Легенда о Вейм. Драконья душа

– Одно дело, защищать вас, леди Вейм. Другое веселить тупое быдло. К тому же, использовать благородное оружие для развлечения – запрещено согласно Кодексу Воинов.

– Не стоит оскорблять обидным словом простых работяг, пришедших посмотреть как благородные господа метелят друг друга, теша раздутое самолюбие. Простым людям тоже нужны развлечения иначе они пойдут заниматься политикой, например, сожгут замок. Будь проще, Хаген: это только деньги – ничего личного, и кодекс тут не причем.

– Я подумаю, леди Вейм.

– Он подумает! – Рявкнула Вейм, ее голос мгновенно стал стальным. – Пока я – главная здесь, я требую неукоснительного выполнения своих приказов, Хаген.

– Да леди, Вейм, – опустил голову Хаген.

– Значит, вопрос считаем закрытым. И, вообще, тебе не хочется денег, почета и уважения, и чтобы трубадуры еще жизни слагали баллады о тебе?

– Леди Вейм, я всю жизнь считал, что главное – это чистая совесть и незапятнанная репутация, а все остальное бессмысленная мишура. Меня воспитывали по Кодексу Воинов.

– Мне стоит тебе напомнить, что служение своему господину так же присутствует в списке обязательных добродетелей всех живущих по Кодексу Воинов, если уж ты ссылаешься на него. А теперь изволь собрать наших людей внизу, ато тут уже собирается толпа любопытных.

– Сурова вы, госпожа, – покачал головой Ирсен.

– Разболтались совсем! – Сквозь зубы процедила Вейм. – В драконовых землях у него даже мысли бы не возникло мне перечить. А тут вдохнул, значит, воздух свободы. Свобода будет когда, где-нибудь устроимся, обзаведемся зимними квартирками и полным амбарцем с вином и всяческой снедью!

– И вечный бой, покой нам только снится…

Вейм злобно фыркнула и начала расталкивать толпу, спускаясь к выходу. За то время, пока они разговаривали, слухи о смерти Миртл распространились по всему району, и теперь толпа любопытных заполнила тесную лестницу, не давая пройти корнеру и городской страже. Хаген, Мартти, Матти, Олли Долговязый и Отти Оруженосца ждали её у дверей таверны.

– Ну что, бойцы, киснем. Поспать не удалось? Не бойся, на том свете отдохнёте! – Проговорила она с плохо скрываемым сарказмом. – А где мой дракон?

–Стилмат не появлялся.

– Дракон, с носа драккара. Деревянный такой, – уточнила она, показывая размер дракона.

– Если ты про тот кусок дерева, что стоял у вашего столика, то его хозяйка приказала на дрова расколоть.

– Что???????!

– Да не волнуйся, Вейм, у тебя еще живой не сдох. Зачем тебе деревянный?

–Это последнее, что осталось от корабля!

– Вот так и погибают герои, – усмехнулся Ирсен.– Уцелев после пожара, сгореть в домашней топке. Мораль: не стОит щелкать клювом в мирное время.

– Все, урок нравоучений на сегодня закончен. Марш по делам.

Первым делом, Вейм и Хаген отправились в торговый квартал. Она последовательно обошла лавочки города: приценивалась, торговалась, делилась слухами реальными и вымышленными. Днем они перекусили в маленьком трактире расположенном одном из проулочков паутинкой расходившихся от главной площади. Главной темой сегодняшнего дня был пожар в порту. О нем судачили торговки на рынке, прихожане в храмах, посетители кабачков и пивных, крестьяне пригнавшие скотину на площадь в базарный день, в кабинетах ратуши и коридорах замка. Слуги и их господа, горожане и приезжие, попрошайки, собирающие подаяние у храмов, и богатые горожане, купцы и ремесленники,– все обсуждали пожар. И чем дольше слухи летали над разворошенным городом, тем большими подробностями обрастали. Часто эти подробности были настолько нелепы и абсурдны, что даже сами рассказчики не верили в них, что не мешало передавать слухи дальше, добавляя еще более невероятные детали.

