«Арчи» Саймона Веста

– На выход с коробками! Своим присутствием ты позоришь род человеческий. Теллорсон! Теллорсон! – смартфон Эда разрывался от сигналов, и он немедленно поспешил в кабинет. Несмотря на крик, в офисе сидел абсолютно спокойный Арчи в чёрном официальном костюме и галстуке, он синтетическим голосом произнёс:

– Выключить режим «Недобросовестный сотрудник», – глаза робота окрасились в тёмно-синий цвет. – Нами уволен сотрудник, Сэм Уитни. Распечатайте для него уведомление, которое придёт на ваш компьютер, и проведите стандартную беседу.

– Хорошо, господин президент, я всё сделаю, – сказал Эд и, бросив взгляд на вмятину на стене, вышел. Уитни всё ещё лежал на полу. Теллорсон медленно на цыпочках приблизился к нему.

– Сэм! Ты жив?!

– Мне пизда, Эдди. Этот хер абсолютно чокнулся. Он хотел меня убить. Я весь в каких-то соплях, – возмущённо пробормотал Сэм. Эдвард помог ему встать и отряхнуть одежду. – Мужик, это покушение на убийство. Этот железный дядька мог меня уничтожить. Это беспредел!

– Если бы ты не курил, всё было бы в порядке! Пошли, тебе нельзя здесь оставаться.

Они направились по коридору в сторону рабочего места Теллорcона.

– Я очень хотел бросить, правда, но ничего не могу с собой поделать. Эд, помоги мне! Поговори с ним.

– Я говорил тебе! Говорил не курить здесь. С ним бесполезно разговаривать. Он уволил тебя лично только потому, что предыдущее руководство берегло тебя как ценного сотрудника и оставило работать здесь после десяти дисциплинарных взысканий! Если бы не особый случай, то… Ты бы даже не попал в его кабинет и получил бы уведомление по почте или через начальника отдела.

– Почему особый случай? Ведь уволили меня как обычного сотрудника.

– Сэм, как ты можешь?! Уволили не только тебя, но и других сотрудников, которые тебя покрывали, и даже начальников, мирившихся с работниками-курильщиками. – Теллорсон распечатал документ, пришедший на электронную почту. – Это твоё уведомление.

– Ваше заявление уже подписано. Какого хрена! Я не подписывал эти документы! Это не уведомление о сокращении, это заявление об увольнении по собственному желанию.

– Там есть примечание, Сэм.

– «Исходя из вашего социального статуса и общего эмоционального состояния компьютер подписал ваши документы с помощью функции электронной подписи. Благополучного вам будущего». Что это за херня?!

– Сэм, всё законно. Ничего нельзя сделать. Этот законопроект уже одобрили и апробируют на наших сотрудниках.

– Какой на хер законопроект?! Они что, воспользовались моей электронной подписью?!

– Это экспериментальный законопроект. Если гражданин не в состоянии отвечать за свои поступки, автоматическая система принимает решения за него. В твоём отделе разрабатывали эту программу.

– Я убью этого ублюдка! Это незаконно! Я не подписывался на это! – лицо Сэма стало красным, он cхватил бумаги и ринулся в сторону коридора. Теллорсону пришлось схватить друга обеими руками и прижать к стене, чтобы тот не добежал до кабинета президента.

– Ты чёртова крыса, Теллорсон! Чистенький бюрократ! Не надоело вылизывать жопу администрации?! Отпусти меня!

Теллорсон ещё сильнее прижал его к стене.

– Сэм, всё, это конец. Больше ничего нельзя сделать. Если ты сейчас прорвёшься в его кабинет, тебя обвинят в покушении на убийство и остаток жизни ты проведёшь в тюрьме. Ещё один прокол – и тебя лишат всех прав. Поэтому успокойся и не делай больше глупостей.

– Да, черт, отпусти меня! Я в порядке.

– Точно?

– Точно, блядь… Чувак, правда, отпусти руку, мне больно.

– Хорошо, я отпускаю, – Теллорсон медленно ослабил хватку и отпустил руку.

Cэм не стал сопротивляться, как и обещал. Сжимая и разжимая кулаки, он спиной сполз по стене, сел на пол, закрыв голову руками, затем резко встрепенулся и похлопал себя по щекам.

– Да, чувак, ты прав. Уже ничего не изменишь, – согласился он, достал пачку сигарет и закурил.

