Я (не) в порядке

Цветаева отпускает её и шумно выдыхает, как будто чайник свистит.

– Ох! Попалась бы мне сейчас на глаза Королёва, я бы её ударила, честное слово. Давно руки чешутся.

– Тебе лишь бы ударить, – фыркает Карина, но улыбку не сдерживает.

– А почему нет? Это ты вечно пытаешься договариваться мирно. А ко мне за словом в карман не лезь! Палец отгрызу.

– А ещё паинькой прикидывается и розовые вещи носит, – пихает Васнецов Чернова в бок, и они оба заливаются в приступе смеха.

– Кстати, – говорит Кирилл, успокоившись, – может, к директору сходим? Он мигом Королёву из школы выгонит. Или устроит скандал. Помню, как он сильно кричал, когда застукал парня из одиннадцатого класса за школой с сигаретой в зубах. То ещё было представление. Бедный парень остаток учебного года боялся ему на глаза попадаться.

Пока одноклассники смеются, вспомнив об этой ситуации, Артём и Ника переглядываются. Девочка мысленно просит его не говорить про родителей, а тот, будто услышав её, незаметно кивает.

– В том-то и проблема, – говорит новенький ребятам, – что напрямую к директору нельзя. Нужно придумать что-то другое.

Школьники погружаются в размышления, а Злата смотрит на дверь и спрашивает:

– А если сейчас кто-нибудь зайдёт?

– Нет, – тихо отвечает Сафронов. – Я на прошлой перемене посмотрел расписание. В этом кабинете сейчас урока не будет.

Юра громко вдыхает, засовывает руки в треники и задумчиво произносит:

– У меня есть только один вариант. Как говорится, лучшая защита – это нападение. Значит, надо их припугнуть. Можем хоть сейчас пойти. Главное – вспомнить всех, кто был причастен.

– Нет, – говорит Карина, после того, как достаёт телефон из заднего кармана джинсов. – Сейчас у нас урок будет. А вот на следующей перемене делайте, что хотите.

Согласившись с ней, вся компания выходит в коридор. По пути Нику окружают Цветаева и Смирнова. Они поддерживают её улыбками и фразами о том, что теперь с ней всё будет хорошо.

– Ты только от нас не отходи, и мы тебя защитим, – отзывается Злата.

А трое парней идут впереди них, и их обрывки фраз долетают до девочек.

– …помню одного, он при мне толкнул Нику в коридоре недавно. А говорил, что случайно. Вот упырь.

– Тоже припоминаю случай один. Я наверх поднимался, а мимо шёл пацан из седьмого и ржал как сумасшедший. Потом Нику увидел. Она собирала вещи по полу.

– А не знаете, кто такие два из девятого? Один ещё коротко стриженный? Неприятные такие.

На лицо Ники ложится тень, которая с каждым новым услышанным словом становится темнее.

Девочка начинает понимать, что это уже не просто разговоры, а план действия, который может принести уйму бед.

И в самом её эпицентре находится она. Та, которая поссорилась с лучшей подругой, обманывает, скрывая секреты, и кто давно потерял смысл своей жизни.

А достойна ли она всего этого?

«Ты – ничтожество и потому не достойна ничего, что есть в твоей жизни» – приходит ответ из памяти в виде ядовитых слов отца.

А вот и новая беда.

История.

Ребята прибегают в кабинет вместе со звонком. К счастью для них противного историка ещё нет, он где-то заблудился. Когда же тот приходит, класс уже ждёт его, ровно встав у своих мест.

Старик с прежней брезгливостью оглядывает класс, затем сжимает губы в тонкую полоску и не спеша направляется к учительскому столу. По пути он разрешает всем сесть и предупреждает, что через пять минут начнёт проверять домашнее задание.

– Кто не сможет ответить хотя бы на один мой вопрос – получит двойку, – заверяет учеников и с кряхтением садится на стул.

Время учитель отслеживает по старому кнопочному «Nokia». И когда проходит ровно пять минут, он на весь класс громко говорит:

– Потёмкина! Назови даты Крымской войны.

Конечно же она, кто же ещё?

Насмешливый взгляд маленьких глаз под очками наблюдает, как девочка встаёт с места, чтобы ответить.

– С 1853 по 1856 годы, – отвечает Ника.

– «Кровавое воскресенье»?

