Тропа тунеядцев – 5. Книга третья. Эпидемия. Часть первая. Интервенция. Роман-катастрофа

Постепенно, в ходе естественного отбора, ряды предпринимателей поредели, и, к этому времени, в строю оставались лишь восемь самых стойких и самоотверженно отданных делу построения капитализма бизнесменов. «Центровых». Все они имели в доме быта офисы и были у деревенских на неплохом счету.

Все восемь, представляли компании зарегистрированные, кто в каком-нибудь Люксембурге, кто вообще, на Кайманах. Впрочем, по данным Аналитического Управления, эти компании служили прикрытием, для очень крупных игроков, из Европы, Азии и Америки, которые не хотели, чтобы их названия упоминались в связи с Молочаевской аномалией. Кроме того, представители подставных компаний, помимо легального инвестирования, могли позволить себе вещи более прозаические, наподобие промышленного шпионажа.

Восьмерка отважных, была солидного, предпенсионного возраста. В свое время, будучи молодыми и красивыми, все, они, замечательно поработали, на поприще, выуживания секретных технологий у конкурентов и были людьми заслуженными. Однако, старинные методы работы, к которым они привыкли и придерживались, по привычке, были сейчас не в ходу. Сейчас, в организациях, подобного рода, в ходу были новомодные тенденции, основанные, на цифровых технологиях. Сейчас, один компьютерный гений, мог, щелкая по клавишам, извлечь наружу, все секреты и финансовую отчетность, любого объекта хозяйствования, в любой точке земного шара.

Однако, в случае с Белоруссией, отгородившейся от мира собственной «Сетью», такой номер, не прошел. Войти в их сеть, труда не составило. Только там не было ничего интересного, только порнуха и пустопорожние разговоры. Удалось, правда, ознакомится с финансовыми документами, ряда организаций, но ответов в этой отчетности не было, только вопросы. Было непонятно, как при такой убыточной экономике, это государство, вообще, существует. И, не просто существует, а прямо-таки процветает. Поэтому руководители законспирированных организаций, извлекли из небытия, своих заслуженных сотрудников, которые дожидались пенсий, в покойных и хорошо оплачиваемых должностях. Молодежь, в этих ведомствах, вообще не понимала, чем они занимаются и за что им такие деньжищи платят. Но руководству уволить этих сотрудников, было себе дороже, потому, что в их головах, хранилось, столько секретов и компромата, на представителей бизнеса и мировых политиков, что выход этой информации, на свет, мог привести к очередному финансовому кризису. У руководства, даже существовало мнение, что такой ветеран мог, в одиночку, свергнуть несколько десятков правительств, в различных регионах земного шара. Когда к этим людям обратились с просьбой съездить посмотреть, что, там, творится в этой Молочаевке, они охотно согласились. Даже рады были поехать проветриться, за казенный счет.

Общий посыл, для отъезжающих, был такой:

– Белоруссия, у нас, как-то, непонятно выпадала, из поля зрения. Когда-то прошла информация, что у них, там, с каким-то доморощенным ускорителем, беда случилась, и началось вымирание. Поэтому никто раньше ею плотно не занимался. Теперь, оказывается, что они вымирали, вымирали и не вымерли. Даже, говорят, размножились, невероятно. Причем, не за счет Африки и арабов, а естественным путем. Ко всему прочему, прошла информация, что у них с инопланетянами контакты налажены. Цифровые технологии, ответов, на этот сложный вопрос не дали, поэтому надо ехать сотрудникам, умеющим работать без цифровой поддержки. Справитесь?

– Справимся! Тряхнем стариной! – Заверили руководство старики и отправились в Белоруссию.

Во время прошлогоднего ажиотажа, они не лезли на передовую, сидели тихо и наблюдали. Люди это были опытные и подмечали многое, недоступное молодым. Все восемь, вышеперечисленных, инвесторов пришли к схожим выводам: «Все, что творится в этой аномалии, вызывает подозрения и за этим надо понаблюдать». Руководителям, такая точка зрения пришлась по душе, и ветеранам было предложено поработать на месте. Почти каждый выбил себе дополнительное финансирование и спокойно проводил время в казино Минска. К тому же, чтобы разнообразить свое существование, они, время от времени, совершали оздоровительные путешествия на экзотические курорты. Начальство было довольно, что старики не мозолят глаза молодежи. Ветераны были довольны настолько, что временами, даже имитировали трудовую деятельность, посещая Молочаевку. С наступлением лета, им стали задавать осторожные вопросы, на тему, каковы, их, успехи в деле освоения галактических технологий и восемь остающихся в строю «Центровых», стали посещать аномалию чаще. На зарубежные курорты, они ездить перестали, и отдыхали, теперь, исключительно в оздоровительных заведениях Беларуси. В Молочаевку, ветераны приезжали, по понедельникам и пятницам. В кафетерии бизнес-центра, у них образовалось нечто вроде клуба, по интересам. Здесь, они два дня в неделю, выпивали, общались и вспоминали старые времена.

