Сын Солнца

– А у тебя есть магия? – продолжал я донимать ребёнка.

– У меня нет, – с досадой выдохнула девочка и, наконец, перевела взгляд с экрана на меня, – На самом деле магии не существует и волшебниц не бывает.

Было видно, что подобный факт очень расстраивает дитя, которое искренне желает верить в чудеса. Мне стало как-то грустно от того, что даже маленький ребёнок перестаёт верить в чудеса и сказочность мира. И тут я решил как-то приободрить её.

– Скажу тебе по секрету, Вероника. Волшебство существует! В мире полным-полно всяких волшебников, чародеев и даже различных магических существ, – заговорщицким шёпотом говорил я.

– Обманывать не хорошо! – с аристократичной педантичностью заявила маленькая леди.

– Я и не обманываю вовсе.

– И сколько волшебников ты знаешь? – на её лице застыла гримаса сомнения, но теперь это была уже не скептичная аристократка, в ней проснулся любознательный ребёнок.

– Ну, много. Вообще, каждый может стать волшебником! – заявил я без тени сомнений.

– И даже я? – воодушевилась девочка.

– Конечно! Если ты добрая девочка и веришь в волшебство.

– Я-то верю, а вот мама не верит, – грустно протянула она, – Да и никто из взрослых не верит.

– Они просто не встречали волшебников, оттого и не верят.

– А ты встречал?

– Никому не говори, но я вообще-то тоже волшебник. Правда, не самый могущественный, но всё же…

– И что ты можешь? Ты можешь летать? – воодушевлённый близостью сказки ребёнок аж подпрыгнул на диване, – А меня научишь летать? Я тоже хочу быть волшебницей!

– Летать я пока ещё не умею. А давай вместе будем учиться!

Я поднял Нику на руки и стал кружить вместе с ней по всей квартире. Она весело смеялась, видимо, воображая, что и вправду летает. Потом мы рисовали. Вернее, она рисовала, а я восхищённо смотрел. Я никогда не умел рисовать, а вот Ника рисовать очень любила. Вспомнил как Рада в детстве тоже всё время что-нибудь рисовала, и на уроках рисования за меня рисовала тоже. После долгого рисования Ника устала, и я уложил её спать.

– Посиди со мной рядом пока я не засну, – попросила Вероника, когда я, уложив её в кроватку, собрался уходить, – А вот если ты и вправду волшебник, ты можешь сделать так, чтобы желание сбылось?

– Ты и сама это можешь, ты ведь тоже волшебница. Забыла?

– Не забыла. И как это сделать? – не унималось детское любопытство.

– Нужно закрыть глаза, представить себе то что ты хочешь получить в мельчайших подробностях и сказать хочу… Ну а дальше уже говоришь то, что ты хочешь. И главное никому не рассказывать о том, что пожелала, иначе волшебство развеется.

– А заклинание? Должно же быть какое-то заклинание?

– А заклинание тебе надо самой придумать. У каждого волшебника свои заклинания.

– Надо попробовать!

– Только запомни главное правило волшебников. Твои желания никому не должны навредить. Поэтому надо хорошенько подумать к чему может привести исполнение твоего желания. Бойся желаний своих, они имеют свойство сбываться, – последнее предложение я произнёс шёпотом и скорее для самого себя, чем для неё.

– Почему бойся?

– И правда почему? Просто нужно быть осторожным со своими желаниями…

Вероника уснула, а я ещё долго сидел у её кроватки, погрузившись в раздумья. Ведь мы действительно рождаемся в сказочном мире и увлечённо постигаем его волшебные тайны. Но всё это лишь до определённого момента. До того самого момента, когда мы, незаметно даже для себя самих, из волшебников, постигающих тайны мироздания, превращаемся в роботов с чётко установленной программой на жизнь. А программа эта до безобразия проста: работа-дом-работа. Зарабатываем деньги, словно очки в компьютерной игре, персонажами которой мы невольно стали. Даже настроение наше определяется цветом цифр календаря. Вот такие мы «свободные люди» за которых уже решили в какие дни работать, а в какие отдыхать. А под словом отдых сами же биологические механизмы обычно подразумевают массовые акты медленного самоуничтожения. Например, такие как дружеские посиделки за рюмкой чая. А если вдруг так случится, что «робот» заболеет и не сможет выполнять свою работу, то для этого существует немыслимое множество лекарств и препаратов, которые способны снять любые симптомы. Потому что некогда заниматься лечением и восстановлением своего организма. Об этом нам всё время твердят рекламы аптек и лекарств. Устраняем симптомы и работаем дальше!