– 1905 год… 9… января.

– А вот и неправильно! Три!

Историк замахивается рукой, горбит костлявую спину и с радостью записывает в журнал оценку, будто приговор на суде объявляет, стуча молотком по специальной подставке.

Ника садится на место, уже не удивляясь низкой оценке, только тихонько вздыхает, понимая, чем закончится разговор с отцом.

Сафронов справа начинает шумно листать учебник, чем привлекает её внимание. Девочка смотрит на него и понимает, что он просматривает даты, которые она только что говорила.

Как и в прошлые разы, ответ был верным.

И сосед по парте это понимает, почему кидает на старика хмурый и задумчивый взгляд.

Историк же в это время спрашивает следующего ученика и с особым удовольствием ставит в журнал два, потому что тот не готов.

После урока Артём спрашивает у Ники, пока они идут на следующий урок:

– Можешь сказать, кто обижал тебя в течение этих недель?

Всех, кого девочка вспоминает, он уже знает. Кроме того парня, который заходил, пока она была одна в кабинете. Ей приходится рассказать о нём, потому что новенький настаивает, и отказать ему оказывается тяжело.

После рассказа Ника останавливает его перед кабинетом и просит:

– Пожалуйста, оставь это. Не надо.

Она смотрит в его зелень глаз и буквально молит, чтобы это всё прекратилось, но Сафронова уже не остановить.

– Прости, Ник, – говорит он, – но если сейчас их не остановить, может стать намного хуже.

– Ника! Тебе придётся терпеть нас всю перемену!

Их разговор прерывает появление Златы. Та хватает Потёмкину под локоть и тут же тянет в кабинет.

Нике ничего не остаётся, как только позволить себя вести. А новенький тем временем встречает Юру с Кириллом, и они втроём уходят в неизвестном направлении, даже не удосужившись оставить вещи в кабинете.

В течение всей перемены Потёмкина сидит как на иголках и то и дело бросает взгляд в проём. Ей не в силах отвлечь себя от волнения, нарастающего в груди. Даже любимая книга в телефоне не может забрать всю тяжесть этих минут. Точно как и разговоры одноклассниц, сидящих рядом.

Видимо, Карина и Злата слишком буквально поняли, что Потёмкину нужно защищать. И теперь они, как охранники, сидят вместе с ней и не отходят. Цветаева на месте Артёма, а Смирнова за партой позади.

Чтобы как-то развлечь себя, они рассказывают Потёмкиной о недавно вышедшем фильме. И не важно, что та слушает их в пол уха.

Основной сюжет кинофильма, как поняла Ника, кружится вокруг внезапно ослепшей девушки, которая всегда мечтала стать певицей и спеть перед огромным количеством людей на сцене. Но из-за несчастного случая все мечты разбиваются.

Какая ирония.

Девочка внутренне усмехается над похожестью ситуаций. Когда на пороге стоит счастье, а судьба рушит всё одним ударом, причиняя нестерпимую боль.

– А потом к ней в жизнь ворвался парень из соседнего дома, – с придыханием говорит Злата, – и они…

Парни появляются в кабинете за минуту до звонка.

Хохоча во всё горло, Юра переступает через порог, проходит к парте с девочками и запрыгивает на ближайший подоконник. Кирилл, следуя за ним, занимает свободный стул около Карины. А замыкающий Артём остаётся стоять перед партой, прямо напротив Ники.

Потёмкина замечает, что Сафронов, в отличие от парней, не так радушен. Она смотрит на него и ощущает, как в животе что-то опадает.

Васнецов стучит ногами о батареи под окном и со смехом говорит:

– Видели бы вы его рожу. Он так напугался, что я подумал – под себя сейчас сходит!

– Согласен, – с весёлой улыбкой замечает Кирилл. – Семиклассник, к которому я пошёл, только увидел меня на горизонте, так сразу же дёру дал, но не рассчитал и ударился в открытую перед ним дверь. Наверное, нос сломал, потому что, когда я подошёл, у него уже кровь в два ручья лилась. Корма – весёлая штука.

Цветаева разворачивается к нему и с удивлением спрашивает:

– Ты его так и оставил или успел поговорить?

– Конечно, поговорил. Ещё и пригрозил, что в следующий раз это будет уже не дверь, а мой кулак.

