Королевские чётки. Зерно Рабочего

– Сэр Боран?

Глава 6

Боран вздрогнул и посмотрел на меня.

Теперь я увидела, как изменился его вид. На щеке виднелись ссадины, одежда измялась и перепачкалась. Один рукав дорожной куртки разодран до локтя. А куда подевалась его шляпа? Уж не беда ли приключилась?

– Мадам? – голос звучал сбивчиво, торопливо. – Что вы здесь делаете?

– Я? – странно, что при всех обстоятельствах он задал этот вопрос мне. – Я только что пришла.

– Вы меня напугали, – он снова развернулся и полез в коробку. – Ах, вот и оно! Как хорошо, что свет появился!

«Что ж вы даже дверь не открыли?» – хотела спросить я, но заметила, что дверь не удерживается в открытом положении. Но ведь её можно было подпереть – хотя бы одной из многочисленных коробок.

Боран спешил. Схватив бумаги, он уже пытался обойти меня в дверном проёме. Я посторонилась, и он буквально выпрыгнул наружу.

– Скажите, здесь что, вообще не было землетрясения? – бросил он на ходу.

"Землетрясения?"

Я последовала за ним, не сводя глаз с его находки – страниц, покрытых мелким, торопливым почерком, на всё той же лабораторной бумаге. Снова вспомнила то письмо.

– Да что ж у них тут другой бумаги не водится? – не сдержалась я.

– Что вы сказали? – дёрнулся Боран, будто уже забыл обо мне. Он перебирал страницы, оглядывался по сторонам, словно ждал появления недруга.

От его напряжения и мне стало не по себе. Я вдруг и сама ощутила на себе чей-то острый взгляд – и сказала уже намного тише:

– Я лишь заметила, что все здесь пишут на лабораторной бумаге?

Скрип снега позади – я встрепенулась, и, прежде чем обернулась, услышала:

– Так сподручнее. Никогда не знаешь, писать тебе придётся или процеживать вещества. А на этой можно и то и другое!

Я успела заметить, как Боран поспешно свернул страницы и сунул их за камзол.

Кто же это так великодушно – и исподтишка – поделился с нами полезными знаниями?

Бардовый балахон нового хозяина Шенатта выделялся на бело-сером пейзаже, как флаг на завоёванной территории.

– Сэр Брюстек?

Теперь это странное имя будет ассоциироваться у меня с бордовым цветом.

– Верно, – кивнул мне сэр. – Вы меня запомнили. Это хорошо. Сэр Боран, а я вас искал.

– Да? Я… гхэ… – Боран поправил прядь, которая всё время закрывала ему правый висок. – Вам удалось что-нибудь выяснить, Брюстек?

Похоже, они уже познакомились. Сэр Брюстек кивнул:

– Разумеется. Я выяснил нечто важное. Аккомород украла шайка Антута. Знаете такого? Разбойник, у местных довольно известен.

– Это тот, что объединил все местные шайки? – вспомнила я слова трактирщика в деревне.

– Сколько деталей, мадам! – сэр Брюстек покачал головой. – О таком в трактире лучше спросите – там он бывает даже чаще, чем на дорогах… Ах, и ещё… – он обернулся к хижине целителя. – Будьте на чеку. Этот человек всегда доводит дела до конца.

– Что вы имеете в виду? – спросила я. Рёбра сдавило тревогой. Он молчал. – Вы о чём? – повторила я.

Ответа не последовало. Боран шагнул вперёд:

– Разбойники, говорите, украли аккомород? Так значит, мой брат тут ни при чём! Я же говорил вам, что он ни при чём!..

"Его брат? Так значит, барону Веруту досталось из-за пропажи акккоморода".

– Ну а мастер? – продолжал Боран. – Это тоже они убили его?

Сэр Брюстек взглянул на баронета, потом на меня и сказал:

– Пока нет доказательств.