Из-за происшествия король был вынужден отменить запланированную на обед охоту и заменив ее посещением разрушенного порт. Матросы и портовые рабочие еще заливали горящие склады, а королевский двор уже потянулся пестрой колонной осматривать руины. В порту их встречал бледный мэр, так и не решивший что хуже: огонь слизавший половину построек, пирсы и добрую часть кораблей и лодок, имевших несчастье прибывать в порту или посещение Короля. Да, конечно, мэра выбирали представители городских гильдий, а не король или лорд, но упасть в грязь лицом при посещении города столь высоким гостем тоже не хотелось. Приезд короля был не только почетен, но еще и очень выгоден для горожан. В эти дни все ремесленники и торговцы работали на королевский двор: кружевницы плели тончайшие кружева, портные шили и чинили господскую одежду, оружейники клепали доспехи, алхимики варили снадобья и духи, а пекари, кондитеры, охотники поставляли к королевскому столу свежую дичь и изысканные блюда. Платил за всё лорд Мянтувильский. Платил, не смотря на рыданья казначея, уверявшего после каждой покупки, что следующая трата непременно пустит по миру и лорда, и его семью.

Прибыв в порт, король убедился, он все-таки сгорел, дал пару ценных советов и отбыл обратно в замок. На сборы у него ушло два часа и еще час на дорогу до порта и обратно. На осмотр руин коронованная особа потратила десять минут. Никакие другие мероприятия, кроме охоты, как то: господский пир, состязание бардов и скачки отменены не были. Когда Вейм вернулась в отчий дом, семья как раз занималась приготовлением. Слуги сновали, словно белки в солнечный день, разнося иголки, кружева, ткани и баночки с духами по комнатам. Ежеминутно с женской половины дома раздавался гневный окрик и возмущенный визг псинки, на которую наступил невнимательный служка. Мелкие, ростом не больше кошки, вечно суетящиеся и грызущиеся между собой, собачки были новым увлечением при дворе и обязательным аксессуаром дам. Из-за беспокойного, нервного характера, зверьки лезли под ноги и вечно норовили цапнуть окружающих. Однако при виде Вейм, они испуганно замирали, и, тихонько скуля, прятались.

– Леди, Вейм! – Раздался впереди радостный голос Авундия.

– Я тоже рада, мой друг, но зачем же так орать! – С легким раздражением в голосе произнесла Вейм.

– Мы вас целый день ищем. Леди Эйтель так волновалась: ходили слухи, что ваш корабль сгорел, а ваша команда утонула. Такая беда…

– Увы, это так: мой драккар – на дне реки вместе со всей командой, – развела руками Вейм.– Ты говорил, Эйтель хотела меня видеть?

Леди Эйтель не любила когда ее звали «тетушка», или «леди». Для всех своих многочисленных знакомых она всегда была вечно юной Эйтель. Только Авундию было позволено называть ее «леди Эйтель». Он очень этим гордился и каждый раз произносил «леди Эйтель» с особым благоговением в голосе.

– Боюсь, это не возможно. Леди Эйтель чрезвычайно занята: она собирается на королевский ужин и лучше ее не беспокоить.

– Ужин говоришь….– Поморщившись, проговорила Вейм. – Надеюсь, мне не нужно их сопровождать? Королевский ужин – это так скучно.

– Нет, не нужно. Вас все равно не пригласили,– простодушно заявил Авундий.

– Ну, Авундий, – протянула Вейм, благочинно устремляя взор в небо, проглядывающее сквозь ветки деревьев в саду. – Ничто не мешает мне явиться без приглашения.

– Нет… нет.... нет… – испуганно пробормотал он. – Думаю, не стОит, леди Вейм.

