Убийство в заброшенном подземелье

– А если бы я захотел научиться рисовать, мне пришлось бы поступить в вашу Академию? – решился Скай.

Кэссия рассмеялась, весело и почти не обидно.

– Ну что ты! Если ты хочешь научиться рисовать, лучше всего просто заплатить учителю рисования. А когда освоишь основы – найти хорошего художника, который согласится взять тебя в ученики. Ему, правда, тоже придется платить. Небогатая молодежь обычно нанимается в ученики без платы, зато годами работает на своего мастера. Моет кисти, грунтует холсты, занимается домашними делами. Но ты же не хочешь идти таким путем?

Скай кивнул.

– Да, мне бы как-нибудь побыстрее. И в домашних делах я не силен.

– Тогда тебе для начала нужен учитель, чтобы постичь самые-самые основы.

– Самые основы я, наверное, знаю: каким концом карандаша чертятся схемы. Но карандашом рисовать я не хочу. Я хочу освоить масло.

Кэссия снова рассмеялась.

– Живопись маслом – самое сложное. Считается, что это вершина художественного искусства. Ну и много других пафосных словес про саму душу художника. Но если посмотреть с практической точки зрения, масло – просто ужасно долгая штука. Мне кажется, это совсем не в твоем характере.

– А что, по-твоему, в моем? – не удержался Скай.

Смена темы с живописи на личность самого волшебника была донельзя логичной, но напрочь несвоевременной.

Кэссия посмотрела ему в глаза долгим внимательным взглядом, словно и правда пыталась рассмотреть душу и характер. Потом ответила:

– Архитектура.

– Что? – удивился Скай. – Это же не…

– Вполне искусство! Серьезное, прямо как ты.

– А разве архитектура – не дольше масляной живописи? Пока все вычертишь, пока рассчитаешь, чтобы ничего не рухнуло…

– Вот видишь, ты еще не приступил, а сразу думаешь о практических вопросах, – Кэссия веселилась от души. – Типичный архитектор!

– Значит, долгие расчеты в моем характере, а долгое творение прекрасного – нет? – с улыбкой возмутился Скай.

– Ну что ты, архитектура – это тоже прекрасное. И архитектор свой проект все время активно творит. От замысла и до постройки. А когда пишешь маслом, приходится подолгу просто ждать, пока просыхают слои. Потом добавлять что-то – и опять ждать. Некоторые полотна писались годами, а у тебя от одного этого описания уже лицо вытянулось.

Лицо Скай по возможности привел в порядок. С Кэссией он в целом был согласен, живопись мало его привлекала даже без чудовищно долгого ожидания. Набросать карандашом увиденную Особым взглядом нечисть, вычертить волшебный круг или схему потоков силы он мог четко и красиво, но вот к краскам и кисточкам его не тянуло даже в детстве. Сейчас, однако, нужно было притворяться заинтересованным.

– И все-таки пока это желание меня не оставляет. У меня появилась отличная идея.

– Какая же? – спросила Кэссия.

– Давай ты познакомишь меня со своими знакомыми живописцами? Я посмотрю, как этот процесс вообще происходит, и пойму сам, насколько это не мое. Или, наоборот, решу, что стоит это все вытерпеть ради результата.

К счастью, Кэссия не стала спорить.

– Хорошо, я узнаю, когда мастер Леонтинус будет давать урок живописи. Сходишь, понюхаешь скипидара и сам все поймешь.

У Ская будто булыжник с души свалился. Теперь о делах можно было на время забыть и просто радоваться жизни. Остаток прогулки прошел самым замечательным образом. Когда стемнело, в парке зажглись фонари и разноцветные маленькие фонарики. Цветные огоньки самым волшебным образом сверкали в гранях ледяных фигур. Разбежались по домам шумные детишки, из маленькой таверны на краю парка доносились звуки музыки. Если бы не холод, можно было бы гулять до самого утра. Скай даже продержал согревающее заклятье на двоих почти две свечки. Хотел потом оставить его только для Кэссии и погулять еще, но она не позволила и запросилась домой. Даже позвала Ская к себе ужинать, но он вспомнил о мерзнущем возле экипажа Пите и скучающем дома Нике и с сожалением отказался.

– В следующий раз пойдем в картинную галерею, – пообещала она, когда Скай помогал ей выйти из экипажа на Яблоневой улице.

– Обязательно, – с внутренним содроганием согласился волшебник.