Вчерашнее происшествие всколыхнуло ветеранов. Они поняли, что их час настал и пора тряхнуть стариной, по настоящему. Этим утром, асы шпионажа, тряхнули всем, что осталось, но не очень удачно.

Лазая, по росной ямсовой ботве, бродя по пыльным молочаевским проселкам, липовые бизнесмены ничего не выяснили, только привели в полную негодность, нижнюю часть своей форменной одежды. Темно-синие брюки, из английского сукна, у всех мало того, что промокли и покрылись почвенными наслоениями, они, еще и воняли. Не у всех, но у многих. Ямсовое поле, трехлетнего, завершающего цикла, представляло собой заповедную территорию, для всякой живности. А именно: хомяков, морских свинок и голубей, которые в белорусских условиях уже не летали, а, растолстев, вели наземный образ жизни. Отходы жизнедеятельности этой биомассы, встречались повсеместно. А, особую опасность представляли катышки морских свинок. Крупные, величиной с орех фундук, они воняли, так здорово, что белорусские кабинетные зоологи, начинали осторожно высказываться, что свинки, постепенно эволюционируют, и возможно, вскоре превратятся в скунсов.

Сегодня, несмотря на явные неудобства, бизнесмены, деловито развесив пиджаки на спинках стульев, пялились в мониторы и щелкали мышками. Идти переодеваться, означало – потерять из виду остальных, а этого не хотелось никому. На всех после ночной разобщенности, внезапно, накатил приступ коллективизма. Каждый подозревал, что кому-то другому удалось узнать больше, чем ему, и боялся упустить момент, когда проявятся признаки этого. Все ждали, что кто-то, из них, начнет предпринимать, какие либо действия, и были начеку.

Время, однако, шло, никто никаких действий не предпринимал, а в кабинетах воняло все сильнее. Ощущение дискомфорта, тоже, нарастало.

Первым не выдержал Жан Геттар, из «Бонон Трейдинг». Во время блужданий по ямсовому полю, он не просто наступал на катышки, а своротил целое гнездо морских свинок. Мало того, что он чуть не получил инфаркт, когда взрослые особи и многочисленная детвора, с пронзительным визгом, бросились из-под ног, так свинки, вдобавок, взрывая, на старте землю, заляпали, его по пояс, продуктами своей жизнедеятельности.

– Пошло все к черту! Нельзя обхватить необъятное. Всех денег не заработаешь! Всех секретов не выведаешь! – Решил представитель французской фирмы, задыхаясь от смрада.

Когда Геттар пошел приводить себя в порядок, друзья-бизнесмены, пришли в страшное волнение и внимательно следили за его передвижением, из своих застекленных кабинетов. Первым делом, Жан направился к своей машине. В это время семеро остающихся внутри выглядывали в окна. Они увидели, что француз достал из багажника таинственный пакет и пошел обратно в здание. В здание, представитель «Бонона» зашел, но на второй этаж не поднялся. Заинтригованных его манипуляциями конкурентов охватила паника. Курящие потянулись курить на улицу, ведущие здоровый образ жизни, сделав озабоченные лица, отправились на первый этаж, по важным делам. Француза обнаружили в туалете, на первом этаже. Занят он был делом, довольно прозаическим – переодевался и приводил себя в порядок.

Итальянец Пьер Микели и немец Людвиг Хейм, которые застали его за этим занятием, сконфуженно взглянули, на Геттара, потом – друг на друга и отправились, один к машине, а второй в кабинет, где у каждого имелись запасные предметы гардероба.

