Город потерянных

Он опустил руки и уставился на меня. И я тоже уставилась на него, как полная дура. Все-таки, очевидно, не этого он ждал, когда думал, приду ли я за ним или нет. Конечно я приду за ним, я пришла за ним – я не такая крыса, как он, чтобы оставлять людей умирать на необитаемом острове. Ох, если бы он только знал, сколько я размышляла на тему того, почему он солгал мне!

Наконец Дэвид тяжело вздохнул, и Бу стал еще тусклее.

– Когда я пошел на туман с одним только выдувателем, у меня у самого в голове был туман, – он усмехнулся. – Я знал, что, возможно, вижу вас в последний раз, и что туман может растворить меня в считаные секунды, не оставив и костей.

Я почувствовала, что расклеиваюсь окончательно. Он попытался обнять меня снова.

– Мне удалось привлечь его внимание на себя и позволить вам уйти целыми и невредимыми. Мне тогда было неважно, растворит ли он меня или нет, я хотел спасти вас. Это уже потом я понял, что повел себя как сумасшедший, так сильно рискуя. Ведь туман мог пойти в обратном направлении. Что я могу сказать… – он наконец оставил попытки телесного контакта. – Прости. Я вижу твой немой вопрос. И хочу сказать – просто прости меня, если можешь. Я идиот. Я полный идиот. Прости.

Бу перестал светиться совсем.

На нас опустилась немая темнота. Слышно только было, как в ночи пищат какие-то невидимые зверьки, выжившие после ужасной трагедии, произошедшей здесь. Я бы могла многое ему сказать – и я хотела сказать ему это, но мой язык предательски отказывался это делать. Я спросила его: почему, черт возьми, ты оставил нас, и я получила ответ. Но все-таки что-то в душе меня терзало еще сильнее, нежели чем желание, которое исполнилось пару минут назад.

– Тут чертовски холодно, ты вся дрожишь, – заметил Дэвид. – К тому же где-то неподалеку здесь снова рыщет туман. Уверен, перед началом холодов он еще более ужасней, чем тогда. Давай, у нас мало времени!

Не спрашивая моего разрешения, он схватил меня за руку и затащил в один из домов, стоящий неподалеку. Пока я осматривалась, он успел плотно забить досками единственный вход внутрь.

Это была небольшая лачужка с минимальным количеством мебели. В углу стояла кровать, рядом с ней над нами возвышался резной старинный шкаф. Посередине комнаты лежал пыльный ковер и стол с лампадой. Не считая пару полок и примитивного склада с лекарствами и какими-то инструментами, это было все, что находилось здесь.

– Нравится?

– Жить предлагаешь, что ли? – я фыркнула и провела рукой по полке. Пыль, словно полупрозрачные кусочки облака, легко осыпалась мне на голову.

Теперь, когда тусклая керосиновая лампа осветила юношу, я смогла разглядеть его гораздо лучше.

Он не изменился. Такие же черные волосы, обрезанные впопыхах, словно за ним гнались во время наведения марафета, очки с одной треснутой оправой. Тощая грудь, обнажающая выпирающие почти наружу ребра, сильные мускулистые руки, широкие плечи.

Я до сих пор не верила, что Дэвид стоит передо мной. Да и сам Дэвид, похоже, не верил, что я пришла за ним, переплыв океан два раза.

Я ожидала увидеть в его глазах радость, но, хорошенько присмотревшись, я впервые за все время увидела в них укор и гнев. Пока я собиралась с мыслями, чтобы спросить его, что случилось, Дэвид уже успел поставить на стол пару вонючих консервов в жестяных банках, дополнив их не менее вонючим мясом аликвид.

Мы подошли к столу и сели за старинные резные стулья. Я думала, что Дэвид накинется на еду, как голодный волк, но даже не взглянул на нее. Вместо этого его взгляд прочно впиявился мне в лицо, как будто там у меня выросло сразу три огромных ярко-красных прыща.

– Итак, Аза Джонсон, – он скрестил руки «домиком». – Прежде всего, можешь взять мою порцию, если ты голодна.

Неожиданно я поймала себя за тем, что долизываю остатки своей консервы языком, как какая-то свинья.

– Да нет, спасибо, – я через силу улыбнулась и отодвинула пустую банку, – я наетая. То есть, нормальная. То есть, я не хочу есть. Спасибо.

– Хорошо, – он оставался невозмутимым и спокойным, прямо как в тот день, когда мы встретили его в первый раз. – Итак, Аза Джонсон, – он хрустнул костяшками чересчур тонких пальцев, – можно ли мне задать тебе один вопрос?

