Сын Солнца

– Да, старик, – он добродушно улыбнулся и протянул мне пятерню, – Марибор меня зовут. И я, несомненно, один из старейших людей на Марсе.

– Аркаим, – тихо представился я и слабо пожал протянутую мне стариком руку.

– Не будем терять время, по пути поговорим, – предложил старик Марибор и медленно зашагал в ту сторону где, по его словам, находилось их поселение.

Лишь его седина, а также покрытое морщинами лицо, выдавали в нём старика. Ну ещё, пожалуй, голос, который слегка по-старчески дрожал. А вот его уверенная прямая походка и крепкое рукопожатие говорили о том, что он всё ещё полон жизненной энергии. Я пошёл рядом с ним. Бессон и юноша шли позади нас.

– Это была квантовая телепортация или что-то в этом роде? – не стал я кружить вокруг да около и сразу решил расспросить старика обо всём.

– Что-то вроде того, – отвечал Марибор глядя куда-то далеко вперёд, – Квантовая телепортация переносит не массу, а значение частиц. Другими словами, переносится не физическое тело, а информация о нём. Поэтому её не используют для переноса живых организмов. Но такой способ вполне годится для перемещения грузов, – старик рассказывал плавно, вдумчиво, доходчиво, словно школьный учитель любящий и хорошо знающий свой предмет, – Хотя я не думаю, что стандартные клоны могут пострадать при квантовой телепортации, но сейчас не об этом. Более популярным видом телепортации в наше время стали кротовые норы, но нам не можем себе позволить такие технологии. То что произошло с тобой скорее можно назвать точечным перемещением. Создаётся пространственный тоннель, по которому ты перемещаешься из одной точки в другую на скорости очень близкой к скорости света.

– И это тоннель создаёт маленький передатчик?

– Ну что ты! – тихо, но весело рассмеялся дед, – Конечно, нет. Во всей железнодорожной ветке всего в двух местах установлено оборудование, способное создавать вход в тоннель. Выход из тоннеля только один, тот которым ту уже успел воспользоваться. Передатчик, который установил Бессон, лишь последний штрих в создании так называемого портала. Он обозначает конкретное место где должен сформироваться вход. Однако такие проходы могут оставаться открытыми лишь на протяжении 30-60 секунд, потом датчик самоуничтожается.

– А почему вам не по силам кротовые норы? – я готов был слушать рассказы этого деда бесконечно и всё равно бы моё любопытство не угасало.

– Это сложная технология, требующая больших ресурсов и энергозатрат. Такая технология доступна только рошам.

– А это ещё кто такие?

– Роши – это раса контролирующая весь Марс.

– А как же менахели? Разве не они тут главные?

– Менахели всего лишь их прислужники на планете, но и их могущество нельзя недооценивать. Сами роши лишь изредка спускаются на поверхность Марса. Нам точно не известно где они обитают. Они вроде местных богов, хотя четаки и брюти даже не подозревают о их существовании.

– А кто же тогда вы? – спросил я пытаясь при этом заглянуть в лицо Марибору, но оно ничего не выражало, – Бессон одет в одежду менахелей, но не очень-то и похож на них. Вы двое, – я украдкой посмотрел на юношу, сопровождавшего нас, – Вообще одеты не понятно как. К тому же в городах я не видел стариков.

Одежда старика и юного паренька не соответствовала ни одной из известных мне марсианских рас. Тут не соблюдалось строгое соответствие расовых цветов, а самое главное их одежда не напоминала униформу, она была скорее даже ручного пошива, нежели фабричного.

Мы уже подошли к поселению. Навстречу нам попадались местные жители. К моему удивлению не только Марибор и его юный спутник, а каждый здесь не соответствовал марсианским нормам. Одеты они были все по-разному, многие и вовсе ходили в лохмотьях, но судя по всему их это не особо заботило. При виде нас люди добродушно улыбались и здоровались.

– В городах ты и детей не видел! – весело захохотал старик и мотнул головой в сторону, указывая на бегущих детей.

– Это на самом деле дети! – изумился я, глядя на резвящихся мальчиков и девочек, – Это же не маленькие клоны?

– Конечно, нет, – снова расхохотался дед, Бессон и юноша в этот раз дружно его поддержали, – Мы – Джати! – гордо заявил старик просмеявшись, – Единственные на этой проклятой планете, кто ещё рождается из утробы матери, а не на конвейере.

