Королевские чётки. Зерно Рабочего

– Не знаю. Быть может, и правда из… ак-ко-мо-рода? – вздохнул кто-то за спиной.

В груди кольнуло, когда я поняла: Бераг говорил не со мной, он смотрел мимо, а за моей спиной была…

– …вы Кеита Брайа? Я о вас читал… – лицо его растаяло в воздухе, голос прервался.

Я Кеита Брайа. Девочка с до смешного типичным именем и фамилией… На моей родине Кеитой звали каждую третью, а фамилию Брайа носило восемь племён центрального Таприкана. Благодаря этому на моей земле большинство моих подвигов в борьбе за независимость принимают за фольклор.

В Серениде же – всё иначе. Здесь все знают: это имя принадлежит прославленной героине, предотвратившей очередную войну с тёмными силами.

После объявления независимости меня, пятнадцатилетнюю девочку, и других якобы доблестных бойцов пригласили в Серенид. Вокруг было столько людей, которые мечтали прославиться в чужой стране. А мне хотелось спать и есть. Мне, наверное, вообще не свойственны высокие стремления.

Так и сказали в той геройской школе, куда нас привезли – нет у такой, как я, ни единого шанса принести пользу Серениду. Как будто я когда-то утверждала обратное. Меня не гнали, не наказывали, а просто не замечали. В конце концов, я ушла сама.

Ушла бродить по дорогам большой незнакомой страны. В которой, как оказалось, чтобы жить – нужно работать. А чтобы работать – нужно что-то уметь. Умела я только одно – сражаться, но мой возраст и документы не позволяли мне стать наёмницей. Не знаю, что делала бы, если бы не орден Непринуждённых.

«Что ты здесь делаешь, девочка?»… . Нет, это мне сказали не в ордене. С этой фразы началось моё знакомство с Гредваром. Он предложил учиться у него магии. Уж не знаю, чем приглянулась ему дикая таприканка, но я согласилась, увидев хоть какой-то смысл. В любом случае – лучше, чем таскать подозрительные письма и вещи для ордена.

Всё начиналось с непонятных уроков и странных речей, но со временем я начала понимать Гредвара. Мы почти не расставались: он учил меня не только магии, но и жизни, стал мне как родной, а родных у меня не было. А где родные – там и дом. Серенид стал моим домом.

Я училась магии – а дело там вовсе не в знаниях, а в практике. Сколько ни учи мага, пока он не потратит десятилетия, на отработку навыков – толку мало. Но всё же из меня вышел вполне сносный воин с азами боевой магии и волшебства, и когда над страной нависла настоящая угроза, оказалось, что я единственный готовый герой. Хотелось бы знать, куда девались остальные?

Я всё ещё не знала, чего хочу, но знала: во мне нуждаются. И я победила, не сразу, конечно, а следуя определённому плану спасения чужой страны, ставшей мне домом, как я упоминала.

Потом я стала героем – была даже церемония награждения, где мне вручили орден от короля. Правда, сам король соизволить прийти не удосужился. Впрочем, меня это не волновало: знаменитому герою с наградой некуда было даже голову преклонить. Поместья предоставлялись только рыцарям и аристократам, а вопрос с чужестранцами тогда ещё только начинали обсуждать.

Пришлось наняться в Армаду – там хоть в казарме место давали. Да и платили неплохо, многого не требовали: лишь бы умела махать мечом да подчиняться.

Разумеется, я довольно быстро поднялась в чине. За пять лет доросла до звания рыцаря – а это уже военная присяга верности Короне.

Я присягала на верность королю без его присутствия. Портрету, который, видимо, тоже рисовался без его присутствия. Сомневаюсь, что художник вообще когда-либо видел Бернарда Двадцать Четвёртого, хотя бы мельком.

Так или иначе, мне наконец выдали собственные владения – участок земли, достаточно большой. А рыцарское жалование делало меня вполне состоятельной женщиной. Я могла бы жить для себя… но вот беда: я так и не поняла, чего именно хочу.

