Солдаты Сумерек

В это же время правящий император не желал никому отдавать свой трон. Пусть даже и грядущему Сыну Господа. От волхвов он узнал точную дату рождения Спасителя. Которая совпадала с ожидаемым временем появления на свет его племянника. Что бы подстраховаться, император Ирод приказал солдатам умертвить в Трое всех детей младше двух лет. А так же убивать и всех остальных младенцев, которые будут рождаться в предсказанный год. Узнав об этом чудовищном приказе, Пречистая Дева Мария с князем Георгием, переодевшись простыми людьми, бежали из Царьгарда обратно в Тартарию. Во время этого пути у них и родился Спаситель.

Ирод, узнав о бегстве беременной родственницы, тотчас послал в погоню отряд особо преданных головорезов. Но земляки Девы Марии, воинственные и мудрые готы, смогли опередить их. Сам правитель Тартарии, готский король Владимир, его мать, королева Малка, и военачальник Валтасар, верно истолковав пророчества, заранее вышли в путь. Они первыми поклонились новорожденному Сыну Божию и принесли ему богатые дары. А свита, состоявшая из наиболее умелых готов, полностью перебила погоню троянцев.

Святое семейство с огромным почетом сопроводили в Тартарию, и Сын Божий до совершеннолетия воспитывался в любви и всеобщем уважении. Правда, император Ирод не успокоился. Он раз за разом посылал всё новые отряды убийц. Но хитрые готы постоянно меняли места жительства семейства Спасителя. Слуг же императора вычисляли и уничтожали. Причем, каждый раз обставляли дело так, будто посланцы Ирода гибли от рук диких разбойников. Тартарийцы всегда чествовали Богомладенца Адроника как собственного королевича – великого князя Андрея, по прозванию Боголюбский. Когда же Он вошёл в зрелый возраст, Андроник решил вернуться в Царьгард. Проповедями и чудесами Богочеловек к тому времени собрал огромную армию последователей из числа ромейских народов, убедившихся в Его Божественном происхождении. К тому времени Ирод скончался, и Сын Божий законным образом был провозглашён новым императором Ромеи, под именем Андроник-Ангел.

Два года под Его правлением привели к сплошному процветанию. Император Андроник жёстко боролся со взяточничеством, которое махровым цветом расцвело при предшественниках во всех фемах. При этом Он старался всячески облегчать жизнь простого народа, который хорошо знал и искренне любил. Деятельность императора Ангела привела к бурному развитию торговли и сельского хозяйства. Но она же вызвала и небывалую ненависть большей части богатых троянцев, жизнь которых резко усложнилась. Сложился обширный заговор, в результате которого в Царьгарде вспыхнул мятеж. Император Андроник был схвачен и прилюдно объявлен самозванцем, лжецом и обольстителем по имени Иегошуа. После жестоких пыток Его демонстративно казнили наиболее мучительным способом, который применяли специально для взбунтовавшейся черни – распяли на кресте. Причём, крест установили на самой высокой горе в окрестностях Йороса. Этим заговорщики хотели доказать, что в Андронике-Ангеле не было ничего Божественного. По принципу: «Вот если бы Он, действительно, был Сыном Божьим – Господь обязательно защитил бы Его!»

Однако всё обернулось по-другому. Сначала тело умершего на кресте императора таинственным образом исчезло из запертой гробницы. А затем живой Андроник-Исус вообще объявился в окрестностях Царьгарда. При этом на Его теле имелись свежие следы всех ранее перенесенных пыток и крестных страданий, а также рана от смертельного удара копьём. (Каким имперцы добивают распятых на крестах преступников). Воскресший Сын Божий продолжил общение лишь с 11-ю самыми близкими учениками, прозванными в народе апостолами. Он подробно разъяснил им, как нужно проповедовать учение его Отца, Единого Бога, которое за прошедшие века сильно исказили правившие цари, жрецы и иные священнослужители. Затем даровал каждому апостолу часть силы Святого Духа, которая позволяет им теперь проповедовать во всех землях и всем людям, от правителей до землепашцев, и изгонять любую нечисть. Пояснил, что за время Своей смерти искупил предыдущие грехи человечества. На сороковой день после чудесного Воскрешения, на глазах учеников и матери, Андроник вознесся на небо, к своему Отцу, Единому Богу.

