Драконий василек. Дилогия

– Ой, простите. Мне бежать надо, там вещи мои…

– Да тут все. Я как васильки в кошелке увидела, сразу поняла – твоя она. Прихватила, да госпоже Венере отнесла. Она как раз за каплями ушными в подсобку ушла. Стара я стала, Василечек, стара. Сегодня роды принимала у императорской поварихи, она, бедная, так от боли мучилась да крючилась. Кричит «сделайте эвтаназию, сделайте эвтаназию!». Какую, говорю, вам эвтаназию? Еще жить да жить, пятерых родите, там у вас драконова пещера, пешком пройдут! У вас, говорю, ребенок, а не смертельная болезнь. А потом мне помощница-то и подсказывает: госпожа Идрис, она анестезию просит, а не эвтаназию.

Я от души расхохоталась. Госпожа Идрис всегда рассказывала так живо и задорно, что невольно все вокруг заслушивались. Это, поговаривают, из-за троллей в родословной. Те могут часами рассказывать истории даже незнакомцам, лишь бы слушали. Вот и сейчас, два постоянных клиента присоединились к нашему веселью.

– И что, все хорошо с ребеночком-то? – поинтересовалась госпожа Лагида – жена главного архитектора.

– А то как же! – довольно причмокнула госпожа Идрис. – Не первый раз дракона принимала! Крупный мальчик, пухленький, розовощекий! Хрраном нарекли. Пополнение у сапфировых!

– Откуда же у человечки дракон в лоне? – изумилась я, забирая свои корзинки.

– Знамо дело откуда, – усмехнулась госпожа Лагида, но я не смутилась, меня другое интересовало.

– Разве может у дракона и человека дракон родиться?

– Выходит, что может, – повитуха пожала плечами. – Скажу вам по секрету!

Женщина перешла на шепот и клиенты, а вместе с ними и я, подались вперед.

– У них в последнее время беда какая-то творится с продолжением рода. Меня на консультацию в гнездо ирд Зорграхтов приглашали месяца как четыре тому назад. Да, да, и я удивилась! Сам повелитель сапфировых драконов, представляете?

– И что? Что там? – у Сагиты, дочери госпожи Лагиды, даже глаза загорелись.

Сегодня почти каждая в Астории мечтает стать драконовой невестой, ведь все драконы богатые и при власти. Не понимают, неразумные девицы, что деньги – они приходят и уходят, а с человеком и только с ним коротать вечера и делиться сокровенным. С властью и титулом не поговоришь, от них тепла и поддержки не получишь. Да, к тому же, чем на тебе богаче платье, тем толще маска собеседника. Ты никогда не узнаешь, что он в действительности о тебе думает. Я этого в доме графа Братстона в свое время насмотреться успела…

– Оказывается, зачинать не получается! Даже с родовыми артефактами! Дочка евойная – Асгадалия, с мужем уже полтора века пытаются и все без толку. Меня, как независимого специалиста пригласили, всяких магов и лекарей у них перебывало – не счесть. Осмотрела я ее и, скажу вам, не видать ей драконов!

– Бесплодна? – я ахнула.

Разве можно придумать большую беду для женщины, чем невозможность познать радость материнства? Никогда не ощутить, как в твоем животе бьется самое родное в мире сердечко, рождается новая жизнь! Это… Это ужасно!

– Абсолютно, – кивнула госпожа Идрис и горестно вздохнула.

– Странное дело, – задумалась госпожа Лагида. – Вчера к моему мужу – главному архитектору Астории, – с гордостью добавила женщина, раскрывая веер, украшенный драгоценными камнями и обмахиваясь им исключительно из жажды хвастовства, – приходил ирд Зорграхт. Супруг Асгадалии как раз. Видный мужчина, скажу я вам, очень видный сапфировый дракон.

Она многозначительно посмотрела на дочь. Видимо, сожалела, что такая партия досталась не ее кровиночке. Сама Сагита сделала страшные глаза, заставляя матушку сменить направление разговора.

– Так вот хвастался, что жена его как три месяца под сердцем дракона носит!

– Да быть того не может! – всплеснула руками повитуха. – Точно знаешь?

– Муж не стал бы обманывать! Он не сплетник, сами понимаете, – авторитетно заявила госпожа Лагида.

В этот момент из подсобки вышла верховная ведьма с ушными каплями, а я попрощалась с присутствующими и выскользнула на улицу.

И слава исконной магии, что у драконицы все получилось! Я очень за нее рада.

