Потерянные крылья

– Нет.

Кристофер лишь вздыхает, принимая ответ. Он надеялся еще раз попытаться сбежать. Хотя, вообще-то, сейчас волк меньше всего этого ожидает. Это правда, что Олдридж сейчас продаст последнее ради тарелки супа, только вот если он отсюда выберется, то он сможет позвать на помощь. И вот тогда у него будет не только тарелка супа (горячего между прочим!), но и какой-нибудь гарнир или еще что вкусное.

От таких мыслей голод стал ощущаться лишь сильнее. Один рывок вперед, и вот он уже бежит к той самой дыре, из которой сочится свет. Сзади слышится ругань. Крис не может сдержать злорадства. Пусть руки у него и связаны, но ноги-то нет.

Впрочем, Джейсон находится в шоковом состоянии чуть меньше, чем Кристофер рассчитывает. Он вскрикивает, когда его с рычанием хватают за шкирку. Воротник чуть придушивает, заставляя захрипеть.

У него не вышло.

Осознание приходит в момент, когда тело летит к ближайшей трубе, врезаясь в нее. Боль растекается по руке, которая попадает под удар, будучи заведенной назад. Напротив него, во весь немаленький рост, стоит Джейсон.

Только сейчас Кристофер понимает, что тот, наверное, около двух метров. Ему приходится согнуться, но сейчас это выглядит только еще более пугающе. В глазах сверкает такая дикая, первобытная ярость, что Крис замирает на месте. Даже испачканная супом рубашка не делает его менее угрожающим. Тело Кристофера парализует от страха, и он не может сдвинуться ни на миллиметр. Сердце колотится как бешеное.

Джейсон делает шаг вперед навстречу Крису, и тот отшатывается назад, обратно к трубе, ударяясь второй раз, но в этот раз обеими руками. Дышит тяжело и молчит. Не провоцировать, не двигаться, не дышать. Стоит этой мысли промелькнуть в голове, как вздохи тут же останавливаются. Тело реагирует автоматически – задерживает дыхание.

Коуэлл брезгливо морщится, явно еле держится, чтобы не сплюнуть от отвращения или, может, не ударить его. В этот момент Кристофер не может решить, что было бы хуже. К счастью, ни того, ни другого не происходит. Джейсон просто разворачивается и садится на землю, стягивая грязную рубашку.

Кристофер наконец может втянуть в себя воздух. Он даже не верит в то, что все обошлось. Сердце все еще пытается вырваться из грудной клетки, и, если бы у Криса были свободны руки, он бы приложил их к груди в стремлении успокоить капризный орган.

Больше он не думает о том, что земля влажная, а от того больше похожа на грязь – просто ложится, свернувшись калачиком. Волосы, уложенные лаком, уже давно потеряли свою форму, превратившись в черт знает что, а теперь они еще и искупались в грязи. Правда в этот конкретный момент Крису откровенно плевать, он просто радуется, что все закончилось относительно мирно.

Джейсон ест еще какую-то еду на вынос, Кристофер не вглядывается. Есть и без того ужасно хочется. Все получилось гораздо хуже, чем Крис планировал, и теперь непонятно, когда его похититель решит его покормить после того, что он выкинул.

Вместо еды Кристофер предпочитает рассматривать самого Джейсона. У него тренированное тело, видно мощные мускулы, но это можно было понять уже по силе, с которой он швырнул его в трубу. Криса привлекло кое-что другое. Вся спина волка оказывается исполосована старыми шрамами: продолговатыми, глубокими. Какие-то не сильно выделялись, но другие создавали хорошо заметный рельеф. Шрамы от ножей, плети, застарелые ожоги, а внизу, на бедре, почти на пояснице, можно увидеть край совсем другого ожога. Круглый краешек торчит из края брюк. Клеймо.

Кристофер отводит взгляд. Значит не преступник: по крайней мере, не в том понимании, в котором люди привыкли о них думать. Не убийца и не вор, а просто беглец. Но кто знает, что он успел натворить, когда сбегал от своих хозяев. Он наверняка украл деньги, раз сумел закупиться едой. И в его глазах не было сомнения, когда тот обещал убить Криса, так что отбрасывать эти версии было бы глупо.

Они сидят в гнетущей тишине до самой темноты. Кристофер почти не шевелится, в глубине души надеясь, что если будет достаточно тихим, то Коуэлл просто забудет про него и уйдет один. Но его надеждам не суждено сбыться: стоит ночи опустить свой темный занавес снова, как Джейсон поднимается и вскидывает его на ноги за шкирку.

