Необыкновенная история про Эмили и её хвост

Он пристально посмотрел на меня, буравя прищуренными глазками. Аж удрать захотелось. Разумеется, ничего ему неизвестно. С чего бы маме доверяться смотрителю маяка, а не мне? Его взгляд был так тяжел, что, не выдержав, я отвернулась.

Мистер Бистон схватил меня за локоть и кивнул в сторону набережной.

– Да, похоже, пришла пора перемолвиться с тобой парой словечек, – сказал он.

***

Я попыталась вырваться, но он крепко вцепился в мой локоть, таща за собой. Мы дошли почти до конца набережной, прежде чем смотритель выпустил мою руку. Он указал мне на скамейку и сел сам.

– А теперь слушай, Эмили, и внимательно, потому что второй раз я повторять не буду. Я не хочу, чтобы ты донимала свою бедную мать подобными разговорами. Хватит ее мучить.

– Но я…

– Неважно, все это неважно. – Он поднял ладонь, обрывая меня, и промокнул лоб носовым платком. – Ты же не знала. Значит, так. – Мистер Бистон завозился, засовывая платок в брючный карман, рядом с которым зияла прореха. – Мы с твоим отцом были добрыми приятелями, можно сказать, лучшими друзьями. Люди даже считали нас братьями, так близки мы с ним были.

Братья? Но ведь мистер Бистон наверняка куда старше моего отца. Я открыла было рот, но смотритель добавил:

– Он был мне как младший брат. Мы все делали вместе.

– Например?

– Чего?

– Ну, что вы делали вместе? Мне очень хочется узнать, каким он был.

– То, что делают все молодые парни, – гаркнул смотритель. – Вместе рыбачили, вместе катались на мотоциклах…

– На мотоциклах?

– Да-да, на мотоциклах, велосипедах и прочем. Вместе. Лучшие друзья. Так вот. За девчонками вместе приударяли.

Мистер Бистон приударял за девчонками? Меня так и перекосило, а смотритель закашлялся.

– Но когда он встретил твою маму, все, разумеется, изменилось.

– Почему?

– Можно сказать, что они влюбились. Она в него – так точно. По уши.

– А мой отец?

– Он тоже казался влюбленным. На первых порах. И не хотел больше раскатывать на своей машине по окрестностям.

– На машине? Вы же говорили о мотоцикле.

– Машина, мотоцикл – какая разница? Ему все это стало неинтересно, и он не отходил от твоей мамы.

Смотритель сунул руки в карманы и напряженно уставился вдаль, будто внутри него происходила какая-то борьба. Позвенев монетками, он продолжил.

– Но долго это не продлилось. Видишь ли, твой отец не был джентльменом, каким хотел казаться.

– Что вы имеете в виду?

– Это довольно деликатные материи, но я все же тебе поясню. Скажем так, он оказался недостаточно ответственным человеком. Он заварил с твоей матерью кашу, но вот расхлебывать ей пришлось в одиночку.

– Что?

– Короче, ему хотелось только сеять, а не пожинать.

– Мистер Бистон, я вас совершенно не понимаю.

– Господи, дитя! Я говорю об ответственности, – гаркнул он. – Как ты думаешь, каким образом ты появилась на свет?

– А, вы намекаете, что, когда мама забеременела, он сбежал?

– Вот именно.

«Так что же тогда ходить вокруг да около?» – хотела спросить я, но не посмела: мистер Бистон выглядел очень рассерженным.

– То есть мой отец ее бросил? – уточнила я.

– Точно, – процедил смотритель сквозь зубы.

– И куда же он делся?

– В том-то и дело, что никто этого не знает. Бремя, видимо, оказалось слишком тяжелым для него, – саркастически хмыкнул он.

– Какое еще бремя?

– Отцовство. Бездельником он был и балаболом. Так и не смог повзрослеть и взять ответственность. – Мистер Бистон отвернулся. – Поступил как подлец, – хрипло произнес смотритель. – Я никогда его не прощу. Никогда! – сурово повторил он, вставая.