С этими словами он встал со стула, обогнул стол и сел на колени передо мной.

О боже!!! О БОЖЕ!!! Он, что, собирается делать предложение руки и сердца?!!! Кажется, да, но… Аза, он сейчас скажет: «хочешь ли ты быть моей девушкой?»!!! И что ты ответишь?! Да! ДА!?? Отвечай ДА крысе, которая бросила вас, а сама свалила обратно в свой крысятник!! Мы же выяснили, что он не хотел делать этого специально…

– Аза Джонсон, – Дэвид прищурился, – сейчас мне интересно знать только одну вещь…

МОМЕНТ ИСТИНЫ.

Я неожиданно поняла, что кровь в моих венах застыла, как у покойника, а руки и подмышки вспотели, нарушив весь романтический момент истины.

– Какого хрена ты делаешь прямо тут?!!! – он хлопнул ладонью по гладкому столу. Консервные банки подпрыгнули в воздух, как мячики. – Какого черта, Аза?!!! Ответь мне!! Ответь, какого черта ты не в Каролине, а в этом гнилом месте?!

Я почувствовала, как моя нижняя челюсть отделилась от черепа и упала куда-то на землю.

– Что?! – я отодвинулась от него.

Дэвида прямо затрясло от гнева:

– Ничего! Мне просто интересно узнать, что ты делала все это время, начиная от момента, когда я посадил тебя в лодку и проводил вас взглядом, пока вы не скрылись за горизонтом, и заканчивая моментом, когда увидел тебя, разгуливающую на улицах Слипстоуна почти в ногу с туманом?! Ты в своем уме?! АЗА!! ОТВЕЧАЙ ЖЕ!!

Он стал трясти меня за плечи. И хотя он двигался настолько быстро, что черты его лица стали смазываться у меня в глазах, я все равно смогла рассмотреть его слезы.

Я понимала, почему он так реагировал. Дэвид Эванс пожертвовал собой, чтобы спасти меня, увести от опасности, а потом я снова приперлась прямо в эту самую опасность. Ну, это он так думал. Он еще не знал, что со мной пришли Кир и Гарсиа.

– Потому что я… – ЯЗЫК. НЕЕЕЕЕЕТ. – Я… Я… – У меня в горле пересохло. – Я хотела тебя спасти. Тоже. Та-да-дам. Но теперь нас нужно спасать снова.

– Нас? – удивился юноша. – Как это понимать??

– Кир и еще одна… девушка, они пришли со мной.

– ЧТО?!

Теперь черед уронить свою челюсть до пола настал и для Дэвида.

– Но я думал… Я думал, – он резко вскочил с пола и забегал по комнате, собирая какие-то вещи, – что ты выжила одна! Вот почему я так присел со страху. Где они?! Они здесь? Кто это за девушка?!

– Им нужна помощь, возможно, Кир умирает.

Все.

Удивляться у парня больше не было сил.

Он остановился в растерянности и облокотился о массивный шкаф, громко выдохнув.

– То есть, хочешь сказать, ты пришла сюда, оставив их одних и подвергнув их опасности, и решила попросить помощи у меня? Так? Или я сошел с ума?

– В таком случае, мы все сошли с ума, – я сглотнула. – Они рядом с городом, может, в тысяче ярдов отсюда. Абсолютно беззащитные и не имеющие при себе даже элементарного выдувателя в случае нападения тумана. А еще Кир укололся каким-то растением и теперь ведет себя так, словно он напился – причем, очень сильно. Это все, что я знаю.

– Хорошо, мы сейчас же отправимся в путь, хотя это очень рискованно, Аз. Но мне нужно знать только одно…

Неожиданно Дэвид снова уселся передо мной на колени. Но теперь его глаза не выражали ни капли укора или гнева.

Он смотрел на меня с нежность, так, как смотрит мать на свое дитя. Мой страх отступил. Впервые за это время, которое мы странствовали по неизвестным землям, которые видели только немногие Выжившие, мой страх, который постоянно маленьким червячком грыз мою душу, отступил. Мне стало так легко и захотелось плакать, поэтому я, не говоря ни слова, тихо сползла к нему на колени и обняла.

Дэвид часто задышал.

– Все будет хорошо, – он стал поглаживать мои волосы. – Слышишь, Аз. Все будет хорошо.

Я отстранилась.

– Нужно взять немного запасов, лекарства и отправляться за Киром и Гарсией.

