Миссия для чужеземца

– А мы их и не преследовали, – удивился белу. – Просто наши пути совпали. Но наших ушей в их коллекции не будет. Я предпочел бы сжечь тело врага, но сейчас это опасно. Будем копать яму – мертвый, будь он хоть враг, хоть друг, не должен гнить под лучами Алателя.

Они закопали тело и прошли еще несколько ли. Перед самым трактом след соединился с другим. Лукус присел, осмотрел траву, прошел дюжину шагов по новому следу. Вернулся к дороге. Общий след пересекал тракт, идущий желтоватой полосой вытоптанной в пыль травы в сторону города, и уходил на восток.

– С юга подошли еще пять или шесть таких же воинов, – сказал Лукус. – Я не вижу обозов на тракте. Дан, долго ли ты ждал здесь торговцев?

– Обозов стало совсем мало. – Дан вздохнул. – Дядя Трук говорил, что в округе шныряют бандиты, поэтому и стражников пригласил в дом. Он даже кормил их бесплатно. И мне сказал, чтобы я прятался у тракта, но ждал. Я просидел тут полдня, пока не появился единственный купец. Его стражники едва не пристрелили меня. Хорошо еще, что он вез соль. Правда, цена поднялась. За те деньги, что дал дядя, я смог купить только половину. Купца сопровождала охрана, но он все равно торопился и боялся чего-то.

– Понятно, чего он боялся. – Лукус еще раз всмотрелся в след, окинул взглядом горизонт. – Стражники зря ели свой хлеб. Но они уже наказаны за это. Хотел бы я знать, сколько здесь бродит таких отрядов и кто посылает их? Ну? – Он обернулся к Сашке и Дану. – До города остался день пути. Вам не кажется, что эту равнину надо покинуть как можно скорее?

Глава 6

В ГОРОД

Дан бежал вслед за странным спутником Лукуса. Мальчишке приходилось видеть крепких воинов и охотников, которые иногда останавливались у дяди Трука, но этот человек не походил ни на одного из них. Он выглядел всего лишь на пять или шесть лет старше самого Дана. Чем-то Саш напоминал ари. Изредка эти удивительные элбаны проезжали через Лингер, но детские воспоминания уже потускнели. Ари перестали появляться задолго до нападения вастов. А Лингер сожжен ими уже три года назад. Отец говорил Дану, что беда опять назревает на севере, но она пришла с запада. Чудо, что мальчишка сумел добраться до дядиного дома. Если бы не встретившийся на дороге купец, который хотел поскорее покинуть разоренный городок, неизвестно где оказался бы Дан.

И все-таки ари немного выше. Царственны и недоступны, а незнакомец так прост. Впрочем, только на первый взгляд.

У него есть второе дно. Иначе травник то и дело не оглядывался бы на бегу. Дядя учил, что по глазам можно определить элбана. Некоторые внутри больше, чем снаружи. И незнакомец, когда оборачивается и подбадривает мальчишку взглядом, кажется много старше своих лет. Как легко он движется вслед за Лукусом! Несмотря на то что пристроил на плечах тяжелый сверток с доспехами чужака и пополнил мешок принесенными Даном овощами! К тому же у него нет оружия, и говорит он на ари с каким-то странным акцентом. Непонятно.

У него странное имя. «Саш», называет его Лукус. Никогда Дан не слышал такого имени. И все-таки почему Саш так легко бежит – пожалуй, даже легче травника? Ведь Лукус – белу, они выносливее людей. «Неистребимый змеиный народ», называл их дядя Трук. Хотя ноша Лукуса невелика: мешок с травой, небольшой белужский лук со стрелами; маленький, словно игрушечный, меч и закопченный топор стражника. Но главное не удивительная выносливость Саша или Лукуса. Главное, чтобы он, Дан, выдержал этот бег.

