Королевские чётки. Зерно Рабочего

Мари Мальхас

Королевские чётки. Зерно Рабочего

Краткая выдержка из путеводителя по Серениду

Левигана – здесь вы охладите свой пыл… страсти… голову… тело…

Погода: мрачная, серая, снежная – зато всегда стабильная и предсказуемая.

Население: суровое.

Пейзаж: сосновый, скалистый, сосновый, скалистый, хижина, сосновый…

Местные достопримечательности:

Чёрная Сосна. Самая одинокая сосна в мире. Единственная сосна в графстве, что стоит на отшибе. Символ левиганской отчуждённости. Говорят, если мужик станет плакаться в её ствол, значит, у него не хватило роста, чтобы повеситься на её ветвях.

Проклятая Пещера. Из неё почему-то не возвращаются. Может, там нечистая сила, но есть подозрения, что там подземный ход в другое графство.

Левиганский мост. На самом деле, просто бревно через канаву. Но важен не масштаб, а вера.

Отзывы:

– «Я шёл по лесу, внезапно снега под ногами стало меньше. Оказалось, забрёл в чью-то хижину» – напуганный странник.

– «Умилился, увидев, как селянка протягивает хлеб белочке. Потом услышал «Отдай, стерва мохнатая!»» – обманутый паломник.

– «Из всех местных напитков смог пить только крепкое спиртное, остальное – грызть» – неунывающий авантюрист.

Местная пословица:

«Приехать в Левигану может только смелый. Остаться – только заблудившийся».

Глава 1

– Раньше здесь и вовсе опасно было, – трактирщик, казалось, никак не мог наговориться. – Много всяких шаек промышляло. Только от одной отобьёшься – другая налетает. Невозможно по дорогам ездить!

– А сейчас что же? – поинтересовалась я из вежливости.

На самом деле меня куда больше интересовал странный тип босяцкого вида в углу. Голову в капюшон, морду в кружку, весь сжался – того и гляди вскочит и рванёт прочь.

Чего он тут сидит? Для кого старается казаться невидимкой?

Сил разбираться не было. Я еле боролась с желанием уснуть прямо за столом. Дарган, похоже, чувствовал себя не лучше. К серой жиже, с гордым названием «похлёбка наваристая», Его Величество даже не притронулся. Деревянная, погрызенная ложка скучала на столе рядом с надкушенным сухарём.

– А сейчас порядок, – трактирщик сдвинул косматые брови. – Одна большая шайка. Так что если ограбят, то один раз.

– У вас весьма странные представления о порядке, – вздохнул Дарган и, словно в осуждение, поднял глаза на портрет местного землевладельца.

Хотя осуждать на нём было некого.

Над камином висел очередной канонный портрет: безупречно правильный овал лица, отливающие золотом волосы, блаженные пустые глаза. По мнению Храма, так должны выглядеть землевладельцы, сходство роли не играет.

– А чего вы хотите? Лес – и чтоб без разбойников? – трактирщик упёр руки в бока, заступаясь за свой малый мирок. – Может, ещё огород без сорняков, амбар без крыс, собаку без блох? Где вы такое видали? Так хоть знаешь сразу, кому дань платить – атаман тамошний…

Дарган поднялся и направился к лестнице:

– На сегодня хватит.

Трактирщик проводил его строгим взглядом, потом обернулся ко мне, но я уже поспешила следом за королём. На всякий случай глянула на типа в капюшоне – тот не двинулся.

Тёмный коридор наверху больше напоминал заброшенный склад. Ноги цеплялись за мешки, доски, тряпки. Наверное, ещё одна жертва «порядка».

Хорошо, что идти недалеко: наша комната вторая из трёх – ошибки быть не могло. Но стоило открыть дверь, как в лицо вместе запахом гнилой соломы и пота донёсся крепкий бас:

– Да что ж такое?! Когда все угомонятся?

В свете единственной свечи я различила несколько силуэтов на тюфяках.

– Да проходите уже! Из двери дует! – снова оповестил бас. – Вон там свободно!

У дальней стены и правда валялись ещё два тюфяка.

– Общая спальня, – шепнула я и пошла вперёд. Мне в конце концов не привыкать спать в казарме одетой, с мечом, воткнутым меж стеной и тюфяком.

Хотя последний раз я ночевала на кровати среди десятка подушек, изнежиться не успела. Я расслабилась, натянула на себя шерстяное одеяло – становилось всё холоднее, поэтому даже его конский запах не смущал.

