Потерянные крылья

Как только Джейсон предпринимает попытку его приподнять, Кристофер чувствует резко возрастающее чувство тошноты, и заканчивается это тем, что весь его вчерашний ужин остается на траве. Коуэлл убирает мокрые от пота волосы с его лица и прикладывает к губам горлышко бутылки.

Через некоторое время ко всему уже имеющемуся добавляется головная боль, все его тело трясется, сердце заходится бешеным ритмом. Крис не сдерживает болезненных стонов. На лоб ложится мокрая тряпка, она обтирает все его лицо, тело, но это приносит лишь временное облегчение. И Кристофер, и Джейсон понимают, что сегодня они путь не продолжат.

Лучше со временем ему не становится: каждая секунда тянется словно вечность, а боли только усиливаются. Кажется, Кристофер совсем скоро сойдет с ума. От мучительных ощущений некуда деться: в его теле раскрываются все новые и новые бутоны боли. Если бы у кого-то внутри разрасталось дерево, он чувствовал бы себя точно так же. Холодный огонь окутывает тело, заставляя выть и биться в агонии.

Кристофер теряет счет времени, он не знает, сколько он уже мучается, сколько Джейсон придерживает его тело, когда его в очередной раз выворачивает наизнанку. Давно уже пустой желудок сжимается от болезненных судорог.

Готовое вот-вот вырваться из груди сердце, словно пронзают раскаленными иглами. Глаза застилает мрачная пелена, и он не может сдержать дрожь ужаса. Помогают лишь сильные руки, которые крепко удерживают его обессиленное тело рядом с собой. Тем не менее, к концу дня у Кристофера не остается сил даже на то, чтобы стонать.

Ночь проходит без сна: невозможно было даже провалиться в спасительную тьму. Липкий страх все время вырывает его обратно, заставляя хрипло вскрикивать, жаться к другому человеку. К зверочеловеку, точнее. Такого в жизни Кристофера не происходило никогда. Но сейчас подобная компания кажется лучшим из всего, о чем он только может мечтать, потому что каждую секунду тепло чужого тела спасает от холода, поселившегося внутри.

Кристофер не может с гордостью заявить, что ни разу не заплакал. Нет, он совершенно точно рыдает и просит ему помочь, пока на это есть силы, но он сам не замечает, в какой момент замолкает, обреченно переживая один из самых болезненных моментов своей жизни.

На следующий день лучше не становится. Крис теряется в реальности, утопает в ужасе, который пробирается в каждую клеточку тела, словно яд, отравляя его. Он бесконечное количество раз пытается встать на ноги. Бесконечное количество раз вздрагивает, когда его касаются чужие руки и бесконечное количество раз обещает, что совсем скоро встанет. Вот прямо сейчас, ему просто нужна еще одна попытка. Клянется, что никто даже не поймет, что ему плохо. Ответ, который он получает, услышать невозможно, он звучит словно из другой комнаты и кажется, что в уши Крису натолкали ваты. От этой неопределенности становится лишь хуже. Неясно, что будет в следующее мгновение, прибавится ли к старой боли новая, еще более острая.

Легче становится только к вечеру, когда разум проясняется, и Крис может двигаться самостоятельно хоть немного несмотря на то, что кости все еще невыносимо ломит. Он держит в руках бутылку с водой и медленно пьет, пока сидящий около костра Джейсон мешает в какой-то кружке разведенный суп быстрого приготовления.

Крис есть не хочет, но Коуэлл его не спрашивает, просто методично кормит его с пластиковой ложки. Приходится делать большие перерывы, чтобы суп не оказался снаружи. Джейсон не задает вопросов, словно его совсем не интересуют причины столь отвратительного состояния Кристофера.

– И что, тебе совсем не интересно?

Крис хрипит, не узнавая собственный голос, и Джейсон окидывает его скептическим взглядом.

– А чем тут интересоваться? Я что, ломку никогда не видел?

Кристофер приподнимает брови слегка возмущенно, считая своим долгом возразить:

– Это не ломка, а синдром отмены.