– Какой мастер? – у меня похолодели ступни. – Кого убили?

"Только бы не то, о чём я подумала. Скажите, что это про кого-то другого. Что это было давно и неправда".

– Мастер Бераг, управляющий горнодобывающей кампанией, – отозвался сэр Брюстек без тени колебания, будто читал инвентарный отчёт. При нём, похоже, каждый час кого-то убивают?!

– Как… Я же только сегодня говорила с ним… Но когда? – прошептала я.

"Сколько можно?!" – отозвался внутренний голос.

– Пару часов назад, – пробормотал Боран. – Всё из-за аккоморода.

– В буквальном смысле, – добавил Брюстек, – ему вонзили в грудь осколок аккоморода.

Я не могла осознать. Только ведь думала о нём. Мастера Берага больше нет?

– Кто это сделал? Кто ещё был там? Что вы видели, сэр? Кто установил смерть? – я металась взглядом от одного к другому.

– Хотите провести расследование? – приподнял бровь Брюстек. – У вас разве нет сейчас другого, более важного дела?

– А вы мне не указывайте! – вспыхнула я, не отводя взгляда.

– Да больно вы нужны, – фыркнул он. – Честь имею.

Он повернулся и пошёл к хижине.

Я смотрела ему вслед. Я не знала, чего хочу – ударить его или услышать ещё одно страшное слово. Но ноги сами понесли.

– Мадам, – он тут же обернулся, – опомнитесь. Вам нельзя отходить от короля. Ни на что не отвлекайтесь и никому не верьте. Прошу вас.

А ведь я с самого начала подозревала, что он знает Даргана в лицо!

– Кто вы, в конце концов?

– Рыцарь Безопасности Короны Левиганы, – произнёс он тем же невозмутимым тоном.

Это же… это значит, он глава всей королевской разведки графства! Я даже вздрогнула – и почему-то сразу поверила. В такой лжи не было смысла. По крайней мере, для меня.

Я попыталась собрать картину воедино.

– Так вы здесь из-за минерала? А поместье вам зачем?

– С пропажей минерала разбираются мои люди. А поместье я выиграл у барона, – пояснил он. – Сам же я здесь из-за Его Величества. Как и вы, ищу зерно.

Я не ослышалась?

– Что ищете?

– Зерно Рабочего. Что вас удивляет? Разве не за этим вы прибыли?

– Да откуда вы о нём знаете?.. Когда вы…

Я осеклась. Пока плохо знаю этого сэра, не хотелось выдавать, что король покинул дворец меньше недели назад.

– … Он не говорил мне, что кто-то ещё в курсе.

– Из Динки пришло его послание, как, думаю, и всем рыцарям Безопасности. Чтобы мы были готовы и выяснили как можно больше к его приезду. Но… увы. Несчастье. Наш король ранен.

Сэр Брюстек стал перебирать что-то под балахоном и вытащил потрёпанный, свёрнутый пергамент.

– Вот, кто всему виной. Это его шайка устроила. Если увидите его – казните без промедления, – с этими словами он развернул пергамент – обычное «Разыскивается», какие вывешивают на площадях. Но при виде знакомого лица у меня перехватило дыхание.

– Да быть этого не может! – прошептала я. – Это же… баронский наместник!

«Живым или мёртвым»?!

– Как вы сказали? – насторожился Брюстек.

– Триста золотых?! – я не верила глазам. – Это же целое состояние!

– Поверьте, у многих на него зуб. Как вы его назвали?

– Баронский наместник! Это он, клянусь, он! Вылитый!

Я моргала, не веря в происходящее. Рель ведь говорил, что он чужестранец, приехал на заработки… Как он может быть известным преступником? Это он украл аккомород? Это он убил мастера? Ранил Даргана?

