Демон Пепла и Слез

– Так неудобно, но не могли бы вы… – Алекс протянул заварочник охотнице. Та подозрительно сощурилась, но весь вид жениха кричал о его невинности и ангельской душе. Что обычно людей обманывает и всегда настораживает меня.

– Конечно. – Алексия, холодно улыбнувшись, поднялась, взяла заварочник и скрылась на кухне.

– Э-э… и я на минутку, – немедленно вскочил Влад и побежал догонять.

Я крепко сжала руки в замок, а Аня с досадой цокнула языком. Мы все знали, о чем побежал договариваться Влад, тоже мне, конспиратор!

– Ну а теперь… – потер руки Алекс, кровожадно поглядывая на беса. Встав, он схватил вилку и улыбнулся. – Нас ждут мясные угощения!

* * *

Бесу стоило скоропостижно скончаться, еще когда Алекс встал. Но, видно, не успел. Под взглядом Алекса бес принялся остервенело грызть пирожное, сверкая большими глазами так недобро, будто мечтал, чтобы на месте пирожного оказалось чье-то горло.

– Итак, – тихо, но с угрозой спросил Алекс, – что значит, "все ты знаешь"? О чем Алексия знает?

– Наш-шел дурака, – бес показал язык. Напрасно он так. Сердито вздохнув, Алекс схватил вилку и ткнул демона в бок.

– Дважды повторять не буду.

– Ладно, ладно! – заверещал бес, вжимаясь в прутья подальше от вилки. Жених нехорошо сощурился, и бес снизил тон. – Ковен Изззгнанных. Их шаманка всё з-знает, вс-сё!

Ничего себе! Я нахмурилась, трогая Алекса за рукав: понятно, почему охотница ничего нам не рассказала. Ковен Изгнанных – не шутки.

Много лет назад, до моего рождения, этот Ковен преступил закон. Заключил договор с демоном, чтобы истребить старшие Ковены. Союз с демоном был каким-то особенным. В обмен на помощь высшего, Изгнанные жертвовали детьми.

Что там с этими детьми делали, никто не знает, но против Изгнанных ополчились охотники, все до единого. Особенно учитывая, что Изгнанные успели истребить несколько старших Ковенов под корень.

Это первый и последний раз за последнее тысячелетие, когда Ковены прибегали к новому договору с высшим демоном. Первый и единственный, потому что никогда раньше охотники не объединялись по доброй воле.

Мятежный Ковен был проклят. Большинство из его охотников уничтожены, а те, кто выжил, наказаны. Изгнанные лишились права существовать наравне с нами, жить в нашем мире или в Аристоле, приближаться к людям или демонам. Живущие вечно, они нуждались в жертвах для поддержания жизни, как демоны, но были заперты магией в деревеньке, затерянной где-то в лесах.

Поэтому они – Изгнанные. Изгнанные всеми. Голодные, злые и опасные – и больше не люди. Связываться с ними себе дороже.

Алекс оглянулся. Я слегка покачала головой, но глаза жениха потемнели. Решительно повернувшись, он медленно и с оттяжкой провел вилкой по прутьям клетки, издав такой противный звук, что не только бес, но и мы с Анькой передернулись.

– Как туда добраться?

– Мне нельз-зя…

– Зато мне можно сделать из тебя шашлык. Скажу Алексии, что проголодался! Отвечай, демонический комок шерсти, где их найти?!

Бес рассмеялся, невесело, но обидно. Алекс взялся за вилку, но бес не соглашался на повторное нанизывание: заметавшись по клетке, он остановился лишь тогда, когда оказался максимально близко к лицу жениха.

– Вытащ-щи меня! И уз-знаешь, – процедил он. Алекс зарычал, воинственно вскидывая прибор.

– Я предупредил!…

Но тут из кухни донеслись звуки шагов; Алексия торжественно вплыла в столовую. За ней хвостиком семенил Влад, и Алекс поспешно выпрямился. Вилку он спрятал за спиной, улыбаясь так, будто семь лет провел в пустыне без капли воды и вот, наконец, ему явилась Алексия с целым чайником зеленого чая.

