Игра с нарушением правил

– Что со мной не так? Я всегда так одевалась, и ты никогда не упрекал.

– Почему ты бесишься? – Льюис останавливается в пороге ванной комнаты и складывает руки под грудью. Отдаю должное тому факту, что он не отрастил пивной живот и до сих пор в подтянутой форме после того, как отказался от плаванья. Как же быстро все поменялось. Плаванье давно в прошлом, как и желание внести вклад в наши плачевные отношения. Они катятся псу под хвост с появлением новой компании.

– Потому что ты ни с того, ни с сего, начал унижать мою внешность!

Льюис подходит к кровати, забирается и вновь нависает надо мной, но близость вызывает внутренние разногласия. По спине прокатывается неприятный холодок. Я хочу вырваться, но он зарывается носом в изгиб шеи и покрывает кожу беглыми поцелуями.

– Прости, детка. Ляпнул не подумав.

От него все еще тянет травкой и бензином. Запах впитался в пальцы и кожу, а благодаря тому, что почистил зубы, смешался с мятой. Комбинация еще более противная, чем прежде.

– Ты сексуальная, когда заводишься, – он нарочно льстит, подступая к границам.

Льюис обхватывает пальцами подбородок и завладевает губами. Проводит рукой по бедру и скользит вдоль пояса шорт. Я все же стараюсь побороть себя. Закрываю глаза и пытаюсь раствориться в ощущениях, но это сложно, учитывая, что поцелуй похож на обнимашки с канистрой из-под бензина. Последнее время именно это и происходит: я занимаюсь сексом с вонючей бензоколонкой.

Зажмурившись, делаю короткие глотки воздуха. Но я, черт побери, ни капли не возбуждена. Тем временем Льюис прокладывает дорожку по плечу и, сдвинув горло футболки, царапает щетиной. Подхватывает край ткани и тянет вверх, оставляя меня в лифчике. Поцелуи перебираются на живот, на коже выступают мурашки, когда из приоткрытого окна сочится холодный вечерний воздух. Он расстегивает пуговицу, и я останавливаю движение до того, как слетят шорты.

– Не могу, – выдавливаю я.

Льюис поднимает голову и сердито сводит брови.

– Какого хрена ты тогда начала это?

– А поцелуи обязательно должны перетечь в секс?

Мы оба знаем: если он ответит согласием, то сегодня разойдемся по разным спальным местам. Он уляжется на диване, а я промучаюсь от бессонницы до глубокой ночи из-за гложущего чувства вины. Странно, что отказ способен внушить гадское ощущение. Я должна извиняться из-за отсутствия секса, но некогда огненный темперамент с годами дал трещину по непонятным причинам. Возможно, осознаю в чем корень зла, но топчусь на стадии отрицания.

Льюис резко отталкивается и сползает с кровати.

–Что не так?

– Нет настроения. – Я не в состоянии придумать другое оправдание. Шарю руками за спиной, желая поскорей прикрыться, хотя никогда не стеснялась собственного тела. Да, что-то не устраивает, например, третий размер груди, из-за которой не могу позволить понравившееся белье, но она никогда не являлась комплексом.

– Последнее время у тебя вообще его нет. В чем дело?

Льюис раздраженно фыркает и поправляет брюки. Он разворачивается и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью.Спустя минуту раздается новый хлопок. Очевидно, он принял решение не оставаться на диване. Просто, мать вашу, замечательно. Мы прямо-таки находка для семейного психотерапевта.

Я знала: однажды мы столкнемся с трудностями, недопониманием, ведь незаметно приблизились к четырехлетним отношениям. Такие периоды называют кризисами и нужно всего-навсего держаться вместе, пережить тяжелые времена и постараться наладить связь. Но сейчас не хочу прокладывать мостик, как делала всегда. Мы застряли на развилке и не можем определиться с направлением.

Глава 4. Сиенна

– Ларсон, нужно кое-что прояснить.

Рэй оборачивается, в следующую секунду его брови взлетают в мрачное небо. Погода будто переняла мое паршивое настроение. Оставшаяся на футбольном поле часть команды с интересом рассматривает меня и присвистывает. Особоодаренные осыпают лестными комментариями, благодаря которым к горлу подступает рвотный позыв. Мне приходится держать себя в руках, чтобы не заехать каждому в нос или промеж ног. Я сделаю это достаточно легко и без сожалений.