Ну не бывает же такого, чтобы в одной деревне два человека выглядели одинаково! Разве что… Я металась в сомнениях. Наместник гладко выбрит, аккуратно подстрижен, одет с иголочки. А у этого лохматые космы, клочковатая борода, хмурый вид, будто сам лес его вырастил. Он выглядел так раньше? Вот почему его манеры и речь столь далеки от утончённых.

Брюстек нахмурился, закусил губу.

– Тот самый баркиец, о котором тут столько говорят?

– Да, да! Я уверена! – говорила я, сама себе не веря. – Вы его не встречали?

– Поверьте, если бы встретил, он бы уже болтался на виселице! Ушлый вор и мошенник.

– Но как он, – я невольно указала на плакат, – стал баронским наместником? Как барон мог сделать такой выбор?

– Как-как… Всё просто. Не зря он прикидывается чужестранцем. Он самозванец и плут. Вы даже не успеете опомниться, как он…

Хруст. Тихий, почти как шорох заставил вздрогнуть.

– Боран! – выдохнула я. Потом спохватилась: – Сэр Боран.

Боран подходил всё ближе и глядел на портрет разбойника Антута. Он смаргивал. Наконец, проговорил:

– О Боже… Я помню этого парня. Разве не он представился наместником моего брата?

– Представляете? – приподнял брови сэр Брюстек. – Очередной интересный выбор со стороны вашего брата.

– Что за чертовщина?.. Зачем Веруту связываться с преступником? Нет… нет, он бы никогда этого не сделал. Я уверен, мы имеем дело с чудовищным недоразумением. Нужно спросить…

– Спросим, – кивнул сэр Брюстек. – К барону Веруту у меня много вопросов, честно признаться. Это лишь один из них. Внезапное открытие горнодобывающего предприятия…

– Что здесь такого, сэр, это фактически фамильное дело. Испокон веков Дварлоци закладывают шахты, бороздят недра в поисках ресурсов для всего государства!

Сэр Брюстек прервал его речь ироничным хмыканьем.

– … Сокрытие факта находки минерала первого разряда, – продолжил он. – Который по закону является собственностью короля.

– Нет, нет! Я же сказал вам, он собирался передать ответственность за минерал мне! – Боран выставил ладони вперёд, будто отталкивая подозрения.

– Доказательства?

– Я вам всё покажу, когда вернёмся в замок.

Тревожность Борана передавалась и мне. Он отчаянно боролся за честь брата. Так вот, где он всё время пропадает.

– А где сейчас сам барон? – поинтересовалась я.

– В темнице замка, – Брюстек зевнул, быстро прикрыв рот.

Я почувствовала, как тяжелеет моя челюсть, рот распахнулся в немом вопросе. Дварлоци! Сын королевского советника! И в темнице! Да как же это? Сначала отняли замок и все владения, а теперь ещё… За какие ж это грехи? Опять всё из-за аккоморода?

– Вы… вы доказали его вину? – чем больше я говорила, тем больше накатывало возмущение. – Вы посадили в темницу барона? Да как это можно? А наместник? – я указала на плакат. – Преступник разгуливает на свободе? Может, он уже весь аккомород продал, пока мы тут говорим? А вы…

– Не волнуйтесь так, мадам, – Брюстек взглянул исподлобья и процедил сквозь зубы: – не вы одна тут знаете, как охранять важные государству объекты. А возможно, как раз не знаете, – он резко перевёл взгляд в сторону целительской хижины.

В другой раз я бы только раздражённо фыркнула. Но вот уже несколько часов корила себя за то, что случилось с Дарганом. Сердце бухнуло. Солнечный свет будто потускнел. Я выдохнула.

Надо собраться. Опасный преступник ходит на свободе. Ворует государственное сырьё – и тем же сырьём убивает. Уже убил мастера, возможно, пытался убить Даргана. При этом местные считают его своим нарядным, а мастер Безопасности только выгуливает свой балахон и наслаждается властью.