– Одно и то же. Когда приводили слишком буйных новичков, их просто подсаживали на наркоту. Если не слушаешься – остаешься без дозы. Их примерно так же ломало, как тебя, только сильнее.

Крис кивает и тут же морщится от головной боли: она возвращается резко, словно его неожиданно ударили молотком со всей силы.

– Меня больше интересует, почему ты все время порывался встать.

Крис молчит некоторое время, а потом, прикусив губу, отвечает:

– Помнишь я говорил, что я не имел права болеть? Однажды я с температурой под сорок должен был разговаривать с десятками гостей на каком-то приеме, организованном отцом. Одна женщина заметила, что я плохо себя чувствую. Когда она подошла к отцу и выразила беспокойство, тот, конечно, отпустил меня с приема, но… Он был очень недоволен.

Кристофер приподнимает брюки, демонстрируя покрытые шрамами икры. Некоторые из них пересекают друг друга, сложно даже найти живое место. Крис опускает штаны, чувствуя себя так, словно разделся перед Джейсоном до гола, но он знает, что у него есть тайны и похуже, чем какие-то жалкие следы на коже.

– Понятно. Значит никаких болезней для детей семейства Олдриджей?

– Никаких болезней для любого из членов семьи. Хотя стоит признать: отец весьма умело находил отговорки оставить дома любого, кроме меня. Моя роль в этой семье – быть красивым лицом. Пошли бы слухи, если бы я внезапно пропал.

Джейсон смотрит на него так, будто находит их похожими, а потом, кажется, сам удивляется появлению этой мысли, отбрасывая ее в сторону. Он и сам ужасно поражен, что такое вообще может быть: неужели у такого, как он, может быть что-то общее с человеком, особенно столь аристократических кровей.

Кристофер устало вздыхает и ложится на землю: такой короткий диалог не стоит вроде бы ничего, но отнимает последние силы. Но, по крайней мере, он чувствует, что наконец-то может поспать, когда большая часть болей сходит на «нет».

– Спи.

Джейсон, похоже, читает его мысли. Или, может, это у него на лице все написано? Разгадывать, что из этого правда, совсем нет желания. Он просто прислушивается к этому совету, больше похожему на приказ, сильно контрастирующий с мягким, спокойным тоном, которым он произнесен. Кристофер принимает решение счесть это за рекомендацию, и к ней он собирается прислушаться со всей ответственностью.

Он отворачивается и выравнивает дыхание, практически заставляя себя провалиться в спасительную темноту. Никогда ему еще не было так спокойно и хорошо, как в этом абсолютном мраке, в котором час пролетает, как одно мгновение. Реальный мир там власти не имеет, и этим эта тьма хороша.

Глава 14

Через день Кристофер вполне способен продолжать путь. Они с Джейсоном торопятся, потому что смутное ощущение погони играет на нервах, словно ловкий пианист, создающий незатейливую мелодию, которая становится все сложнее и вычурней с каждым мгновением.

Они убеждаются, что оставили минимум следов, собирая оставшиеся вещи. Джейсон передает Кристоферу рюкзак полегче. В отличии от Коуэлла с его спортивным телосложением Олдридж вряд ли когда-нибудь поднимал что-то тяжелее мешка с картошкой, да и это можно поставить под сомнение.

Лес встречает приветливо: солнце, проникающее сквозь густые кроны деревьев, не жарит, а приятно греет. Единственным минусом, пожалуй, остаются миллионы мошек, поднимающихся из травы, стоит только присесть в тень. У Джейсона есть хвост, им он успешно отмахивается от насекомых, но у Криса такой чудесной части тела не оказывается, так что приходится размахивать руками из стороны в сторону.

Все это представление вызывает совершенно неприличный гогот со стороны зверочеловека, и это раздражает так сильно, что челюсть сводит судорогой. Кристофер, вопреки вредности своего характера, на удивление продолжает спускать волку с рук нечто подобное: в конце концов, он был рядом все те три дня, пока Кристофера колотило от невыносимых болей. Он вполне может проигнорировать громкий смех в качестве подобия благодарности.