Как оказалось, Рэя не так уж и сложно отыскать, если напрячь память и вспомнить обращение профессора. Теперь у моего заклятого врага есть имя и фамилия: Рэй-живой-труп-Ларсон. Парень, взбаламутивший мои спокойные воды.

Сжав кулаки, игнорирую недвусмысленные взгляды, запуская в космос пожелание, чтобы у каждого отсох член или язык. Без разницы. Я совсем не против комбинации из двух вариантов одновременно.

– Техас, рад встрече. – Рэй слегка наклоняет голову и поднимает краешек губ, путешествуя взглядом по моему телу. Я отвечаю взаимностью.

Темно-каштановые волосы влажные и растрепанные после тренировки, легкий ветер играет с локонами, поднимая в воздух. Смуглая кожа блестит от пота, а на сильной линии подбородка следы грязи, как будто он не единожды проехался по мокрой траве. Белоснежная форма с фиолетовыми вставками по бокам, выглядит не лучше хозяина и нуждается в стирке. Сложив руки на груди, его мышцы становятся в два раза больше. Я сглатываю, опасаясь, что в любую секунду длинные пальцы обернутся вокруг моей шеи, а не схватят футбольный мяч. В таком случае ему стоит приберечь яйца, потому что моя реакция – довольно непредсказуемая штука. Кто знает, куда впишется колено. В раскосых глазах оттенком лесного ореха читается хитрость. Он выглядит как лис, способный обдурить даже самого заклятого мошенника. Чего стоит лукавая улыбка, которую образуют слегка полноватые губы. Его харизма имеет способность приковывать внимание к экрану и сравнима с той, что обладает Том Эллис, вживаясь в роль Люцифера. Рэй красив… но до тех пор, пока не открывает рот и на практике не доказывает теорию о том, что внешность не всегда идет в совокупности с интеллектом.

Ко всему прочему, я не из тех, кого купишь смазливой мордашкой.

– Ничего не хочешь обсудить? – Я выдерживаю его взгляд, выпрямив спину и подняв подборок.

– Не я вылетел из кабинета как ужаленный.

Парни улюлюкают, и это оскорбляет до глубины души. Некоторые предпочитают отклониться в сторону здания, с мерзкими комментариями по типу «Горячая цыпочка, Ларсон», «Зачет, Ларсон», «У нее классные сиськи», как будто меня вовсе нет. Впервые чувствую, как на глазах выступают непрошеные слезы, но делаю глубокий вдох и беру эмоции под контроль. Не хватало еще удариться в рыдания на глазах у футбольной команды, хотя честно признать, плевать на каждого присутствующего. Некоторые узколобые дружки Льюиса не стеснялись выражений, за что однажды поплатились и выпили слабительное, которое я предусмотрительно подмешала в пиво. Жаль, не все дерьмо вышло, но я лишний раз доказала, что в состоянии постоять за себя. Кто знает, на что еще способна моя изощренная фантазия?

– Как зовут самоубийцу, который дал мои ответы?

– Позанимаешься со мной, если назову его имя? – Торгуется Рэй, что слишком предсказуемо.

– Черта с два. Я решу проблему с тобой или без. Но у тебя есть возможность принести извинения и остаться с целыми конечностями.

Рэй разражается хохотом, запрокинув голову назад. Его смех словно иголки, которые протыкают пузырь, где скооперировалось мое хрупкое терпение. Делаю шаг назад, желая уйти, предварительно пожалев о том, что вообще отыскала его. Находясь на хорошем счету у профессора, я в состоянии пересдать зачет и отбелить репутацию, чего бы это ни стоило.

– Ты пожалеешь об этом, Рэй.

Развернувшись, направляюсь в сторону дороги, но его слова заставляют ноги прирасти к земле.

– Тогда не узнаешь, что я выбил для нас.

– Чего ты хочешь? – Сквозь плотно сжатые зубы проговариваю я, небрежно взглянув на него через плечо.

– Пообедаем?

– Нет.

– В таком случае удачи, Техас, – он делает акцент на дурацкой кличке, меняя тембр голоса на тот, что наверняка слушают безмозглые дурочки, пуская слюни на его тщеславное Величество.

Спокойно, Сиенна, ты вполне способна поладить с идиотом, если есть необходимость.

– Ты кое-что упустил. – Мой насмешливый тон раззадоривает его азарт, сияющий в глазах. – Я могу прямо сейчас пойти к профессору и узнать всю информацию лично от него.

