Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Ты не посмеешь!

– Не посмею? Уверена? О, я давно ждала случая вывести тебя на чистую воду! Маленькая мисс Паинька, наша послушная тихоня.

Лодка все удалялась от берега.

– За что ты меня так ненавидишь? – спросила я, перекрикивая рокот мотора.

– За что? Дай-ка подумать. – Она театрально приставила палец ко лбу и отвернулась, словно обращаясь к невидимым зрителям. – Сначала меня из-за нее наказывают дома, потом она отбивает мою лучшую подругу и настраивает против меня учителя плавания. Эта девчонка – самая большая задавака, которую я встречала в жизни. – Мэнди опять повернулась ко мне. – Надо же, сама не знаю, отчего я тебя так ненавижу!

И она пошла прочь, демонстративно помахивая мобильником.

– Мэнди, не звони! Ну пожалуйста!

– Может, позвоню, а может, нет. – Она оглянулась через плечо. – Пока, рыбка.

Что мне оставалось делать? Вернуться я уже не могла. Не могла, и все! Ведь это, возможно, был мой последний шанс отыскать отца. И никакая Мэнди Раштон мне не помешает. Я выбросила ее угрозу из головы. Мэнди меня не остановит! Не остановит!

Я решила неукоснительно следовать своему плану.

Несколько минут спустя, сжимая румпель, я уже отводила лодку от пирса, осторожно выбираясь из гавани. Вспомнила, что делала, когда вела лодку к Саутпулу, и попыталась себя уверить, что раз тогда получалось, то и сейчас все получится.

Выйдя в открытое море, я оглянулась на Брайтпорт. Последние лучи солнца поблескивали на воде словно монетки. Соленые брызги падали мне на волосы.

Я зажмурилась, сосредотачиваясь. Нужно было отыскать Большой Тритоний риф. После того как мы с Шоной проплыли до него половину пути, я примерно представляла, где он находится. Всмотревшись в линию горизонта, заметила светлую полоску. Когда я туда доберусь, она расцветится всеми оттенками радуги.

***

Тьма опустилась неожиданно. Нос лодки медленно резал волны. Наш «Морской царь» вообще отличался неторопливостью. Моя рука, вцепившаяся в румпель, начала мерзнуть, а я сама промокла до нитки. Лодка подпрыгивала на морской зыби, то взбираясь на гребни волн, то падая вниз. Чем дальше я отплывала от берега, тем неспокойнее становилось море.

Одна за другой зажигались звезды. Вскоре ночное небо было ими заполнено. Взошел пухлый месяц. Уже просматривалась его вторая половинка, словно ему не терпелось стать полной луной. «Царь» переваливался с боку на бок, перебираясь с одного водяного холма на другой. Интересно, далеко ли я заплыла? Вновь оглянулась. Брайтпорт находился уже в нескольких милях позади! Если закрыть один глаз и вытянуть руку, весь город можно было заслонить одним большим пальцем.

Вверх-вниз, вверх-вниз, с волны на волну, с гребня на гребень я приближалась к Большому Тритоньему рифу.

Оттого что я не сводила глаз с жемчужной полоски на горизонте, на них выступили слезы. Но полоска все же понемногу росла. Я представила, как найду отца.

Проберусь в тюрьму и освобожу его. Потом спрячу на лодке, и мы вернемся в Брайтпорт раньше, чем кто-нибудь заметит его побег. А когда мама придет домой, папа будет ждать нас в море у пирса. Я попрошу маму прогуляться на сон грядущий, потом оставлю ее на минутку, и появится Джейк. Они увидят друг друга, и все станет так, словно родители и не разлучались. К маме вернется память, и мы все будем жить долго и счастливо. По-моему, замечательный план.

Ну, то есть замечательная мечта. План – пожалуй, все-таки громко сказано.

– ЭМИЛИ!