– Тогда изволь нас накормить, и отвести в комнаты. Не будет же дочь лорда спать во дворе!

Комнаты, которые им выделили, были тесные и маленькие и располагались под самой крышей дома. Единственное, что понравилось Вейм – это большое двустворчатое окно, выходившее на соседнюю крышу. Сквозь него весь город был, словно на ладони: соседние улочки, черепичные крыши домов, купола храма Святого Виночерпия, дарующего богатство и радость своим прихожанам и узкая змея городской стены. Обстановка комнаты была не лучше той, в которых остановился Ирсен и другие, приплывшие с Вейм: колченогий стол, стулья, железная скрипучая кровать, чахлые кустики герани в глиняных горшках и выцветшие льняные занавески. Видимо, комнатой давно не пользовались, а служанка, прибиравшая её недавно, была ленива, поэтому под кроватью и в углах лежал толстый слой пыли. Однако паутину с карниза она все-таки убрала, а со стола стряхнула крошки, заботливо заметя их под драный половичек. Убрав с подоконника герань, Вейм села, прислонившись спиною к толстой дубовой раме. Остальные устраивались: за стенкой была слышна возня, недовольный голос Хагена, хрипловатый, только что сломавшийся от взросления голос Отти и визгливый голос Авундия, пытавшийся объяснить незваным гостям, что горячей ванной не будет, ровно, как и полотенец. С тех пор как Вейм покинула эти края, водопровод и горячая вода все еще не стали обязательными благами в каждом доме.

Драгонхолл, как и все города драконовых земель, располагался на термальных источниках, круглый год снабжавших жителей горячей водой, а зимой еще и отапливавший нижние залы. Ванная комната или просто уголок с бронзовой ванной, отгороженный цветастой ширмой, являлись обязательным элементом интерьера любого дома. Более обеспеченные жители могли себе позволить целый бассейн, наполненный горячей минеральной водой. Любили жители драконовых земель и каменные сауны, обитые изнутри досками из дорогого дерева, цвета солнечного янтаря. Нагреваясь от пара, древесина источала терпкий пряный аромат, который, смешиваясь с запахами можжевеловых веников и ароматных масел, кружил голову и дарил ощущение легкости.

Жители же здешних мест были лишены подобных удовольствий. Вода в Мянтувиле добывалась из городских колодцев, бравших воду из подземных рек. По утрам жители города собирались около одного из семи колодцев, чтобы потолкаться в очереди, посетовать на жизнь и через час тащить толстую бочку, наполненную до краев бледно-зеленой пахучей жидкостью. Можно было воспользоваться услугами водовозов, за несколько медяков развозящих воду на скрипучих телегах, волокомых худыми, вечно изможденными клячами. Мерный глухой стук их копыт по булыжной мостовой раздавался каждое утро во всех уголках Мянтувиля. Рыть свои скважины магистрат запрещал, так как ежемесячно жители Мянтувиля платили с каждого двора за использование воды.

Хаген не знал этой местной особенностей, и поэтому вот уже полчаса пытался поговорить с Авундием, считая, что из-за незнания экси не может донести до ленивого ума слуги мысль о том, что господину нужно помыться с дороги.

Вейм же просто слушала гул города. Сон все не шел, и она сидела, обхватив тонкие колени, вдыхая вечерние запахи улиц. Стояла середина лета, и ветер доносил ароматы лип, полевых цветов и скошенного сена и речной тины. Запахи порта и ремесленных кварталов не достигали Верхнего города, не тревожа нежные носы господ. Над головой носились стрижи, свившие гнезда под крышей соседнего дома. Судя по гербу с золотым оленем на изумрудном поле, украшавшему конек здания, соседями являлись лорды Косвильские. Куда исчезли тихое семейство лордов Тинвильских, многие годы владевшие особнячком, Вейм не знала.

