Pro-life

В дверь осторожно постучали. Александр вздрогнул от неожиданности, натянул улыбку и бодро произнёс:

– Да-да, войдите!

– Господин президент? – В проёме появилась кудрявая голова Амрита – личного врача Стаськи. У Амрита были индийские корни и три неоспоримых достоинства, позволившие ему сделать блестящую карьеру к тридцати пяти годам: красота звезды Болливуда, природный талант к медицине и слоновье спокойствие. В сутки молодой человек произносил не более ста слов и все – только в случае большой необходимости. С большинством же собеседников врач умудрялся обходиться вдумчивым кивком головы и обезоруживающей белоснежной улыбкой.

– Да, Амрит, входи. Ты закончил?

Кивок головы и улыбка, чуть более блёклая, чем обычно.

– У неё всё хорошо?

Небольшая пауза и кивок головы.

– Мне стоит что-то предпринять?

Амрит в нерешительности почесал нос. Запас сказанных за последние сутки слов подходил к концу.

– Ну?! – не выдержал Александр.

– Физиологически Анастасия Андреевна в норме, насколько это возможно… – Голос врача растекался по комнате, словно дурманящие благовония.

– А не физиологически?!

Амрит неопределённо пожал плечами и поджал губы:

– Она хотела с вами поговорить.

– Ты-то что думаешь?! – Александр почувствовал, как в нём поднимается волна ярости.

– Эта проблема вне моей компетенции… – Извиняющаяся грустная улыбка.

– Хорошо. Я к ней пойду. – Президент тяжело вздохнул. – Можешь быть свободен.

Амрит кивнул, развернулся и исчез.

– Спасибо тебе… – прошептал Александр вслед.

Президент посидел в задумчивости, затем медленно встал с места и направился к выходу. В душе скребли и выли кошки. Хотелось напиться и завтра не проснуться. Но отпуск был запланирован только в следующем полугодии. Нужно собраться и найти в себе силы. Только бы она уже спала.

Александр замер около комнаты жены, прислушиваясь. До него не донеслось ни звука. Только с улицы раздался тихий скрежет двигателя – Амрит поехал домой. Резиденция погрузилась в абсолютную тишину. Александр собрался и осторожно повернул ручку.

В комнате как всегда горел ночник, рассеивающий через разноцветные прорези по потолку и стенам световые фигуры феечек. Стаська боялась темноты и не могла уснуть без света. В далёком детстве её младший брат умер в колыбели. С тех пор феечки стали неизменными ночными спутниками маленькой Насти. На прикроватной тумбочке толпились разномастные пузырьки и баночки, а рядом возвышался штатив капельницы. Стаська свернулась клубочком на кровати. Её хрупкая спина с выпирающими лопатками вздрагивала от неравномерного дыхания. Длинные русые волосы в беспорядке рассыпались по подушке.

Александр вздохнул, бесшумно пересёк комнату и сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью. Воздух пропах шоколадной мятой – аромат её любимой косметики – и больницей.

– Как всё прошло сегодня? – Едва различимый шёпот прорезал тишину.

– Всё хорошо, – нарочито бодро отозвался президент. – Сегодня социалка отчиталась. У нас наконец-то начинает выправляться демография. Сейчас разработаем новую программу, примем и выберемся из кризиса. Наконец-то деньги на неё нашли. Я очень доволен.

– А онкопрограмма?

– Тоже лучше. В следующем году сможем расширить и построить два научных кластера.

– Здорово, – протянула Стаська, шмыгнув носом. – Ты молодец.

– Жаль, что не все так считают.

– Большинство, иначе бы тебя не избрали.

– Надо повторять это себе почаще, – улыбнулся он.

– Прости меня! – как всегда внезапно выпалила Стаська тихо-тихо. – Я тебя подвела. Опять. Я постараюсь так больше не делать.

Повисла пауза. Александр замер, не зная, что сказать. Было страшно начать разговор, который они могли и не закончить.

– Ты меня презираешь? – Кажется, она заплакала. Плечи несколько раз содрогнулись. В попытке успокоить, он положил руку на её ледяную лодыжку.

– Конечно, нет. Я тебя люблю. Как и все эти годы. – Слова царапали горло.

– Посиди со мной, пожалуйста. Пока я не усну. Мне страшно одной…

– Всё, что хочешь, милая. – Он сжал лодыжку чуть крепче и откинулся в кресле в ожидании рассвета. – Всё, что хочешь.