Дарган лёг на соседний тюфяк, притих. Оставалось дождаться утра.

На самом деле неплохая деревенька для поселения на отшибе. Вот правда, не пойму, чего мы тут забыли, проскакали бы двадцать километров на северо-восток и оказались в крупном посёлке Легге, если верить карте. Там, наверное, и похлёбка прозрачнее, и соседи за перегородками.

Однако Дарган наотрез отказался ехать в Легге. Причину не объяснил. Что ж, он король, его слово – закон, вот теперь наслаждаемся особенностями местного быта.

Стоило ночью высунуть руку или ногу из-под одеяла, как по телу пробегали мурашки, но это оказалось ничем по сравнению с утренним морозом. Изо рта шёл пар, как из печной трубы, щёки заледенели, зубы стучали.

Природа наделила меня многими способностями, но не подготовила к походу в горы, где снег не тает круглый год. И ведь это ещё не зима.

От плохо завешенных окон по полу потянулись серо-жёлтые полоски света, снаружи застучали колёса телег, заблеял скот.

Потихоньку оживала и наша комната – бормотали, потягивались, зевали. Повернулся на бок и сел Дарган – с перепугу он спал в сапогах. Но холод, и правда, никого не беспокоил – у серенидцев стойкость.

Умывались из бочки в коридоре, мне хватило на мгновение опустить пальцы в ледяную воду, чтобы почувствовать, как сердце пропустило удар.

Бог мой, как долго нам тут предстоит пробыть?!

Далее следовал завтрак: сухари, варёные вкрутую яйца и кипяток, пропахший горькими травами. Желудок сжался, требуя чего-то более сытного, чтобы согреться, восполнить запас сил.

– А в Легге, наверное, и сливки, и масло на завтрак подают. Может, даже мясо… – намекнула я, присаживаясь за стол.

Дарган поставил кружку, глянул исподлобья:

– Мы не поедем в Легге! Откуда ты вообще о нём узнала?

– На карте увидела.

Сухарь, что он успел откусить, хрустнул. Дарган замер, потом сказал:

– Так на карте оно не обозначено.

– Ну не знаю, вот карта из кабинета Уолу, на ней…

– Ты что, забрала карту из замка?

И не одну. Карты подробные, бумага качественная – в дороге не порвётся. Но поглядев на Даргана, я заподозрила неладное и поспешила сменить тему:

– А почему Легге не должно быть обозначено? Крупный же посёлок.

– Особенность такая.

Дарган всегда информативен ровно настолько, насколько хочет. Но любопытство только разгорелось.

На выходе из трактира я обернулась. Зал пустовал, ночные соседи отправились по своим делам. Трактирщик куда-то запропастился – плату взял заранее. По утрам в таких местах мир и тишина. Однако когда мы проходили через двор, мне показалось, что в тени навеса мелькнул чёрный силуэт.

Я вспомнила о вчерашнем типе в капюшоне – куда он пропал? Его не было в общей комнате. Ушёл в ночь? Я сморгнула – ничего, только утренняя мгла. Наверное, почудилось.

Наш поход за зёрнами Королевских чёток продолжался. Зерно Чужестранца уже висело на королевской груди, следующее – зерно Рабочего здесь, в графстве Левигана. Среди узких дорог, соснового леса и грязного снега.

Но спешили мы не за ним.

Наш путь лежал в Шенатт – владения барона Верута Дварлоци. Именно оттуда Дарган получил то странное послание – жалоба на баронского наместника. Мало того, что на фроксийском языке, ещё и на лабораторной бумаге. Но Дарган разглядел в нём факты о находке Солнечного камня. После этого мы выехали в Левигану с такой скоростью, будто сами гаджаи за нами гнались. И как только ничего не забыли!

К чему такая спешка – я так и не смогла понять. Куда могут деться камни из земли? Наверное, тут нужна логика правителя.

– Дарган, а этот Солнечный камень раньше в Серениде находили?

Дарган глянул на меня, покачал головой:

– Не находили на всём континенте Далдау! Только в Таприкане.

Как горят его глаза – понимаю, оружие из этого камня разрубает наковальню, а артефакты вмещают невероятную мощь.

– Для государства это, должно быть, очень важно, – невольно проговорила я. – А мы там что собираемся делать, сторожить шахту?

Глаза Даргана расширились.

– Да это дело государственного значения! Это стратегическое сырьё.

