Убийство в заброшенном подземелье

В выставочном зале, куда они с Ником заглянули, оказалось не только тихо, но и пусто. Возле входа стоял маленький столик со стулом для смотрителя зала, но, видимо, смотритель заскучал и вышел. Волшебник решил, что ничего плохого в том, чтобы просто посмотреть на картины, нет. Если здесь принято платить за вход, можно будет заплатить смотрителю, когда тот вернется.

Картины, выставленные здесь, заметно отличались от работ в мастерской, это были уже законченные произведения. На одной из стен висели натюрморты: вазы с сочными фруктами, цветы и даже нарезанная щука на деревянной доске. С другой стены взирали портреты. Не все они были по-настоящему убедительны: у некоторых слегка косили глаза, кожа местами шла неправдоподобными пятнами, как у ожившего мертвяка. Но в любом случае трудно было себе представить, что все эти картины начинались с невнятных мазков краски на сером холсте.

Пришло время уходить, а смотритель зала так и не появился.

Стоило выйти на высокое мраморное крыльцо, как из-за угла показался экипаж. Лошадка явно была недовольна погодой: потряхивала гривой, фыркала и возмущенно косилась на кучера.

Пит спрыгнул с козел, чтобы придержать «господину волшебнику» дверцу экипажа.

– Студент Линт очнулся, – тихонько сказал он. – А еще пропал один из преподавателей живописи. Учил детишек с младших курсов основам, жил в одном из двух домов в Медном квартале. Со вторника никто его не видел, но хватились только сегодня. Больше новостей пока нет.

– У нас ничего срочного, – так же тихо ответил Скай. – Поехали ужинать, а там решим, что дальше.

Напротив гостиницы под качающимся фонарем их опять поджидал Ниар. Студент мрачно мерз, кутался в плащ, но не уходил.

– Его что, из обеденного зала выставили? – вслух подумал Ник, выбираясь из экипажа.

Ниар, кажется, услышал, но отвечать не стал.

Обед волшебника не порадовал: все блюда имели отчетливый привкус скипидара и льняного масла. Зато Пит пообещал взять на себя переговоры с начальством – привлекать сторонних экспертов сыщикам разрешалось, но сейчас, когда в деле участвовали сразу две Службы, нужно было проявлять особую деликатность и осмотрительность.

После ужина волшебник хотел было дойти до больницы, навестить Линта, но Пит отговорил.

– Завтра с утра сходим. Сегодня его уже опрашивал Данн. Еще и нас лекари могут не впустить, ты же знаешь эту их поговорку про покой пациентов. Завтра, может, и погода получше станет.

– Интересно, а этот лысый болван так и будет за нами ходить? – спросил Ник. – Он же там к фонарному столбу примерзнет.

– Надо выйти, спросить, что ему нужно на этот раз, – решил Скай. – Пит, то, что Линт очнулся – это страшная тайна Гильдейской Охраны или можно ему сказать?

– Скажи, – улыбнулся Пит. – Линта на всякий случай еще охраняют, так что нет смысла что-то скрывать. Наоборот, было бы неплохо, если бы злодей испугался и как-то себя проявил. Но, кстати, никто посторонний здоровьем несчастного за это время не интересовался, только собратья-студенты, куратор группы да еще тот кладоискатель с целительского факультета, Манс.

– Я думаю, злодей уже понял, что с отравлением опоздал, – ответил Скай. – Так что вряд ли он попробует повторить.

Волшебник взял плащ.

– Может, узнав, что Линт пришел в себя, Ниар от нас наконец отстанет?

– Я с тобой, – подхватил свой плащ Пит. – На всякий случай. Заодно на обратном пути теплой воды в умывальник принесу.

Студент нашелся под тем же фонарным столбом. Когда волшебник направился к нему, он демонстративно развернулся и пошел прочь. Скай мысленно выругался, ускорил шаг и поравнялся со студентом.

– Говорят, Линт очнулся! – громко сказал волшебник.

Ниар сделал еще несколько шагов, после чего остановился и повернулся так, что Скай едва на него не налетел. Глаза у студента были напрочь безумные.

«Что и неудивительно, – подумал Скай. – Чтобы проторчать тут весь день в такую погодку, нужно было накрутить себя до потери здравого смысла».

– Врешь! – заявил упрямец.

– А зачем? – пожал плечами волшебник. – Если бы мне нужно было убрать тебя с хвоста, я бы просто снова уехал в экипаже. Или вышел бы через кухонную дверь, от главного входа ее не видно. А правду насчет Линта ты сам узнаешь в лазарете. Так какой смысл мне обманывать?

