Целительница: начало

– Я думала… – замешкалась Виктория.

– Тут не о чем думать. Есть основы – как и что делать.

– Но я ведь всегда спрашиваю у них или у их души!

– Что тебе может ответить обычный человек? Что он знает о своём истинном предназначении?

– А душа? Она всегда знает.

– Ты уверена, что разговариваешь с их душами? Каковы признаки души? Какие контрольные вопросы для проверки?

– Вопросы?

– Настала пора понять, что только пассов руками недостаточно. Ты игралась с самым низким видом магии. И даже вовсе не истинной магии. Подобным может заниматься любой без наличия видения или знания. Вот только он не будет ведать, что творит. И обычно тогда творит лишь долг перед Высшими силами за свои игры в могущественную персону. Помогать людям может лишь тот, кому всё равно. Кто проделывает это так, мимоходом, не ожидая ничего, но и не отказываясь от благодарности за сделанное. Достойно и правильно получать благодарность за исцеление. Это тоже дар целителя человеку, который высказывает ему эту благодарность. Отказываться от получения подарков или добрых слов – не есть благо. Это гордыня. Не нужен подарок – прими и передай тому, кому он будет нужен.

– А если человек делает мне подарок с корыстной целью?

– Это уже его взаимоотношения с Богом. Стоит ли тебе туда лезть? И если твой ответ «да», тогда кто ты? Жертва обстоятельств или ровня Богу? Человек создан по образу и подобию Бога не потому, что так же могуществен, как Он. А потому, что имеет право выбора. Каждый раз человек имеет право реагировать так или иначе, принимать те или иные решения по собственному разумению. Есть хорошее выражение: причинять добро. Этим ты и занималась до настоящего момента. Теперь этот этап закончен.

– Но были же сигналы от Высших сил?

– Были ли они, эти сигналы? Когда захочешь и будешь готова, я помогу тебе вспомнить детство.

– А что было в детстве?

– Вот и посмотришь.

– Сейчас! – вспыхнула Вика.

– Нет, – отказала мама. – Ты не готова и не в форме. Ни к чему хорошему это не приведёт.

– Что мне теперь делать? – Пятницкая окончательно поникла.

– Учиться принимать решения, – несколько строго произнесла Анастасия Георгиевна. – И было бы прекрасно, если первым твоим осознанным решением стало бы не применять пока свои силы, как бы этого ни требовало твоё эго.

Вика поморщилась, потому что сейчас с ней разговаривала не мама, а какая-то иная женщина. Это пугало и обескураживало. Её прежний мир уже не трещал по швам, он просто рассыпался в прах.

– Вот ты узнала, что я ещё и такая, что тоже могу исцелять. И что? Что изменилось вдруг в твоей голове, что ты на меня так смотришь? Ведь для тебя я как была твоей матерью, так и осталась. Эта функция не зависит от других моих проявлений. Но ты почему-то уже так не считаешь. Запомни свои текущие чувства, – по-доброму, как и раньше, произнесла мама, наблюдая за Викой. – Именно это люди испытывают, когда узнают о твоих способностях. Ты не меняешься для себя, но меняешься для них. Удивительный процесс, неправда ли? Кому-то потом удаётся забыть и тебя, и эти эмоции, а кому-то нет. Готова ли ты теперь осуждать их реакцию, когда сама понимаешь, как им больно и тяжело?

– Нет, – прошептала Вика, потупив взор. Ей действительно было больно и тяжело. Она, не желая того, понимала, что её затянувшееся «детство» кончилось, на пороге стоит запоздалая «юность», когда пора оценивать и по факту платить за каждое своё действие или желание. И уже нельзя закрыть ладошками глаза, делая вид, что ничего не происходит.

– Посмотри меня как энергию, – вдруг прервала её мысли мать. – Я открыла эту возможность для тебя.

Пятницкая неуверенно поглядела на неё. Не то чтобы ей было страшно, просто не было на это сил.

– У тебя есть силы, – корректно ответила на незаданный вопрос мать. – Просто собери их.

Виктория замешкалась, а потом вдруг вспомнила, как это делается. Девушка закрыла глаза, сделала несколько глубоких, полных и спокойных вдохов и выдохов, протягивая воздух до самого низа живота и максимально выпуская его из себя, и после переключилась на видение.