В самом Царьгарде это вызвало новые волнения народа, которые пришедшие к власти мятежники постарались быстро и жестоко подавить. Однако весть об их злодеянии, а так же чудесном Воскрешении императора уже полетела по фемам. Тартарийцы сразу пришли в ярость, и их многочисленные отряды помчались карать убийц Сына Божия. Армия готов, под руководством умелого и беспощадного короля Ахилла (или, как его зовут тартарийцы – князя Святослава), пересекла Эвксинское море и атаковала столицу империи. Но мощная крепость устояла, так как у прибывшего войска была мощная пехота, сильная конница, но не было стенобитных машин. Тогда Ахилл решил взять Йорос осадой. Начал опустошать прилегающие территории Трои, пересаживая пеших готов на местных коней. При этом беспощадно уничтожал всех мятежников. Мать Богочеловека, Пресвятую Деву Марию, со всем возможным почётом сопроводили в Тартарию. Где она и живёт по сей день, во всенародной любви и почитании. А её муж, прославленный князь Георгий, является одним из лучших военачальников армии короля Ахилла. В бою он настолько хорош, что заслужил у готов почётное прозвище «Победоносец».

Постепенно к войску мстителей начали примыкать всё новые армии имперских наместников. Но увы, не всех. Значительная часть фемов, вслед за Троей, отказалась признать Божественную суть Андроника-Христа, и присягнула Его убийцам. Сейчас последователи Богочеловека называют таких людей общим словом «троянцы», и на их землях также ведут войны. Король Ахилл уже основал на освобожденных территориях вокруг Йороса Иерусалимское королевство. Там он принимает вассальные присяги от прибывающих правителей союзных фемов и их рыцарей, а так же собирает с подвластных королевств имперский налог – «десятину».

– Там и я присягнул королю Ахиллу, – завершил свой рассказ сэр Жан.

– Ты хочешь сказать «князю Святославу»? – уточнил Феоктистов.

– Да, это его готский титул. Но я – норманский рыцарь, поэтому величал короля так, как велит наш обычай.

– То есть, у готов принято иметь несколько имен? – вмешался Зубров.

– Конечно. Как у всех цивилизованных людей.

– А что, готы и тебя как-то по-своему называли?

– Разумеется. Для них я был «храбр Иван-Дыба».

Уставший от долгого рассказа крестоносец пожелал друзьям доброй ночи и пошёл спать. А они ещё некоторое время задумчиво сидели у костра. Никак не могли прийти в себя от грандиозности услышанного.

– Офигеть! – наконец, подытожил впечатления Феоктистов. – Вот если бы у нас так Христу помогали! Совсем другая история могла получиться.

Зубров, довольно слабо разбиравшийся в истории и библейских преданиях, удивился:

– А что не так?

– Да всё не так! Здесь у Сына Божия и императорский титул был, и фактически поправить империей успел. Да ещё такой мощный народ как эти тартарийцы-готы Его и Богородицу своими считают… Блин! А у нас жил Он, бедолага, в какой-то пустынной дыре, среди евреев. Эти же евреи его и убили! Да теперь ещё и наживаются на Его имени. А наши Крестовые походы вообще не против убийц Богочеловека велись, а против ни в чем не повинных мусульман, которые к тому времени на этих землях поселились.

– Н-да, – согласился Зубров. – Здесь как-то справедливей, что ли, получается.

– Жаль только, нас это мало касается!

На этой минорной ноте друзья решили тоже отправиться на боковую. Но тут начали беспокоиться кони. Разбойники давно привыкли доверять чувствам животных, поэтому бросили жребий, кому оставаться в карауле. Первым выпало дежурить Зуброву. Пока он настороженно стоял с луком и наложенной стрелой, внимательно осматривая лес, Феоктистов с сэром Жаном натаскали ему валежника для костра. Причем, рыцарь так расстарался, что дополнительно принес целое сухое дерево. Николай присел у огня, а уставшие друзья повалились на охапки душистого сена, служившего им кроватями.