Громовой крик вырвал меня из грез. Я обернулась. Позади в темноте виднелся какой-то силуэт, и он приближался. Моторка. Одна из тех маленьких лодочек с подвесным мотором, которые летом так и шныряют туда-сюда. Я разглядела двух человек на борту.

– Эмили!

Я узнала мамин голос. А затем послышался и другой.

– Немедленно вернись назад, юная леди! Что бы ты ни задумала, лучше тебе остановиться!

Мистер Бистон! Я быстро повернула румпель, меняя направление, и до упора сдвинула дроссель, набирая скорость.

– Ну давай же! Давай! – подбодрила я «Царя».

Мотор чихнул, но скорость не изменилась.

– Ты что здесь делаешь? – заорала я маме, преодолевая шум волн и моторов.

– Что я здесь делаю? Эмили, это ты что здесь делаешь?

– Но у тебя же собрание!

Моторка приближалась.

– Собрание отменили! Позвонила дочь миссис Раштон. Девочка очень беспокоилась: думала, что тебе угрожает опасность.

Я должна была догадаться, что Мэнди это сделает! Глупо было надеяться на иное.

– Прости, мам! Я должна сделать это. Потом ты поймешь, клянусь! Поверь мне.

– Доченька, пожалуйста, вернись! Что бы ни случилось, мы со всем разберемся.

Мотор вновь чихнул, и «Царь» вроде бы сбавил скорость. Волны захлестывали, они то и дело плескали мне в лицо. Я утерлась рукавом.

– Смотри, что ты сделала со своей матерью! – заорал мистер Бистон. – Я этого не потерплю, слышишь? Не позволю тебе!

– Нечего мною командовать! – крикнула я, от гнева позабыв и о страхе, и о данном смотрителю обещании. – Вы мне не отец! Даже не родственник!

Смотритель промолчал. Похоже, полностью сосредоточился на управлении моторкой, которая уже догоняла меня. Тем временем жемчужный свет все рос и рос. Я уже почти видела разноцветное сияние.

– Ну же, «Царь», – шепотом взмолилась я. – Осталась совсем чуточка!

Я оглянулась. Мама сидела, закрыв лицо ладонями. Мистер Бистон с перекошенным лицом крепко сжимал румпель.

– Помните моего отца? – крикнула я ему. – Вашего «лучшего друга»? Кем надо быть, чтобы долгие годы врать его жене? А?

– Не знаю, какие глупости втемяшились тебе в башку, девочка, но лучше бы положить им конец прямо сейчас. Пока я сам не положил всему конец! – Глаза смотрителя по-рыбьи блеснули. – Неужели не видишь, как расстраиваешь свою бедную мать?

– Расстраиваю свою мать? Ха! Какой вы у нас заботливый, оказывается!

– Прошу тебя, Эмили. – Мама протянула ко мне руки. – Что бы ни случилось, мы обо всем поговорим. Не ругай мистера Бистона, он просто хочет нам помочь.

Моторку уже отделяло от меня всего несколько метров.

– Вперед, «Царь»! – громко сказала я, подгоняя тарахтящий мотор. – Мам, мистер Бистон не тот, за кого себя выдает. И он вовсе не собирается тебе помогать.

И тут мотор замолк. От удивления я ахнула.

– Дочка, мы не держим на лодке много дизельного топлива. Это пожароопасно.

– Пожароопасно? Кто тебе это сказал?

– Ну, я, – отозвался мистер Бистон, – не хотел, чтобы с вами случилась беда.

Смотритель жутко улыбался мне. Он следил за каждым нашим шагом!

Ах так? Я кинулась к мачте. Все равно доплыву!

Развязала веревку у основания мачты и попыталась поставить парус. Но сколько ни дергала и ни тянула, ничего не получалось. Тогда я схватилась за другую веревку, чтобы освободить гик – деревянную жердь, которая крепится к парусу снизу. Распутав узлы, я хотела схватиться за гик, но промахнулась. Парус повернулся в другую сторону. Мне оставалось только смотреть, как исчезает моя последняя надежда.