Поначалу Пятницкая не смогла увидеть мать как энергию, вернее то, что она увидела, было столь невероятным, что не подходило под описание человека. У Анастасии Георгиевны не было таких же чётких границ, как у тех людей, которых раньше приходилось смотреть Пятницкой. Границы были еле уловимы, они переходили и заходили на иные объекты как-то естественно, хотя это было совсем непривычно. Женщина была настолько органично вписана в общую картину мира, что порой мелькало ощущение, что её вовсе нет. И всё же приходилось констатировать факт, что Анастасия Георгиевна была, но не как отдельная единица. Поэтому очень чувствовалась её связь с Землёй, Солнцем и одновременно со всеми значимыми источниками силы. И если Виктории нужно было специально налаживать связь с той же Луной, чтоб взять у неё энергию, то матери этого не требовалось – энергия Луны всегда проходила через неё. Вика больше не могла вынести этого зрелища и перешла на простое зрение.

– Ты замечала, что, когда ты болела, ты очень быстро поправлялась, если я была рядом? Как сейчас, например. Ты уже совсем не шмыгаешь носом, и горло в порядке. Хотя у подъезда мы встретили тебя, промёрзшую до костей. Если бы ты не была посвящённой, я бы первая рассказала тебе о благотворности тёплой ванны. Но мы-то знаем, что в данном случае это не так. Как ты видела, я провожу чистую энергию – меня значительно больше на энергетическом плане по сравнению с моим физическим телом. Если кто-то попадает в моё энергетическое поле более чем на два-три часа – в зависимости от степени болезни, конечно, – он выздоравливает. И всё. Мне не нужно ничего специально делать.

– Как же разрешение? – с лёгкой обидой уточнила Виктория.

– Когда исцеление идёт на таком уровне, разрешение не нужно. Я оказываюсь надолго лишь там, где это необходимо. Люди не попадут в моё поле, если не должны в него попасть. Что важно – я только проводник энергии. В этом нет работы, тягости, радости, гордости или повода для разговоров. Это такая же данность, как и то, что мои глаза зелёные. Хорошо это или плохо, что они зелёные? – улыбнулась женщина, подмигивая. – Не то и не другое, – уже серьёзно резюмировала она. – Они просто зелёные.

– И этому я должна была научиться? – неуверенно уточнила Виктория.

– Достичь, – поправила её мать.

– А теперь? – спросила девушка, не понимая, хочет ли она действительно быть такой или нет.

– Я уже сказала, что тебе лучше делать теперь: не использовать свою силу.

– Никогда? – испугалась Пятницкая.

– Время покажет, – пожала плечами мать.

– А что если…

– Пожалуйста. Только нужно понимать, что тем самым ты становишься на тёмный путь и долг твой будет только расти, – слишком спокойно пояснила Анастасия Георгиевна.

– Пойду спать, – понуро ответила Виктория, поднимаясь. Она всем телом ощущала, что больше не в силах продолжать разговор. – А отец? – вдруг спросила она уже в дверях, словно опомнившись.

– Что отец? – по-доброму улыбнулась мама.

– Он тоже умеет исцелять?

– Нет, не практикует. Но чистоты сознания ему не занимать, всё-таки мы долгое время вместе, а такое просто так не проходит. Люди влияют друг на друга даже больше, чем им кажется.

– Понятно, – ответила Пятницкая и ушла в свою комнату.

Ничего ей не было понятно. Голова шла кругом, и слишком мешала жалость к себе: она липким сиропом разлилась в сознании, не давая адекватно воспринимать услышанное этим вечером. А ещё вспоминалось, как позорно ей пришлось уйти из квартиры Алексея, как он не стал её догонять, как не ответил, что чувствует к ней.

Очень хотелось плакать, но не получалось. Слёзы заменяла злость на мир, на судьбу, на мать, на Алексея и даже на отца, который хоть и не участвовал в разговоре, однако тоже всё знал о маме и молчал. Вика пыталась себе объяснить, что злиться неконструктивно, но какая-то часть её кричала в ответ, что это чушь, что она не нанималась всем и всё прощать.

Раздираемая противоречиями и расколотая надвое Виктория уснула лишь под утро.

Глава 5

Вика открыла глаза, удивляясь, что проснулась до будильника. Из-за занавесок проглядывало солнце, что тоже показалось странным: рядом с их домом стояла многоэтажка, и лучи никогда не проникали в её комнату раньше десяти утра.

– Чёрт, – вдруг сообразила Пятницкая и потянулась за мобильным телефоном, который обычно лежал рядом с подушкой. Его там не оказалось. – Чёрт! – выругалась она, наконец-таки вспомнив, что его украли вместе с сумкой.