Ясно, ничего я не понимаю в политике, но я не особо расстроилась по этому поводу. Что меня беспокоило, так это как окончательно не превратиться в сосульку. Холодный ветер беспощадно бил в лицо, кожаная фроксийская куртка не продувалась, но застыла ледяной коркой. Почему я не попросила в замке зимние вещи?

"Днём в Левигане даже жарко," – сказали они.

Днём, может быть, но до дня ещё очень далеко!

Дорога то петляла меж высоких холмов, то ныряла в густой лес. Где-то впереди скрипнула ветка. Лес вроде бы спал, только изредка поднимался ветер и шуршала хвоя.

Я замедлила шаг лошади, огляделась. Показалось – справа между деревьями что-то шевельнулось. Может, зверь. Может, тень.

Дарган ехал чуть впереди, нахмуренный, сосредоточенный. Я открыла рот, чтобы сказать ему… но передумала. Никаких следов – пусто.

Может, у меня, так называемая, болезнь телохранителя, когда они начинают видеть опасность в каждой травинке? А может…

– Дарган…

Наверное, мой голос прозвучал чрезмерно тревожно, потому что король, что как раз выехал на освещённую солнцем лужайку, резко остановился и повернулся.

Я осеклась. Такие телохранители, говорят, быстро надоедают своим господам. Не надо поднимать шум без видимого повода.

– Э-э… Может, немного разомнёмся? Пофехтуем? – предложила я. И весьма кстати вспомнила: – Ведь ты просил дать тебе пару уроков фехтования.

Дарган хмыкнул, одобрительно кивнул.

Мы спешились, достали оружие и уже через пять-шесть выпадов я без особых усилий завалила короля на одно колено – тоска зелёная. Поверженный выжидающе посмотрел на меня:

– И где же я допустил ошибку?

Подобрать подходящие слова оказалось намного сложнее, чем победить. Тем более я не могла собраться с мыслями, всё вслушивалась.

– Э… ты будто дерёшься в шутку. Не вкладываешь силу, на поворотах… халтуришь. Всё красиво, но не по-настоящему.

– Так уж нас учат, – хмыкнул Дарган.

– Учат… Учат вас, конечно, многому, – бездумно повторяла я.

– Что с тобой? – нахмурился он. Я встрепенулась:

– Да думаю, чему вас ещё учат… – внезапная мысль помогла сменить тему: – Ты на острове так хорошо говорил по-таприкански. Ему вас тоже учат?

– А, это… – Дарган тут же отвернулся, рассматривая горы вдали.

Давно заметила это особое отношение к вопросам о его жизни.

– Да так, а что? – такая хорошая защитная стойка у него с мечом ни разу не получилась. – Что тебя удивляет? Что я знаю языки других государств? Я знаю ещё четыре.

– Не смог остановиться после четырех – вошёл во вкус, решил выучить пятый?

Любопытство, нагрянув, взяло верх над чувством опасности.

Дарган кивнул. Врёт он ещё хуже, чем фехтует – опасное сочетание.

– Но на нём даже торговцы не говорят! – не сдержалась я. – Там у нас, в Таприкане, даже новый вид серенидского появился, как это там называется… Забыла.

– Пиджин.

– Ах да, «пиджин».

Дарган дёрнул половинкой рта, наверное, пытался улыбнуться и скомандовал:

– Поскакали!

Дорога резко сузилась, уходя вверх под наклоном. Передвигаться стало значительно тяжелее. Успокаивали две вещи: ветер стих и до Шенатта рукой подать.

Лошадь шла в гору шагом, то и дело ржала и спотыкалась. Пришлось обхватить её за шею и довериться судьбе. Дорога будто бы врезалась в небо, а дальше начинался спуск – ещё круче подъёма.

«Боже мой! И много тут таких проездов?» – не успела подумать я, как внизу под нами глаза различили движение. Что-то большое на фоне леса.

Я мельком глянула на Даргана – мы оба понимали: встреча неизбежна. Мы спускались и видели всё чётче – крытый корпус, гнедой конь. Карета. Не роскошная, но и отнюдь не дешёвая.

Поравнявшись с нами, она замедлила ход. Мы тоже придержали коней. Лицо Даргана окаменело, я потянулась к мечу, напряглась.

Дверца открылась.

– Да ладно! Да будь я проклят! Да что же это? – пробормотал незнакомый мужской голос за тёмной шторой.