– Как я признателен! – вежливо кивнул он. – Так во рту пересохло.

– Что ты, не благодари, – подозрительно сузила глаза Алексия.

Присаживаясь, она кинула на часы выразительный взгляд. Так, ясно: пирожные закончились, а мы засиделись. Остаток разговора вышел скомканным, и спустя десять минут Алексия выпроводила нас за дверь.

Меня не покидало чувство, что она своего добилась. Я нутром чуяла: мне не стоит с ней связываться! Даже приближаться не стоит… неясная угроза, что-то неуловимое… как видение… я встряхнула головой, прогоняя глупые подозрения.

– Лия, – остановила она меня на пороге, будто специально ждала момента, когда мы окажемся наедине. – Будь осторожна, девочка. Он придет за тобой. Ты сама это знаешь.

Ее слова придавили меня, словно она, озвучив мои страхи, сделала их реальными. Помедлив, я кивнула и закрыла дверь, оставляя пронизывающий, жуткий взгляд Алексии по ту сторону. Она пугала меня, эта охотница. Пугали ее слова, ее взгляд, ее спокойствие и уверенность. Скажи Влад, что за мной явится высший демон, я бы вздохнула и закрыла уши руками, скрываясь от проблем, словно страус в песке.

Но от слов Алексии я так отмахнуться не могла.

Она права. Велор найдет меня.

Где бы я ни скрывалась.

* * *

Я вышла из магазина и подняла воротник пальто. Воздух пах заморозками, мелко моросил противный дождик. Но я была рада оказаться на свежем воздухе, подальше от благовоний, пропитавших магазин. Вдалеке перемигивался огоньками торговый центр, и к нему с шелестом подъезжали машины. Люди смеялись на крыльце, отдохнувшие и веселые… Не подозревающие…

– Вот ты где! – Алекс встал рядом и потер руки, прежде чем сунуть их в карманы. – Сегодня ночуешь у меня. Твой инкубчик не знает, где я живу.

– Думаю, он все знает, – откликнулась я спокойно и ровно. Я чувствовала себя настолько уставшей и вымотанной, что сил думать о проблемах не осталось. Так, наверное, бывает, когда из тебя вынимают душу. Ты как бы живешь… Но как бы и нет. Будто растворяешься в окружающем мире, теряя себя.

Может, меня никогда и не было? Может, я лишь игрушка, обреченная веселить высшего? Я горько усмехнулась и указала на торговый центр.

– Я иду в магазин, – решительно сказала я.

– Куда?! – не поверил Алекс. Ну да, мы только что миновали смертельную опасность, едва выжили, ля-ля-ля.

– Туда, – бескомпромиссно сказала я и отправилась на шоппинг.

И только оказавшись внутри, после того, как свалила в кучу набранные товары, все эти странные, никому не нужные вещи, я почувствовала, как напряжение и страх уходят. Поставив руки на прилавок, я глубоко вдохнула.

– Полегчало? – деловито уточнил Алекс, задумчиво рассматривая плюшевого пришельца, который, судя по ценнику, являлся медвежонком.

– Вроде того, – отобрала я жертву швейной машинки.

Алекс, если и расстроился, то не сильно. Лишившись плюшевой игрушки, он тут же нашел себе новую: набор нижнего белья. Розовенький, в бабочках…

– Мне нравится, что застежка такая мудреная, – с умным видом покивал он. – Если понадобится помощь, зови, всегда буду рад избавить тебя от… ммм… затруднения.

Продавщица захихикала. Ну все. Держись, Алекс! Я хотела все это оставить в магазине – зачем мне, скажем, этот пришелец-медведь ядовито-фиолетового цвета? Но теперь барахло вдруг страшно приглянулось! Отобрав у Алекса белье, я бросила его в кучу хлама и придвинула кучу к продавщице.

– Платит он, – мстительно подвела я итог. И, пока Алекс не вздумал от меня открещиваться, выскользнула из магазина.