«Вот они, последствия стремительного прогресса, – подумала Виктория. – Украли маленькую штучку, а без неё уже вся жизнь кувырком».

По будням будильник обычно был поставлен на семь утра, по выходным – отключён совсем. Пятницкая не помнила наизусть ни одного телефонного номера – ни рабочего городского, ни мобильного руководительницы, которую стоило бы предупредить, что она опаздывает. Вернее, уже опоздала.

– Чёрт! – снова вырвалось у неё. – Как стыдно! Как нелепо!

Она соскочила с кровати и побежала чистить зубы. И уже с гуляющей щёткой во рту, спешно вспенивающей зубную пасту, осекла свои стремительные движения – всё равно уже опоздала, а так беспощадно чистить зубы совсем не стоит. Но в нормальном завтраке Вика себе всё же отказала: одевшись максимально быстро, она на ходу схватила лишь питьевой йогурт из холодильника.

И тут очередной «чёрт» вырвался из её рта:

– Чёрт! Как же я закрою дверь? – Вика была в таком смятении, что задала этот вопрос вслух. – У меня же нет ключей.

Растерянно оглядываясь, Пятницкая скользнула взглядом по небольшой полочке на зеркале в коридоре, где увидела неизвестную ей связку ключей и записку: «Я успел поменять замки. Папа».

«Вот это оперативность!» – подумала Вика и снова заторопилась.

В метро ей посчастливилось сесть, чего не могло случиться в утренние часы на этой ветке. Медленно попивая йогурт, она смаковала неприятную ей мысль: «Отец уходит рано. Его рабочий день начинается в восемь. Такова участь строительных компаний даже в Москве. Но мама! Магазин открывается только в девять. Ей до работы пешком пять минут. Она никогда не выходит раньше восьми сорока из дома. Что помешало ей меня разбудить? Неужели она специально так сделала? И в этом «детство» кончилось?» Вика поёжилась от такого предположения.

Ей сложно было признаться даже самой себе, что довольно-таки стыдно в таком возрасте жить с родителями. На работе в её подразделении, кажется, она была такая одна. И пусть коллеги – приезжие, у них, по сути, не было выбора. Однако это вовсе не повод оправдывать себя в отсутствии стремлений становиться взрослой и самостоятельной.

В голове Виктории творилась несложная математика: «Я зарабатываю пятьдесят тысяч. Квартиру можно снять минимум тысяч за двадцать пять. Конечно, на какой-нибудь окраине и без хорошего ремонта. Остаётся двадцать пять тысяч на жизнь. Негусто. На еду хватит, а вот развлечения и покупку одежды придётся урезать».

Пятницкой снова стало себя жалко. Как же она докатилась до такой жизни? Теперь ей необходимо чётко планировать свой бюджет, затянув пояс потуже. Обиднее всего, что это случилось так внезапно, в момент, когда она и не ждала подвоха. Жила бы себе и жила с родителями, однажды встретила бы мужчину, вышла бы замуж, переехала к нему. А лучше не взбрыкнула бы тогда с Алексеем… На глаза стали наворачиваться слёзы. Вика сделала глубокий вдох, отгоняя навалившуюся тоску.

«Пора, пора становиться взрослой, – уговаривала она себя под «чух-чух-чух» поезда. – Все так живут, так что я не исключение». И всё же Виктории было очень обидно. До такой степени, что сжало лёгкие, – ей было тяжело вдыхать воздух полной грудью. «Не ожидала такого от мамы. Не ожидала…» – почти всхлипнула она и вышла из вагона, двигаясь к переходу на другую ветку метро. Чтобы добраться до работы, ей нужно было делать пересадку с серой ветки на зелёную – она работала в самом центре города на Большой Ордынке.

Остальную часть дороги Вика занималась аутотренингом, пытаясь восстановить свою попранную гордость под спасительную злость: «Я смогу, я сильная, пошли все к чёрту, сама смогу!» Она не хотела появляться на работе с красными от слёз глазами и изо всех сил пыталась удержать на лице лучезарную улыбку.

Только сверкающая улыбка ей не помогла.

– Пётр Семёнович, ну вы же меня знаете. Я работаю здесь два года. Что же мне делать, если у меня украли сумку вместе с пропуском, телефоном и всеми документами? – почти стонала Пятницкая перед вышедшим ей навстречу начальником подразделения охраны банка.