– Мы уходим. Веди себя тихо.

В этот раз подтверждения он не просит, просто вылезает первым и, можно сказать, вытягивает за собой Кристофера. Выбраться со связанными руками оказывается ужасно сложно. В этот момент приходит осознание, что он не смог бы сбежать в любом случае – не успел бы выкарабкаться.

Голод сменяется ноющей болью в животе и тошнотой. Сейчас вокруг много патрулей, и по дорогам так просто не выбраться. У него будет шанс, и в этот раз он его не упустит. Стоит мысли прозвучать в его голове, как тупая боль пронзает затылок, а тусклый свет фонарей спального района меркнет. Последнее, что он понимает – ему не дают упасть на асфальт, а дальше сознание окончательно отключается, утягивая его в вязкую темноту.

Глава 3

Ужасный, въедливый запах проникает в густую тьму. Он настолько резкий, что дышать становится сложно. Кристофер сонно моргает глазами, очнувшись. Голова раскалывается так, будто по ней ударили. Хотя почему «будто»? По ней и ударили! Один бешеный волчара!

Крис вскакивает и находит глазами Джейсона, который спокойно сидит на земле, скрестив ноги. Он ворошит толстой палкой хворост в костре. Кристофер хватается руками за голову: затылок пульсирует, и боль перемещается к вискам. Крис осматривается вокруг, в ужасе осознавая, что их окружают одни деревья. Никаких домов, улиц, ни грамма асфальта. Только трава, кусты и деревья, деревья, деревья. Он тихо стонет, но секундой позже решает, что сейчас важнее кое-что другое.

– Ты меня ударил!

Джейсон согласно кивает, словно прозвучал какой-то вопрос, требующий ответа. Это еще больше выводит Кристофера из себя: он хмурится и бьет кулаком по земле.

– Ты ударил меня по голове! Ты хоть думаешь, прежде чем сделать? В твоей черепной коробке осталась хоть капелька мозгов?

В ответ на длинную тираду слышится лишь короткое и равнодушное «Угу». Кристофер принюхивается еще раз и сдерживает тошноту, зажимая рот. Наверное, его бы все-таки вырвало, если бы в желудке хоть что-то было. Запах тошнотворный.

– Мало того, что у меня болит голова, так я еще и воняю, как скунс! Где ты вообще успел побывать? Как мы, чёрт возьми, оказались в лесу?

Губы Коуэлла расходятся в насмешливой улыбке, как будто он предвкушает то, что сейчас скажет: растягивает слова, пропевая некоторые буквы, что делает его рассказ чуть-чуть дольше. Похоже, он старается успеть насладиться всеми красками на лице Криса:

– Сначала я спрятался в машине, которая вывозит мусор. Пришлось посидеть некоторое время рядом с мусорным баком. Кажется, в него наблевал какой-то пьянчуга. Затем мы проехали пару километров, закопанные в отходах, а на одной из заправок я сумел выскользнуть вместе с тобой. Вот так мы оказались в лесу.

Крис слушает всё это с беспомощным выражением лица, бледнея и зеленее буквально на глазах. Очевидно, Джейсон специально сказал про алкаша, чтобы вызвать у него именно такую реакцию. Кристофер не отказывает ему в удовольствии, сгибаясь пополам и упираясь ладонями в землю. Желудок буквально выворачивает наизнанку, скрученный спазмами, но единственное, что может выплюнуть Крис – это желчный сок, что на самом деле куда болезненнее, чем выплюнуть обед.

Его трясет, а на глаза рефлекторно наворачиваются слезы. Кристофер прикладывает ладонь к губам, стараясь унять дрожь в теле. Окружающий запах бороться с тошнотой ничуть не помогает.

– Я пошутил про алкаша.

Комментарий Джейсона не помогает: только лишний раз подкидывает в его голову уже продуманную во всех деталях картинку о том, как он извалялся в чьей-то блевотине. Приходится согнуться пополам еще раз. Горло неприятно першит и жжет до сих пор.

Кристофер не замечает протянутой ему бутылки с водой, поскольку его глаза оказываются плотно зажмурены. Волк недовольно и шумно вздыхает и хватается за черные волосы, вскидывая голову Криса вверх. Дрожь в теле Олдриджа усиливается, но ожидаемой боли не следует. Губ касается горлышко бутылки, а затем на них льется вода.