Студент не нашелся, что ответить. Волшебник не стал дожидаться – развернулся и пошел обратно. Пит ждал его на крыльце.

– Надеюсь, лекари заодно и его осмотрят, – буркнул Скай, с крыльца обернувшись вслед уходящему Ниару. – Зато теперь понятно, что они имели в виду, когда говорили, что здоров он только физически.

Пит кивнул:

– Я бы, пожалуй, заподозрил его, будь он лет на двадцать постарше. Есть в этой его настойчивости что-то такое не вполне нормальное.

Скай согласился. Но если студент и был в чем-то замешан, то определенно не в этом деле.

Ночью Скаю снились кошмары. Он тонул в густой липкой масляной краске, барахтался и все никак не мог выбраться. Проснулся волшебник совершенно недовольным собой и миром. Ника в соседней кровати не было.

За окном виднелось розовое утреннее небо. Волшебник распахнул створки и почти четверть свечки дышал холодным воздухом с запахами снега и печного дыма, пока оставшееся от кошмара мерзкое послевкусие не развеялось.

Ник вместе с Питом нашлись в гостиной, оба были заняты делом: травник штопал дырку на «походных» штанах, пострадавших в битве со студентом, кучер начищал навощенные с вечера сапоги волшебника. Скай не уставал удивляться хозяйственности тайного агента. Среди всех передряг Пит как-то умудрялся успевать поддерживать в порядке свои и волшебника вещи, обихаживать лошадь, полировать экипаж и делать еще с полсотни мелких, но важных бытовых дел.

– С добрым утром! Ты вовремя: сейчас завтрак будет, – обрадовал он волшебника. – Свинина, тушенная в сметане с морковкой и яблоками. Мне девушка с кухни шепнула, что сегодня это самое вкусное блюдо.

Тихий стук в дверь возвестил, что завтрак прибыл.

Восхитительный аромат тушеного мяса и специй окончательно примирил волшебника с этим миром. Теперь можно было навестить в больнице очнувшегося студента, а потом и к делам приступать. Интересно, нашел ли Данн пропавшего учителя живописи?

В больницу Скай пошел пешком и без товарищей. Пит, прихватив Ника, отправился к госпоже Аканте, договариваться о том, чтобы привлечь к делу эксперта-художника. Еще друзья планировали заехать в Торговую Гильдию и узнать, сколько точно лавок в Лареже торгуют товарами для художников. После этого решено было собраться и всем вместе навестить Данна.

Скай ожидал встретить в лазарете Ниара и остальных кладоискателей, но Линт был в палате один. Выглядел рыжий студент бледно, но на умирающего не походил и Скаю обрадовался, как другу. Видимо, успел заскучать в одиночестве.

– Привет! Может, хоть ты мне расскажешь, что тут произошло, ну, кроме того, что я чуть не провалился к владыке злых духов на ужин? А то парни ничего толком не знают. Ниар так вовсе был уверен, что это ты меня грохнуть хотел, чтобы добычей не делиться, представляешь!

– А как мы с ним в подземелье чуть друг друга не поубивали, он тебе рассказал?

– Очень коротко и без подробностей. Мол, поссорились, потом нарвались на Темнецов и едва отбились. Я так понял, что ему здорово досталось? Он о таком не любит распространяться. Совершенно не умеет проигрывать.

– Да понимаешь, заметили мы с товарищами, что за нами таскается какой-то напрочь подозрительный субъект. Надо, думаем, подловить его в безлюдном месте, да выяснить, кто таков да чего ему надо…

Скай рассказал историю, постаравшись выставить забавными всех участников, а не только студента.

Линт развеселился так, что в комнату заглянул суровый лекарь с замашками сотрудника гильдейской Охраны. Посмотрел на красного от смеха пациента и строго напомнил посетителю, что волновать больного не полагается. Скай пообещал больше не волновать, а когда лекарь вышел, накрыл палату Куполом Тайны.

Отдышавшись и утерев слезу, студент примирительно улыбнулся:

– Ты не сердись на Ниара, он вообще-то нормальный. Только на отца у него как будто стопоры срывает. Понимаешь, он, отец в смысле, очень нехороший дядька, хоть и уважаемый волшебник. Ниарову мать ни в грош не ставит. Погуливает на сторону, даже особо не скрываясь, по борделям ходит. Может, и жену бьет – не знаю, на это Ниар не жаловался. Но оскорбляет всячески, и словами, и поступками. Ниар рассказывал, что отец жене и любовницам одинаковые подарки дарит, да так, чтоб жена знала, представляешь?