Я забыла о холоде – меня бросило в жар. Пальцы сжали рукоять меча, я подалась вперёд, закрывая Даргана:

– Уж не сам ли Бернард это Двадцать Четвёртый?! – раздалось из кареты.

Глава 2

Дарган встрепенулся, будто отгоняя от себя страшное видение:

– Нет, вы ошиблись! – громко сказал он, а под нос пробормотал: – Нет… Этого, чёрт возьми, не может происходить!

Из кареты послышался смех:

– Точно!

Сначала на подножку опустился чёрный сапог с модным, отделанным металлом каблуком, затем коричневая дорожная куртка, и наконец – надо же – шляпа.

– Ваше Величество! – замерев в поклоне, человек сошёл на снег.

Кучер на козлах завозился, но в итоге просто прикинулся декорацией.

Само же Величество чуть не свалилось с коня, пятясь от путника, как от заразного:

– Боран Старан Дварлоци… – бормотал он, словно текст собственного приговора.

Человек наконец выпрямился – молодой, лет, должно быть, двадцати пяти. На лице играла радостная улыбка, пока он говорил:

– Дарган Эрнек Траден! Король Бернард Двадцать Четвёртый!

– …баронет де Легге.

Они договорили одновременно с разными интонациями.

"Легге?! То самое?"

– Да как же так? – продолжал баронет, всё ещё улыбаясь. – Какими судьбами? – он посмотрел на меня и вдруг закивал: – А вы что, опять…

– Вы так много говорите! – Дарган откашлялся. – Это мой телохранитель! Рыцарь Армады Дракона, дама Кеита.

– О! Я почтён, мадам! Прекрасное утро! – он слегка поклонился: – Я Боран, баронет де Легге.

Теперь я имела право взглянуть в лицо хозяина столь загадочных земель – аристократически красив. Высокий лоб, ровный нос, чёрные брови и ресницы, выразительные серые глаза. Взгляд был тёплый, даже весёлый.

"Интересно, в чём подвох?"

Казалось, вот-вот я получу ответ на этот вопрос, но Дарган не собирался давать мне шанса:

– Вы так любезны, баронет, – тем временем ответил он за меня. – Но, нас уже кое-где заждались! Очень жаль, что совсем нет времени поговорить. Кеита, нам уже пора! – он пришпорил коня.

Баронет глянул на нас в некоторой растерянности, поймал мой взгляд, вопросительно приподнял подбородок. Что я могла поделать? Дёрнула плечами и последовала за Дарганом.

– Ваше Величество, куда бы вы ни ехали, сочту за честь сопровождать Вас… – прозвучало за спиной. Дарган не обернулся, но и Боран не сдался.

Через минуту я услышала стук колёс – карета ехала за нами! От любопытства у меня даже руки подрагивали: почему Дарган так старательно избегает владельца Легге и почему этот владелец так упорно навязывается? Вот он снова подал голос, и это послужило поводом обернуться:

– Я лишь хочу сказать, Ваше Величество, что если вы направляетесь к горам на востоке, то там нет дороги. Оползень сошёл. Я сам в объезд добирался.

Дарган замер:

– Чёрт! И как же нам быть?

– Это смотря, куда вы держите путь, – оскалился Боран, заговорчески подмигнув мне. – Я знаю местность, могу помочь, если соизволите…

Дарган не соизволил: хмыкнул, да поехал дальше.

Так мы и продолжили путь втроём, пока перед нами не выросла гора – дорога упиралась в её отвесную стену. Дарган замер. С минуту он смотрел на препятствие так, будто пытался пробурить взглядом, потом повернулся к баронету.

– Говоришь, знаешь, как объехать?

Через десять минут мы уже сидели в карете баронета де Легге. Запряжённая теперь целой тройкой, она легко катилась по дороге, будто и не замечая ни корней, ни камней. Как же удобно! Я откинулась на скамье, глядя в окно на проносящиеся мимо стволы сосен.

– Давно вы на службе? – начал беседу баронет.

– Я в Армаде пять лет, – ответила я.

Он улыбнулся:

– Я имел в виду на службе Его Величества.

«Ишь ты, какой любознательный!»

– А разве служба Армаде и служба Его Величеству – разные понятия? – жизнь научила меня притворяться тугодумом. Но в уме я занялась подсчётом: сколько же дней мы с Дарганом путешествуем?

«Дней! С ума сойти! Мне кажется, что прошло не меньше года».