– О, красотка, это ты кое-что упустила. Его не будет пару недель, поэтому я повторю предложение. Пообедаешь со мной?

Я прищуриваюсь, на самом деле, обед тет-а-тет пугает до чертиков. Понятия не имею, как объясню сие времяпровождение Льюису. Да и возможно ли? Я убью его голыми руками, если заявится домой с похожей новостью.

– И все?

– Нет. Когда согласишься позаниматься со мной, я выложу все, что ты по глупости пропустила.

Я акцентирую внимание на «когда», ведь он настолько уверен в себе, что исключает «если».

Гребаный манипулятор.

– А ты не думал, что я разорву соглашение, как только получу информацию?

– Я буду осмотрительным и начну выкладывать частями по мере необходимости.

– Ты в курсе, что я питаю к тебе не самые высокие чувства?

– Лучше так, чем ничего.

Я складываю руки под грудью, а Рэй расставляет по бокам. Так между нами возникает пропасть размером с Марианскую впадину. Мы выглядим как бойцы UFC, которых сталкивают нос к носу на пресс-конференции. И я значительно уступаю в росте, что со стороны выглядит смехотворно. Я дышу ему в подбородок.

– Уточним детали. Я не собираюсь ждать тебя на скамейке. Не планирую тратить больше одного часа в день. Не буду мириться с опозданиями, отмазками. Ты не флиртуешь со мной. Не пытаешься затащить в кровать. Мы не разговариваем на темы, которые не касаются зачета. Время назначаю я. Место назначаю я. Твои проблемы, если не можешь в поставленные часы.

– Не слишком много требований? – Ухмыляется он, как будто это все еще игра.

– Не слишком много чести?

– Ладно, – соглашается Рэй. – Но, если у меня тренировка?

– Вернись к девятому пункту.

– И какой из них под девятым номером?

– Твои проблемы, если не можешь в поставленные часы. К слову, я добавлю еще один. Десятый. Ты не будешь манипулировать мной, это первый и последний раз. Я не твоя марионетка.

– Назови место.

– Кофейня на пересечении восьмой и девятой улицы. У тебя ровно двадцать минут, после чего ухожу.

Рэй срывается с места так, что из-под бутс летят ошметки грязи. В процессе стягивая обтягивающую футболку и срывая наплечник, он светит пятью звездами между лопаток, и та, что посередине, заполнена чернилами, тогда как остальные остаются пустыми. Не знаю, что означает татуировка, да и не должна. Меня не увлекает его тело ровным счетом так же, как и мотивация, побудившая ее набить. Я лишь подавляю улыбку, наблюдая, с какой скоростью он бежит к зданию. Что ж, он не шутил, что любит бегать и делает это первоклассно. Признаю еще одно: Рэй обладает грацией, на которую только способны громилы-футболисты, хотя вряд ли разумный человек согласится с данной мыслью, посчитав меня полоумной. Они гребаные Халки, а не балерины. К тому же, презираю футболистов, которые витают в облаках, наивно пологая, что планета крутится вокруг них.

Я бросаю вызов принять душ, одеться и чудом успеть к назначенному времени по загруженным улицам. Часть меня твердить уйти до того, как приду, ведь он все равно опоздает, а вторая требует добраться до пункта назначения и проверить его способность выбираться сухим из воды. Он что-то выбил для нас, и у меня не остается выбора, кроме как принять это к сведению. Обучение требует непомерных усилий, чтобы сохранить грант, иначе присоединюсь к Селене за работой в баре, но на соседней улице. Получать лестные комментарии, ловить недвусмысленные взгляды на определенных частях тела, слушать нытье малознакомых людей, иметь дело с пьяными засранцами – выглядит как мой ночной кошмар. Это не то место, где желаю находиться. У меня не такая железная выдержка, как хотелось бы. Хватит парочки грязных намеков и лукавых взглядов, чтобы клиент поймал стеклянную бутылку лбом, а меня упекли за решетку.

Размещаюсь у окна в небольшой кофейне и оттягиваю озвучивание заказа, потому что до сих пор надеюсь на опоздание Рэя. Клянусь, больше всего на свете хочу, чтобы он опоздал хотя бы на несколько секунд, дабы уйти с чистой совестью.

Надежда сдувается и кружит по залу подобно воздушному шару, когда Рэй появляется на пороге через девятнадцать минут и сорок пять секунд. Разумеется, оставляю разочарование при себе, нацепив скучающую маску.