Карина вдруг поднимается с места и садится рядом с Васнецовым, скрестив руки. На мгновение Нике кажется, что одноклассница покраснела. Но может, это только кажется, потому что Смирнова довольно спокойно задаёт вопрос:

– Что там с Королёвой?

Теперь все взгляды обращаются к Сафронову.

Грудь парня вздымается от тяжёлого вздоха, после которого он находит глазами Нику. Когда их взгляды пересекаются, девочку словно током поражает. Артём смотрит на неё так, будто извиняется за то, что не сделал всё так, как надо было.

– Сложно, – тихо отвечает новенький.

– Это потому что она стерва, – ворчит Юра. – Если бы была парнем, давно бы получила по заслугам.

– И всё-таки, тебе удалось с ней поговорить? – повторяет Карина, размыкая руки и упираясь ими в подоконник, по обе стороны от бёдер.

– Удалось, – продолжая смотреть на Потёмкину, он всё рассказывает. – Только толку никакого. Она еле дослушала меня до конца, а потом просто ушла, не дав ответа. Похоже, нужно найти другой способ остановить Королёву, потому что, как я понял, она не намерена никого слушать.

Звонит звонок. Ребятам приходится встать. И прежде чем разойтись, Кирилл говорит:

– У нас ещё есть время. Уверен, что мы что-нибудь придумаем.

Сафронов кивает и подходит к своему месту.

Ника опускает взгляд в пол и тихонько корит себя за то, что всё это устроила.

«Сейчас терпела бы себе и не создавала никому проблем. Нет, надо было тогда расплакаться перед Артёмом…».

Когда все рассаживаются, сосед по парте незаметно подсовывает девочке записку со словами:

«Не переживай, мы что-нибудь обязательно придумаем. Но пока тебе не стоит оставаться одной».

Видимо, Артём посчитал, что она расстроилась из-за плохих новостей от него.

И чтобы он не винил себя, Ника пишет свои истинные переживания: «Из-за меня вам приходится думать о том, что сделать, чтобы закончить эти издевательства. Хотя они никак вас не касаются. Думаю, стоит оставить всё как есть и не лезть в это дело. Я сама со всем разберусь. Правда».

Она отдаёт послание парню и обращает внимание на учительницу, чтобы поставить этим точку и не возвращаться к диалогу.

Женщина в этот момент стоит у доски и выразительно читает иностранный стих, как всегда делает, когда начинает урок.

Артём скрипит стулом, и когда Ника поворачивается, чтобы посмотреть, что он делает, то краснеет от неожиданности. Парень смотрит прямо ей в глаза, а между их носами оказывается не больше десяти сантиметров.

– Ника, – на полном серьёзе говорит сосед. – Не думай, что мы помогаем тебе, потому что ты попросила об этом. Мы делаем это по собственному желанию. Не отказывайся от нашей помощи, потому что ты не справишься одна.

Девочка не знает, что на это ответить. Новенький говорит слишком убедительно, и ей хочется верить ему. Но надо ли это? Её продолжают гложить сомнения и собственная никчемность, и этого для неё чересчур. Ей кажется, что им лучше помочь другому, потому что сама она скоро утонет.

Сафронов и Потёмкина смотрят друг на друга и ведут молчаливую беседу. Один пытается уговорить принять помощь, а другая всеми силами отказывается от неё. К чему-то общему им не удаётся прийти, потому что их важный разговор прерывает учительница.

– Сафронов! – женщина с широкой улыбкой смотрит на новенького. – Я понимаю, что чувства сдержать сложно, но не мог бы ты быть и душой, и телом, и мыслями на уроке? Всего сорок минут! А потом смотри на Нику и говори всё, что у тебя на душе. Очень надеюсь, что слова будут не только на родном языке.

По кабинету пробегают тихие смешки.

Ника заливается краской и в смущении опускает голову, чтобы спрятать лицо за волосами, а Артём криво улыбается и садится на стуле ровно.

– Умнички! – хвалит их учительница и затем обращается ко всему классу. – А теперь мы с вами поиграем и одновременно закрепим материал по словам, которые учили. За каждые десять правильных переводов начисляется одна пятёрка. Начнём?

– А вы не будете спрашивать, откуда мы знаем перевод? – спрашивает Юра, подняв руку, пока его друг прячет под партой телефон.