– Надо что-то делать! – я сглотнула. Горло пересохло. – Нужно усилить охрану лагеря. Мы ведь даже толком не знаем, что происходит!

Но сэр Брюстек не внял моим мольбам.

– Ах, ну вот и вы! – он обернулся на звук открывающейся двери.

– Да что здесь за народное собрание, в конце концов? – на пороге стоял целитель Рель. Он оглядел нашу троицу и замер: – О! Баронет, голубчик, что случилось?.. Сэр Брюстек?

– Надо поговорить, – кивнул ему безопасник.

– Я весь внимание.

Они вошли в хижину.

– Сэр Боран, – я повернулась к баронету, – что же это творится?

– Чёрная полоса, – кивнул он. – Что ж это за жизнь: либо ничего, либо всё и сразу.

– Чёрная полоса?! – голосовые связки подвели меня. Я закашлялась. Какое, чёрт возьми, успокоительное он принимает? – Сэр Боран, мы на пороге ада! Государственная собственность у бандитов, они чуть не убили Даргана и убили мастера! А вашего брата, получается…

– Я знаю, мадам. Я сам всё видел.

– Вы видели, как убили мастера?

– Я видел… как он уже в крови падал с обрыва.

– С обрыва?

– Да. Мы договорились встретиться на вершине утёса. Но когда я пришёл, было уже поздно. Этот разбойник… он тоже был там.

Я даже вскрикнула:

– Так это всё-таки он?!

Боран покачал головой:

– Я не видел точно… но показалось, он, наоборот, пытался его схватить. Оттащить от края, – он выдохнул, поник. – А потом я и сам скатился со склона. Благо, куда менее крутого.

– Зачем вы вообще встречались с мастером на вершине утёса?

Боран опять вздохнул:

– Да поговорить спокойно хотели наедине, везде сейчас такой шум. Потом ещё это землетрясение.

«Опять?»

– Сэр Боран, какое ещё землетрясение? Мы здесь ничего не почувствовали, вам не показалось?

– Не почувствовали?

Он помолчал, поправил волосы, отёр лицо.

– Давайте тогда не будем об этом. Иначе я совсем запутаюсь. Знаете, я так скоро поверю в легенду о Забытом Брате.

– Какую легенду? – не поняла я, но он меня не услышал.

– Как Его Величество? Я хочу увидеть его.

Прежде, чем я успела ответить, он уже шагнул ко входу в хижину и в дверях столкнулся с сэром Брюстеком.

Они вполголоса перекинулись парой слов, всё что я разобрала:

– …жду вас в замке.

– Сэр Брюстек, так как насчёт охраны лагеря? – поинтересовалась я.

– Я немедленно пришлю сюда бойцов. Ждите, – ответил он.

Не люблю этих неопределённых обещаний. Ждать чего, ждать когда? Ушёл, будто оставил одних под прицелом на поле боя. Лучше бы вообще не приходил, только взбаламутил.

Мы с Бораном вошли в хижину. Рель стоял за прилавком и, наверное, впервые за то время, что я его знаю, не делал ничего. Только безразлично рассматривался столешницу. Мне не нужно было гадать, чтобы понять, в чём дело.

– Его не забудут, Рель, – сказала я. – Он точно прожил не зря.

Рель поднял глаза, тогда я впервые заметила, что они светло-голубые, взгляд их был полон печали и в то же время силы:

– Он был великим учёным, и имя его будут помнить, – на последнем слове целитель сплоховал, голос дрогнул. Он закусил губу, потом снова проговорил: – Всё же! Всё тут на нём держалось! Что мы без него?

Он отвернулся, было видно, что руки его потянулись к лицу.

– Это правда, он жизнь, дух… душа всего предприятия, – сказал Боран, подходя к Даргану. – Без него тут всё мертво. Да и умер на пороге славы ведь…

Рель, не поворачиваясь, помотал головой:

– Он не просто умер, – почти прошептал он, – его убили! И чёртов убийца, – он развернулся, глаза его горели недобрым огнём, – всё ещё ходит по земле! Дай мне до него добраться, я отключу его двигательную активность и передам алхимикам для опытов, а после некромантам!