Глава 18

Мэри стояла, боясь пошевелиться. Связанные руки затекли. Сквозь просвет в чёрной повязке на глазах были видны только силуэты. Чесался заклеенный рот – скотч начал отклеиваться, но поправить его было нечем. Силы и терпение давно закончились, а министр здравоохранения так и не приехал.

– Ты уферен, что он фсё-таки приефет? – пробубнила она стоявшему рядом Сашке на ухо сквозь скотч.

– Фто?

– Ты уверен, что он всё-таки приедет?

– Толфен!

– Тише вы там! – Сзади раздался сердитый шёпот Алекса. Он был без повязки и координировал действия протестующих. Он осторожно протянул руку и поправил плакат, висевший на груди Мэри. Надписи на плакатах заготовили заранее, ещё в штабе. Большинство из них («Правительство – убийцы!», «Они убивают вас!», «Союз – государство без свобод!» и пр.) показалось Мэри слишком громкими, и она выбрала самую нейтральную – «Они лишают нас будущего». Но и она сейчас под любопытными взглядами зевак и пациентов, выглядывавших из окон хосписа, стала вдруг неуместной.

Акция была запланирована и согласована ещё неделю назад. Каст откуда-то выяснил, что министр здравоохранения приедет инспектировать новый центр паллиативной помощи, построенный два года назад. В него со всей Москвы съезжались люди со смертельными заболеваниями. Для многих он был последним пристанищем и надеждой на достойный уход. Но по слухам, администрация центра отмывала огромные деньги и наживалась на обречённых.

Ребята долго разрабатывали формат акции и спорили, на чём конкретно сделать акцент. Марго даже предложила сколотить лабиринт из фанеры и посадить внутрь крохотного слепого котёнка как символ беспомощности общества. К радости Мэри этот вариант был быстро отвергнут. В итоге решили завязать глаза, сковать руки, заклеить рот и выстроиться в ряд в немом протесте. Сначала эта идея показалась Мэри замечательной. Но только сейчас она поняла, насколько уязвимым чувствует себя связанный человек с ограниченным обзором. Каждый раз, когда мимо них кто-то проходил или вдалеке проносился автомобиль, Мэри вздрагивала. Казалось, что её вот-вот ударят или причинят вред, а она даже не сможет защититься. В поисках поддержки Мэри плечом нащупала руку Саши и стало чуточку легче. Только бы он её не отнимал.

– Журналисты едут – соберитесь! – скомандовал Алекс. Мэри почувствовала странную возню сзади, раздался тихий щелчок наручников, и перед ней всплыла спина Каста. Видимо, он тоже сковал себе руки, надел плакат и встал перед их колонной.

В нескольких метрах приземлился автомобиль. Из него неспешно вышли трое людей: женщина в алом брючном костюме, толстый мужчина и молодой высокий парень. Женщина разговаривала по интрокому и ожесточённо жестикулировала, не обращая внимание на протестующих. Мужчины лениво размялись и потянулись за оборудованием. Когда подготовка была закончена, женщина закончила переговоры, выхватила микрофон из рук и подскочила к Касту.

– Семён, готов? – уточнила она у сопровождающего.

Мужчина – по камере Мэри опознала в нём оператора – буркнул нечто утвердительное.

– Волосы нормально лежат?

– Да! – подтвердил парень, настраивая микрофон.

Женщина выхватила микрофон, придала лицу серьёзное деятельное выражение и, обернувшись к камере, затараторила:

– Добрый день, с вами программа «Свежновости». Я – Светлана Макса и мы находимся на площади Конституции, где вот уже третий час неизвестные молодые люди стоят с антиправительственными плакатами. Сейчас мы узнаем подробности.

Репортёрша развернулась и ткнула микрофон прямо в зубы Сашке.

– Молодой человек, добрый день! Прокомментируйте, пожалуйста, что здесь происходит.

Сашка выдавил только многозначительное «мммм…» Вмешался Каст и притянул микрофон к себе, звякнув наручниками:

– Мы представляем молодёжную организацию. К сожалению, мы не можем упоминать её название в СМИ – приходится опасаться преследований, но она вам точно известна. – Он сделал паузу. – Мы считаем, что запрет Теломеразина…

– А что вы? – Репортёрша попыталась забрать микрофон, но Каст удержал его и продолжил:

– Это преступление нашего правительства. Свободин и министры погрязли в коррупции! Они намеренно не дают нам препарат, хотя сами на нём сидят. Они сознательно убивают нас, не дают нам жить долго и не бояться старости. Сначала они уничтожили медицину в стране, а теперь отбирают у нас последний шанс жить долго и не болеть. Напуганных и больных гораздо проще контролировать. Сейчас они отбирают у нас последнее – право на жизнь!