Глава 19. Дом

Пирожные Алексии оказались настолько легкими и воздушными, что через час мы, изголодав, опустошали пиццерию. Нахохлившийся Алекс задумчиво уминал пятый кусок пиццы. Аня налегала на маффины, я потягивала сок: в меня ничего не лезло. В каждой тени, в каждом официанте невольно выискивала черты Велора. И вздрагивала от любого шороха, все плотнее закутываясь в шарф по самый нос.

– Может, пойдем уже? – наконец, не выдержала я. Кафе в такой час было наполнено людьми, и среди них уж наверняка затесался один незаметный Велор.

– А как же твой брат? Тебе, кстати, не кажется, что его давненько не видно? Начинаю подозревать, что его затянул унитаз, – в шутку предположил Алекс.

Мы с Анькой взволнованно переглянулись. Не говорить же Алексу, что с Владом всякое случалось, а заколдованные унитазы – любимое развлечение Тарлиевых?

Влад действительно трагически пропал без вести в туалете, так что я кисло подперла щеку кулаком и бесцельно подняла и бросила соломинку. Алекс прав, братик обидится, если мы дружно уйдем, не расплатившись.

– Надеюсь, что затянул. Алекс, слушай, а как ты понял, что я у Велора?

– А, точно. – Он вздохнул и, бросив недоеденный кусок пиццы на тарелку, полез в карман. – Ты потеряла.

Он положил на стол мой телефон, и я нахмурилась.

– Понятно. Прочитал переписку.

– Не волнуйся, я не читал вашу переписку с Леной и что "Локи мимими", что бы это ни означало, – хмыкнул Алекс, и я надулась, убирая предательскую технику в карман. – И что я бесподобен, тоже не читал, – сияя, добавил Алекс. Я возмущенно втянула через соломинку остатки сока и закуталась в шарф еще сильнее.

– Это было в шутку и вообще, ирония!

– Но глаза-то у меня красивые? И сам ничего? – подвигал бровями Алекс. – А Лена еще и задницу оценила, ты же не поспоришь?

– Зараза, – в сердцах бросила я. Завтра же удалю всю переписку, даже ту, которая со скидками!

– М, да. Это я тоже прочитал. Бессовестная невеста, – вздохнул расстроенно Алекс. Помедлив, он нахмурился. – Завтра поищем вариант с гостиницей. У твоего инкуба уйдет время на восстановление, но на этих тварях все быстро заживает. Через день-другой он оклемается, а по именам пробить легко. У нас пара дней, пока он не узнает, где я живу. Поэтому нужно поднять все связи. Я возьму на себя паспорта и…

– Алекс, Алекс, притормози! – запротестовала я. Вот он о чем так напряженно думал все это время. – Это не поможет, ты и сам знаешь. Мы можем удариться в бега, но без ведьм не замести следы…

– Именно поэтому мы обратимся и к ним тоже. Сильнейшие у Ковена Тайроновых, и они у меня в долгу. А сами еще раз наведаемся к Алексии…

– Никуда вы не наведаетесь, детки.

Голос прозвучал, как удар хлыста. Анька сползла в кресле, прикинувшись подушкой, я втянула голову в плечи и попыталась закутаться в шарф уже не с носом, а с макушкой. Алекс нахмурился, насторожившись. Один только Влад выглядел довольным и с восхищением взирал на приведенного им гостя.

Отец со скрежетом, не торопясь, выдвинул стул и сел, прожигая нас всех орлиным взглядом. Он и сам напоминал чем-то хищную птицу. Особенно его глаза, водянисто-голубые, спокойные и все же наполненные кровью.

С отцом не решались спорить не только мы, но и лидеры других Ковенов. Он не отличался терпением, жалостью и добротой. Всегда строгий, считающий любовь слабостью, а дружбу сентиментальной чушью, он ни к кому никогда не привязывался. И считал, что все ему обязаны подчиняться, ведь он такой умный, умелый и бесподобный.