Погруженный в невесёлые думы я даже не заметил, как пролетело время. Отвлёк меня звук открывающейся входной двери. На пороге стояла изрядно подвыпившая и довольно весёленькая Рада. Увидев меня, она засияла ещё больше. Ещё одна рабочая неделя была позади, она здорово повеселилась с подругами, выпила, впереди маячили долгожданные выходные, а завтра можно было, наконец-то, хорошенько выспаться и не бежать на ненавистную работу с утра пораньше. Как и любому нормальному человеку системы для полного счастья сейчас ей не хватало только хорошего секса. Как хороший друг и просто понимающий человек я, конечно же, не мог смотреть не неё равнодушно и помог заполнить это недостающее звено в цепи, что «механизмы» душегубной системы называют «отличным вечером пятницы».

Мы предавались, всецело овладевшей нами, похоти. А изрядно повеселевшая, благодаря приличной дозе алкоголя, Рада вела себя ещё более раскрепощённо, чем прошлой ночью. Это была волшебная ночь дикой страсти. И всё же кроме сексапильного тела Рады, ещё кое-что привлекло моё внимание. Это её татуировки. Ещё вчера я заметил у неё их две: надпись на левом запястье, которую я так и не сумел разборчиво прочесть, и китайский иероглиф на правом плече. Обычные в наше время татуировки, на которые я и не обратил особого внимания. Но сегодня, снимая с неё мягкую вязаную кофточку, у основания шеи я увидел ещё одну татушку. Это был глаз в треугольнике, что даже немного шокировало меня. Как человеку, воспитанному в языческих традициях, мне было бы спокойнее увидеть, например, коловрат, который вызывал у меня ассоциацию с Солнцем, ну или свастику, что являлась для меня символическим изображением нашей галактики. Но вот глаз заключённый в треугольник ассоциировался у меня только с мировым господством.

– Что это набито у тебя сзади? – спросил я с некоторым сомнением.

Не задавай вопросов, на которые не готов получить ответы! Такого принципа я всегда придерживаюсь. Однако сейчас любопытство и смутные сомнения вынудили меня нарушить это золотое правило. Я застыл в ожидании ответа.

– Это всевидящее око, – промурлыкала пьяненькая Рада.

– И что оно означает?

– Милый, – Рада повернулась ко мне лицом, – Это всего лишь прикольный рисунок. Я понимаю, что тебе больше понравился бы коловрат, но… Если тебя смущает всевидящее око, то давай будем считать, что это око Саурона.

Коварная лисичка Рада, прекрасно знала о моих увлечениях и с лёгкостью перевернула ситуацию в свою пользу. Идея с оком Саурона мне, безусловно, нравилась куда больше. Она сразу же сообразила, что своей находчивостью удовлетворила не только моё любопытство, но и эго, и, не позволив мне что-либо сказать, заняла мой рот поцелуем. Мы слились в страстном жарком поцелуе, и я тотчас забыл о дурацкой татуировке, которая, по сути, была ничего не значащей картинкой и не более того.