– А говорят, это наместник, – вздохнул Боран.

– Голубчик, – во взгляде, что он бросил в сторону баронета, я уловила раздражение. Он сглотнул и сказал, будто с трудом сдерживая крик: – уж вы-то достаточно умны, чтобы знать цену обвинениям без доказательств!

– Я думаю… – приподнял плечо Боран, но целитель не дал ему договорить:

– А я обычно думаю молча!

Боран поник, целитель поджал губы и пошёл к двери в задней части хижины, потом чуть замедлил шаг и произнёс:

– Извините, сэр!

Когда дверь за ним закрылась, я выдержала паузу, глядя на напряжённую спину Борана:

– Он очень расстроился, – осторожно сказала я.

Боран молчал.

Я тоже замолчала – но не потому, что не знала, что сказать. Просто не могла выговорить. Внутри всё будто бы надорвалось: я сжала ладонь, и только тогда заметила, как сильно дрожат пальцы. Чёрт. Я опустила руку, спрятала за спиной.

Всё рушится. Один за другим. Люди, надежды, связи. Все ниточки – рвутся.

Я бросила взгляд на Даргана. Он по-прежнему лежал спокойно, наверное, ему снится что-то хорошее. Хотелось сесть рядом, взять его за руку – и попросить хоть кого-то, хоть что-то, не оставлять нас сейчас.

Но я просто выпрямилась и сказала:

– Надо держаться. Хотя бы ради него.

Боран молчал, должно быть несколько секунд, но они показались вечностью в пустой тишине, что нарушалось лишь потрескиванием дров и воем разгулявшегося ветра.

– Были улучшения после лекарства? – наконец сказал он.

Я кивнула, вспомнив о лекарстве, что делал Рель. О лекарстве, что приносил Боран, а потом отнял наместник, я позабыла. И не удивительно, за этот день произошло столько – утренние события казались прошлогодними.

– Рель дал ему лекарство, но пока он ещё не приходил в себя.

Боран вздохнул и присел на лавочку. В тусклом дрожащем свете камина его потрёпанный вид казался совсем несчастным: щёки будто впали, под глаза легли тени. Я села на другой конец лавки, стараясь не смотреть на лежащего Даргана, но всё равно чувствовала его присутствие.

– Он дорог вам как друг, не только как король, верно? – спросил Боран.

– Мы уже многое вместе пережили, – произнесла я и вдруг вспомнила, что уже говорила это сегодня. Сколько можно рыться в одном и том же? Снова бороздить душу не хотелось, и я быстро спросила: – А вам, сэр?

– Что вы… – он чуть улыбнулся, покачал головой. – Называйте меня, пожалуйста, просто Боран, без «сэр». Мне так как-то удобней.

– Тогда вы меня просто Кеита.

– Как скажете, – он улыбнулся шире, почти засмеялся.

– Что?

– Да я просто вспомнил детство. Вы знаете, Его Высочество, принц Дарган, был таким проказником и непоседой.

– Дарган? – я даже вскинула взгляд на спящего короля.

А Боран кивал, улыбаясь теперь во всю:

– Он терпеть не мог сидеть подолгу на уроках, часто притворялся, что ему нездоровится, а потом сбегал из своих покоев. На его место в этих случаях ложился я и укрывался с головой, чтобы было непонятно.

– А если целительница зайдёт проверить здоровье Его Высочества?

– А неважно, – махнул рукой Боран, – Его Высочество крепко спит.

– И ни разу не попались?

– Попались, но иначе. Его Высочеству наняли нового учителя по баркийскому. Тот, конечно же, не знал, как выглядит принц. И что вы думаете?

– Дарган послал на урок вас вместо себя?!