– Но что означает ваша акция?

Каст сглотнул, собираясь с мыслью. Мэри отметила, что он сильно волнуется.

– Мы хотим показать этим людям, что, если ничего не изменится, правительство убьёт и их детей. Именно эти люди в этом центре понимают ценность жизни и знают, как страшно умирать. Они как никто понимают, за что мы боремся. Мы чувствуем их боль и хотим достучаться до всех!

– Вы не боитесь преследования со стороны правоохранительных органов?

Каст несколько секунд помолчал и очень серьёзно признался:

– Мы знаем, что оно будет. Но мы готовы идти на любые жертвы ради правды и защиты гражданских свобод!

Светлана кивнула, развернулась к камере и отчеканила:

– Вот такие они, современные герои Союза. Они не боятся высказывать своё мнение и не боятся бороться за права! Пока в нашей стране есть такая молодёжь, у нас ещё есть надежда! – Натренированная улыбка в конце и несколько секунд паузы, чтобы оператор успел выключить камеру. Как только огонёк погас, репортёрша расслабилась и вышла из роли.

– Хорошо получилось. Можем ещё комментарий в клинике взять, – предложил оператор.

– Ага, давай! Спасибо, ребятки! Было конструктивно… – Светлана махнула на прощание Касту и поспешила к крыльцу.

Мэри облегчённо выдохнула. Не верилось, что у них только что брали интервью настоящие журналисты. И Каст был таким смелым и серьёзным. Невероятно! Мэри почувствовала, как бешено колотится её сердце. Впервые у неё появилось ощущение, что она в силах повлиять на ход самой истории. Всё не зря. Когда Каст повернулся к ним лицом, она была готова броситься ему на шею, но он деловито улыбнулся и распорядился:

– Ну, всё, дело сделано. Собираемся! Больше нам тут ловить нечего.

Глава 19

Максим долго бродил по улицам, вглядывался в витрины и окна. Город казался чужим и холодным. Люди спешили по делам бесконечными потоками. Человеческие судьбы и страсти проносились мимо, закручивались в водовороты и омывали каменные груды зданий. Мужчины, женщины, дети, молодые парочки, выныривающие из потока, чтобы поцеловаться или сделать фото. Такие разные и такие одинаковые, почти не отличимые друг от друга.

Начался дождь. Мальчик вжался в закуток между двумя колоннами магазина, сел, обхватил колени и стал ждать. На город опускались сумерки. Загорелись первые светлячки фонарей. Напуганные дождём прохожие ускорили шаг и побежали ещё быстрее. Максим вглядывался в лица, но они оставались непроницаемыми. Чужие люди, чужие жизни, чужие проблемы. Вдруг его взгляд привлекло светло-розовое маленькое пятно – маленькая девочка, которую за руку тащила за собой сердитая высокая женщина. Девочка быстро перебирала ножками в аккуратных беленьких туфельках, но всё равно не поспевала за спутницей. У них не было зонта, и дождевые капли оставляли тёмные разводы на пышном подоле. Большие белые банты увяли от сырости. Девочка выглядела грустной и свободной рукой крепко прижимала к себе плюшевого мишку.

Их взгляды пересеклись. Девочка обиженно шмыгнула носом и крепче сжала игрушку. Максим удивился тому, насколько была похожа на старинную куклу, которую он однажды видел в витрине игрушечного магазина. Вдруг проходивший мимо мужчина сильно махнул портфелем и выбил из рук девочки мишку. Тот сделал замысловатый пируэт и плюхнулся прямо в лужу рядом со сливным отверстием. Девочка испуганно округлила глаза, оглянулась и протянула руку за любимцем, но женщина этого не заметила.

– Мама! – крикнула хозяйка игрушки и потянула руку на себя.

– Иди ровно!

– Мам, мишка!

– Мишка – грязный. Брось! Всё равно бесплатно дали. Ещё дадут. Не ной! – отмахнулась мама и дёрнула дочь за руку.