Ему очень тяжело. До города почти три дюжины ли. Они пробежали только часть пути, а мешок с половиной меры соли словно разрезал плечо до кости. Ребра разламываются в боку, по которому он стучит при беге. Вкус крови стоит на губах. Свист в груди постепенно превращается в хрип. Никогда мальчишке не приходилось так бегать. Хотя дядя и говорил, что из него будет толк. Особенно когда Дан перещеголял Трука в стрельбе из лука, попадая малу в ушную раковину с трех дюжин шагов. А всего лишь три года назад, когда в изодранном платье без гроша в кармане Дан появился на пороге дома Трука, мальчишка не мог даже натянуть тетиву. Потом пришел Лукус и показал, как надо держать лук, как прицеливаются и как концентрируются опытные лучники на полете стрелы, продолжая управлять ею даже после того, как отпущена тетива. Правда, пришедший однажды с Лукусом горбатый старик сказал, что было бы не менее полезно обучить мальчишку грамоте – да разве это возможно, если даже сам Трук почти не умел ни читать, ни писать? Тогда Дан промолчал. Отец внушал ему, что умения развиваются не для хвастовства, а для необходимости. И умение читать и писать, которому он успел обучить сына, тем более.

Лукус всегда учит. Вот и теперь он бежит рядом и говорит, что Дан бежит неправильно – занят своими мыслями, ноги движутся отдельно от головы. Еще он говорит, что дыхание мальчишки слишком мелко и неравномерно. Но разве оно может быть равномерным, если Дан с трудом удерживается от того, чтобы не упасть? Саш улыбается, потому что белу учит теперь не его, а Дана. А Лукус на бегу вглядывается в лицо мальчишки и объявляет привал. Интересно, что он увидел? Впрочем, это неважно. Дан все равно уже не мог больше бежать, но никогда бы не признался в этом и, скорее всего, умер бы вот так на бегу, как воин в бою. Прямо в этой траве и умер бы в стороне от тракта, потому что Лукус сказал, что по тракту идти нельзя…

Дан оказался крепким орешком. Он бежал на одном упрямстве, почти теряя сознание от изнеможения. Когда Лукус все-таки объявил привал, мальчишка медленно снял с плеча мешок, лег на спину и забылся тяжелым и нездоровым сном.

– Помоги мне, – попросил белу.

Бережно расходуя воду, они аккуратно промыли ожоги на лице и руках мальчишки, затем Лукус достал глянцевый мешочек, выдавил на палец желтоватую маслянистую жидкость и смазал раны.

– Это масло белокопытника, – объяснил он Сашке. – Я лечил им твои руки. Жаль, что у меня нет запасной обуви – Дан, скорее всего, уже сбил ноги. У него плохие башмаки. По тракту мальчишка мог бы бежать босиком, но нам нужно держаться поодаль. Слышишь?

Сашка кивнул.

По дороге, которая в сотне шагов следовала в ту же сторону, что и путники, промчался уже третий отряд стражников. Латники громко ругались, подбадривая друг друга, но страх сквозил в голосах. Даже их черные красавцы кони храпели испуганно. Словно уже знали о судьбе своих сородичей, что лежали с перерезанными глотками у дома Трука. Отряды направлялись на юг. Стражники с подозрением окидывали глазами равнину. «Разве это воины?» – шептал Лукус негромко.

Он достал из Сашкиного мешка три корнеплода, напоминающих внешним видом репу, а вкусом земляную грушу, и сказал, что до прихода в город придется довольствоваться капустным корнем.

– Что это? – спросил Сашка, показывая вертикально вверх.

В глубине неба светлым крестиком парила птица. Сашка не обратил бы на нее внимания, но ощущение чужого цепкого взгляда заставило поднять голову. Лукус прищурился, всматриваясь, затем удивленно щелкнул пальцами.

– Ничего не могу сказать! Похоже на андарского орла, но размах крыльев не меньше дюжины локтей и расцветка странная. Крылья снизу голубые. Да и не встречаются здесь андарские орлы. Если только один из них подкрасил крылья, вырос против обычного в три раза и прилетел передать мне привет с далекой родины. Отдыхай. Пусть лайны и малы беспокоятся насчет тени, мелькающей над головой.