Скай, признаться, не представлял. Ну не любит человек свою супругу, бывает. Но унижать-то ее зачем? Живи себе своей жизнью, если брак не удался. А еще лучше разведись и не порть жизнь ни себе, ни ей.

– Ниар на это с детства смотрел-смотрел, да лет в тринадцать и учинил скандал. Мол, что ж вы не разведетесь-то уже? Невмоготу мне с вами жить. На что отец ему и ответил, что если невмоготу, то и иди себе, ты же в Школе учишься – вот и просись в общежитие, и мать за него не вступилась. С тех пор он с нами в общаге и живет и отца избегает всячески, хоть это и непросто – все ж таки ларежская Гильдия не так велика.

– С Ниаром понятно. А что с отравлением несчастного тебя? – поинтересовался Скай. – Что-то мне в роли убийцы невинных студентов неуютно.

– Ну я ему рассказал, как дело было. Он, кажется, устыдился. Правда, теперь ему очень хочется узнать, что же там, за дверью-то.

– А ты не сказал?

– Так ко мне же приходил этот парень, дознаватель, знак Гильдейской Охраны показывал. Расспрашивал обо всем – и о галерее, и о шкатулке с отравой. Он мне велел никому не рассказывать про картины. Пугал, что если не поклянусь молчать, то он меня изолирует и вообще никого не впустит. Так что я поклялся говорить всем непричастным, что мы только до второй двери, где скелет был, дошли. Сказал, что ты тоже об этом предупрежден. Короче, я Ниару и остальным это вранье скормил. Неловко, конечно. Но я же понимаю – не надо общественность будоражить, и все такое. В конце концов, мы ведь и правда не нашли ничего такого ценного. Так что Ниар уверен, что клад по-прежнему там есть.

– А почему он в этом так уверен? – спросил Скай. – Ну не за каждой же дверью в этих катакомбах по кладу припрятано.

– Эх, если бы так, – рассмеялся Линт. – Нет, Ниар не настолько дурной, чтобы самому выдумать этот клад и самому же в него поверить. Просто, когда он еще жил в родительском доме, он вычитал в старых, прадедовских еще домовых книгах, что прадед построил под домом сокровищницу. Ну то есть там не было прямо так написано. Ниар это по всяким расходам на материалы и мастеров понял. Прадед был богатый – несколько поколений предков торговали волшебными вещицами, а после смерти прадеда наследство осталось очень скудное, такое, что бабуле пришлось продать часть поместья под доходный дом. А на вырученные деньги она снесла особняк – вроде он и так рушился потихоньку, – и поставила рядом второй доходный дом. Она же сама жила в доме мужа, Ниарова, стало быть, дедушки. Получается, прадед сокровищницу построил, все ценности туда перенес, а рассказывать наследникам не стал. Или, может быть, не успел.

– И этот доходный дом расположен в Медном квартале, – догадался Скай.

– Ага, – подтвердил Линт. – И вот Ниар еще в детстве пытался найти проход со стороны того дома, но не смог отыскать, а когда мы начали по катакомбам ходить, он мне эту историю рассказал. Сказал, что, судя по количеству заказанных прадедом дверей, выход из сокровищницы был не один. И даже если прохода через подвал больше нет, может быть проход со стороны лабиринта. Логично же?

Скай кивнул. Хоть шансы Ниара на то, что клад найдется, и были с самого начала совсем невелики – но ведь угадал же! Правда, на свою и товарища головы.

– Вот мы и стали составлять карту туннелей именно под Медным кварталом. Катакомбы – они же все интересные, какая разница, где клады искать? Ну не нашли бы ничего – не страшно. Но когда мы на завал наткнулись, Ниар нас уговорил его раскопать. По карте получалось, что этот коридор вел именно туда, куда нам нужно. Вот мы и вышли к той двери с запирающим заклятьем. А дальше ты и сам знаешь.

Студент помолчал, отдыхая. Потом вдруг вскинулся:

– Слушай, это что же получается, прадед Ниара нарисовал те ужасные картины?

– Получается, что так, – согласился Скай. – Но только старые.

Линт погрустнел.