Олдридж тут же приоткрывает рот, глотает, не позволяет себе пролить ни капли. Джейсон ожидает, что тот попытается забрать бутылку, но Крис не предпринимает никаких попыток это сделать, жадно поглощая влагу и надеясь, что это не кончится слишком скоро. Коуэлл вынужден наклонять бутылку очень аккуратно, чтобы не потерять драгоценную воду, но даже если он случайно двигает ее слишком резко, Крис просто не позволяет себе выпустить ее изо рта, как будто он пил таким образом уже множество раз.

– Ты собираешься брать бутылку в руки, или я так и буду тебя поить?

Джейсон ворчит недовольно. Кристоферу второго приглашения не требуется: он хватает бутылку, едва не вырывая ее из чужих рук, и продолжает пить. Только сейчас он понял, насколько хотел хоть каплю воды. Голод всегда отходит на второй план перед жаждой.

Как только бутылка оказывается пуста, в него летят крекеры. Кристофер ловит упаковку из фольги, ничего не говорит, просто распечатывает печенье и старается есть, не слишком торопясь.

– А если бы не вел себя как идиот, то не был бы таким голодным.

Крису хочется что-то ответить, но его рот занят печеньем, так что он решает промолчать, подумав, что поесть для него сейчас гораздо важнее, чем заткнуть за пояс какого-то одичавшего зверочеловека.

Джейсон бросает короткое предупреждение о том, что идет на охоту. Он ничего не говорит о том, чтобы Крис оставался на месте и никуда не уходил, это кажется слишком очевидным. Олдридж не приспособлен к жизни в лесу, он не знает, куда нужно идти и как выжить в таких условиях. Уходить сейчас было бы актом глупости или суицида, смотря с какой стороны посмотреть.

Как только Джейсон уходит, Кристофер, в первую очередь, проверяет свои таблетки, закидывает одну в рот. Он уже давно пропустил время приема, но исправить это никогда не поздно. По крайней мере, до тех пор, пока не началась ломка. В такой ситуации только синдрома отмены ему и не хватало. Оставшееся время наедине с самим собой Крис проводит, ковыряясь палкой в огне. Это единственное развлечение, которое он находит.

Ждать возвращения Джейсона слишком скучно, так что к тому моменту, как он появляется за деревьями, Крис даже рад его видеть. Волк тащит убитого зайца за уши. Кристофер морщится от вида крови, но успевает вовремя отвернуться, когда Коуэлл принимается разделывать тушку. Это вызывает у зверочеловека лишь усмешку. Криса она раздражает, но он ничего не говорит, про себя называя Джейсона дикарем еще раз.

Стоит Джейсону начать жарить мясо, как по воздуху разливается великолепный запах, который заставляет Криса подсесть ближе к костру. Во рту собирается слюна, и каждая секунда ожидания ощущается вечностью. Печеньями он наесться не смог, так что от мяса зайца воротить нос не стал.

Кристофер с интересом смотрит, как пальцы, покрытые шрамами, отделяют мясо от костей. Он передает кусочки Кристоферу, закидывая в рот следующие. Мясо, жаренное без соли и специй, кажется пресным, но он не жалуется, проглатывая его и даже не пытаясь жевать. Через некоторое время Крис облегченно вздыхает, чувствуя, как исчезает болезненная, сосущая пустота в животе.

Он наблюдает, как Джейсон ложится спать. Кажется, все это время он был на ногах и не мог даже глаз сомкнуть, перебиваясь редкой дремой. Об этом говорят его глубокие синяки под глазами. Крис ничего не говорит, продолжая вглядываться в пламя. Оно было диким, языки взметались вверх, маленькие искры поднимались подобно причудливым насекомым. Если приглядеться, то можно увидеть, как от жара плывет воздух. Это совсем не похоже на камин дома у Кристофера, где пламя за огнеупорным стеклом, прирученное человеком, спокойно горело, пожирая аккуратно нарубленные дрова.

Они с Джейсоном совсем как пламя: одно – дикое, необузданное, готовое пожрать все на своем пути, смести, лишь бы вырваться на свободу; другое – разведенное за стеклом, облагороженное и не стремящееся покинуть ту клетку, что для него создали.