Сашка опустился на траву, некоторое время приглядывался к орлу, плавно замыкающему в небе круги и восьмерки, затем закрыл глаза.

Когда сумерки сгустились, Лукус разбудил Дана, заставил поесть, стащил с него башмаки из сыромятной кожи, промыл ноги и тоже смазал их мазью.

– Я думал, что будет хуже, – сказал он Сашке.

Дан следил за действиями Лукуса безразличными сонными глазами и снова повалился на траву, как только его оставили в покое. Перед тем как лечь спать, Лукус некоторое время прислушивался к ночным звукам, затем вопросительно посмотрел на Сашку. Тот протянул руку в южную сторону, и, словно в подтверждение жеста, оттуда донесся протяжный вой.

– Волки. – Лукус устало улыбнулся. – К счастью, обычные степные волки. До них больше дюжины ли. Они неопасны. В брачный период им не до охоты. Сейчас даже лайны их не боятся. Вот через семь или восемь дней волки вспомнят о еде. Но даже и тогда не доставят нам беспокойства. Ты охраняешь первым, потому что успел отдохнуть. Я ложусь спать. Когда звезда Анэль взойдет над горизонтом, сменю тебя. Выходим затемно. Через несколько ли начнутся деревни. Я не хотел бы проходить через них в разгар дня.

«Интересно, – подумал Сашка, – что значит „необычные волки“, если обычные – „к счастью“? Неужели теперь я всегда буду вздрагивать от малейшей опасности, откуда бы она ни исходила? И как я узнаю, что над горизонтом взошла именно звезда Анэль?»

Лукус заснул мгновенно или просто закрыл глаза. Белу все делал бесшумно и спал так же. Сашка сел, прислонившись то ли к кусту, то ли к степному деревцу, и стал всматриваться в сумрак равнины. Ему казалось, что Лукус знает каждую травинку, каждое деревце по именам. С тех пор как они вышли на равнину, в глазах белу горел восторженный огонек. Он мог внезапно остановиться, опуститься на колени и гладить ладонями редкий цветок, нашептывая что-то вполголоса. И даже в часы привалов, прежде чем лечь, Лукус словно спрашивал разрешения у травы, не сминая ее, а разглаживая в стороны. Сашка не удивился бы, начни Лукус просить прощения у растений, на которые ему приходилось наступать во время бега. Впрочем, а сминал ли он хоть одно при этом?

Сашка продолжал смотреть на чуть колышущийся ковер травы и неожиданно подумал, что точно знает, чего ему не хватает в этой ночи и во всех остальных ночах на равнинах и в горах Эл-Айрана. Луны. Небо Эл-Лиа не знало другого хозяина, кроме Алателя. Но ночная тьма скорее казалась сумерками. Звезды покрывали черное небо россыпями жемчужин. Особенно вдоль звездного экватора, который поднимался исполинским полуобручем, ослепительной звездной струей на треть неба на юге. Которая из этих ярких огней – звезда Анэль?

«Кто бы ответил мне, – мысленно спросил себя Сашка, вновь ощущая накатывающуюся тоску, – может ли быть так, что одна из малых звезд на этом небе земное Солнце? Или Земля находится в какой-то другой вселенной? Или в другом времени?»

С юга подул слабый ветерок, и звезды замерцали сквозь невидимые облака. Раздался шелест. Блеснула красная искра, и Сашка узнал птицу Лукуса. Она села на ветку куста, дрогнувшего под ее тяжестью, и, вертя головой, принялась рассматривать Сашку. Боясь спугнуть ее, он мысленно подался в сторону белу и шепнул «вставай!», представляя, что Лукус слышит его и просыпается. Тот открыл глаза, обернулся. Птица порхнула ему на руку и негромко застрекотала. Лукус дал ей щепоть семян, налил из бутыли несколько капель воды в ладонь. Аккуратно снял висевший у нее на шее продолговатый цилиндр. Птица щелкнула клювом и улетела.

