Pro-life

– Но масса людей уже принимала препарат – все живы! – Иронично возразила мисс бикини. Зал взорвался аплодисментами.

– Вы правы. – Профессор сердито поправил очки. – Но необходимо рассматривать ещё и долгосрочные последствия. Как это скажется на будущих поколениях? Уже то, что мы знаем о репродуктивной системе человека, наши модели, прогнозируют, что ситуация критична. В будущем мы можем получить целые поколения бесплодных мужчин и женщин…

– Даже если это так, – возразила Юлия. – Простите, я вас перебила. – Её лицо озарилось скромной аристократичной улыбкой. – Даже если это так, даже если существуют какие-то риски. Хотя напомню – данных нет. Скоро третье поколение обезьян достигнет репродуктивного возраста. Доказанных оснований предполагать, что препарат опасен, нет. Мир боится всего нового. Вспомните, как мир боялся антибиотиков, прививок, ГМО. Теперь учёные боятся лекарства от старости.

– Дело говорит! – Воскликнул Винд, на которого тут же зашикали остальные.

– … У свободных граждан должен быть выбор. Правительство не может ограничивать гражданские права. Любое медицинское вмешательство предполагает риски. Но мы идём на эти риски, чтобы выздороветь. Старость – та же болезнь, от которой впервые найдено лекарство. Наконец-то мы можем избавиться от морщин, деменции. У каждого теперь есть не семьдесят-восемьдесят лет, чтобы осуществить свои планы, добиться успеха, а сто двадцать-сто пятьдесят! В два раза больше времени на новые впечатления, путешествия, любовь, дружбу, счастье – саму жизнь!

Аудитория одобрительно заулюлюкала. Шум почти заглушил фразу, которую грустно пробубнил профессор:

– Люди и со своей прежней жизнью не знали, что делать…

– Анна, что вы думаете о препарате? – Ведущий обратился к многодетной маме. – Вы бы хотели, чтобы ваши дети его приняли?

Она закинула ногу на ногу, обхватила коленку руками и проникновенно произнесла:

– Возможно….

Студия ахнула.

– Да, я сижу среди противников препарата… – кокетливо заметила Анна. – Но только потому, что считаю, что препарат должен быть разрешён не как в остальном мире, а должна существовать государственная программа поддержки семей. Должны проводиться все обследования ребёнка, семьи, нет ли противопоказаний. И только после этого государство должно оплачивать приобретение препарата для детей. – Она начала активно жестикулировать. – Нельзя просто ввести такой препарат, тем более по огромным ценам. Нужен контроль и забота. Ведь дети – самое дорогое, что у нас есть.

– Господин министр, как насчёт государственной программы? – Камера обратилась на Ивана.

Он выглядел скованным.

– Наработки в этой области, безусловно, есть. Министерство просчитывает различные варианты развития ситуации. Но официальная государственная политика остаётся неизменной. Необходимо доказать безопасность препарата, только после этого он может быть ввезён на территорию государства.

– Но сами-то жрёте! – Раздался выкрик из зала.

Иван раздражённо вздохнул:

– Насколько мне известно, никто в текущем правительстве не принимал препарат. Исследования российских учёных показывают, что препарат может быть опасен. Долг государства – защищать граждан…

– В том числе от них самих, – иронично закончила фразу мисс бикини.

– Нет! – нахмурил брови министр. – Здесь не идёт речь о защите граждан от них самих. Речь идёт о защите граждан от фармацевтических компаний, которые хотят получить новый рынок сбыта и продавать препарат по завышенным ценам!

– Я должна поправить вас, коллега, – вклинилась Юлия. – В текущем году компания «Фармитекс» готова поставлять препарат на территорию Союза с тридцатипроцентной скидкой от аналогичной стоимости в США.

– Ни хрена себе! – не удержался Сашка. Мэри превратилась в слух и впитывала каждое слово.

– Допустим. – Министр начинал злиться. Тема была явно ему неприятна. – Но что будет через пять лет? Десять? Какой цена будет тогда?

– Это напрямую зависит от размера рынка, количества тех, кто захочет его принять. Конечно, когда безопасность препарата будет доказана, рыночная стоимость вырастет. Но это законы маркетинга… – Лицо представительницы фарминдустрии расплылось в доброжелательной улыбке.

– Какая вообще разница, сколько будет стоить препарат?! – вмешалась мисс бикини. – Тот, кто по-настоящему его хочет, тот заработает. Правду же я говорю?