– Вот даже и не знаю, как Ниар на это отреагирует. Сейчас-то рассказывать нельзя, но ведь когда-нибудь станет можно. Жутко это, наверное, – такие вещи про предков узнавать. И не сказать нельзя. Тут и я бы не простил, если бы узнал, что друзья от меня что-то такое важное скрыли, а Ниар будет вне себя уже даже и от того, что я ему сейчас не рассказал. Но за сейчас – простит, наверное, все-таки с Охраной Гильдии шутки плохи. Только нужно будет покаяться ему сразу же, как только разрешат говорить об этом. Ты, кстати, не знаешь, как там расследование движется? А то тот дознаватель только вопросы задавал, а рассказать, что там творится – ни-ни! А я тут, значит, помирай в неведении?

– Не поймали пока, насколько я знаю, – честно сказал Скай. – Но активно ищут. Так что не спеши помирать-то.

Линт пообещал не помирать, и Скай, сняв заклятье с палаты, удалился. Лекарь, устроившийся на стуле неподалеку от палаты, поглядел на него неодобрительно. Видимо, приставленному Риссом охраннику не понравился Купол Тайны, но о роли Ская в расследовании он знал и потому терпел.

У больничного крыльца уже стоял черный лакированный экипаж, Пит восседал на козлах с довольным видом. Завидя волшебника, он спрыгнул, чтобы отворить дверцу, но сидящий внутри Ник опередил его. Дверца распахнулась, едва не стукнув кучера по носу. Тот погрозил помощнику кулаком и, демонстративно ворча, полез на козлы. Ская это публичное соревнование «кто лучше угодит господину волшебнику» изрядно смущало, но помощники, кажется, получали от него немало удовольствия. Вот и сейчас победивший в этом раунде Ник самодовольно ухмылялся. Скай вздохнул. В конце концов, друзья никогда не затевали возню в действительно серьезных ситуациях. А так – пускай развлекаются, не так уж часто удается увидеть, что Ник умеет улыбаться. Хотя бы ради этого стоит потерпеть.

Глава 17

Данна в его кабинетике не было, зато встреченный в коридоре незапоминающийся субъект узнал Ская и велел ему зайти к господину Риссу.

Бородатый волшебник восседал за своим столом с привычным уже сердитым видом.

– Ну, надеюсь, хотя бы вы с хорошими вестями? – без приветствия вопросил он.

– У меня есть одна наводка, – волшебник рассказал про художественные лавки. – И одно подозрение: вы проверяли семью Ниара? Подвал, судя по всему, принадлежал его прадеду. Сам Ниар, конечно, к картинам не причастен в силу возраста. Но, может быть, его родители что-то знают?

– Проверим. Хотя насколько мне известно, фамилия того, кто владел подвалом сто лет назад, сейчас нигде не числится. В любом случае мы уточним, хотя полагаю, это уже не понадобится. Похоже, наш убийца – это мастер Олкиндер. Художник, но не слишком хороший – значит, неудовлетворенные амбиции. Со странностями – то есть, может быть, даже сумасшедший. С соседями и коллегами дружбы не водил – поэтому никто и не заметил за ним злодейских наклонностей, жена бросила его лет пятнадцать назад – значит, зол на женщин. Ну и кое-какие женские вещи у него в комнате нашлись, сейчас выясняем, кому они принадлежат. Вот еще понять бы, куда он сбежал? Из города человек, подходящий под описание, как будто бы не выезжал. Но городская стража на воротах – те еще олухи.

– А картину не нашли? – уточнил Пит.

– Нет, картина у него с собой. И это позволяет хоть немного верить городской страже: человека проморгать они могли запросто, а вот такой крупногабаритный груз все-таки не должны.

Рисс помолчал, потом поднялся.

– Поезжайте-ка и вы, поглядите на его жилище, может, какие-то соображения появятся. Данн, кстати, с утра там, опрашивает соседей – вдруг кто протрезвеет и еще хоть что-то вспомнит. Можете с ним вместе подумать.

Рисс выпроводил их из кабинета и сам вышел.

– Пойду перекушу. А то всю ночь ведь не спал, все думал, куда мог подеваться этот гад, как сквозь землю провалился.

Тайные агенты пожелали главе Охраны Гильдии приятного аппетита и направились к своему экипажу.

– Наконец-то я увижу это знаменитое место! – воскликнул Скай.

– Готовьтесь к худшему, ваше мажество, логовища нечисти покажутся вам уютными гнездышками по сравнению с этим сумасшедшим домом, – предупредил Пит, распахивая дверцу экипажа.