– Думала, не успею? – Он веселится, пробираясь через полупустой зал.

– Мне есть до этого дело?

Рэй занимает место за столиком напротив меня, предварительно сбросив джинсовую куртку, и подается вперед, сложа руки как примерный ученик.

– Не забывай, что ты не единственная, у кого в рукавах прячутся тузы.

– Не забывай, где должен прятаться твой язык ближайший час.

– Ставлю на кон собственную голову, ты хочешь его между своих ног. – Он пробегается по мне озорным взглядом, в котором открытым текстом читается насмешка, я же имитирую рвоту. – Ты хотя бы думала обо мне прошедшие сутки?

– Когда кромсала мясо на кусочки.

Рэя, кажется, полностью устраивает ответ, а следом направляется к бару, чтобы сделать заказ. Я устремляюсь следом за ним. Не хватает еще принимать внимание от малознакомого парня, равноценное зеленому сигналу светофора.

Мы по очереди диктуем заказ. В мой входит две позиции, чего не сказать о Рэе. Его заказ способен занять рулон кассовой ленты. Готова поклясться, что послужной список этого парня еще длиннее.

– Эй, богатенький Ричи, притормози. – Я останавливаю движением руки, когда он вытаскивает деньги. – Я в состоянии оплатить свой кофе.

– С меня причитается.

– Ты не сделаешь этого, – угрожаю, и Рэй проводит пальцами по моим волосам, чего терпеть не могу. Ненавижу, когда трогают волосы. К ним не позволено прикасаться даже Льюису. Ни одному живому существу, кроме меня.

Я создаю дистанцию, чтобы он прекратил нарушать границы и распускать руки.

– С какой стати? – Ехидничает парень. Его жизнерадостность действует на нервы, не хватает ореола яркого света, дурацких крыльев и небесной мелодии.

– Это не свидание. Я не хочу быть тебе обязанной.

– Это всего лишь кофе, не раздувай из мухи слона, – он очередной раз играет с огнем, подцепив локон.

Я бью по запястью, и Рэй самодовольно улыбается, будто приблизился к разгадке тайны, покрытой мраком.

– Ну как? Разряд?

– Ничего, – холодно отзываюсь я.

Успеваю вытащить парочку баксов из кармана черной косухи и положить на барную стойку, прежде чем это сделает Рэй. Женщина в забавном фартуке с цветочным принтом, по-видимому, хозяйка кофейни, с тоскливым выражением переглядывается между нами и качает головой. Возможно, мы не первые неприятели на ее веку.

Рэй делает отмашку, пропуская к столику, но я на шаг впереди и отвечаю тем же жестом. Ради всего святого, он далеко не джентльмен, всего лишь хочет рассмотреть мою задницу. Ни за что не поверю в благие намерения.

Мы возвращаемся и последующие несколько минут молчим. Я вытаскиваю из сумки конспекты и открываю блокнот, чтобы составить план работы, а Рэй предпочитает уединиться с мобильником. Краем глаза замечаю, что он набирает сообщение и мысленно ликую, что его внимание перехватил кто-то другой. Вполне возможно, у собеседника имеется вагина, что только на руку. Мне бы тоже не помешало сообщить Льюису, что задержусь еще на пару часов, обнародовав лишь половину правды. Это всего-то на пару недель и касается учебы, нежели личных интересов.

Женщина приносит заказ, когда набрасываю список важных периодов, которые были включены в зачет за прошлое полугодие. Но как только кофейный аромат пробирается в нос, хочу лишь одного – опустошить кружку и заказать новую порцию. Моя кофейная зависимость рано или поздно даст о себе знать, сказав стоп-слово сердечным приступом.

Добавляю в кофе маршмеллоу. И не несколько штук. Я делаю это до тех пор, пока не создается горка и все последующие воздушные лакомства не соскальзывают на стол. Недовольно хмурясь, закидываю парочку в рот и замечаю, что Рэй сморщился подобно выжатому лимону.

– Тебя, кажется, сейчас стошнит.

– Не кажется. Ты занимаешься извращением.

Я в шаге от того, как закачу глаза к мозгу.

– Многие любят добавлять вкусняшки в кофе. Взбитые сливки, маршмеллоу, конфетти и сиропы.

– Ага. Извращенцы.

– Рэймонд, единственный извращенец тут ты.