Настроение после встречи с госпожой Идрис хорошее стало. Ласково светило солнце, а с рынка доносился аромат жаренной в ольховых ветках рыбы и печеных яблок с карамелью и корицей. Не удержалась и по пути к гномихе купила себе яблочко на палочке и стаканчик райса. Райс – напиток, неподвластный времени, на основе порошка цикория, с терпким бодрящим вкусом и множеством добавок. Мой любимый – со сладким сиропом из зеленики и в этот раз я не смогла удержаться.

К лавке портнихи подходила сытая и довольная. Даже необходимость доплатить Лорису за пирожные уже не портила настроение.

Из огромных стеклянных витрин на меня смотрели манекены в модных нарядах. Слева – для мужчин, справа – для женщин. Толкнула тяжелую дверь, звякнули колокольчики – магические оповестители. Вот уже как пять лет, с года красного жнеца, повсюду в Астории такие колокольчики висят. Если он звенит, значит, все хорошо, если молчит, значит, пожаловала сильная сущность, а уж если он звонит без остановки – в доме ведьма или колдун. И, если вторые опасности не представляют, то первые должны быть схвачены и обезврежены. Почему же колокольчик не звенел сейчас? Колдун, который придумал эту систему оповещения, явно плохо осведомлен о наших возможностях. Колокольчик реагирует на уровень магических сил, а у ведьм он минимальный. Наша сила – в душе, слове и знании, а не магическом резерве.

– Анотари! Душечка! – госпожа Рикитюль, раскинув широко руки, поспешила ко мне.

Упитанная гномиха с огромной грудью, аккуратно лежащей на внушительном животе, сжала меня в мягких и очень жарких объятиях, крепко прижавшись щекой к моей груди. От нее пахло кожей и льном. Вероятно, верхнюю одежду мастерит.

– Извините, госпожа Рикитюль, я сегодня только одно пирожное донесла. На площади случилось…

– Да знаю я, знаю! – она полезла в мошну, выудила две серебряных монетки и привычным движением нырнула рукой в мою корзинку. – Все уже знают! Такое дело! Василечек мальчика спасла!

– Вы слишком много даете, госпожа. Там только одно пирожное, остальные просыпались…

– Бери, Анотари, бери, – откусывая уцелевшее лакомство и блаженно зажмурившись, причитала гномиха. – Это тебе щедрая плата за доброе дело. Драконица Гронрух – мама спасенного тобой малыша – моя постоянная клиентка. Как узнала, что мы знакомы, так и сказала: «Айса, ты мне Анотари в замок пришли. Пусть лучших пирогов принесет и торт с зеленикой и белым шоколадом, я ее отблагодарить хочу».

– Деньги я не возьму, госпожа Рикитюль, вы же меня знаете!

Что правда, то правда. Мой принцип знали все в Астории, потому гномиха обменяла монетки на десять медяков и улыбнулась. За свою помощь я всегда беру услугой или ответным добрым делом. Ведьмы Борхес никогда не принимают денег. Деньги душу развращают. Когда добрые дела делаются ради выгоды, добрыми они уже не являются.

– И от драконицы Гронрух мне благодарность принимать не за что. Я стояла ближе всех к мальчику, потому и успела помочь.

– Все-то у тебя просто, Василек, – доев пирожное, Айса вытерла руки о полотенце и внимательно на меня посмотрела. – Говори, чем я могу тебе помочь?

– У меня есть камзол, из дорогого эльфийского шелка. Он случайно в масляном креме от ваших пирожных испачкался, когда я упала…

– Дай-ка сюда.

Гномиха надела на нос круглые очки и, уложив объемную грудь на низкий дубовый стол, расстелила на нем камзол, внимательно рассматривая масштаб катастрофы. Я примерно представляла, как свести пятно, но уж очень боялась испортить ткань. Эсаильский шелк, как-никак.

– Баснословно дорогая вещь, Василек! Знатному господину принадлежит.

– Это камзол дракона, – подтвердила предположения гномихи. – Вы сможете помочь?

– В два счета, дорогуша! Сода, чернильный порошок, вода, утюжок и магия рук госпожи Рикитюль!

Она задорно подмигнула и указала на низкое кресло, предлагая расположиться и подождать. В ожидании плела васильковый венок, раздумывая над словами гномихи. Стоит ли идти в гнездо ард Нойрманов? Все же это замок владыки драконов! Не просто повелителя какой-нибудь стаи, а владыки всех-всех чешуйчатых! Говорят, он очень скор на расправу, яростный и злой, как бык! Пожалуй, я пироги драконице лучше с Оськой отправлю. Он парень бойкий, к тому же, просто человек. Ему без страха можно в логово драконье сунуться. А мне, ведьме, поостеречься следует.