И то, каким тоном он это произнес, навело меня на мысль, что лучше с этим человеком не ссориться.

Мы вместе пошли обратно по набережной.

– А кто-нибудь пытался его отыскать? – спросила я.

– Отыскать? – Мистер Бистон повернулся ко мне, но смотрел словно насквозь. – Отыскать его? Разумеется, мы пытались. И я сам – в первую очередь. Неделями колесил по стране, объявления развешивал. Даже на радио обращался, умоляя его вернуться домой и встретиться с собственной…

– Дочерью?

Смотритель промолчал.

– Получается, он меня никогда не видел?

– Мы сделали все, что было в наших силах.

Я пыталась уложить в голове услышанное. Это не могло быть правдой. Или могло? Навстречу нам шла молодая семья: мужчина держал на руках младенца, женщина смеялась, рядом с ними крутился спаниель. Чуть позади прогуливалась рука об руку пожилая пара.

– Наверное, мне пора, – сказала я.

Мы дошли уже почти до самого маяка, и тут мистер Бистон вновь взял меня за руку.

– Ты же не скажешь матери, что я тебе все рассказал?

– А почему бы и нет?

– Сама видела, что случилось. Это слишком болезненно для нее. – Его пальцы впились мне в руку. – Пообещай, что ничего ей не скажешь.

Я промолчала. Мистер Бистон немигающе смотрел мне в глаза.

– Люди могут отгораживаться от неприятных воспоминаний. Это – научный факт, Эмили. Если ты попытаешься с ней об этом поговорить, жди беды. – Он притянул меня вплотную к себе и зашептал: – Ты же не хочешь, чтобы приключилась беда, верно?

Я замотала головой.

– Так ты ей не скажешь? – Смотритель еще сильнее стиснул мою руку.

– Нет! Конечно же, нет, – ответила я дрожащим голосом.

– Вот и умница. – Мистер Бистон слабо улыбнулся и разжал пальцы. – Ну, мы еще с тобой увидимся после обеда.

– Я собираюсь пойти погулять, – выпалила я.

Ничего, потом что-нибудь придумаю. Только воскресного чаепития с мамой и мистером Бистоном мне не хватало.

– Молодец. Передай маме, что я буду часа в три.

– Ага.

Мы с ним стояли у маяка. Мне вдруг представилось, как он хватает меня, заталкивает на маяк и запирает. Бред какой-то: зачем ему это? Мистер Бистон в жизни не сделал мне ничего плохого. Разве что руку сегодня отдавил. Я машинально потерла локоть. Казалось, цепкие пальцы до сих пор его сжимают. Впрочем, это была ерунда по сравнению с разочарованием, поселившимся у меня в сердце. Никакой Джейк моим отцом не был. Если верить мистеру Бистону, конечно. А зачем ему врать? Или все же… Я уже совершенно запуталась.

– Да где же этот… хм… – Смотритель перебирал свои ключи, которых у него было целых пять связок на длинной цепочке. – Да куда ж он… Куда делся-то?

– Что случилось?

– Не мог же он потеряться, был здесь, я точно помню, – бормотал мистер Бистон, не обратив внимания на мой вопрос.

Потом вывернул карманы брюк, вытащил платок, встряхнул им.

– Ключ от маяка ищете?

– Нет, не от маяка, а от…

Он прекратил возиться и уставился на меня так, словно видел в первый раз. Его глаза потемнели.

– Ты все еще здесь? Уходи, оставь меня в покое. Но не забывай, о чем мы говорили. Имей в виду, все это между нами. Ты ведь не хочешь проблем? – Он отпер дверь маяка. – У меня важные дела. Но мы с тобой еще увидимся. – Он взглянул мне прямо в глаза.