– И все вы живёте здесь?

– Большинство. Благо, места здесь достаточно.

Места здесь было даже более чем достаточно. Узкий железнодорожный туннель перерастал тут в огромную площадь, как будто одну из стен туннеля отодвинули на пару-тройку километров подальше. Начиналось поселение метрах в пятистах от железной дороги. Издалека оно было похоже на палаточный городок. На бетонном полу всюду стояли самодельные палатки разной величины и формы, которые скорее выглядели как тряпичные хижины. Местами бетонный пол был накрыт кусками плотной толстой ткани или резины. Вероятно, для кого-то это служило местом для ночлега. Поселение находилось внутри помещения и это существенно упрощало жизнь местному населению. Искусственное освещение, искусственная вентиляция, никаких природных капризов вроде ветра или дождя. Поэтому обтянутая по периметру тряпка могла стать здесь вполне приемлемым и надёжным жилищем. Нужды в крыше, двери и окнах не было. Главное расстелить на пол что-нибудь плотное, чтоб не чувствовать под собой холодный бетон, и домик, в принципе, готов.

– И как возникло такое место в столь рациональном мире? – мне показалось странным и не логичным, что в этом месте при постройке колонии ни с того ни с сего взяли и расширили туннель.

– Говорят, что изначально на этом месте проектировали парк с настоящей живой растительностью. Место куда люди могли бы прийти отдохнуть от городской суеты, насладиться природой и подышать кислородом, выработанным естественным путём. Не знаю почему, но потом отказались от этой затеи, а огромная территория, рассчитанная под парк, осталась не занятой. Ну вот мы и пришли!

Почти на самой окраине поселения стоял большой зелёный шатёр. Дед Марибор раздвинул шторки у входа и прошмыгнул внутрь. Я оглянулся назад, Бессон указал мне жестом проследовать за стариком. Не долго думая я проследовал внутрь, вслед за мной вошёл и Бессон. Сопровождавший нас юноша куда-то делся, видимо, отлучился по своим делам. В шатре горел тусклый свет, и царила спартанская обстановка. Вокруг небрежно были раскиданы несколько подобий спальных мешков, посередине стоял стол и четыре стула вокруг него. На одном из стульев сидел чернокожий мужчина с дредами на голове. Он заулыбался, как может улыбаться только счастливый человек, как только нас увидел и прихрамывая на правую ногу поспешил встретить нас.

– Как же долго я тебя ждал! – воскликнул хозяин шатра и крепко обнял меня как давнего друга, – Ну давай садись за стол, – пригласил он меня, выпуская из крепких объятий.

– Ну что, Манавах, я пойду к себе, – вмешался тут старик.

– Конечно, Марибор, можешь идти если хочешь. А ты Бессон подготовь всё к завтрашнему отбытию, не стоит гостя задерживать слишком надолго, – распорядился темнокожий.

– Хорошо, – ответил Бессон и удалился вместе со стариком Марибором.

Мы с хромым хозяином сели за стол друг напротив друга. Только сейчас я смог хорошенько рассмотреть его лицо. Его правый глаз был сомкнут. От самого лба и до подбородка проходил безобразный шрам прямо посреди сомкнутого века. Он разлил из чайника горячий чай и поставил одну наполненную чашку возле меня. Аромат дымящегося напитка пробудил аппетит, в желудке заурчало, и я сглотнул слюну. С широченной улыбкой, которая всё не сходила с его лица, одноглазый пододвинул тарелку с едой поближе ко мне.

– Угощайся, после скачка в пространстве необходимо подкрепиться.

В тарелке лежало два яблока, два банана и что-то похожее на хлеб. Я отломил кусочек этого хлеба и положил в рот.

– Да, уж. Этот скачок хорошая встряска для организма, – согласился я, запивая хлеб горячим чаем.

– Это с непривычки так. Мы обычно тренируемся перед первым скачком, но с тобой у нас не было времени на это. А Бессон уже настолько привык к таким путешествиям, что вообще не ощущает никаких перегрузок.

– Не знаю возможно ли вообще когда-нибудь к такому привыкнуть.

– Привыкнуть можно ко всему, – улыбка медленно сползла с лица гостеприимного хозяина, и он сразу же помрачнел, – Человек такое существо, что способен привыкнуть даже к самому страшному и ужасному. Любую жестокость, мерзость, извращение, всё что угодно человек может принять как нормальное явление. Нужно только время.