– Как ты это сделал?

– Что? – не понял Сашка.

– Ты вошел в мой сон, взял за плечо и сказал «вставай».

– Не знаю, – пожал плечами Сашка. – Я боялся спугнуть птицу, поэтому будил тебя мысленно. Просто ты почувствовал это так.

– Наверное, – нахмурился Лукус, вытаскивая из цилиндра узкую пергаментную полоску, испещренную письменами.

– Что это? – спросил Сашка.

– Новости. – Белу вздохнул. – И хорошие, и плохие. Чернота расползается с севера. Враги. Леганд назначает нам встречу в Мерсилванде. Он идет со стороны Аддрадда и будет на могильном холме через месяц или раньше. Но также он пишет, что идти надо через Мертвые Земли. Опасный выбор. Хотя, если таких отрядов на равнине много, дорога через Кадиш становится не менее опасной. Значит, придется идти коротким путем.

– Разве короткий путь хуже длинного? – не понял Сашка.

– Самый короткий путь к хвосту шегана[21] лежит через его пасть, – мрачно сказал Лукус. – До Мерсилванда по прямой около шести вармов ли, но мне всегда была милее лига в обход. Мы шли на юго-восток до Кадиша, затем поворачивали на северо-восток, огибая южный отрог Старых гор, и садились в Ингросе на судно до Шина. А там уже по Силаулису на какой-нибудь маленькой юркой лодочке вместе с мелким торговцем с верхних земель добирались до Мерсилванда. Если пешую часть делать на лошадях, вполне можно управиться за два месяца и даже раньше. Хотя, если говорить честно, когда мы встретили чужаков, я понял, что путь на юг закрыт.

– Чем же плох путь через Мертвые Земли? – поинтересовался Сашка.

– Увидишь, – задумался Лукус.

– Это все? В отличие от тебя Леганд все-таки прислал письмо, а не маленький шарик.

– То был не шарик, а синдет, сок дерева боол, – усмехнулся белу. – Заговоренная смола. Просто Леганд умеет читать синдет, а я нет. Ты тоже, наверное, смог бы, но это сложно. Поэтому он прислал письмо. Еще он пишет, что Хейграст из Эйд-Мера пойдет с нами и будет старшим. Хейграст друг. Вик Скиндл, местный колдун, должен дать проводника и лошадей. Вот это мне нравится меньше. Вик должник Леганда, но я не люблю его. Он все пересчитывает на деньги. Хотя вряд ли осмелится не выполнить поручение. И еще Леганд пишет, чтобы мы берегли гостя.

– Гостем считаюсь я?

– Тебе это не нравится? Достаточно твоего желания, и ты перестанешь им быть.

– Лучше я останусь пока гостем, – поморщился Сашка. – Так возвращение кажется более реальным. Значит, путешествие не закончится в Эйд-Мере? Отец говорил мне: если заблудился, не двигайся. Жди помощи там, где потерялся.

– Всякий бы дождался помощи, если бы имел в запасе несколько жизней, – отрезал Лукус.

– Тогда я должен огорчить тебя. – Сашка развел руками. – Я никогда не сидел на лошади.

– Тебе придется научиться верховой езде. – Лукус кивнул. – Иначе побежишь за лошадьми пешком. Хотя я думаю, – позволил себе улыбнуться он, – у тебя и это может получиться. Кстати, – белу показал на выбирающуюся из-за горизонта рубиновую бусину, – это Анэль.

Они поднялись затемно, и лучи Алателя встретили спутников уже у первой деревни. Казавшиеся безжизненными дома выстроились вокруг сельской площади неполным кругом. У дороги чернели два пепелища. Сашка всматривался из-за придорожных кустов в невысокие строения с закругленными углами, сложенные из бревен, и сравнивал их с земными избами. Жители равнины Уйкеас не обрабатывали стволы, применяемые для строительства. Бревна клались друг на друга, а по углам, видимо, прибивались к невидимым вертикальным опорам. И углы зданий, и щели между бревен были замазаны мягким веществом, напоминающим глину. На окнах поблескивали полупрозрачные пленки. Кровлей служили куски кожи, покрывающие четырехскатные остроконечные крыши.