Фраза прозвучала довольно угрожающе. Прежде чем я нашлась что ответить, дверь за смотрителем захлопнулась. Лязгнул засов.

Я повернула к дому, и тут моя нога что-то задела. В песке ярко блеснуло. Я нагнулась и подняла медную бляшку, отделанную по краям какими-то камушками. На одной стороне были выгравированы вилы или что-то похожее. Бляшка оказалась брелоком, на котором висели два ключа: один большой и грубый, другой маленький и блестящий, похожий на ключик от маминого чемодана. Вместе с ключами к брелоку была привязана тоненькая золотая цепочка со сломанным замочком.

Я забарабанила в дверь маяка.

– Мистер Бистон! Мистер Бистон!

Но дверь не открылась. Я постучала снова. Тишина.

Еще раз взглянув на свою находку, я провела пальцем по камушкам. Да ладно, потом отдам. Сунула брелок с ключами в карман и зашагала домой.

Глава 8

Я прошлепала по луже ледяной воды к бассейну. Наступил момент, которого я так боялась. Попытка убедить мистера Берда, что у меня на ногах отвратительные бородавки, окончилась ничем: тот просто выдал мне белые латексные носки. Теперь отступать было некуда, а вдобавок я еще и выглядела смешно. Кошмар. Что же мне делать? Еще пять минут – и мой секрет будет раскрыт. Все узнают, что я – уродка.

– Пошевеливайтесь, ребята, – Боб похлопал в ладоши, – времени нет. Такими темпами вы и в воду зайти не успеете, а уже пора будет вылезать.

Я медленно брела к одноклассникам, столпившимся перед бассейном. Сердце гулко стучало.

– Так, те, кто уже умеет плавать, могут заходить в воду, – прибавил Боб.

«Забудь обо мне, ну пожалуйста, забудь!» – взмолилась я про себя. Развязка неумолимо приближалась. Что делать?

– Эй! Это тебя касается! – заорала Мэнди, заговорщицки подпихнув локтем Джулию. – Что с тобой, моя рыбонька? Застеснялась? – ухмыльнулась она во весь рот.

Я попыталась не обращать на нее внимания, но на вопли обернулся Боб.

– Что там у вас? – И тут он заметил меня. – А, да. Это у тебя тогда была судорога?

Я прижалась к стене, мечтая, чтобы она поглотила меня. Я не могла, просто не могла войти в воду!

– Спустишься в бассейн, когда будешь готова.

Ага, как же! Разбежалась!

– Только не волнуйся: не хочу, чтобы все повторилось, – сказав это, Боб повернулся к остальным: – Ну, ребята, к делу.

– Пусть первой приступит наш дельфин, а мы посмотрим! – громко предложила Мэнди.

Все обернулись. Она толкнула меня вперед. Я потеряла равновесие, поскользнулась на мокром полу и… – плюх – оказалась в бассейне!

В первый миг я забыла о Мэнди. Все стало неважным. Имела значение только вода, принявшая мое тело, словно любимая ночная сорочка. Я растворилась в ее теплой, надежной мягкости.

И вдруг я очнулась.

Вынырнула и увидела тридцать пар глаз, пристально следящих за мной. Причем по крайней мере одна пара злорадно ожидала, когда же я выдам свое уродство.

Я все равно попыталась сопротивляться неизбежному. Бесполезно, разумеется. Мои ноги онемели и склеились. К тому же я как идиотка выплыла на середину бассейна.

Рванула к бортику, таща свое тело сквозь толщу воды и стараясь держать ноги неподвижно, чтобы они не превращались в хвост. «Быстрей, быстрей, надо успеть», – думала я, молотя руками как сумасшедшая.

Наконец я выбралась на бортик, хватая ртом воздух. И как раз вовремя! Едва вытянув ноги из воды, я почувствовала, что превращение отступило. Дрожа и задыхаясь, присела на краю бассейна.

– Ты не поранилась? – ко мне подбежал Боб.