– У вас хотя бы есть дело, – пожал плечами баронет. – Завидую, честно признаться. Я вот в последнее время всё больше хандрю.

На этой фразе Дарган кашлянул и отвернулся к окну:

– А вы давно знакомы с… Его Величеством? – спросила я, изучая реакцию Даргана.

– Шутите, мадам? – баронет расплылся в счастливой улыбке, и лицо его в тот момент стало казаться лицом семнадцатилетнего юноши. – Я знаю Его Величество с детства! Знал ещё Его Высочеством. Мой отец, граф Дварлоци, приближённым Его Величества светлого Бернарда Двадцать Третьего, а я имел честь быть пажом!

– Да что вы… – дальше Дарган простонал нечто невнятное.

Я ничего не смогла сказать, у меня отвисла челюсть. Так неужели Дарган с самого приезда в Левигану всеми окольными путями избегал встречи со своим бывшим пажом? Который нынче баронет де Легге и…

– Я так хорошо помню те времена! – щёки Борана вспыхнули. – Я часто пребывал на верхних уровнях королевского дворца! А Его Высочество, принц Дарган, – он покосился на него, – был таким проказником.

В ответ на это Дарган кинул на нас один из своих коронных ледяных взглядов, губы его сжались в ниточку.

– Великодушно простите, Ваше Величество, – Боран согнулся в поклоне настолько низком, насколько только позволяло сидячее положение. – Эти чудесные времена невозможно забыть! – он сложил руки на сердце.

Дарган кивнул так тяжело, что мне даже почудился скрип его шеи, а в голосе прозвучали металлические нотки:

– Согласен с вами, Дварлоци, счастливая пора. Ребячество и никакой ответственности.

– О да. А потом уже, когда ваша светлая мать поселила вас в домике Счастья… – он усмехнулся. – Ведь вы в лесу даже… – он запнулся, будто сам себя поймав на какой-то мысли.

– В лесу? – успела ахнуть я.

– Вы так много говорите, баронет! – буквально прорычал король, оборвав мои мысли.

И Боран замолчал. Огонь в глазах погас.

«Вот зачем так с хорошим человеком? Ну сейчас я ему покажу!»

– Скажите, сэр Боран, а это правда, что Его Величество говорит на пяти языках? – спросила я, игнорируя убийственный взгляд с противоположного кресла.

Баронет кивнул, губы его неуверенно растянулись:

– Думаю, около того, мадам. Видите ли, придворное образование. Да и положение обязывает.

– Интересно, – осторожно начала я, чувствуя, как жар приливает к лицу и шее, – неужели в королевской учебной программе есть даже таприканский язык?

– Нет, – Боран приподнял одно плечо, – боюсь, что нет.

– Откуда же тогда он известен Его Величеству?

– Ах это! – баронет махнул рукой, улыбка его стала шире. – Да Бог с вами, ведь таприканский Его Величество изучал не при дворе, он же…

– Просто удивительно, как много вы говорите! – король стукнул каблуком ботфорты о скамью.

Баронет замолк и скучающе глянул в окно – ни обиды, ни раздражения, одно лишь равнодушное повиновение. Вот как правильно вести себя с Его Величеством! Неужели и я когда-нибудь научусь также?

Баронет быстро глянул на меня, брови его сдвинулись, будто уловив некую неловкость, он вновь заговорил:

– А вы не думайте, мадам, ведь Его Величество прав! Мои речи порой имеют пагубное влияние. Особенно на всякие обычаи, – глаза его странно сверкнули.

– Обычаи? – не поняла я.

– О да, а вы разве не слышали о кобосах? Знаете, раньше все дома держали кобосов. А нынче эта мода прошла – и, представьте, по моей вине! – он покосился на меня, ожидая вопроса, словно подарка.

Я действительно слышала об этих маленьких пушистых зверьках.

– Говорите, вы тому виной? – переспросила я.

– Представьте себе! – развёл руками Боран.

Дарган вздохнул, опустив голову, и поглядел исподлобья. Но Боран продолжал:

– Как я уже сказал, раньше все держали дома кобосов. Все кроме моей семьи. Матушка, графиня Дварлоци, их недолюбливает. На такую несправедливость я пожаловался учителю естествознания, и тот, конечно, поддержал меня. Согласился помочь. И через неделю принёс милейшее пушистое создание с рыжей шёрсткой. Коготки острые загнутые, зубки белые прямые, пластика гибкая, мягкая, да только это не кобос! – баронет взял паузу, я не выдержала:

– А кто же?