Коуэлл проваливается в глубокий сон, даже его уши перестают шевелиться, а вечно искаженное ненавистью лицо расслабляется. Кристофер смотрит на нож, оставшийся на земле после разделки мяса. Все-таки у него был нож. Крис подходит к нему, берет в руки и смотрит на зверочеловека. Убить его, – и все проблемы исчезнут. Нужно просто проткнуть сердце. Один удар, и Крис свободен.

Кристофер подходит к волку, садится на колени рядом и обхватывает нож двумя руками, поднимая его вверх. Сидит так несколько минут: руки трясутся, а сам он только и делает, что смотрит на безмятежное лицо. В конце концов он встает и возвращает нож на место.

Это иллюзия: никакие проблемы не решатся, если он убьет Джейсона. Он ведь не ушел, когда был шанс – он просто не выживет в лесу, так что Коуэлл ему нужен. Да и у него, вероятно, не хватит сил убить кого-то. Не физических – моральных. Он просто не способен на такое.

Джейсон спит до самого утра, к середине ночи спать уходит и Кристофер. Олдридж не хотел бы страдать от недосыпа, хотя он, в любом случае, будет его преследовать. Сон на земле – это, пожалуй, не самое приятное, что с ним случалось. В тело постоянно что-то впивается: то какой-то камешек, то веточка. Промучившись остаток ночи, он встает вместе с Коуэллом, оставшись абсолютно не выспавшимся.

Они собираются в полной тишине, никто не говорит ни слова. Никто ничего не произносит даже тогда, когда они продолжают свой путь. Джейсон просто упрямо идет вперед, пробивая себе путь сквозь ветки с упрямством барана, а Кристофер не собирается заводить разговор первым. Еще чего! Он не собирается опускаться так низко.

К середине дня Крис готов молить о том, чтобы волк наконец остановился и позволил ему передохнуть. Тело ноет и противится таким неожиданным и долгим физическим нагрузкам. Усталость наваливается все сильнее с каждым шагом.

Джейсон, кажется, вообще не чувствует усталости, нельзя заметить даже самый незначительный намек на то, что тот хоть немного утомился от продолжительной ходьбы и бесконечных попыток пробраться через буреломы. Крис злится на это все больше и больше с каждой секундой. Слишком занятый культивированием злости внутри себя, Кристофер совершенно перестает смотреть под ноги.

Нога предательски зацепляется за корень, и Крис летит вперед, не способный удержаться на ногах. Джейсон разворачивается совершенно неожиданно, ловит Олдриджа, надежда на спасение которого растаяла еще пару секунд назад, стоило сердцу замереть в испуге. Коуэлл, кажется, действует на чистых инстинктах, потому что хмурится, стоит Кристоферу оказаться в его руках.

– Спасибо.

Кристофер произносит неохотно, почти бросает. Желание закатить глаза становится невыносимым, и Крис делает это, закрыв глаза, так, чтобы Джейсон не заметил. Благодарить кого-то, кто тебя похитил, кажется верхом абсурда, но он только что это сделал. Джейсон просто кивает, и это бесит еще сильнее. Складывается ощущение, словно тот не видит смысла с ним разговаривать, и Крис взбесился бы, знай он, как недалеко ушел от истины.

По мышцам начинает растекаться боль, и Кристоферу стоит огромных усилий поднимать вверх ноги, чтобы не зацепиться за очередной корень. Джейсон внезапно останавливается, как вкопанный, его уши дергаются назад, и Олдридж врезается в его спину, не успевая среагировать на незапланированную остановку.

– Ну что там такое?

Крис потирает нос, которым так неловко ударился о каменную спину Джейсона, и тот не отвечает всего секунду, а потом произносит короткое «беги». В мгновение ока Коуэлл срывается вперед. Это оказывается настолько неожиданно, что Крис пару секунд смотрит ему в спину, а потом и сам бросается вперед с той скоростью, с которой может.

Через пару секунд становится ясно, почему они бегут: в лесу разносится лай собак. Тех, наверное, минимум пять, и они явно бегут в их сторону. Кристофер сразу понимает, что запаха Джейсона у них скорее всего не было, и они пустили животных по следу Олдриджа. А это, вероятно, значит, что в первую очередь те нападут на него.

Приходится бежать быстрее, сердце колотится как бешеное. Выдерживать такой темп удается только благодаря страху перед сворой, от которой хочется скрыться любым возможным способом. Ему не нравится быть добычей, на которую ведут охоту. Ему не нравится вся эта ситуация в принципе.