Выходные мы провели вместе. И все эти выходные моё внимание было поглощено процессом воспитания ребёнка. Наверно потому, что здесь взаимоотношения между родителем и ребёнком существенно отличались от тех, что были в моей семье. Конечно, я и раньше видел как воспитываются дети в обычных, так называемых, нормальных семьях. Но тут мне представилась возможность наблюдать этот процесс изнутри и даже поучаствовать в нём. Но участие моё было по большей части лишь формальным. Уже в первые часы я осознал, что совсем не гожусь на роль отца семейства. Потому что, как я понял, в «нормальной» семье отцу отводится роль скрытого тирана, который должен поощрять членов семейства за надлежащее поведение и наказывать за нарушения. Поощрения и наказания, конечно же, проявляются в денежном эквиваленте. Рада же, по всей видимости, отлично справлялась с ролью «нормальной» мамы и даже довольно неплохо замещала роль отца для Ники. Основной задачей мамы на эти выходные было заставить ребёнка выучить стихотворение на английском языке, которое задали в садике.

– Я не хочу учить этот дурацкий стих, – плакала Ника каждый раз когда мать отрывала её от любимого занятия, – Я хочу рисовать!

– Никому не нужны сейчас эти рисунки, а стих выучить надо уже к понедельнику! – была уверенна в своей правоте мама.

– Не надо это мне, – продолжала реветь беспомощная девочка, подавляя в себе робкие бесполезные попытки протеста.

– Я лучше знаю, что тебе надо, а что нет! – твёрдо решила мать.

Бедной девочке никак не удавалось хорошенько запомнить эти ненавистные несколько строчек, отчего попытки Рады становились лишь напористее.

– Не позорь меня перед другими. Выучим хорошо, наденем нарядное платье, будешь у меня лучше всех, – уговаривала Рада.

Я же никак не мог понять, чем же это чудесное дитя может опозорить свою мать. Тем что не выучит стихотворение на непонятном ей чужом языке? Она могла бы стать одной из лучших в мировой живописи, но вместо этого должна будет стать такой как все. Рада прекрасная женщина и она превосходная мать. Как и подавляющее большинство родителей, что боготворят своих отпрысков, она искренне считала Веронику уникальным и самым способным ребёнком. Рада очень любила свою дочь и всегда старалась быть ей хорошей матерью. Но в этом то и заключался весь парадокс современного воспитания. Именно из-за любви к своему чаду родители делают их годными «роботами» для системы. Желая своим детям лучшего, живущие по законам системы родители, сами того не осознавая, вместо того, чтобы воспитать в ребёнке личность, начинают штамповать идентичных себе биороботов. При этом искренне считая, что это единственный путь к счастливой жизни. Но много ли счастья этот путь принёс им самим? Я знал Раду с самого детства. Мы с ней начали дружить ещё когда мои родители были живы. В детстве она очень напоминала Веронику. Была такая же мечтательная добрая учтивая девочка. Но именно её родители из-за своей большой любви первыми стали приспосабливать её к жизни в системе. А детский сад, школа и университет планомерно довели до конца процесс превращения доброй девочки в циничного биоробота. Она обожала любоваться каким-нибудь листиком дерева или цветочком, полётом стрекозы или жужжанием майского жука, а её научили любить дорогие вещи. Ей нравилось рисовать, творить, трудиться так, чтоб и другие могли получить удовольствие от созданного ею, а её научили работать и зарабатывать. Она мечтала о сказке и волшебстве, её научили мечтать об автомобиле, квартире и высокооплачиваемой работе с гибким графиком. Теперь то же самое она проделывала и со своей дочерью. И всё это происходило из-за извращённого сериалами и телепередачами представления о родительской любви, из-за внедрённого через средства массовой информации в наши глупые головы неправильного восприятия мира и расстановки жизненных приоритетов.

– Тебе не кажется, что ты слишком сурова к Нике? – спросил я Раду в спальне, уже после того как она уложила дочку спать.

– Кажется, – не довольно согласилась она, – А как иначе? Завтра ей уже надо в садике рассказывать этот чёртов стих, будь он неладен, – в сердцах выдала она.

– Подумаешь, не расскажет, что из этого? Мир не рухнет от того, что она не выучит стихотворение, – искренне не понимал я её упорства.

– Думаешь, мне не жалко её? Будь моя воля, я бы вообще выбросила этот стишок подальше и не мучала бы бедного ребёнка. Но так надо… – обречённо выдохнула Рада, она была расстроена, что ей приходится быть диктатором в глазах собственного ребёнка.