Шли часы, за стенкой давно успокоились. Сестры давно вернулись в дом. Вейм видела, как их экипажи въехали во двор. Пустой дом тут же наполнился звуками: звонкими голосами сестер, лаем собачек, топотом слуг и басом нетрезвого отца, раздававшимся с нижних этажей. А Вейм, словно каменное изваяние все сидела на подоконнике. Только когда дверь тихонько заскрипела, она повернула голову, положив правую руку на левое предплечье, где под одним из кожаных ремней прятался стилет.

–Здравствуй, Вейм!– Улыбнулась с порога Эйтель.

Вейм встала, и женщины обнялись.

– Ну и дыру тебе выделил отец,– фыркнула она, присаживаясь на край кровати.

– Бывало и хуже, – пожала плечами Вейм.

– Знаешь, Вейм, я рада, что ты вернулась. Мне тебя не хватало.

– Не думаю, что остальные тоже рады меня видеть, – усмехнулась Вейм. – Со мной же проблем много.

– Ерунда,– фыркнула Эйтель, поправляя складки на темно-зеленом бархатном платье, расшитом крупным речным жемчугом. – Ты не притязательна и не шумна. Извини меня конечно, но твоя семья загостилась у меня. Король вот уже десять дней в Мянтувиле, и все десять дней отец и твои сестры живут у меня. Я не жалуюсь, но они очень громкие. А их собаки.… У меня мигрень от их противного визга. Твой отец просто не сносен: он загонял моих слуг, залил вином ковры и обивку, выгреб все запасы, а вчера, проверяя новый меч, срубил парадную люстру в зале. Но самое главное, он пытается командовать. Мои друзья боятся навещать меня. Я словно гость в моем собственном доме, не могу и шагу ступить без его позволения. Извини, но твоя семья превратила в мой персональный кошмар такое веселое событие, как приезд короля. Я уже не знаю, каким богам приносить дары, чтобы они съехали.

– Мои слуги тоже не подарок. Думаю, Авундий уже жаловался на нас. К тому же, только появившись, я умудрилась испортить завтрак: у многих за столом еда комом в горле встала от моего внезапного воскрешения.

– Не обращай внимания. Знаешь, но твои слуги очаровательны. Я, наверное, неправильно поняла их, но они выпрашивали у Авундия какую-то ванную. Насколько я поняла это какой-то большой таз с водой. Я впервые вижу, чтобы мужчина мылся добровольно. Они конечно немного грубоваты, но забавны. А Хаген…. Он так мило краснел, когда просил чистые полотенца и прибраться в их комнате. Если бы не эти шрамы на лице, он был бы довольно симпатичным.

– Боевая юность, – улыбнулась Вейм, пряча под длинными черными волосами свои шрамы. – Кстати, ты не знаешь где он?

– Авундий повел их в городскую баню.

Огромный белый кот спрыгнул с подоконника, вихляя задом подошел к Эйтель и, утробно урча, начал укладываться на коленях. Зверюга выросла втрое с их последней с Вейм встречи, превратившись из нескладного угловатого подростка в упитанного хищника, и теперь едва помещалась на коленях хозяйки.

– Эйтель, мне нужна твоя помощь. Сможешь уговорить отца отдать мне земли, отданные как приданое, моей матери?

– Земли, принадлежавшие предкам Веспер? Боюсь это невозможно: отец раздал их сестрам после твоей смерти. Они в равной доле достались Эмме, Эджени и Эоланте. Остатки отойдут Джайле и новорожденной Кайли.

– Да, беда…. Похоже, все получили свою часть, кроме меня, – грустно заметила Вейм, собираясь с мыслями.

– Извини, Вейм. Тебя не было шесть лет.

– А новая жена отца, кто она?

– Кира? Сестра леди Джайлины Ауренвильской, предыдущей жены Эрика. Кира – взбалмошная капризная девчонка, но рядом с ней Эрик чувствует себя пятнадцатилетним юнцом. Я не хочу обижать твою мать и остальных покойниц, но только леди Элика Миртувильская была ему хорошей женой.