– Прошу тебя, Эмили, прекрати! – крикнула мама, когда моторка подошла вплотную к борту «Царя». – Не мучай себя: я все знаю.

– Что? Если ты все знаешь, почему же позволила этому типу плыть с тобой?

– Твои чувства вполне естественны, солнышко. Мистер Бистон объяснил мне, что ты немного ревнуешь, поэтому и настраиваешь меня против него. Но он наш друг, и ничего более. Не нужно тебе так изводиться.

Жемчужное сияние было совсем рядом. На поверхности воды мелькали огни и разноцветные блики, словно кто-то запускал фейерверки. Я застонала.

– Мама, это не то…

Я запнулась, увидев мамино лицо. Белое, без кровинки, словно у актеров с рыночной площади, прикидывающихся статуями.

– Никто никогда не заменит мне твоего отца, – произнесла она едва слышно, расширившимися глазами глядя на блики в воде.

– Моего отца?

На миг все замерло, как стоп-кадр в кино: море, мистер Бистон у румпеля… Мы с мамой смотрели друг другу в глаза, будто увиделись впервые.

Но смотритель не медлил.

– Все, хватит! – завопил он. – Я перебираюсь на лодку.

– Подождите! – крикнула я.

И тут набежавшая волна ударила в борт. «Царь» качнулся, парус крутанулся в другую сторону. Мистер Бистон уже заносил ногу над бортом, когда гик ударил его по затылку.

– Аргх! – крякнул смотритель, схватившись за голову, мешком рухнул на палубу и замер.

Мама завизжала и вскочила. Моторка опасно накренилась.

– Осторожно, мам! – Я перегнулась через борт. – Лезь сюда!

Она не шевелилась.

– Тебе надо перебраться ко мне. Ну же, мам! – Я протянула руку. – Хватайся!

– Я… я не могу… – заторможенно произнесла она.

– Можешь. Ты должна!

Порывшись под сиденьем, я вытащила спасательный круг. «Царь» подпрыгивал, как норовистый конь на родео. Парус болтался у другого борта, по-прежнему недоступный для меня. Вцепившись в леер, я бросила маме спасательный круг. Она надела его на талию.

– Все будет хорошо, мам. Просто перебирайся ко мне, пока моторку не отнесло.

Она смотрела на меня.

– Давай, мам!

Она продолжала стоять в качающейся лодке, но потом вдруг кинулась ко мне. Я схватила ее за руку и помогла взобраться.

– Прости меня, Эмили, – пробормотала она.

– За что?

– За все. Я виновата, – сказала мама, крепко прижимая меня к себе одной рукой, а другой держась за леер.

Нас болтало из стороны в сторону.

– Ничего подобного! Если тут и есть чья-то вина, то только мистера Бистона. Он не тот, за кого себя выдает, мам, он…

– Я знаю, где мы находимся. – Мама прижала палец к моим губам.

– Ты… ты…

– Я вспомнила.

Она прижала меня к себе еще крепче. За ее плечом я видела мерцающую и переливающуюся воду. Большой Тритоний риф. Я вырвалась из маминых объятий.

– Что ты вспомнила?

– Пока все немного туманно, – замявшись, сказала мама.

И вдруг небо словно взорвалось светом.

– Смотри! – показала я на риф.

Под водой заплясали розовые огни, отражаясь в небе разноцветными сполохами.

– Мне это знакомо, – дрожащим голосом сказала мама. – Он приводил меня сюда.

– Кто? Мистер Бистон? – Я испуганно обернулась на смотрителя.

Тот лежал так же неподвижно. Лодка опять покачнулась, и мама вцепилась в леер обеими руками. Я придвинулась к ней поближе. Ее лицо покрывали капли. Присмотревшись, я поняла, что это не брызги волн, а слезы.

– На нашу первую годовщину, – продолжила она.

Неужели мама была здесь с Джейком?

– Он говорил мне, что они упекут его сюда.