– А кому это надо? Ника плачет, ты расстроена, никому из вас это не приносит удовольствия. Зачем доводить себя до истерики, лишь бы только угодить совершенно чужим людям, которым по большому счёту наплевать и на Нику, и на тебя?

– Аркаим, – Рада прижалась головой к моей груди, словно ища во мне защитника, – Ты всегда не хотел мириться с существующими порядками. Но с этим ничего не поделаешь, так устроен наш мир, так растут все нормальные дети.

– Хорошо, что я не рос как нормальный ребёнок.

– Я знаю. Ты по-другому смотришь на мир, но далеко не все так могут. Большинству людей приходится жить так, как принято в обществе. И это вполне нормально.

– Это больное общество, – заключил я, поглаживая рукой её шелковистые приятные на ощупь волосы.

– Ты понравился Веронике. Мы могли бы и дальше жить вместе, – промурлыкала Рада, неожиданно сменив тему разговора.

– Боюсь это невозможно, – поспешил я обрубить, чтоб подобный разговор не зашёл слишком далеко, – Мы очень скоро станем ссориться из-за всякой ерунды, а потом и вовсе возненавидим друг друга. А так у нас навсегда останутся только добрые воспоминания о нас.

– Но ведь можно хотя бы попробовать, – она оторвалась от моей груди и с надеждой посмотрела мне в глаза.

– Не надо, не смотри так, – покачал я головой.

– Может ты и прав. С твоей языческой культурой и анархистическими взглядами на жизнь вряд ли вообще какая-нибудь современная девушка сможет ужиться с тобой. Но мы же можем остаться друзьями, правда?

– Знаешь, Рада, трудно дружить с человеком, на которого у тебя эрекция. Я не могу смотреть на тебя без вожделения, – честно признался я.

– Я тоже, – пролепетала она в ответ.

Мы провели ещё одну страстную и чувственную ночь, отдавая себя друг другу без остатка. Наверно, где-то в глубине души мы оба понимали, что больше никогда уже не увидимся. На следующее утро мы вместе отвезли Веронику в детский сад, а уже после попрощались и разошлись каждый своей дорогой. Она поехала на свою работу, а я пошёл заниматься бездельем. Мне было тоскливо на душе от расставания. Я ощущал боль внутри себя от осознания того, что, скорее всего, мы больше никогда уже не встретимся. Несмотря на всю свою преданность рекламно-киношным, лжечеловеческим идеалам, она всегда оставалась в душе очень хорошим и добрым человеком. Как бы жернова системы тесно её не сжимали, в ней до сих пор не умер полностью тот ребёнок, что любил этот мир настоящим. Я спросил себя, могли бы мы быть вместе, если бы я вырос в обычной «нормальной» семье. И думаю, что скорее всего нет. Мы оба сильные личности и каждый тянул бы одеяло на себя. Всё-таки в современных счастливых семьях кто-то из супругов обязательно должен быть ведомым. Пожалуй, такие люди как я и Рада могли бы быть вместе только в одном единственном случае. Если бы она, как и я, предпочитала бы всевидящему оку коловрат.

Глава 6. Обратная сторона Марса

Проснулся я от довольно странного и не знакомого мне чувства. Словно звенел будильник, но звенел не где-то на тумбочке рядом с кроватью, а прямо внутри меня. Ещё до конца не разлипнувшимися, после хорошего долгого сна, глазами я посмотрел на свою правую ладонь, по которой узкой световой дорожкой пробегали поочерёдно синяя и красная полоски. Не проснувшийся окончательно мозг принял это за галлюцинацию. Я испуганно вскочил с места, протёр глаза и внимательно уставился на свою ладонь недоумевающим взглядом. Так и есть, от запястья до самого кончика среднего пальца пробегала синяя дорожка, а вслед за ней сразу красная, будто кто-то водил по моей руке лазерной указкой. Наконец, я вспомнил про коммуникационный чип, о котором вчера говорил Лука, и единственным логичным поступком в этой ситуации мне показалось приложить светящуюся ладонь к уху.