– Может, ты не будешь курить…

– Какая разница… Ладно, пойдём, поможешь мне собрать вещи. – Уитни бросил недокуренную сигарету на пол и раздавил её ботинком. Из-под подошвы просочился серый ядовитый дым.

Эд помог Сэму собрать вещи и перетащить их на первый этаж, но проводить его не смог по причине занятости. Уитни извинился за всё сказанное в коридоре, они пожали друг другу руки и договорились быть на связи.

Потный, в незаправленной мятой рубашке, наполовину торчащей из брюк, с серым никотиновым пластырем на шее и коробкой в руках Сэм Уитни покидал стены Белого дома. Он обернулся, показал средний палец в сторону администрации президента и помочился на стоящий у выхода фикус.

В душе Эдварда поселились пустота и усталость. Видимо, они появились по причине непонимания главного: что теперь ему, Эду Теллорсону, делать дальше? И как ему со всем этим жить?

Чтобы пережить и забыть увиденное, он с головой окунулся в работу. Весь следующий месяц Эд, как обычно, работал допоздна, но чувствовал незримое присутствие неизвестного человека рядом со своим рабочим местом. В тот день он, по-видимому, решил наконец обнаружить себя. Тени от лампы зашевелились, и на коридорной стене нарисовалась другая большая тень. Это была фигура мужчины. Теллорсон поднял голову и увидел человека лет тридцати пяти с щетиной и седыми волосами в модном сером английском костюме, такой мог носить в молодости Майкл Кейн. В руке у него была папка, и от него изрядно попахивало сигаретами.

– Здравствуйте, меня зовут Том Робинсон. Я из охранной службы экс-президента. Вы давно здесь работаете и идеально подходите на роль осведомителя, который нам нужен. Так что, если вы заметите что-то странное или непонятное в поведении нового президента, если вас что-то не устраивает в его политике, обязательно дайте мне знать.

– Конечно, если я увижу, то передам вам всё, что знаю. Можете не беспокоиться.

– Буду крайне признателен, возьмите мою визитку.

Теллорсон переложил её в карман своего костюма.

После ухода загадочного господина Теллорсон взял недопитый кофе, портфель с документами и поехал домой. Завтра ему вновь нужно было рано вставать, жизнь продолжалась по заведённому сценарию. Просто теперь у Эдварда был козырь, который мог помочь ему разорвать замкнутый круг последних событий. С этой мыслью спалось намного легче и челюсть тряслась всё меньше.

Тем временем президент заметно сблизился со своей помощницей Чистейн, они всё больше времени проводили вместе. После публичных переговоров с представителями Норвегии Джессика Чистейн и 70-й президент США очень долго обсуждали планы норвежский стороны, итоги состоявшейся встречи и обед. Президент предложил Джесс задержаться с ним в Овальном кабинете, чтобы уточнить графики, правильность перевода. Во время обсуждения Арчи предложил ей виски как средство снятия стресса после изнурительных переговоров. Девушка не отказалась. Выпив и немного размякнув в кресле, она начала флиртовать с президентом и в конце концов уселась к нему на колени.

Джессика вонзила ногти в железную грудь Арчи и стала аккуратно ими постукивать. Впервые он был так близко от неё… Она почувствовала связь с ним, особое притяжение, которое часто испытывает женщина, когда ждёт единения.

– Возможно, я смогу помочь вам, господин президент, – сказала она, расстёгивая блузку и прижавшись к нему грудью. Робот поднял Джесс как мотылька и положил на заваленный бумагами стол.

– Мой котёночек, дай мне пощупать тебя за всяческие места, – взревел робот, – стать с тобой одним целым, детка, – глаза Арчи загорелись красными огоньками.

– Да, породить новый род, создать новый организм, – проурчала Джесс.

Её кожа приобрела бордовый оттенок от прилива крови, охваченное экстазом тело стало влажным и скользким. Воздух наполнился запахом женского пота, смешанного с приторным ароматом духов. Она вцепилась в руку робота.

– Оооо, ты такая тёплая, такая горячая, – проревел президент. Арчи затрясся и завибрировал подобно стиральной машине.

– Войди в меня, неистовый орангутанг. Никогда не чувствовала такого, – кричала девушка на столе. Картина напоминала конвульсии эпилептика во время припадка.