Поотставший Ник только недовольно вздохнул. Соперник, не только открывший дверцу, но и уместно назвавший волшебника «ваше мажество», получал намного больше очков в этой игре, а он даже саквояж у Ская опять забыл забрать.

Помощнику вроде как полагалось носить вещи волшебника, но привычный к самостоятельности Скай никогда не отдавал их Нику сам. Травник, принятый в помощники волшебника лишь недавно, и то для прикрытия, постоянно о них забывал. Если бы не затеянное Питом соревнование, Ник, наверное, вовсе пренебрегал бы этой обязанностью, и Ская это вполне бы устроило. Но «необыкновенный кучер» считал, что сперва обязанности нужно хорошенько выучить, а уже потом ими пренебрегать. Правоту опытного тайного агента товарищи не оспаривали, но про роли забывать продолжали.

Когда волшебник и его помощник уселись по местам, кучер легонько стукнул в оконце. Скай открыл его, и Пит негромко поинтересовался:

– Пока едем, расскажи-ка, что там по поводу подвала и семьи Ниара?

– Линт сказал, что обхаживать именно эту часть катакомб кладоискатели решили потому, что Ниар считал, что где-то там его прадед спрятал нажитые предками богатства.

– Думаешь, этот прадед и рисовал старые картины? – нахмурился Ник.

– Видимо, да.

– А Ниар? Чего он гоняется за нами, как безумный? – продолжал допытываться травник.

– Какая-то одержимость в нем определенно имеется, – кивнул Скай. – Но тринадцать лет назад ему было лет пять. К тому же он ведь только искал прадедов клад, а не нашел его. Так что призрак прадеда не мог в него вселиться.

– А в кого-то другого? В его отца? Или, может, у него дядя есть, старший брат или еще какой родич, интересующийся наследием прадеда?

– Надо разузнать, – подвел итог Пит. – Я порасспрашиваю на сей счет кое-кого. Но на комнату пропавшего художника посмотреть все равно нужно.

Никто спорить не стал.

Доходные дома в Медном квартале сначала не произвели на волшебника должного впечатления: просто два больших серых дома в пять этажей каждый, в меру украшенные к празднику разноцветными флажками.

Однако чем ближе подъезжал к ним экипаж, тем больше странностей становилось заметно: цветные флажки в большинстве своем оказались вовсе не флажками, а всевозможными предметами – от совершенно нормальных по зимнему времени мешков с едой, вывешенных за окно для хранения, и зачем-то сушащихся на морозе рубашек – до флюгеров, пиратского флага и пестрого муляжа головы цумерского дракона. Голова была здоровенная и угрожающе свисала с четвертого этажа прямо над крыльцом, да еще и криво. Оставалось только надеяться, что сделана она из чего-то не тяжелого: козырек над крыльцом прочным совсем не выглядел.

Занавески в окнах виднелись самые разнообразные, в одном из окон Скай разглядел несколько слоев рыболовной сети, в другом – гирлянды бумажных цветов, в третьем за не мытыми много лет стеклами виднелась кирпичная кладка с крошечной бойницей напротив форточки.

На перилах крыльца восседал оркестр из трех студентов. Один дергал струны цумерской лютни, второй заунывно свистел в круглую лиссейскую свистульку, третий отстукивал рваный ритм на даракском шаманском бубне. Звучало дико, но что-то похожее на гармонию странным образом выходило.

Волшебник с помощником выбрались из экипажа.

– Я за углом подожду, ваше мажество, – сказал кучер. – Лошадке музыка не по нраву.

Лошадь и впрямь прядала ушами, недовольно фыркала и беспокойно переступала копытами, того и гляди – решит спасаться бегством. Скай кивнул Питу, покосился на драконью голову и выставил защиту – на всякий случай. Пострадать, если эта дурацкая штука свалится, будет намного глупее, чем чуток перестраховаться. Передавая саквояж вспомнившему об обязанностях помощнику, волшебник растянул защиту и на него. Силы, чтобы защищать двоих, у Ская хватало, но концентрировать внимание сразу на двух контурах было по-прежнему непросто.

– Подскажите, где живет мастер Олкиндер? – спросил Скай у музыкантов.

Парень с лютней, не прекращая мучить струны, ответил:

– На первом этаже налево, дверь по правой стороне почти в самом в конце коридора, та, на которой рожа намалевана. Только его там нету.

– Зато переодетый стражник есть, – весело добавил парень с бубном и выбил из своего инструмента что-то похожее на военный марш.

– А что случилось? – поинтересовался волшебник.