Кони продолжали всхрапывать и брыкаться, волновались всё сильнее. В конце концов, Николай решил вообще отвязать их, так как сильные животные начали так рваться с коновязи, что грозили развалить ее. Обычно смелые боевые першероны вдруг дружно вырвали из его рук уздечки и бросились в дом. Оттуда тотчас послышались возмущенные человеческие крики. А Зубров, наконец, увидел опасность – какие-то серые тени крадучись подбирались к избушке. Он выстрелил в одну и громко заорал. Пока помятые друзья искали оружие, успел сделать ещё несколько почти не прицельных выстрелов. Но врагов это не остановило. Силуэты неумолимо приближались. Николай обратил внимание, как странно они двигались – скачками, словно бы на четвереньках. Причем совершенно бесшумно. Затем в разных концах поляны у этих теней начали зажигаться глаза… Тьфу ты, да это же волки! Вот только, разве они бывают такими большими? Впрочем, особенно размышлять было некогда. Сгрудившись у костра, друзья начали лихорадочно посылать стрелы во всё увеличивающиеся фигуры. Но даже в этой спешке все трое успели заметить, что волков совершенно не интересовали лошади (что было более чем странно). Хищники окружали только людей.

Наконец один из них запрыгнул в освещенное пространство. Очевидно, от близости костра, его глаза вспыхнули как два угля. А слюна, капнувшая с белоснежных клыков, вызвала мысли о бешенстве. Николай тут же схватил головню и запустил в оскаленную пасть. Зверь отпрыгнул. Тогда сэр Жан сунул стрелу в огонь, и как только та загорелась, выстрелил в того же волка. Он всё же слегка дернул рукой и лишь ранил хищника. Но зато на том вспыхнула шерсть. Животное вмиг обернулось живым факелом, по-щенячьи завизжало и покатилось по лужайке. Чем сразу отогнало сотоварищей.

Разбойники последовали примеру гостя, но волки уже опомнились. Впрочем, им опять не повезло – ещё одна яркая вспышка остановила серую волну. На этот раз сэр Жан сунул в костер всю крону принесенного дерева. Сухие ветки жарко вспыхнули, и рыцарь начал расшвыривать пылающим стволом зубастых противников, с гулом вычерчивая в воздухе огромные огненные дуги. Друзья продолжали отгонять волков горящими стрелами. Причем, даже промахи помогали – выстрелы иногда поджигали траву и деревья, что еще больше пугало зверей. Рычащая волна потихоньку отступала.

Неожиданно около десятка хищников показались сзади, из-за избушки. Случайно обернувшийся Феоктистов почти инстинктивно отпустил лук. Тут же выхватил из ножен на поясе Зуброва меч с кинжалом милосердия и бросился навстречу зверям. Тела человека и волков быстро сплелись в один мохнатый ком. Это сразу остановило схватку. Очевидно, в гуще дерущихся был вожак. Сэр Жан Дыб-Кальвадоский воспользовался передышкой и треснул горящим бревном по этому клубку. Несколько обожженных тварей метнулись в стороны, а затем и остальная часть рассыпалась неровными кусками. Остался лишь один громадный волк, который упорно тянулся зубами к шее скользкого от крови Володьки. А тот изо всех сил стискивал горло зверя своими руками.

«Прям как тогда, в квартире!» – болезненно поморщился Николай. Он натянул лук и начал тщательно выцеливать серую тушу. Увы, противники, словно специально мешая, непрестанно елозили по телам мертвых зверей. Наконец, хватка человека сделала своё дело, и волк начал задыхаться. Он всё ещё пытался достать Феоктистова, но предсмертная пелена уже заволокла глаза. Содрогаясь всё меньше и меньше, хищник обмяк. К этому времени живых волков у избушки уже не осталось. Уцелевшие большими скачками покинули поляну.

Пока обессиленный Феоктистов приходил в себя, а весело подпрыгивающий Зубров бегал в избушку за веревкой и радостно связывал полупридушенного волка, крестоносец настороженно обошёл место побоища. Неожиданно раздался его исполненный торжества вопль, и он что-то пришпилил к земле своим мечом. А затем сорвал с шеи большой серебряный крест, наподобие тех, что носят священнослужители Единого, и принялся быстро крутить у земли. Словно наматывал невидимую бечеву.

Когда друзья приблизились, волосы на их головах зашевелились, в буквальном смысле поднимаясь дыбом. На земле, пригвожденное стальным клинком, извивалось страшное черное существо с когтистыми лапами, волчьей головой и телом человека. В провалах глазниц полыхало красное пламя, а от середины туловища шел почти прозрачный шнур с бегущими алыми искрами. Его-то рыцарь и наматывал на серебряное распятие. Перед крестом искорки останавливались и не попадали в чудовище. Оно злобно шипело, пытаясь освободиться, но почему-то даже не пыталось ударить крестоносца, сосредоточенно занимавшегося своим делом всего лишь в шаге от его лап.

– Это оборотень! – объяснил сэр Жан ошеломленным друзьям. – Сейчас прикончу.