После проделывания простых однообразных движений робот немного размяк. В это время Джессика чувствовала не только сексуальное удовлетворение, но и то невероятное чувство, возникающее после исполнения заветного желания женщины, жаждущей денег и власти. После произошедшего она, возможно, станет прародительницей новой расы – получеловека и полуробота. Сейчас её привлекал новый опыт. Опыт соединения с чем-то, что было выше её на уровень, выше её представлений о успехе или прогрессе. У неё было не менее 20 сексуальных партнёров, все они такие разные, и каждый из них чем-то памятен и дорог ей, кого-то она просто забыла. Но вот переспать с Богом, новым организмом – такого у неё не было никогда. У миллионов женщин ежедневно рождаются детёныши с руками и ногами, они пищат и плачут. Но ведь все эти уродцы одинаковые, состоят из плоти и крови. Интересно, о чём думала Ева, рожая детей в муках? Думала ли она, что все её дети – абсолютно новая раса высших существ? Может, и думала сначала, но потом привыкла к этой мысли. Возможно, тяжёлый труд, от которого её руки покрылись морщинами, кожа побледнела, а красота увяла, заставил её забыть об этом. Ева разочаровалась в них в старости, превратилась в бабку и умерла, а дети похоронили её. И так было всегда, повторялось из поколения в поколение вплоть до этого момента. Дети Джессики не похоронят её, а сделают бессмертной.

И когда он посетит с ней светский раут, все обалдеют! А подружки Эшли или Мэй обзавидуются и просто сдохнут от зависти! Синди точно не переживёт этой новости. Стать первой леди и выйти с ним в свет. Хотя на всех участниках официальных встреч всегда такие безвкусные наряды. Это же просто ужас!

Робот забился в конвульсиях и с облегчением опустил голову на грудь. Сенсорные приборы мигали разноцветными огнями. Джессика почувствовала, что в неё что-то впрыснулось. Похоже, это была семенная жидкость.

Она гладила тонкими руками машину по маске и поцеловала бы, если бы у робота были губы. В этот момент в её голове была единственная мысль: «Теперь ты мой. Ты и весь этот кабинет. Мы связаны и будем править вместе».

Внезапно робот опустил глаза, смотря на тело Джесс, отступил два шага назад и огляделся, затем произвёл звуки, похожие на загрузку старых модемов: «График, график, отступление от графика на шесть минут. Мисс Чистейн следует уйти».

Джесс медленно надела нижнее бельё, поправила лиф, юбку и колготки. Ей не мешало бы принять душ и освежиться духами. Она достала из-под стола туфли и немного покачивающейся походкой с грацией подбитой кошки медленно вышла из кабинета.

Чистейн направилась в женский туалет, который, к счастью, к тому времени вернули в Белый дом. При выходе из кабинета она не заметила Эда Теллорсона, совершенно случайно оказавшегося рядом с кипой документов, требующих рассмотрения и ознакомления президента.

Совершенно опешив и растерявшись, он подождал, пока Джессика дойдёт до конца коридора, затем поспешно удалился. Эд забежал в своё отделение, бросил документы на стол и начал поспешно собираться домой. В этот момент ему хотелось спрятаться от всех, чтобы попытаться хоть как-то осознать произошедшее. Вот он и дома, наконец добежал до кровати и упал на неё без сил, из глаз прорвались слёзы. Челюсть вновь начала предательски подрагивать.

– Джэсси, подлая стерва! – проревел Теллорсон в подушку. – Тварь! – Слёзы градом падали на подушку. Никаких особых чувств к Чистейн он не испытывал, но ему было обидно, что этот плод довелось вкусить не ему.

«Как это вообще возможно?! У него же там эти, типа причиндалы! У него же их нет!» – с ужасом думал Теллорсон.

Боясь за своё положение, он переживал, что не занёс важные документы на рассмотрение президента. Слёзы успокоили и очистили его душу. Картинки веером проносились в сознании помощника: трясущийся робот, стоны Джессики, оставленные без рассмотрения документы, внешняя политика и невыплаченный кредит. Всё это стало причиной нового кратковременного ночного беспокойства. Но очень скоро тяжёлые думы перестали мучить его сердце и он заснул, уткнувшись лицом в подушку. Его мысли, вращавшиеся со свойственной шизофренику цикличностью, наконец прекратили свой ход. Последняя мысль была о том, что власть способна развратить даже искусственный интеллект. Эд Теллорсон смог спокойно заснуть, возможно, впервые за последний месяц.