– Наверное, Вы правы, – ответил я, не особо вдумываясь в его слова, так как с большим аппетитом пожирал фрукты с тарелки.

– Я же не зазнавшийся менахель, со мной можно и на ты.

– Марибор назвал тебя Манавах. Это имя или какое-нибудь звание? Или же название ещё одной расы? Здесь у вас их просто не счесть.

– Это имя. У нас нет никаких званий, титулов и регалий. Здесь мы ко всем относимся как к равным! – единственный глаз Манаваха воинственно заблестел.

Вообще он был похож на воина. Не солдата, что готов беспрекословно исполнять даже самые грязные приказы начальства, а именно доблестного воина, что готов защищать справедливость и честь. Даже несмотря на физические увечья, его боевой дух не был сломлен, и он чувствовал себя явным лидером этого поселения.

– А вот всевозможных рас на Марсе действительно много, – продолжал воин, – Со многими ты уже успел познакомиться, да?

– Не сказать, что прям уж познакомился. По одежде отличать научился.

– Многих можно отличить и без одежды. Четаки глупы и трусливы. Всё что их интересует это секс и доза «Рати»

– Что такое «Рати»? Уже второй раз за сегодня слышу.

– Местный наркотик. Внушает чувство безмятежного покоя и необъятной радости. Тут его выдают всем. После каждого рабочего дня работник получает свою дозу «счастья» и бежит устраивать оргии с такими же «осчастливленными». Так у рабочего появляется чувство довольства своей никчёмной жизнью, а хозяева получают безропотную рабочую силу. «Рати» очень популярен на Марсе, четаки и брюти просто его обожают. По сути менахели сделали их наркозависимыми, а зависимыми всегда легче управлять.

– И что же сами они не осознают этого?

– Скорее всего нет, а если даже кто-то и осознаёт, то не сойдёт с этого пути. Все хотят быть счастливыми, а для них это единственный путь к счастью. Четаки, в общем-то, безобидная раса. Обладая огромной физической силой, которой они наделены по умолчанию, они не способны даже дать сдачи обидчику. А вот брюти способны не только дать сдачи, но и забить насмерть. Они жестокие и беспощадные надзиратели. Это настоящие садисты. В отличие от четаков, этим для счастливой жизни необходимо унижать других, доминировать. На фоне этих низших рас сильно отличаются менахели. Это расчетливые высокомерные интеллектуалы. Но у них есть хоть какая-то тяга к прекрасному, они много внимания уделяют искусству и науке. Есть ещё андроиды. Также высоко развиты в интеллектуальном плане, ответственные и исполнительные. С этими легче всего договориться.

– Это почему же? – удивился я вначале такому заявлению, но тут же вспомнил как легко и непринуждённо было общаться с Айзеком.

– Потому что они мыслят рационально и непредвзято. Они лишены тщеславия. Если твои действия не вредят ему лично и целостности системы в общем, то андроид может вообще тебя не замечать. Мы уже много лет живём с ними бок о бок и помогаем друг другу.

– В поселении живут андроиды?

– Не в поселении. Резервации андроидов находятся снаружи, так как им не нужен кислород для существования. Это ранние версии андроидов, чуть более примитивны, чем те что ты видел в городах. Так как мы не вредим ни им самим, ни системе, они нас не трогают и даже помогают. Например, когда нужно утилизировать бытовой мусор, найти нужные инструменты и материалы.

– Почему же они не сообщают о вас менахелям?

– Менахели тоже прекрасно осведомлены о нашем существовании. Но мы никому не мешаем, поэтому на нас не обращают внимания. Правда, нам запрещено появляться в городах и если узнают, что ты был здесь, то у нас будут серьёзные неприятности.

– Зачем же тогда я здесь? К чему такой риск?

– Ты наша единственная надежда.

Нависло молчание. Манавах уставился на меня своим единственным глазом, а я смотрел на него. Я даже перестал жевать яблоко в ожидании продолжения. Но он упорно молчал и продолжал сверлить меня взглядом.

– Надежда на что? – не выдержал я.

– На то, что ты нам поможешь покинуть эту планету, – отвечал он вполне себе преспокойно.

– И как же я это сделаю? – с иронией в голосе спросил я.

– Пока точно не знаю.