– Они?

– Да, если застукают нас. Он знал, что рано или поздно это произойдет. Мы оба это знали, но не могли расстаться. Потому что сильно любили друг друга. – Она пошатнулась, и мне пришлось поддержать ее.

– Я хочу найти его, – сказала я, прижимая маму к себе. – Вот зачем я взяла лодку. Я сделала это ради нас всех.

– Это невыносимо, – сказала мама. – Теперь я все вспомнила. Как же я могла его забыть? Его наказали за любовь ко мне, а я все забыла. Мне нет прощения!

– Мам, ты ни в чем не виновата. Ты не просто так взяла и забыла.

– Забыла! – шмыгнула она носом. – Я знаю. Ты спрашивала меня об отце, а я ничего не помнила. Ничего!

– Ты не виновата.

– Кто же тогда виноват? – Мама отбросила с лица мокрые волосы.

– Мистер Бистон. – Я ткнула большим пальцем за спину.

– Ой, Эмили, только не надо снова нести этот бред!

– Это не бред! – Я постаралась взять себя в руки и не орать, чтобы смотритель не пришел в себя. – Это чистая правда. Повторяю, он не тот, за кого себя выдает.

– Эмили, пожалуйста, не усугубляй.

– Да выслушай же ты меня наконец! – не выдержала я.

Она посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на мистера Бистона.

– Надо проверить, как он.

Высвободившись из моей хватки, она присела над телом.

– Мам, с ним все будет в порядке, не волнуйся за него.

Но она, не обращая внимания на мои слова, склонилась над смотрителем. Я, вздохнув, присела рядом. Мама прижалась ухом к его груди. Потом подняла на меня взгляд. Даже в свете звезд стало заметно, как побелело ее лицо.

– Боже, Эмили, кажется, мы его убили.

Глава 12

– Сердце не бьется, – сказала мама, распрямляясь.

Я открыла рот, не зная, что сказать. Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Мы с мамой прижались друг к другу. В дверном проеме стояла Милли.

– Вам не кажется, что и меня надо ввести в курс дела? – сказала она и, подобрав свою длинную юбку, выбралась на палубу.

Мы с мамой переглянулись.

– Я ощущаю в ваших аурах некое… смятение.

– Милли, сейчас не время, – сказала мама. – Нам надо кое-что уладить. С мистером Бистоном произошел несчастный случай. Кажется, он умер. – Она зажала рот ладонью.

Милли, на каждом шагу поскальзываясь на мокрой палубе, подошла к нам.

– Дайте-ка взглянуть.

Она опустилась на колени рядом со смотрителем, расстегнула его куртку и задрала фланелевую рубаху. Под ней оказался странный жилет, плотный и объемистый. Я вздрогнула, увидев на кармашке вышитый трезубец Нептуна.

– Бронежилет? – пробормотала Милли. – О, вечный космос, зачем он ему?

Я промолчала.

– Вот тебе и ответ, Мэри. – Милли повернулась к маме. – Через эту штуку ты не услышала бы даже тарахтенье гусеничного трактора.

Лодка накренилась, и я, проехавшись по палубе, стукнулась о скамейку.

– Держи румпель, Эмили! – приказала Милли, внезапно беря командование на себя.

Я схватилась за румпель, но это мало помогло. Лодка беспомощно болталась на волнах. Милли приподняла мистера Бистона, расстегнула жилет и прижалась ухом к его груди. Мама подошла ко мне и взяла за руку. Мы напряженно ждали.

– С ним все в полном порядке, – вынесла вердикт Милли.

– Хвала небесам! – Мама порывисто обняла меня. – Я бы никогда не простила себе, если бы…

– Хорошо бы ему чакры прочистить, – продолжила Милли. – Пара-тройка сеансов рефлексотерапии – и все как рукой снимет.