Зрители зааплодировали.

– Именно! – заулыбалась она. – А хотят его все! – Новая волна аплодисментов. – Давайте честно: все хотят быть молодыми и красивыми. Индустрия красоты зарабатывает миллиарды. Мы хотим хорошо выглядеть, быть здоровыми и долго жить! Мы потеем в спортзалах, жуём салат, вставляем имплантаты и ходим на мезотерапию, чтобы не стареть. Немодно быть дряхлым, морщинистым и разваливаться. Мы хотим долго и хорошо жить!

– Долго жить! Долго жить! – скандировала публика.

Камера переместилась на ведущего. Он жестами попытался успокоить зрителей и обратился к журналисту:

– Святослав, вы храните молчание. Вы согласны с Ириной?

Святослав поудобнее развалился в кресле:

– Честно говоря, я сижу слушаю присутствующих и вообще не понимаю, о чём мы тут спорим. Ирина сказала очень правильную вещь. Мы хотим долго жить. Это в человеческой природе. Мы так устроены. Посмотрите на наше кино, телевидение, блогеров, литературу, одежду, моду – вообще всё. Это всё – для подростков. Потребители всего – подростки, максимум – студенты. Посмотрите на модные журналы и моделей. Да после двадцати пяти модель считается пенсионеркой. Ирина права – люди тратят миллиарды, чтобы скрыть единственную морщинку и выглядеть как школьники. На кого ориентированы самые популярные продукты – на молодёжь и тех, кто ей притворяется. Так, может, хватит притворяться? Может, пора признать, что мы больше всего на свете хотим быть молодыми, весёлыми, беззаботными, не хотим взрослеть и умирать? Впервые у нас появился реальный шанс стать самими собой, а мы от него отказываемся…

– Моё почтение! – Юлия изящно склонила голову в знак почтения. Аудитория взорвалась.

Святослав улыбнулся, кивнул в ответ и продолжил:

– Этот разговор не про препарат, не про старость на самом деле. И не про смерть. Он про всё, что нас окружает! Вспомните профили друг друга в соцсетях. О чём ваши посты и фотографии? О проблемах, работе и болезнях? Нет же! Они об отдыхе, успехе, деньгах, бизнесе и стайле! О том, как мало работать, много зарабатывать, классно выглядеть, круто одеваться и постоянно развиваться. Никто не постит свои морщины, прыщи и старость. Мы хотим быть красивыми и молодыми. И впервые у нас появилась такая возможность! А нас её лишают! Впервые у человечества появилась возможность стать самими собой, теми, кем мы созданы. Принять себя и зажить в комфорте!

Студия зашумела. Отдельные реплики и голоса утонули в общем потоке звуков.

– Хрень, конечно, несёт, но правду же! – зааплодировал Винд.

– Не, он идиот! Хайпится на важной теме… – недовольно проворчала Марго. – Тема серьёзная. Мы за свободу и права боремся, а он всё сливает в шоу и треш. Придурок накрахмаленный! Смотрите, он уже селфи делает! Хештег – серьёзный разговор. Хештег – правда жизни. Хештег – такие времена. Хэштег – популярность… – передразнила она блогера.

– И такие – тоже наша аудитория… – философски заметил Каст. – И с ними нам тоже надо работать. Сначала их проще привлечь на моду, на популярность, на лайки в конце концов, но постепенно их можно взращивать, прививать какие-то адекватные мысли, формировать в них гражданские принципы, учить выбирать.

– Если это ещё возможно… – заметил Алекс.

– Возможно, конечно. Главное – правильно это делать и постепенно. Как с детьми… – улыбнулась Дорис.

– Конечно! Как с детьми! – подал голос Сашка.

Но в этот момент камера выхватила серое кресло и худую тёмную фигуру. На госте была полностью чёрная одежда – толстовка, джинсы, перчатки и кеды, а лицо закрыла алая маска.

– Это он! – едва слышно шепнула Марго. Ребята уставились на экран. В телестудии стояла оглушительная тишина.

– Кхм… – прокашлялся ведущий. – Гость, представьтесь, пожалуйста!

Из глубины толстовки зазвучал ровный, почти механический голос. Он говорил тихо и размеренно, чтобы каждый услышал.