Боран сощурился и закивал:

– И видимо так бы я и посещал уроки вместо него, если бы в тот же первый день Её Величество, светлая королева Минора, в то время императрица, не решила зайти и проверить, как ведёт урок новый преподаватель, – Боран тихо засмеялся.

– И что же?

– Да ничего – влетело мне тогда от души.

– От императрицы?

– И от императрицы, – кивнул Боран, – и от императора, ведь я, в конце концов, их паж, которому поручено отвечать за дисциплинированность наследственного принца.

– А Даргану влетело?

– Да так, – махнул ладонью Боран, – немного. Не виноват наследник престола, что его так плохо воспитывают! Влетает всегда пажу и немного воспитателям.

Глава 7

Боран скривил губы, потом полез за пазуху, достал оттуда свёрток.

– Я чуть не забыл, мадам… я хотел сказать, Кеита, пробовали уже местную стряпню? – он опередил мой ответ. – Не пробуйте. Пока горячее ещё можно хоть согреться, а потом… В общем, вот принёс для поддержания сил. Может, это немного поднимет нам настроение.

Он развернул свёрток, в нём оказались сиропные конфеты из Таприкана. Те самые: кислые, присыпанные сахаром, что я полюбила прямо перед отплытием оттуда. Вот уж не ожидала увидеть их среди гор и серого снега. Желудок сжался, напомнив, что последний раз я ела ещё до рассвета. Удержаться было нельзя, как только Боран предложил, я тут же взяла пару кругляшей.

Сначала эти конфеты кажутся очень сладкими из-за сахара, а после кислый сок сводит скулы.

Боран взял одну, положил в рот, неуверенно задвигал челюстью:

– Никогда раньше их не пробовал… по мне, кисловаты.

– А вы сразу следующую возьмите, не ждите, когда станет совсем кисло, – посоветовала я. Ведь, и правда, главное правило этих конфет – не останавливаться.

Боран осторожно поднес к губам вторую. Но передумал, сжав её в руке, заговорил:

– Ну и от Его Высочества мне тоже доставалось, если я нарушал дисциплину.

– Значит, вы тоже нарушали правила?

– Ну как, скорее случайно. Например, однажды в походе я уснул сидя, хотя должен был дежурить. Я всегда говорил, что не сплю или сплю чутко и проснусь при первой же опасности. Однако Его Высочество успел связать мне ноги веревкой, а я так и не проснулся. А потом он как закричит «Боран! Опасность!», а я как вскачу и со всего роста…

Я чуть не подавилась следующей конфетой. Мой громкий вздох прервал его рассказ.

– О чём он думал! Вы же могли покалечиться!

– Ну, я ладони успел выставить – их оцарапал, правда, и ещё колени.

Я только помотала головой, не зная, что сказать. Дарган? Наш ответственный, предусмотрительный, осторожный король…

– Я сам виноват, – продолжал Боран, – я должен был отвечать за жизнь Его Высочества, а уснул. Я тогда уже оруженосцем значился! А если бы правда опасность?

Боран часто заморгал, став похожим на подростка, и уже вспоминал другую историю:

– Помню, намечалась важная церемония, и в королевскую резиденцию в Фюллижане съезжалась знать. Принц Дарган, Гусег и я прятались. Такова была затея самого принца – сидеть в кустах за фонтаном и кидать шариками из цветной глины в статую Нерушимости Империи.

– В статую? Из кустов? – удивилась я, прожевав следующую конфету.

– Да-да. Тогда в центре Дворцового парка стояла такая высокая статуя, довольно далеко от нашего укрытия, кстати. Так что кидать было не очень удобно. Мы с Гусегом попадали то в причёски дамам, то в камзолы их кавалерам. А Дарган говорил, что нам нужно просто больше тренироваться. Но мне не хотелось тренироваться попадать в Нерушимость Империи, я вообще-то придворный! Мне полагалось любить императора и империю. Но когда я сказал об этом Его Высочеству, он так посмотрел… знаете, как он смотрит?