Девочка перестала сопротивляться и, не отрывая взгляда от мишки, покорно последовала за женщиной. Максим вскочил и хотел броситься за игрушкой. Но людской поток ни на секунду не прерывался. Когда мальчику удалось его пересечь, едва не получив по голове, и схватить грязного мишку, девочку уже было не догнать. Тяжело вздохнув, Максим отряхнул игрушку от грязи и с трудом разобрал вышитую на когда-то бежевом животе надпись «Фармитекс. Мы дарим будущее».

Сжав медведя в руке, он вернулся на своё место между колоннами. Поднялся сильный пронизывающий ветер. Идти было некуда. Хотелось есть и плакать. В задумчивости Максим теребил медвежье ухо.

– О, уже принимаешь подачки от фармкомпаний? – Раздался хриплый нетрезвый голос над ухом.

– А, что? – Максим испугался и резко вскочил на ноги. Перед ним застыло чёрное нечто с белоснежной улыбкой и красными белками глаз. Только спустя несколько секунд Максим понял, что перед ним Джо – тот самый продавец бабушкиного лекарства.

– Да медведь твой. – Джо ткнул кривым пальцем в игрушку. – Фармитекс – мои главные конкуренты. – Он многозначительно подмигнул. – Штампуют Теломеразин, суки дранные. Весь бизнес похерить хотят! Всё говно от них!

– А, я не знал. – Максим рассеянно пожал плечами. Джо внимательно посмотрел на собеседника.

– А ты здесь чего забыл?

– Ничего. Просто. Сижу.

Джо сплюнул.

– Мамка выгнала?

– Нет. – Максиму было неловко и хотелось провалиться сквозь землю. От Джо неприятно пахло, даже воняло. Но Максим боялся обидеть собеседника, поэтому старался не дышать.

– Сам ушёл?

Мальчик нехотя кивнул.

– Планы есть?

Повисла пауза. Максим не хотел признаваться.

– Значит – нет. Заработать хочешь?

– Вы о чём?

– Деньги тебе нужны?

– Нужны.

– А язык за зубами держать умеешь?

– Не понимаю.

– Болтать не будешь?

– Нет.

– Вот и отлично, – улыбнулся Джо. – Тогда пойдём со мной. – Он хлопнул Максима по плечу и привлёк к себе.

– А это не опасно? – на всякий случай поинтересовался Максим.

– Поживём – увидим. Ты, может, ещё у меня человеком станешь, а то бегаешь тут ободранцем – район позоришь.

Они пересекли улицу и направились к дому Джо.

Глава 20

Александр отложил текст написанной Наташей речи и сверился с расписанием – здравоохранение. Наконец-то. Важнейшее направление работы в текущих обстоятельствах. Иван давно хотел обсудить перспективы медицины в Союзе. Но встреча постоянно откладывалась.

Иван Суслов – в прошлом легкоатлет, доктор наук и человек, превративший Национальный центр хирургии из перспективного проекта в всемирно известную клинику, был для Александра одной из главных загадок правительства. Иван не казался прозорливым тактиком, эффективным управленцем или одарённым политиком. Больше всего он походил на удачливого проходимца. Собственные недостатки он компенсировал умением налаживать связи, находить ответственных людей и заставлять их на себя работать. Он создавал прекрасные команды, о деятельности которых не имел никакого представления, но с нескрываемой гордостью презентовал их достижения. Ходили слухи, что даже его докторская диссертация, ставшая сенсацией в научном мире, была написана парой талантливых аспирантов. Многим экспертам знания министра в области медицины казались очень неглубокими.

Президент нажал на кнопку на столе и распорядился:

– Алексей, как только Иван приедет – пускай его.

– Конечно, господин президент! – отозвался механический голос.

Александр сделал большой глоток бодрящего травяного сбора – настоятельный совет врача – и постарался вспомнить, когда впервые он встретил Суслова. Встреча произошла двенадцать лет назад на одном их собраний Общественного совета при президенте Союза. На нём в очередной раз обсуждалась идея запрета абортов для нерожавших ранее женщин. Сам Александр в тот момент руководил третьесортным комитетом в Нижней палате и как лидер оппозиции был нежеланным гостем где-либо. Ивана же пригласили в качестве эксперта и молодого менеджера от медицины. Тогда выступление будущего министра произвело фурор и во многом обеспечило его дальнейшую карьеру. Иван смог убедить каждого в том, что аборты – лучшее изобретение человечества и без них мир обречён. Александр подумал тогда, что такого человека стоит иметь в своей команде. Забавно, что спустя годы они оказались по разные стороны баррикад.