– Добрый вечер… Зрители, студия, Владимир. Я признателен вам за то, что дали мне слово. Знаю, что это может иметь серьёзные последствия для всех, кто принял это решение. Отдельное спасибо за то, что разрешили мне появиться в маске. Иначе я был бы в серьёзной опасности… – Гость сделал паузу. – Я представляю достаточно известное объединение молодых людей, которые борются за свои права и права граждан и отстаивают самое базовое из них – право выбора. Мы считаем, что у каждого человека есть право выбирать свою судьбу и жизнь. Но наше правительство незаконно лишает нас этого права. Мы не террористы. Мы не хотим никому причинять зло. Мы придерживаемся только мирных способов протеста и выражения своего мнения. Но правительство отняло у нас и эти методы борьбы. Мы вынуждены скрывать лица, личность и организацию. И не можем в полной мере выйти в медийное пространство – нам просто не дают!

Раздался недовольный гул зрителей.

– Но мы боролись и будем бороться! На данный момент наша основная цель – это проведение референдума о судьбе препарата…

– Вау! – произнесла Марго. Мэри посмотрела на её восторженное лицо и вновь обратилась к экрану.

– Мы считаем, что у правительства есть причины не разрешать препарат. И они сделают всё, чтобы лишить нас его.

– А какие это причины? – уточнил ведущий.

– В ближайшее время мы выпустим фильм-расследование об этом. Пока я не могу ничего сказать. Но причины как всегда просты – деньги, выгода и власть.

– Сколько членов в вашей организации?

– Я не могу пока назвать точное число. Но их тысячи…

Зрители ахнули.

– Тысячи активных и неравнодушных людей, готовых заменить прогнившую власть, помочь ей наконец уйти с престола, который подпирает наша мнимая демократия.

– Вы добиваетесь смены власти?

Повисла пауза. Гость медлил.

– Мы хотим решить всё максимально мирным путём. С наименьшим числом жертв и пострадавших. Мы верим, что ещё не всё потеряно. И многое можно исправить. Прежде всего – спросить у народа, чего хотят они… Мы обращаемся к правительству и требуем в течение двух лет провести государственный референдум о судьбе Теломеразина. Если этого не случится, мы будем вынуждены искать другие методы воздействия на власть…

– Почему вы не создаёте партию и не участвуете в выборах? – поинтересовался Святослав.

– Таких попыток было десять. По формальным признакам нам отказывали. Власть не готова к конкуренции. Партия «Свобода» попала в правительство, свергнув предыдущий режим. Сейчас они боятся честной и открытой борьбы. Мы вынуждены бояться за свою жизнь, близких и родных, скрывать лица. Поверьте, мы хотим действовать открыто. Приход в эту передачу – это в том числе попытка поговорить с властью и напомнить ей о другом мнении. Мы – лишь результат коррумпированности, глухоты и равнодушия политиков. Теперь мы пытаемся до них достучаться! Вы с нами?!

Повисла тишина. Кажется, зрители не понимали, как реагировать. Но вдруг раздались несколько глухих хлопков. Камера выхватила растерянного старичка. Он замер в нерешительности. Но постепенно аплодисменты усилились и захватили всю студию.

– Тогда вместе мы сможем всё!

Ребята тоже захлопали. Мэри ощутила невероятный душевный подъем. В эту секунду она верила, что они действительно смогут всё. Мир лежал у их ног, а преграды рассыпались на пути. Удача всегда помогает тем, кто борется за правое дело. А значит – удача на их стороне.

Глава 25

Мэри застыла на месте с отвисшей челюстью. Она вглядывалась в лицо Каста в поисках хотя бы лёгкого намёка на иронию или насмешку. Но Каст был серьёзен как бетонная стенка.

– Ты шутишь?! – На всякий случай Мэри оглядела всех присутствующих. Но лица ребят были столь же непроницаемыми.

– Да, мы давно это планировали, – равнодушным тоном отозвался глава ячейки. – Честно говоря, план предполагал, что мы перейдём к радикальным мерам ближе к выборам. Но, кажется, время пришло. Арс никогда не ошибается.

– У него невероятное чутьё на те самые моменты, – восхищённо заметила Марго.

– Но это же самоубийство! – не унималась Мэри.

– Нет. Всё спланировано. Наше дело – правое, – весело сообщил Сашка.

Мэри всё ещё ошарашено уставилась в чёрный экран. Трансляция выступления Арса закончилась десять минут назад, а она никак не могла прийти в себя. Только что лидер их организации объявил, что одна из ячеек через две недели соберётся на Красной площади вместе и примет двойную дозу голубики прямо на главной площади страны. Акцию решили назвать «Dead end» или «Смертельный тупик». Мэри просто не могла поверить, что кто-то на такое решится. Она повернула голову к Касту, чтобы уточнить подробности, и по его торжествующему горделивому лицу с пунцовыми ушами сразу поняла, какая ячейка будет проводить эту акцию.