Глава 11

Ник встретил друзей в гостиной. На вид вполне бодрый и очень недовольный. Все имеющиеся в комнате книги он уже прочитал и весь вечер маялся от скуки и беспокойства. Он прекрасно понимал, что Скай, скорее всего, просто загулялся с красавицей и что на людных улицах Ларежа с волшебником вряд ли что-то могло случиться, но совсем перестать нервничать не мог. При свете дня он еще мог отвлечься на книжку или упражнения с силой, но с наступлением сумерек беспокойство стало почти невыносимым. Даже успокаивающее зелье не очень-то помогло.

Кроме прочего, болезнь лишила травника обоняния, и неожиданно мир, лишенный привычных запахов, стал чужим и оттого пугающим. Нику раньше и в голову не приходило, как много для него значит его нюх. Как радуют запахи мяты и выпечки. Как настораживает и заставляет мгновенно собраться острая нотка дыма, даже от жаренного на огне мяса. Как бодрят специи и прохладный запах дождя и как успокаивает тот сложный запах, что складывается в обжитой уютной комнате. Без этого запаха комната была такой же чужой, как любая другая чужая комната. Отсутствие запаха стало запахом угрозы. Ник все ждал, когда же болезнь отступит и мир снова станет привычным, но, хоть самочувствие его и стало намного лучше, нюх все не возвращался. Иногда какие-то запахи проявлялись, тускло, будто звук сквозь толстое одеяло, но этого Нику было недостаточно. Наоборот, с выздоровлением появились силы на то, чтобы беспокоиться как следует. Так что травник страдал, ходил из угла в угол и мысленно костерил на чем свет стоит болезнь, себя, неудобную мебель, тесную комнату и припозднившихся друзей. Впрочем, тревога так ни разу и не дошла до паники. Даже Голос, ехидных комментариев которого Ник уже ожидал, так и не явился.

Скай понимал помощника прекрасно, по крайней мере, по части скуки. В детстве Скаю тоже доводилось сильно простужаться и долгие дни проводить в комнате под присмотром слуг. Без надзора юного волшебника не оставляли – в благоразумие племянника дядюшка Арли совсем не верил. Еще и читать подолгу ему не позволяли, чтобы не утомлять глаза. Оставалось смотреть на облака за окном и глотать потерявшую всякий вкус кашу. Но никакое понимание и сочувствие не могло помочь Нику быстрее вылечиться.

Пит сходил за ужином, и под чудесные запеченные баклажаны с сыром и чесноком волшебник поведал товарищам все, что разузнал сегодня о живописи.

– Схожу на урок, постараюсь со всеми перезнакомиться. Авось кто-то да живет в нужном нам доходном доме. Через него уже и дальше можно будет двигаться, – подытожил Скай. – Теперь давайте спать, на завтра у нас много планов.

Наутро Ник начал проситься с товарищами. Он был еще слаб, но сидеть в комнате уже просто не мог. Скай пообещал заехать за ним после визита к Риссу. Все-таки соваться не просто в Гильдию, а прямо в логово ее охранников травнику с его особыми способностями не стоило. Ник согласился, но попросил заодно взять для него в библиотеке несколько книг, раз уж сейчас ему все равно придется много сидеть в сторонке. Скай пообещал.

На этот раз господин Рисс изволил быть на месте. Сидел в кресле, читал какую-то бумагу и сердито топорщил бороду. Скай снова подумал, что боевой топор подошел бы ему куда больше, чем волшебная книга или магический кинжал.

– Входите, Скай, входите. – Рисс гневно бросил бумагу на стол. – Новости есть?

– Почти нет, – развел руками волшебник. – Меня обещали отвести на сборище живописцев. Там уже буду искать выходы на жильцов дома.

– Двух домов, – поправил Рисс. – Двух здоровенных домов, полных странных личностей. Я всегда полагал, что наши студенты со средних курсов те еще безумцы, но теперь убедился, что юные волшебники представляют собой просто образец здравомыслия и нормальности. Зато Академию Искусств было бы неплохо изолировать от общества если не полным составом, то большей его частью. Даже удивительно, что они попали в мое поле зрения впервые.

Скай хотел напомнить, что Охрана Гильдии просто-напросто не занимается делами людей, не наделенных волшебным даром, но смолчал. Риссу явно нужно было выговориться. Интересно, что же его так потрясло?

