на кровать. Матрас прогнулся под тяжестью, и его рука провела дорожку по моему бедру, на этот раз под сорочкой. Вот это уже совсем неправильно!

Я вздрогнула от прикосновения – будто опомнилась … о боже! Я что, правда тянусь к его джинсам, чтобы расстегнуть пряжку на поясе? Волна смущения обрушилась на меня ушатом ледяной воды. Я резко отдернула руку. Туман в мозгах начал проясняться. Что происходит? Как я это допустила? Я…

– Алекс, мы не… то есть…

Он, едва взглянув на меня, напрягся… но, помедлив, выдохнул. Оттолкнувшись от матраса, одним рывком поднялся, натянул через голову свитер.

Когда он в следующий момент повернулся, на его лице блуждала привычная насмешливая улыбка.

– Я понял, понял. Никаких поцелуев. «По крайней мере, пока». Но учти, будешь меня соблазнять, ничего не обещаю.

– Ничего я не соблазняла!… – Я попыталась сесть, но жених, поставив колено на матрас, ткнул меня в плечо, укладывая обратно. Провел ладонью по моему бедру, опуская до приличного уровня задравшуюся сорочку. Склонился ниже.

– Ну как же, накинулась на меня с поцелуями, сорочку такую надела, все просвечивает… – хитро сощурился он. Сорочка, как сорочка, ничего не просвечивает, клянусь! Но стоило мне нахмуриться, Алекс хмыкнул: – Но скажи, что ты всего этого не хотела? Давай же, утешь меня?… Вдруг влюбишься, что я с тобой буду делать?