– Мы очень давно к этому шли. Это огромная честь. Мы должны гордиться! – с присущей ему стойкостью заметил Алекс.

– Но препарат-то мы где возьмём?!

– Нам всё предоставят. Об этом можно не думать. Главное – не подвести команду и проявить себя с лучшей стороны и во время акции и после неё, – отрешённо напутствовал Каст.

– Но мы же отравимся! А если нет – нас посадят! Это же всю жизнь перечеркнёт!

Марго встала и, повернувшись спиной, подчёркнуто медленно разлила заварившийся чай по чашкам.

– Зависит от цели твоей жизни, – ледяным тоном заговорила она. – Если главное для тебя – это деньги, тёплый унитаз и пузатый муж с выводком детишек, то, безусловно, твоя жизнь будет кончена. Если же тебе важно сделать что-то важное, существенное и повлиять на несправедливость этого мира, то вот он – единственный шанс на миллион. Возможно, это наш первый и последний настоящий поступок в жизни. И перед ним всё остальное меркнет.

– Это действительно поступок! – только и смогла выдавить Мэри.

– Да! Поступок! – Сашка хлопнул её по плечу.

– А почему вы раньше не говорили?

– Это был приказ сверху. Мы должны были получить последнее подтверждение.

– Но как узнали остальные?! – Мэри внимательно оглядела всех присутствовавших.

– Мы сами подали эту идею… – тихо-тихо прошептала Марго, вручив Мэри кружку чая. – Её наконец-то утвердили.

Глава 26

Мэри на негнущихся ногах следовала за Сашкой сквозь толпу. В желудке противно посасывало, а во рту будто испарилась вся влага. В центр города они добирались маленькими группами по два-три человека. Группы стартовали в разное время и с разных концов города. Обычные неприметные студенты, гуляющие парочками в центре столицы.

Мэри осторожно поправила лямку рюкзака. К счастью, он не зазвенел. Она шумно выдохнула. Связка пятнадцатисантиметровых гвоздей и три молотка оттягивали спину. Метро приходилось обходить стороной, поэтому дорога оказалась долгой и изнурительной. Сашка постоянно держал её за руку и то и дело сжимал пальцы от нетерпения. Ребята медленно продвигались к главной площади столицы со стороны набережной.

– Ты как? – забеспокоился Сашка, когда им пришлось остановиться из-за стайки азиатов, решивших сфотографировать памятник.

– Нор….ик…мально, – неожиданно икнула Мэри. – Прости, пожалуйста, я когда… увлечена чем-то, икать начинаю.

– Нервничаешь?! – свободной рукой Сашка слегка ущипнул напарницу за бок.

– Нет! Ик! Просто холодно тут. – Она вспомнила все существующие способы борьбы с икотой.

– Да ладно тебе! Нервничать в такой ситуации – это нормально. О, Марго с Виндом уже на месте! – Сашка на секунду отвлёкся на интроком и, видимо, прочитал сообщение от остальных.

– Я не нервничаю, я просто икаю! – процедила сквозь зубы Мэри, пытаясь задержать дыхание. – Ик!

– О, смотри! – Сашка вытянул шею и осмотрел площадь. – Почти вся толпа впереди разбредается по музеям и магазинам. У мавзолея никого нет. И полиции нет. Всё складывается удачно.

Мэри встала на цыпочки, но кроме ближайших спин ничего не увидела.

– Точно нет?

– Точно!

– А почему так людей много?

– Лето. Туристы. Все хотят сфоткаться. Но нам только на руку. Каст был прав – сегодня здесь безопасно.

– Интересно, откуда он это знал?

Сашка притормозил, задумавшись:

– Не знаю. Возможно, ему сообщили сверху.

– А нас курируют сверху? – Мэри пробежала взглядом по крышам зданий.

– Конечно! – усмехнулся он. – Выше – только звёзды!

– Думаешь?

– Что?

– Они нам помогут, ну если что… – почти прошептала Мэри.

– Ну, разумеется! Дурёха! – Сашка обнял её за плечи и прижал к себе. – Мы же всё обсуждали!

– Я знаю. Просто… Мало ли.