Раздался негромкий стук. Александр отпил из чашки и произнёс:

– Можешь войти!

На пороге возник подтянутый высокий человек в идеальном синем костюме, подобранном под цвет глаз. Как всегда – отличная стрижка, гладко выбритая ровная кожа, белоснежные зубы и маникюр. Завершал этот совершенный образ шутливый галстук с маленькими шприцами. Александр готов был поспорить, что на носках обнаружит тот же детский орнамент.

– Господин президент! – Министр взял под козырёк.

– Да, Ваня, привет! Как жизнь?

– Всё отлично. Идём на новые рекорды! – Александр тут же ощутил незримые флюиды обаяния, разлетевшиеся по кабинету.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Рука Ивана была мягкой и приятной наощупь.

– Давно тебя не видел. Говорят, ты с мисс мира встречаешься. Жениться ещё не надумал? – шутливо поинтересовался президент, внимательно рассматривая гостя.

– Что вы! Всё врут! Какая жена захочет терпеть мой график? – В глазах гостя мелькнули искорки самодовольства. Он явно считал, что захотела бы любая.

– Тебе ли не знать, что женатые живут дольше.

– Зато неженатые счастливее… – улыбнулся министр. Александру показалось, что в этой улыбке мелькнуло многозначительное ехидство, но он отогнал от себя эту мысль.

– Ладно, давай приступим к делу. Доклад я видел. В целом вопросов у меня нет. Достижений много, планов ещё больше. Даёте пятилетку в три года.

– Рады стараться… – довольно откинулся в кресле министр.

– Правда хорошо. Я очень впечатлён. – Александр старался не перегнуть с лестью, но в то же время добраться до самолюбия собеседника. – Выдающаяся эффективность по сравнению с другими министерствами. Прагмин сделал правильный выбор, предложив тебя. Уважаю!

Плечи Ивана расправились, а спина стала ещё прямее. Он напоминал бегуна, получающего золотую Олимпийскую медаль.

– Я хотел с тобой обсудить важную вещь. – Александр резко сменил тон беседы. – В Новосибирске в университете мне рассказали об интересных фактах… – Президент отметил, что гость поджал губы и напряг челюсть. – Выкладки их научной группы в очередной раз подтверждают, что Теломеразин приводит к бесплодию в третьем-четвёртом поколении.

– Ну, эти данные появлялись и ранее. Ничего нового… – отмахнулся министр. – Эксперимент в США на шимпанзе продолжается. Через два года третье поколение шимпанзе начнёт размножаться. Пока особых поводов для тревоги нет.

– Что значит – особых?

– Исследователи отмечают некоторые изменения гормонального фона и строения репродуктивной системы, но они не должны препятствовать размножению. – Зрачки министра сузились, а голос стал выше.

Александр усмехнулся. Ситуация его забавляла.

– А ты сам-то в это веришь?

– Какая разница во что я верю? Данных для однозначного вывода нет. Да, есть противоречивые исследования. Есть предположения, мнения и откровенные теории заговора. Но, как и в случае любого другого препарата, для однозначных выводов требуются результаты исследований и подтверждённые или опровергнутые гипотезы. Не понимаю, чем этот препарат отличается от любого другого. И почему вы меня сейчас об этом спрашиваете…

– Вань, врать-то ты не умеешь… – саркастически отозвался Александр. – Мозгов у тебя на это не хватает и выдержки. Новосибирцы сказали, что четыре раза пытались опубликовать данные и отправляли их вам в Министерство, но каждый раз им что-то мешало. Понятно, почему они не могут опубликовать заграницей, но у нас… Нетривиальная загадка. – Александр ощутил, как внутри закипает злоба.

– Мы много чего получаем ежедневно! Могло затеряться! – Почти прошептал министр.

– И по какой-то несчастливой случайности до общественности не доходят данные о самом важном препарате со времён изобретения антибиотиков! Американцы оформляют кредиты, чтобы купить препарат, у нас молодёжь штурмует мэрию, требуя референдум. А в СМИ и научных журналах в стране не публикуются данные о том, что препарат приводит к бесплодию!