Как же я его ненавидела. Это не пустые слова, я его действительно ненавидела – даже сильнее, чем любого демона. Он будто скручивал по рукам и ногам, не давая дышать, контролируя каждый шаг, каждый вздох и движение. Решал за других, что они будут делать, когда и как.

– Папенькин сыночек! – процедила Аня, с ненавистью глядя на Влада. Тот беспечно пожал плечами. Отец ценил сыночка больше, чем нас: еще бы, Влад мальчик, а значит, выгоднее, хорошее вложение времени и сил.

– Папенькин сыночек стоит вас обеих, – отрезал отец, вперив в Аню "убийственный взгляд". – Он мужчина и воин, а вы балласт на моих плечах. Так что помалкивай, девка. Теперь ты, – он убедился, что Аня присмирела и перевел взгляд на меня. Я вызывающе вздернула подбородок. – Ты едешь домой.

– Никуда я не поеду, – упрямо отрезала я.

Отец без тени усмешки откинулся на спинку и нахмурился. Помолчал секунду-другую, мучая меня своим фирменным взглядом, от которого затряслись руки, и спокойно сказал:

– У тебя два варианта. Первый. Я объявляю на тебя охоту. Мы устраняем угрозу и все следы твоего пребывания на этой планете. Второй. Ты едешь домой. Твой выбор?

Я подавилась ответом, понимая, что любые пререкания обрекут меня на гибель. Отец не ради красного словца пригрозил охотой. Он это сделает ради семьи, я знала, – ему не впервые. Он легко пускал в расход охотников из мелких Ковенов, а с Верховными Ковенами церемонился только потому, что не хотел войны.

Стоит говорить про слухи, по которым выходит, что отец "устранил" родную сестру? Такие робкие слухи, но такие назойливые… и так похожие на правду, ведь тетя столь удачно исчезла, своей смертью замяв разгорающийся конфликт между нами и Тарлиевыми. Нет, я вовсе не думаю, что отец на такое бы пошел… хотя…

Но, в любом случае, дома безопаснее. Велор никогда меня там не найдет. Если бы отец сказал как-то иначе… не приказал, а предложил вернуться домой… смягчил… я бы только выдохнула с облегчением.

А сейчас согласиться – унизительно. Все равно что сдаться.

– Мы все равно собирались, правда, Лия? – Алекс накрыл мою руку своей и предупреждающе сощурился. Я открыла рот, борясь с желанием нагрубить отцу и тяготясь необходимостью давить это желание. Но промолчала, и Алекс, убрав руку, перевел взгляд на моего отца. – Знаете, это ведь я виноват. Мне очень жаль, что так получилось. Это была самозащита, но я неаккуратно обошелся с трупом и последствия вышли печальные. И я отговорил Лию обращаться к вам из-за Черной Метки. Думал, что справлюсь, хотел отомстить за отца…

Алекс печально опустил глаза. Выглядел он таким расстроенным, убитым горем и чувством вины, что пронял даже отца. По крайней мере, лекцию тот читать не стал.

– Вы не возражаете, если я у вас поживу какое-то время? – Алекс вскинул голову. – Присмотрю за Лией, вы же знаете, какая она. Боюсь, не понимает, что ей грозит. Я буду за ней следить, чтобы ничего не натворила. У вас и так много проблем из-за нас.

Я отвернулась, хмыкнув и скрестив на груди руки. Алекс играл на тщеславии отца – принижая меня и себя, он возвышал его. И это сработало. Губы отца не дрогнули в улыбке, но взгляд перестал напоминать взгляд коршуна.

– Жду вас внизу. Дочь, если ты не явишься в ближайшие двадцать минут, я буду считать, что ты выбрала первый вариант. С этого момента ты будешь для нас всех мертва. Это понятно? – Я неразборчиво хмыкнула в ответ, и отец с нажимом повторил: – Я не слышу! Тебе все понятно?

– Кристально! – огрызнулась я, избегая смотреть в его глаза.