– Ой, моя щиколотка! – захныкала я, хватаясь за ступню. – Кажется, я ее подвернула.

– Как это случилось? – Боб нахмурился.

Я уже собиралась сказать ему, что поскользнулась, как вдруг увидела издевательски ухмыляющуюся Мэнди. С какой стати позволять ей выйти сухой из воды?

– Мэнди меня толкнула, – сказала я.

– Вот оно что. Тогда вы обе на сегодня отстраняетесь от занятий. Ты иди на скамейку, – сердито приказал он Мэнди. – А тебе, – обратился он ко мне, – лучше сегодня не перенапрягать голеностоп. Все, класс, спектакль окончен, – хлопнул он в ладоши. – Давайте наконец приступим к уроку.

Дрожа, я похромала обратно в раздевалку. Однако дрожала я не от холода, а от слов, которые Мэнди прошипела мне так тихо, что никто, кроме меня, их не услышал:

– Ну погоди, селедка сушеная, тебе это просто так с рук не сойдет.

***

Шона бодро плыла впереди, а я тащилась за ней, вяло шлепая хвостом. До места кораблекрушения оставалось совсем немного. На черном безлунном небе сияли звезды.

– Уже близко. – Шона ушла под воду.

Я последовала за ней, держась в паре метров. Вскоре сквозь водоросли и подводные скалы пробился манящий золотой блеск.

– Шона, а может, не надо? – выпалила я. – Какой смысл?

– Но ты же согласилась… – Шона подплыла ко мне.

– Все напрасно. Джейк вовсе не мой отец.

Шона вытаращила глаза.

– Мой отец нас бросил. Как я и думала.

И я рассказала ей то, что узнала от мистера Бистона, упомянув и о его странной завуалированной угрозе.

– И ты ему поверила? – спросила Шона, когда я закончила.

А зачем смотрителю было лгать? За последние три дня я задавала себе этот вопрос, наверное, раз сто. Не то чтобы я безоговорочно ему поверила, но уж лучше это, чем тщетная надежда.

– Я была совершенно уверена… – Шона оглянулась на корабль. – Послушай, раз уж мы все равно здесь, может, все-таки сплаваем?

– Какой смысл?

– Ну а что мы теряем? К тому же я хотела тебе кое-что показать. Помнишь дверь в конце коридора?

Действительно, почему бы и нет? Корабль не имел ко мне никакого отношения. Бояться было нечего.

– Ладно, поплыли, – согласилась я.

***

Мы вновь проникли в темный коридор, ведя руками по осклизлым стенам. Я старалась не смотреть на рыбу с раззявленной зубастой пастью, неотступно следовавшую за нами.

– Так что ты собиралась мне показать? – поинтересовалась я у Шоны.

– Знак на двери. В прошлый раз у меня это совершенно из головы вылетело.

– Какой еще знак?

– Трезубец.

– Что за трезубец?

– Символ Нептуна. Он всегда носит трезубец с собой. На случай, если потребуется устроить бурю или сотворить остров.

– Остров? Он может творить острова?

– Под настроение – а случается такое, прямо скажем, нечасто. Куда чаще наш царь устраивает жуткие бури. – Глаза Шоны заблестели, как всегда, когда она говорила о Нептуне. – Поговаривают, что с помощью трезубца он может даже превратить любого в камень. Его дворец буквально набит окаменевшими тварями. Я слышала, это те, кто когда-то посмел ослушаться царя. Одним взмахом своего трезубца он может топить корабли, взрывать вулканы или закатывать богатые пиры.

– Клево!

Наконец мы добрались до двери.

– Смотри! – Шона показала на верхний угол.

Там была медная табличка с гравировкой. Изображение почти стерлось, однако ошибиться было невозможно: картинка была точь-в-точь как на ключах мистера Бистона.

– Но это же… это… – Я сунула руку в карман куртки. – Нет, не может быть, невозможно!