После этого, волна напряжения в Центре схлынула и бизнесмены, осознав глупость своего поведения, старики, а ведем себя, как молокососы, стали дружно приводить себя в порядок. Когда они избавились от мокрых штанов и мерзких запахов, атмосфера в Центре посвежела, во многих головах появились разумные мысли. Наиболее светлая посетила уроженца Швейцарии Бенедикта Доломье из «Бейкер Компании». Он покинул свой кабинет, заглянул к соотечественнику Андре де Люку, из «Люк энд Люк Компании», и предложил попить кофе. Де Люк выразил согласие. По пути, в кафетерий, Доломье заглянул еще в парочку кабинетов и сделал их обладателям аналогичное предложение. Те, кому он предложения не сделал, сориентировались сами. Поэтому вскоре, в точке общественного питания, на первом этаже, собрались восемь озабоченных бизнесменов.

Официально кафетерий открывался в восемь утра, а закрывался в восемнадцать – ноль, ноль. Однако его двери были открыты круглосуточно. В прошлом году, первые три дня, после открытия центра, заведующая кафетерием, Раиса Петровна или ее племянница, еще стояли за стойкой от звонка до звонка, но вскоре им это надоело. Торговля шла вяло. Доходы, от нее, по деревенским меркам, были мизерные. Поэтому, вскоре, Раиса Петровна реформировала заведение. Она устроила внутри, что-то наподобие шведского стола с выпечкой и бутербродами, а кофе и напитки призвала, работников центра, наливать себе самостоятельно.

– Расплачивайтесь, по прейскуранту. – Заявила она посетителям. – Вот – ценник. Вот – касса. Тут, мелочь, на сдачу. Если у кого денег нет или сдачи не хватает, записывайтесь в книгу. Я, вот – гроссбух положила. Со временем рассчитаемся.

Подобная безалаберность, повергла иностранцев в ужас.

– Туда ли мы приехали, куда нужно? – Думали они. – Разве можно вести дела, с подобными людьми?

Вскоре, правда, ситуация стала понемногу проясняться. Однажды грек Ванадис, вместо того, чтобы положить свои деньги в кассу, достал оттуда казенные, и, с легким сердцем, иронизируя по поводу отсутствия у белорусов коммерческой жилки, отправился в город. Через час, на его машину недалеко от деревни, наткнулся один из приезжих и забил тревогу. Машина Ванадиса стояла на обочине, а сам он валялся, тут, же, у распахнутой дверцы. Грек дышал, но не двигался. Приехавшие врачи диагностировали у дельца флористическое отравление и забрали в больницу. Обнаруживший Ванадиса, словенец Сташек, поинтересовался:

– Как, это – так? Выходит, здесь, у вас опасно? Можно, запросто, на ровном месте подхватить сенную лихорадку?

– На ровном месте нельзя. Просто этот спер чего-то. – Пояснила женщина-врач.

– Ась?

– Украл, говорю, что-то. От этого организм стал восприимчив к мельчайшей концентрации вредных взвесей.

Сташек ничего особо не понял, но вечером, подробно рассказал эту историю в Центре. О болезни Ванадиса, там знали. О диагнозе – нет. Диагноз вечером Сташек озвучил в кафетерии. Раиса Петровна, в это время, как раз, подвезла свежей выпечки и снимала кассу.

– А, я думаю – как-то денег маловато. – Простодушно заметила она. – Будто, вы сегодня не пили не ели. А, оно, вон – что! Выручку, то прикарманили!

– Возможно, это не так. – Сказал кто-то.

– Даже, если и, так! Возможно это не он! – Поддержал говорившего сосед по столику.

– Милок, кабы это был не он, он бы зараз, под капельницей не валялся. – Заметила, тогда Раиса Петровна. У нас, на шаловливые ручки – реакция мгновенная. Родня, интересно у него есть?

– А, что?! Это смертельно?

– Не смертельно. Нет. Но, год, это минимум, в санатории лечиться надо.

Речь, Раисы Петровны, была туманна. Реакция, на пропажу, неопределенна. Поэтому ее словам не придали особого значения. После Ванадиса, ошибку совершил болгарин Ананич. Этот действовал более изощренно. Дождался, пока в кассе не скопится порядочная сумма и, только, тогда произвел экспроприацию. Этот процесс был отмечен британцем Коллинзом, который решил не бить тревогу, а провести экспериментальные наблюдения. Эксперимент окончился удачно. Ананич вырубился прямо на крыльце Делового Центра.

Приехавшие медики поставили диагноз и укоризненно заметили:

– Что, же, вы, господа бизнесмены, у людей крадете. Если у вас денег, на булки нет, не то, что на инвестиции, чего было, сюда ехать?