Как он ушел вместе с Владом, я уже не видела, упрямо смаргивая слезы обиды. Общение с отцом напоминало пытку, особо изощренную. Меня от него тошнило, выворачивало наизнанку.

– Фуххх, – Аня передернула плечами, сбрасывая напряжение, и запихнула в рот целый маффин. – Я думала, он разозлится.

– Ха-ха, он же трезвый, – откликнулась я горько. Лучше бы злился. Его молчание мне еще аукнется.

– Лия, это тоже вариант неплохой. Самый простой, он даст нам передышку. – Алекс потянулся, чтобы ободряюще сжать мою ладонь, но я быстро вскочила, чтобы жених не заметил, в каком я состоянии.

– Вот видишь? – фыркнула я. – Лучше бы Влада утащил унитаз! Он кочерыжка и зануда, а ты мне не верил. Кажется, сегодня мы спим в машине, а не у тебя.

Алекс неохотно опустил руку; натянуто и кривовато улыбнулся.

– Действительно жаль. – Он провел рукой по волосам, будто сбрасывая тяжелые мысли, и хмыкнул: – Я планировал тебе прочитать кучу нотаций, двести раз сказать "я же говорил" и не забыть пожурить за инкубчика. А потом убедиться наглядно, что угадал с размером и расцветкой белья… эх, все сорвалось! Как тут не горевать? Пойду оплачу счет, мы его точно никогда не дождемся.

Ух! Все распланировал! Я возмущенно открыла рот, но жених смылся быстрее, чем я придумала коронную фразу.

– Как ты думаешь, отец не против гроба в багажнике? – безразлично поинтересовалась Аня. Задумчиво надкусив пятый маффин, сестра уставилась в окно с таким философским видом, что я постыдилась в красках расписывать, кто поедет в гробу, если отец эту штуку заметит.

Мы едем домой. Уррра… я уныло застегнула последнюю пуговичку, жалея, что пуговиц так мало.

Да я бы охотнее сотню Черных Меток получила, чем вернулась домой! Черт. Я схватила остатки кофе и залпом их допила. Поздравляю, Лия, ты доигралась.

* * *

Дом встречал нас предутренней тишиной. Шум города врывается в уши мешаниной звуков и хаоса. Но тишина после города бьет по ушам не меньше. Неприметная лесная тропа – к тому же тщательно замаскированная – не привлекала внимания обычных людей. Редко кто забредал в нашу сторону, а если забредал, то кружил вокруг поселения, не замечая в упор ни домов, ни людей.

Домов у нас мало. Мы называли поселение Убежищем, так и не дав месту жительства названия. Убежище – оно убежище и есть. Половина домов пустовала, мелкие ковены редко засиживались дома, крутясь, чтобы заработать на жизнь. Разъезжали по городам, охотились, а домой заглядывали, чтобы залечить раны или скрыться от демонов, которые оказались не по зубам.

Отец бывал дома чаще, контролируя удаленно всех, кто примыкал к семье Арефьевых. Я не знала точно, сколько охотников под его надзором – сотня, может, больше. Меня это никогда не интересовало. Мне бы и не дали интересоваться: женщинам, по мнению отца, место на кухне и в детской.

Что не мешало ему отправлять женщин-охотников на опасные задания абсолютно неподготовленными.

Первой нас встречала бабушка. Подслеповато щурясь, она смотрела на дорогу и, кажется, сидела она так уже давно. Возможно, она ждала не нас, а вышла подышать воздухом – с ней никогда не поймешь. Покрытое сетью морщинок лицо всегда оставалось безучастным ко всему происходящему: уверена, если в двух шагах от нее случится ядерный взрыв, на ее лице не дрогнет ни один мускул.

Она мне чем-то напоминала вождя индейцев. Такая же молчаливая, но по виду первому, кто ей не угодит, она снимет скальп и раскурит им трубку мира. Невысокая, крепкая, смуглая бабулька держала в страхе даже отца, и за это я не только ее обожала, но и уважала безмерно.