Я кивнула.

– За это он, наверное, на следующий день подсунул мне непарные чулки: один голубой, один золотой, как флаг Серенидской Империи.

– Что? – рассказ об очередной выходке Даргана заставил меня вздрогнуть. – И как же это? И вы не заметили?

Он дёрнул плечами:

– Я опаздывал, его слуги пришли, чтобы помочь мне поскорее одеться. Я первым должен был выступать на собрании, читать "Ода Империи", – Боран засмеялся. – И где он достал золотой чулок? Какой допрос мне устроила светлая королева! А он мне ещё сказал, что все должны выходить в начале и громко петь гимн. И вот я выхожу и, что есть мощи, как гряну «Велика Империя наша славная…»

Я представила юного Борана, который выходит на сцену в непарных чулках и громко запевает гимн империи, и не смогла сдержать смех. Но Боран смеялся тоже.

– Зато как меня знать запомнила! Скучающая от собственного величия толпа, и тут такое вступление с весёлым пажом…

Я вновь обернулась на Даргана. Странно было представлять его таким – живым, дерзким, смеющимся.

– И сколько же лет тогда было Даргану? – я шикнула, как раз кислинка конфеты обожгла язык.

Боран задумался:

– По-моему, четырнадцать.

Мне оставалось только взяться за лоб:

– Это невероятно! Неужели он был таким?

– Ох, ещё каким! Весь двор дрожал при виде него. А это еще что! Вот однажды был случай, будят меня среди ночи…

Но я вдруг перестала воспринимать его речь, она превратилась в неразборчивый шум. В следующее мгновение фляжки на полках раздвоились. Я повернулась – лицо Борана казалось окутанным туманом, и туман этот сгущался. Видимые объекты отдалялись от меня, исчезая за серыми облаками.

– Боран… – мой голос будто отдался эхом… в моих ушах!

– Да? – голос прозвучал, казалось, на расстоянии вытянутой руки.

– Ты почему не туман? – я хотела спросить, то ли почему он не ест, то ли почему вокруг туман, но мысли перепутались, как выскользнувшие из рук нити, а потом полностью потерялись в серой дымке. Она подступилась со всех сторон мягкая и беззвучная как вата.

– Ох, осторожнее! – едва донёсся до меня приглушённый звук, но я уже падала. Как и куда – не знаю, но тело отяжелело, ветер свистел в ушах.

– Это аккомород! – хор сотен голосов со звонким эхом донёсся до меня, как будто я услышала его из-за витражей большого храмового зала.

Серый дым перед глазами застыл, превращаясь в грубые очертания, теперь это были тысячи, может, миллионы камней, сросшихся в один панцирь.

– Это аккомород! – грянул то же хор, в этот раз он отразился от камней.

Острая боль пронзила затылок. Камни перед глазами поплыли и раздвоились.

Скоро я долечу до дна и моё налитое свинцом тело разобьётся об этот аккомород, а может какой-нибудь острый камень проткнёт его, как нож протыкает масло, как копьё пробивает кольчугу… При воспоминании о пробитой кольчуге, окровавленных подкольчужнике и рубахе непослушное, онемевшее тело дёрнулось, по позвоночнику пробежали мурашки – надо же, я ещё способна что-то чувствовать.

– Это… аккомород… – слабое эхо донеслось сверху.

Что это? Сколько раз за сегодня я услышала это причудливое слово, а раньше даже никогда…

– Ну разумеется! Конечно слышали! – он закусил губу, всматриваясь в меня. – Как же ваш меч… Если позволите, из чего он сделан? – передо мной возникло лицо мастера Берага.

Да ведь он мёртв. А может… и я? Иначе как? Но я не могу, не могу сейчас умирать, не помню почему, но я должна что-то сделать. Что-то очень важное.