Господа бизнесмены неодобрительно загудели, мол, это – поклеп, ничего, такого, в бизнес среде происходить не может. В бизнес идут кристально честные люди. Но Коллинз сделал признание, что наблюдал процесс перемещения денег, из кассы в карман болгарина. А не остановил, дескать, потому, что хотел побеседовать наедине и уговорить, вернуть деньги.

– Куда его? В больницу? – Поинтересовался один из зрителей.

– Нет. Этот, по симптомам, сразу в санаторий отправится. – Сказала приятная женщина врач, Лариса Львовна, приехавший по вызову.

Грузить пострадавшего в машину не стали. Только положили на носилки и отнесли к забору. Врачиха села в «скорую» и уехала. С Ананичем остались, только санитары. Все подумали, что за ним придет другая машина, и разошлись. Но болгарин, провалялся под забором часа два, а другой машины, все, не было. Иностранцы, стали интересоваться, когда белорусские медики собираются начать лечение.

– Вот-вот начнем. – Успокаивали их белорусы, но ничего не делали, только пили воду и курили.

Когда негодование коллег Ананича достигло наивысшего накала, и во двор вышла делегация бизнесменов, с требованием, немедленно приступить к лечебным процедурам, Ананич зашевелился на носилках.

Глава делегации прервал обличительную тираду и вместе с делегатами уставился на ожившего соратника. Болгарин ожил, но как-то не до конца. Он встал на ноги и тупо глядя, перед собой, стал раскачиваться. Потом сделал шаг, другой и уверенно двинулся, к какой-то, одному ему ведомой цели.

– Дмитрий, ты куда? – окликнули его.

Но болгарин не обращая внимания, на призывные оклики упрямо шагал, вдоль по улице. За ним бросились. Пытались остановить.

– Это бесполезно! – Кричали, им вслед, санитары.

В Ананича вселилась совершенно непонятная сила. Он, походя, отмахивался от доброжелателей, которые валились от его пинков, как кегли. Вскоре желающих остановить Ананича, не осталось. Остались только наблюдатели. И тех до околицы дошло человек пять. Мало, кто мог выдержать набранный болгарином темп. Трое остались на крою деревни, махнув на это дело рукой, но двое самых упертых проследовали дальше.

– Ну, что? – спросили у них, по возвращении. – И, от вас ушел?

– Ушел. Прямо в лес ушел. Спятил наверно.

Выборный представитель, бизнес сообщества, обратился к высоким белорусским властям. Те отослали их к властям местным. Молочаевский участковый принял заявление, о пропаже, и пообещал, что проведет расследование.

Через неделю, он вызвал к себе ответственного иностранного представителя и сообщил, что Ананич жив, находится в лесу и выходить оттуда не хочет. В доказательство своих слов он продемонстрировал несколько снимков, на которых был запечатлен сам, рядом с болгарином. На одном они просто стояли рядом, на другом Ананич держал в руках газету, за вчерашнее число, на двух следующих, он, в первом случае сидел на корточках и грыз кусок сала, на другом волок, куда-то охапку сухих веток.

– Мы против воли человека действовать не можем. – Вздохнул, при этом, капитан Марченко. – Захотел, если человек, окунуться в мир неизведанного – пускай. Не можем ему препятствовать.

За рубежом, бить тревогу никто не стал. Ананич был холост. Руководство фирмы, на его побег отреагировало равнодушно, а, в Греции, родня Ванадиса, узнав, что лечение в белорусском санатории бесплатное, даже обрадовалась. В широком семейном кругу Ванадисов, по слухам из Аттики, всерьез обсуждалось, кого, еще из близких можно отправить в Белоруссию полечиться бесплатно.

На кассу, после этого зариться перестали. Но некоторые, как ухватили, с самого начала, халяву, за хвост, питаясь у Раисы Петровны бесплатно, так и не платили дальше. Видимо не считали это воровством. Продолжалось это до тех пор, пока утром, при большом стечении народа, в кафетерий не зашла пожилая женщина.

– Здравствуйте, ребята! – поздоровалась она.

«Ребята» отозвались, на приветствие, вразнобой. Кто отчетливо, кто невнятным мычанием с набитым ртом.

– Приятного, всем аппетита. Я, у вас спросить хотела. Вы себя хорошо ведете? Не хулиганите? Деньги исправно платите! Не обманываете Раису Петровну?