– Если бы не знала Элику, то решила, что хвалишь ее, потому что она твоя сестра. Но, – продолжила Вейм. – Она действительно была прекрасной мачехой и честно пыталась заменить мне мать, хотя не очень любила Веспер.

–Она никогда не рассказывала почему?

– Нет, Элика молчала, считая, что я не виновата в старых дрязгах. Отец пьяный проболтался. Рассказал, что наша семья недавно появилась в этих земля, всего каких-то лет пятьдесят – сорок. До нас эти леса считались дикими и принадлежали народу Веспер. Когда король отдал эти земли лордам, местных жителей попытались выгнать. Отец Веспер, будучи шаманом и просто уважаемым человеком, поднял мятеж. Мятеж жестоко подавили. Её выдали за моего отца, который до этого готовился к свадьбе с Эликой Миртувильской. Соплеменников же Веспер кого продали в рабство, кого повесили. Вот такая печальная история. Давай не будем ворошить старые обиды, Эйтель. Мне нужно выжить сегодня, а не капаться в мусоре прошлого. Мне и моим людям нужна работа. Ты можешь мне помочь?

– Работа? – Удивилась Эйтель.

– У меня хорошая команда. Они с трех лет обучались владению мечом, с пяти – езде на лошади. Они ответственны, сообразительны, выносливы и отважны. Не можешь ли ты узнать: не нужна ли кому-нибудь маленькая личная гвардия или охрана?

– Я подумаю над этим. Что если твои люди попробуют показать свои способности на турнире?

– Наши бумаги сгорели при пожаре в порту. Подтвердить свое благородное происхождение могу только я, но меня и не пустят на ристалище.

– О да, – засмеялась Эйтель.

Вейм заметила мелкие морщинки в уголках ее агатовых глаз. «Стареет, Эйтель», грустно отметила она про себя.

– После той выходки, когда ты пробралась на ристалище, заменив в финальном поединке благородного Арто Тинвильского, и навлекла позор на доброе имя Хильки Мянтувильской, во все турнирные правила внесли параграф о том, что женщине не место на арене.

– Было забавно, – вымученно улыбнулась Вейм, обнажая зубы. – Можно попытаться на бис.

– А «проверку» как ты пройдешь? – Захохотала Эйтель.

– Какую проверку?

– Ах, да, ты же не знаешь.… Все, записавшиеся на поединки, должны со спущенными штанами сесть на особый стульчик с прорезью, с помощью которого, специальная комиссия на ощупь проверяет … ммм достоин ли человек участвовать в турнире, – проговорила Эйтель, аккуратно подбирая слова.

– То есть, есть ли у него достоинство определенного размера,– перевела её слова Вейм.

– Вейм, – погрозила пальцем Эйтель, хитро улыбаясь. – Как можно?! Ты же приличная девушка!

– Конечно, конечно … Леди Эйтель, простите, что покоробила Ваш слух подобными скабрезностями, но стоит заметить, что в таком случае я действительно не попаду на ристалище.

– А ты не изменилась, Вейм. На миг, когда я зашла, мне показалось, что ты – это не ты. Ты так посмотрела, у меня аж мороз по коже прошел.

– Просто задумалась, – грустно улыбнулась Вейм.

– Не переживай, родная. – Эйтель встала и взяла Вейм за руку. Рука женщины была нежной и мягкой словно младенческая. – Все будет хорошо. Ты наверно есть хочешь! – Спохватилась она. – Я прикажу слугам согреть ужин.

– Не надо. Я сейчас спать лягу. Ты только людей прикажи моих накормить, когда вернутся.

– Хорошо,– кивнула головой Эйтель. – Вечер длинный, но и дел много. Встретимся завтра на турнире.

– Удачи тебе, Эйтель. Спасибо что зашла.