Мэри уткнулась носом в толстовку напарника и закрыла глаза. От Сашки пахло сладостями и молоком. Стало уютно и тепло, совсем как в детстве.

– Пойдём? – шепнул он в самое ухо. – Нам пора.

– Пойдём! – уже решительнее отозвалась Мэри и сжала Сашкину кисть.

Вездесущие азиаты наконец-то закончили фотографироваться. Они вдвоём двинулись вперёд. Мэри внимательно разглядывала лица прохожих в попытке найти тех, кто мог бы им помешать. Подвыпившая компания молодых парней, громко обсуждавших впереди идущих девушек. Пожилая почтенная пара немцев. Экскурсионная группа шумных итальянцев. Женщины, направляющиеся куда-то с важным видом. Никого необычного, но всё же беспокойство сжирало изнутри.

– О, мы почти на месте! – обрадовался Сашка.

Они прошли мимо облупившейся ограды и вывернули на площадь. Мэри взглянула на позеленевший неприглядный памятник. На вытянутую руку одной из каменных фигур опустилась жирная ворона, скрипуче гаркнула, и увлечённо принялась клевать булку. Мэри попыталась вспомнить, кем были эти двое навеки застывших мужчин, но голова гудела и отказывалась работать.

Ребята обогнули ещё несколько фотографирующихся парочек и наконец-то вышли на отрытое пространство. Впереди рядом с оградой бывшего мавзолея стояли Марго, Каст и близнецы. Мэри с Сашкой подошли чуть ближе к остальным. Сашка осторожно взял её за локоть, уводя чуть-чуть в сторону, и принялся копаться в интрокоме, будто ищет, как пройти куда-то. Мэри прикусила губу, стараясь не смотреть на Марго и Каста. Нужно было делать вид, что они незнакомы. Чтобы успокоиться, она принялась считать квадратные камни брусчатки. Один. Два. Три. Пять. Семь. Десять. Тринадцать.

На другой стороне площади показались три знакомые фигуры: Стив, Дорис и Алекс. Они шли спокойной и уверенной походкой. Каждый шаг отдавался ударом сердца. Бум. Бум. Бум. Бум. В ушах зашумела кровь.

– Пора! – Сашка выдохнул прямо в ухо. Мэри почувствовала, как его рука пролезла в карман её толстовки и быстро исчезла. Кожу живота сквозь ткань обожгло холодом. Мэри почти физически ощущала, как в кармане клубится и переливается голубоватая жидкость – их скромная жертва на благо этой страны. Она окинула взглядом площадь. Забавно, что все эти люди даже не представляют, что их ждёт в ближайшем будущем. Они гуляют, пьют, жуют, болтают, обнимаются и ни о чём не знают. Прямо как животные… Коровы. Жующие коровы. Мэри вдруг стало противно от этой мысли и от того, что она могла так плохо подумать о совершенно незнакомых ей людях.

Знакомая команда «Давай!» раздалась совсем неожиданно. Они репетировали этот сценарий столько раз, что пальцы сами инстинктивно потянулись в карман, быстро откупорили пробирку и приблизились ко рту. Вкуса не было – только холод и адреналин. У них оставалось всего четыре минуты. Потом голубика начнёт действовать и мозг потеряет связь с реальностью.

Мэри скинула рюкзак, быстро достала гвозди и молотки, передала Марго и Саше. Каст щёлкнул наручниками на запястьях. Теперь опуститься на колени и дать возможность Винду вбить гвозди в брусчатку. Вытянуть руки, чтобы Томи пропустил сквозь наручники цепь и дождаться щелчка – Алекс скрепил цепь замком. Дальше можно принять удобную позу и расслабиться. Каст уже сделает остальное: раскидает плакаты, заклеит рты и убедится, что цепь надёжно вмурована. У него мало времени, но он долго тренировался. Он успеет всё сделать, сбежать и затеряться в толпе.

Остальное уже не важно. СМИ в курсе. Они уже едут. Пролайферы снимут это на камеры и выложат в интернет. Арс обещал приехать лично и посмотреть на них инкогнито.

Раздался щелчок замка. Кажется, всё удалось. Они молодцы. Мэри облегчённо улыбнулась. Мир сделал кувырок и ударился о висок холодным острым камнем. Угасающее сознание успело выхватить чёрную фигуру, метнувшуюся вперёд. На глаза опустилась тяжёлая тьма.