– Нет! Да, что – вы!

– Как, можно?!

– Как вы могли подумать?! Мы в бизнесе, столько лет, только за счет порядочности и держимся!

– Ну и ладно. – Сказала старуха.

Выглядела она, несмотря на возраст, осанисто и мощно, так, что именовать ее старушкой, никому в голову не пришло.

– Если, кто забыл, то до вечера, можно дело поправить. До семнадцати часов. Ну, не буду вам мешать. Кушайте, на здоровье.

Когда она ушла, сидящие за столиками, стали, усмехаясь обсуждать особенности ведения бизнеса, в местных условиях. Особенно стебались двое соотечественников: почетный консул Андорры, неаполитанец, по происхождению, и его приятель, калабриец.

– Святая простота! Патриархальность! Это конечно хорошо, но в современном мире, на этом далеко не уедешь.

Некоторые впрочем, задумались, но большинство не серьезно. Серьезно задумались, тогда, двое британец Коллинз и швейцарец Доломье. Доломье, думал в русле сказанного, но в общих чертах, а Коллинз размышлял о вещах конкретных. Когда британец, позавтракав, подошел к кассе и положил, туда сотню евро, Доломье спросил его:

– Что не доплатил?

– Нет. По всем расчетам, у меня баланс сходится. Но могу, ведь и ошибаться. А, ошибки, как мне кажется, здесь дорого обходятся.

– Ясно. – Сказал Доломье и, подумав, тоже опустил в кассу стольник.

– В конце, концов, даже, если мы ошибаемся, то это не переплата. Судя по качеству местных продуктов, цены, здесь сильно занижены. – Сказал представитель страны гномов.

После семнадцати часов, того, же дня, а именно в семнадцать пятнадцать один, из центровых, заглянув к соседу, обнаружил того застывшим, словно изваяние и цвет лица, у каирского бизнесмена был нездоровый. Он не побледнел, оттенок кожи оставался темным, только вместо восточного кофейного, отливал буйной зеленью.

Весть, мигом облетела Центр. Собравшиеся заглядывали в кабинет и оживленно обсуждали случившееся. Потом, кто-то вспомнил о контрольном времени, озвученном бабкой, поутру. На этой волне стали смотреть, кого не хватает. Определенности в подсчетах не добились, потому, что было неизвестно, кто уехал, а кто остался. Решили сделать обход. В боксе почетного консула Андорры, обнаружили его самого и его приятеля калабрийца. Оба были зеленые и молча смотрели в пустоту. Больше, среди «центровых» потерь не было. Где-то, через час пришла весть, что возле магазина бродит зеленый «челнок», родом из Прованса. Казалось, на этом все, но через два дня, к квартету мелких «шреков», добавился пятый. Зеленый мексиканец пришел, со стороны Минска, пешком, босой и взъерошенный, и присоединился к компании.

Компания, к этому времени, стала ориентироваться в пространстве, но крен в сознании сместился в непонятную сторону. Зеленые почувствовали вкус к пению. Они днями бродили по Молочаевке, распевая итальянские мелодичные баллады и французский шансон. Когда к ним добавился мексиканец, репертуар коллектива заметно обогатился. Кроме того, кто-то из сердобольных белорусов отдал заезжим «песнярам» старую гитару и они начали напевать, под акампонимент.

После этого, до большинства, наконец, дошло, что они не где-нибудь, а в аномалии. В кассу платили исправно, и «центровые» и «челноки». Кроме того, в сельское хозяйство Узденского района начались обильные финансовые вливания. Серьезные бизнесмены осознали, что с наскока белорусов не возьмешь. Тут – люди серьезные.

Впрочем, кроме сознательного большинства, оставалось бессознательное меньшинство, которое игнорировало тревожные сигналы. Новые беды приходили, к этим, откуда они не предполагали. Двое «челноков», решили приобщиться к галактическим технологиям, не делая инвестиций. Приняв такое решение, они вечером не уехали в Минск, а засели в кукурузе и, дождавшись темноты, двинулись к облюбованной, при свете дня, ферме. Та, по их предложениям работала на инопланетных технологиях.

После этого оба пропали. Тревогу забили, дня через три, когда выяснилось, что их нет ни в Минске, ни в Молочаевке. В высокие инстанции, бьющие тревогу, обращаться уже не стали, а пошли прямо к участковому. Виктор Анатольевич, успокоил делегатов, сказав им, что пропавшие, в скором времени найдутся.