– Не знаем, – пожал плечами лютнист. – Наверное, старинными картинами незаконно приторговывал. Тут суровые дядьки уйму полотен в рамах повытаскали. А потом еще ходили, спрашивали, кто еще видел, как тут картины носят.

Вся троица музыкантов дружно заржала.

Скай посмотрел на них вопросительно. Лютнист объяснил:

– Ну это же дом художников! Тут каждый второй подрабатывает кто портретиками, кто уроками, да еще порой работы какие-то для Академии дома делаем, потом туда отвозим. Картины туда-сюда носят все, кому не лень.

– А кому лень – тех отчисляют! – весело добавил парень с бубном и выстучал тревожную дробь.

Скай поблагодарил музыкантов и потянул высокую дверь. Та отворилась неожиданно легко, впуская волшебника в узкий темный коридор: тусклый светильник под потолком скорее подчеркивал, чем разгонял темноту. Лесенка в пять ступенек выводила на квадратную площадку, от которой вправо и влево вели длинные коридоры.

На площадке стоял обтянутый налысо вытертым бархатом диван и два разномастных стула. Стены были разрисованы на манер шелковых обоев, популярных в богатых домах, только каждая полоса была своего цвета и вдобавок расписана мелкими рисунками и надписями, от признаний в любви до угроз и непристойностей.

Левый коридор, широкий и освещенный, был расписан уже не столь упорядоченно. Здесь видны были следы однотонной зеленой краски, но большая ее часть уже облупилась, и в каждом облезлом пятне чья-то творческая рука дорисовала то, на что это пятно казалось похожим: деревья, цветы, кошки, горбатая старуха с длинным носом, большущая мышь с куском сыра в лапах… В правом коридоре, куда Скай заглянул просто из любопытства, стен толком было не видно: все оказалось заставлено колченогой мебелью, листами фанеры, сломанными старыми рамами и каким-то вовсе не опознаваемым хламом. Почти разрядившиеся светильники еле-еле мерцали. Пахло краской, застарелым табачным дымом и дурман-травой.

В конце коридора за невидимым поворотом раздался женский смех, и через мгновение в полумраке появились три женских силуэта. Весело смеясь, девушки быстро мчались по коридору, огибая хлам. Скай и Ник посторонились, прижавшись к дивану. Девицы в пестрых облегающих одеждах пронеслись мимо, едва не задев волшебника длинными распущенными волосами, и остановились у одной из дверей левого коридора, продолжая хихикать.

Скай с изумлением понял, что одежда на них попросту нарисована разноцветной краской. Не успел волшебник смущенно отвернуться, как девушки наконец распахнули дверь и юркнули в комнату.

– Они что, без одежды? – недоверчиво спросил Ник.

– Кхм, видимо, да.

Чего еще ожидать от обитателей этого дома, Скай не представлял, потому снимать защиту ему не очень-то хотелось. Впрочем, никакой реальной угрозы ни он, ни Ник не ощущали, так что волшебник решил не тратить силы попусту.

В конце левого коридора со страшным скрипом распахнулась дверь, и выглянувший человек в темном плаще помахал Скаю рукой.

– Проходите сюда! – крикнул Данн.

Скай с Ником ускорили шаг.

– Видел в окно вашу повозку, – объяснил дознаватель, когда они подошли ближе. – Вот и решил выглянуть, встретить, хотя сегодня тут тихо. В Городском музее какая-то выставка открывается, большинство здешней публики убралось туда, меньшинство пока еще отсыпается. Вот вечерами тут совсем кунсткамера. Да вы входите, не стойте на пороге! Я тут опись имущества произвожу.

В руках дознаватель держал дощечку-планшет с приколотыми листами бумаги и синий алхимический карандаш.

Несмотря на совсем небольшие размеры комнаты, имущества у мастера Олкиндера хватало, одними только картинами были завешаны все четыре стены – даже над дверью был приколочен горный пейзаж с кружащими над пиком Лаан Снежными Змеями. Картины, которым места на стенах не хватило, просто стояли, прислоненные к шкафу и накрытые пятнистой от краски тряпкой. Такая же заляпанная тряпка накрывала узкую кровать. Занавесок на окне не было вовсе, на столе вперемешку стояли грязные тарелки, стаканы из-под вина, банки, из которых торчали кисточки, кастрюлька с чем-то пригоревшим, бутылки – пустые и с мутной жидкостью. Под столом тоже валялись пустые бутылки и всевозможный хлам. Бытом мастер Олкиндер себя явно не утруждал.