Джейсон останавливается у одного из кустов и машет рукой Крису. Олдридж заинтересованно подходит, ожидая увидеть что-то необычное, но разочаровывается: волк просто показывает ему куст с ягодами.

– Знаешь, как понять, можно ли есть ягоды, если не уверен, ядовиты они или нет?

Кристофер смотрит на Джейсона, скептически скривившись:

– Откуда мне вообще это знать?

– Ах, ну да, ты ведь золотой мальчик. Видишь, ягоды поклеваны птицами? Значит съедобные.

Крис присматривается и замечает, что некоторые из ягодок действительно не выглядят целыми, а на земле валяются самые изувеченные. Он тянет руку к кусту и набирает целую горсть, закидывая плоды внимательности Джейсона по одной в рот. Хоть они и оказываются слишком кислыми, все равно здорово освежают.

Двигаясь вперед, Кристофер борется с головной болью. Мир словно становится ярче с каждым мгновением: в него добавляются звуки, запахи, окружающие его со всех сторон в намерении подавить его. Гвалт, слышимый отовсюду, сбивает с толку, отвлекает и вызывает резь в висках. Яркость и четкость словно кто-то назло ему выкрутил до максимальных значений. Раньше он как будто смотрел на мир в плохом качестве, видел все сквозь дымку. Теперь становится возможным увидеть каждую отдельную травинку, услышать, как на деревьях шуршат листья от того, что в них копошится какая-то птичка.

Джейсон иногда оборачивается на него, долго смотрит, хмурится, но ничего не говорит. И вот это, пожалуй, самое странное. Поначалу волк просто косится, оглядываясь по сторонам, но к концу дня он оборачивается, уже не стесняясь, рассматривает Криса, словно ожидает увидеть в нем какие-то необычайные изменения.

Они решают не останавливаться на ночь – слишком долго просидели на месте, пока Крису было плохо. Сейчас нужно как можно скорее нагнать это время, увеличить разрыв между ними и гипотетическими преследователями. У них больше нет ни одного шанса на ошибку.

Крис иногда заводит руку за спину: ощущение такое, словно кто-то щекочет кожу, и в итоге он просто подтягивает лямки рюкзака так, чтобы он плотно прилегал к спине и избавлял от этого ощущения. Оно не исчезает только с задней стороны шеи, которую Крис иногда потирает. Это раздражает, но, похоже, сделать с этим ничего не получится.

К утру Джейсон начинает вести себя совсем уж странно: причины этих внезапных изменений неизвестны, и Крису надоедало гадать, что именно с ним не так. У него на голове огромный паук, о котором Джейсон стесняется ему сказать?

– Ну что? Хватит постоянно на меня так смотреть. Что, в конце концов, происходит?

Джейсон останавливается и подходит к Кристоферу: его глаза полны какой-то странной решимости, и Олдридж делает шаг назад, не уверенный, что именно Коуэлл собирается делать. Тот настойчиво укладывает ладонь ему на шею сзади, мешая отстраниться, и утыкается носом под подбородок.

– Джейс? С тобой все нормально? Ты что здесь устроил?

Джейсон отстраняется, прикусывая губу.

– Ты пахнешь по-другому. Запах препаратов все еще есть, но раньше ты только ими и вонял, они почти перебивали твой собственный запах. Теперь я отчетливо чувствую твой запах. Могу поклясться: люди так не пахнут.

Кристофер замирает: все мышцы на его лице застывают гипсовой маской. Взгляд теряет дружелюбный интерес, становится настороженным, полным враждебного опасения. Если бы Джейсон решился заговорить сейчас, то он назвал бы Криса диким котом, который готовится то ли сбежать, то ли напасть и разорвать в клочья.

Джейсон поднимает руки вверх в обезоруживающем жесте, демонстрируя отсутствие дурных намерений.

– Эй, я не сказал, что запах плохой. Нет, мне он даже больше нравится! Я не очень люблю людей, знаешь ли. Это классно, что ты ими не пахнешь.