– Вика, не положено. Не могу тебя пропустить. Мне нужен постоянный пропуск, ну или чтоб тебе сделали временный, но у тебя нет паспорта, чтобы подтвердить личность.

– У меня есть справка из полиции о потере паспорта.

– Она не является удостоверением личности! – парировал Пётр Семёнович.

– А-а-а, – вновь застонала Пятницкая. – А что говорит Татьяна Фёдоровна? – вспомнила она своего непосредственного руководителя.

– Ничего. Мы пока ей не дозвонились, – начал было объяснять начальник охраны, но вдруг замолчал. По его лицу читалось, что к дверям банка приближался кто-то очень важный.

Виктория обернулась. Сквозь стеклянные двери она разглядела Игоря Игоревича Перевалова – заместителя председателя правления банка, больше связанного с хозяйственной частью, чем непосредственно с бизнесом. Он семенил возле статного мужчины, лицо которого казалось знакомым, хотя Вика видела его впервые.

Пётр Семёнович чуть ли не вжался в стену, освобождая проход.

– Отойди, – прошептал он Виктории, делая соответствующий жест рукой.

Однако она не успела последовать указанию и почти лицом к лицу столкнулась с незнакомцем. Таким очень знакомым незнакомцем.

– Почему эта девушка здесь стоит? – хоть мужчина и говорил спокойно, но голос звучал властно.

– Эта наша сотрудница, – затараторил Пётр Семёнович. – Она документы потеряла, не могу её пропустить, ведь и пропуска нет, и паспорта, и…

Неизвестно, что он ещё хотел добавить. Его спутанную речь прервало безапелляционное:

– Пропустите!

Отдав приказ, мужчина тут же прошёл дальше, а за ним послушно засеменил Перевалов.

– Эх, Пятницкая! Нужно было тебе потерять документы именно сегодня… – расстроено упрекнул Пётр Семёнович.

– Вчера, – неуместно заметила Вика. – А кто это?

– Поспелов. Новое руководство.

– То есть как новое? А что со старым?

– Неизвестно пока. Было принято решение продать наш банк ГорБанку.

– Ой, а мы-то им зачем? Мы же маленькие.

– Зато клиенты у нас большие, – разоткровенничался Пётр Семёнович. – Ты иди, иди. Пока ещё какой беды не случилось.

И Пятницкая пошла по лестнице на второй этаж в просторный кабинет, отведённый под кредитное подразделение, в котором она работала. Виктория была обычным кредитным менеджером и работала с региональными кредитными отделами семи городов, в которых был представлен их Лям-да-Банк. Именно поэтому она чаще общалась с региональными сотрудниками, чем со служащими в головном офисе банка. Нет, конечно, она не была затворницей: пила с остальными чай на общей кухне, болтала о всяких мелочах. Но вот курилку не посещала, поэтому толковые сплетни до неё редко доходили.

Для руководительницы Татьяны Фёдоровны в большом общем помещении кредитного подразделения стеклянными стенками был отгорожен мини-кабинет, который сейчас пустовал. Ивана и Петра тоже не было на месте. Именно они работали с крупным бизнесом и смогли бы рассказать Вике, что происходит. Хотя по несколько ошарашенному виду ещё трёх коллег можно было понять, что все уже всё знают и только Виктория совсем не у дел.

– Нина-а, – протяжно начала Пятницкая, подходя к женщине лет сорока, которая хоть и не курила, но в отличие от неё всегда всё про всех знала. – Ты понимаешь, что происходит? Что за новое руководство?

– Понимаю, – улыбнулась та, поправляя сначала объёмный браслет на руке, а потом рыжую чёлку, небрежно спадающую на лоб. – Мы скоро станем частью большого-большого банка. И это прекрасно! Это так расширит наши горизонты! Какие перспективы! Раньше твоё резюме и рассматривать бы там не стали, а теперь мы часть их команды!

– Как «часть команды»? Уже? – не поняла Виктория. «Господи, да как это могло случиться, и так быстро? А я-то где была всё это время?» – ошарашенно размышляла она. В своём замешательстве Пятницкая пока не улавливала суть слов, которые произносила коллега.

– Технически нет, конечно, – согласилась Нина. – Но ведь это только пока! Решение на уровне собственников банков принято. Осталась лишь формальная процедура присоединения. Так что это дело времени.