Айса вернулась быстро.

– Держи, Василек! Словно и не было ничего!

– Спасибо, госпожа Рикитюль! Это вам, – водрузила на смоляные кудри женщины васильковый венок и тепло улыбнулась. Защитой будет. Недавно на юге Астории еще одна портная лавка открылась и вся синими маками поросла. Злая женщина там заведует, может госпоже Рикитюль навредить. Защита лишней не будет!

Аккуратно сложила камзол и выходила из лавки, твердо решив, что в гнездо к драконам не пойду, но меня остановила гномиха.

– Постой, Анотари! Забыла совсем! Ты карточку-то возьми и в гнезде к служебному входу иди. Там тебя сегодня к вечеру ждут. Говорит, важные гости какие-то, очень хочет их вкусной выпечкой побаловать! А я сразу сказала, у пекаря Лориса, где наша Василек работает, самая лучшая выпечка во всей Астории! Так что ты поспеши, девонька, не подводи гномиху, я ведь обещала, что придешь!

Ох! Теперь отнекаться не получится. Сжала в руках золотую карточку драконицы и поспешила в пекарню. Солнце уже планировало вальяжно клониться к вечеру златоглавым господином, а до гнезда в гору нужно повозку нанимать – мне с пирогами не подняться. Вернее, подняться я смогу, но уйдет уйма времени и к ужину никак не успеть.

До пекарни бежала с прытью молодой лошадки – не хотелось гномиху подвести. Обычно я разношу пирожные медленно, уделяя внимание каждому клиенту, узнавая, как у них дела, помогая, втайне от них, решить многие проблемы. В чем предназначение ведьмы? В помощи людям. Ведьма – это ведающая мать. Госпожа Венера многое мне рассказала, многому научила. Не обязательно быть ведьмой, чтобы навести порчу или проклясть кого-то. Но устранить последствия под силу только нам. Злость, зависть, ревность, обида. Казалось бы, обыденные человеческие эмоции, а на деле – сильнейшие энергетические потоки, которые могут и до смерти довести.

Вот, например, Талия – дочка кузнеца Мефодия, первая красавица, доброй души человек, а умница какая! К тому же, магический дар у нее открылся. Все прочили ей блестящее будущее на колдовском поприще, но в один миг начала таять, да так стремительно, что все лекари руками разводили, а колдуны на ведьм пеняли. Я как раз мимо проходила, видела, что все мальвой желтой заросло – это значит, что светлой души человек за грань отойдет совсем скоро. Не удержалась, зашла, чтобы проводить. Если не проводить правильно – застрять между мирами может. А там она – Талия – лежит на кровати, белая, как скатерть, дышит через раз, а вокруг нее руны черные и зеленые. Но никакое это не проклятье! Зависть – лютая, злая плитой могильной ее к земле тянет. А уж сколько раз ей смерти за глаза желали, судя по количеству знаков – и не сосчитать. Когда Мефодий вернулся со двора, мы с Талией уже за столом сидели и чай пили. Васильковый. С тех пор мы добрые подруги, а желтая мальва под их окном покраснела. Я отвела от девушки злой глаз, подарила подвеску простенькую из бересты – оберег. Уже несколько месяцев прошло, а Талия, умница прилежная, собирается в главный магический университет Гардии поступать.

– Привет, Василек. Забежишь на чаек? – бойко крикнула Талия, помахав мне рукой. Она сидела с книгой в летней беседке но, завидев меня издалека, поспешила к невысокой деревянной оградке.

– Прости, сильно опаздываю! Мне в гнездо ард Нойрманов к ужину пирогов отнести велено!

– Поспеши! – она отодвинула мешающий подсолнух и поделилась новостью: – Отец говорил, что сегодня извозчики раньше заканчивают – у них в конце месяца осмотр лошадей и подковка. В гору высоко подниматься, как бы тебе не опоздать.

– Спасибо!

Побежала с еще большей прытью, благо, пекарская лавка сразу за углом от дома кузнеца Мефодия располагалась. Господин Лорис – высокий коренастый мужчина с короткими волосами и добрыми карими глазами, встретил меня, как всегда, с широкой улыбкой. Поправив все время съезжающий на лоб колпак, он сходу воскликнул прямо из-за прилавка:

– А вот и наша спасительница!