– Ну наконец-то! Я разбудил тебя, Аркаим? – раздался в ухе знакомый властный голос.

– Привет, Лука! – поздоровался я с голосом из моей руки и, до конца ещё не веря в происходящее, с сомнением покосился на приложенную к уху ладонь, – Я ещё не привык к вашим технологиям, не сразу сообразил что к чему, – начал я неубедительно оправдываться как школьник, опоздавший на занятие.

– Не беда, ещё привыкнешь, – грубо оборвал Лука, – Сегодня я буду занят до самого вечера. Можешь пока погулять, ознакомиться с планетой самостоятельно. Твой нейрочип позволит тебе получить еду в любом заведении общественного питания в пределах южного полушария и пользоваться транспортными услугами. Если понадобиться какая-то помощь или просто возникнут вопросы, можешь обратится к любому менахелю. С другими расами настоятельно рекомендую не контактировать ни в коем случае. Ночью я усовершенствовал твой универсальный переводчик, теперь он работает и в обратном направлении, то есть другие тоже будут понимать всё, что ты говоришь. Вечером я выйду с тобой на связь. Вопросы есть?

– Да разберусь как-нибудь, не дурак. Постой, а как звонить или завершить вызов?

– Просто убери руку от уха.

Голос затих. Я ещё пару раз крикнул в запястье «алло!», чтоб убедиться, что связь разорвана и собеседник меня уже не слышит и только после этого опустил руку. Ну что ж, сегодня мне предстояло заняться делом, в котором я был просто ас – бесцельно бродить по городу. Я зашёл в гигиеническую комнату, сбросил одежду и обувь в урну под столом и встал под душ. Тут не было никаких вентилей, кранов или кнопок. Я потоптался на месте, соображая, как воспользоваться этим чудом техники.

– Вода! – скомандовал я, решив, что тут может быть голосовое управление, – Начать! Старт! Душ! – перебирал я слова, которые, по моему мнению, могли бы запустить процесс мытья, но ничего не происходило.

Следовало бы спросить, как этим пользоваться, но как позвонить я тоже не знал. Я стал махать руками, на случай если здесь вдруг установлен датчик, который реагирует на движение. Но это тоже не произвело нужного эффекта. Нужно думать логически, решил я. Скорее всего всё здесь управляется программой или даже искусственным интеллектом. Чтобы не расходовать ресурсы понапрасну, рациональный компьютерный разум должен выдавать воду по мере необходимости и исключительно в необходимом количестве. А значит, чтоб помыться мне необходимо начать мыться! Мысль мне показалась абсолютно логичной, и я стал растирать себе голову и тело, имитируя процесс мытья в душе. Покривлявшись некоторое время, я понял, что это занятие такое же бесполезное, как и кричать команды душу. Может просто закончилась вода или же душ работает только в определённые часы? Больше ничего путного не придумав, я в сердцах махнул рукой и уже потерял надежду помыться сегодня. Напоследок я повертелся вокруг себя, в надежде найти хоть что-нибудь что поможет мне включить душ. И, о чудо! Я обнаружил вмонтированный в стену еле заметный микроглазок. «За мной подсматривают?» выстрелила в голове параноидальная мысль, но в тот же момент микроглазок сверкнул инфракрасным, и душевая кабинка вмиг заполнилась горячим, но не обжигающим паром. Стало как в турецкой бане. Из-под микроглазка выползла трубочка. Я поднёс к ней руку, и из трубочки выпрыснуло то ли гелем, то ли жидким мылом. Густая вязкая жидкость не имела запаха, но отлично пенилась. Я покрыл всего себя с ног до головы воздушным слоем пены, после чего снова отовсюду пошёл горячий пар, стремительно смывая с меня пену. Как только вся пена была смыта, пар стал рассеиваться. За считанные секунды весь густой пар был высосан, и меня отовсюду стало обдувать тёплым воздухом. Я заметил, что трубочка под микроглазком уже успела исчезнуть. Из душевой кабинки я вышел чистый и сухой. На столике я обнаружил точно такой же комплект одежды, что совсем недавно скинул в урну, только уже стерильно чистый.