Лукус присмотрелся к маячившему среди убогих изгородей конному стражнику и облегченно вздохнул.

– Я его знаю. Это Милх, сын аптекаря Кэнсона, которому я продаю травы. Идите за мной, не прячьтесь, но не вздумайте сами отвечать на его вопросы, если таковые будут, конечно. Я поговорю с ним.

– Привет, Милх! – сказал Лукус, неожиданно появляясь из кустов перед опешившим стражником. – Почему не в теплой постели в такое раннее утро? Что ты забыл в этой убогой деревне, жители которой, похоже, не умеют обращаться с огнем?

– Фу, демон! – выругался Милх, поправляя съехавший на глаза шлем. – Всегда у тебя так, травник! Подходишь неслышно и зачем-то сразу начинаешь громко говорить!

– Кого тут бояться? – удивился Лукус. – К тому же разве маленький белу может испугать доблестного стражника свободного города, да еще вооруженного топором и сидящего на коне? А кольчуга-то такой толщины, что тобой можно баллисту заряжать!

– Сейчас такое время, – Милх пугливо наклонился в седле, – когда страх бродит по равнине сам по себе и прилипает к кому захочет. А чаще всего к первому встречному. Так же как к жителям этой деревни. Все крестьяне ушли в город. Кроме Витара и Анха с семьями. Они сгорели вместе с домами, но, кажется, кто-то порубил их перед этим, как хозяйка рубит капустный корень, чтобы бросить его в горшок со специями. В этой пустой деревне я всего лишь исполняю роль вестника. Моя обязанность – при любых новостях разворачивать коня и скакать изо всех сил к городским стенам. Хотя думаю, что вести сами придут в город. Все деревни в округе пусты. Если только у самой стены да вокруг базарной площади еще остались некоторые смельчаки, да и они сидят на мешках со скарбом.

– Давно ли настали такие веселые времена? – спросил Лукус.

– Да считай, уже недели две, – ответил Милх. – Первые дома сгорели на западном склоне в деревне Каменный Мал сразу после окончания большой ярмарки. Мы провожали эскортом до южной границы делегацию индаинского князя. Он приезжал к нашему бургомистру. На обратной дороге встретили погорельцев.

– Значит, веселиться нам не придется, – нахмурился Лукус. – Послушай, Милх. Как видишь, я иду в город с двумя спутниками. Так вот, я несу дурные, но важные вести. Сколько еще постов до города?

– Три. – Милх выпрямился. – А кто с тобой?

– Дан, сын Микофана из Лингера, племянник Трука, и Арбан Саш из дальних земель, мой ученик.

– Трука я знаю, – поскреб пальцами бороду Милх. – И парня этого у него видел. Но ученик твой кажется мне подозрительным. Чем-то он смахивает на ари. Не слышал, чтобы ари шли в ученики к травнику. Я должен задерживать всех незнакомцев.

– Чтобы отправлять их для разбирательства к бургомистру, – согласился Лукус. – Если они, конечно, захотят, потому что в одиночку даже такой доблестный стражник, как ты, вряд ли сможет их к этому принудить. Но Саш не ари, если ты приглядишься. Да и с каких пор в городе стали бояться ари? Никогда со времен Черной смерти беда не приходила с их стороны. Да и ваши городские стены построены именно ари – надеюсь, ты это знаешь?

– Это все легенды, – не согласился Милх. – В долине Эйд-Мер не живет ни одного ари, поэтому любой ари подозрителен. Я должен задержать вас до прибытия дозора.