Снова нависла пауза. Воспользовавшись ею, я допил свой уже успевший остынуть чай и поудобнее расположился на стуле. Разговор обещал быть серьёзным и долгим.

– И куда вы собираетесь сгинуть отсюда?

– Мы потомки землян и хотим вернуться на родину.

– Мне сказали, что Земля стала необитаемой и вообще непригодной для жизни.

– Да, так принято считать. А что если это не так? Здесь мы обречены на жалкое существование и неизбежное вымирание. Смертность среди нас растёт, рождаемость падает. Наш лучший лекарь Марибор с утра до ночи борется со смертью, спасая жизни людей. Но он уже стар и не далёк час, когда ему придётся бороться со смертью уже за свою жизнь и эту битву ему не выиграть, в лучшем случае удастся только немного отсрочить поражение. Андроиды помогают нам избавляться от мусора и трупов, а что будет если они вдруг откажутся это делать? Здесь у людей нет будущего. Города нас не примут, так как для них мы угроза. Они, конечно, возьмут самых здоровых из нас. Но сделают это только ради генетических опытов, чтобы сохранить образцы ДНК для последующего клонирования. А если даже нас пустят в города, кто согласится жить в этом рабском государстве, где ты даже не имеешь своей индивидуальности. Наш единственный шанс выжить – это вернуться на Землю. Марс освободится от хлама, коим они нас считают, а мы получим желаемую свободу. Каждому своё и все довольны! Вроде всё предельно просто, но этому препятствуют проклятые роши! – хлопнув по столу, Манавах закончил свою пламенную речь.

– Это те которые вроде местных богов? – уточнил я, так как до сих пор практически ничего не знал об этой призрачной расе.

– Верно подмечено! – снова встрепенулся Манавах, – Но проблема в том, что их никто из нас не видел. Они общаются только с менахелями и то далеко не со всеми.

– Раз их никто никогда не видел, может их вовсе и не существует? – предположил я, так как такой вариант казался мне более правдоподобным и вероятным.

– То что они существуют это неоспоримый факт, хоть они и тщательно его скрывают от всех.

– Больше похоже на бред, – возразил я, – Теория заговора какая-то! Существа, которых никто никогда не видел, которые тщательно скрывают своё существование, но в то же время все о них знают. При этом они ещё тайно и незаметно для всех управляют целой планетой! Откуда вообще ты о них знаешь? Может это всё сказки менахелей. Они придумали их, чтобы свалить ответственность с себя на неведомые силы, в которые так охотно верят менее развитые расы, – я начинал уже заводиться.

– Это всё не важно! – взревел Манавах, тем самым вынудив меня замолчать, – На самом деле не важно во что верю я или ты, – продолжил он уже спокойно, – Роши, наверняка, захотят с тобой встретиться. Я просто хотел попросить тебя замолвить за нас словечко. Может они согласятся спасти хотя бы часть людей. Я согласен на то, чтобы старики вроде Марибора и больные или покалеченные вроде меня остались здесь умирать. Но других же ещё возможно спасти! Дать им шанс на человеческую жизнь!

– Ты, конечно, всё очень красиво говоришь. Отвага, самопожертвование ради спасения других… Допустим, что я во всё это поверил. Допустим даже, что я действительно встречусь с этими мифическими существами, – я до сих пор не мог поверить в их существование, поэтому говорил с небольшой иронией, – Хотя нет никаких оснований так полагать. Но если встреча всё же произойдёт, то не известно когда это вообще будет. Скажу тебе как вижу ситуацию я. Вместо того, чтобы бороться за свою свободу, за жизнь своих потомков, вы предпочитаете верить, что пришедший из ниоткуда некий миссия, в данном случае представленный в моём лице, поговорит с вашими богами и решит все ваши проблемы. Вы далеко не первый в истории человечества, кто пытается свалить весь груз ответственности на мифического спасителя. Может быть в вашей марсианской религии это даже называется чем-то вроде второго прихода… Но вот, что я вам скажу. Никакой я не миссия и вообще с чего вы взяли, что я соглашусь помогать вам во всём этом бреде?

Пару минут мы молча смотрели друг на друга, каждый ожидая следующего хода. Не знаю о чём в это время размышлял мой собеседник, нервно теребя кончики своих дредов. Я же просто негодовал и был глубоко возмущен происходящим. Эти ленивые трусы готовы терпеть любые лишения и унижения, но не хотят ничего делать самостоятельно, чтобы это исправить. Вместо этого они верят в богов, которые в будущем позаботятся о них, а теперь ещё придумали себе спасителя.