Приличные места, где тусуется элита Марса я уже видел вчера. Но чтобы полностью проникнуться атмосферой города необходимо посетить и злачные его места. Хоть Лука и преподносит их общество как высокоразвитое и безупречное, мне оно не показалось таковым. Конечно, я был впечатлён достижениями их науки и техники, но вот как люди они совсем не показались мне безгрешными. Наверняка, у них тоже есть свои бордели, притоны, бары с дешёвым тошнотворным пойлом или что-то в этом роде. Тем более он уже упоминал о марсианских проститутках. Я уверен, что и здесь есть свои наркоманы, преступные элементы и просто люди, которые не вписываются в существующую модель системы. Не может же быть так, чтобы все были довольны действующим режимом! Пусть даже они клоны, ещё до рождения запрограммированные вести себя определённым образом, должно же быть в них и что-то своё индивидуальное. Ещё Лука говорил о «повреждённых». Интересно было бы встретить и пообщаться хотя бы с одним таким. Но где и как искать места где потенциально могут собираться так называемые отбросы системы? Это здание и соседнее слева – города менахелей. Вряд ли я в них найду что-то подобное. Если это центр, то интересующие меня места должны находиться где-то на окраине. Осталось определиться, что здесь может считаться окраиной. Если вспомнить шахматную доску и учесть, что я нахожусь в квадрате Е1 – место белого короля, то, значит, мне нужно место, где располагается пешка. И лучше всего выбрать пешку максимально удалённую от короля. Поэтому я решил, что квадрат А2 идеально подходит под место, где могло бы быть марсианское гетто. Именно этот квадрат я и решил посетить.

Я поспешил покинуть свою комнату, чуть ли не бегом дошёл до лифта. И только когда двери лифта бесшумно сомкнулись за мной, с ужасом понял, что понятия не имею как им управлять. Тут не было привычных мне кнопок. По аналогии с душевой кабиной я стал искать инфракрасный микроглазок или что-нибудь, что могло бы мне помочь. Но видел везде лишь своё бесконечное отражение в идеально отполированных чистых холодных металлических стенах зеркального куба, в котором я оказался заперт. Никакого намёка на какой-нибудь «глазок» или что-то подобное. Я стоял словно в огромном гробу из металлических зеркал, только просторном и светлом. Мной стало овладевать лёгкое беспокойство, но тут двери лифта мягко разъехались в разные стороны, и я увидел перед собой огромный светлый вестибюль. Я поспешил поскорее покинуть загадочную металлическую коробку, пока снова не оказался в ней запертым. Вестибюль, как и вчера, был заполнен менахелями и роботами. Роботы занимались своими функциями, а менахели шли кто куда, каждый по своим делам. В центре на ресепшене всей этой кутерьмой руководил уже знакомый мне Айзек. Лука рекомендовал обращаться только к менахелям, но они казались мне отталкивающе чёрствыми и высокомерными. Даже андроид Айзек на их фоне выглядел более человечным, дружелюбным и отзывчивым, к нему я и решил обратиться:

– Здравствуй, Айзек!

– Здравствуйте, Аркаим. Чем могу быть полезен? – поинтересовался он учтиво.

Айзек смотрел на меня добродушными глазами, с дружелюбной улыбкой на лице. Я снова про себя отметил, что если бы не знал, что он робот, то ни за что бы об этом не догадался.

– Ты знаешь, как меня зовут, – улыбнулся я ему в ответ.

– Конечно! Я знаю практически обо всём, что происходит в квадрате Е1, – заверил он меня, – Канцлер Лука предупредил, что Вы можете обратиться ко мне и просил Вам помочь чем сумею, – снова засиял улыбкой Айзек.

– А мне он рекомендовал обращаться за помощью только к менахелям.

– Это разумный совет, учитывая то, кем Вы являетесь на самом деле. Но канцлер Лука весьма мудр! Он предвидел, что Вы обратитесь именно ко мне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.