Кажется, последний вопрос Скай таки задал вслух, потому что Рисс на него ответил:

– Вы сами увидите. Не буду портить вам первое впечатление. Скажу только, что мы пока ничего там не нашли. По этим домам могла бы промаршировать орда нечисти во главе с Темным владыкой, распевая песни и стуча в барабаны, и никто из местных не увидел бы в этом ничего необычайного. Для них что-то подобное в порядке вещей. Кстати, ваших коллег должно бы заинтересовать количество запрещенных трав и грибов, которые там употребляет едва ли не каждый второй. Но сейчас не время поднимать там лишнюю суматоху, придется повременить. У вас уже появился заказчик?

– Да, госпожа Илизия Клаудиус. Ищу ее племянницу Джустину, пропавшую в позапрошлом году в апреле. Мне бы взглянуть на картины, сравнить с портретом. Она кажется похожей на других жертв, но я не уверен.

– Картины мои люди вывозят прямо сейчас. На нашем складе они будут храниться до конца расследования.

– Но призраки, они же страдают? – не удержался Скай. – Неужели нельзя дать им покой?

– Только после завершения дела, – отрезал Рисс. – Сами портреты, без призраков, довольно плохи, опознать жертв по ним будет невозможно.

– А допросить призраков? Они ведь могут дать какие-то сведения.

Скай уже имел опыт общения с неупокоенными душами. Характер у них обыкновенно бывал скверный, но память оставалась вполне здравой, так что, если уговорить призраков помочь, дело могло бы здорово облегчиться. Не могли же они не видеть злодея. Даже если он был в маске – рост, фигуру, голос, еще какие-то особенности призраки вполне могли запомнить и описать.

Рисс нахмурился еще сильнее.

– Не получается. То, что убийца с ними сделал, совершенно лишило их разума. Там нет личности, нет памяти. Этот ублюдок превратил их в воплощение боли и ужаса на холсте. Даже я, а я, поверьте, повидал всякое, не могу себе представить, что за тварь мы ищем. И как это существо еще умудряется прикидываться человеком.

Бородатый волшебник замолчал. У Ская тоже все вопросы вылетели из головы. С бесчеловечностью он уже сталкивался, но всегда, каждый раз у этой бесчеловечности был смысл. Понятная, пусть и не оправдывающая таких средств, цель. Но здесь понять злодея он не мог, как ни старался.

Молчание затягивалось. Рисс побарабанил пальцами по столу и сказал:

– Ладно, Скай, ступайте! Мы непременно поймаем этого урода. Приходите вечером, ближе к восьми. Все эти «шедевры» уже будут здесь, в подвале Гильдии. Не представляете, как, оказывается, трудно перевезти полсотни здоровенных картин, не повредив их, да при этом еще и не привлекая лишнего внимания!

– А оставить их пока там было нельзя? – спросил Скай и тут же пожалел об этом.

Рисс снова яростно встопорщил бороду.

– У нас нет возможности обеспечить там круглосуточную охрану на неопределенный срок, и ваша драгоценная Тайная Служба тоже не горит желанием помогать. Городскую стражу мы привлечь не можем. Да и толку с нее было бы? Преступник-то совершенно точно владеет волшебством на достаточном уровне для таких фокусов! Что ему может противопоставить стража?

– Простите, глупость ляпнул, – признал Скай.

– Бывает, – смягчился Рисс. – До вечера. И приходите вместе с напарником и этим вашим помощником. Разные люди обращают внимание на разные детали. Мало ли, какую важную деталь не заметили мы, но увидят они. Чем больше внимательных глаз, тем меньше шансов упустить ключевую улику.

Скай замялся. Показывать Ника волшебникам из Охраны совсем не хотелось. Рисс истолковал его заминку совершенно правильно.

– Я помню, что у вашего помощника есть некоторые, так скажем, особенности. Не бойтесь, никто его тут не обидит. Мы ведь не дуболомы из городской стражи, умеем быть вежливыми со свидетелями.

Рисс наверняка имел в виду душевные травмы Ника, а не его особые способности, но Скаю осталось лишь кивнуть.

Из кабинета начальника Охраны волшебник направился прямиком в библиотеку. Идти за развлекательным чтивом для Ника, когда дома ждет недописанный трактат, было немного стыдно и при этом очень радостно. Прости, дядюшка Арли, но бывают дела и поважнее науки!