Женщина загадочно улыбается и отвечает, беря учебник в руки:

– Сначала попробуйте, а потом узнаете.

– Да блин, – Юра выходит из кабинета после урока и возмущается. – Кто ж знал, что вводить слова в переводчик так долго? И развелось же умников в классе. Откуда они знают эти слова? Почему не могли хоть раз дать нам получить пятёрку?

– Согласен, – Кирилл хлопает его по плечу, надев грустную эмодзи на лицо, – это была подстава подстав. В следующий раз по голосовому переводить будем.

– Точняк! Есть же голосовой переводчик! Ты где раньше был?!

Глава шестая

На длинной перемене Злата и Карина приглашают Потёмкину сходить с ними в столовую, но Ника вежливо отказывается, ссылаясь на то, что не голодна. У неё нет с собой денег, да и в целом в столовой она появляться не хочет. С ней связаны болезненные воспоминания.

– Я тоже не пойду, – говорит Сафронов, подойдя к парте.

– Да? Ой, ну тогда мы точно пошли! А то боялись, что Ника одна останется.

Девушки заметно расслабляются и с чистой совестью уходят в столовую.

Ника бросает вопросительный взгляд на соседа по парте и догадывается, что он остаётся из-за неё.

– Ты можешь идти, если хочешь, – говорит она, сидя за партой.

Парень выкладывает на стол ручку с карандашом, после чего застёгивает портфель и ставит его у стола на пол.

– Ты уже как-то оставалась одна в кабинете, – напоминает он и садится на стул. – Я останусь. Всё равно не хочу есть. Лучше посплю.

Девочка ничего не отвечает, припоминая тот случай, и берёт телефон, чтобы отвлечься и почитать электронную книгу. Артём же, как и хотел, кладёт голову на руки и прикрывает глаза, чтобы вздремнуть.

Потёмкина не знает, в какой момент её взгляд переметнулся на Сафронова. Может, сюжет книги скучный, или глаза устали от экрана. Но вот она смотрит на спящего новенького, подперев подбородок рукой, и не может оторваться. Артём как раз повернут к ней лицом, что упрощает дело.

Кожа парня имеет ровный загорелый цвет, как будто он всё лето провёл на пляже. Само лицо ещё с подростковыми чертами, но линии подбородка и скул уже приобретают остроту. Давно знакомые зелёные глаза скрыты под веками с достаточно длинными ресницами. Губы полноватые, а нос ровный. Волосы подстрижены по-современному: короткие на боках и длинные на макушке.

В какой-то момент девочка замечает, как тёмные волосы Артёма приобретают золотой оттенок, как если бы на них светило…

Солнце!

Ника поворачивает голову к окну, и на её лице растягивается радостная улыбка.

Сквозь тяжёлые облака просачивается яркий солнечный луч, освещая Потёмкину, Сафронова и весь ряд, находящийся у окон. И пусть свет длится от силы пятнадцать секунд, этого хватает, чтобы кожа ощутила и запомнила теплоту солнца, пока оно не выглянет ещё раз.

Когда тёмные облака закрывают единственный просвет для солнца, и природа вновь приобретает серые тона, Ника с грустью выдыхает и опускает взгляд.

Солнце не часто дарит ей своё тепло, и каждый раз, когда озорные лучики заглядывают к ней в гости, она готова прыгать от радости. Готова покорять вершины и жить, потому что сам мир обретает краски. А пока вокруг одна серость, желание сделать хоть что-то совсем пропадает.

Девочка возвращает взгляд и натыкается на зелёные радужки Сафронова. Парень больше не спит и смотрит прямо на неё. Да и не похоже, что он вообще спал, потому что в его глазах стоит ясность.

Может, просто лежал, прикрыв глаза?

Пойманная с поличным, Ника мгновенно краснеет и прячется за волосами, уткнувшись в экран телефона.

Сафронов тихонько усмехается и выпрямляется на стуле, после чего берёт в руки смартфон, лежащий на краю стола.

После последнего урока Артём предлагает Потёмкиной проводить её до дороги, но та вовремя вспоминает о своём обязательном приходе к Софи Павловне и говорит ему в фойе школы:

– У меня ещё есть кое-какие дела в школе. Иди домой. Со мной всё будет хорошо.

– Ты уверена? – парень недоверчиво смотрит на неё.