Женщина кивнула, прощаясь, и Вейм услышала, как звякнули серебряные сережки, столкнувшись с окантовкой высокого воротника. Кот проследовал за хозяйкой, махнув на прощанье белоснежным пушистым хвостом.

Глава 3. Пропажа

Великий Дракон уже давно прикрыл уставший за день золотой глаз, и смотрел с небес серебряным глазом, но в тесной комнате одной из башен Драгонхолла всё еще горел свет. Устроившись в накрытом шкурой кресле, у жарко натопленного камина Маа читала. Кресло было огромно. Его резная спинка, плавно переходившая в подлокотники, мягким коконом защищала от сквозняков и убаюкивала. Тихо трещали толстые свечи в причудливом бронзовом канделябре, да огонь в камине весело плясал на сосновых поленьицах. Маа сосредоточенно водила стальным ногтем по строчкам на беленом листе толстого манускрипта. Книга была новой и дорогой: ее украшенная крупными камнями кожаная обложка врезалась в низкую подставочку, а белоснежные клейкие страницы еще не успели пожелтеть от времени. Маа любила читать. Люди, знавшие об этой маленькой слабости, старались всеми правдами и неправдами достать редкие книги. Взамен, они на короткое время получали помощь и покровительство Маа, что стоило дорогого в узких коридорах Драгонхолла. Чтение успокаивало и давало отдых разуму. Поэтому Стальная Маа старалась проводить редкие свободные минуты в тесной комнатке одной из многочисленных башен Драгонхолла. Здесь, наедине с книгой, она чувствовала себя уютно и спокойно. Здесь был её дом, её гнездо.

Служка, следящий за свечами, давно дремал под треск поленьев, свернувшись калачиком на низенькой кушетке, как на лестнице раздался грохот приближающихся шагов. Услышав тяжелую поступь за дверью, он встрепенулся и, сонно озираясь, сел.

Низкая дверь, ведущая из комнаты на лестницу, открылась. Нет, она с грохотом распахнулась, едва не вылетев из петель.

– Где меч!? – Прогремел высокий статный молодой мужчина, грохочущим ураганом врываясь в маленькое помещение. Его большая, двухметровая фигура, казалось, заполнила всю комнату.

– Найгерт РедДреган, где твои манеры! – Спокойно проговорила Маа, снимая узкие очки в тонкой золотой оправе.

– Куда ты дела его!? Сокровищница пуста! Ты обманула меня! – Ревел мужчина, угрожающе тряся двуручным мечом. Его белые длинные волосы растрепались от быстрого бега по лестницам замка и белой гривой окружали голову, а в желтых глазах горело пламя. Мужчина тяжело дышал. – Отвечай, мать!

– Какой меч тебя, интересует? В сокровищнице много оружия. Твои предки были очень успешны в битвах. Много трофеев они привезли в Драгонхолл…

– Не заговаривай мне зубы, Маа, – перебил ее сын. – Где Меч Перворожденного Дракона?! Ты отдала его моему брату Лингерту?! Отвечай, Маа! – Зло хрипел он, сплевывая на пол. Слюна прожгла ковер, оставляя на алом ворсе безобразную подпалину.

–Я не знаю, где в данный момент находится Меч Перворожденного дракона,– спокойно ответила Маа, кладя очки на книгу. – Когда я видела его в последний раз, Илирих положил его нефритовый ларец. Ключи от ларца я передала тебе час назад.

– Его там нет! Я проверил его только что! Поклянись богами, Маа, что ты не отдала меч брату!– Взревел мужчина в бессильной ярости, ударяя кулаком по двери. Дубовые доски затрещали, но выдержали мощный удар.