Собачий лай звучит все ближе, а спина Джейсона отдаляется. Крис изо всех сил старается добраться до него, нагнать, бежать также быстро, но эта затея с самого начала была провальной. Тело, страдающее от недосыпа и усталости, попросту отказывается нести его вперед.

Ему, конечно, не сравниться с собаками. Секунда, – и ногу прошивает острая боль. Кристофер падает с глухим вскриком: в его ногу вонзаются собачьи клыки. Отпускать его пес совершенно не торопится, а остальные догоняют товарища, скаля зубы.

У Криса перехватывает дыхание. Он не хочет умирать вот так. Оглянувшись, он замечает, как фигура вдали замирает. Решение, выбор из двух вариантов. Самым разумным для Коуэлла было бы сбежать, пока собаки отвлеклись на более медленную жертву. Кристофер закрывает глаза и вдыхает полной грудью. Нога немеет, и остается надеяться, что его не разорвут на маленькие кусочки.

Вдруг давление на конечность исчезает, слышится жалобный скулеж. Крис распахивает глаза и видит, как Джейсон, схвативший собаку за челюсти, раскрывает их с поразительной легкостью. Кристофер отползает к ближайшему дереву и зажмуривает глаза, потому что собачий скулеж подсказывает – Джейсон не собирается выпускать ее пасть из своих рук. Крис знает, что ждет пса, но ему сложно поверить.

Он приоткрывает глаза, когда скулеж замолкает, и тут же зажмуривает их обратно. Собака лежит на земле, трава испачкана кровью, а пасть пса разорвана. Остальные животные останавливаются напротив Коуэлла. Рычат, прижимают уши к голове, и Джейсон отвечает абсолютно тем же. Бросается вперед, не дожидаясь атаки со стороны его дальних сородичей: зубы щелкают в миллиметре от его лица, когти зацепляются за одежду, разрывая ее, оставляя на коже длинные царапины. Кристофер всего этого предпочитает не видеть, вжавшись в шершавую кору дерева и закрыв глаза настолько плотно, насколько это возможно.

После смерти еще одной собаки ее сородичи отступают, поджав хвосты, прижимаются к земле, а потом бросаются обратно – к своим хозяевам. Джейсон подходит к Кристоферу и садится рядом с ним на корточки, рассматривая его ногу.

– Можешь открывать глаза, они убежали.

Крис напряженно кивает, открывая глаза, смотрит вместе с Джейсоном на рану. Им придется замедлиться из-за него.

– Я тебя понесу. Нам нужно скрыться до того, как сюда прибудут копы.

Джейсон поворачивается спиной и уже не видит кивка Криса, который аккуратно обхватывает шею волка. Тот поддерживает Олдриджа за ноги и переходит на бег. Весь измазанный в крови и грязи, лохматый и с грузом на спине он все еще бежит удивительно быстро. Уши зверочеловека меняют свое направление, улавливая даже малейшие звуки, подобно локаторам.

Не было никаких проблем с тем, чтобы обнаружить какую-то полузаросшую речушку, которая со временем превратилась в канаву: от нее пахнет тиной и гнилью. Джейсон запрыгивает в воду без предупреждения. Холодная вода касается тела, пропитывает одежду, теперь плотно прилегающую к телу. Рану прошивает новой волной боли, и Крис мстительно впивается в плечо Джейсона, чтобы не закричать. На удивленный взгляд через плечо он отвечает только пожимая плечами.

Коуэлл некоторое время идет против течения: это явно забирает много сил. Они должны скрыть свой запах и спрятаться так, чтобы их не нашли. Взгляд падает на густые заросли осоки. Туда чертовски сложно пробраться, тина липнет к рукам, мерзкой слизью остается на коже.

Запах мусора или запах тины? Решить, что из этого лучше, Крис пытается несколько минут, но быстро бросает эту идею, решив, что он предпочел бы не пахнуть ничем.

Вновь слышится лай собак, но в этот раз он смешивается с голосами, разговорами. Они погружаются в воду по самые подбородки, почти не дышат: Крис чувствует, что грудь Джейсона поднимается гораздо реже, как и его собственная. Собаки бродят по берегу, вынюхивают, но это ни к чему не приводит, и преследователям приходится оставить их.