– Подожди, о благородный рыцарь! – неожиданно заговорило кошмарное создание. Но крестоносец грубо оборвал его:

– Заткнись!!! Ребята, быстро очертите вокруг него круг горящей палкой!

Зубров поднял одну из головней и торопливо выполнил распоряжение. А рыцарь, практически в последнюю секунду, выдернул из жуткой твари свой меч. Она заметалась в границах узкого круга, словно почти незаметная царапина на земле ограничивала её невидимыми стенами. Крестоносец поднял клинок, что бы разрубить прозрачный шнур, что ещё связывал существо с этим миром. Но тут чудовище взмолилось:

– Пощади! Не убивай меня! Я открою вам место, где есть много золота!

Сэр Жан поперхнулся, но потом грозным голосом произнес:

– Кто ты и кто послал тебя?

– Я Ливарский колдун, волчий пастырь. Барон де Шансон призвал меня и приказал, чтобы я убил рыцарей-оборотней. В противном случае грозился истребить всех моих подданных, включая незрячих щенков.

– Снова де Шансон… – задумчиво произнес Володя.

Крестоносец, увлеченный допросом, не заметил, как соединил распятие и меч. Красные искорки, скопившиеся перед крестом, начали стекать по клинку и растворяться в воздухе. Неожиданно огонь в глазницах пленника потух. Он начал съеживаться, на глазах превращаясь в маленького отвратительного старичка.

– Что ты наделал… – едва слышно прошептал оборотень. Связанный волк рванулся к нему, но Феоктистов успел поймать животное.

– Золото, где золото? – в отчаянии закричал сэр Жан, понимая, что в очередной раз упускал свой шанс. Но существо уже не слушало его.

– Вольф, ты жив… – умиротворенно, но все более слабея, произнес старичок. – Что ж, служи этому рыцарю. Он хороший вожак, сильный и благородный. Сбереги хотя бы его, сэр рыцарь!

Последние слова относились к Володьке.

– Но я не рыцарь! – ошеломленно ответил тот.

– Значит, будешь им… Отпусти же меня!!! – взмолилась полуразложившаяся фигура.

– Где твое золото? – сэр Жан, всё ещё надеясь запугать оборотня, замахнулся мечом.

– Поздно! Теперь я тебе не скажу. Я уже обречен.

Крестоносец грустно вздохнул. Он опять ухватил удачу за хвост и тут же упустил. Как последний дурак. Оставалось лишь не «потерять лицо» перед юными разбойниками. Рубанул «шнур», и старичок пропал. Лишь жалобно, как по покойнику, завыл волк.

– А где тело? – спросил Николай.

– Где-нибудь в укромном уголке. Там теперь и сгниет.

– А это тогда что было? – Зубров указал на пустой круг.

– Что? А, это… Это была душа оборотня. Очистите это место огнем, да пошли спать!

Прежде чем развести новый костер, Феоктистов перерезал веревки, стягивавшие их четвероногого пленника. Волк встряхнулся и убежал в лес. Даже не посмотрев на своего «нового хозяина».

А через несколько часов, когда не выспавшийся крестоносец начал седлать своего першерона, Володька сказал ему:

– Мы же говорили, сэр Жан, что утро вечера мудренее. Ночью ты спас нас, теперь мы спасем тебя.

И протянул рыцарю мешок с монетами. Но потом вдруг быстро отдернул руку и многозначительно поднял палец:

– Стоп! Я вспомнил один отличный фильм!

– Какой? – изумленно вскинулся Николай.

– «Стрелы Робин Гуда»!

– Причем тут Робин Гуд?

– Там была похожая история с рыцарем и замком. Поехали, сейчас попробуем забабахать одну классную шуточку!

Всё трое уверенно вскочили в седла.

Глава 7

В небольшом, но уютном зале центральной цитаделии Дыб-Кальвадоса аббат Йорген принимал гостя, приора из Тюри-Аркура. Святые отцы уже закончили осмотр «нового приобретения монастыря святого Патрика», как именовал этот замок его новый владелец. Теперь они спокойно беседовали, потягивая сладкое церковное вино из глиняных чарок. Солнечный свет врывался через распахнутые окна, выгодно высвечивая на гобеленах сцены боёв и охот. Эти огромные тканые полотнища практически полностью закрывали каменные стены зала. Две квадратные колонны, ощетинившиеся подставками для факелов, оружием и щитами, подпирали крепкий деревянный потолок. На остальном пространстве в продуманном порядке были расставлены шкаф с кожаными фолиантами и пергаментными свитками, письменный стол, небольшое серебряное распятие и троянский столик красного дерева с двумя мягкими креслами.