Мой день просто начинался утром и заканчивался вечером – после очередного поручения Армады. Я колесила по стране, карала злодеев. И вот однажды, когда я была в столице – кстати, не по приказу Армады – ко мне подошёл незнакомец и попросил помочь ему пробраться в башню Его Величества…

– Остановись, пожалуйста, – послышался знакомый голос. Показалось, что это голос Гредвара. Даже запах – тот самый сладковатый, химический, как будто одежда снова пропиталась его зельями.

– Я говорила вслух?.. Где я?

Было темно и тихо. Я лежала на чём-то твёрдом и дрожала от холода. Одежда промокла насквозь, будто я попала под проливной дождь.

"Мне всё это приснилось?.. Я спала? Неужели так устала? Надеюсь, не подхватила какую-нибудь болезнь… этого только не хватало".

Попытка сесть – и темнота разразилась вспышками, оставляя мигающие разноцветные круги. Очертания предметов закружились в странном танце. Я зажмурилась. Мне начало казаться, будто я в седле.

"Точно. Лошадь пустилась иноходью, потому и трясёт. И солнце палит – не верится, что уже осень. Я у забора дома Гредвара, а за воротами он в сиреневой мантии. Это он? И что же он будет делать, если никто не поможет? Он ведь тоже уязвим… как и все мы".

Когда я открыла глаза, я просто лежала на скамье. Надо мной, в слабом свете камина, колыхался деревянный потолок. Доски двигались – то влево, то вправо.

Хотелось позвать, попросить помощи… но сил не хватало даже на стон. Кто-то начал хлестать меня по щекам. Небольно, но громко, раздражающе – я села, наплевав на головокружение.

Хотелось наорать на грубияна, но из груди вырвался лишь набор гортанных звуков – вязких и тяжёлых. Что это за… Однажды Гредвар, заботясь о моём здоровье, перепутал микстуру от кашля со снотворным. А потом весь день компенсировал сонливость заклинанием порабощения тела – управлял мной, как куклой. И вот это чувство – сейчас – очень напоминало то самое.

– Очнулась, сестрёнка?

Пощёчины прекратились. В темноте блеснули золотые волосы. Рель?

В нос ударил резкий, жгучий запах – до дрожи, до ледяного пота. Но в голове будто что-то встало на место. Я вздрогнула.

Озноб отступил, осталась лишь облепившая тело мокрая сорочка. Я дышала, как после утопления – с болью в груди и с рвущимися лёгкими.

– Тебя лихорадит, – Рель коснулся моего лба. В другой руке держал пузырёк, который только что поднёс к моему носу. – Но с тем, что тебе грозило, это ерунда.

Я оглядела комнату. От былого порядка в хижине не осталось ничего. Фляжки валяются на полу, многие – раздавлены. Грязные следы сапог, комья земли, серые лужи от растаявшего снега запеклись на полу.

Но дело не в этом. Изменилось что-то куда более важное, фундаментальное. Где-то внутри сжалось сердце, рёбра скрутило болью. Случилось нечто по-настоящему ужасное… но голова, как проклятый колокол: пустая

– Рель…. Рель, что такое…

– Даргана похитили.

Позвоночник обледенел, будто в него вонзилась ледяная стрела, спина выпрямилась. Усталость, лихорадка, боль – всё растаяло как утренний туман. Я вмиг оказалась на ногах.

Глава 8

– Что?! Да как это? – меня будто ударили по затылку куском льда. Вся кровь хлынула в голову, пульсируя в висках.

Я уставилась на то место, где ещё недавно лежал Дарган.

Там… не было даже скамьи.

– Его похитили вместе со скамьёй? Вы видели, кто это сделал? А где были вы?!

Умом я понимала, что Рель вряд ли виноват, но страх и отчаяние говорили за меня.

– Это были разбойники. Они украли твоего друга, скамью, повозку… Я пытался его защитить, – он вздохнул, – но они ударили меня. Я потерял сознание.

И тут я заметила: он прижимал к голове тряпку.

– Вас ранили?

– Да ну… Пустяки, – Рель поджал губы, но в его взгляде мелькнуло раздражение. – Знаешь, кто был с ними?