Действительно, где-то, через неделю оба появились в Центре. В кожном покрове обоих, присутствовали зеленые оттенки, но пятнами, и оба были в сознании. Потеряшки пришли в каких-то отрепьях. От них, не добились, вразумительных объяснений, по поводу длительного отсутствия и формы одежды.

– Амнезия, у нас. – Говорили оба, в унисон, тревожно, при этом оглядываясь по сторонам.

При этом оба ели так, что за ушами трещало. Прямо – не в себя. Присутствующие пришли к общему мнению, что где бы бедолаги не пропадали, край, там – голодный.

– Главное, что позеленели, но, слава богу, не поют. – Сказал немец Хейм. – Голова, уже, идет кругом, от этих песенников.

За окном, в это время, под акампонимент гитары, исполняли неаполитанскую песню.

Возвращенцы, наскоро набив желудки, уехали и больше, в деревню, не возвращались.

После этого, в самой Молочаевке, произошел, только один несчастный случай. Хорват Боскович изнуренный непосильной арендой и понуканиями начальства, совершил отчаянную попытку быстро разрешить загадку здешней аномалии, проникнув в дом местного астрального синоптика. Дождавшись ухода Геннадия Петровича, в обход, он, купившись на обманчивую безлюдность деревенских улиц, тайно, как ему казалось, проник к тому в хату. Там, в жилище Мирошниченко, хорвата и застопорило. Когда поставленные в известность о внезапном недуге Босковича, сослуживцы пришли взглянуть на тело, они увидели застывшего в скорбной позе хорвата, который стоял, склонившись над журнальным столиком. На столике лежали деньги. Аккуратно сложенный, покрытый толстым слоем пыли куб, состоящий из долларов и евро, с небольшой примесью местных денежных знаков. Рядом, на столике лежала пыльная салфетка, которую Боскович, в поисках интересного, видимо сдвинул.

– Попытка хищения? – поинтересовались сослуживцы, прикидывая, на глазок, сумму, заключенную в кубике.

– Нет. – Сказал участковый Марченко, который пригласил их, на опознание. – Таких намерений у него не было. Просто незаконное проникновение. Месяца, через два поправится.

Участковый, как бы, для убедительности, постучал костяшками пальцев, по Босковичу. Стук был деревянный. На вопросительные взгляды, Марченко ответил кивком, приглашая сослуживцев, тоже попробовать. Те постучали и убедились, что хорват, под одеждой, твердый, как дерево.

После этого случая, в центре, окончательно поняли, что незаконными методами, в аномалии ничего не добьешься. Кроме, того, известие о денежных суммах, пылящихся у деревенских, под пыльными салфетками, заставили инвесторов призадуматься. Бизнесмены поняли, что вложились в местную экономику недостаточно. Последовали новые вливания.

В дальнейшем злоключения иностранцев продолжились, но уже в окрестностях. В каком-то тупике, на американца, напала икота. Сначала он месяц икал в посольстве. Когда послу это надоело, больного отправили на родину. По просочившимся данным, в Америке он икал, еще месяца два, а когда остановился, сказал, что в Белоруссию, больше не поедет. В Северную Корею – пожалуйста! А, в Белоруссию – ни ногой!

Больше, серьезных случаев не было. Двое челноков заблудились в треугольнике Узда – Столбцы – Несвиж и катались, там пока бензин не кончился. После этого они стали слезно молить о помощи и их эвакуировали. Еще, кто-то решил заглянуть в небольшой лесок, с виду неопасный. Там исследователя основательно поколотило желудями. Человека три, с грузом на сердце, покурили ландышей, и две недели пролежали в кукурузе, мучимые кошмарными видениями. Суточных обмороков было не сосчитать, но к ним в деловых кругах, стали относиться, как к чему-то повседневному, как к издержкам трудовой деятельности.

Однако вредные условия работы, отсутствие подвижек в приобщении к передовым технологиям, постепенно сказывались на моральном и физическом здоровье торговых представителей, и их ряды мало-помалу редели.

Словом, к нынешнему лету, в деловом центре, остались, только восемь, самых стойких строителей капитализма, которые несмотря ни на что, ждали своего часа. Ждали они, разумеется, не летающую тарелку, а выхода на пенсию. Но обстоятельства оказались сильнее, и всем пришлось заняться профессиональной деятельностью.