В них-то и сидели священнослужители, наслаждаясь общением и вином, которое регулярно подливал безмолвный служка. Полупустая хлебница, деревянное блюдо с остатками жареного поросёнка в остром перечном соусе, да почти полная плетёная ваза с фруктами свидетельствовали, что беседа носила не совсем богословский характер. Аббат в третий раз выслушивал как «злостный еретик и богоотступник» Робин Худ ограбил приора на дороге в Фалез, куда святой отец отправился по случаю дня Святого Воскресения. Правда, Йорген достоверно знал, что брат во Христе имел в городе немного иной интерес – там жила весёлая блудница, которую приор изредка посещал, скрывая свой сан. Но пока он лишь обдумывал, как бы ловчее обратить этот секрет в звонкую монету.

– Как же все-таки ловко Вам удалось получить для нашей Церкви это великолепие! – неожиданно сменил тему захмелевший толстячок. – И всего за пятьсот экю золотом!

Аббат скромно улыбнулся, показывая, что ему приятна столь высокая оценка его заслуг. Но достойно ответить не успел. За окном послышался требовательный сигнал рыцарского рога. Йорген слегка переменился в лице. Неужели всё-таки вернулся хозяин? Ведь по договору Дыб-Кальвадос переходит к аббатству после захода солнца. То есть через несколько часов! И глупый приор нужен именно как свидетель, чтобы подтвердить перед епископом факт невыполнения сэром Жаном своих обязательства. А теперь, забодай его сохатый, получится наоборот – будет свидетель, что рыцарь вернёт займ!

Святые отцы подошли к окну. И здонжона хорошо просматривалась площадка перед главными воротами. Да, действительно, сэр Жан Дыб-Кальвадоский. И тоже не один. А, впрочем, стоит ли переживать? Йорген невольно усмехнулся, вспомнив, что не далее как вчера странствующий монах-пилигрим рассказывал о возвращении в Норман отважного крестоносца. Который не привез из Трои ничего, кроме славы! А из неё, как известно, золота не выжмешь. Успокоившийся аббат ровным голосом приказал впустить рыцарей. Пока опускали мост и поднимали решетку, священники рассматривали топчущихся всадников. Их сильно смущал неизвестный спутник сэра Жана, рыцарь в черном тораксе, гарцевавший на вороном коне. Наконец, его першерон повернулся так, что стал виден герб на притороченном к луке черном щите – белая лилия на алой косой полосе. Святые отцы даже ахнули одновременно. Сэр Кристофер де Гретевил! Любимец барона де Шансона. Что бы это означало? Уж не начал ли барон собственную игру, нарушив договоренность с аббатством? От этого жадного пройдохи всего можно ожидать.

– Интересно, что у него общего с этим нищим, сэром Жаном? – вполголоса проговорил аббат. Приор лишь удивленно пожал плечами:

– Я слышал, что сэра де Гретевила повергли в каком-то поединке. Не думал, что он так быстро оправится.

Но менее чем через четверть часа, когда поникший сэр Жан почти на коленях умолял аббата отсрочить срок уплаты, святые отцы отвлеклись от недоумения. Нечасто удается почти в открытую потешиться над огромным крестоносцем. Впрочем, зловещая черная фигура сэра де Гретевила, неподвижно вставшего в углу с опущенным забралом, удерживала от совсем уж оскорбительного смеха. А свежезаделанная пробоина на его панцире постоянно отвлекала внимание, заставляя Йоргена извлечь из памяти какое-то неясное, но крайне неприятное воспоминание.

Когда рыцари ещё только поднимались в залу, трусоватый приор спросил:

– Брат мой, а ты не боишься, что эти верзилы попросту вышвырнут нас из замка?

– Нет, не боюсь! Я предусмотрел, что сэр Жан может попытаться таким варварским способом расторгнуть договор со Святой Церковью. И кое-что приготовил.

Толстячок воспрял духом:

– Да?! И что же?

– Обратите внимание на расположение мебели в этом зале и щелей между гобеленами.

– Честно говоря, я заметил, что у Вас между полотнами на стенах оставлены просветы. И никак не мог взять в толк, для чего. Они же теперь совершенно не спасают от сквозняков! – приор поежился и отпил очередной глоток.