Сквозь затуманенное сознание проносились редкие блики света, сгустки едкого воздуха, а пространство наполнилось энергией неизвестного свойства. Наконец сон нарушил запах строительных смесей, синтетической резины и едкой выжженной кожи. Неожиданно поток свежего воздуха ударил в лицо Эда и развеял его немытые волосы.

Открыв глаза, он понял, что это в ночи проносились тени от столбов. Сейчас он сидел в кожаном кресле, судя по качке и стуку стальных колёс, это поезд. Едет в метро… Кажется, это Нью-Йорк или Нью-Джерси, но точное место определить невозможно.

Теллорсон огляделся… В плохо освещённом вагоне сидели обычные пассажиры c выгнутыми, как у страусов или умственно отсталых, опухшими от напряжения шеями. Они уставились на экраны новомодных гаджетов, водили пальцами по монитору. Каждый из них пребывал в собственном мире, не обращая внимания на окружающих и не нарушая зоны собственного комфорта. Подобная картина была обыденной для Теллорсона, он каждый день наблюдал её по пути домой.

Сидящий напротив пассажир в чёрной кожаной куртке уткнулся лбом в экран. Вдруг пластина стала втягивать в себя воздух и засасывать голову бедняги. Мужчина стонал и мычал не в силах сопротивляться, его голова и половина шеи растворились в телефоне.

Оглянувшись, Теллорсон пришёл в ужас: то же самое происходило и с другими пассажирами. Их телами наполовину завладело неизвестное пространство. Вагон наполнился воплями и мольбами о помощи, конечности людей бились в конвульсиях. Пассажиры пытались хоть как-то ухватиться за ускользающий мир, но всё было тщетно. На полу и сидениях были разбросаны вещи тех, кто уже успел исчезнуть в неизвестном пространстве.

Теллорсон схватил соседа в чёрной куртке за ногу и потянул его на себя.

– Не смотри, не смотри туда, смотри в окно! – закричал он.

– Я просто не хочу быть один. Я просто не хочу чувствовать боли. Вот и смотрю туда всё время, – раздался голос пассажира из глубины экрана.

– Нужно быть сильным. Всего лишь немного воли, – пытался помочь Эд. Внезапно налетел сильнейший поток воздуха, и засосало уже туловище пассажира. Из маленького экрана торчали только две ноги, которые болтались как у пловца кролем. Теллорсон старался схватить барахтающиеся конечности, однако неведомая сила засасывала тело в экран всё сильнее и сильнее. Когда над плоскостью экрана осталась только пара хороших итальянских ботинок, Эд услышал громкий голос:

– Гражданин, отпустите его, это бесполезно!

Теллорсон обернулся и увидел усатого патрульного со сканером. Неосознанно Эд ослабил хватку, и пассажир вырвался из его рук. Теллорсон не смог удержать равновесия, размахивая руками и пытаясь зацепиться за что-нибудь, он всё же упал. В этот момент экран, ярко светящийся сиреневым светом, повис в воздухе. Торчащие из гаджета ступни в черных носках и грязных кожаных ботинках окончательно затянуло в чрево смартфона. Он упал на пол, а на экране высветилась заставка: «Life in comfort» .

– Ааа!!! Куда он делся? Вы это видели? – Теллорсон на карачках приполз к месту исчезновения пассажира и откинул гаджет. Он бил кулаками по полу, пытаясь найти хотя бы останки пассажира. Затем пощупал ледяную поверхность экрана, но никаких следов не было – ни снаружи, ни внутри. Патрульный подошёл к Эду и взял у него смартфон. Затем сканером зафиксировал личность пропавшего, а гаджет положил в свою сумку.

– Почему вы ничего не делаете? Вы же представитель власти!

– Вы тоже представитель! Могли бы не писать такие законы! По новому закону, который с вашей подачи одобрил штат, ни один гражданин, включая представителя власти, не имеет права нарушать личное пространство другого гражданина, – гневно процедил усатый.

– Да здесь полвагона исчезло! Как вы объясните это их родственникам?!

– Но им нет никакого дела до них. Нынешний интернет работает исправно. Им придёт уведомление о пропаже и компенсация в виде бесплатного подключения на два года. Я здесь вообще последнюю неделю работаю. Меня увольняют из-за таких, как вы! В понедельник вместо меня уже будет шастать робот-патрульный.

– Простите меня, пожалуйста. Я очень вежливый чиновник. Если бы от меня зависело, такого бы, конечно же, не было.