Немногочисленные гости (наши клиенты предпочитают получать пирожные и выпечку на дом и в кафе обедают не часто) обернулись и, завидев меня, отблагодарили аплодисментами. Я заметно смутилась – ведь правда ничего такого не сделала и, благодарно поклонившись, поспешила скрыться на кухне.

– Всем райс с сиропом зеленики за счет заведения! – щедро распорядился господин Лорис и подавальщицы поспешили выполнять его поручение. Сам мужчина последовал за мной на кухню.

– Господин Лорис, я большую часть пирожных обронила, когда падение дракона приключилось. Госпоже Рикитюль донесла лишь одно. Вычтите, пожалуйста, убыток из моего заработка, – выложила на стол монетки гномихи.

– Ты мне лучше скажи, как ты? Все хорошо? Не поранилась? Работать сможешь или нужно выходной дать?

– Не нужно выходных, спасибо! – как представлю, что никуда идти не понадобится, так страшно становится. Сидеть в доме графа Братстона, с ним, дышать одним на двоих спертым, отвратительным воздухом… Впрочем, я бы все равно ушла. Просто по городу гулять, лишь бы не находиться там. – А вот что нужно – так это пирогов самых лучших и торт с зеленикой и белым шоколадом! Мне в гнездо ард Нойрманам отнести, для званого ужина.

Прежде мы для гнезда пироги не пекли и такой заказ – отдельный вызов. Обычно на изготовление искусных тортов уходит до нескольких дней, а тут такие жесткие сроки! Я выудила из корзинки сироп от госпожи Венеры, переложила камзол дракона и изумрудный камушек в кошелку – чтобы меньше места занимали, а затем убрала все на свою полку в подсобке и подвязала белый фартук поверх своего сарафанчика. В мои обязанности помощь по кухне не входит, но не стоять же без дела?

– Думаю, с рыжиками и луком, а второй с мясом и картошкой! А еще ваш фирменный – малиновый, со сливочным кремом. Просто пальчики оближешь!

Сказано – сделано. Мы мигом взялись за работу, и уже через два часа я с тяжелой ношей огромных, украшенных плетеным тестом пирогов, тряслась в повозке, которую оплатил господин Лорис. Камзол дракона с собой взяла. Решила, что отдам драконице, а уж она-то наверняка всех важных господ знает, передаст, кому следует.

На этом мои мысли оборвались. Извозчик высадил пассажиров в начале горы и сообщил, что лошади необходимо ехать на замену подковы. Мои спутники не огорчились – мальчишки живо убежали к соседним дворам, кидая друг в друга зрелыми яблочками-дичкой и ловко уворачиваясь от снарядов, а молодая пара, обмениваясь влюбленными взглядами, лениво поплыла наверх и вскоре скрылась за поворотом.

В гнездо я шла одна, но, несмотря на все попытки поторопиться, к ужину явно опаздывала. Корзинки с пирогами и тортом оттягивали руки, а перехватить удобнее нельзя – мягкий бисквит помнется, и тончайшие украшения пирога сломаются. Конечно, на них защита,– простенький артефакт в виде картонных крышек, который спасет от неудачного падения, но рисковать все равно не хотелось. Вдруг действие одноразовое или вовсе артефакт-пустышка? Колдун, продавая такие крышки, обещал долгосрочный эффект, но жизнь показала, что среди колдунов сегодня полно шарлатанов.

Прошла полпути и далеко, точнее, высоко впереди уже виднелся замок, когда поняла, что все – не могу больше. На обочине заметила бревно. Расположилась на нем, положила рядом свою ношу, сняла тапочки и размяла ноги – стерла правую пятку до крови. Идти совсем тяжело, а повозок, как назло, нет. Впрочем, Талия предупреждала, что сегодня их и не будет. Однако вскоре послышался стук копыт, а затем из-за угла показалась карета, запряженная четверкой вороных коней. Карета – не повозка, потому останавливать не решилась. Вдруг это те самые важные гости, которых ждут? Карета дорогая, с бархатом и позолотой, быть может, едет кто-то из дворца, министры или даже приближенные императора?

Проводив транспорт грустным взглядом, я вздохнула – следует идти. Стук копыт замедлился, кони заржали, после чего все стихло. Я решительно поднялась – время не ждет! Гномиха Рикитюль обещала, что я не подведу, и я не подведу. Взвалила на себя тяжелые корзины и услышала раздраженное:

– Госпожа Анотариэль Айнари?