– Рысяк! – Боран виновато потупил глаза. – Я-то подмены бы и не заметил, но учитель сам признался. Где я вам, мол, господин, денег на кобоса найду, вот рысяка поймать в лесу – это я могу. Но не печальтесь, кобосы, они и есть рысяки, просто одомашненные. Они даже лучше – проворнее и быстрее. Рысяк, он любому кобосу фору даст! Только, говорит, они не ко всем людским штучкам привычны, например, блёсков не любят, сразу на них кидаются. Не со зла, играть их тянет, но лапы-то когтистые. Но ведь сейчас никто блёсков не носит. Я обнял рысяка, он мурчал – быстро привязался.

– А что же ваша матушка?

– А матушка нас как в обнимку увидала, так смилостивилась. И стал я растить рысяка вместо кобоса.

– Ну а мода-то почему из-за вас прошла? Все, что ли, вслед за вами стали тоже рысяков заводить?

– Нет! – цыкнул баронет. – Что вы! Я никому не раскрывал этот маленький секрет – вы первая. Но мой рысяк, и правда, всем кобосам фору давал. Тогда ещё были популярны соревнования. Может, слышали о кобосной полосе препятствий? Так вот, пока другие боялись по доске пробежать – мой уже пересекал финишную прямую. Так он прославился, и возжелала сама герцогиня Бранат увидеть его. Пригласила на свои соревнования. Она просто обожала кобосов! У неё их было пятнадцать!

– Когда это? – наконец, поднял голову Дарган. – Не припомню такого.

Боран только двинул бровями и продолжил:

– Ну и вот, представьте, большие кобосные соревнования. Герцогский сад полон гостей, увешан флагами, да хлопушками. Приз – золотой кубок! И сбывается мечта – мой рысяк обходит всех многократных чемпионов! Её Светлость сама лично решила наградить меня, заодно посмотреть на необыкновенного кобоса. Она подходит, к рысяку, наклоняет лицо и широко улыбается…

Дарган как раз вдохнул и теперь подавился:

– Нет! Только не говорите, что… – сквозь кашель проговорил он.

– Да-да! – Боран рассмеялся. – У Её Светлости в зубе большой такой бриллиант, и вот этот бриллиант как блеснёт, а мой рысяк как… В общем, сколько было визгов и криков! Герцогиня – ладони к лицу, гости – к ней, охрана – на гостей, меня – вообще с ног сбили!

– О Боже! Вас арестовали? – даже подскочила я.

– Ну что вы? Нет, конечно. Просто с тех пор запретили соревнования, и кобосов никто больше не заводит. Вся прелесть-то была в соревнованиях!

– А что же ваш рысяк?

– А он испугался шума и, – Боран сделал быстрое движение рукой, – сбежал. Не знаю куда, в лес, наверное, больше я его не видел.

Моё сердце металось. Я то жалела мальчика, оставшегося без любимца, то самого любимца, то герцогиню, то едва сдерживала смех. И тут только заметила, как внимательно изучал мою реакцию Дарган. Он выглядел странно, прежде не видела у него такого выражения лица: щурился и стискивал зубы.

– Баронет, вы… – начал он, но тут карета резко остановилась.

Снаружи раздался пронзительный свист, и крик кучера:

– Ах, собакины дети!..

– Похоже, пора размяться, – оживился Боран, потянулся, сложив пальцы в щелчок. – Разбойники падки на кареты.

Он ловко достал из-за сиденья меч в ножнах и натянул кольчугу без рукавов.

– Ваше Величество, честь имею, – кивнул королю и выскочил наружу.

Я уже рванулась следом, но обернулась:

– Умоляю тебя, сиди. Мы сами.

Он не ответил. Хорошо. Надеюсь, понял.

Я выскочила, на мгновение замерла, оглядывая поле боя. Разбойников было человек двадцать – среди них несколько всадников. Кольчуги старые, местами ржавые, да и вид их больше удивлял, чем пугал: вялые, перепачканные – словно всю ночь бататы копали. Вон тот аж шатается – упал бы, если бы на копьё не опёрся.

А в глазах не голод, не жестокость, а недовольство. Казалось, что мы их жутко раздражали.

Но раздумывать некогда – рукоять меча привычно холодила ладонь.

Боран уже пошёл в пляс. Его меч свистел по воздуху, сверкая словно зеркало. Двигался он легко – первый нападавший упал, даже не успев вскрикнуть.