Она стянула со смотрителя ботинки с носками, села рядом, сложила руки на своей пышной груди, закрыла глаза и глубоко задышала. Потом приподняла его правую ногу и принялась массировать. Нога дернулась. Милли продолжила разминать стопу. Мистер Бистон опять дернулся, дрыгнул ногой. Потом заелозил, точно уж на сковородке, и вдруг захихикал. После чего захохотал в голос.

– Ой, хватит, хватит уже! – завопил он, вскакивая.

– Рефлексотерапия никогда не подводит, – резюмировала Милли, встала, вытерла руки о подол юбки и направилась к двери. – Пойду передохну чуток. Массаж буквально высасывает мою энергию ци.

– Слава богу, с вами все в порядке. – Мама кинулась к мистеру Бистону.

– Просто царапина. Ничего страшного не произошло. – Он запахнул свою куртку и покосился на меня, на его скуле багровел желвак.

– Ничего страшного? – Я вцепилась в румпель. – Вы так думаете?

– Эмили, не начинай! – одернула меня мама. – Ну чего ты прицепилась к бедняге?

– Чего я прицепилась? Хм, с чего же начать? – Я взглянула ему прямо в глаза. – Может, с того, что он стирает тебе память со дня моего рождения? Или с того, что он за нами шпионит?

Мама, казалось, утратила дар речи, а потом расхохоталась.

– Ой, Эмили! Никогда не слышала большей чепу…

– Это правда, – произнес мистер Бистон, не отводя глаз. – Она говорит правду.

– Что-что? – Мама одной рукой обхватила мачту, а другую прижала к сердцу.

– Все кончено, Мэри. Я устал притворяться. Да и к чему теперь?

– О чем вы? – Мама переводила взгляд с меня на смотрителя и обратно.

Что ж, пусть он сам объяснит.

Мистер Бистон присел на скамейку.

– Я делал это ради твоего блага. Твоего и твоей дочери, – сказал он, держась рукой за голову. Его всклокоченные волосы слиплись от крови, пота и морской воды.

– Что именно вы делали ради моего блага? – жестко спросила мама.

– Два мира… – пробормотал он глухо, почти уронив голову на колени. – Им не сойтись вместе. Ничего не выйдет, – добавил смотритель шепотом, склоняясь все ниже. – Ты не одна, кто растет без отца, Эмили. Мой тоже испарился аккурат в день моего рождения. Как и все они, рыбаки… Это же так здорово – завести необычную подружку, верно? Соблазнить прекрасную сирену. Будет что рассказать приятелям.

По его щеке сползла слеза и упала на палубу. Он порывисто утерся.

– Но совсем другое дело, когда у твоего собственного ребенка вдруг отрастает хвост. Кому это нужно, да?

– Что вы такое болтаете? – напряженным голосом спросила мама, продолжая обнимать мачту.

Море вздымалось и опускалось, катя пенные валы, парус беспомощно хлопал на ветру.

– Люди и морской народ не могут жить вместе. Ничего путного из этого не выходит, одна боль. – Мистер Бистон наконец поднял лицо. – Вот от чего я пытался вас уберечь. От того, что испытал сам.

Очередная волна с силой ударила в борт. Холодный ветер щипал мне щеки.

– Говорила же тебе, что никакой он не друг, – прошипела я, сжимая румпель.

– Дружба? – презрительно рявкнул мистер Бистон. – Преданность царю – вот то единственное, что имеет значение. Верность Нептуну и делу защиты своего народа. Вот ради чего я живу. – Смотритель прижал кулак к груди, но, взглянув на маму, разжал ладонь. – Что вам сказать… – Он сник. – То есть, понимаете, я никогда не хотел… – Его голос утих, подбородок вновь упал на грудь.

Мама выглядела так, будто это ее ударило по голове. Лицо стало белым, как парус, а тело напряглось, как струна.