– Найгерт, я могу поклясться всеми богами, кровью моих предков и будущих потомков, что не передавала меч Лингерту. Я против того, чтобы вы использовали семейные артефакты в своих разборках. Меч Перворожденного дракона – это не игрушка! Он содержит в себе огромную силу. Силу, которой не каждый сможет подчинить и управлять. Силу, которая, вырвавшись на свободу, может причинить многие беды. Многие века Меч был проклятием нашего рода. В этой братоубийственной войне, которую вы с Лингертом развязали, ему не место!

– Не я начинал эту войну! Это Лингерт не подчинился, решению Совета назначить меня Королем Драконьих Земель,– оскалился Найгерт, обнажив клыки.

– И что ты хочешь от меня? – Вскинула бровь Маа. – Всё, что можно, я сделала. Я отправила Вейм подальше от наших земель, я заручилась поддержкой армии, я успокоила соседей. Будь добр, договаривайся с братом сам! Я мать, и люблю вас одинаково. Я не могу помогать кому-либо из вас, обделяя другого. И не заставляй меня принимать чью-либо сторону!

–Хорошо, – тяжело дыша, кивнул головой Найгерт, хватаясь за дверную ручку. Медная ручка громко скрипнула в его могучей руке. – Но смотри, Маа, если я узнаю, что ты передала меч Лингерту… – С угрозой в голосе проговорил он оборачивая.

–Не узнаешь…. – Спокойно произнесла Стальная Маа, когда дверь за сыном с грохотом закрылась.

Глава 4. Турнир

Вейм проснулась с первыми лучами солнца от пряного аромата жаркого манившего с улицы. В животе предательски заурчало. Она встала, оделась, умылась и направилась в соседнюю комнату.

– Так… я чего-то пропустила в этой жизни? – Удивленно проговорила девушка. Перед ней открылась потрясающая картина: её команда чистая и довольная сидела у низкого, накрытого льняной скатеркой столика и с аппетитом трескала горячую овсянку оловянными ложками. Над пузатыми глиняными горшочками поднимался белый пар, а в каше плавали желтые кружочки масла. Посреди столика лежал большой кусок окорока с вареными овощами, рядом стояли тарелочка с ломтями сыра, крынка парного деревенского молока и корзинка со ещё горячими ароматными булочками.

– Вы совершили дерзкий налет на кухню, по дороге обобрав кладовые? – Строго спросила она, хватая булочку и намазывая ее маслом. – Ущипните меня… – Удивленно протянула она, чуть не подавившись булкой, увидев в дверях Авундия с полным подносом еды. Вокруг левого глаза Авундия расплылось сиреневое пятно свежего синяка.

– Кушайте, кушайте,– проговорил он, быстро выкладывая принесенную снедь на столик.

– Авундий, что происходит?

– Эти люди… эти замечательные люди… – пробормотал он и выскочил за дверь.

– Авундий, куда ты… – успел крикнуть Хаген. – Посиди с нами.

– Кто-нибудь мне внятно объяснит, что с Авундием? То, что он упал головой и окончательно повредил мозг, я вижу, но вот причину падения мне хотелось бы знать. Надеюсь, вы не имеете к этому никакого отношения?

– Он просто вчера немного перенервничал.

– Перенервничал, сходив с вами в баню? Интересно, в какой именно момент: до, во время или после?

– На обратном пути. Когда мы когда возвращались обратно, мы пошли вперед, а Авундий встретил знакомого и отстал. Около дома мы обернулись, что его нет. Мы посовещались и вернулись той же дорогой. Через два квартала нашли его, прижатого к стене тремя головорезами. Тот знакомый и его дружки завели его в соседний проулок и пытались стрясти денег. Ну, мы их быстренько раскидали, а Авундия домой принесли. Он как все закончилось, ту же в обморок грохнулся: пришлось на себе нести. Тяжелый, зараза! Хотя, – немного подумав, продолжил Хаген. – на его месте я бы тоже испугался.

– Да? Хаген, ни дня без геройского поступка! – C сарказмом заметила Вейм, отрезая толстый ломоть окорока.