– Ну ладно. – Лукус поднял ладонь. – Упрямство не заменяет доблесть, но незаменимо в охранной службе. Мы идем в город, и к бургомистру нас отправят неминуемо. Может быть, проводишь нас до южных ворот?

– Проводить? – стражник заколебался. – Ты считаешь, что у меня есть причины покинуть пост?

– Милх! – повысил голос Лукус. – Трук убит вместе с женой и всеми постояльцами. Мальчишка выжил благодаря случайности. Заставы старого охотника больше нет. Она тоже сожжена. Возьми и отвези в город топор командира стражников. Пятеро твоих товарищей нашли смерть в доме Трука.

– Эргудус, Макус, Ливко, Брит, Нах, – побелевшими губами прошептал Милх имена погибших, рассматривая поданный ему топор. – Как раз сейчас три отряда ищут их следы.

– Советую поторопиться, – продолжил Лукус, – потому что каждый воин врага один может стоить вашего отряда из пяти человек. Кроме этого, мы видели арха. Надеюсь, арха ты не относишь к легендам? Еще не пора лететь с известиями к бургомистру?

Милх с посеревшим лицом развернул коня, ударил сапогами в бока и помчался в сторону города.

– Пароль! – крикнул ему вслед Лукус. – Скажи пароль, чтобы пройти посты!

– Оган! – донеслось до них.

– Мог бы и не спрашивать, – грустно усмехнулся Лукус. – Разве это воины? Дети торговцев и ремесленников. Они не меняют пароль уже три года, с тех пор как был сожжен Лингер и им пришлось возобновить охранную службу. И не поменяют, пока бургомистр Оган правит городом.

Постепенно Алатель подобрался к зениту. Лежавшие у подножия гор деревеньки еще не опустели, но лица редких крестьян выглядели напряженными и испуганными. Стражники встречали путников с топорами наперевес. Сквозь злость, горевшую в их глазах, угадывался все тот же страх. Лукус только качал головой и вздыхал.

Спутники уже подходили к базарной площади очередной деревни, когда Сашка ошеломленно замер на месте. Внезапно он понял, что принимаемая им за седловину горного хребта складка горы – на самом деле рукотворное сооружение! Он был поражен открывшимся зрелищем! Там, где горный кряж делал поворот к югу, долину между двух вершин перегораживала чудовищная стена, построенная из каменных блоков, каждый из которых превышал рост человека. Твердыня казалась не просто неприступной – даже добраться до нее было непросто! От основания стены спускался крутой каменистый склон с вырубленной узкой тропой для пешеходов и лошадей и деревянным воротом у проездной башни для поднятия телег и повозок. Лучи Алателя отсвечивали на массивных металлических воротах.

– У людей короткая память, – сказал Лукус. – Когда-то очень давно этот город построил король Ари-Гарда. «Вард– Баст»[22] – назвал он северную цитадель, которая перегородила вход в горную долину с севера со стороны Дары, ставшей теперь Мертвыми Землями. Затем ари построили эту стену с юга. Сначала самый сильный воин короля бросил от подножия горы копье. Король отсчитал вверх от места его падения два варма шагов и приказал закладывать фундамент крепости. И стену поднимали до тех пор, пока самый сильный лучник оказался не в силах послать стрелу выше укрепления. Затем многие годы ари наполняли безжизненную долину Эйд-Мер плодородной землей, устраивали глубокие колодцы, высаживали лес на склонах, превращали город в ярчайшую жемчужину в короне Ари-Гарда. В неприступную жемчужину. Ни одна армия не взяла эту твердыню. Но даже самые крепкие латы не спасут от тонкой ядовитой стрелы, пущенной в спину. Беда пришла со стороны Ари-Гарда. Через северное ущелье, через крепость Вард-Баст, со стороны столицы вместе с последним королем Ари-Гарда и всей Дары. Этой бедой была Черная смерть. Корона короля упала с его головы именно в Эйд-Мере. Он умер, а вместе с ним умерло последнее государство ари в центре Эл-Айрана. «Обруч Анэль» называлась корона, потому что только один камень, огромный рубин, похожий на звезду Анэль, был закреплен на серебряном обруче. Рубин Антара.