Он расставляет локти по столу, подпирает щеки ладонями и с любопытством смотрит на меня. Его действительно забавляют пререкания, вокруг которых вращаются наши катастрофические отношения?

– А ты докажи.

– В первый день знакомства ты с чего-то решил, что можешь навешать лапшу на уши и недвусмысленно дал понять, что хочешь переспать со мной. К твоему сведению, я не шлюха.

– Секс не преступление. Я не считаю девушку, которая любит секс, шлюхой.

– Я уже сказала, что мы держим нейтралитет. Но так уж и быть, на какое-то время можешь считать нас кем-то вроде вынужденных друзей, если от этого будет легче.

Он давится смешком, когда подносит ко рту кружку и смотрит поверх нее.

– Я чувствую это так же, как ты.Притяжение между нами. Не просто сексуальное, иначе бы не сидел напротив тебя и не прикидывался мальчиком с нимбом над головой только потому, что хочу трахнуться с тобой. Секс – слишком незначительная причина для того, чтобы я был милым.

– Кто сказал, что ты милый? Ты говоришь, что хочешь трахнуться со мной, а не переспать. Не точтобы я брала твои слова во внимание и переживала, а побрила ли утром ноги, лишь констатирую факты.

Он лениво пожимает плечом.

– Это разве не одно и то же?

– Это грубо. И это означает, что ты трахнешь и выкинешь, как ненужную вещь.

– Тогда хочу знать, что меняет термин «секс».

– Он означает, что девушка не будет выкинута до того, как презерватив достигнет дна корзины. Это означает, что ты уважаешь ее во что бы то ни стало.

– Поверь, трактовка ничего не говорит о том, уважаю ли я кого-то или нет. Ты можешь понять, что я уважаю тебя как минимум потому, что ни разу не дотронулся. Ни разу не обесценил твои принципы.

– Ты дважды распустил руки.

Он склоняется над поверхностью стола и вызывающе улыбается.

– О, Техас, ты ни за что не пропустишь, когда я действительно коснусь тебя. – Горячее дыхание касается лица, а излучаемый им аромат напоминает свежие тропические фрукты. Если бы я не состояла в длительных отношениях, вполне возможно, Рэй мог стать греховным искушением.

– Да что ты? – Я продолжаю держать маску деланного равнодушия, наблюдая, как кончик его языка собирает начинку с уголков губ. Очередная провокация. Неработающая провокация. – Думаю, что ты глубоко заблуждаешься на свой счет.

Оттолкнувшись, парень падает на спинку диванчика и заразительно смеется.

– А знаешь, я внесу коррективы. Ты будешь дарить открытку не только на годовщину. Ты будешь дарить их на каждое сбывшееся предсказание, касающееся нас. Они будут подтверждением моей правоты.

– Твое самолюбие неспособна удержать даже сила гравитации. Оно рвется в открытый космос.

– Я нахожу тебя забавной. – Расправившись с круассаном, Рэй двигает тарелку с потрясающими на вид песочными пирожными, начинка которых укрыта фруктами и блестящим слоем карамели. Его аппетиту и метаболизму можно аплодировать стоя.

– Я нахожу тебя мелкой рыбьей костью, которая застряла промеж горла и ее трудно вытащить.—Положив ладонь на блокнот, двигаю в его направлении.– Прочитай и скажи, где пробелы в знаниях.

Вместо того, чтобы заняться делом, Рэй, с присущим ему нахальством, перелистывает страницу за страницей. Это возмущает, потому что при помощи данного блокнота можно заглянуть в мою голову, прочитать мысли. Эта вещица настолько же интимна как нижнее белье, и сейчас Рэй бесцеремонно копается в моем белье.

Я делаю выпад, чтобы вырвать блокнот из его грязных лап, но он демонстрирует ловкость, без которой не обойтись на футбольном поле.

– Я уйду, если не прекратишь рыться в моих вещах.

Рэй смотрит на меня из-под опущенных век.

– Почему? – С неподдельным интересом спрашивает он, на что вопросительно поднимаю бровь. – В смысле, почему тебя беспокоит, что кто-то посмотрит рисунки?

– Потому что это личное.

– Хочешь правду? – Рэй возвращается на страницу списка и подхватывает шариковую ручку, чтобы выделить темы, которым стоит уделить больше внимания. – Я играю в футбол. У меня не так уж и много времени на учебу.

– Хочешь сказать, что ты вообще ничего не знаешь?

– Поэтому я спер твой зачет.