– Наместник? – догадка вспыхнула сразу.

Он кивнул:

– Как и говорил сэр Брюстек. Я до последнего не верил, но теперь видел сам. Лицо он закрыл, но целителей за тряпкой не обманешь – я его узнал. Представляешь?! Барон сотрудничает с разбойничьим атаманом! Так вот почему он всё время тормозил дело об аккомороде… Сестрёнка, они что-то замышляют.

Сейчас мне катастрофически не хватало Даргана – его ледяных, но безошибочных подсказок. Я в интригах как слепой щенок. Всё, что было ясно: разбойники пришли именно за ним. Значит, они знали, кто он такой.

– А где этот сэр Брюстек? Он ведь собирался прислать охрану. И Боран… Где Боран?

– Брюстек уже приходил. Сказал, что идёт по следу разбойников. Караульных оставил, но что с того… Этот главарь действует не силой, а умом. А насчёт баронета… Всё, что знаю: он ушёл, когда ты потеряла сознание.

– Эти его конфеты… – при одном воспоминании о сладкой приторности и жгучей кислинке меня подташнило. Я опустилась обратно, сдерживая спазм. – Я что, отравилась его конфетами?

– Конфетами? Не имею понятия. Я слышал только ваше бормотание, а потом сэр Боран позвал меня на помощь. А вскоре ушёл.

Баронет де Легге… Господин земель, которых нет ни на одной карте. Думаю, у нас с ним ещё будет разговор. Но сейчас – не время.

Я поднялась и стиснула кулаки.

– Важнее всего – спасти Даргана. Вы хоть представляете, где может быть разбойничье логово?

Рель задумался, прикусил губу, почесал переносицу. Наконец выдохнул:

– Не очень далеко. Наместник слишком уж часто ездит туда-сюда. Логично предположить, что к северу – на юге одни скалы, там прятаться негде. А точнее… не скажу.

– Кто-нибудь может знать?

Вопрос прозвучал глупо: если бы кто-то и знал, давно бы выдал. Но… всё же Антут работал здесь наместником. Неужели не притащил с собой ни одного знакомого?

– Он хоть раз приводил кого-то из них сюда?

Рель снова задумался, нахмурился:

– Может, и приводил. Но я таких не знаю. Вероятно, в замке кто-то и остался. А здесь… кто мог, уже сбежал с ним. Хотя… подожди, – он отнял тряпицу от головы и аккуратно коснулся ушиба. – Есть тут один милок. Наместник сам его привёл, как будто нарочно – чтобы нас извести. Явно по знакомству.

– Кто?

– Повар, – с издёвкой сказал он.

На секунду я даже подумала, что это кличка. Повар?

Мы вышли из хижины в ледяную тишину. Ночной воздух обжёг лицо. С неба медленно падали редкие снежинки, ложились на волосы, цеплялись за плечи, скрипели под сапогами. Рель повёл меня к самой длинной постройке в центре лагеря. В ней угадывалась столовая.

Сквозь пролом в стене тёк слабый оранжевый свет – видно было ряды грубо сколоченных столов и лавок. Разбойники не стали возиться с огромными дверьми, похожими на ворота. Просто пробили стену. И правильно: зачем мучиться, когда можно выбить гнилую доску ногой?

Рель хмыкнул, пригнулся из-за своего фроксийского роста и вошёл в пролом. Я нырнула следом.

В самом конце большого, кое-как прибранного зала пряталась низкая дверь на кухню. В щели мигнула тень, послышался глухой стук.

Рель открыл дверь, но не вошёл. И я сразу поняла – почему. Даже вскрикнула.

За столом стоял… не человек. Великан! Существо таких масштабов, что рядом с ним даже геройски сложенный мастер Бераг выглядел бы костлявым.

Объём его торса можно было измерить моим ростом. Плюс-минус. Он занимал собой почти всю кухню – казалось, даже стены чуть подались назад от напряжения.

– Это… повар? – прошептала я.

Рель нервно хихикнул.

Услышав звук, великан шумно выдохнул и развернулся. По пути снёс спиной целую гроздь посуды – послышался грохот.