– А ведь я часто задавалась вопросом, откуда ни с того ни с сего взялся новый смотритель, – проговорила она. – И никто не знал, куда подевался старина Бернард. Просто в один прекрасный день на маяке объявились вы. И еще кое-что. Я особо об этом не раздумывала, но вы никогда не звали меня в гости. Ни разу за двенадцать лет. А вот Бернард частенько приглашал меня на маяк, и мы любовались сверху окрестностями в бинокли и телескопы. Тогда как вы, якобы мой друг, захлопывали дверь у меня перед носом. Подумать только, а я еще вас жалела!

Море разгулялось, лодка подпрыгивала вверх-вниз, мама положила ладонь на мою руку, и мы вместе попытались держать румпель.

– Он видел тебя лишь однажды, – прозвучал в темноте мамин голос, – на Радужных камнях. Держал на руках у самой кромки воды. Я не позволила ему взять тебя в глубину. Зря, наверное… – Она умолкла, взглянув на меня, ветер трепал ее волосы. – А я потеряла двенадцать лет.

Я закусила губу, чувствуя привкус соленой воды.

– Они оказались скрыты от моего собственного сознания, как и все остальное. – Она выпрямилась и медленно приблизилась к мистеру Бистону. – Вы украли у меня мою жизнь, – гневно бросила она. – Вы – вор! Грязный, отвратительный, коварный вор!

– Эй, погодите! – завопил смотритель. – Я был еще добр к вам. Я за вами присматривал. Вы даже представить не можете, что они хотели с вами сделать!

– Все равно вы не имели права. – Мама взмахнула рукой, из глаз ее полились слезы. – Он был моим мужем. А вы кем себя вообразили?

– А как вы думаете? Я именно тот, за кого себя выдаю. Я – Чарльз… – Он осекся, покосился на маму, потом вздохнул и вдруг, выпятив подбородок, гордо взглянул на горизонт ясным взором. – Я – Чарльз Ластоправ Бистон, советник Нептуна. И я двенадцать лет достойно и преданно исполнял свой долг.

– Как же вы смели все эти годы притворяться моим другом? – спросила мама.

– Постойте! Я был… то есть я и сейчас ваш друг. Ведь мне небезразлична ваша судьба. Все делалось ради вашего блага. Необходимо было положить конец этим нездоровым отношениям. Неэтичным, неестественным, опасным, в конце концов. Неужели вы не понимаете?

Мама помолчала, а потом фурией налетела на смотрителя, замолотив кулаками по его груди:

– Я вижу лишь тварь! Презренного червя! – вопила она.

Мистер Бистон попятился. Она кинулась к нему, зацепилась за валявшийся на палубе спасательный круг и чуть не свалилась, но в последний момент схватилась за канат, привязанный к мачте. Раздался звук разрываемой парусины, и канат, которым гик крепился к парусу, остался в руках мамы. Мы трое с ужасом увидели, как уплывает прочь деревянный шест. Парус забился на ветру, еще более бесполезный, чем прежде.

Ну все. Приплыли.

Я изо всех сил сжала румпель. Лодка опять резко накренилась, усилившиеся волны захлестывали палубу.

– Надо что-то делать, – дрожащим голосом сказала я.

– Сейчас все исправлю, – решительно отозвался мистер Бистон, в его глазах светилось холодное спокойствие.

И он двинулся к двери, держась за ограждения, чтобы не упасть с раскачивающейся лодки.

– Мам, что же нам делать? – спросила я, глядя на перекатывающиеся по палубе валы.

Мама не ответила. Она острым взглядом провожала мистера Бистона.

– Забудь о нем! – крикнула я. – Нам надо что-то придумать, иначе мы никогда не вернемся домой! И никогда не увидим Джейка.

– Ох, Эмили, неужели ты думаешь, что мы действительно найдем…

– Я знаю, где он! Мы сможем! Мы уже совсем рядом!

– Да, наверное, ты права. – Мама перевела взгляд на меня.

Она подняла крышку скамьи и, порывшись среди брезентовых шлангов и ножных насосов, достала два спасательных жилета и бросила мне один, из которого я давно выросла.