Бесцветный как моль худой библиотекарь узнал Ская и спросил, принести ли ему те же книги, что и обычно. Тот помотал головой и с затаенным ликованием запросил что-нибудь приключенческое, поувлекательнее. В глубине души Скай ожидал строгого взгляда, а то и ехидных комментариев, но все-таки не все библиотекари были похожи на дядюшку. Этот, по крайней мере, просто невозмутимо указал ему на здоровенный шкаф возле самого входа. Судя по затертым переплетам, приключенческие романы пользовались у волшебников немалым спросом. Намного большим, чем те толстые тома, что доставались Скаю в последнюю пару недель. Волшебник выбрал пару книг из тех, что сам читал в детстве, и еще одну незнакомую. Вдруг и у него выдастся пара часов на чтение?

На улице шел снег. Скай завернулся в плащ, прикрыв полой и саквояж, и хотел было идти к себе в гостиницу, но передумал. До больницы совсем недалеко, но в противоположную от «Снежного змея» сторону. Проще зайти и справиться о состоянии пострадавших кладоискателей сейчас, чем потом добираться специально. Да и будет ли вечером на это время?

Целитель, с которым Скай и Кирт беседовали в прошлый раз, оказался на месте. Он рассказал, что Линт стабилен, только в себя по-прежнему не пришел. Жить он теперь уже будет, но насколько пострадал мозг, пока неизвестно. Это будет понятно только после того, как пострадавший придет в чувство и сможет говорить. Ниара же вчера выписали, он в полном порядке, если говорить о физическом состоянии, конечно. Нервы молодому человеку точно стоило бы подлечить.

Скай переспросил, что именно не так у Ниара с нервами, но лекарь смутился и отказался сплетничать дальше. Больше здесь делать было нечего, и волшебник отправился восвояси.

От лазарета было рукой подать до студенческого общежития, но Кирта и Ниара там не оказалось. Очевидно, утром понедельника все студенты прилежно грызли гранит науки. А в учебный корпус Школы, насколько помнил Скай, посторонних просто так не пропускали.

В гостинице его ждали друзья и почти сбивающий с ног запах трав и специй. Стол был завален пучками корешков и сушеной зелени. Ник что-то помешивал в котелке на маленькой горелке. Пит подавал травнику баночки и порошки. Вид у товарищей был самый что ни есть злодейский. Именно так изображали в старинных книгах злобных лесных ведьм: не хватало только взлохмаченных седых кудрей и черного кота рядом. Скай фыркнул. Пит заговорщически приложил палец к губам, а Ник, увлеченный процессом, даже не обернулся. Волшебник прокрался к дивану, поставил саквояж и стал наблюдать. Ник промешал свое зелье, добавил что-то похожее на перец, накрыл котелок крышкой, отвернулся, чихнул и тут только заметил Ская.

– Привет! Я тут внезапно вспомнил дедушкин рецепт от простуды, – похвастался он.

Для травника, позабывшего большую часть своей жизни, любые воспоминания были драгоценны.

– Мы решили, что за горелку ты не рассердишься, – добавил Пит. – Нику не терпелось приступить.

– Отлично! – обрадовался Скай. – А я книжек принес.

– Спасибо, хотя я надеюсь, что уже к вечеру буду на ногах, и тогда вряд ли у меня будет много свободного времени, – с фальшивым сожалением сказал травник. – Как продвигается расследование?

– Рисс ждет нас вечером всех троих. Говорит, что чем больше внимательных глаз, тем меньше шансов пропустить что-то важное. Я не нашел подходящего оправдания, чтобы ему отказать. Сегодня еще можем сослаться на твою болезнь, но потом все равно нужно будет встретиться с ним и снова взглянуть на картины.

Ник развел руками.

– Знаешь, я так засиделся в этой комнате, что сейчас готов согласиться даже на встречу с десятком злобных волшебников, лишь бы отсюда выйти. Вот уж не думал, что эти уютные апартаменты могут стать такими угнетающими.

– Как и любые другие, из которых нельзя встать и уйти, – согласился Скай. – Что там у тебя намешано? Или это страшный секрет?

– Секрет, – ответил Ник сурово. – Но тебе я готов его поведать.

Зелье полагалось принимать после еды, так что Пит предложил пообедать в общем зале.

– Лучше для начала выйти из комнаты, поглядеть, насколько быстро ты устаешь. Может быть, сегодня еще и правда не нужно никуда ездить.

Ник заверил его, что уже совершенно здоров и в зал спустится с радостью. Там хоть стены другого цвета.

В пустом обеденном зале Ская снова поджидал студент – на этот раз Кирт. Выглядел здоровяк мрачно и, увидев, что волшебник не один, отвернулся и сделал вид, что просто случайно сидит здесь и тянет остывший взвар. Удивление при виде Ская вышло у него совершенно фальшивым. Кажется, он и сам это понял.