– Ты о чем? – Шона приблизилась ко мне, и я показала ей брелок. – Где ты это взяла?

– Это брелок мистера Бистона.

Ерунда какая-то, наверняка я ошибаюсь.

– Акулья печенка! – выдохнула Шона. – То есть ты думаешь…

Ее слова потонули в окружающем безмолвии. Что я могла думать? Я уже не знала, что и думать.

– Попробуем? – Шона взяла у меня ключ.

Я с изумлением наблюдала, как ключ мягко поворачивается в замке. Дверь открылась.

Не говоря больше ни слова, мы вплыли внутрь, оказавшись в небольшом кабинете. Там обнаружился невысокий стол, заваленный ламинированными папками и прижатыми камнями бумагами, перед которым стоял прибитый к полу табурет. Шона подплыла к столу, подняла руку и за что-то дернула. Вспыхнуло оранжевое сияние. Я заморгала, привыкая к свету, и, подняв глаза, увидела, что с потолка свисает какое-то змееобразное существо с леской на хвосте.

– Электрический угорь, – пояснила Шона, и мы переглянулись. – Интересно, а второй ключ от чего?

В углу обнаружился металлический шкаф. Я подергала ящик: он не поддавался. Сунула второй ключ в замочную скважину и зажмурилась, взмолившись про себя: «Пожалуйста, пусть ключ не подойдет, ну пожалуйста!». Я боялась того, что могло найтись внутри.

Ключ не вошел в скважину даже наполовину.

Я с облегчением вздохнула, и мне отчаянно захотелось убраться прочь.

– Шона, а может, все это просто дурацкое стечение обстоятельств… – начала было я, и тут мой хвост задел табурет.

Я дернулась и вспугнула стайку крошечных черных рыбок, прятавшихся под столом.

– Эмили! – Шона подергала меня за рукав, указывая куда-то вниз, в темноту.

Я наклонилась и присмотрелась. Под столом был деревянный сундук прямо как из книжки «Остров сокровищ»: здоровенный, окованный медью, да еще и опутанный толстой цепью. Мы с Шоной кое-как выволокли его на середину комнаты.

– Крабы и каракатицы! – воскликнула Шона, уставясь на свисающий с цепи медный замок.

Я вставила ключ в скважину. Когда дужка щелкнула и отскочила, меня это уже не удивило. Несколько любопытных серебристых рыбок тут же сунулись внутрь. Сундук оказался доверху набит какими-то пластиковыми папками. Я вытащила несколько штук. Цвет папок менялся от синего к зеленому. Быстро пролистав их, я взяла еще с десяток. Вдруг мне попалась папка, не похожая на другие. Во-первых, она была толще. Во-вторых, выглядела новее.

А в-третьих, на ней было мое имя.

Глава 9

Не знаю, как долго я смотрела на ту папку. Когда очнулась, почувствовала, что мой большой палец онемел: с такой силой я ее сжимала.

– А там что? – Шона заглянула мне через плечо.

Только тогда я заметила на самом дне сундука еще одну папку. Достала ее. На ней было имя моей мамы. Под той папкой нашлась другая. Открыв ее, я прочитала имя, которое целую неделю видела во сне: Джейк Ветрохват.

Провела по буквам кончиком пальца. «Джейк Ветрохват», – вновь и вновь повторяла я про себя, гадая, не было ли все это ошибкой или розыгрышем.

– Джейк – мой отец! – произнесла я вслух.

Конечно, это был он. Я сердцем почувствовала еще тогда, когда впервые услышала его имя. Теперь же осознала и разумом, увидев надпись.

Трясущимися руками перевернула первый, запаянный в целлофан, лист. В верхней части его и всех остальных листов был оттиснут Нептунов трезубец.

– Но при чем тут мистер Бистон, заколи его рыба-меч? – удивилась Шона.