– Гарсией?

– Та девушка. Я расскажу тебе о ней по дороге.

– А что будет дальше?

Мы одновременно улыбнулись. Каждый из нас предчувствовал, что будет дальше, когда мы найдем Кира и Фитцджеральд.

– Что будет дальше? – я решила его поддразнить.

– А дальше, Аза Джонсон, самая красивая на свете девушка, – он хихикнул, – наш путь лежит в Каролину!

Дэвид поцеловал меня в лоб и поднялся с пола.

***

Когда покореженные и покосившиеся ворота остались позади, мы наконец-то выдохнули, что туман не настиг нас на пути из города. Но расслабляться было еще рано.

Дэвид нес массивную брезентовую сумку за своими плечами, в которую он собрал все лекарства, которые он только имел. Очевидно, «лекарствами» эти странные зеленоватые и синеватые снадобья можно было назвать с огромной натяжкой, но однажды они спасли жизнь меня и Кира и облегчили страдания Соньки, так что сейчас я полностью доверяла им и надеялась, что они совершат чудо в четвертый раз. Так же Дэвид уместил туда пару дырявых одеял, «макаров», двустволку, пачку патронов, и, конечно, фотографию с Эмили. Как он пояснил, он таскает с собой этот хлам повсюду, и верит, что дух Эмили живет именно в этой фотографии. Очевидно, я хотела возразить, что это глупые придумки, не более, но потом я вспомнила, как Сонька мучила нас, заставляя взять кулон, и примолкла.

Мы наконец-то покинули город в последний раз и зашагали по редкой тропинке из щебня, которая вскоре кончилась и превратилась в вязкую грязь. Я шла сзади, оглядываясь назад каждые пятнадцать секунд и направляя юношу на верный путь, а Дэвид шлепал впереди, освещая керосиновой лампой дорогу.

– Ты точно уверена, что мы идем в правильном направлении? – недоверчиво шепнул он.

Я вгляделась себе под ноги и уловила едва заметные следы сапог Гарсии, которые я надевала.

Ох черт.

Они остались в городе.

Кажется, альбиноска не простит меня.

– Наверное, да, – я снова устремила взгляд в немую ночь.

– Так «наверное» или «точно»? Последнее, что я хочу – это плутать по этому треклятому полю еще невесть сколько.

– Я проходила здесь еще днем, тут до сих пор остались мои следы.

Но только я успела сказать это, как вдруг откуда-то сверху на меня упало пару капель, мгновенно обжегших кожу.

– Ох черт! – Дэвид охнул, – если он размоет следы, мы трупы.

Мы зашагали быстрее.

Но как мы ни старались верить, дождь начал хлестать вовсю, размывая нам видимость, и вскоре мы уже бежали, погоняемые ветром. Крупные капли пролетали в свете керосинового фонаря, как падающие звезды с неба, и оседали где-то на земле. Наша кожа щипала. Наконец, Дэвид не выдержал, и вытаскивая одеяло, укрыл им меня.

– Нужно найти пристанище, – юноша поморщился. Я видела боль в его глазах и предложила разделить одеяло, но он только покачал головой. – Но проблема в том, что вокруг нас только поле и ни единого деревца, дождь размыл следы, а мы даже не знаем, где находимся.

– Давай попробуем покричать, – предложила я. – Если Кир и Гарсиа рядом, они услышат.

– Исключено, – Дэвид покачал головой, – туман может быть рядом, и, если он услышит нас, мы точно трупы.

БАБАХ.

Небо пронзила яркая ломаная полоса, которая тут же исчезла.

– Гроза начинается, – заметил Дэвид. – Тут они бывают редко, но они достаточно мощные, чтобы, например, расколоть надвое какое-нибудь тысячелетнее деревце. Черт. За мной!

Мы снова пустились вперед, как слепые котята.

Эта смена погоды напомнила мне шторм в Чудовищном омуте. Тогда спокойный и тихий океан превратился в безжалостного убийцу всего за каких-то пять минут, пытаясь перевернуть нашу лодку и убить. Если бы не глаза, которые вынесли нас на берег, мы бы уже давно лежали где-то на дне несуществующего океана.

К сожалению, поблизости теперь не было ни глаз, ни даже какой-то пещерки, в которой можно было укрыться и переждать грозу.

Мы плутали еще пару десятков минут, пока наконец не выбились из сил и осели на землю.

– Я больше не могу, – я вцепилась ему в руку.

Он выдохнул:

– Я… Тоже…

Я уткнулась к нему в грудь и тихо зарыдала.