Волшебник поприветствовал его и позвал за свой стол. Тот поколебался, но пересел. Скай представил друг другу всех присутствующих, включая Пита. Если Кирт и удивился присутствию слуги за общим столом, то виду не подал. Вообще его явно занимало какое-то более важное дело, о котором он не мог решиться заговорить.

Скай дождался, пока подавальщик с их заказом скроется на кухне, и спросил прямо:

– Кирт, что случилось? Как там Ниар? Его ведь выписали?

– Выписали, – кивнул Кирт без особой радости в голосе. – Но он думает, что тебя подослал его папаша.

– Что? – удивился Скай.

– А это не так? – подозрительно уточнил Кирт. – Он тебя ни о чем таком не просил?

– Да я даже не знаю отца Ниара, – заверил Скай.

– Точно? – не унимался студент.

Ситуация выходила дурацкая и оттого раздражающая.

– Скажем так, – включил занудство волшебник, – я не знаю, кто отец Ниара. Может оказаться, что мы с ним знакомы. Но никто, кроме Линта, со мной о травме Ниара не заговаривал, денег не передавал и не просил заплатить за лечение. Такая формулировка тебя устроит?

Кирт кивнул.

– Кстати, а кто его отец? – уточнил Скай. – Ну, чтобы знать.

– А я и сам не знаю, – виновато потупился Кирт. – Он с ним в ссоре курса с третьего, мы тогда еще не дружили. Ниар даже живет в общаге, хотя местный, и никогда о семье не говорит. Видимо, его папаша такой же упрямый, как сам Ниар. В общем, Ниар очень разозлился на меня, думал, что я взял деньги у его отца. Сказал, что лучше бы так и жил весь в шрамах, чем взял что-то у папаши. Когда я рассказал про тебя, он решил, что, значит, отец подослал тебя. Очень уж своевременно ты со своей помощью появился. Так не бывает.

– А сам-то ты что думаешь? – вмешался Ник.

– Думаю, совпадения все-таки случаются, – пожал плечами студент. – И сам знаю людей, которые могут помочь даже малознакомому человеку, если у них сейчас в карманах не пусто. Но и в то, что батя Ниара мог кого-нибудь подослать с деньгами, тоже верю. По мне так даже странно, что не послал. Может, он и правда совсем пропащий человек, а может, просто не знает, что с сыном случилось. Ниар же в сознании был, когда мы его привезли. Он запретил шум поднимать. Если его родители не волшебники, им могли и не сообщить. В общем, если не знаешь, что на самом деле происходит, то придумать-то всякое можно. Так что я решил не гадать, а прийти и прямо у тебя спросить.

– Верно мыслишь, – одобрил Скай. – Я, кстати, тоже хотел с тобой поговорить.

Принесли заказ. Пока подавальщик расставлял тарелки, все молчали. Но едва они остались одни, Кирт спросил:

– О чем?

– О Линте. Хочу понять, когда именно в его комнате появилась та шкатулка.

– А я откуда знаю? – возмутился Кирт. – Я его уже со шкатулкой нашел. До того никогда ее не видел.

– Я не думаю, что ты это знаешь, – примирительно выставил ладони Скай. – Но ты можешь знать, что делал Линт в четверг, до того, как пришел ко мне. Когда он заходил в свою комнату в последний раз до утра пятницы, шкатулки там еще не было, иначе он бы открыл ее уже тогда и тогда же отравился. С половины шестого вечера и до утра он был со мной. А где он был до того?

– Ниара мы привезли в больницу около восьми утра. До рассвета найти возле Оленьего моста извозчика – дохлое дело, мы его аж до таверны «Синяя птица» на улице Рыбников на плаще тащили. Идти сам он не мог, его шатало сильно. Извозчиков там нигде нет, тамошняя публика пешком ходит. Только в таверне удалось водовозную телегу раздобыть.

Кирт снова нахмурился. Воспоминания были тяжелые. Кажется, даже глаза заблестели, но студент совладал с собой, помассировал лоб и продолжил:

– Потом где-то две свечки мы в коридоре лазарета сидели. Сначала с Линтом вдвоем, ждали, что лекари скажут. Боялись, что все совсем худо. Потом сказали, что жить он будет, и даже пустили нас к нему в палату. Но ведь ожоги просто так волшебством не лечатся, на нем бинтов было, как на дхамберской мумии. Лекарь сказал, что нужно операцию делать. Убирать, значит, все поврежденные ткани, чтобы лечить свежие раны, а не прижженные. А у Ниара еще и левый глаз зацепило.