– Уверена. Так что иди. До завтра!

Девочка делает пару коротких шагов назад и машет рукой. Артём продолжает смотреть на неё с недоверием, но руку, чтобы попрощаться, поднимает.

Получив то, что хотела, Ника вбегает вверх по лестнице и прямиком идёт к кабинету Софи Павловны. Прежде чем постучать и войти, она, конечно же, оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться, что за ней не следят.

Сегодня психолог встречает Потёмкину прямо у входа, стоя с какими-то папками в руках.

– Здравствуй, дорогая, – приветливо улыбается Софи и кладёт папку обратно на полку. – Рада тебя видеть. Присаживайся.

Она первой идёт к своему столу и садится. Ника не спеша следует за ней и присаживается в уже знакомое кресло, а по пути рассматривает женщину.

Сегодня она выглядит как из 70-х годов: хлопковая рубашка, бежевые штаны на подтяжках и коричневые туфли с слегка заострённым носиком. Волосы в этот раз свободно спадают на плечи и спину красивыми закрученными прядями до лопаток. Из макияжа только подчеркнутые глаза и блеск на губах.

У неё определённо какой-то свой стиль, не похожий на стандартный. Потёмкина пока не понимает, нравится ей это или нет, и поэтому продолжает вести себя осторожно.

Софи Павловна садится на стул, облокачивается о спинку, скрещивает руки на груди и задумчиво смотрит вперёд несколько минут.

Ника надеется, что женщина разрешит ей уйти, потому что прошлые разы не принесли никаких результатов. Но та, как на зло, даже об этом не думает.

– А знаешь? – говорит Софи и касается кулона на груди. – Раз ты не хочешь ничего мне рассказывать, то говорить буду я. По чуть-чуть каждую нашу встречу. Надеюсь, что ты сохранишь в тайне всё, что услышишь в стенах этого кабинета. Это один из моих самых тяжёлых и трудных моментов, потому что три года назад я сделала тоже, что и ты.

Девочка в шоке поднимает на неё взгляд и распахивает глаза от молчаливого удивления.

– Да, – кивает женщина, иронично усмехнувшись, – помощь нужна всем. Даже тем, кто сам должен помогать. Ну, не будем задерживаться. Лучше слушай…

***

Десять лет назад.

Я шла по коридору к фойе и злилась.

Когда же мама заберёт меня? Я не хочу идти одна! Мне страшно! Мамочка… Когда же ты приедешь?

Подойдя к выходу, я стала смотреть в окно и ждать маму.

Сегодня был первый учебный день в моей жизни, который прошёл отвратительно. Одноклассники оказались глупыми, учителя злыми, а уроки скучными и ооочень долгими. От всего этого напряжения мне просто было необходимо как можно скорее попасть домой и запереться в комнате, чтобы никогда больше не ходить в этот ад.

Чтобы хоть как-то дотерпеть до приезда мамы, я тёрла носик своего любимого серого медвежонка Тедди. Мне подарил его дядя на день рождения ещё в детстве. И по сей день он – моё успокоение.

– Эй, малявка! Это ещё что?

Какой-то толстый мальчик подошёл ко мне. Я посмотрела на него и ужаснулась. В уголках кго губ остались следы шоколада. Это было противно, я сразу отвернулась.

Почему дети такие неряшливые?

Мальчик разозлился.

– Я с тобой говорю, мелкая! – закричал он и выдернул из моих рук игрушку.

Я испугалась.

Мой единственный друг оказался в лапах этого неряшливого и очень глупого мальчишки! Нельзя, чтобы он что-то с ним сделал!

– Отдай! – взмолилась я и потянула руки вверх.

– А волшебное словечко? – захохотал неряха.

Откуда ни возьмись, появился другой мальчишка. Длинный, лохматый и в помятой одежде.

Они стали громко смеяться надо мной и дразнить, тряся медвежонком перед моим лицом. Я попыталась несколько раз схватить его, но неряха оказался быстрее и поднял его над головой.

– Говори волшебное слово! – потребовал он.

Делать было нечего. Пришлось просить.

– Пожалуйста! – сказала я, чуть не плача.

– А вот и не дам! – захохотал неряха и кинул мишку своему другу.

– Отдайте! Вы обещали!

Я бегала от одного мальчишки к другому и пыталась поймать свою игрушку, но мой рост был слишком мал по сравнению с ними.