– Временно, брат мой, временно. За щелями находятся бойницы, которые соединяют этот зал с соседними. А около бойниц сейчас стоят лучшие стрелки нашего доброго соседа и верного христианина, барона де Шансона. И, если Вы уже изволили заметить, мебель расположена таким образом, что лучники могут простреливать всё1 пространство зала. Не задевая, естественно, этих кресел.

– О, как умно! – обрадовался толстяк, намертво вцепляясь в подлокотники. – Но сэр де Гретевил…

– Посмотрим! – перебил его аббат. Он сам никак не мог понять, по своей ли воле появился здесь второй рыцарь, или же это барон де Шансон послал с сэром Жаном своего любимца? И если всё же послал, то зачем? Неужели хочет отменить свой приказ?

Наконец, Йорген соизволил ответить крестоносцу:

– Оставим суетные просьбы. Ты заключил договор со Святой Церковью, а теперь богохульствуешь, пытаясь оттянуть срок. Сам Господь был свидетелем твоей клятвы. Если Он не дал тебе денег во время крестового похода, то это значит только одно – ты был слишком грешен, и не искупил грехи постом и молитвой. Так не увеличивай же хотя бы теперь числа своих прегрешений.

– Это ты богохульствуешь, аббат!!! – неожиданно пророкотал под сводами зычный металлический голос. Святые отцы и сам сэр Жан, еще не знакомый с системой усиления звука в рыцарском шлеме, присели от неожиданности. Лишь через несколько мгновений они поняли, что слова принадлежали всё ещё неподвижному сэру Кристоферу.

– Кто ты? Ты не сэр де Гретевил! – указал перстом на мрачную фигуру Йорген, стараясь придать голосу большую твердость.

– Конечно, нет. Сэр Гретевил мёртв.

Вот оно!!! С неожиданной ясностью священник, наконец, вспомнил рассказ одного из монахов о том, что Кристофер был не просто повержен, а убит! Аббат поднял руку для жеста изгнания дьявола, но черная фигура уже направилась прямо к нему.

– Кто ты такой, и по какому праву врываешься в чужие владения? – презрительно спросил Йорген. Теперь-то он был полностью уверен в помощи лучников. Рыцарь взял из вазы крупный кастильский апельсин и неожиданно с силой воткнул в перекошенный рот священнослужителя. Тот поперхнулся, потерял равновесие и упал в кресло. Воин тут же прижал его руки к подлокотникам своим мечом в ножнах.

– Сэр Жан доблестно сражался с неверными в Иерусалимском королевстве, – снова раздался его нечеловеческий рокот. – Он покрыл себя и Церковь неувядаемой славой, служа делу императора Андроника, а не Мамоне. Ведь богатство и роскошь вызывают лишь похоть и развращение.

Мнимый де Гретевил ударом руки сбил со стола стаканы, и вино вылилось на приора. Но тот не оставил безопасного кресла. Попытался лишь отодвинуться. Рыцарь заметил это. А Йорген смог прожевать и выплюнуть апельсин:

– Пошел вон! – заорал он и так же резко затих, заткнутый вторым цитрусовым.

– Господь отметил воина Своей десницей. Так как же ты, святой отец, бессовестно предающийся греху обжорства, смеешь глумиться над крестоносцем?

Блюдо с остатками поросенка так же полетело в приора. Но тот стоически перенес и это оскорбление. К немалому удовольствию рыцаря. А аббат снова прожевал апельсин:

– Мерзавец! Я отлучаю тебя от церкви! Пошел вон! Во-он!!! Пошел прочь, грязная свинья! Вон из моего замка! Мо-е-го!!! – по складам проорал он, в бессильной ярости пытаясь испепелить обидчика взглядом. – Ни минуты, ни секунды отсрочки!!! Пошли вон, нищие ублюдки!

Рыцарю надоел поток грязных ругательств, и он прекратил его румяным яблоком.

– Как можно святому отцу так поносить мирянина? И такими недостойными словами! – мягко пожурил он священника. – Однако вернемся к Солдату Господа, славному рыцарю сэру Жану. Как я уже сказал, Великий, Единый в Трех Лицах отметил его…

Яблоко – не чета толстокожему апельсину. Йорген попросту перекусил его, и выплюнул кусок в забрало де Гретевила. Но рёв рыцаря перекрыл его новые вопли:

– И Господь не позволил своему крестоносцу отдать замок и земли в грязные руки грешников в рясах!!!