– А вдруг он все-таки знает, где мой отец? Если они действительно были лучшими друзьями, он мог попытаться ему помочь. Может быть, они даже как-то поддерживают связь? – затараторила я, не зная, кого пытаюсь убедить, Шону или саму себя.

– Есть только один способ выяснить, – сказала она.

Я держала папку перед собой. Стоит мне прочитать эти листы – и мой мир никогда не будет прежним. Нельзя будет притвориться, что я ничего этого не видела. Еще неизвестно, понравится ли мне то, что я узнаю. Я начала накручивать прядь волос на палец. Нет, я обязана прочитать. Что бы там ни было, я должна знать правду.

Я открыла папку со своим именем. Оттуда выпал обрывок непромокаемой бумаги с нацарапанной от руки запиской. Я подняла его. Шона продолжала заглядывать мне через плечо. Записка гласила: ЭВ (один): все чисто.

Докладывать нечего. Русалочьи гены не проявляются. Вероятность отрицательного результата – 50 %. Чешуя отсутствует.

– Что, ради великого океана, все это значит? – вскричала Шона.

Я пожала плечами и достала из папки второй лист.

ЭВ (восемь): момент истины?

Объект вновь попросил научить ее плавать. (См. также папку: МПВ.) При просьбе присутствовал ЧЛБ. Отказано матерью. В ближайшее время просьба вряд ли будет удовлетворена. Необходим пристальный надзор. Русалочьи гены почти наверняка не унаследованы, однако наблюдения прекращать не следует НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ.

– Объект! – фыркнула я. – Какой я им «объект»?!

Шона поморщилась.

«Пристальный надзор»? То есть он за мной следит? Может, даже прямо сейчас? Спохватившись, я подплыла к двери и прикрыла ее. Одинокая синяя рыба успела прошмыгнуть в кабинет у меня над головой.

Мы с Шоной долистали папку до конца. Там было одно и то же: объекты, инициалы и прочая бессмыслица. Я взяла мамину папку.

МПВ (ноль): техническое задание.

МПВ – величайший риск обнаружения подводного мира. Передана под постоянный надзор ЧЛБ. Применено Б-зелье.

– Зелье беспамятства? – ахнула Шона. – Я знаю, что это значит! Ей стерли память!

– Что ты говоришь? Кто?

– Твой мистер Бистон. Он служит Нептуну.

– Служит Нептуну? Но как? В смысле, он же ничего такого не может. Или?..

– Вот только… – Шона потерла подбородок. – Обычно беспамятных отсылают куда подальше.

– Почему?

– Наваждение может рассеяться, если жить поблизости от русалочьих мест. Мы проходили это на естествознании в прошлой четверти.

– То есть ты думаешь, мою маму опоили зельем?

– Вероятно, и до сих пор опаивают. Одной дозы хватает для стирания какой-нибудь случайной встречи, но если встреч было много, зелье приходится давать неоднократно.

Неоднократно? Я подумала о воскресных визитах мистера Бистона. Никакой он не одинокий страдалец! Смотритель маяка травит мою маму!

Мы просмотрели мамину папку от корки до корки. Там страница за страницей описывались все ее перемещения. Мистер Бистон шпионил за ней долгие годы!

– Мне не по себе, – пробормотала я, закрывая папку.

Шона взяла папку Джейка. На обложке была приклеена этикетка «Восточное крыло, В-930». Мы принялись читать.

ДВ (три): возмутитель спокойствия.

ДВ продолжает жаловаться на приговор. Угрюм и неуживчив.

ДВ (восемь): встал на путь исправления.

Объект погружен в рутину тюремной жизни. Поведение улучшилось.

ДВ (одиннадцать): одиночная камера.

Открыто обсуждает с другими заключенными операцию «Необитаемый остров». Рекомендована изоляция на три дня.

– «Необитаемый остров»! – вскричала Шона. – Так все это правда! Такое место действительно существует. Место, где люди и морской народ живут в мире.

– И как узнать, где он, этот остров? – спросила я. – Он может быть где угодно.