Александр резко наклонился вперёд, схватил Ивана за галстук, притянул к себе и прошипел на ухо:

– Паскуда, у тебя мозгов не хватит со мной тягаться! Прагмин тебя не прикроет! Будешь и дальше меня топить – ты у меня до конца дней дерьмо жрать будешь! Думаешь, я не знаю про твои офшоры и милых школьниц? Чтобы завтра вся эта информация прокатилась по СМИ сенсацией. Уяснил?

Иван сдержанно кивнул. Его нижняя губа предательски дрожала. Александр почувствовал сильный запах пота.

– Вали отсюда! И помни – я за тобой слежу! Скинешь мне отчёт обо всех публикациях. А Наташа устроит тебе пресс-конференцию вместе с новосибирцами. И мне нужно, чтобы ты выдал правильную версию. Понял?!

Министр испуганно угукнул и вылетел из кабинета. Александр глубоко вздохнул. Отвращение к самому себе и этому трусливому человечку заполнило грудь. Будто они вместе застряли в переполненном биотуалете. Мерзкое липкое чувство. Когда он стал таким? Когда из кандидата, который мечтал привести страну в будущее, он превратился в третьесортного мафиози, запугивающего шестёрку? Ведь когда-то же он правда верил, что сможет изменить всё к лучшему. Было же такое время. Жизнь всё расставила по своим местам и, кажется, сыграла злую шутку.

– Куда же мы все катимся? – спросил он у тишины и погрузился в чтение отложенной речи.

Глава 21

Юлия посмотрела на себя в зеркало и поправила и скромный, но продуманный макияж. Затем улыбнулась, дождалась момента, когда улыбка стала выглядеть искренней и вышла из автомобиля. Лицо лизнул прохладный солёный ветер, а перед глазами раскинулся открыточный вид сочинского побережья. Южная столица Союза приветливо встречала гостей солнцем, зноем и белыми барашками волн. Юлия вдохнула полной грудью и поспешила к многоэтажному отелю песочного цвета, утонувшему в зелени и ярко-розовых азалиях.

Виктор, наверняка, её уже ждал. Она посмотрела на время – три минуты опоздания. Ещё две минуты на лифт и будет пять. Идеально, чтобы не разозлить партнёра и при этом напомнить, что она – настоящая женщина. Юлия стремительно поднялась по мраморным ступеням, отстукивая чёткий ритм высоченными шпильками. Швейцар, несмотря на многолетнюю выдержку, не выдержал и засмотрелся чуть дольше, чем следовало. Юлия была довольна.

Она подошла к стойке ресепшена, подала визитку миловидному юноше:

– Меня ждут.

Тот кивнул, пробежал взглядом визитку. Затем быстро нажал несколько кнопок на панели и что-то неразборчиво сказал в микрофон интрокома.

– Вы можете пройти, госпожа Гинзбург.

– Спасибо!

Юлия развернулась на каблуках и направилась к лифту. Пятнадцатый этаж, президентский номер. Всё-таки при всех достоинствах Виктора чувство вкуса ему порой изменяло. Его слишком порой тянуло на демонстративную и банальную роскошь. В сумме с некоторой простоватостью манер и предсказуемостью поведения это делало его менее привлекательным, зато превращало в прекрасного партнёра и удачного кандидата для поддержки. Она по-прежнему считала знакомство и тесное общение с Прагминым одним из главных достижений карьеры, которое по её расчётам должно было принести фантастические дивиденды.

Створки лифта разъехались. Дорогу преградили четверо охранников. Но Юлия улыбнулась чуть шире и произнесла:

– Спокойно, мальчики, все свои!

Один из охранников просканировал гостью и отступил:

– Вас ждут на террасе.

– Спасибо!

Юлия прошла по узкому коридору с множеством винтажных зеркал и бронзовых скульптур, который вёл в просторную гостиную с панорамными окнами. Виктор действительно сидел за столиком в тенистом углу террасы и пил виски. К нему подошёл официант и расставил перед премьер-министром тарелки с завтраком: овсянку, свежие фрукты, сыр и оливки.

– Виктор Александрович, вы полны сюрпризов. Виски и овсянка, таких сочетаний я ещё не встречала, – приветствовала его гостья.

– О, Юлия, доброе утро! Сочетание, навеянное графиком жизни: ещё не успел утопить вечерние проблемы, как пора сражаться с утренними. Хотите что-нибудь? – Он отодвинул кресло, приглашая её сесть.