– Бороться, – тихо произнёс Манавах и горько усмехнулся, – Как ты себе это представляешь? Открыто бросить вызов системе значит подписать смертный приговор всем джати. Сюда достаточно будет отправить всего один отряд кровожадных брюти, которые менее чем за час не оставят здесь никого. А с тыла их поддержат андроиды. Если ты не заметил, то здесь даже спрятаться некуда. Взгляни на меня, и ты хотя бы поверхностно поймёшь на что способны брюти. Эти изверги не знают жалости, – Манавах говорил поникшим голосом, вспоминая страшные дни своей жизни.

– Так это они тебя так изуродовали?

– Кто же ещё! Еле ноги унёс, иначе забили бы насмерть. Понятия не имею почему, но ты на самом деле очень интересен рошам. Сам Лука мне об этом говорил.

– Лука? – от изумления я подался немного вперёд.

– Да, он один из нас.

– Так он рождённый?!

– Что за чушь! Конечно же, нет. Здесь в поселении живут не только рождённые, но и повреждённые, сумевшие скрыться среди нас до того как их обнаружили. Не только органы правопорядка, но и мы тоже ищем повреждённых, только мы это делаем для того чтобы дать им убежище. Однако Лука сам нас нашёл. Вот никогда бы не поверил, что самый влиятельный менахель Юга окажется повреждённым.

– А может он вовсе и не повреждённый. Он очень хитрый и расчётливый, я бы не стал ему полностью доверять. Вот ты сейчас заговорил о нём и теперь мне кажется, что даже эта наша встреча была каким-то образом подстроена им.

– Так и есть, – улыбнулся Манавах.

– Значит, вы никакие не повстанцы, а всего лишь ещё один элемент системы. Может вы вообще не реальные люди, а голограммы? Я уже видел вчера чудеса иллюзии.

Моё предположение вызвало у Манаваха лишь весёлый безудержный смех. Но я не придал значения его смеху, моё внимание привлёк шум снаружи. Я услышал, как вдалеке появляются и эхом раскатываются глухие удары. Сначала это было несколько одиночных ударов, затем забарабанило очередью.

– Ты слышишь? – сквозь смех выдавил из себя одноглазый, я утвердительно кивнул головой, – Пойдём! Сам увидишь какие мы чудеса иллюзии.

Мы вышли из шатра и направились к месту скопления народа. Практически всё поселение собралось здесь как на праздник. В центре событий оказались барабанщики, которые отбивали танцевальный ритм, а люди, собравшиеся вокруг них, отбивали ногой в такт барабанам. Позже к музыкантам присоединились ещё люди с барабанами, трещотками и другими импровизированными инструментами. Получилась очень живая и заводная музыка. Народ кинулся в пляс, кто-то даже подпевал.

– Веселись, Аркаим! – перекрикивал барабанщиков Манавах, – Вряд ли на этой планете ты найдёшь место веселее.

После этого одноглазый лидер подошёл к пышногрудой мулатке, что стояла неподалёку от нас, что-то сказал ей на ухо и затерялся в толпе. Оказалось, что Манавах попросил её присмотреть за мной. Она отвела меня в свою тряпичную хижину, накормила меня полноценным ужином, а после протянула мне пилюлю и стакан воды.

– Что это?

– Это «Рати», – пояснила девушка, – В первый раз вижу человека, который не знает, что это такое, – расплылась она в очаровательной улыбке.

– А если я не хочу?

– Это поможет тебе расслабиться. Будешь танцевать и получать удовольствие вместе с нами, – девушка снова улыбнулась и демонстративно проглотила такую же таблетку.