«О, так вот почему Татьяна Фёдоровна, Иван и Пётр были так загружены работой последнюю пару месяцев! Оставались на сверхурочные и даже нас пару раз отпускали пораньше домой. Вот почему от меня так срочно требовалось на той неделе сделать отчёт по кредитному портфелю регионов, презентацию о зоне влияния и перспективах развития», – сообразила Пятницкая. У неё наконец-таки начала складываться в голове истинная картина происходящего.

– С чего ты решила, что для нас это прекрасно? – запоздало отреагировала Виктория на радостные реплики Нины. – Может, нас всех поувольняют? ГорБанк огромный, у них и своих сотрудников хватает. Раскидают наши с тобой кредитные портфели по своим, и те даже не заметят дополнительной нагрузки.

– Ну нет, – запротестовала Нина. – Татьяна Фёдоровна меня заверила, что никого увольнять не будут.

– Ну да, – кивнула Вика и пошла к своему рабочему месту. – Татьяна Фёдоровна теперь у нас много чего решает, – пробурчала она себе под нос, чтоб никто не услышал. «Это ж как я вовремя начала думать о съёмной квартире… Возможно, теперь ещё и новую работу искать придётся. Я люблю тебя, мир», – подумала Пятницкая, тихонечко хохотнув с явными нотками истерии, и плюхнулась в кресло.

Как только компьютер промурлыкал приветственную мелодию, в подразделение вошла Татьяна Фёдоровна и уверенно направилась в сторону Пятницкой. Удивительно, но она ни слова не сказала про её опоздание, а с плохо скрытым смущением произнесла:

– Вика, тебя хочет видеть Виктор Константинович. Он наверху, в главной переговорной.

– Кто хочет видеть? – не поняла девушка.

– Человек, которому мы теперь все подчиняемся, – излишне сухо пояснила руководительница. – Сказал, что хочет обсудить с тобой отчёт по регионам.

– Со мной? – изумилась Пятницкая.

Но Татьяна Фёдоровна лишь недоумённо пожала плечами и степенно удалилась в свой мини-кабинет.

* * *

Виктория отыскала на столе копию презентации с отчётом, заправила растрепавшиеся волосы за уши и пошла навстречу неведомому.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, где были кабинеты руководителей Лям-да-Банка и главная переговорная, она думала, как неуместно сегодня выбрала свой наряд – платье было с глубоким V-образным вырезом. Выбор был прост и обусловлен спешкой: это была первая вещь, которая попалась ей на глаза в шкафу и которую не нужно было гладить. Пятницкая и предположить не могла, что ей предстоит встреча с руководством, да ещё новым. Впрочем, она теперь совсем не могла просчитать дальнейший ход событий своей жизни. Оказывается, семь бед – не один ответ, а много мелких катаклизмов.

За огромным столом в переговорной её ждал немного полноватый мужчина лет тридцати пяти. И хотя копна вьющихся волос длиной в короткое каре с коротко стриженными висками была в некотором беспорядке, это не мешало выглядеть ему серьёзно в строгом тёмно-синем костюме, белой рубашке и красивом бордовом галстуке с каким-то рисунком.

Мужчина сидел лицом к двери в центре длинного стола. Как только Пятницкая, подавляя дрожь, зашла в переговорную, он жестом предложил ей сесть напротив.

– Меня зовут Виктор, – как-то слишком просто и открыто начал он.

– Виктория, – Пятницкая очень старалась чётко выговорить своё имя, и у неё это получилось. Она сжала волю в кулак, напрягла спину, чтобы та оставалась прямой, и мышцы лица, чтобы ни один мускул не выдал её волнение, и спокойно положила бумаги перед знакомым незнакомцем.

– Это полный бред, мне он неинтересен, – сказал Виктор, резко отстраняя от себя папку с отчётом – та быстро скользнула по отполированной поверхности и застыла у самого дальнего края стола. – Во всех регионах, где вы представлены, есть наши офисы. По сравнению с нами ваш банк так мал, что никакого влияния на те регионы вы оказать не можете. А кредитный портфель у вас более или менее весомый за счёт двух-трёх крупных компаний в этих регионах. Я эти компании и без отчёта знаю.

Виктория держала паузу. Она совершенно не понимала, что можно сказать в ответ. И говорить-то ей стало сложно. Ситуация для неё была настолько новой, что проще было отмолчаться, чем выдумывать слова.

– Ты меня не узнаёшь? – вдруг спросил мужчина. Девушка лишь отрицательно покачала головой. – Я тебя сразу узнал. И я знаю, кто ты, – Виктор сделал паузу. Виктория напрягла ягодицы, но лицо её не выдало испуга. – Мы виделись вчера в машине у Алексея.