Лакей отворили дверцу кареты, и оттуда вышел тот самый дракон, которому от меня баранкой по голове прилетело. Он был в парадной форме: белоснежный камзол, расшитый золотом, с эмблемой драконьего корпуса на погонах, белые узкие брюки, заправленные в высокие сапоги из тонкой кожи, с широкими золотыми пряжками. Я невольно залюбовалась: чудо, как хорош! Вот только взгляд, полный презрения, портил впечатление. Так и хотелось взять кисточку, стереть это суровое выражение лица и мягким взмахом нарисовать улыбку.

– Простите меня за баранку! – вспомнилось как-то некстати, но под таким взглядом невольно вспомнишь все свои грехи, даже те, что уже исповедала.

Дракон смотрел с интересом и, похоже, гастрономическим. Слышала я про их пристрастия. Некоторые не гнушаются принимать в пищу людей и это даже не возбраняется. Конечно, кто станет связываться с могущественными порождениями исконной магии из-за обычного человека, чья жизнь в рамках империи практически ничего не стоит? Жестоко, бесчеловечно, но как есть… Скушал человека, значит, так нужно было.

– Баранку? – дракон явно не понял.

– Когда мы с вами на пирожных поскользнулись, вам по голове моей баранкой прилетело. Я ведь ничего за день съесть не успела, баранку схватила, выбежала, а там вы и… Неловко так вышло. Говорила мне госпожа Венера: «Василек, не кушай на бегу», так ведь не слушала! Извините.

Дракон приподнял бровь и медленно осмотрел меня с ног до головы. Решал, какую часть откусить первой? В сгущающихся сумерках его мерцающие фиолетовые глаза пугали и завораживали одновременно. Больше, правда, пугали. Черные волосы, сейчас не забранные в затейливую прическу, изящно обрамляли его лицо крупными волнами локонов, сглаживая острые черты, смягчая их. Или тому виной игра света и тени? Сейчас он определенно казался более привлекательным, чем днем.

– Ах, да! – я поставила на землю корзины и нырнула рукой в одну из них. – Как и обещала – все исправила. Держите!

Протянула дракону аккуратно сложенный камзол:

– Что это?

– Ваш камзол, полагаю. Вы берите, не стесняйтесь.

– Правда? Вы позволяете?

Даже не шелохнулся. Напротив – руки за спину убрал. А ехидства-то сколько! Удивительно, как только не лопнул, переполняет ведь явно.

– Чего уж там. Весь день со мной, от сердца отрываю, – пошутила добродушно, пытаясь разрядить обстановку.

– В таком случае, себе и оставьте. Мне он без надобности.

Неужели так брезгует, что его одежда в человеческих руках побывала?

– Но… Эсаильский шелк! Ручная вышивка… Куда же мне мужской камзол, милорд?

– Он стоит не менее пятидесяти золотых. Я был уверен, что вы уже давно его продали. Сразу после того, как растрезвонили на всю Асторию, что спасли сына драконицы.

Поджав губы, проглотила обидные слова. Слухи о злословии и бесчувственности драконов недаром ходят. Не бывает дыма, если нет огня. И вот имею неудовольствие убедиться в этом лично.

– Около семидесяти, если точнее. Учитывая, что это вещь дракона – все сто. Госпожа Рикитюль может и дороже продать – она это умеет. Но вы слишком плохого мнения о людях, милорд. Мне помогли вывести пятно, и я возвращаю вещь, что принадлежит вам. А поступок свой героическим я вовсе не считаю. Сделала то, что совесть велела. Уверена, я бросилась на выручку чуточку раньше вас. Только и всего.

С этими словами я подошла к дракону, расправила камзол и бесцеремонно накинула его на плечи мужчины, обомлевшего от подобной наглости. Волосы поправлять не стала, к ним драконы притрагиваться не разрешают. Затем молча вернулась к корзинам, взвалила на себя немного полегчавшую ношу и изобразила нечто, отдаленно похожее на поклон:

– Доброго вам вечера, милорд. Вы бы в карету возвращались – комары совсем расшалились. Закусают ведь. Нехорошо, если такое красивое лицо испортят.

Улыбнувшись на прощанье, я обошла дракона и тихонечко поплелась по обочине.

– Куда вы направляетесь?

– В гнездо ард Нойрманов, милорд, – остановилась и повернулась, как обязывает вежливость, хотя ноша уже существенно оттягивала руки. Ответ был очевиден, да и вопрос явно задан с одной целью – остановить меня. Добавила, чтобы заполнить какую-то неловкую паузу: – Драконица Гронрух велела принести пирогов и торт с зеленикой в белом шоколаде. Ждут важных гостей! Хорошие, должно быть, люди. Пекарь Лорис чудесные пироги печет!