Конечно, мне хотелось забыться и хорошенько потусить, но неизвестная таблетка немного пугала. И всё же, поскольку это было далеко не первым моим опытом употребления наркотических веществ, соблазн был велик. Тем более, что я теряю уже находясь в заднице мира? Мне предстоит договариваться с богами о спасении людей, а как подготовиться к такому без галлюциногенов. Я повертел пальцами синюю таблетку, ещё немного предаваясь наркоманскому искушению, и закинул её в рот. Таблетка была гладкой и зауженной с обоих концов, поэтому проглотить её было легко даже не запивая, но я всё равно решил отпить из любезно предоставленного мне стакана с водой. Пышногрудая красавица повела меня танцевать, но я предпочёл наблюдать за танцующими со стороны. Однако через некоторое время ноги сами понесли меня в пляс. Я чувствовал себя королём танцпола, богом танцев! Правда, не уверен, что и другие видели во мне гения танцев, но мне на это было просто наплевать. Я не замечал никого вокруг, я просто кайфовал от танца, упивался каждым звуком ритмичной мелодии, наслаждался каждым моментом. Всё что меня тревожило отошло на задний план, я был спокоен и счастлив. Мне удалось отыскать в толпе ту самую пышногрудую красавицу. Она чувствовала себя не хуже, радостно и беззаботно ритмично виляя бёдрами возле барабанщиков. Вот уж не знаю попросил ли её об этом Манавах, или же я на самом деле ей так понравился, или же это было действие «Рати», но ночь мы с ней провели вместе. Наше безудержное соитие словно стал продолжением не менее страстного танца.

Я спал беспечным сном. Чувство блаженства не покидало меня даже утром следующего дня. Я проснулся, обнаружил, что один в палатке и решил ещё немного поваляться, погрузившись в сладкую дрёму.

– Не хотел тебя будить, Аркаим. Но нам уже пора в путь, – вернул меня в реальность голос Бессона.

– Ты совсем никогда не спишь что ли? – ворчливо пробормотал я сквозь сон.

– Я, конечно, не менахель, чтоб обходится одним-двумя часами сна, но сплю всё равно мало, – полушутливым тоном ответил Бессон.

– А я хочу ещё поспать, – упрямился я.

Действие вчерашней «Рати» не отпускало меня до конца, я чувствовал вялость и сонливость, во рту было сухо, очень хотелось пить.

– Нам и вправду уже пора. Нельзя подставлять Луку, – добавил он уже серьёзно.

Я неохотно встал и вышел из палатки. Рядом с палаткой стояло две бутылки с холодной водой. Бессон дал понять, что они приготовлены для меня. Он полил из одной бутылки мне на руки, чтоб я смог умыться. Ледяная вода привела меня немного в чувства. Я взял в руки вторую бутылку и начал жадно пить из неё. Наконец утолив жажду, я словно вернулся в этот мир заново.

– Вижу вчера неплохо развлёкся, – заулыбался Бессон, видя, как я отхожу от вчерашней тусы.

– Очень даже не плохо. А к чему такая спешка?

– Время поджимает. Поспешим! – предложил Бессон, и мы быстрыми шагами направились в сторону большого зелёного шатра Манаваха, – Конфета, которую я тебе вчера дал, – продолжал он уже на ходу, – Содержит в себе микрочастицы, которые создают сигнал, несущий тебя в пространственном коридоре.

– Так и знал, что это не просто леденец.

– Другие микрочастицы, содержащиеся в ней, блокируют работу сторонних чипов.

– У меня коммуникационный чип и какой-то ещё нейрочип, кодирующий там что ли или кодированный.

– Да, это стандартные чипы. Они восстанавливают свою работу через 24-25 часов. Когда они снова начнут функционировать, смогут определить твоё местоположение. Время как бы ещё есть, но нам нужно ещё успеть добраться до ближайшего города.

– А как же телепортация? Разве это не мгновенный переход из одной точки в другую?

– Так уже не получится, там у нас нет точки выхода, – Бессон улыбнулся и забежал в зелёный шатёр.

Я остался снаружи. Мозг мой ещё не отрезвел до конца от действия марсианского наркотика, поэтому мне было сложно думать о том, что говорит Бессон. Я задумался о событиях прошлой ночи. Без преувеличений эта ночь была волшебная! Но как бы не старался, я никак не мог вспомнить ни имени, ни лица той волшебницы что её подарила. Конечно, она никогда не узнает об этом, но мне всё равно стало перед ней стыдно. Через минуту из шатра вышли Бессон и Манавах.

– Хотел бы поближе с тобой познакомиться, но у нас совершенно не остаётся на это времени, – виновато улыбнулся Манавах, – И не рассказывай о нас в городах, даже с Лукой не надо обсуждать. Программа управления городом слушает все разговоры, не хотелось бы искушать искусственный разум, основная задача которого целостность и безопасность системы, – добавил он, а я понимающе кивнул.