Виктор не отрывал от Виктории взгляда. Он ждал её реакции. И Пятницкая вдруг выдохнула, потому что ей очень надоело бояться и напрягаться. Столько всего произошло, что даже если её прямо сейчас уволят или Виктор пойдёт рассказывать о её целительских способностях на каждом углу, то уже нестрашно. Будь что будет.

– Понятно. И что дальше? – спокойно произнесла Пятницкая, откидываясь на спинку стула и тоже пристально разглядывая собеседника.

– Дальше мы пойдём с тобой в ближайшее кафе – выпьем кофе и поговорим без лишних ушей.

– Пойдём, – усмехнулась девушка, осознавая комизм ситуации.

– Я сейчас сделаю пару звонков и наберу тебя, чтоб ты спускалась. Встретимся внизу. Какой у тебя мобильный?

– Нет у меня мобильного. У меня вчера украли телефон, то есть сумку, где были и телефон, и паспорт, и зарплатная карта, – расстроилась Вика, вспоминая о вчерашнем инциденте.

– У тебя был корпоративный номер? – спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, стал кому-то звонить и даже дозвонился. – Игорь Игоревич, нужна ваша помощь, – заулыбался он в трубку, а Виктория стала активно отрицательно мотать головой в ответ на ранее заданный вопрос. – Нужна сим-карта корпоративная, у вас случайно не завалялась одна? Как прекрасно. А телефона нового у вас нет в ваших закромах, чтоб сразу её активировать? Вот это печально. Ну да ладно. Сам с этим разберусь, а вот сим-карту принесите сейчас в переговорную. И оформляйте её на Пятницкую, данные в отделе кадров возьмёте. И тариф ей поставьте какой-нибудь безлимитный или что у вас там из максимально возможного. Вот и славно. А ещё ей карту нужно зарплатную новую выпустить. Хорошо, передайте поручение бухгалтерии, но сначала ко мне с сим-картой. Жду, – он повесил трубку и обратился к Вике: – А тебя я тогда жду через десять минут на улице у входа в банк. Иди.

И Пятницкая бодрой походкой направилась в кабинет, чтобы одеться для кофе. Ей было удивительно легко. Изменения сыпались на неё как из рога изобилия, поэтому она перестала удивляться и даже, наоборот, чувствовала некий азарт при мысли: «А что ещё может со мной произойти?»

Татьяна Фёдоровна смотрела на Викторию, не скрывая любопытства и с вдруг возникшим высокомерием, услышав, что отчёт они с новым руководителем не обсуждали, потому что он его не интересовал.

– Виктор Константинович попросил меня сходить с ним на какие-то переговоры, – соврала Пятницкая. Не могла она под таким тяжёлым взглядом признаться, что пойдёт пить кофе с начальником. Она в принципе не понимала, как такое можно объяснить.

Татьяна Фёдоровна не удостоила Викторию ответом, лишь покивала о чём-то своём и углубилась в изучение бумаг на столе.

Охрана на выходе тоже проводила девушку странными взглядами. Без шуточек. Без вопросов. Без приветливых кивков. Виктория немного поёжилась, но открыла дверь на улицу, за которой уже ждал Поспелов.

– Есть здесь где-нибудь магазин электроники или салон связи? – спросил Виктор, как только девушка вышла из здания.

– Да, ближе к метро.

– Пойдём. Куплю тебе телефон.

Пятницкая смутилась, но промолчала. Потому как была не в том положении, чтоб отказываться сейчас от столь нужного подарка.

Через двадцать минут они уже сидели в небольшом кафе, где пекли хлеб, булочки и подавали вкусный кофе.

– Активируй свой телефон, а я пока расскажу о своих планах, – сказал Виктор, как только официант принял у них заказ. – Мне нужен свой человек в этом банке. И им станешь ты. С кем-то я готов взаимодействовать лично, но на что-то я не хочу тратить время. Ты станешь моим представителем. Будешь передавать мои поручения и отслеживать их исполнение. Придумай для этого какую-то простую форму отчёта. Ты будешь в курсе основных процессов присоединения Лям-да-Банка к ГорБанку. Я буду брать тебя на совещания в ГорБанк по этой теме. Если справишься, возьму тебя к себе в проектное подразделение. Это хороший шанс взлететь по карьерной лестнице. Поэтому постарайся. По итогам этой работы определю твою зарплату и должность.