Мне стало горько и обидно. Мама, которая могла мне помочь, никак не приезжала. Хотелось расплакаться прямо на месте. Но я держалась из последних сил, иначе меня стали бы называть плаксой. Один мой одноклассник уже получил прозвище после того, как от страха намочил свои штаны.

И вообще! Какое право имеют люди придумывать друг другу клички? Это не справедливо!

– Что здесь происходит?

К нам подошёл ещё один мальчик. Я надула губы и нахмурилась, всеми силами сдерживая слёзы.

Ещё один обманщик. Теперь точно не видать мне моего Тедди.

В отличие от тех мальчишек, этот был чуть выше и выглядел опрятнее в чёрной куртке и глаженых брюках. Из-под его полосатой шапки выглядывали золотые волосы.

Неряхи увидели незнакомого мне школьника и остановились. Тот, что до сих пор не стёр с лица шоколад, занервничал.

Он что, боится?

– Да мы это… просто играем.

Мальчик наклонил голову и посмотрел на него из-под бровей.

– Играем? Что-то не похоже. Иди лучше умойся, пиг. А игрушку отдай девочке.

– Кто такой пиг? – спросил длинный и почесал затылок.

– Английский учить надо. Игрушку отдайте, говорю. Не злите меня!

Неряха с недовольным лицом протянул мне медвежонка, которого я тут же схватила и крепко обняла.

Больше никому не позволю его трогать! А если посмеют, я им палец откушу.

Только игрушка оказалась в моих руках, обманщики куда-то побежали, пару раз оглянувшись назад.

Пока они не видели, я показала им язык.

Так им и надо. Пусть боятся теперь.

– Тебя как зовут?

Мой спаситель улыбнулся, и его улыбка оказалась очень красивой.

– Софи, – зачарованно проговорила я.

Моё сердечко подскочило в груди. Обычно такое происходит, когда мама покупает клубничное мороженое. Я его просто обожаю!

– И чего ты тут делаешь, Софи? Почему домой не идёшь? Твои уроки закончились двадцать минут назад.

– Я маму жду. Она всё никак не может приехать.

Мальчик кивнул.

– Понятно. Пойдём тогда ждать её на улице?

Он улыбнулся мне, а я почувствовала в груди лёгкость и тепло. Было такое чувство, что у меня сейчас вырастут крылья за спиной. Никогда такого не ощущала, даже от покупок новых кукол.

Мы вышли и стали ждать мою маму на крыльце. Спаситель решил остаться со мной, чтобы те злые мальчишки снова не пришли. А я была не против. Такой друг мне понравился! Он красивый. Красивее самого Питера Пена!

Пока мы стояли, мальчик рассказал мне про обманщиков. Оказалось, что неряха как-то пукнул прямо перед одноклассниками, а его друг случайно снял с себя не только штаны, когда переодевался на физкультуре. Над ними долго смеялись, а потом придумали им смешные прозвища.

Услышав эту историю, я даже не хотела смеяться. Мне было жаль мальчиков, потому что это может произойти с каждым. Нельзя издеваться над тем, кто повёл себя глупо.

А обманщики после тех случаев стали вести себя плохо. Начали ко всем приставать и пугать, чтобы их все боялись.

Это грустно на самом деле.

Уже скоро к школе подъехала мама. Она остановилась у ворот и посигналила.

Я с грустью посмотрела на неё. Мне уже не хотелось ехать домой. Не хотелось прощаться с моим спасителем.

К сожалению, мама не разрешила бы остаться.

Мальчишка проводил меня до ворот, и я нехотя пошла к машине. А когда уже хотела залезть внутрь, обернулась и крикнула ему:

– Я учусь в первом «А»! Приходи ко мне завтра, я принесу тебе что-нибудь вкусное.

За то, что он спас меня, его просто необходимо было отблагодарить. А вкусная еда – самое лучшее «спасибо»!

Спаситель коротко улыбнулся и кивнул, засунув руки в карманы штанов.

Мы смотрели друг на друга, пока мама отъезжала и разворачивалась. Только когда мальчик исчез с моего поля зрения, я ровно села на сиденье и разулыбалась.

– Кто это был? – мама посмотрела на меня через зеркало заднего вида.

Не раздумывая, я ответила:

– Мой спаситель.