Вагон остановился, и Теллорсон поднялся, отряхнул брюки, серый костюм и свитер. Он побежал вдоль абсолютно пустой платформы к выходу, наконец ему удалось вырваться на воздух.

Однако представший перед ним город не походил ни на Лос-Анджелес, ни на Вашингтон, ни на какой-либо другой. По улицам спешили люди в респираторах и проносились патрульные роботы на шиновых платформах. Гигантские футуристические здания были оформлены неоновыми вывесками, освещавшими город своим ледяным дыханием, везде были разбросаны пластиковые пакеты, пивные бутылки и банки, остатки непонятных механизмов, ржавых моторов и оголённые провода.

Вдалеке на огромной высотке зияло гигантское голографическое изображение женщины в респираторе, она монотонно вещала:

– Объявлена повсеместная всенародная стерилизация! Не будь генетической обузой! Подумай об эволюции! Все мужчины и женщины, чьи физические и психические показатели ниже среднего, подвергаются принудительной стерилизации. Во избежание появления дефективных и неэффективных особей все низшие роды должны быть уничтожены! Избавим мир от дефектов во имя всеобщего блага и развития! Разум победит!

– Это что, приняли в Конгрессе?! Какой ужас!

Теллорсон пошёл вдоль одной из улиц и заметил патрульного робота, задержавшего курильщика.

– Вы только что кинули бычок мимо урны! Штраф!

Патрульный поехал дальше и увидел бомжа с кучей бутылок и смятых банок, бубнившего какую-то несуразицу:

– Эти полудурки думают: ой, мне так больно, так больно… Может быть, стать роботом?! И тогда я избавлюсь от боли. Но ведь это не решит их проблемы. Не решит!

– Применение обсценной лексики в общественном месте! Штраф! – закричал робот, на смартфон бомжа, который тот прятал в грязном пальто, внезапно пришло СМС.

– Оповещение о штрафе. Ты грязный ублюдок, чудовище! Здесь же чеков на тысячу баксов!

– Штраф! Штраф! Штраф! – заверещал робот.

Теллорсон медленно пошёл по загрязнённой улице, он уже собрался перейти дорогу, как его внимание привлекла следующая картина. В ресторан, расположившийся у проезжей части, зашёл толстый господин в шортах и толстовке. Через гигантское стекло Эдвард увидел, как толстяк вдруг остановился посреди ресторана, начал набирать воздух, затрясся в конвульсиях и чихнул на весь зал. В пространстве повисла гробовая тишина. Посетители в респираторах прервали свои трапезы. Держа пластмассовые ложки и вилки, они смотрели только на этого мужчину.

Обследовавший ресторан робот медленно подъехал к толстяку:

– По новому закону гражданину с инфекционным заболеванием необходимо надеть маску. Почему вы без неё? Датчики показывают, что вы не стерильны.

– Простите, простите меня. Я забегался и забыл, – дрожащим голосом произнёс мужчина.

– Как ты мог чихнуть в общественном месте? Срочно включите вентиляцию! – неожиданно закричал один из посетителей.

– Нет, прекратите, прекратите, я вовсе этого не хотел! Совсем, совсем не хотел!

– Гражданин, вы отправляетесь в карантин, вас нужно изолировать от общества.

– Пожалуйста, только не карантин! Только не везите меня в карантин! Выпишете мне штраф, любые деньги. Я полностью стерилен. Я могу быть полезным.

– В карантин ублюдка. Пускай он сдохнет в стеклянных стенах, чем нас заражать! – закричал официант.

– На его месте я бы прыгал до потолка! Прожить всю жизнь за счёт государства! – завопил другой посетитель.

– У меня же дети! Кто позаботится о моих дочках?! – со слезами на глазах сказал мужчина.

– У нас у всех дети! Когда ты распускал свои бактерии по воздуху, ты не думал об обществе, ты не подумал о стране, не подумал о долге. Миллиарды бактерий нанесли ущерб нашей экономике и производительности, – пробурчала сидящая напротив старуха.

– Можете не беспокоиться о вашем потомстве. Органы социальной опеки позаботятся о них, – произнёс робот.

– Я вас очень, очень прошу… – неожиданно машина точным ударом шокера ударила беднягу. Тот потерял сознание, робот выпустил сетку, захватил в неё тело и повёз его по полу в неизвестном направлении.