Мы продолжили читать.

– Все это какой-то бред, – бормотала я, плавая взад-вперед по комнате, пока Шона просматривала остальные документы.

– Тут везде одни инициалы, цифры и даты, – сказала она, захлопывая очередную папку. – Осминожья грамота какая-то, – бурча, она вытащила из сундука новый документ. – «Проект “Маяк”. ЧЛБ занимает должность смотрителя Брайтпортского маяка вплоть до разрешения проблемы Ветрохватов. Первый этаж пригоден для свободного доступа. Изредка допускается вызов сирен с помощью мигающего луча. Предыдущий смотритель нейтрализован при помощи Б-зелья», – Шона подняла на меня взгляд.

– И что же теперь делать? – прошептала я.

– А что мы можем поделать? По крайней мере, мы нашли твоего отца.

Мой отец. Слово до сих пор звучало непривычно. Неправильное оно какое-то.

– Мы его пока не нашли, – поправила я Шону. – В том-то и дело. Все, что мы обнаружили, – это глупые, бессмысленные бумажки.

– Ну извини. – Шона отложила папку.

– Послушай, Шона, мы теперь знаем, что Джейк – мой отец, так?

– Без сомнения.

– И знаем, где он?

– Ну да.

– Он не может выйти. Он заперт. У него не было выбора, бросать меня или нет…

– Я уверена, что он бы никогда не…

– Значит, мы должны плыть за ним!

Шона изумленно уставилась на меня. Я сложила папки обратно в сундук и заперла его.

– Поплыли!

– Куда?

– В тюрьму, – обернулась я к ней. – Я должна его найти.

– Эмили, – Шона легонько пошевелила хвостом, – тюрьма очень далеко.

– Мы же русалки! Доплывем!

– Я – возможно, но для тебя это слишком длинный путь. Не забывай, ты – полурусалка.

– Считаешь, я тебе не ровня? – вздернула я подбородок. – Мне казалось, мы – друзья. Я даже начала думать, что ты можешь стать моей лучшей подругой.

– Правда? – Она возбужденно дернула хвостом. – Я бы тоже хотела, чтобы ты стала моей лучшей подругой.

– Тогда ты выбрала довольно необычный способ показать это, раз не желаешь помочь мне найти отца.

– Я просто не уверена, что мы справимся, – нахмурилась Шона. – Я ведь даже не знаю толком, где она находится, эта тюрьма.

– И не узнаем, если не попытаемся. Ну пожалуйста, Шона. Если ты на самом деле моя лучшая подруга, ты мне поможешь.

– Хорошо, – вздохнула она. – Попробуем. Но предупреждаю: мне тебя не дотащить. Если устанешь, сразу скажи, и мы вернемся.

– Решено. – Я затолкала сундук обратно под стол.

***

Не представляю, как долго мы плыли. Может быть, целый час. Казалось, что к каждой моей руке привязали по гире, а хвост едва шевелится. Вокруг нас прыгали летучие рыбки. Иногда с неба белой стрелой на них падала охотящаяся чайка.

– Далеко еще? – с трудом проговорила я.

– И половины не проплыли. – Шона оглянулась. – Ты как?

– В порядке, – ответила я, сдерживая стон, – полном, отлично.

Шона сбавила скорость, чтобы плыть рядом. Мы помолчали.

– Ни в каком ты не порядке, – наконец заключила она.

– Все отлично, – упрямо повторила я, но тут же погрузилась с головой, нахлебалась соленой воды и закашлялась.

Шона поддержала меня под локоть.

– Спасибо. – Я выдернула руку. – Теперь точно все хорошо.

– Наверное, нам обеим пора отдохнуть, – сказала она, с сомнением глядя на меня. – В пяти минутах отсюда есть небольшой островок. Он нам не по пути, но мы сможем перевести там дыхание.

– Ладно, – согласилась я. – Если тебе требуется отдых, я согласна.