Кирт замолк и судорожно сглотнул. Поежился даже Пит. Ник побледнел. Скай, знавший и раньше, что волшебство хорошо справляется только со свежими повреждениями, сочувственно кивнул Кирту. Да, настоящего сочувствия здесь заслуживал пострадавший Ниар, но и его друзьям пришлось очень невесело.

– В общем, лекарь сказал, что за это нужно будет платить. Тут понадобится звать целителя из другой больницы, спеца по таким вещам. Где-то тут подошел Манс, он же на целительском факультете учится. Он с нами тогда в подземелье не был, у него какие-то дела нашлись. Мы же ту вылазку заранее не планировали, просто Ниар решил, что вот теперь-то сможет открыть дверь. Да Манс и не любит на самом деле по катакомбам лазать, зато всегда знает, кому находки продать удачно. Тоже очень нужный в кладоискательстве человек.

Кирт невесело улыбнулся и продолжил:

– Манс увидел Ниара и аж позеленел весь. Представил, видно, что мог и сам на его месте очутиться. В общем, это неважно. Из палаты нас выставили, и мы стали думать, где раздобыть денег. Лекарь сказал, что если глаз не вылечить быстро, то зрение может и не восстановиться. Столько денег у нас не было, даже если все подчистую выгрести, занять у всех приятелей и потом на еду подаяние просить. У меня родня небогатая совсем, у Линта чуть посостоятельнее, но и для них это большая сумма. Манс родом с побережья, даже если его родственники согласились бы помочь – пока до них весть дойдет, уже поздно будет. Ну а сам Ниар с родней не в ладах. Разругались мы с Линтом тогда, помнится, знатно. Не вдрызг, но обиделись друг на друга сильно. Линт настаивал, что нужно открывать дверь, мол не может там не быть клада. Они с Ниаром очень в тот клад верили.

Кирт тяжело вздохнул.

– В общем, мы с Мансом были против. Я прикинул, что если найду подработку в какой-нибудь мастерской, то можно будет взять кредит у самой Гильдии. Серьезному работающему студенту могут и до получения гильдейского Знака заем дать. Манс пообещал хоть часть суммы у каких-то своих знакомых назанимать. А Линт уже уперся. С ним так бывает временами, как вцепится в какую-нибудь идею – и не оторвешь. Чисто терьер. Даже слушать не хотел, что клада там может не оказаться. Наговорил нам разного, особенно Мансу, и ушел. Надо было, наверное, с ним идти, но я тогда очень на него рассердился. Если бы он согласился на мой план, на каждого заем меньше бы пришелся, а чем меньше сумма, тем легче ее дадут, так ведь? У Линта соображалка хорошая и руки из нужного места растут, его бы на работу легко взяли. А он мало того что хватается за иллюзию, так еще меня же и трусом обзывает! Так что я за ним не пошел. На все эти разговоры у нас еще около свечки-полутора ушло. Так что разошлись мы примерно в одиннадцать или полдвенадцатого. Не знаю, что он дальше делал. На учебе точно никто из нас в тот день не был.

Кирт помолчал. Потом догадался:

– Надо бы у комендантши спросить! Она-то точно знает, когда Линт в общагу приходил! Только мне она не скажет. Да и тебе, наверное, тоже. Она у нас строгая – просто жуть.

– Что-нибудь придумаем, – улыбнулся Скай. – А куда Линт дел ту проволочную модель? Я так понимаю, что вечером в среду он ее Ниару показывал. А потом?

– Он нам всем ее показывал, – подтвердил Кирт. – После этого Ниар и решил, что все теперь понятно. Манс тогда ушел по своим делам, а мы еще немного поспорили…

Кирт замялся.

– Нужно ли звать меня? – догадался Скай.

– Точно, – кивнул студент. – Линт был за, Ниар против, Манс воздержался, а я сказал, что нужно получше тебя узнать сначала. Тогда ведь не к спеху было. Мы поспорили, потом договорились встретиться на Извозчичьей площади, это чуть в сторонке от главной. Мы же Тайный Орден, нам на крыльце общаги встречаться не к лицу. И разошлись по комнатам переодеваться. Линт модель заклятья к себе унес, у него там целая полка этих моделей. Да ты же смотрел на них, когда в комнате Линта был.