– То есть, ты открыто признаешь, что сделал это? – Я нависаю над столом, чтобы услышать ответ, если он решит перейти на шепот.

Рэй поднимает взгляд и заговорчески улыбается.

– Если скажешь, каким цветом на тебе трусики.

У меня возникает сумасшедшее желание биться головой о бетонную стену, пока не раздроблю лобную кость, потому что за пару недель нереально освоить программу за прошлый год и вынести его скверный характер.

Проигнорировав предложение обменяться личной информацией, делаю глоток кофе и отщипываю кусочек булочки с корицей.

– Зачем тебе это, если собираешься податься в спорт?

Господи, кто тянет меня за язык? Я не хочу знать о нем ровным счетом ничего, но задаю вопросы.

– Я не планирую подаваться в спорт, но играю в основном составе со времен средней школы. Тренер поставил условие, не оставив выбора.

– Чтобы оставаться в стартовом составе, ты должен удержать средний балл? А чтобы удержать средний балл, ты не нашел ничего лучше, чем красть чужие знания?

– Я позаимствовал твою красивую и умную голову. Кто знал, что мужик проверяет электронные работы, а лучший зачет окажется твоим. Но я, кстати, рад знакомству. Не так сильно, как ты, но все же.

– Он проверяет все. Если однажды надумаешь написать «на кой черт мне эта херня» в середине доклада, будь готов встретиться с последствиями.

Рэй по-мальчишечьи улыбается.

– О боже, ты серьезно? – Громко шепчу я, с искренним изумлением таращась на него.

– Нет, но очень хотелось.

Он облизывает клубничный джем с пальцев, наблюдая за моей реакцией. В глубине карих глазах клубится похотливая дымка. Я морщусь.

– Ты неподражаем.

– А ты уже выписываешь мне комплименты.

– Ты в безысходном положении, Рэй, и я буквально твоя последняя надежда. Советую фильтровать все, что делаешь и говоришь, потому что я воспользуюсь любой подвернувшейся возможность, лишь бы сбросить балласт с плеч.

– Твой южный акцент чертовски заводит.

– Тебя заводит даже фонарный столб в юбке.

Рэй хихикает, с аппетитом поглощая выпечку.

Клянусь, начну вести обратный отсчет в календаре до того самого дня, когда соглашению придет конец.

Глава 5. Рэй

Зачем я в это ввязался?

Остин растеряно хлопает глазами, словно впервые видит Мэйсис2, где можно найти что-то более-менее стоящее, еще и с отличными скидками. Я как гребаный Ричард Гир, привел красотку прикупить порядочных шмоток, разве что на пару сотен баксов. Отступать слишком поздно, да и отголоски совести настаивают на выполнении своей части сделки. Ко всему прочему, голову посетила гениальная идея предложить соседке Одри выгодную партию, возможно, лет так через пять они наконец-то дойдут до темы пестиков и тычинок. Я убью двух зайцев одним выстрелом в стиле Купидона. Пока все складывается вполне неплохо, по крайней мере, к этому идет.

Направляюсь вдоль ряда с футболками и выбираю приличную тройку разных цветов, следом за чем нахожу самые простые джинсы и кроссовки. Все это время Остин тенью семенит за мной, приняв роль вешалки, на которую складываю одежду. Озвученный им бюджет трещит по швам и часть из имеющихся денег нужно оставить на поход к парикмахеру, который отрежет крысиный хвостик к чертовой матери. Жду не дождусь момент, когда он упадет на пол и окажется в корзине с мусором.

– С чем я должен их носить?

На мгновение начало казаться, что остался один, но мой новоиспеченный клишированный приятель напоминает о себе.

Взглянув через плечо, замечаю, что он накинул вполне сносную текстурированную флисовую рубашку в серую клетку и полоску, которая на фоне несуразных брюк и рубашки-поло светло-голубым оттенком выглядит лишней. Снова голубой. Еще одна вещь подобным оттенком, и я выколю глаза первым попавшимся предметом.

– С ней пойдет, – указав на рубашку, говорю я. – И хватит скупать все голубым цветом. Это скучно.

– Мне нравится.

– Ты выглядишь как те ребята с ночлежки для бездомных, у которых нет выбора и шампуни.

Остин строит недовольную гримасу.

– Это грубо.

– Привыкай. Я прямолинейный.

– Или нетактичный, – вполголоса бормочет он, прижимая к груди плечики с одеждой. – Куда мы поедем?