Всегда, всегда нам везло. Тогда, когда огромный пещерный червь чуть не проглотил нас живьем, мы как-то сумели спастись. Тогда, когда мы чуть не разбились о волны, мы тоже сумели спастись. Даже тогда, когда мы были в шаге от смерти от дикарей, мы спаслись.

Но теперь у нас не было ни единого средства защиты, не считая выдувателя и пару ружей, ни единого представления, где мы находимся, и ни единой идеи, сколько мы еще будем здесь находиться. У нас не было ничего, что дало бы нам хоть какую-то надежду на то, что в нас не попадет молния или мы не расплавимся из-за кислотного дождя.

Я закрыла глаза и заплакала уже в голос.

Мы были такими беспомощными перед стихией Слипстоуна.

И мы не могли сделать абсолютно ничего.

Все, что мы ощущали сейчас, было ужасное жжение по всему телу, собственные соленые слезы на лице и пустоту в душе. Я решила испробовать последний вариант и, собирая остатки своих сил, громко закричала.

– Не выйдет, – Дэвид слабо сжал мою руку, – плотная стена дождя не пропустит ни единого звука дальше, чем на сто ярдов.

В ответ я снова закричала.

– Не трать силы, – он сжал мою руку сильнее, – Аза, попытайся не тратить силы.

– А что, я должна сидеть тут, пока не пущу корни, и ждать, что спасение снизойдет к нам с неба?! – взъярилась на него я.

Как бы в подтверждение моих слов небо рассекли еще пару ярких полос, которые тут же затерялись где-то за облаками.

Юноша укрылся одеялом и прижал меня к себе, так что теперь мы оба были в безопасности от кислотного дождя.

– Аз, – он весь сжался. – Мне жаль, что мы опять попали в такую задницу. Я действительно не знаю, что нам делать.

Я посмотрела в небольшую щелку на пасмурное небо.

– Именно тогда, когда казалось, что спасения нет, и что мы сейчас умрем, неважно – измельченные в специальной машине или проглоченные гигантским животным, спасение приходило просто так. Почему бы не попытаться еще раз, вместе?

– Это рискованно…

– Но что, если они услышат нас?

– Тогда нам придется уносить ноги от тумана уже вчетвером.

Дэвид что-то возразил, но оглушающий гром не дал мне расслышать его слова.

В конце концов, он сдался.

– Хорошо, – мы вылезли из-под одеяла и встали на ноги. – По счету три. Один, два….

А в следующую секунду произошло то, что заставило упасть наши челюсти на землю и завязнуть в вязкой грязи уже, наверное, навсегда.

Буквально в пяти-семи ярдах от нас появилось странное блеклое голубое пятно, которое стало расползаться в воздухе, и вскоре образовало непроглядную голубоватую дымку, тянущуюся по земле, как неторопливое стадо. Мы попятились назад. Дождь начал потихоньку сбавлять обороты, а небо уже не крошилось от бесконечных молний, прорезающих его.

Между тем странное облако обволокло нас со всех сторон и вскоре затянуло в себя, заслонив от глаз то, что мы еще могли видеть в непроглядной темноте.

Я крепко схватила руку Дэвида.

– Тихо, – он широко раскрыл глаза, – это не туман, успокойся. Кажется, я знаю, что это…

– Ты всегда говоришь «я знаю, что это», хотя ты ничего не знаешь, и из-за тебя мы всегда попадаем в полную задницу, – огрызнулась я.

– Из-за меня?! Вот уж спасибо!

– А если это все-таки туман?!

Он крепко сжал мои плечи так, что костяшки его пальцев захрустели.

– Я клянусь тебе, это не туман. Смотри!

Парень пальцем указал куда-то вперед.

Сначала я ничего не увидела. Но потом, всмотревшись в голубую пелену, открыла рот от удивления…

Там, в сотне футов от нас, стояли полупрозрачные… люди. Они было полностью голубые: их одежда была голубой, волосы были голубыми, даже зрачки и радужка глаз были голубыми. Было ощущение, что художник, сотворивший их, работал только в стиле гризайль, как будто это способствовало его настроению.

Размытые очертания придавали призракам еще более загадочный вид. Они словно парили в воздухе, не касаясь ногами вязкой грязи. Дождь пролетал сквозь них. Их лица не выражали ни единой эмоции, как будто все их мышцы были пластифицированы.

И тут я догадалась.

Призраки.

Новолуние.

– Не могу поверить, что они подошли к нам так близко! – Дэвид охнул. – Что они здесь забыли?!