– Надень!

– Мам, мне он не нужен.

– Ну, на всякий пожарный… – Мама осеклась и уставилась на мои ноги. – С ума сойти! Так ты… действительно…

– Хочешь сказать, что даже не подозревала? – спросила я.

– Откуда? – Она покачала головой. – Может быть, где-то в глубине души…

Огромная волна обрушилась на палубу, унося с собой остаток ее фразы и окатив нас с головы до ног.

– Мам, мне страшно! – завопила я, кое-как утирая лицо. – Мы слишком далеко от берега, даже для меня. Боюсь, нам конец.

Лодка угрожающе накренилась. Я упала и покатилась по палубе. В последний миг схватилась за леер, пытаясь удержаться. И вдруг заметила мелькнувший в волнах силуэт. Плавник! Ну вот и все. Сейчас лодка перевернется, и нас сожрут акулы.

Мама никогда не была религиозна и всегда учила меня думать собственной головой. Так что до этой минуты я ни разу в жизни не молилась. А тут я сложила ладони, закрыла глаза и зашептала слова, не особенно вдумываясь в то, что говорю.

Глава 13

Мои губы беззвучно шевелились, повторяя всплывающие в памяти слова молитв, когда-то вполуха услышанных на общественных собраниях. Эх, надо было тогда прислушиваться внимательней. «Да будет воля твоя и на земле, как на небе…» Что же будет? Что с нами будет?

– Эмили! – Мама дернула меня за руку.

– Не сейчас, мам, – отмахнулась я от нее.

– Взгляни-ка туда, – не отставала она.

Я раздвинула пальцы шире и приоткрыла один глаз. Разглядеть что-то было непросто, лодку швыряло вверх-вниз. Голова закружилась, и я схватилась за леер. И тут услышала, как кто-то зовет меня по имени! Покосилась на маму, хотя умом понимала, что это не она. Не отпуская ограждения, она свободной рукой показала куда-то в накатывающие пенные валы.

– Эмили! – вновь послышался голос, а затем в волнах мелькнула знакомая головка.

Шона! Она улыбалась и махала мне.

– Ты откуда здесь взялась? – заорала я.

– Сегодня же понедельник. Не найдя тебя на камнях, я отправилась на поиски.

– Ох, Шона! Извини!

– Ты не явилась, и у меня возникло странное чувство, что ты могла выкинуть что-нибудь в подобном роде!

– Я все только испортила, – ответила я, и у меня перехватило дыхание. – Мы никогда туда не доберемся.

– Не отчаивайся! Брось мне конец каната, посмотрим, что я смогу сделать.

– Но лодка весит, наверное, целую тонну!

– В воде она не такая тяжелая. Надо только грамотно вращать хвостом, как винтом. Мы на физкультуре проходили.

– Неужели у тебя получится?

– Давай попробуем и узнаем.

– Ну ладно, – с сомнением сказала я.

Шона исчезла, только хвост мелькнул. Хвост! Ну конечно! Никакие это были не акулы!

Я прошла на нос, отвязала канат и бросила конец за борт. Подошла мама. Я старалась не смотреть ей в глаза, но кожей чувствовала ее взгляд.

– Ну что еще? – спросила я, не оборачиваясь.

– Это твоя… подруга? – осторожно поинтересовалась она.

– Угу.

– Похоже, мне многое придется наверстать, да, солнышко? – Мама вздохнула.

– Ты считаешь меня уродкой? – спросила я, продолжая смотреть вперед.

– Уродкой?! – Она взяла меня за руку. – Доченька, я горжусь тобой!

И, продолжая сжимать мою ладонь, мама обняла меня. Волны, кстати, немного утихли, я уткнулась в мамино плечо, мокрое, холодное, но такое родное. Несколько минут мы молчали, глядя, как Шона тащит нас к тюрьме, где томится Джейк. Вдруг мы переглянулись – нам в голову пришла одна и та же мысль: куда делся мистер Бистон?