– Этого короля звали Армахран? – тихо спросил Сашка и прочитал на валли всплывшие в памяти строчки из книги:

Смотрит в глубины Антара и спит Ари-Гард,Знает, на севере крепость не дремлет Урд-Ан,Знает, на юге спокоен могучий Вард-Баст,Знает, что крепко закрыты ворота Маонд,Знает, стоит неусыпно вдали Мерсилванд.Но он не знает, что смерть уже в нем.Проснись, Армахран, и умри.

– Может быть, ты знаешь об Эл-Лиа больше меня? – прошептал Лукус, пристально глядя в глаза Сашке. – Мертво озеро Антара, когда-то подарившее ари рубин! И Ари-Гард теперь Мертвый Город, но об этом Леганд будет говорить, а не я. Пошли наверх. И старайся больше видеть и слышать. Когда смерть исчезла, через многие годы в эту крепость пришли люди. Они живут здесь всего только пять вармов лет и считают, что это вечность.

– Никого нет, – растерянно заметил Дан, оглядываясь.

– На этой базарной площади у начала лестницы толпилось иногда по лиге элбанов! – зло усмехнулся белу. – Люди, ари с запада, востока, из-за моря, нари, белу, даже шаи и банги изредка появлялись здесь. И вот с равнины Уйкеас запахло пожарами, и они попрятались, вместо того чтобы защитить себя!

– Ты же сам говорил, что они не воины, – не согласился Сашка.

– Любой может стать воином! – Лукус поднял ладонь. – Самое слабое существо может стать воином, потому что сила воина не снаружи. Она внутри!

– Ты хочешь слишком многого, – покачал головой Сашка. – Мне кажется, что в мире должно быть место и слабым. Ты же не требуешь, чтобы воином стал младенец, или старик, или женщина?

– Женщины белу – воины! – гордо сказал Лукус.

– И все-таки, – не согласился Сашка, – я думаю, что прежде всего они все-таки женщины.

– Когда белу покидает дом, – заявил Лукус, – он верит, что его женщина сначала воин, а потом женщина.

– Ну… – развел руками Сашка.

– Кто-то стоит наверху. – Дан прищурился.

– Милх ждет нас у ворот, и не один, – сказал Лукус, поднеся ладонь к глазам. – Вон тот высокий человек в длинной кольчуге – начальник стражи Бродус. Может быть, единственный воин среди городских стражников. А вон тот толстяк в серебряной кирасе и с золотым значком на шапке – бургомистр Оган.

Сашка попытался рассмотреть, кто из маленьких фигурок у ворот Милх, кто Бродус, а кто Оган, но на таком расстоянии не смог. Он поправил сверток с доспехами на плечах и пошел за Лукусом. За ними следовал Дан.

Глава 7

ЭЙД-МЕР

Спутники подошли к началу тропы и, миновав нескольких стражников, начали подниматься. Когда Дан бывал у городской стены вместе с дядей и рассматривал петляющий подъем со стороны торговых рядов, он казался ему гораздо короче. Трук не слишком жаловал горные тропы, поэтому дела улаживал на ярмарке. Он ходил между торговцами, продавал мясо и шкуры, покупал соль, пряности, присматривался к лошадям и кузнечным изделиям. Торговался до хрипоты. В гомоне и ругани, с трудом пробираясь в давке, отмахиваясь от назойливых торговцев сладостями, Дан следовал за Труком и мечтал, поглядывая на стену, как взбежит однажды по узкой тропе и собственными глазами увидит чудесный город. Теперь же он едва переставлял ноги, боясь оглянуться и посмотреть с высоты. Лукус перепрыгнул на полосу для повозок, предпочитая сократить путь. Саш поднимался перед Даном легко, будто прогуливался по равнине. А сам Дан шел только что не на ощупь.