Между тем неупокоенные стали медленно уходить в туман, как будто их и не было.

– Стой, у меня есть еще один план, – пробормотала я.

– Говори.

– Зови Эмили.

– Что?!

Он отпрянул от меня.

– Аза, ты в своем уме?!

– Это наш единственный шанс найти Кира и Гарсию! Что, если она согласится показать нам путь?!

– Что, если она не согласится показать нам путь?! Аза, неупокоенные чертовски непредсказуемы, ты же знаешь!

– Но это же наш единственный….

– Слушать не желаю!

– Знаешь, что? – я забежала назад и вытащила фотографию из его рюкзака, – ты ведешь себя как Кир, такой же пессимистичный и грубый. Я сама сделаю все.

Но прежде чем он успел отнять у меня фотографию, обрамленную в золотую рамку, я уже успела крикнуть «Эмили!», хотя сама понимала, что это очень рискованно. Нам было неизвестно, как она поведет себя при виде живых душ. Но одновременно с этим это был наш последний шанс, который мог сработать, и я не желала упускать его навсегда.

Мы замерли и превратились в сплошной слух. Голубоватый туман окружал нас повсюду, скрыв из виду все, что находилось дальше пары ярдов. Неупокоенных видно не было.

– Если она захочет убить нас, знай, что виновата в этом будешь ты, – отрезал Дэвид.

– Хорошо, если она убьет нас, виновата в этом буду я, Второй-Кир-Браун, – подытожила я.

–Пойми, это же опасно, опаснее, чем стоять посередине поля и размахивать руками, громко вереща, и ждать, пока в твой затылок треснет гроза!

Я хотела сказать что-то еще.

Но вдалеке показалась фигура.

Девушка в голубом платьице по колени, с короткими голубоватыми волосами и большими глазами-топазами смотрела на нас и улыбалась.

– Эмили… – прошептал Дэвид.

А в следующую секунду произошло нечто необычное.

Юноша сорвался с места и побежал навстречу девушке. Несмотря на то, что она была призраком, Дэвид как-то ухитрился подхватить ее на руки и закружить, повторяя одну-единственную фразу.

Спустя пару минут он опустил ее на землю и обнял, уткнувшись в ее полупрозрачную шею.

– Аза, она почти как живая, – он крепко зажмурил глаза. – О боже, Аза, моя Эмили, она здесь, здесь, здесь. Она здесь, о боже, Аза, я не могу поверить.

Полупрозрачная голубая девушка обернулась ко мне и помахала рукой, задорно улыбаясь.

– Мне так не хочется отпускать тебя, – он еще раз крепко зажмурился. – Прости, что не смог спасти тебя.

Она махнула рукой в мою сторону с видимым вопросом.

– Это Аза Джонсон, она моя… Гм, спутница, которая тоже попала сюда рейсом восемьсот восемьдесят восемь. – Дэвид смущенно улыбнулся. Эмили изогнула левую бровь и покачала головой, давая этим понять, что, в общем-то, она знает, что мы уже всеми фибрами души прикипели друг к другу, а не просто какие-то знакомые.

– Эмили, – я осмелилась подойти к ней. Взгляд девушки сразу же упал на фотографию, какую я держала в руках. – Прости, что потревожили тебя. Нам нужна помощь. Если ты хочешь, чтобы твой брат покинул эту чертову обитель, помоги нам. О’кей? Я очень прошу тебя.

Эмили приподняла голову. Закрыла глаза. Напряглась и нахмурилась. Казалось, что она готовится закричать. Но вдруг ее рот слегка приоткрылся, и мы услышали тихое: время.

– Так ты еще и разговариваешь, – удивился Дэвид.

Ответом на его слова стал хмурый укоряющий взгляд.

– Прости-прости! Так ты поможешь нам?

Эмили стала беспокойно оглядываться по сторонам.

– Если tuno увидит нас, – она говорила с видимым усилием, вытягивая английские слова вперемешку со слипстоунскими. – То eka ty, я никогда не смогу быть senno. Tuno беспощаден.

– Что она говорит? – я потрясла Дэвида за плечо.

– Если она отделится от этой «основной» голубой массы и попадется туману, то она станет частицей тумана, – быстро проговорил Дэвид. – То есть, она станет никем, ее просто не будет существовать. Те души, которые умирают, неважно как – после продолжительной борьбы с раком или в неизвестном городе, которых поглотил туман, больше не существуют нигде. А неупокоенные этого очень боятся.