Волосы ее давно поседели, руки покрылись морщинками, но васильковые глаза цепко и безжалостно выхватывали потаенные тайны любого человека. А еще в них таилась насмешка.

– Сын, закрой рот, комары залетят. Молодой человек, как там тебя, Алекс, ты бы причесался. Лия, внученька, тебя держали на голодном пайке или ты решила запугать демонов костями? Аня, что за сопля у тебя в носу… какой-такой пирсянг? Влад, что за удавка на твоей шее? – "поприветствовала" нас бабушка таким серьезным тоном, что все сразу занервничали и забеспокоились.

– Ну ба-а, это галстук! – заканючил Влад.

– Не знала, что от галстуков такие синюшные трупные пятна остаются. – Бабушка, кряхтя, сползла со скамейки и, опираясь на палочку, махнула рукой и пошаркала в дом. Бесчисленные амулеты на ее шее и в волосах позвякивали при каждом шаге. – Так бы и сказали, что задержитесь. А теперь не серчайте, но, пока я вас ждала, съела все ваши оладьи, так что на завтрак у вас только чай и укроп. А может, чай с укропом. Вечно забываю.

Она тут же, по пути, сорвала с грядки пару веток укропа и ушаркала в дом с таким невозмутимым видом, что маме, выскочившей нас встречать, осталось только посторониться.

– Ирада Пантелеймоновна, ну зачем вы гостей запугиваете? – обреченно протянула мама и, обернувшись к нам, нервно поправила сбитую прическу. – Не слушайте ее. Оладий я напекла много… и спрятала половину там, где никто не достанет…

– Ха, – глубокомысленно отозвалась бабушка из дома. Мама вздохнула и посмотрела на нас с Анькой. – Девочки…

Она осеклась, заметив злобный взгляд отца. Отец не любил телячьих нежностей – так что, опустив протянутые для объятий руки, она улыбнулась.

– Проходите в дом.

Она исчезла в дверях, а я с грохотом опустила багажник. В этом вся наша семья. Ни обнимашек тебе, ни вечеринок. Одна дисциплина и зубрежка. Все ходят на цыпочках, потому что отец если не с больной головой, то в плохом настроении. Серединки не бывает.

– Ненавижу все это, ненавижу, – прошептала я себе под нос, потроша на капоте сумку.

– Ммм, кто-то в плохом настроении? – Алекс облокотился о машину, выудил из кучи-малы кружевные розовые трусики и поднял бровь. – Любопытно…

– И тебя ненавижу! – добавила я, выхватывая пикантную вещь из рук Алекса.

– Злючка, – невозмутимо фыркнул Алекс, роняя руку.

– Заноза, – парировала я ворчливо, не забывая на всякий случай поглядывать в сторону отцовской машины.

Отец болтал с кем-то по телефону… ну как болтал. Отчитывал, скорее. Голос его взлетал до высот и тут же опускался до вкрадчивого запугивающего шепота. Он все больше и больше нервничал. Ходил туда-сюда, сжимая кулаки и гневно щуря глаза. Злобно пинал ни в чем не повинные листья. Периодически орал на Аньку, которая каждый раз вздрагивала и пыталась заслонить любимый гроб от всевидящего отцовского ока.

Я затолкала телефон на самый низ сумки и только тогда успокоилась. С отца станется лишить меня последней связи с цивилизацией. А я еще Ленке не поплакалась на жестокую судьбу!

– Кажется, что-то с вашими охотниками, – прищурился Алекс, наблюдая за моим отцом.

– Да пошел он, – огрызнулась я, не обратив внимания на смысл фразы. Алекс перевел на меня удивленный взгляд и тут же тепло улыбнулся.

– Не убивайся так. Нам вдвоем будет весело, – он потеребил меня за верхнюю пуговицу пальто и с намеком протянул: – Ты, я и тот миленький наборчик белья с сердечками…

Алекс шутливо подвигал бровями. Вот зараза! Я не выдержала и, фыркнув, отвернулась. Но улыбка наверняка выдала меня с потрохами. Вот увидите, я когда-нибудь задушу жениха за его шуточки!