Эдвард не мог поверить своим глазам. Неожиданно он почувствовал, что позади него кто-то есть. Обернувшись, он обнаружил рядом патрульного робота, который уже несколько минут сканировал его датчиками.

– Какого хрена ты вытворяешь?! – закричал Теллорсон.

– Нелегал, нелегал, нелегал! – завопил робот. Одновременно включилась сирена, а вслед за раздирающим звуком на Эда накинулась огромная толпа, которая начала выкручивать и тянуть в разные стороны его тело.

– Прекратите, прекратите! Вы оторвёте мне руки! – закричал он. Теллорсон брыкался и ударил ногой нескольких нападавших. Ему удалось освободить левую руку, которой он начал раскидывать прохожих одного за другим. Эд уже намеревался убежать прочь, но почувствовал, как длинные женские ногти вцепились ему в голову и тянут за волосы назад.

Теллорсон с размаху ударил женщину головой. Сильный удар снёс её голову, из шеи выскочили оголённые провода.

«Ааа! Господи! Да это же как в грёбаном «Терминаторе»!» – подумал он.

Теллорсон побежал вдоль парковки, толпа отстала. Он спрятался внутри и отдышался, вдруг его взгляд упал на живот, из которого каким-то непонятным образом всё это время торчал кусок ржавого металла. Эд вытащил его, но вместо крови из раны сочилась тягучая бирюзовая жидкость и растекалась по полу.

«Где моя кровь? – подумал он. – Куда вы дели мою кровь?!»

Присмотревшись к луже, в отражении Эд увидел сияющий глаз тёмно-зелёного цвета.

«Неужели я тоже? Когда они успели сделать со мной такое?» – подумал он.

Неожиданно с его тела стала отслаиваться кожа и падать большими кусками. Эдвард совершенно не чувствовал боли. Резкими движениями он начал сдирать с себя ошмётки кожи и одежду. Под кожей обнажились стальные мускулы, Эд копался в своих внутренностях, но ни кишечника, ни мяса там не было – одни стальные пластины.

Теллорсон пытался обнаружить хоть что-нибудь, что осталось от него прежнего, но ничего не было. Ни ногтей, ни ресниц… На месте волос – абсолютно гладкая искусственная поверхность, ушей тоже не было. Как не было и волос на руках, от тела не исходило тепло, и даже несварение куда-то пропало. Внимательно оглядев новые ступни, он попытался найти грибок на пальцах, но и его не было.

Эд побежал вдоль парковки, пытаясь хоть как-то скрыться, и увидел открытые двери, ведущие в комнату уборщика. Он забежал внутрь и закрыл дверь на замок. Теллорсон тяжело дышал, но затем успокоился и почувствовал себя в безопасности, хотя бы на некоторое время.

Эдвард огляделся. Вдали в чёрном пространстве стоял огромный президентский стол, за которым сидел Арчи и просматривал документы. Его освещал огромный потолочный прожектор.

– Теллорcон, что вы здесь делаете? – спросил робот.

– Простите, я голый, – Эд почему-то подумал, что ему пришла такая же мысль, как и Адаму и Еве, которые смутились своей наготы после вкушения плода с Древа познания. – Я теперь похож на вас, господин президент.

– Таких, как я, не существует! – глаза Арчи загорелись огненно-бордовым, подобно дыханию дракона. – Почему вы не представили мне документы для вчерашнего заседания?! Где вас носит, Теллорсон?

В холодном поту Теллорсон вскочил с кровати и начал судорожно ощупывать своё тело. Только когда убедился, что всё на месте, даже грибок на ногах, немного успокоился.

Надо что-то делать. Нужно срочно что-то предпринять. Необходимо прекратить всё это.

Эд вспомнил о том господине, который просил докладывать ему обо всём, что творится в Овальном кабинете. Где, где его номер? Помнится, он говорил, что лучше не звонить, а доложить ему лично.

За секунды Теллорсон нашёл визитку, умылся, собрал необходимые вещи, уложил документы в кожаный портфель, надел пальто и срочно выехал по указанному в визитке адресу. Ему не нужно было отпрашиваться с работы: сегодня был выходной. По искомому адресу располагалось стеклянное здание. Дверь в калитке оказалась открыта, Эд прошёл по стеклянным ступенькам и увидел за ресепшеном девушку-администратора. Теллорсон вежливо попросил пропустить его в кабинет.

– Вас нет в графике. Я предупрежу его, возможно, он примет вас на неделе.