Глава 27

Александр положил пальцы на панель телефона. Старая линия использовалась для внутреннего общения, содержание которого не должно было достигнуть чужих ушей. Предстоял серьёзный и очень неприятный разговор. Президент в целом догадывался, что конкретно услышит, но звонок по-прежнему хотелось максимально отсрочить.

Чтобы выиграть время, он ещё раз пробежался по заголовкам новостных сайтов, наперебой кричавших о военных столкновениях на Ближнем востоке. Додик и его министерство постарались скрыть все обсуждения препарата в общественном пространстве. Жаль, что для этого понадобилось особое распоряжение. Интересно, присоединился ли Додик к команде Прагмина? Министр всегда славился беспристрастностью и умением ладить одновременно со всеми и ни с кем. Если да – Александр потерял последнюю власть. И? по мнению министра информации, президент уже не стоил и толики внимания. Обидно…

Все последние события – действия министров, сообщения в СМИ, громкие уголовные дела, акции оппозиции, поступки самого Прагмина – приводили к неприятному заключению. Премьер-министр метит в кресло президента на ближайших выборах. Он решил выйти из тени и заполучить власть в стране, а сделать это проще всего через самую актуальную и обсуждаемую тему – Теломеразин. Сначала пообещать референдум, а затем и снять запрет. Лучший президент всех времён и народов, который спасёт людей от самой смерти. Идеальный правитель и отец нации. Какая разница, что с этой нацией будет потом?

«Насколько банальная история. Властолюбец и наивный амбициозный гордец, который верит, что что-то когда-либо изменится. Какое разочарование его ждёт», – улыбнулся Александр. Но стоило признать, что трудолюбия и упёртости сопернику было не занимать. За короткий срок перетянуть столько людей на свою сторону, создать команду, которая теперь работала как слаженный механизм, перемалывая противников препарата. Кажется, этот поезд уже не остановить.

Президент тяжело вздохнул. Оставался только один интересный вопрос: «Когда это всё началось?» Как он, политик с таким огромным опытом, мог упустить момент, когда власть утекла из рук? Как он стал безвольным зрителем на чужом спектакле? Где и что он оставил без внимания? Почему вовремя не заметил? Куда отвернулся? Может, именно в такой момент человек осознает, что постарел? Когда вдруг реальность других людей оказывается гораздо быстрее и динамичнее, чем твоя собственная. И дело совершенно не в возрасте. Дело в том, что ты попадаешь в капсулу, в которой время идёт совсем по-другому, а большая часть очевидной для всех информации до тебя не доходит. Кажется, он просто не заметил, что соперник превратился во врага, а трон – в фарфоровый унитаз.

Александр набрал знакомый номер. В ухе раздались гудки. «Медлит, скотина…»

Наконец будто издалека донёсся сонный голос:

– Да, алло…

– Привет, Витя! – поздоровался президент так, как не здоровался уже десятилетие. Обычно он использовал формальное – Виктор.

– Добрый вечер! – уже бодрее отозвался Виктор. – Что-то вы поздно. Два часа ночи…

– Потерял счёт времени. Бессонница.

– Бывает…

– Ты уже дома?

– Да, давно, – зевнул министр.

– Зачем ты так, Витя?

Молчание.

– Всё должно меняться, Александр Владимирович. Мир уже изменился, а вы не успеваете, – сухо отозвался Виктор.

– А людей за что? Ты же всё понимаешь.

– Люди сами делают выбор. Они получают только то, что хотят и что заслужили. Они хотят новую власть, они хотят препарат. Я им это дам.

– А если ты их убьёшь?

– Это будет их выбор и их право.

– Но можно же было по-другому? Мы могли всё обсудить.

Виктор усмехнулся:

– Зачем обсуждать что-то с тем, кого можно проигнорировать?

– Какой же ты урод!

– Я избавился от иллюзий и перестал думать, что люди лучше, чем есть. И что их судьба – моя ответственность. Я даю им их же мечту. Моя ли вина, что они мечтают не о том? Вдруг побочку устранят? Всякое бывает.

– А если нет?

– А если нет, то мы продумаем новую демографическую стратегию.

– Но ты мог подождать! До результатов эксперимента осталось чуть-чуть!

Виктор усмехнулся.

– Никому не выгодно, чтобы эксперимент завершился неудачей. Проигрыш не нужен. Вероятнее всего – в дизайне эксперимента найдут ошибки, и он будет продлён, либо стартует заново. Препарат же запустят в серийное производство. Его разрешат в Союзе при следующем президенте. От вас уже ничего не зависит.