– О, целитель! – прорычал он. – Ага! – кивнул мне. – Чего надо? Ужин закончился.

– Да наместник поручил проверить, – заговорил Рель, – много ли украли разбойники.

– Нет, ничего почти не украли, только выпивку со склада.

– Сытые разбойники стали!

– Ага, – детина уже начал разворачиваться обратно к столу, но Рель снова заговорил:

– А наместник сам к тебе не заходил?

– Ы-ы, – детина помотал головой.

– А то, говорят, у него к тебе какое-то дело было. Вы же с ним давно знакомы?

– С наместником, что ли? – он взял со стола огромный тесак, и на моей голове зашевелились волосы.

Я отпрыгнула назад к проходу между столами, готовая в любой момент выскочить вон. Но повар просто начал что-то нарезать, окончательно развернувшись к столу.

– Не, я с ним не знаком, – прорычал он под стук ножа.

«Ну вот только зря потратили время!»

Однако Рель сдаваться не собирался:

– Что ж ты лукавишь, милок? Он же мне сам рассказывал, что знает, кого нанял. Поварской талант у тебя, мол, – он быстро коснулся губ, сдержав усмешку.

– Я с ним незнаком! – прорычал великан громче, и мне показалось, что дрогнули столешницы. А потом тихо добавил: – Папаня мой – да, знаком. Он и договаривался! А я, гаджай его знает, мне и там было хорошо!

– Там, это где?

– В Верендоне, – вздохнул повар, и мне показалось к рычанию добавились мечтательные нотки.

– Где это? – шепнула я Релю, но не успела договорить, как повар на мгновение застыл и медленно повернул голову в нашу сторону.

Я тут же выпрямилась, расправила плечи и залепетала громко, с нарочитым восторгом:

– Ох, это та деревенька далеко на севере? Бывала! Там делают отменное масло!

Повар выпрямился, задрожал от приятного воспоминания и с неожиданной живостью отозвался:

– Всё там отменное! – по голосу показалось, что он заулыбался. – И масло тоже! Только это не далеко на севере, это вниз по дороге до холма и потом в сторону леса.

Я мельком глянула на Реля – тот криво ухмыльнулся, явно потешаясь над ситуацией.

– Надо будет заехать. И отец твой там, говоришь? – продолжила я.

– Да, мой славный папаня, передавай привет, если увидишь. Скажи, всё делаю, как он сказал.

– А где найти твоего папаню?

– В трактире «Шаркар». Папаня Шаркар и трактир «Шаркар», – он засмеялся низким раскатистым смехом. Чудом столовая от него не рухнула.

К счастью, деревенька, что располагалась «вниз по дороге до холма, а потом в сторону леса» – на местности, где были одни холмы да лес – отыскалась на моей карте. Чёрная точка с надписью: «Верендон».

Рель подвёл двух лошадей, и тут меня осенило:

– Рель, ну а вам-то зачем рисковать? Это благородно, конечно, но, если подумать – вы целитель. Ваши умения здесь на вес золота, особенно в таких условиях. Они могут понадобиться в любую минуту. Я имею в виду… я справлюсь. А вы оставайтесь. Там может быть опасно.

Рель выслушал спокойно, устремив взгляд куда-то в ночную даль. Когда я умолкла, он понимающе кивнул и влез в седло. Мне оставалось только последовать его примеру.

– Веди, сестрёнка. У тебя карта.

Мы пересекли долину, залитую холодным лунным светом, и двинулись вдоль тёмного леса по узкой горной дороге. Та петляла, то поднимаясь, то опускаясь между скал. В такой местности невозможно понять – много ты уже проехал или совсем чуть-чуть.

Лошадь запыхтела, вдруг споткнулась о неровность, чёрную как сажа. Из груди вырвался громкий вздох – я едва не вылетела из седла, повиснув на вожжах. Голова запрокинулась, и в следующее же мгновение я увидела далеко внизу крошечные, едва различимые в ночи квадратики хижин – лагерь горнодобытчиков. По спине пробежал озноб. Когда мы успели подняться так высоко?