Эмили сделала странный жест рукой и тихо продолжала:

– Я больше не увижу Дэвида. Это yritapu siro ka. Девушка, я nattsh.

– Она боится, что больше не увидит меня, если это произойдет, – пояснил юноша и обратился к призраку: – Но это лучше, чем наблюдать, как в вашу стаю присоединяются еще четыре неупокоенных! Эмили… Прошу тебя.

Но девушка покачала головой.

– Что ж, хорошо, – он закусил бледную губу, поняв, что спорить с призраком, в общем-то, бесполезно. – Спасибо. Возвращайся обратно. Я люблю тебя, сестра. Я люблю тебя, Эмили.

С этими словами он выхватил из моих рук фотографию и помахал ею. Эмили кивнула и стала растворяться в воздухе.

Ну вот и все. Наш план потерпел неудачу.

Я могла бы уговаривать ее бесчисленное количество времени, пока у нее уши бы в трубочку не закрутились, но она была неупокоенной, она была призраком, а иметь дело с призраками было довольно опасно, даже несмотря на то, что они не состояли из плоти и крови. Ведь именно призрак ранил Кира тогда. И с таким же успехом Эмили сейчас могла сделать это с нами.

Дэвид закрыл глаза и завесил лицо черными, как смоль, волосами, но я все равно знала, что он плачет. То ли от осознания того, что он больше никогда не увидит ее, то ли от понимания, что он увидел ее первый раз за восемь лет так близко. А возможно ему просто было горько за душу своей сестры, которая нашла пристанище где-то в несуществующем заплесневелом городе, как и все те, которые когда-либо жили тут и погибли во Второй мировой.

Голубоватая дымка стала потихоньку рассеиваться, являя нашему взору картину бушующей природы Слипстоуна.

– Что ж, спасибо, что попыталась, – Дэвид горько усмехнулся. – Я олень, который не сделал абсолютно ничего. Прости.

– Из «прости» лапшу не сваришь, – припомнила я знаменитую фразу Кира. – Остается двигаться дальше. Это все, что я могу предложить сейчас.

Мы подхватили наши вещи, до нитки промокшие под плотным ливнем, выставили вперед керосиновый ночник, и медленно, сквозь чудовищные порывы ветра, двинулись вперед.

Но не успели мы пройти и пары ярдов, как вдруг что-то голубое, почти сливающееся с землей, проскользнуло под нашими ногами и исчезло, затерявшись в беспроглядном мраке.

– Ты видела?! – Дэвид остановился.

– Видела, – подтвердила я.

Но только Дэвид открыл рот, чтобы что-то сказать, как откуда ни возьмись появились еще с сотню таких голубеньких огоньков. Они словно выскочили из-под земли, окружив нас плотным кольцом. От них исходил жар, они искрились, как бенгальские огни, хотя по размеру не догнали бы и обычного воробья. Огоньки отбрасывали на траву мягкие голубые полосы, освещая вокруг все пространство. Мы заметили, что они как бы вели нас в каком-то определенном направлении.

Дэвид и я переглянулись.

И мы сделали свои первые уверенные шаги, ведь мы знали, что Эмили вернулась снова.

Огоньки растворились так же быстро, как и появились. А мы снова вынырнули из сказки и очутились посередине мрачного поля.

Вот только тут я узнала, что это было за место.

– Гарсиа!!! – мы подбежали к небольшому темному холмику, который тут же зашевелился и высунул бледное лицо из-под капюшона.

– Аза Донцанн? – Фитцджеральд дрожала. – Кто это рядом?

– Не бойся, это свои. Кир жив?

Она зашевелилась сильнее и отползла на пару ярдов, являя нам бредящего юношу.

– Он точно не пьян? – пробормотал Дэвид, – выглядит так, словно он перебрал с крепким виски.

Мягкий свет керосинового ночника освещал лицо альбиноски, ее огромные красноватые глаза, слезы, застывшие там. Ее лицо не выражало абсолютно никакой эмоции, но я знала, что она плакала. Я знала, что ей было больно за Кира. И я знала, что теперь их нельзя разлучать ни под каким предлогом, даже если Гарсиа выглядит так, словно с нее только что сняли скальп.

– Каков наш план? Мы не можем оставаться здесь всю ночь, – Дэвид указал на несуществующие часы на своем запястье. – Давайте мне своего пьяного, я немного поколдую.

С этими словами он опустился на колени перед Киром и, раскладывая на влажную от дождя траву баночки с лекарством, внимательно осмотрел юношу.