– С чем?

– С рыжиками и луком, с мясом и картошкой. С рыбой и рисом! – спешно добавила, заметив, как интерес в глазах собеседника померк. Аметистовые драконы питаются в основном морепродуктами, насколько помню, потому последнее предложение мужчину несколько вдохновило.

– Пекли сами?

– Только помогала.

Вот теперь стало совсем неловко. Потому что я стояла на обочине с корзинами, он – возле распахнутой дверцы кареты в черном камзоле поверх белого, мы смотрели друг на друга и не знали, что сказать.

– И кого же там ждут? – спросил он прежде, чем я снова попыталась откланяться.

– Не знаю. Мое дело – принести угощения и только.

– И, несомненно, получить награду за свой поступок от драконицы? Щедрую, разумеется.

У всего есть рамки, в том числе и у терпения. Даже если ты Борхес – терпение не может быть безграничным. Конечно, ведьму первого круга вывести из себя практически невозможно, зато пятого – запросто.

– Знаете, милорд, это попросту некрасиво. Своими заявлениями вы намерено оскорбляете меня или провоцируете на грубость. Но только я вам скажу: вы зря недооцениваете людей. Мне искренне жаль, что в вашей жизни произошло что-то, что подорвало в вас веру в человечество, но не судите всех под одну гребенку. Я ничего плохого вам не сделала, а то, что сделала – то исправила. Прошу прощения, что отняла у вас так много времени. Если не возражаете – я пойду. Не хочу, чтобы из-за моей нерасторопности у драконицы Гронрух возникли проблемы с гостями.

Поскольку, очевидно, разрешения идти мне не дождаться, отважилась на дерзость – развернулась и сделала шаг.

– Я вас не отпускал, госпожа Айнари.

Ох, исконная магия! Дай мне, пожалуйста, терпения. Этот невыносимый дракон превратит меня в темную ведьму! Мысленно я уже крестила аметистового незнакомца недобрым словом. Тихим-тихим таким, на самых задворках сознания, но недобрым. Наглец, например. Нахал. Хам. Чего доброго, еще и подлецом окажется! Развернулась, усиленно изображая покорность, но изображение получилось не очень достоверным.

– До гнезда далеко. В гору с такой ношей вы будете добираться долго и упадете посреди дороги.

– Вы снова меня недооцениваете.

– Это вы себя переоцениваете. Садитесь.

– Благодарю, не хотелось бы вас стеснять.

– Садитесь, Анотариэль. Нам с вами необходимо побеседовать.

Говорила мне Талия, что я слишком хорошего мнения о людях. Даже если это не люди, а драконы – все равно слишком хорошего. Думала, он предложил это из желания помочь, но нет. Это будет повторный допрос.

Не успела даже толком разместиться на мягком бархатном диванчике, как мне начали задавать вопросы:

– Что вы сделали на площади?

Внутри кареты было так темно, что очертания дракона лишь угадывались, да таинственным фиолетовым светом глаза его мерцали, ориентируя меня, куда смотреть при разговоре. Приятно застучали копыта по камню, карета, лениво покачиваясь из стороны в сторону, поползла наверх. Мне до боли хотелось сбросить тапочки и размять уставшие и израненные ноги, но приходилось терпеть. Но все сглаживал спасительный диван! Я даже простила дракону, сидевшему напротив, его горделивость и грубость за одно лишь то, что спас меня от утомительной дороги. Он прав – упала бы. Не дошла бы.

– Меня уже допрашивал ирд Д’Остраф.

– Наслышан о вашем умении уходить от ответов, госпожа Айнари, но со мной такой номер не пройдет. Я перефразирую вопрос: вы знали о том, что случится?

– Что на рыночную площадь дракон упадет? Конечно же не знала, иначе бы людей предупредила, чтобы убежать успели…

Фиолетовые огоньки мигнули, затем приблизились ко мне.

– Зачем вы поцеловали Абеларда? Почему не убежали при виде талдоха?

Значит, удалось все же выяснить, кто это был? Быстро… Очень быстро. Заподозрят обязательно ведьму и благо, если не меня! Что же ответить? Спросить, кто такой талдох? Так ведь почувствует, что лгу и будет еще больше вопросов! Что же делать? Что делать?

– Так ведь дракон умирал! – выпалила на одном дыхании все ту же фразу, что изумрудному дракону отряжала до этого.