Крис слушает оправдания Джейсона с ничего не выражающем лицом, а потом смеется. Смех этот немного истеричный, громкий и совсем не такой, как если бы ему действительно было весело. Намного больше похоже на осознание своей обреченности. Спустя минуту этот смех затихает так же резко, как и зазвучал.

– Пойдем, найдем место, где сделать привал.

Крис наблюдает, как Джейсон, совсем сбитый с толку и шокированный, кивает и неуверенно начинает двигаться вперед. Через некоторое время удается найти местечко, где достаточно пространства, чтобы развести костер и сесть рядом.

Пока Джейсон разводит огонь, Крис собирается с духом. Его руки подрагивают. Страх расползается по венам, замораживает кровь, но Олдридж заставляет себя двигаться. Он хватается на футболку сзади и стаскивает ее, чуть наклонившись вперед.

Джейсон замечает это движение и удивленно вскидывает брови вверх, безмолвно спрашивая, зачем Крис раздевается. Ответом ему служит тишина, в которой Олдридж поворачивается к нему спиной.

Громкий вздох невозможно не услышать. Крис не поворачивается – не хочет видеть, какое сейчас выражение лица у Джейсона. На его спине два продолговатых уродливых шрама, проходящих по лопаткам. Джейсон подходит ближе, чтобы разглядеть их. Кроме других, менее заметных тонких шрамов от ударов, почти по всей длине спины от самой линии волос и вплоть до маленькой ямки на пояснице, можно заметить почти заросшие углубления-точки. Сейчас спина становится красной от раздражения по всей длине этих углублений. У Джейсона не остается ни капли сомнений: это птерилии. И из них обычно растут перья.

Джейсон произносит на одном выдохе, шокировано и едва слышно:

– Ты… ты не человек.

Глава 15

Женщина в изящном платье стоит под деревом, скрестив руки на груди, смотрит вверх, сканируя крону дерева глазами, словно стремится там что-то обнаружить.

– Слезай оттуда, негодник! Я знаю, что ты там!

Листва дерева шуршит от того, что кто-то большой копошится в ней на самом верху. Вдруг от самой верхушки массивного дуба отделяется фигурка. Мальчишка с большими зелеными глазами летит вниз, расставив руки в стороны: одну ногу он вытягивает вперед, а вторую подгибает под себя. На его губах озорная мальчишеская улыбка.

Высота внушительная: приземлившись, мальчик наверняка переломает себе ноги, но в самый последний момент за его спиной раскрываются два вороньих крыла, предотвращая стремительное падение.

Ветром проносясь мимо женщины, он разрушает ее идеальную прическу и планирует на землю, пробегая пару метров вперед по инерции.

– Кристофер! Сколько раз я говорила тебе так не делать! А если это кто-то увидит?

– Няня! Но я же правда круто сделал! Уверен, если это увидят, то все будут в восторге. Они точно должны будут мне поаплодировать.

Женщина смотрит на мальчика долгим, обреченным взглядом, словно тот, сам того не понимая, обрекает себя на муки. Няня подходит, присаживается на колени и поправляет на мальчике одежду: расправляет белую рубашку, вытаскивает из черных лохматых волос листики и веточки, поправляет накрахмаленный воротник и отряхивает шорты.

– Кристофер, приехал твой отец, веди себя прилично.

Лицо мальчика озаряется счастливой улыбкой. Он тут же бежит в дом под крики няни о том, что ему не следует слишком торопиться: рискует упасть. Крис влетает в гостиную на полном ходу.

На диване сидит черноволосый мужчина: он подносит к губам чашку с кофе, но останавливается, когда в комнату врывается пернатое чудо, которое едва не сшибает дворецкого с ног. Острые черты изящного лица становятся еще более выразительными, отражая его недовольство.

– Папа!

Мужчина поворачивается, словно его только что назвали как минимум каким-то ругательным словом или бросили в дорогой костюм комком грязи.

– Кристофер. Я и так не ожидаю от тебя слишком многого, но ты не можешь даже войти в комнату как подобает. Не смей вести себя как животное в моем присутствии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.