Он ведь мог закричать, мог сдать их местоположение. Тогда бы все прекратилось, не нужно было бы больше прятаться в ледяной воде в тине, бежать и терпеть общество дикаря. Эта мысль отчего-то вызывает отвращение и страх. Нога пульсирует, напоминая о том, что на него только что спустили собак, загнали, словно кролика. Собаки не были на поводках, нет, их просто спустили, устроив охоту. Это сложно было назвать разыскной операцией. Никто и не думал заботиться об их благополучии. О его благополучии. О нем, как это было не странно, позаботился именно волк-дикарь. Он не жаждет выходить из укрытия и подставлять того, кто вытащил его из пасти собаки. Крис чувствует что-то близкое к благодарности. Правда, он вообще не оказался в подобной ситуации, если бы не Джейсон.

Глава 4

Они выбираются из воды спустя какое-то время. Обоих колотит от холода, но костер разводить нельзя – их найдут, если заметят дым. Приходится трясущимися руками стянуть мокрую одежду, развесить ее по веткам. Им повезло, что на улице достаточно тепло и солнечно, чтобы быстро отогреться и высушить одежду.

Кристофер рассматривает рану от собачьих зубов. Она не перестает кровоточить. От ее вида Крису становится дурно. Он так и не привык видеть раны на своем теле. Джейсон, натянувший штаны, присаживается рядом и тоже рассматривает его ногу.

– Почему ты не закричал там, в камышах?

Кристофер поднимает глаза на Коуэлла и пожимает плечами.

– Они спустили на меня собак, я не сумасшедший, чтобы бросаться им в пасть.

Джейсон не говорит, что собак скорее всего удержали бы от повторного нападения. Они оба понимают это и без того, чтобы озвучивать. Сейчас проблема другая: в расход идет рубашка, которую Джейсон использует как бинты, накладывая плотную повязку.

– Теперь мы будем гораздо медленнее.

Крис серьезно кивает, рассматривает перебинтованную ногу. Повязка выглядит так, словно Джейсон привык их накладывать. Скорее всего, так и есть. Сколько всего, ему уже многое пришлось пережить? Они слишком молоды для всего того дерьма, что с ними происходило и происходит регулярно.

– Надо дойти до какой-нибудь деревни, там должны быть медикаменты и, может, небольшие продуктовые магазинчики. Хотя шанс на то, что нас запомнят, гораздо выше.

Кристофер касается пузырька в своем кармане, мысленно считая часы, когда он пил препарат последний раз. Не так уж и давно, это может подождать еще немного. Крис надеется, что в деревенской аптеке они смогут найти не только всякую мелочь, но и его лекарство. Перспектива остаться без него пугает.

– Мы не можем пойти по дорогам, придется снова идти по лесу.

Крис приподнимает брови в ответ на предупреждения Джейсона. И что ему делать с этой информацией? Чудесно исцелить ногу? К несчастью, он не волшебник, колдовать не умеет.

Атмосфера между ними немного разрядилась, и теперь дышать стало гораздо проще. Нет того давящего напряжения, которое буквально искрилось ранее. Они начинают медленно двигаться: Кристофер находит длинную толстую палку, опираясь на нее. Сидеть на месте им нельзя. Неизвестно, когда на их след снова выйдут.

Молчание слишком напрягает Кристофера, и он аккуратно завязывает разговор. Сначала он совсем не клеится, но потом они начинают тихо говорить ни о чем. Почти шепотом, как будто думают, что, если будут говорить громче, их тут же найдут. Они не говорят ни о чем конкретном, слишком страшно делиться чем-то личном.

– Так куда мы в итоге идем?

Джейсон чуть оборачивается на спутника, выдерживая недолгую паузу, и все же решает ответить:

– В город зверолюдей. Я услышал про него от другого раба. Он сказал мне, где его можно найти. Город скрыт, так что там я буду в безопасности.

Кристофер серьезно кивает. Город, в котором можно быть в безопасности. Звучит как неисполнимая мечта, утопия, которой не существует на самом деле, но рассеивать сомнения того, кто так жаждет безопасности и свободы, было бы крайне жестоко. Кристофер молчит. Ему хотелось бы иметь что-то такое, во что можно так отчаянно верить. Нельзя сказать, что Крис не завидует.

В подобном настроении они преодолевают немалое расстояние, ни разу не остановившись передохнуть. Коуэлл лишь иногда подхватывает Олдриджа на руки, когда замечает, что тот принимается хромать намного чаще и шагать медленнее.

Найти подходящее для ночлега место непросто, но поваленное дерево недалеко так удобно расположилось, что Кристофер уже начал представлять, как сядет на него, а не на землю. Кажется, его представления о комфорте изменились всего за несколько дней.