– Попрошу у бабушки панталоны, – пригрозила я, забрасывая в сумку последние вещи. Алекс отпустил многострадальную пуговицу и разочарованно вздохнул.

– Как ты жестока! – театрально воскликнул он.

– И фуфайку с валенками, – добила я жениха. Взвесила сумку на ладони и, подумав, всунула ее Алексу. – Моя комната третья на втором этаже.

– Эй! – возмутился тот.

– Не ной, а то бабушку с расческой позову, – вредно откликнулась я. Алекс хмыкнул, забрасывая сумку на плечо и мстительно прищурился.

– Третья, говоришь? А во второй кто? Попрошусь-ка я туда… буду ходить к тебе в гости.

Прозвучало зловеще, я поневоле забоялась. Но пока подбирала достойную причину не пускать Алекса в кладовку, что-то грохнуло, и отец, закрыв телефон, резко обернулся на звук.

– А это что такое?! – В голосе отца прорезались такие удивленные нотки, что мы все дружно занялись разглядыванием ботинок. Отец стоял перед Анькой с видом суровым, но крайне пораженным, и неверяще сверлил взглядом черный гроб с цепями.

Анька, переступив с ноги на ногу, сцепила руки за спиной.

– Гроб.

– И как он тут оказался? – коршуном обернулся на нее отец.

– Сам залез? – предположила сестра.

Отец постоял, прожигая Аню взглядом. Обычно это работало: фирменный взгляд папочки прошибет любого. Но сестра у меня, закаленная бесконечными побегами из дома, держалась стойко и смотрела невинными глазами кота из Шрека. Даже я на секунду поверила, что гроб сам залез поверх машины, присосался цепями и, громыхая на ухабах, прокатился до Убежища. И теперь пробирался внутрь дома – тихо так, бесшумно.

– Чтобы этого, – наконец, отец указал дрожащим пальцем на гроб и с яростью выплюнул, – здесь не было! – Он обвел нас пристальным взглядом, скривился. После чего стремительно сорвался с места, на ходу бросив отрывистое: – В дом!

– Есть, сэр! – ядовито прошептала я, и не думая двигаться с места.

Анька тоже ударилась в бунт: невозмутимо закинула на плечо массивную цепь и потащила гроб по дорожке… спать она в нем, что ли, собирается?… Алекс задумчиво ворошил волосы рукой… один Влад, как послушный папенькин сыночек, потрусил к дому мелкой рысью. Ни дать ни взять щенок за хозяином.

Я фыркнула, подняла голову и сощурилась, рассматривая дом после долгой разлуки. Милым и приветливым его точно не назовешь. Издалека он напоминал зловещий особняк с привидениями. Потеки воды на сероватых стенах, мрачный и местами высохший плющ, обившийся вокруг потемневшей от времени лепнины. Этот дом стоял здесь до нас и будет стоять после. Он счастливо пережил пару-тройку веков и несколько поколений охотников. Как и бабушка, он оставался невозмутимым ко всему.

Меня он не любил. Как и я его. Но вот мы встретились снова.

– Здравствуй, чертов дом семейки Аддамс, – неприязненно буркнула я, отмахиваясь от ветки дерева, норовящей заехать по лицу.

Алекс прав. Отец всегда злой, но сегодня особенно. Что-то происходило, и я, не зная, что именно, признаться, нервничала. Убежище вдруг перестало казаться таким уж безопасным. Одно дело, прятаться здесь от каких-то низших демонов. Но можно ли спрятаться от высшего?

– Думаешь, что-то случилось с охотниками? – спросила я, хмурясь. Алекс замер, оставив на минутку свои волосы в покое. Посмотрел на меня с прищуром. Вздохнув, оттолкнулся от машины.

– Пойдем лучше в дом. Зябко.

– Отец тебе что-то говорил? Алекс, мне надо знать… а что, если Велор поймет, где меня искать, здесь же весь Ковен… здесь точно безопасно?